Разведка тайн и поступков, часть 3

Приобщение к разгадыванию тайн и поступков к азам разведки  с детства

По одной из этимологических версий: РАЗ+ВЕД+КА = РАЗ тайна + ВААД комитет + КА подобно, в качестве кого-либо; т.е. тайный комитет, комиссия; или РАЗ тайна + В связка + ДЕА знание, понятие, влияние; ЙЕДА знать, познавать; устанавливать, определять, информировать + КА подобно, в качестве кого-либо; т.е. знание тайн
С.Н. Колибаба*

Я задал вопрос самому себе. В какой же день недели было объявлено о Дне Победы в 1945 году? Оказалось, что это была среда. И вот отталкиваясь от этого дня, отправляю Павлика  в далекий 1945 год. 

Для Павлика почему-то стала неожиданностью Победа СССР, о которой в деревне узнали, наверное, где-то  числа двенадцатого мая. Дело в том, что оказывается, страна узнала о Победе еще в среду 9 мая, а до деревни слухи дошли почти на четыре дня позже.  И это понятно, потому что она находилась  в глухом лесу без радио, света и почти без газет. И как-то в субботу сорок пятого Витька с Зойкой пришли из школы с радостной вестью   о Дне Победы. Люди, услышав эту новость, побросали работу и направились к дому, где жила председатель колхоза.  Та сообщила о вести ребят о Победе и поздравила всех членов колхоза, а также всех ребят с Днем Победы. Бабы поплакали вместе с председательницей, а та предложила назавтра в воскресение провести деревенский праздник у нее в доме. Правда, воскресенье в тот год падало на тринадцатое число. Это несколько настораживало баб, число-то несчастливое, но несмотря ни на что, они успокоились, разошлись по домам и стали готовиться к этому празднику 9 мая, но тринадцатого числа. Павлик и другие ребята не плакали, в отличие от их матерей и бабушек, во время поздравления председателя. Может быть потому, что не касалось его лично, потому что его отец и брат отца служили в армии на трудовом фронте. Поэтому он рассуждал, что теперь-то уж и он, точно увидит своего тятьку и дядьку. Больше других, по мнению Павлика, должно  быть обидно Алешке и его сестрам. Дело в том, что у них известие о пропаже отца без вести пришло им еще в самом начале войны, то есть в 1941 году. Но слез на их глазах не было. Плакала только их мама Татьяна. Что касается Витьки и его двух старших и младшего брата, то и они не плакали. Возможно потому, что их самый старший брат Владимир воевал отлично и обещал скоро с медалями вернуться домой. Отца Николая им, конечно, было жалко, но они понимали, что закончилась самая страшная война, и с потерей одного его из шести мужчин их семейства можно было согласиться. Плакала только их мать Александра, хотя и ей по статусу председателя было не совсем солидно это делать, так как статус обязывал ее делить горе вместе с другими бабами.   
Бабушка Авдотья и ее дочь Галя плакали, каждая думая о своем, то, что им пришлось пережить без мужиков за эти четыре года. Бабушка плакала еще и потому, что у ее сестры,  в деревне Елькинцы, погибло пять сыновей, у брата ее мужа, из той деревни, погиб муж и старший сын. Тетя Галя плакала, возможно, потому, что теперь ей придется познать, возможно, одиночество, так как ее ровесники почти все полегли на полях сражений.   
Из других домов на этом импровизированном собрании были вторая дочь бабушки Тоня (мужа – ее участника войны, комиссованного по ранению еще в сорок первом, Ивана на собрании не было), которой слезы были ни к чему, потому что она была беременна четвертым ребенком. Кроме нее, от семейств Касьяновых на собрании присутствовали жена Степана Ариадна и его сестра Ольга, которая была уже возрастной и всплакнула, наверное, потому, что останется  до конца жизни девой. На мужа Ариадны было получено известие о том, что он пропал без вести, но где-то в сорок втором неожиданно объявился в деревне. Сердобольные жители деревни решили отметить возвращение Степана общим деревенским праздником, во время которого он и скончался. Говорили, что не подумали о здоровье Степана. А его исхудавшее и израненное тело не перенесло переедания и излишне выпитой самогонки. Из семейства еще одних Касьяновых был на собрании  Гаврила и его жена Мария, считавшие себя уже инвалидами, поэтому активности  в колхозном труде не проявляли. Их сын Николай вернулся с войны в сорок третьем году по ранению и сразу завербовался в какой-то леспромхоз. Их двух дочерей Вали и Кати на собрании не было.
    
После того, как колхозницы разошлись по своим домам, ребята остались и начали во всю прыть кричать Ура...  Вдоволь накричавшись перед ужином, разошлись по своим домам. После ужина подростки  снова собрались в кучку и в честь Победы решили дотемна играть в городки. Молодежь организовала вечерку на свежем воздухе возле амбара Гаврилы. Однако к вечеру похолодало, поэтому все разошлись по своим домам, помня, что основной обще деревенский праздник назначен на завтра.   
На другой день вечером  в доме председательницы собрались все пережившие эту страшную войну, с одной стороны, для того чтобы отметить великую Победу, а с другой, отдать дань уважения тем кто воевал и помянуть всех убитых бойцов и пропавших без вести. Женщины и единственный участник войны  дядя Иван разместились, усевшись на лавки в зале избы,  ребята обеих полов стояли в прихожей. В углу зала впереди лавок стояли четыре стола со скромными закусками и с четырьмя полчетвертями самогонки. Павлик, видя несколько столов, спросил у Витьки:
- От коль появилось у вас столько столов?
- Два стола наши. Ты же видишь, что в прихожей нет стола. А остальные принесены  от тети Тани  и от участника войны Ивана.

Открыла поминальный победный праздник председатель колхоза Александра. Поздравила со слезами на глазах всех с Победой, которую ждали столь долго, перечислила всех погибших и пропавших без вести, в том числе и своего мужа Николая. Объявила поминальный тост за всех погибших и не вернувшихся с нее жителей деревни. Пока она говорила, дядя Иван наполнил стаканы самогонкой. Все дружно встали, взяли стаканы и помянули со слезами всех, кто погиб или пропал без вести. Дальше это поминальное и одновременно радостное событие продолжалось сначала чаепитием с травяной заваркой (по устоявшейся  традиции), с молоком и с медом от Ивана и Евдокии. Сахара почти ни  кого уже не было, испеченных пряников и ватрушек то же никто не напек, так как муки даже на хлеб также почти ни у кого  в деревне не было. После разговоров при чаепитии слово взял Иван в солдатской форме и  напомнил односельчанам о тяжести, страхе и страданиях на войне, поблагодарил судьбу за то, что он уцелел, показывая правую руку без оторванных пальцев и пообещал помнить о всех погибших и не вернувшихся с полей сражений. Наполнил самогонкой стаканы и попросил односельчан выпить за Победу и за всех погибших и пропавших без вести. Не преминул сказать, что возможно некоторые из них пропавших без вести еще может быть вернутся, как вернулся раньше Степан, которого все мы темные люди  напоили и накормили так, что он, как известно в тот вечер и скончался, царство ему небесное. 

После осушения стаканов и окончания питья чая Александра вместе с Татьяной вынули из русской печи уху из наловленных Иваном утром налимов, картошки, лука и соли. Уха была единственным деликатесом в это голодное время. Ее разлили ее в четыре больших блюда, отдельно рыбу – в четыре тарелки и всё это подали на стол. При этом кто хлебать уху не сможет без хлеба, предложили травяные лепешки из молодых побегов полевого хвоща, которые в народе назывались пестиками. Но дух Победы, алкоголь и уха с рыбой  помогли бабам преодолеть свое горе. Они, наравне с теми, кто воевал, почувствовали и себя героями, их лица помолодели, раскраснелись  и даже были готовы уже и к песням. Неслучайно, Александра приказала Витьке взять в руки гармонь и сыграть несколько известных им военных песен. И они пропели «Огонек», «Три танкиста», «Катюшу», «Синий платочек», «Темную ночь»  и многие другие. Пацаны, вместе с девчонками, наблюдая  за своими матерями и бабушками, радовались за них и за себя, за то,  что они не сломались, вырастили их, работали от зари до зари почти бесплатно, не развалили колхоз, иногда по-женски безобразничали, пытаясь любить чужих мужей. И теперь пацаны не осуждали их, а наоборот, находили в них черты героизма и преданности стране. Некоторые бабы, окончательно охмелев, делали попытки поцеловать Ивана. А Гаврила и Федор, не чувствуя особой любви и уважения к ним, пережившим вместе с женщинами годы войны, начинали увещевать их, мол, а что же они-то не герои что ли? Но те оправдывались, утверждая, что Иван-то слышал взрывы и свист пуль, а вы-то ничего этого не ощущали, так за что же вас и целовать-то? А Иван в шутку или всерьез отвечал им:
- Вас-то, мужики, пусть жены ваши и целуют! А я-то все-таки немного, но повоевал и даже чуть руки не лишился. Конешно, не герой, вы правы, но пороха понюхал.
- Да мы так, Иван! Завидуем твоей молодости и здоровью, а мы-то с Гаврилой уже старики, так что бабам целовать нас  и не стоит – выпалил в ответ Федор.
Мария, сидевшая за столом между Гаврилой и Федором, поцеловала сначала своего мужа, а затем и Федора, потерявшего жену еще полгода назад.

Авторское отступление. Восемьдесят  с лишним лет назад тогда еще не все осознавали, на ком держался советский тыл во время войны. А держался он на матерях и женах, на подрастающих подростках и на лицах преклонного возраста. Очень проникновенно об этом сказано в стихотворении  «Бабам ко дню Победы!» Тамары Брославской-Погореловой.
 
А мы вернёмся всё же к бабам, у жизни, стоя на краю,
Они, считаясь, полом слабым, держали тыл, страну свою.
Детишек слабеньких рожали. Откуда взять-то было силу?
Но, не сломились, не бежали, а эту адскую страшилу,
Которая войной зовётся, всё ж помогли остановить,
Без сна, и ели, что придётся. Без тыла как Победе быть!

(© Copyright: Тамара Брославская-Погорелова, 2012
Свидетельство о публикации №212041900829 ).

После спетых песен женщинам захотелось поплясать. Татьяна, как основная плясунья, встала и скомандовала: «Бабы идемте плясать в прихожую, поскольку зал занят столами. Витя, давай играй Бора Бушку!». Женщины и девушки отодвинули в прихожей молодежь к дверям и стенам, и пустились в пляс, напевая различные частушки. Александра скомандовала пацанам и девчонкам зайти в зал, занять места танцующих за столом, и поесть всё, что осталось от взрослых. Где-то часам к одиннадцати вечера люди, хотя бы на время, позабыв о своем горе, начали расходиться по домам. Первыми вылетели из дома пацаны и девчонки, за ними молодежь и последними взрослые. Выбежал с гармошкой и Витька, предводитель детворы. Вместе с ним она направилась к танцевальному пятачку возле амбара Гаврилы. Сразу по образцу взрослых начались азартные пляски, к которым присоединились и некоторые девушки старшего поколения. Наконец, Витьке надоело играть на гармошке, он передал ее своему двоюродному брату Алешке, и пляски, и танцы продолжались. Затем по  команде Витьки прозвучали хором приветствия с Днем Победы, Славы, Памяти героям войны, отцам, дедам и братьям! Не забудем их, будем помнить о них всегда!
Гармонь еще продолжала какое-то время звучать и затем замолкла. Так закончилось празднование Дня Победы  одной малюсенькой деревушке Нечерноземной зоны  России. Правда, описать это празднование автору удалось через восемьдесят лет после войны. Поэтому, если понимать слово ЙЕДА, как знать, познавать; устанавливать, определять, информировать + КА подобно, в качестве кого-либо; т.е. знание тайн, то материал вполне можно отнести в определенном смысле к разведке или к архиразведке. Возможно, это были годы приобщения автора к азам разведки и истории России.
 
*Колибаба С.Н. Разведка - термин, этимология //butckub.ru/k/kolibaba_sergej_nikokaewich/.