Заплатки реальности

Этот крошечный городок появился в самом неказистом месте Вселенной. Все в нем было не по-людски. На городских остановках разливались глубокие лужи, и пассажирам приходилось плюхаться со ступеньки автобуса прямо в их центр с брызгами и ругательствами. Машины всегда занимали парой колес без того разбитые тротуары, а другой парой – жухлые остатки газонов. Двери подъездов заваливало снегом так, что они не открывались.

Ветер, подвывая от удовольствия, гонял по городу пустые полиэтиленовые пакеты, выдувая из них, как фокусник из мыльного пузыря, силуэт то кита, то летучей мыши. Мусор перебродившим тестом вытекал из каждой урны и каждого придомового контейнера.

Двери подъездов открывались со скрипом, а захлопывались с таким грохотом, что входные двери в квартиры начинали в ответ дребезжать и прихлопывать, словно группа восторженных фанатов, из подвалов дышало плесенью и мокрой шерстью.
Погода жителям тоже не благоволила. Вряд ли можно найти на планете место, где бывает меньше солнечных дней в году.

Порой концентрация абсурда в одной точке становилась невыносимой даже для самой реальности, и она лопалась, в качестве заплатки отращивая в самом центре сюрреалистичного пейзажа альтернативный пространственно-временной карман. В промзоне на окраине города среди куч щебня и пары ржавых ковшей экскаватора в самом темном закоулке можно было провалиться в настоящую французскую кондитерскую с горячим шоколадом и круассанами.

В темном дворе с перегоревшими фонарями, утонув ботинками в грязной луже, можно было вынырнуть из теплых волн Сиамского залива, развалиться на шезлоге и, поманив жестом услужливого тайца, заказать мохито.
Невозможно было предсказать, где и когда абсурд, как серная кислота, проест дыру в пространственно-временном континиуме. Невозможно было выяснить и требуемую концентрацию.

Схлопывался карман так же неожиданно, как и появлялся, и тогда нашедший его случайно горожанин осознавал себя сидящим на грязном ящике с воображаемой чашкой кофе в руке или полулежащим на разбитой скамейке в заросшем борщевиком парке со сложенными трубочкой губами, которыми он тянулся к соломинке в коктейле за мгновение до этого.