Жизнь пройти -не поле перейти глава 2

С этого дня помолвленные Михей и Евгения почти не разлучались. Везде ходили за ручку: он такой высокий и мощный, рядом она – тростиночка, маленькая и худенькая. И вот настал день свадьбы.

 Семья невесты хоть и не богатая, но справили кое-какое приданое. А у жениха в соседней деревне раньше жила бабушка, но года два дом стоял без присмотра. Бабушка умерла, а дом ждал новых жильцов. Свадьба была веселая, родители невесты радовались, что слухи прекратятся, родители жениха радовались не очень – квелой им казалась невеста, но сын настоял, да и жить они будут отдельно, смирились.

 Два дня гуляли две деревни: песни, пляски, гармонь играла то в одном краю деревни, то в другом. Ночевать молодых отвезли в отдельную хату, в которой им теперь предстояло и жить. Всё было как всегда: утром пришли родные жениха – традиция – забирать первую брачную простынь, а жених с невестой всю ночь просидели, глядя друг на друга.

Стук поутру испугал обоих: невесту – что про нее скажут, что она распутная, жениха – если он сразу не уйдет от распутницы, ожидают насмешки всю жизнь. Недолго думая, Михей взял нож и проткнул себе руку, вытер о простынь. Простынь забрали, пронесли перед гостями и родней, пару зауважали.

 Всё плохое сразу отступило, их чествовали и восхваляли, согласно свадебным обычаям. К вечеру на второй день собрали все подарки, сгрузили на телегу, посадили на разнаряженную вторую телегу молодых и отправили в новый дом начинать семейную жизнь.

Так начали свою новую главу жизни молодожены. С утра Евгения встала ни свет ни заря, затопила печь, поставила чугуны на варево. Сварила суп и картошку, испекла хлеб. Михей проснулся от запахов в давно не топленной избе, смотрел на жену, лежа с кровати, и не мог нарадоваться, как всё складно да ладно получалось у его маленькой, молоденькой женушки. Гордость его брала, что не ошибся он, выбрав ее, знал, хорошей женой будет его малышка Евгения.


Так и начали свою семейную жизнь, в любви и согласии. Жена, уважая такого большого и сильного мужа, никогда ему не перечила, мужу стыдно было обидеть маленькую свою жену. Через год купили корову, и родился сын-первенец. Отец был рад, угощал всех, а Евгения, которая до последнего дня ходила на ферму, и первый ребенок ей дался непросто, так как у нее был сильный токсикоз.

 С трудом она перенесла все эти месяцы, особенно тяжело было первые три месяца. Михей был очень напуган, думал, молодая жена заболела, но деревенские его успокоили, ответив, что скоро, значит, дети пойдут.

А как он переживал и, можно сказать, испугался, когда начались роды! Его выгнали из дома, и он, слыша звериные крики жены, затыкал уши и даже выпил, чтобы только не слышать ее воплей. Еще больше испугался, когда вдруг наступила тишина, и он подумал, что его Евгения умерла.

 Рвался в дом, а его не пускали, потом вышла соседка и сказала, что у него сын. Радости не было предела, он побежал в поле, нарвал букет полевых цветов и опять рвался в дом, посмотреть на сына и поздравить жену.

Сына назвали Петр, крупный бутуз, весь в отца, в год уже пытался помогать то матери, то отцу. Все смеялись, что будет богатырь. Жили небогато, но не хуже, чем люди. Свое хозяйство, работали муж и жена в колхозе. Ребятишки пошли один за другим, любили друг друга Михей и Евгения, а в любви всегда много детей.

К 22 июня 1941 года было два мальчика и две девочки. Первенцы были погодками, третьему ребенку было 2 года, а самому последнему не было года. Работы в деревне всегда много, и свое подворье, и колхозное, но жена и муж были работящими, все у них в руках горело.

 В то утро встали как обычно рано, справили свое хозяйство, выгнали корову, телка и овец в поле с деревенским стадом. А на деревне недавно провели радио, каждое утро начиналось необычно весело. По деревне разносились песни, настроение от этого у всех очень повышалось. А здесь с утра какая-то странная музыка играет, и вдруг диктор объявляет, что на Советские земли напали фашисты без объявления войны.

 В деревне все замерло. В обед передавали, что фашисты заняли уже Брест и продвигаются очень быстро. Принесли первые повестки на фронт. Над деревней стоял стон и слезы. Ребятишки играли в войну. Некоторые мужики из деревни сами отправились в город добровольцами, разговоры шли, что скоро немцев разобьют и войне конец.

 Через неделю принесли повестку и Михею, почти всех мужиков с деревни в тот день забирали, по слухам, немцы были где-то близко к Старой Руссе. Всю ночь Евгения плакала, в доме был кавардак, Михей как мог ее утешал, но это мало помогало.

 С утра приехали машины из города, было объявлено построение. Гул на всю деревню, кто плачет, кто на гармони играет, кто криком кричит. Провожать Михея пришли родные и его, и Евгении, он очень просил помогать жене, пока он на фронте.

Вот и последние минутки рядом с любимым мужем, объявили построение и погрузку в машины. Долго бежала Евгения с маленьким сыном за машиной, пока не упала в пыль дорожную, обливаясь горькими слезами с ребенком на руках, долго лежала и рыдала, пока к ней не подошли мать с отцом и не подняли.

Мать и отец подняли Евгению с дороги, взяли ребенка и пошли к стоящим сельчанам, которые тоже провожали своих родных на фронт и не расходились. Кто-то плакал, старики обсуждали, скоро ли будет окончание войны, женщины вели разговор, как теперь жить без мужиков. Евгения собрала ребятишек, родители Михея заторопились домой, предложили Евгении переехать к ним. Но Евгения решила остаться дома, ее мать и отец довели ее до хаты и тоже отправились домой.

Вся работа по дому и в колхозе свалилась на плечи женщин.
Но все понимали: Победа – это главное сейчас в жизни страны.
Вскоре перестало говорить деревенское радио, никто не знал, что творится на фронте, деревня стояла не на основном большаке, поэтому, когда через две недели в деревне появились немцы, все были в шоке, если не сказать, что в ужасе.

В первый день сначала появилось много немцев На мотоциклах потом пошли танки, а в деревне осталось немцев человек 50, остальные пошли все дальше, видимо, на Старую Руссу. Немцы повыгоняли жителей из их домов, устраивались надолго, хозяйничали, убивали скот, птицу, испоганили огороды.

Колхозную скотину угнали наши, когда еще мужики были дома. И теперь население деревни прятали от немцев своих коров, и поросят недалеко в лесу. Каждый день тайком пробирались, чтобы подоить коров, чтобы хоть как-то накормить детей. Но вскоре немцы выследили и коров, и поросят, не стало.

Деревню, где жили родители Михея и родители Евгении, сожгли дотла, всех жителей согнали в одну избу и подожгли. От этой вести у Евгении пропало молоко, ей не верилось. Она бегала втихаря, оставив детей в бане, где они теперь жили.

 Но ужасная картина предстала перед ней: вместо деревни и домов, только ветер завывал в печных трубах, в когда-то дружной и веселой деревне. Ополоумевшая от горя Евгения вернулась домой к детям.