Однажды в... СССР Книга 2 Глава 16

Вера…                Ян мечтал и ежечасно, если не ежеминутно, думал о ней.                А вот Глеб, вернувшийся с Северной Осетии, ни о ком не думал, кроме своего нового увлечения — Алёны. Они встречались почти каждый день, и чувства несли их будто по глади бескрайнего озера, с каждым разом открывая всё новые и новые радости.                Кроме встреч в университете на занятиях по рукопашному бою и в библиотеке, иногда им выпадало счастье остаться наедине в комнате Алёны, делившей двушку со своей подругой Светой, которая частенько убегала на свидания — то с одним кавалером, то с другим.  И эти встречи наедине с каждым разом окрыляли их обоих всё больше и больше.                Более того, Глеб даже начал подумывать, а не стоит ли ему перевести их отношения на более высокий уровень, сделав девушке предложение сейчас, а свадьбу сыграть сразу после окончания учёбы.                Он даже подобрал золотое колечко в ювелирном магазине и сам не понимал, что останавливает его начать самый серьёзный разговор в своей жизни?                И вдруг!..
После занятий Глеб с Алёной решили съездить погулять в Измайловский парк. Они спускались по эскалатору в метро, и Глеб, держа Алёну за руку, как всегда, разглядывал едущих навстречу вверх пассажиров.                И тут, как в сменяющемся кадре кинофильма, сумасшедшим ярким заревом блеснул знакомый огонь волос, и две изумрудные бусины глаз прожгли его насквозь.                — Вера?! — то ли крикнул, то ли прошептал Глеб.                Он невольно выпустил руку Алёны, не в силах оторвать взгляд от этих глаз, гипнотизирующих его с побратимами целых два года. Сложивших и раскрывших их жизни и разделивших их на «До» и «После».                Заколдовавших и присушивших Яна до умопомрачения, и почему-то вдруг запавших в сердце Глеба, заставляя каким-то непонятным образом всё время вспоминать о ней.                Эскалатор дополз до низу, и Глеб, выпустив руку Алёны и выдохнув:                — Я сейчас… — рванул на соседний, поднимающийся вверх эскалатор.                Он с напряжением вглядывался вверх, но огненный маяк исчез.                «Неужто не узнала? Смотрела же прямо в глаза! Да, ёлки-палки! Потерял?!» — В отчаянии подумал Глеб.                И какой же радостью снова вспыхнуло его сердце, когда знакомая фигура отделилась от стены вестибюля и направилась к нему. Взлетели руки-крылья и Глеб очутился в объятиях Веры. И сам так сжал её, что заставил вскрикнуть:                — Медведь! Полегче…                А он никак не отпускал, вдыхая забытый запах её волос и ощущая прелесть тугого тела.                — Вера! Ну ты даёшь! — оторвавшись, наконец, от девушки почти кричал Глеб. — Мы все тебя потеряли… Ян в армии вообще с ума сошёл — все письма о тебе. Ты что — в Москве всё это время? И не давала знать?!                — Да нет. В Москве я первый год. Перевелась из Харькова.                — И где ты?                — В МГИКе, на библиотечном.                — Вера! Где ты, а где библиотека? С каких делов?                — Ты хочешь объяснений прямо тут? Смотри, а то подруга не дождётся… —  с одной, присущей только ей, непередаваемой издёвкой в голосе проговорила Вера. — Давай, лети к своей Ассоль, а завтра в пять часов пересечёмся на Арбатской в центре зала. Сумеешь оторваться? — Глеб почему-то покраснел:                — Конечно… Это так… знакомая.                Два изумрудика в её  лазах сверкнули так, что Глеб совсем потерялся:                — Не… честно… учимся мы вместе…                — Глеб, ты так и не научился врать! — С той же издёвкой в голосе проговорила Вера. — Давай, до завтра. Ты помнишь, ждать я не умею. Так что уж лучше ты подождёшь меня.                Глеб не успел и глазом моргнуть, как Вера исчезла, будто её и не было. А он, всё ещё не пришедший в себя от свалившейся на его голову то ли радости, то ли проблемы — а Вера таковой была всегда — медленно потопал к эскалатору, увлёкшему его вниз.                И тут он получил по полной:                — Куда же это мы так полетели?! — глаза Алёны горели праведным огнём. Глеб отвернулся:                — Да приятеля по школе увидел…                — Приятеля?! Того, что в рыжем женском парике?! — Теперь огнём сжигало Глеба. Огнём стыда. Он через силу поднял глаза на Алёну и обомлел — лицо его красавицы и умницы, с которой столько дней он наслаждался счастьем, вдруг резко съёжилось и постарело — так исказила злоба милые черты.                «О Боже! И на этой злюке я хотел жениться?!» — и Глебу вдруг так захотелось нажать невидимую кнопку и оказаться на другом конце Москвы. В своей уютной комнате за бутылочкой «Кагора» с Гришкой и Серёгой. Ледяное спокойствие легло на сердце, и глядя прямо в пылающие ненавистью, но уже не достающие его глаза Алёны, Глеб медленно и чётко произнёс:                — Ты знаешь что? Оправдываться я не собираюсь. И я  — свободный человек. Пока нам было вместе хорошо, мы и встречались. Да только, вижу я, тебя нормальный парень не устраивает. Тебе нужен пёс у ног твоих, чтоб без команды ни шагу в сторону. Я не такой. Поэтому… пока и ты, и я свободны, давай завяжем. Лучше раньше, чем потом жалеть… — «О, Господи, и что я говорю?!» — подумал он, увидев, как глаза её наполнились слезами.                Алёна развернулась и почти бегом растворилась в толпе народа. Глеб остался один. На душе было пусто и муторно. Он повернулся и поплёлся назад. К поезду в противоположную сторону.                                                
                ————————————
На следующий день с гулко стучавшим сердцем он ждал Веру с букетом алых роз.                «Чёрт! Да что я волнуюсь, как восьмиклассник перед первым свиданием. Это же просто Вера, любовь всей жизни моего Яна, не моя…» — успокаивал он себя. А перед глазами проносились живые картинки:                «Вот Вера в первый раз входит в голубятню, и Мишка чуть не отшивает её. Вот мы все вместе лопаем пирожки с лимонадом, принесенные Верой, и признаём её членом команды.                Вот она с пеной у рта убеждает нас завязать пустые уличные драки и начать зарабатывать «бабки». Вот по её указке мы ставим на гоп-стоп первого барыгу пластинками, затем второго, торгующего старыми монетами и третьего, сплавлявшего импортные джинсы. Вот трое отморозков уносят её в базарный тупик, чтобы спросить за эти грабежи, и мы влезаем с ними в зубодробительную драку.                Вот в доме любовницы зам. директора рынка в областном центре Вера спасает нас, пробив каблуком глаз охранника-громилы и умыкнув трофейный пистолет. Вот уже в квартире той любовницы она стреляет из этого пистолета, громила падает, и Вера вынуждает его сказать код ячейки, в которой хранились десятки тысяч рублей…                Вот она рядом с Яном, почерневшим от горя, в день похорон тёти Туси. Натянутая, как струна и не выпускавшая его руки из своей. Вера-Вера… Так кто же ты? Злой демон или ангел? Огненный ангел, зачаровавший нашу троицу навеки…»                Она появилась, будто из-под земли. Ироническая улыбка не сходит с губ:                — Привет, Теплов! Опа-на! Розы?! Ну ты, как на свидание пришёл! Жених… — Глеб покраснел, точно как те розы, что он ей вручил:                — Ну, Вер! Ну мы ж давно не виделись… И я тут вспомнил, сколько вместе сделано и сколько пережито. Такое не забыть. Ты как?                — Давай зайдём в кафешку или в ресторанчик. Я голодна…                — Да нет вопроса, Вера! Какой базар?! В «Прагу» хочешь? Пошли.                — Что, денежки не все пропил с друзьями? — подымаясь по эскалатору наверх, с улыбкой спросила Вера.                — А то не знаешь? Мы ж не по этому делу. Не помнишь уже?                — Да кто вас знает? Может как студентом стал, так и подсел на водочку или винцо…                Они вышли из подземного перехода и направились в ресторан.           «Червончик» — швейцару, и вот уже они оккупировали столик в углу и углубились в шикарно оформленное меню. Оба заказали по фирменному «Пражскому» салату с грибами и чешские сосиски с пивом.                — Вер, ну расскажи, куда же ты внезапно так пропала и каким ветром тебя занесло на библиотечный?  — Вера оторвала глаза от меню и взглянула на Глеба.                — Покушаем, и я тебе всё объясню, — протянула она, — а пока принесут всю ту роскошь, что мы заказали, давай ты сам мне расскажи о себе. Да, кстати, как там твой отец? Ещё в горисполкоме?                — Бери повыше. Он уже первый секретарь горкома партии! — С гордостью произнёс Глеб.                Вера удовлетворённо кивнула, будто бы заранее предвидела такой ответ.                — Ну, так. А ты? Ты как попал с первого раза в МГУ? Да ещё и на юридический. Туда же конкурс огроменный!                Глеб смутился:                — Да, честно говоря, не знаю… Историю на пятёрку сдал, ну и медаль за школу… Хотя, если уж честно, перед экзаменами батя побывал в Москве. Наверное, подсуетился. Но это я так думаю. Он мне не рассказал.                Вера опять кивнула.                — Ну, ясно. Я так и подумала.                — А откуда ты знала, что я на юридическом?                — Мать рассказала… Она же в курсе всех Кремнёвских дел. —                И в это время принесли еду и пиво.                — Ну, давай, за встречу! — подняла пенящуюся кружку Вера.                — За встречу! — Согласился Глеб.                Разговор на время умолк, ребята уминали сосиски за обе щёки, запивая их чешским пивом. Глеб первым управился с едой и подождал, пока закончит Вера. Наконец, она подняла голову:                — Ну, что Глеб? Теперь ты понял прелесть бабок? Не зря я укатала вас завязывать доказывать, чьи кулаки мощнее, а надо зарабатывать, вернее, выбивать бабло с барыг? Не зря?                Глеб улыбнулся:                — Да кто бы спорил, Вера! И я, и Ян, и Мишка — мы все тебе обязаны… Да, так скажи, а почему ты смылась так внезапно?               
По лицу Веры пробежала тень. Глаза ушли куда-то сквозь окошко ресторана, и перед ними вспыхнула картина, которую уж столько времени она забыть старалась. Но не могла: воспоминания являлись в снах, жгли сердце, заставляли просыпаться…
                ————————————–

                Продолжение в Главе 17