Правильный вопрос

Правильный вопрос (рассказ)

1.

Я всегда беру у них листовки. Ведь промоутеры — это самые несчастные люди на свете. С утра до вечера они бродят по улицам, невзирая на дождь, снег и ветер, бормочут себе под нос ненавистный им текст и с глупой улыбкой суют прохожим свои раскрашенные бумажки. А сами весь день думают только об одном — когда же закончится эта бесконечная пачка, что они держат в руках. Поэтому я и беру у них листовки. Ведь чем быстрее они их раздадут, тем скорее смогут пойти домой и забыть про всех нас.

Я заметил его издалека. Да и сложно было не заметить высокого парня в дурацкой шапочке, которую обвивали купленные в Фикспрайсе моргающие светодиодные огоньки. В левой руке он держал белый плакат с чёрной надписью «Ответим на любой вопрос», а в правой — пачку голубых листовок. Я даже не удивился, ведь подобные персонажи попадались мне чуть ли не каждый день. Удивительным было другое: парень молча стоял на газоне, скучающим взором смотрел на проплывающую мимо толпу и даже не делал попыток вручить кому-либо свои листовки. А ведь такими темпами он не раздаст их и до завтрашнего вечера. Впрочем, проблемы негров шерифа не волнуют. Мне хватало и собственных. Людская толпа мерно несла меня по проспекту, но, когда я почти поравнялся с мерцающей шапочкой, парень вдруг оживился и кинулся мне наперерез, оставив плакат на газоне.

— Добрый вечер, — осклабился он в белозубой улыбке, — рад помочь вам!

— Привет, — сказал я, —  и чем же, интересно?

— Ответом на любой ваш вопрос, — ещё сильнее осклабился парень.

— Да я вроде ни о чём тебя не спрашивал, — усмехнулся я.

— Конечно, — кивнул парень, — ведь я и не смогу вам ничего ответить. А вот здесь — смогут.

Он протянул мне листовку, а я машинально взял её. Толпа тут-же подхватила меня и понесла дальше по проспекту. Я попытался было выбраться из неё и вернуться назад, к парню в идиотской шапочке, но безуспешно. Да и сам он куда-то исчез. И как я не оглядывался, так и не смог вновь увидеть ни промоутера, ни его плаката с глупой надписью «Ответим на любой вопрос».

Наконец, на углу толпа выплюнула меня наружу и я смог отдышаться и разглядеть сунутый мне листок. А там на голубом фоне черными буквами было написано: «Шахтинск. Пятый информационно-распределительный центр. Вход с торца. Действительно в течение часа после вручения».

Я всю жизнь прожил в Шахтинске, но ничего про этот центр не знал. Я достал телефон, открыл карты, забил туда адрес и увидел вполне ожидаемый ответ, что в моем городе такого не существует. Я выругался про себя, скомкал листок, сунул его в карман, чтобы выкинуть в ближайшую урну, и пошёл домой. Но не успел я пройти и сотни метров, как увидел у обочины дороги растрёпанного мужичка с пропитым лицом. Он лихорадочно махал рукой с зажатой в ней листовкой голубого цвета проезжающим мимо машинам. Однако, те не останавливались — видимо мужичок не внушал водителям доверия.  Но в тот момент, когда я поравнялся с растрёпанным, одна машина все же притормозила возле него, а он распахнул переднюю правую дверцу и громко крикнул:

— Брат, до пятого распредцентра подкинешь?

К моему изумлению водитель коротко кивнул, мужичок упал на сидение, захлопнул дверь и машина поехала дальше, как ни в чем не бывало. Я ошарашенно уставился ей вслед, не веря своим ушам, а потом вынул листовку из кармана, расправил её и ещё раз внимательно перечитал написанный на ней текст. Неужели я настолько отстал от жизни, что упустил момент, когда у нас построили какой-то новый центр? Или всё происходящее — лишь чей-то глупый розыгрыш? Но кому я нужен, чтобы меня разыгрывать, да ещё и так изощрённо? Поэтому я мотнул головой, стряхивая наваждение, и пошёл дальше.

Неподалёку от моего дома была небольшая площадка, где частенько отстаивались таксисты в ожидании пассажиров. Вот и сейчас там припарковалась белая Гранта с оранжевой лампой на крыше и пожилым водителем внутри. Я прошёл было мимо, но потом неожиданно для самого себя вернулся и остановился возле Гранты, не решаясь заговорить с таксистом. Ведь я прекрасно понимал, что он скорее всего пошлёт меня подальше вместе с моим дурацким адресом. Но у меня из головы всё не выходил пропитый мужичок с листовкой, лихо поймавший попутку до загадочного распредцентра.

Увидев, что я топчусь на месте, таксист приоткрыл окно и сказал:

— Слушай, дорогой, в ногах правды нет, садись уже. Тебе куда?

«Да будь, что будет», — подумал я и спросил решительным голосом:

— До пятого информационно-распределительного центра подбросишь?

— Две сотни и поехали, — без малейшей паузы ответил таксист.

После таких слов обратного пути у меня уже не было. Я забрался в Гранту, водитель закрыл окно и мы покатили по начавшему стремительно темнеть городу. А через десять минут оказались на северной окраине Шахтинска в бывшей советской промзоне, которая уже много лет представляла из себя декорации для съёмок фильма про постапокалипсис. Таксист затормозил возле длинного низкого ангара с дверью посередине, но без каких-либо вывесок и опознавательных знаков, а я с недоумением огляделся по сторонам.

— А это точно здесь? — спросил я у водителя.

— Не первый раз сюда вожу, — пожал плечами тот.

Я расплатился и вышел из машины, окончательно уверившись, что стал героем какого-то странного розыгрыша. По-хорошему, надо было сесть обратно в такси и поехать домой, но я, сам не зная почему, направился в сторону ангара, а водитель начал разворачиваться. Я подошёл к двери и взялся за ручку, но тут Гранта резко затормозила и таксист крикнул мне, приоткрыв окно:

— Эй ты куда?! У тебя разве центральный вход?

— Нет, с торца, — машинально ответил я, вспомнив написанный на голубой листовке текст.

— Так и иди с торца. Сюда ты ещё успеешь, не торопись.

Справа к ангару примыкал высокий забор, поэтому я обошёл здание слева и увидел сбоку другую дверь.  Я открыл её, а за ней оказался маленький тамбур с ещё одной дверью. Я оглянулся. Таксист показал мне большой палец и тронулся с места. Чувствуя себя полным идиотом, я вошёл в ангар, захлопнул наружную дверь и открыл внутреннюю.

И обомлел, не поверив своим глазам.

Я увидел уходящий в бесконечность сумеречный зал, под завязку набитый людьми. Их здесь были тысячи, десятки тысяч, словно сюда согнали всё население Шахтинска с окрестными деревнями в придачу! Я никогда не видел столько людей одновременно и даже подумать не мог, что у нас в городе существуют такие огромные закрытые пространства. Да, похоже, я и в самом деле сильно отстал от жизни…

Я вошёл внутрь. В пяти метрах от входа вдоль всего торца зала стояло несколько разноцветных рамок, как в аэропортах и вокзалах, а между ними были натянуты полосатые ленты. Я оглянулся и увидел над входной дверью табло, по которому бежала длинная красная строка: «УВАЖАЕМЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ, НЕ ТОЛПИТЕСЬ У ВХОДА, ПРОЙДИТЕ СКВОЗЬ РАМКУ ЦВЕТА ВАШЕЙ ЛИСТОВКИ И ВСТАНЬТЕ В ОЧЕРЕДЬ». В этот момент дверь распахнулась и в зале появился невысокий толстяк с голубой бумажкой в руке. Он начал ошарашенно озираться по сторонам, я же окинул его небрежным взглядом завсегдатая, нашёл глазами нужную рамку и направился к ней.

Рамка подмигнула мне зелёным светом и снова стала голубой. Очутившись по другую сторону ленты я увидел, что несмотря на кажущийся хаос, огромная толпа людей в зале была чётко разделена на несколько очередей, не пересекающихся друг с другом. Я встал в хвост своей очереди и сразу увидел того самого растрёпанного мужичка, что ловил попутку на проспекте.

— Здорово земляк, — сказал я ему, будто старому знакомому.

— Привет, — кивнул он, — ты что, тоже с Шахтинска?

— А откуда же ещё? — удивился я.

— Да здесь откуда только нет. Пятый центр пол-страны обслуживает.

— Погоди-ка! — не понял я. — Ты хочешь сказать, мы сейчас не в Шахтинске? А где?

Мужичок снисходительно усмехнулся и ничего не ответил, а подошедший сзади толстяк удивлённо спросил:

— Постойте товарищи, при чём здесь Шахтинск?

Он протянул нам голубую листовку, где было написано черными буквами «Новосибирск. Пятый информационно-распределительный центр. Вход с торца. Действительно в течение двух часов после вручения». Я, уже ничему не удивляясь, показал толстяку свою бумажку. Он прочитал текст на ней и изумлённо присвистнул. А я вновь обратился к мужичку.

— Ты, судя по всему, в курсе, что тут происходит. Поясни, если не трудно.

— Скоро объявление будет, — буркнул тот. — Там и узнаешь, не переживай.

Решив не торопить события, я начал снова оглядываться по сторонам, понемногу шагая вперёд вместе со своими спутниками. Огромная и кажущаяся бескрайней очередь двигалась на удивление споро, в зал с небольшими интервалами входили всё новые и новые люди и вскоре ленты с разноцветными рамками совершенно исчезли из виду. А я только теперь понял, что зал на самом деле гораздо больше, чем показался мне вначале. На языке вертелся миллион вопросов, но по удивлённым лицам окружавших меня людей я понял, что задавать их бессмысленно. Похоже, кроме моего земляка-алкаша никто больше не понимал, где он очутился, а главное, зачем.

Минут через пять, как и обещал мужичок, раздался громкий мелодичный сигнал и приятный женский голос сказал:

— Уважаемые посетители, благодарим вас за посещение нашего информационно-распределительного центра. Вам выпала уникальная возможность получить ответ на один вопрос относительно любого события, происходящего в прошлом, настоящем или будущем времени. Центр гарантирует вам правдивость и точность ответа. Обратите внимание на одно существенное условие: справок о дате смерти ныне живущих людей, в том числе и вас лично, центр не даёт. Спасибо за внимание.

И тут мои соседи по очереди заговорили все разом.

— Опаньки, вот это я удачно зашёл — потёр пухлые руки толстяк, — Выходит, я смогу узнать правильную комбинацию «Русского лото»?! Давно я мечтал миллиард выиграть!

— Эх, жалко нельзя спросить, когда бабка моя ласты склеит, — покачал головой высокий худой старик. — Ну да ладно, зато узнаю с кем она снюхалась в восемьдесят третьем и от кого мне этого паскудника Мишку родила! А потом получит она у меня на орехи, курва старая!

— Когда-же сын с войны вернётся? — вздохнул кто-то невидимый в темноте.

— Интересно, а они могут сказать, почему у меня тачка все время глохнет? И бензин жрёт, как не в себя? — почесал в затылке коротко стриженый парень лет восемнадцати.

— Ура, наконец-то узнаю, когда замуж выйду! Блин, или лучше спросить, за кого? — воскликнул чей-то женский голос.

— Посадят или условно дадут? — пробормотал себе под нос приличного вида мужик в костюме.

— Всё это так банально и мелко, граждане, ведь нам с вами выпал уникальный шанс узнать что-нибудь по-настоящему важное!  — поднял руку юноша-ботан в очках с козлиной бородкой. — Например, были ли американцы на Луне?!

Все вокруг громко рассмеялись.

— Дурень ты. Любой двоечник знает, что не были. Где мы, а где Луна! Ты ещё спроси, кто президентом в тридцатом году станет, умник! — фыркнула дородная тётка с большой сумкой, а все снова рассмеялись.

И лишь стоящий рядом со мной растрёпанный мужичок ничего не сказал.

— Ну а ты что хочешь узнать, земляк? — спросил я его.

— А ты? — вернул он вопрос. — Меня, кстати, Серёгой зовут.

— Вообще ничего в голову не приходит, — сказал я, тоже представившись. — Можно, конечно, спросить, в чём смысл жизни, но я и так знаю, что его нет. А вот выиграть в лотерею — это пожалуй тема. И очень даже неплохая.

— Только чур, — вмешался толстяк, — мой вопрос про «Русское лото» не задавать!

— Да ради бога, — пожал плечами я, — узнаю про какой-нибудь клад. Наверняка у нас в окрестностях ещё с гражданской куча золотишка по лесам припрятана.

— Да, золото Колчака — это тоже тема, — кивнул Серёга.

— Ну а что? Всяко лучше, чем американцы с их Луной.

— А я бы, кстати, спросил, кто убил Кеннеди, — сказал мужик в костюме, — но увы, вопрос всего один.

— Да уж, могли бы и на три ответить, жлобы несчастные, — фыркнула тётка с сумкой, — жалко им что ли? Лишь бы простых людей в очередной раз унизить!

— И нафига тебе целых три? — ухмыльнулся Серёга.

— Да уж не твоё дело, — огрызнулась тётка — спросила бы как похудеть, как разбогатеть и как мужа закодировать. А теперь мучайся, выбирай один вопрос из трех.

— Меньше жри, сразу и схуднёшь, — сказал Серёга. — Считай, один вопросик я тебе уже сэкономил.

Тётка махнула на него сумкой, поджала губы и отвернулась.

— А я лучше спрошу, одиноки ли мы во Вселенной, или нет? — снова поднял руку ботан.

— А как же америкосы на Луне? — удивился Серёга.

— Да фиг с ними. Важней узнать, есть ли у нас братья по разуму!

— Конечно есть, — фыркнула тётка, — на прошлой неделе они ко мне прилетели в своей тарелке, все белье с верёвки спёрли и свалили обратно в космос. Ладно, хоть самогонку в сарае не нашли. Ироды инопланетные.

— Да вы что? — изумился ботан, — и какие они из себя?

— Один в один как этот алкаш, — тётка мстительно ткнула пальцем в Серёгу. — Хотя пожалуй, те даже поприличней будут.

— И я раньше был поприличней... — задумчиво сказал Серёга, ничуть не обидевшись, — и звали меня тогда Сергей Алексеевич. Эх, давно это было.

— Ну вот и задай вопрос как тебе пить бросить, глядишь, снова в человека превратишься! — назидательным тоном сказал высокий старик.

— А смысл? — пожал плечами Серёга. — Мне и так сойдёт.

— А спрашивать о чём будешь?

— Не знаю, пока не решил... Может вообще ни о чём.

— Вот и правильно, лучше мне свой вопрос отдай! — встрепенулась тётка. — Или за меня спроси и потом ответ расскажешь.

— А разве так можно? — удивился толстяк.

— Чужие вопросы задавать? Можно, только зачем? — сказал Серёга.

— Да нет, я не про это, — помотал головой толстяк, — что будет, если ничего не спросишь?

— Тогда ничего и не получишь, — усмехнулся Серёга.

— И откуда ты все знаешь, Якубович? — подозрительно прищурилась тётка, — или был уже здесь?

— Не был, но рассказали, — ответил Серёга.

— И кто же, интересно?

— Да так... Охранник один в магазине.

— Ну те то конечно, все знают, особенно если на пару с таксистами, — хохотнула тётка и снова отвернулась, потеряв интерес к Серёге.

Я огляделся по сторонам и понял, что мы незаметно добрались уже до середины огромного зала, а впереди начали проглядываться какие-то яркие огоньки. И в этот момент снова раздался мелодичный сигнал и всё тот же приятный женский голос сказал:

— Уважаемые посетители. Прослушайте правила пользования информационными кабинками нашего центра. Когда подойдёт ваша очередь, дождитесь, пока красный цвет на двери кабинки сменится зелёным и войдите внутрь. Дождитесь сигнала и в течение десяти секунд задайте вслух свой вопрос. После этого вас переместят в то место и в то время, где вы получили листовку. Информация о посещении центра будет стёрта из вашей памяти, а взамен в ней появится ответ на интересующий вас вопрос. Пожалуйста, обратите внимание на два существенных условия. Если вы за десять секунд не зададите вопрос, администрация центра оставляет за собой право немедленно прекратить ваше существование. Если ответ на вопрос в будущем спровоцирует смерть другого человека, администрация центра также оставляет за собой право прекратить ваше существование. Благодарим за внимание.

В очереди воцарилась мёртвая тишина.

— Значит, если я выиграю в лотерею миллиард, а какой-нибудь Вася из Урюпинска увидит мою счастливую морду в телевизоре и его от зависти удар хватит, то они и меня прихлопнут? — растерянным голосом сказал толстяк. — Вот это номер.

— И бабку свою я теперь не смогу подушкой придушить, когда узнаю, с кем она мне в восемьдесят третьем рога наставила... — почесал в затылке старик. — Ну и зачем мне такое знание?

— А хитро они придумали, — восхитился мужик в костюме, — и не соскочишь ведь, вопрос-то в любом случае задать придётся! Иначе сразу на тот свет отправишься.

— Я же говорил, граждане, про инопланетян надо спрашивать! — обрадовался ботан, — и все живы останутся.

— Ну подождите, если я схудну, или, например, мужа закодирую, никто ведь не помрёт? — тётка вопросительно посмотрела на нас.

— А вдруг он завяжет, из-за этого своих собутыльников вовремя не похмелит, а те копыта откинут? — довольным голосом спросил Серёга, — ты ведь крайней окажешься, не он. Так что можешь не худеть. На том свете всё едино.

— Типун тебе на язык, алкаш проклятый, — тётка сплюнула в сторону Серёги и снова отвернулась.

— Ну и что будем делать, товарищи по несчастью? — вопросил толстяк. — Ведь куда не кинь, всюду клин! Неужели и в самом деле про инопланетян дурацких спрашивать придётся?

— Да пошли они лесом со своими хитроделанными правилами, — решительно сказал мужик в костюме. — Я предлагаю вообще не заходить в их кабинки. А лучше всего — давайте прямо сейчас вернёмся ко входу и уйдём отсюда!

— Вот это правильно! — сказала тётка, повернувшись. — Пошли назад, пока не поздно.

— А разве нам с вами хоть один человек встречный попадался? — почесал в затылке старик. — Чует моё сердце, не всё у них так просто!

Все озадаченно замолчали.

— Я надеюсь, объявлений больше не будет? — слегка дрожащим голосом спросила после длинной паузы тётка, выразив вслух мучившую всех мысль.

И тут, будто услышав её слова, вновь раздался мелодичный сигнал и все тот же ненавистный женский голос сказал:

— Уважаемые посетители. Обратите внимание: посетив здание центра, вы тем самым приняли на себя обязательство войти в информационную кабинку. Если вы откажетесь это сделать, когда подойдёт ваша очередь, либо попытаетесь покинуть центр через входную дверь, администрация оставляет за собой право немедленно прекратить ваше существование. Спасибо за внимание. Ваш визит очень важен для нас.

— Да катись оно всё конём! — истерично выкрикнул старик. — Вы как хотите, а лично я спрошу, сколько будет дважды два. И пофиг мне, с кем моя бабка Мишку нагуляла. Зато поживу ещё маленько.

— Ну про машину-то хоть можно узнать? — с надеждой в голосе спросил стриженый парень. — Поди никто не помрёт, если она глохнуть перестанет?

— Я бы на твоём месте так уверенно не заявлял, — покачал головой толстяк, — лучше не рисковать. Не дай бог сшибёшь потом кого-нибудь насмерть...

— Серёга, — спросил я, — ты ведь про этот центр всё знаешь. Чего нам ещё надо бояться?

— Ничего, — меланхолично ответил тот, — кроме самих себя и своих желаний.

— А ты сам-то себя боишься? — презрительно усмехнулась тётка.

— Да, — сказал Серёга, — поэтому и пришёл.

— И что в тебе такого страшного?

— Я людей убил.

— И много?

— Очень.

— Тьфу на тебя, таким как ты, только в психушке место, — махнула рукой тётка, — все мозги пропил, алкаш.

Серёга ничего не ответил, а мы тем временем почти добрались до конца зала. Мерцающие впереди огоньки превратились в двери в его стене. Они ритмично моргали то зелёным, то красным светом, и чем сильнее приближалась стена, тем тяжелее казались мне мои ноги. Я не хотел открывать эту проклятую дверь. Судя по выражениям лиц соседей, они чувствовали то же самое. Но с обречённым видом один за другим входили в кабинку. И только Серёга что-то весело насвистывал себе под нос и, судя по всему, не испытывал ни малейшего страха.

— Слушай, земляк, — быстро спросил я, когда дверь за тёткой захлопнулась и перед Серёгой никого не осталось, — а отсюда точно нет другого выхода?

— Нет, — твёрдо ответил Серёга.

— Я помню, там в ангаре ещё одна дверь была, посередине. Это не запасной выход?

— Нет. Это тоже вход. Только не информационный, а распределительный. Если в него зайдёшь, назад уже не выйдешь. Ладно, бывай! И никого не бойся, кроме себя.

Серёга махнул мне рукой на прощание и решительно открыл загоревшуюся зелёным светом дверь.

2.

Я всегда беру у них листовки. Ведь промоутеры — это самые несчастные люди на свете. С утра до вечера они бродят по улицам, невзирая на дождь, снег и ветер, бормочут себе под нос ненавистный им текст и с глупой улыбкой суют прохожим свои раскрашенные бумажки. А сами весь день думают только об одном — когда же закончится эта бесконечная пачка, что они держат в руках. Поэтому я и беру у них листовки. Ведь чем быстрее они их раздадут, тем скорее смогут пойти домой и забыть про всех нас.

Я заметил его издалека. Да и сложно было не заметить высокого парня в дурацкой шапочке, которую обвивали купленные в Фикспрайсе моргающие светодиодные огоньки. В левой руке он держал белый плакат с чёрной надписью «Ответим на любой вопрос», а в правой — пачку голубых листовок. Я даже не удивился, ведь подобные персонажи попадались мне чуть ли не каждый день. Удивительным было другое: парень молча стоял на газоне, скучающим взором смотрел на проплывающую мимо толпу и даже не делал попыток вручить кому-либо свои листовки. А ведь такими темпами он не раздаст их и до завтрашнего вечера. Впрочем, проблемы негров шерифа не волнуют. Мне хватало и собственных. Людская волна мерно пронесла меня мимо парня в мерцающей шапочке и выплюнула на перекрёстке. Я свернул за угол и увидел с десяток людей, окруживших валяющегося на асфальте растрёпанного мужичка с пропитым лицом.

— Быстрее, быстрее, скорую вызывайте! — услышал я возбуждённые голоса. — Человек умирает!

Я замедлил было шаг, но моментально сообразил, что желающих помочь мужичку и без меня предостаточно. Впрочем, судя по синеющему лицу алкаша, помощь ему вряд ли уже понадобится. И я пошёл дальше, напевая себе под нос вдруг вспомнившуюся мне детскую песенку.

«Дважды два – четыре,
дважды два – четыре,
А не три, а не пять,
это надо знать!
Дважды два – четыре,
дважды два – четыре,
А не шесть, а не семь,
это ясно всем!»

И привяжется же такое…

26.11.2025