Тюлень

На синей лавочке у подъезда собирались соседки, обсуждая последние новости. Какой-то тюлень припарковал джип на тротуаре так, что не пройти. Мальчишки снова изрисовали стенд с объявлениями во дворе, а кто-то вытоптал тюльпаны, которые Ренатовна с такой любовью сажала, чтобы глаз радовался.
— Изверги, — ворчала она, обрамляя газон маленькими грабельками, выдёргивая завядшие цветы.
— Да ты защитную поставь. Чего мучиться каждый раз? — глянула на неё Роза, протягивая пакетик с семенами.
— Так и сделаю, — кивнула та, засыпая газон и поливая из бутылочки водой. Через минуту, а то и две, показались из земли новые ростки и потянулись к весеннему солнцу, расправляя листочки. Гулия Ренатовна довольная улыбнулась и, сосредоточенно глядя на молодую поросль, поставила защитное заклинание, чтобы у хулигана, решившего притоптать цветы, высыпали на лице жирные угри.
— Не переборщила? — спросила её Роза.
— Нет. Они сойдут через неделю, но досель помучается дитятко, — улыбнулась ей Ренатовна и присела на край скамьи, вытирая руки о синие штаны с белыми лампасами.

Из подъезда вышла пожилая женщина с палками.
— Петровна, куда собралась? Снег в лесу растаял давно, — рассмеялась соседка.
— А лыши шобыла? — подхватила вторая.
— Да на что они мне? — не понимая, что шутят над ней, Марья Петровна подошла к сидящим на лавочке подругам.
— А чего с палками? — Роза кивнула на металлические палки, черные с синими полосами и каким-то иностранным словом у пробковой рукояти написанным. Палки эти заканчивались резиновыми наконечниками.
— Это скандинавские палки. Сын купил. Ходить теперь буду. Спортом заниматься. — Петровна взяла по палке в руки и опёрлась о них, улыбаясь.
— А шошь так беш них? — спросила Семёновна, опираясь на трость и разглядывая бесполезные, на её взгляд, палки.
— А когда мы так просто ходим, то руками не работаем, а тут всё в комплексе. Ладно, я пойду, потом поболтаем, — Петровна со знанием дела припустила вдоль по тротуару, бочком протискиваясь прежде между кустами и припаркованным джипом.
— И какой тюлень её так оставил? — Петровна удержалась только благодаря палкам, выставив одну в землю, а вторую вперёд себя, балансируя на узкой кромке тротуара, чтобы не обтереть собой пыльное крыло машины.
Перешла двор и вышла на дорожку, по которой всегда было приятно пройтись и зимой и летом. Березки тихо шумели изумрудом майской листвы, воробьи перекрикивались в ветвях, радуясь тёплой погоде.

— О, Петховна. Шпохтом шонялашь, — Семёновна с долей зависти провожала взглядом соседку, удаляющуюся быстрым шагом по аллее.
— А ты чего ж никак не поправишь своё здоровье? — Роза посмотрела на подругу. — Я же тебе корень мандрагоры давала.
— Шо ты, — усмехнулась беззубым ртом Семёновна. — Невештка наблюдательна. Пхишлошь в тойный хаш ей памяти подпхавить.
— Но сейчас-то никто не слышит из них. Наколдуй себе зубы, а то я забывать стала, как ты говоришь нормально, — сказала ей Роза.
— Так сойдёт? — улыбнулась белым рядом Семёновна. Роза икнула.
— Голливудская улыбка, — ответила не сразу и показала рукой, чтобы подруга не сверкала зубами так открыто, а то могут соседи увидеть. — Ладно, девоньки, я за хлебом. А то заболталась совсем.

На лавочке осталось двое. Семёновна и Ренатовна едва решили обсудить следующую тему, как из подъезда выкатил парень, по пути оправляя на себе пиджак и гремя связкой ключей в кармане. Джип на тротуаре сработал сигнализацией. Семёновна успела выставить трость прежде, чем парень взял направление к машине.
— Милок, ты бы не ставил так машину, это для людей пешеходная, — Ренатовна взглянула на притормозившего парня.
— Сиди, бабка, — ответил он грубо, пнув мыском начищенного до блеска ботинка трость Семёновны, перегородившую ему дорогу.
— Зря ты так, милок. Новый человек в доме, а ведёшь себя как барин. С соседями дружить нужно, — покачала головой Ренатовна.
— Это с вами, что ли? — огрызнулся он, садясь за руль и хлопая дверцей.

— Проучим его? — Ренатовна глянула на подругу. Та кивнула.
— Пусть отъедет от двора к тем столбам, а то вдруг на машины наедет, другим-то вредить не будем.
— Давай.
Соседки поднялись и не спеша вышли на дорогу, глядя на удаляющийся джип, пока тот сдавал назад, чтобы развернуться. Как только он миновал ряд припаркованных машин — старушки обрушили на его голову обращающее заклятие. Джип пошел юзом и бампером врезался в позади стоящий столб. Из салона раздался животный возглас, а вслед из дверцы вывалился большой черный тюлень, неуклюже барахтаясь рядом с машиной.

— Думаешь, ему хватит? — Ренатовна смотрела, как тюлень пытается преодолеть короткий отрезок дороги, толкая к траве жирное тело.
— Думаю, на первый раз хватит, — кивнула Семёновна, и отмена оборотного заклинания было произнесено вполголоса.
На земле замер ошарашенный парень, поднимаясь и отряхиваясь от грязи. Он оббежал кругом свою машину, вписавшуюся в столб, а потом замер, ощупывая себя. Схватился за голову и залез в машину, закрывая окна.
— Думаешь, решил смыться? — спросила Семёновна подругу.
— Думаю, да.
— Не позволим? Ты читай блокирующее, а я звоню сыну.
Семёновна достала трубку и набрала номер.
— Шынок, тут машина шошеда в штолб въехала в нашем двохе... Нет, вшо хохошо. Шелую. — Семёновна улыбнулась беззубой улыбкой. — Похядок. Шаш пхиедет.

Старушки вернулись к лавочке. Через пять минут двор заполнился людьми, полицейской сиреной и свидетелями в лице двух старушек и ещё нескольких очевидцев — молодых мам, гуляющих с детьми на детской площадке.

На следующий день эту новость обсуждал весь двор. Новый сосед бочком пробежал мимо бабок у подъезда. Стая голубей с шумом взлетела перед носом незадачливого новосёла. Роза пихнула соседку локтём в бок, кивая на парня. Всё его лицо и шею покрывали жирные угри.

— Нашёлся охламон, топчущий цветы, — сказала она. Бабки звонко рассмеялись соседу вслед.
— Милок, а пошдоховатьша? — Семёновна бросила в спину парня упрёк. Сосед даже не обернулся. Сегодня он был без машины.
— Проучим? — Ренатовна глянула на подружку. Та улыбнулась беззубой улыбкой.
— Девочки, так это вы вчера тут кипишь устроили? — Петровна сразу смекнула, что к чему, глядя на хитрые перегляды соседок.
— Зато гляди, никто не ставит машины на тротуаре, и ходить можно, — Ренатовна ответила за двоих.
— Да я не о том, — мотнула головой Петровна. — Мы не должны так открыто среди непосвященных свои заклинания показывать.
— А кто открыто? — Ренатовна даже обиделась. — Я правила знаю.
— Я тоша, — поддакнула Семёновна.

Парень споткнулся на ровном месте, разгоняя голубей с пути, но вдруг бросился от стаи наутёк, отмахиваясь и вопя во всё горло.