Путь к Радости мемуары

               
                Путь к Радости
                (предыстория)
                «Человеческая жизнь длится лишь мгновение, и надо, чтобы нам      достало сил прожить её, делая то, что нам более всего по душе.  В этом Мiре, летучем, как сновидение, жить в страдании и делать то, что не хочется, было бы чистым безумием.»
                Из «Хагакуре»
                Вступление
     Любовь к театру накапливалась во мне с детства. Ещё в пятилетнем возрасте я попал на детский спектакль по сказам Бажова – «Серебряное копытце». Больше всего мне запомнилась сцена, когда героиня (тогда не запомнил – как её зовут) на качелях или трапеции, увитой листьями, поднималась вверх и исчезала в «небе». Второй спектакль, который я запомнил, был в санатории «Евпатория». Это был май 1962 года, я тогда заканчивал 4-йкласс 499 школы, которая находилась во дворе домов КГБ, что по Новоспасскому переулку. Итак, в мае месяце я оказался на юге в санатории, и там силами наших воспитателей был создан спектакль «Звёздный мальчик» по Оскару Уайльду.
     Таким образом зёрна любви к театру были посеяны. Потом, на некоторое время, тяга к театру была вымещена математикой. Блестящий учитель математики в 502 школе, что на Симоновском валу – Майя Алексеевна – на время затмила мой разум. В результате я оказался в математическом классе 315 школы, которая находится недалеко от метро «Красносельская». В этом классе у меня был друг – Саша Мусатов, который участвовал в школьном театре и играл роль в пьесе Шиллера «Разбойники». Я завидовал Саше, но внутри сидел страх перед сценой, и я не решался даже заикнуться о том, что тоже хотел бы играть на сцене. Было какое-то собрание: на сцене президиум, знамя и полный зал народа. Я вызвался постоять около знамени. Преподаватели заняли места в президиуме, я встал около знамени. Занавес открылся и на меня (так мне показалось) устремились сотни глаз. Голова моя закружилась, и я начал терять равновесие. «Я падаю…» успел я шепнуть учителю и завалился. Меня подхватили и унесли со сцены. Дали попить воды, и я пришёл в себя.    Внутри сработал механизм упорства, и я твёрдо решил, что обязательно буду играть на сцене.

                Часть 1. МИЭМ
             Слава Богу, что в МИЭМе, куда я поступил в 1968 году, была мощная самодеятельность. Я тут же примкнул к ребятам, которые сочиняли пьесы и играли их для студентов. Первая моя роль в спектакле «Небожественная комедия или Адам в МИЭМе» была роль преподавателя. Потом удалось сыграть и роль Создателя, вместо Димы Куликова, который был нашим лидером. В спектакле были заняты: Дима Куликов – Создатель, Ира Карпеева – Ева, Боря Васин – Адам, Миша Родионов и я – преподаватели, Саша Григорьев – Сатана. Так начиналась моя театральная жизнь.
        В те времена профком института заботился о всестороннем развитии студентов – приглашались руководители художественной самодеятельности. Так моим первым учителем актёрского мастерства стал актёр театра оперетты, к сожалению, я забыл его имя. Он обучал нас актёрскому мастерству прямо на материале пьесы, в которой три парня приходили в женское общежитие, чтобы познакомиться с девушками. Забыл, как называлась пьеса, кажется – «Три жениха». Я играл одного из трёх «женихов». Репетировали, учили текст, наконец, настал день премьеры. Удивительно устроена наша память – помню, как я волновался перед выходом на сцену, помню, как вышел со сцены, а вот что и как я делал на сцене – хоть убей – не помню!
   Тем не менее наш руководитель нас похвалил и сказал, что всё прошло нормально. Больше мы этот спектакль не играли. Сменился руководитель – теперь это был студент ГИТИСа – Валентин Валовой – одессит. (Несколькими годами позже я снова с ним встретился, когда к нам во Дворец Пионеров приезжал театр одесской оперетты и Валя там был уже актёром. Они играли у нас новогодние спектакли под названием «Маша и Витя против диких гитар». Валя играл роль Кащея. ) Он серьёзно занялся нашим актёрским мастерством. По его инициативе в подвальной комнате, где мы репетировали, были установлены зеркала и станки для занятия хореографией. Появилась и преподавательница хореографии.  В общем мы стали серьёзно заниматься актёрским мастерством.
    Вот тут память снова подводит – может быть это был не Валовой, а Борис Рабей, который тоже учился в ГИТИСе и тоже был нашим педагогом и режиссёром после Валового.
     В это же время у нас открылась и студия художественного слова – «Звучащее слово». Руководителем был Олег Серафимович Лебедев. Я записался и в неё.
   В нашем институте было создано первое студенческое кафе «Селена». В этом кафе студенты встречались с разными знаменитыми и интересными людьми. Помню встречу с Валентином Непомнящим. Он рассказывал о романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», который год назад был напечатан в журнале «Новый мир». (Мы читали его по очереди: сначала давали один журнал (№11 за 1967 год), потом второй (№1 за1968). Прочитать надо было за сутки – очередь была большая.) Непомнящий рассказал нам о Булгакове, его непростой судьбе и судьбе его романа. Хорошо, что я к тому времени уже ознакомился с романом и мне было интересно узнать о писателе, который создал это потрясающее произведение. Ничего подобного в литературе, а я читал много, я не встречал.
   В общем «Селена» была впереди планеты всей. Помню, когда нас, первокурсников, пригласили в «Селену» первый раз, то там был конкурс, по оценке деятельности кафе. Я написал что-то вроде того, что всё здорово, но хотелось бы получше. Короче, мой ответ сочли самым оригинальным и вручили мне приз – резинового ёжика, за самый колючий ответ.
                «Золотой петушок»
   В «Звучащем слове» я стал работать над сказкой Пушкина «Золотой петушок», опять же благодаря Валентину Непомнящему, который в журнале «Вопросы литературы» напечатал очень интересную статью об этом произведении. На основе этой статьи я сделал композицию со стихами Пушкина, которые вкраплялись в сказку. Когда работа была почти закончена, Серафимыч предложил мне участвовать в конкурсе, посвящённом 170-летию А.С. Пушкина. И мы поехали в университет на ленинских горах, чтобы участвовать в первом отборочном туре. Здесь я провалился. Программа была сырая, да ещё во время чтения, я должен был двигать фигуры на шахматной доске. Я не справился и завалил показ.
    Тем не менее Серафимыч не терял надежды и верил в меня. Финал конкурса был в центральном доме художественной самодеятельности (был такой тогда в Москве) и Серафимыч настоял, чтобы я туда поехал. К тому времени я уже накатал программу, отказался от шахмат и чувствовал себя намного уверенней. В списке конкурсантов меня, естественно, не было. Ребята выходили на авансцену из-за занавеса и читали Пушкина. Комиссия сидела в зале. Один из членов комиссии называл имя и фамилию конкурсанта, тот выходил и читал стихи.
   Мы с Серафимычем были за кулисами. Количество закулисных конкурсантов уменьшалось. Я уже готов был покинуть закулисье, как вдруг назвали человека, которого не было среди нас. Член комиссии ещё раз назвал его имя и фамилию. Снова никто не отозвался. Тогда Серафимыч взял и вытолкнул меня на авансцену.
    «Сказка о золотом петушке» - объявил я и начал своё выступление. Какая-то волшебная сила овладела мной, я прочёл всю композицию на одном дыхании. Члены комиссии заворожённо слушали меня. Я закончил выступление и член комиссии спросил моё имя. Я назвался. Меня записали в общий список выступающих. Я вернулся за кулисы и Серафимыч поздравил меня.
  Через некоторое время комиссия подвела итоги конкурса и оказалось, что я занял первое место. Мне вручили грамоту. Женщина, которая слушала меня на ленинских горах, подошла ко мне и извинилась, что не разглядела мой талант. Вот так мы отпраздновали 170-летие А.С. Пушкина. Потом мне не раз приходилось выступать с этой программой, и я до сих пор помню её наизусть. 
    Одно из непростых выступлений было в парке Горького. Там, на открытой эстраде, мне пришлось не легко. На лавочках сидели в основном пенсионеры и среди них была одна молодая пара – парень с девушкой. Я начал читать и увидел, что молодым это не очень интересно. Тогда я всё своё внимание направил на них. Читаю, они не реагируют, я усиливаю внимание, и они начинают прислушиваться. Наконец они врубились, и я почувствовал, что завевал их внимание. Хлопали они громче всех.
    Совсем недавно мне вновь пришлось вспомнить моего «Золотого петушка» - снова был очередной юбилей – 225 лет со дня рождения А.С. Пушкина, и я снова, теперь уже перед пенсионерами, читал эту прекрасную сказку. Так что наша память может помнить многое и долгие годы.
                Первые роли
      Творческая жизнь в ВУЗе кипела ключом. Я старался участвовать во всех проектах, которые были. Борис Рабей ставил спектакль по пьесе Сухово-Кобылина «Смерть Тарелкина». Конечно главную роль играл Дима Куликов, а мне досталась роль дворника. Фишка заключалась в том, что, когда доходила очередь до дворника при опросе всех полицмейстером, и называли его имя, то он (то есть я) падал навзничь от страха. Я научился падать плашмя на спину и это производило сильный эффект – все думали, что я не встану, но, полежав немного, я спокойно поднимался – аплодисменты были мне наградой.
    В это же время Алик Крупенин ставил «Дракона» Евгения Шварца. Тут у меня тоже была небольшая роль горожанина. Помню какое сильное впечатление произвела на меня музыка, которую Алик подобрал к спектаклю. Начинался он с музыки Шостаковича «Трио памяти Соллертинского». Причём запись была сделана на синтезаторе, а не на фортепьяно, и мощные звуки музыки сразу поражали зрителя.
    На сцене мы поставили зеркала, которые висели у нас в репетиционной комнате. Занавес открывался, и зрители видели сами себя в зеркалах. Мысль была такая, что все вы, зрители, участники этого действа.
    В драме «Час Антигоны» Клауса Хубалека мне досталась роль полицмейстера – её ставил Олег Серафимович. В главной роли Креона опять же был Дима Куликов. Антигону играла первокурсница Лариса Морозова.
 
Сцена из Антигоны. Куликов – Креон, я – полицмейстер.
 
   Поскольку занятость в спектаклях у меня была небольшая, я решил попробовать себя в режиссуре. Для первой моей работы я выбрал пьесу Иды Эвальд «Отважное сердце». В пьесе все роли были женские и только одна, конвоира, мужская. Действие происходит в страшные годы гражданской войны. Комсомолка Людмила идёт на смерть ради спасения другого человека. Место действия – тюрьма.
   Я набрал желающих девочек, и мы начали репетировать. Я первый раз ставлю спектакль, девочки первый раз участвуют, первый раз играют роли – сплошные дебютанты. Только главную роль играет Ира Карпеева, с которой мы участвовали в спектакле «Небожественная комедия или Адам в МИЭМе», где она играла роль Евы.
    Вот тогда я впервые занялся подбором музыки к спектаклю. Фонограмма спектакля воспроизводилась на магнитофоне. Клеилась она из плёнки скотчем, для пауз использовалась специальная плёнка, которая называлась ракордом. К тому времени у меня была довольно приличная коллекция пластинок с классической музыкой. Был также магнитофон «Комета», который я выклянчил у родителей – по тем временам довольно-таки дорогая вещь.
   Девчонки работали хорошо, старались, но я прекрасно понимал, что до настоящей игры им ещё далеко. Наконец настал день премьеры. Я напутствовал своих актрис вдохновляющей речью, в которой призывал выложиться на 100%. Народу посмотреть спектакль пришло немного. Спектакль сыграли один раз и больше к нему не возвращались. Первый опыт был получен, а Боря Васин, который иногда присутствовал на репетициях, написал про меня такие строки:
     Он режиссёр, актёр, писатель,
     Талантов молодых искатель,
     Но выходить к нему на сцену,
     Как к тиграм в клетку, на арену.
      Действительно, я тогда был молодой, горячий и во время репетиций иногда не мог сдержать себя и кричал, если мне что-то не нравилось. Позже, когда я начал работать с детьми, и имел уже приличный опыт, я никогда не повышал голос.
      Дима Куликов ставил интермедию из комедии «Много шума из ничего» Вильяма Шекспира. Здесь мне досталась роль без слов плотника, которому поручили роль Льва. Дима извлёк из пьесы Шекспира историю Пирама и Фисбы, и получилась хорошая комедия. Главную роль Пирама играл Илюша Оксенгойт – очень талантливый актёр.
   Костюмы для спектаклей мы брали в МОСТЕАКОСТЮМе – профком оплачивал нам их. В отличие от «Небожественной комедии», где мы брали только тогу для Создателя, тут костюмов потребовалось побольше. Мы вчетвером набили рюкзаки костюмами и обувью и довольные отправились в институт. Премьера должна была состояться через два дня. Так что на этот раз мы имели возможность репетировать в костюмах. 
    Настал день премьеры – зал был битком. В начале спектакля, по задумке режиссёра, мы под весёлую музыку должны были бежать через зал на сцену. Поскольку зал был забит и прохода не было, то нам пришлось пробираться на сцену буквально по головам. Таким образом, уже в начале спектакля мы подняли настроение зала – смеху было много.
    Добрались до сцены, расположились и начали играть. Дима сделал инсценировку так, что мой персонаж был совсем лишён слов и на предложение играть роль Льва я должен был только кивнуть. Получив свой листок с «ролью», я уселся на авансцене и стал внимательно «читать». Ребята играют, а я сижу и молчу. Ту мне пришла в голову гениальная мысль – я выбрал паузу и зарычал, как бы репетируя свою роль Льва. Зал тут же отреагировал аплодисментами, а я с удовольствием зарычал ещё громче. Это была незапланированная импровизация. Спектакль прошёл на Ура, и мы с удовольствием кланялись довольным зрителям.
   Жалко, что это было только одноразовое выступление. Такова была практика – один раз показали и больше не повторяем.

                Студия «Пять вечеров» (начало)
           Как-то мы с Шуриком Григорьевым зашли к Диме Куликову домой – зачем-то он нам понадобился. Дверь открыла его мама:
-  А Димы нет дома.
-  А где он ?
- На танцах.
- Извините…
   Мы с Григорьевым очень удивились – что ещё за «танцы»? И вскорости этот секрет открылся. Оказалось, что Дима, в тайне от нас, занимался в театральной студии в Текстильщиках. Димка раскололся и обещал нам пригласить на выступление в этой студии.
     И вот день настал. Эта театральная студия находилась в ДК «Строитель» в Текстильщиках. Как туда Димка попал так осталось загадкой. В назначенное время мы с Шуриком прибыли по указанному адресу и заняли места в первом ряду. Действо должно было состояться в фойе прямо на полу, никакой сцены не было. В фойе была полутьма.
   Наконец действо началось. Сверху включился прожектор и в его луч вышла девушка. Мне она показалась очень красивой и загадочной, внутри меня что-то щёлкнуло, и я мгновенно понял – это Она! Не помню, что Она говорила, не помню кто ещё выступал после неё, но ощущение, что я нашёл Ту, которую давно искал твёрдо засело у меня внутри.
     После концерта мы с Григорьевым подошли к руководителю этого коллектива – Семёну Аркадьевичу Ривкину – и попросились в его студию. Он был не против. Со следующей недели мы с Шуриком начали заниматься в этой студии, а Куликов почему-то слинял. Через некоторое время и Шурик тоже испарился. Я остался один – у меня был хороший магнит в виде красавицы Ларисы Пилипьевой, покорение которой заняло два года (об этом я расскажу позже).
    В студии очень серьёзно занимались актёрским мастерством – Семён Аркадьевич разработал свою систему воспитания актёра, и мы её осваивали. Кроме этого была сценическая речь, которую вела бывшая студийка Оля Капичникова, и хореография. Пришлось купить колготки и покрасить их в чёрный цвет. В общем, всё было по-взрослому. Так я начал серьёзно заниматься актёрским мастерством.
                Шукшин В.М.
      В институте я с Серафимычем начал работу над рассказами Шукшина. В 1964 году на экраны вышел фильм «Живёт такой парень» с Леонидом Куравлёвым в главной роли. Режиссёром фильма был Василий Макарович Шукшин. Я сразу почувствовал родственную душу. В букинистическом магазине мне удалось приобрести первый сборник рассказов Шукшина «Сельские жители» 1963 года издания. Я его быстро «проглотил».
   Для выступления я выбрал рассказ «Волки». Буквально за месяц рассказ был готов, и я представил его публике в кафе «Селена». Там была маленькая сцена, которая очень хорошо походила для моноспектаклей. Например, Дима Куликов выступал там с главой из «Мастера и Маргариты» - «В белом плаще, с кровавым подбоем…» и т.д.
               
         Я в «Селене» читаю «Волков» Шукшина.
    Выступив с «Волками», я приступил к рассказу «Ваня, ты как здесь?». Здесь мне потребовался партнёр, которым стал Сеня Погребинский. Он играл режиссёра, а я – Ваню, то есть Прокопа, которого пригласили на роль Вани. Скоро и эта работа была готова и снова показали её в «Селене». Позже, о чём я ещё расскажу, мы играли её в Сибири.
   В 1974 году состоялась премьера фильма «Калина красная», где Шукшин был не только режиссёром, но и гениально сыграл роль Егора Прокудина. Этот фильм побил все рекорды по посещаемости. На него ходили целыми коллективами, и не один раз. Это был второй случай в советском кинематографе – первый был с фильмом «Чапаев».
     Я смотрел этот фильм первый раз в кинотеатре «Зарядье», который располагался под гостиницей «Россия». (К сожалению, ни кинотеатра, ни гостиницы уже не существует – их снесли после известных событий 1993 года.) Впечатление от фильма было действительно потрясающим. Потом я ещё раз смотрел этот фильм в другом кинотеатре, кажется в Художественном, и снова получил огромное удовольствие. Прошибало до слёз! 
   И вот 3-го октября 1974 года у меня в квартире зазвонил телефон (мобильников тогда ещё не было), я взял трубку – звонил Григорьев:
-  Привет, ты стоишь или сидишь? – спрашивает Шурик.
-  А что случилось? – спрашиваю я, стоя.
-  Шукшин умер! – сообщает он.
   У меня подкосились ноги, и я упал на пол.
-  Ты там жив? – спросил Шурик.
-  Жив, - ответил я, приходя в себя.
    Похороны были назначены на 7-ое октября. Попрощаться с Василием Макарычем можно было в Доме Кино, что недалеко от Белорусского вокзала. Я, Шурик и Серафимыч поехали туда к 10-ти часам. Прощаться разрешили с 10 до 13. Когда мы туда приехали, то увидели очередь чуть не до вокзала. Встали в очередь и три часа простояли так и не попав в Дом Кино. В 13.00 двери Дома Кино закрыли и к выходу подъехал автобус с родственниками и близкими друзьями. В него и загрузили гроб с Шукшиным. Следом за автобусом ехала машина с венками. Венков было много. Процессия тронулась, и мы с Шуриком побежали за машиной. Слава Богу загорелся красный свет на светофоре. Процессия остановилась, и мы успели залезть на машину с венками. Поехали! Выехали на садовое кольцо. Люди на тротуарах смотрели на эту процессию, но было видно, что они не понимают – кого хоронят. Информации о похоронах нигде не было. Власти сделали всё, чтобы похороны этого великого человека прошли незаметно.
      Подъехали к Новодевичьеву кладбищу. Доступ на кладбище был закрыт.
Ворота открыли и после того, как мы въехали, тут же закрыли. На кладбище возле могилы уже были знакомые и друзья. К нашей машине подбежал актёр Рыжов и попросил нас с Шуриком помочь сгрузить венки.
    Все расположились вокруг могилы и гроба. Два человека произнесли небольшие речи и гроб быстро опустили в могилу, засыпали землёй. Все, кто находился на кладбище, друг за другом прошли мимо могилы и бросили по горсти земли. Всю эту церемонию снимал кинооператор Головченко. Позже в Доме Кино фильм, который он снял показали один раз. Больше никто этого фильма не видел. В интернете есть несколько отрывков из него – и всё. Мы с Шуриком тоже попали в объектив. Так что я впервые увидел себя на экране.
    Жалко, что Василию Макарычу не удалось снять свой фильм «Я пришёл дать вам волю» про Стеньку Разина. Это была бы третья картина, на которую бы ходила вся страна. Много позже я написал стихотворение, посвящённое Василию Макаровичу:
В.М. Шукшину
Час разлуки с Землёй пролетел,
Нам пора возвращаться домой –
Так Василий Макарыч хотел –
Дать нам Волю, да вот – не успел.
Я уверен обрёл он Покой,
Он единственный душу народа постиг,
Показал он врага sворовскую суть
И хотя смертный час его рано настиг,
Он успел показать нам Путь.
Путь к Природе, берёзкам родным,
Путь к Земле, что давно нас ждёт,
Показал нам примером своим.
Я уверен, он этим Путём идёт.
Он Микула – по сути своей,
Он такую тяжесть поднял.
Он до самых последних дней
Свою Родину защищал.

Час разлуки с Землёй пройдёт,
Мы вернёмся, вернёмся Домой.
Поглядим, а Макарыч ждёт
Под калиною нас с тобой.
                10.01.10

              А Высоцкий написал такие стихи, как будто сам присутствовал на его похоронах:
     Памяти Василия Шукшина
Ещё — ни холодов, ни льдин,
Земля тепла, красна калина,
А в землю лёг ещё один
На Новодевичьем мужчина.
Должно быть, он примет не знал,
Народец праздный суесловит,
Смерть тех из нас всех прежде ловит,
Кто понарошку умирал.
Коль так, Макарыч, — не спеши,
Спусти колки, ослабь зажимы,
Пересними, перепиши,
Переиграй — останься живым.
Но, в слёзы мужиков вгоняя,
Он пулю в животе понёс,
Припал к земле, как верный пёс…
А рядом куст калины рос —
Калина красная такая.
Смерть самых лучших намечает —
И дёргает по одному.
Такой наш брат ушёл во тьму!
Не буйствует и не скучает.
А был бы «Разин» в этот год…
Натура где? Онега? Нарочь?
Всё — печки-лавочки, Макарыч, —
Такой твой парень не живёт!
Ты белые стволы берёз
Ласкал в киношной гулкой рани,
Но успокоился всерьёз,
Решительней чем на экране.
Вот после временной заминки
Рок процедил через губу:
«Снять со скуластого табу —
За то что он видал в гробу
Все панихиды и поминки.
Того, с большой душою в теле
И с тяжким грузом на горбу,
Чтоб не испытывал судьбу,
Взять утром тёпленьким в постели!»
И после непременной бани,
Чист перед Богом и тверёз,
Взял да и умер он всерьёз —
Решительней, чем на экране.
Гроб в грунт разрытый опуская
Средь новодевичьих берёз,
Мы выли, друга отпуская
В загул без времени и края…
А рядом куст сирени рос —
Сирень осенняя, нагая…
1974 г.


                Агитбригада МИЭМа в томской области
         Ещё когда мы были на двухмесячных сборах в Гайсине от военной кафедры, у нас сложилась хорошая агитбригада – читали стихи, пели песни под гитару. Командир части, где мы проходили сборы, дал нам постоянную увольнительную, чтобы мы могли выйти в город, пойти в библиотеку и подготовиться к заключительному концерту. Мы с удовольствием это делали – всё лучше, чем сидеть в части.
    И вот весной 1974 года поступила заявка от ЦК ВЛКСМ – подготовить программу, и поехать с ней по томской области. Тогда как раз было завершено строительство железной дороги из Томска до Асино и Белого Яра. Нас вызвали в ЦК и объяснили, что от нас требуется. А требовалась патриотическая программа. Где-то через месяц мы её сделали. Правда показывали мы её только два раза – один раз в Москве, другой – в Томске. А народу мы показывали и пели совсем другую, более доступную программу. Однако обо всём по порядку.
   Мы сдали весеннюю сессию и готовились к поездке. Было намечено число отъезда. Мы готовы, а денег на билеты до Томска нет – ЦК ВЛКСМ задерживает. Что делать? Мы покупаем билеты на собственные деньги (потом я возместил эти траты) и я, как комиссар агитбригады, остаюсь в Москве и жду деньги, а ребята едут.
   Так получилось, что на следующий день после того, как я проводил ребят, деньги всё-таки дали. Пять тысяч рублей – по тем временам огромная сумма, можно было купить автомобиль «Жигули». Я купил билет на самолёт, и вылетел из Москвы в Томск. Лететь надо было пять с половиной часов. Прилетел в Томск поздно вечером – дело в том, что я забыл про часовые пояса. В Москве было 6 часов вечера, а в Томске – 9. Прихожу к горкому комсомола – всё закрыто. Меня никто не ждёт. Стучу, выходит дежурный, я объясняю ситуацию. Он соединяет меня с женщиной, которая отвечает за нашу встречу. Она говорит, что нас ждали только завтра. Я спрашиваю – что делать? Она посылает меня в гостиницу и обещает предупредить о моём приезде.
   Я прихожу в гостиницу и меня отправляют в общую комнату, где для меня есть койка. А я с портфелем, в котором 5 тысяч! Я иду в указанную комнату, открываю дверь и вижу – за столом посреди комнаты сидят четверо полуголых мужиков и режутся в карты. На столе недопитая бутылка водки и стаканы. Я здороваюсь и спрашиваю – где здесь свободная койка? Мужики показывают и предлагают выпить. Я благодарю и вру, что не пью. Мужики продолжают играть – вид студентика с портфелем их не заинтересовал. Как им было догадаться, что в портфеле 5 тысяч?
 
Кудрявый – это Саша Стернин.
            Я положил портфель с деньгами под подушку и попробовал заснуть. Не получилось – мужики матерились, горел свет. Часа через полтора свет погас, мужики улеглись спать. Я тоже задремал.
    Проснулся – уже утро – пора встречать ребят. В фойе гостиницы меня ждала женщина – представитель горкома. Мы вместе с ней поехали на вокзал. Встретили агитбригаду, заселились в гостинице, и договорились, что вечером покажем свою программу. И мы показали нашу патриотическую программу, которую одобрили в Москве. Горком тоже одобрил наше выступление, и мы поехали в гостиницу отдыхать.
    Прежде чем расстаться с нашей сопровождающей, я попросил её купить нам обратные билеты на поезд в Москву. Открыл свой портфель и отсчитал ей необходимое количество денег. Она очень удивилась, что я даю ей деньги без всяких расписок.
-  Я вам доверяю, - сказал я, - ведь вы же не сбежите с нашими деньгами.
  Она улыбнулась и пообещала купить билеты.
    На следующее утро мы загрузились в выделенный нам вагон и отправились в турне по дороге Асино-Белый Яр. Тогда это была одноколейная дорога, её только-только построили.
   Система была такая: ночью вагон доставляли до очередной станции, там отцепляли, и мы весь день выступали в окрестностях станции. Вечером вагон снова подцепляли, и мы перемещались на другую станцию. Днём снова выступали и так далее.
   Вместе с нами ехала одна проводница и её 5-летняя дочка, которая ходила с нами на выступления. Одним из номеров концерта была миниатюра под названием «Укушенный», кажется Аркадия Хайта, а может и какого-то другого юмориста. «Укушенного» играл я, медсестру – Лариса Морозова. Так вот, увидев меня в этой миниатюре, девочка стала звать меня «укушенный». В общем, мы подружились. Куда бы мы ни шли – она всегда была с нами и ехала, если уставала, у меня на шее.
   Один раз, когда у нас выдалось свободное время, мы решили прогуляться по тайге и искупаться в речке – местные нам рассказали куда надо идти. И вот едет на мне эта девочка и говорит:
-  Тут надо быть осторожными.
-  Почему? – спрашиваю я.
-   Тут могут водится урки!
-   Правда?
-  Правда.
-   Хорошо, мы будем осторожными.
   Мы дошли до небольшой речки и с удовольствием искупались. Было жарко, и искупаться в воде было наслаждением. Ведь в вагоне не было душа, а мы каждый день выступали, и при этом, конечно, потели.
    Вернулись в вагон, покушали. Кстати – что мы там ели – я, хоть убей, не помню. А днём, после выступлений, нас кормили там, где мы выступали. Везде были кухни под открытым небом для строителей. Прямо как у нас в стройотрядах, о которых я расскажу позже.
   На следующий день мы выступали прямо на станции. Зрителей привезли на автобусах. Там же, на станции, был магазин, в котором я купил большую куклу, чтобы подарить моей маленькой спутнице. Когда я вошёл в вагон, она спала на нижней полке. Я поставил куклу на верхнюю полку, и предупредил маму, чтобы она не говорила – откуда взялась кукла. Конечно, девочка догадалась. Через некоторое время проводница подошла ко мне и спросила – что я обещал её дочке? Я ответил, что ничего не обещал. Оказалось, девочка собирается в Москву с «укушенным», будет там жить, а потом выучится на актрису и будет выступать вместе с ним. Вот что нафантазировала девчонка. Я уверил её маму, что это только её фантазии.
   Наконец, мы доехали до Белого Яра и за одну ночь вернулись в Томск. На этом первая половина нашего путешествия закончилась.
   Вторую половину нашего турне мы проделали по рекам Томь и Обь. Нам выделили катер-толкач и баржу, в трюме которой мы и расположились. Там были поставлены раскладушки и два стола со стульями.
    Я с представителем горкома поехал на продуктовую базу, и мы закупили там продукты - сухой паёк: консервы, хлеб, крупу и т.п. Ребята сбегали в магазин купили вина и водки. Наш корабль был готов к отплытию. На толкаче был капитан и один матрос. «Отдать концы!» - скомандовал капитан и мы отплыли из Томска. По плану мы должны были причаливать к населённым пунктам и давать там концерты для местных жителей.
   Мы плыли на север, по берегам реки штабелями лежали брёвна, оставшиеся после весеннего сплава. Картина не очень привлекательная. Сейчас, посмотрев карты, я обнаружил, что сначала мы плыли по Томи и только потом вышли в Обь.
Томь — река в Западной Сибири, крупный приток Оби, впадает в Обь в 68 км севернее центра г. Томска (устья Ушайки).
   В каждом населённом пункте, куда мы причаливали, нас встречали местные люди и либо вели, либо везли на очередное выступление. Всё было очень хорошо организовано, и мы иногда давали по два концерта в день.
     Помню один концерт, который нам дался с трудом. Нас привезли вечером на танцплощадку. Танцы были в разгаре. Народ не очень-то желал смотреть на «московских артистов». Музыку остановили, и мы начали своё выступление. Там был только один микрофон, и мы по очереди говорили в него свой текст, когда играли миниатюры. Приходилось сильно напрягаться. Постепенно публика успокоилась и втянулась в наше выступление, а в конце даже громко поаплодировала. Это было самое тяжёлое выступление за всю нашу поездку.
    Наконец мы доплыли до последнего пункта нашего вояжа, дали концерт, и поплыли обратно в Томск. Плыть, как сказал капитан, нам предстояло два-три дня. Можно было расслабиться. А у нас, как назло, кончилось «горючее». Мы попросили капитана причалить к берегу около любого населённого пункта. Причалили около какой-то деревни. Бежим, ищем магазин, находим и видим на нём замок. А время ещё вечернее – не ночь! Мы обратились в ближайший дом с вопросом – где продавец? И мужичок нам поведал, что магазин давно закрыт, а ближайший в 50-ти километрах вниз по реке. Так в этот вечер мы остались без питья.
   К вечеру вторых суток мы прибыли в Томск. Женщина, которую я попросил купить билеты, всё сделала как надо и даже сдачу мне отдала. Мы загрузились в поезд и отправились домой.
   Когда мы прибыли в Москву, то я пошёл в ЦК ВЛКСМ отчитываться о поездке – я же всё-таки был комиссаром агитбригады. Написал отчёт о 18-ти концертах, которые мы дали в томской области за 14 дней. Сдал оставшиеся деньги – мы истратили только половину – билеты, чеки, счета и т.п. Оказалось, что не хватает какого-то количества рублей (видно мы перерасходовали деньги на «горючее»). В институте я доложил о поездке нашей кураторше от профкома, и пожаловался ей, что у нас недостача. Она обещала этот вопрос уладить. Так оно и случилось.
    Вот так мы провели лето 1974 года!
    Да, забыл рассказать об одном опасном приключении, которое мы все вмести пережили. Оно произошло, когда мы плавали по Оби. У нас выдалось свободное время, и мы пошли купаться на реку. Мы с удовольствием плескались в воде, когда вдруг Дёму (Любу Демиденко) начало уносить течение. Она закричала. Мы с Шуриком Кондрашовым были рядом, и стали по очереди буксировать Дёму – она держалась за наши плечи. Мы несколько раз поменялись, но толку было мало – Дёма оставалась на месте. Тогда я перевернулся на спину и заорал: «Спасите! Помогите!» Сначала ребята на берегу подумали, что это шутка, но потом поняли, что я не шучу. Тогда все, кто был на берегу, взялись за руки и таким образом этой цепью дотянулись до Дёмы. Она ухватилась за руку последнего в цепи, и вся цепочка потихонечку вытянулась на берег вместе с Дёмой. Мы с Кондрашовым вышли на берег и плюхнулись на лежащее бревно – сил совсем не было. Так мы спасли Дёму. Вечером, чтобы снять стресс, мы отметили спасение Дёмы допив всё, что у нас было.



                Студия «Пять вечеров» (продолжение)
      Уже на первом курсе МИЭМа я понял, что попал не туда. Надо было как-то выбираться оттуда. И я завалил экзамен по мат. анализу в зимнюю сессию, вернее, я действительно никак не мог его понять – это было выше моих сил. Всю зиму и весну я делала вид, что пересдаю этот проклятый предмет, но сам надеялся, что весной меня отчислят за неуспеваемость. Тут вмешались мои родители. Мама накрутила папу, папа надел свою форму капитана КГБ и пошёл к ректору нашего факультета. Ректор, Сущевский, был только назначен на эту должность. Не знаю о чём они там говорили, но ректор вызвал меня и сказал:
-   Так, Ермаков, сейчас летом едешь в стройотряд, а в сентябре снова на первый курс.
    Тут я сообразил, что полгода у меня будет свобода – все экзамены, кроме мат. анализа сданы и я свободен от посещения лекций, кроме этого самого анализа. Есть возможность серьёзно заняться театром. И я согласился на их условия.
   В дальнейшем я кардинально поменял своё поведение – теперь я всегда сидел на первом ряду и мозолил глаза преподавателям. Они меня знали в лицо, тем более, что я иногда задавал им «умные» вопросы. Правой рукой я записывал конспект лекции, а левой (под столом) я листал книги по театру: Мейерхольда, Таирова, Товстоногова и других. Таким образом, когда я закончил институт, то у меня практически было два высших образования, а практику я проходил в театре-студии «Пять вечеров».   

         После окончания института меня распределили на отработку в два года на завод «Эмитрон». Он считался «почтовым ящиком», то есть секретным предприятием, которое в случае войны сразу переходило на выпуск военной продукции, однако, вся округа знала, где он находится. Вход на завод был совмещён с ткацкой фабрикой, и вывеска была «Ткацкая фабрика», мы шли направо, а ткачихи – налево.
   Работать и заниматься в студии было довольно тяжело, тем более, что иногда в студии случались «бодяги», и приходилось засиживаться до утра. Тогда я приходил на работу, усаживался на своё место, на столе раскладывал чертежи, и кемарил до обеда, научившись спать сидя. Мой стол находился меду двумя кульманами – чертёжными досками, так что начальник, проходя мимо, мог видеть, что я сижу и «работаю», то есть размышляю над чертежами. Ему ни разу не удалось застать меня спящим. Проспав до обеда, я включался в производственный процесс.
     Отработав на заводе, я ехал в студию и осваивал актёрское мастерство. Например, мы учились владеть своим вниманием, для этого мы осваивали разные действия, ведь актёр – это действователь! Действия у нас подразделялись на действие первого плана и действие второго плана. У каждого действия была своя линия действия. Например, действие «рубить» - мы рукой показывали это действие – «рубили» рукой воздух. Или действие «гладить» - совсем другая линия действия. Потом рука убиралась, а внимание работало так, как было заложено. Линия действия первого плана влияла на фактуру речи, а второго – на мизансцену тела. Таким образом по мизансцене тела можно было определить истинные намерения персонажа. Характер персонажа, которого мы играли, зависел от набора его линий действия как первого, так и второго плана.
    Где-то через полгода занятий чисто актёрским мастерством, мы приступили к репетициям спектакля по пьесе, которую написал Семён Аркадьевич. Пьеса называлась «Жили-были». Вернее, это была не пьеса, а композиция из отрывков разных произведений.
   Герой этой пьесы – Володя Гавриков – путешествовал по своему внутреннему мiру, а внутренний мiр его состоял из произведений им прочитанных: «Сказка о Золотой Рыбке», роман «Мать» Максима Горького и его пьесы «Васса Железнова», а также «Время-вперёд» - Валентина Катаева.
    Мы играли по нескольку ролей каждый. Например, в «Сказке…» я играл Старуху, а в «Матери» - Находку, во «Времени вперёд» - одного из строителей. Лариса играла Вассу, Ира Симонова – Рашель. Володя Дмитриев – инженера на стройке.
     Вот для создания образов Старухи и Находки и понадобилось действие «рубить». Это действие определяло их характер. Представьте:
«Дурачина, ты, простофиля,
Не мог взять выкупа с Рыбки!» с действием «рубить». Бедный Старик…
Или Находка: «Отдай больше…»
   Через год занятий в студии я уже более или менее научился владеть собой и был на хорошем счету по освоению актёрского мастерства. Пришлось попотеть.
    А на заводе мы делали автоматизированную систему по учёту количества катодно-подогревательных устройств (КПУ). Система состояла из датчиков на проводах, которые встроены в «карандаши», которыми работницы брали колпачки КПУ. Сигнал шёл на ЭВМ. А с ЭВМ на печатающее устройство «Консул» (ПУ). Достаточно было нажать кнопку и ПУ печатало отчёт о том сколько, и какая работница сделала КПУ. А общая сумма выводилась на большое табло, которое висело на стене цеха.
   Когда нам прислали ЭВМ из Минска, мы попробовали запустить систему. Оказалось, что она почему-то не работает. Вот тут-то и пригодились мои знания по программированию. И я был единственный в отделе, который в этом что-то понимал. Я «прошерстил» программу и нашёл несколько ошибок, исправил их, и система заработала. Девчонки клепали КПУ, а мы печатали отчёты.
    Когда мы отлаживали систему, то весь женский персонал катался со смеху, потому что я брал колпачок «карандашиком» и громко говорил: «Вставил», а потом вынимал колпачок и говорил: «Вынул». Девчонки были довольны, а делал вид, что серьёзно работаю.
     После года занятий в клубе «Строитель», весной 1975 года нам повезло – совсем рядом с клубом освободился театр дворца пионеров и школьников им. А.П. Гайдара. Вячеслав Спесивцев, который там обитал со своими ребятами, был оттуда изгнан после какого-то скандала, и мы имели возможность получить в пользование театральное здание, да ещё и со штатным расписанием, которое добыл Спесивцев.
   По сравнению с фойе клуба «Строитель», где мы занимались, помещение Дворца действительно было Дворцом по сравнению с халупой «Строителя». Семён Аркадьевич договорился Могерманом Борисом Давыдычем (директором дворца) о нашем переходе. И через год в штате театра уже работали – Стефанюк Саша – художник, Серёжа Подмазов – рабочий сцены, Наташа Пластинина – художник по костюмам. Я влился в этот небольшой коллектив через год, когда закончился мой срок отработки на заводе. Как 2 февраля я приступил там к работе, так 2 февраля я и уволился, и перешёл на работу во Дворец, где мне дали должность инженера по пожарной безопасности.
    Мы продолжили работу над спектаклем «Жили-были» уже в новых условиях. Тут имелась возможность построить настоящие декорации для этого спектакля. Саша Стефанюк сделала макет декораций, а мы с Подмазовым воплотили его в дереве на сцене. Слава Богу, от Спесивцева остались материалы, а инструменты мы приобрели за счёт Дворца и частично принесли свои. Декорации представляли собой помост, который уходил вверх, в глубь сцены и символизировал «дорогу в никуда». Вот на этой дороге мы и играли. В зале тоже был помост, который занимал первые три ряда кресел. И на этом помосте мы тоже играли разные сцены, например, Васса с Рашелью именно здесь и препирались.
    Как вы понимаете, зарплата инженера по пожарной безопасности была намного меньше той, что я получал на заводе, поэтому мне и Ларисе было предложено набрать группы детей, и заняться с ними актёрским мастерством, что мы с удовольствием и сделали. Материальное положение улучшилось, правда мы с Ларисой всегда особо на него не обращали внимания. Что имели, тому и были рады.
    Итак, мы прошлись по окрестным школам, и набрали группы детей, желающих заниматься театром. Мне повезло – в первом наборе у меня занимались Марина Федько и Сеня Ковальский. Они, после окончания школы пошли в театральные ВУЗы и стали известными актёрами – Марина Федько (Блэйк) снималась в фильмах и играла на сцене у Сергея Проханова в «Театре Луны», а Сеня Ковальский играл на одной сцене со Спартаком Мишулиным в театре Светланы Враговой «Модерн». Однако, это было намного позже, а пока четвероклассники Марина и Сеня занимались у меня в группе.
    После первого года обучения актёрскому мастерству, занятию хореографией и сценической речью, мы приступили к учебному спектаклю «Красная Шапочка».
     Образной основой этого спектакля я выбрал взаимодействие Мелодии и Ритма, соответственно все персонажи спектакля расположились на конфликтной шкале от Мелодии до Ритма, от мелодичных инструментов до ударных. Получилась такая конфликтная шкала:

I______I_____I______I______ I ______I_______I___________I_________I___I
1            2          3            4            5            6               7                8                9       10
1 – бабушка Эльза (Виолончель)
2 – мама Элизабет (Скрипка)
3 – Волчёнок (Гобой)
4 – Дядюшка Рауль – дровосек (Труба)
5 – Красная Шапочка (фортепьяно)
6 – Шарль – молодой дровосек (клавесин)
7 – Мари – подружка К.Ш. (арфа)
8 – Ирен- подружка К.Ш. (ксилофон)
9 – Волк (барабан)
10 – Страшная Птица Дятел (литавры)
     Для уравновешивания конфликтной шкалы был введён новый персонаж – Волчёнок, которого в сказке не было. Дровосекам были даны имена – Дядюшка Рауль и Шарль, а подружкам Красной Шапочки (которых тоже не было в сказке) – Мари и Ирен.
   Красная Шапочка, естественно, располагалась в середине конфликтной шкалы, как главный герой, который всегда противоречив в своём поведении.
    Чтобы вжиться в персонажей сказки, юные актёры должны были играть этюды – сначала, как музыкальные инструменты, а потом уже, как персонажи. После того, как были сыграны этюды по инструментам, и извлечены соответствующие ощущения, их «перекладывали» на персонажей.
   Дальше мы приступили к решению эпизодов – я писал содержание эпизода, а ребята его играли своими словами. Таким образом постепенно складывался текст спектакля. Весь текст спектакля «Красная Шапочка» был сочинён самими актёрами, а я только немного обработал его стилистически.
     В результате получился полноценный спектакль, который длился 50 минут. В первом варианте мы делали его на сцене с декорациями. В домике Мамы были стулья, «печка», «окно». В домике бабушки – стулья и «кровать».
Всё было сделано из кубов, которые остались от Спесивцева. Лес мы сделали из кулис, которые были подвешены на штанги.
 
Дядюшка Рауль – Гена Волков, Шарль – Юра Птицын, Рывин Андрей – молодой дровосек (позднее был удалён из сказки). Сцена, где Дядюшка Рауль рассказывает историю Страшной Птицы Дятел.

     Костюмы ребята частично сделали сами, частично им помогла Наташа Пластинина. Наконец спектакль был готов. Я сделал к нему фонограмму с музыкой, которая тоже подчинялась конфликтной шкале. Премьера «Красной Шапочки» состоялась, наверно, в 1976-77 годах – точно не помню, так как все дневники спектакля утеряны.
     Спектакль детям-зрителям понравился, и он вошёл в репертуар театра-студии «Пять вечеров». У нас появились радист (имя не помню) и осветитель – Витя Ревякин, которые давали фонограмму и управляли светом, поэтому я, как режиссёр, имел возможность смотреть спектакль из зала и после каждого спектакля делать замечания и хвалить удачные моменты. Постепенно от спектакля к спектаклю юные актёры чувствовали себя всё увереннее и увереннее. Вновь набранные студийцы обязательно проходили через этот учебный спектакль. Некоторые ребята и девочки пробовали себя в разных ролях, например, Гена Волков, который в основном играл Волка, пробовал себя и в роли Дядюшки Рауля. Кроме Марины Федько, которая была первой Красной Шапочкой, эту роль играли и другие девочки, например, Ира Печурина, а Марина играла одну из подружек.
      Количество сыгранных спектаклей росло, и мы периодически, когда была какая-то круглая цифра, устраивали юбилейные спектакли, на которых каждый должен был придумать какой-либо сюрприз для партнёров, причём этот сюрприз преподносился во время спектакля, и партнёры должны были реагировать на него тут же. У нас был импровизационный спектакль.
    Помню на одном из «юбилейных» спектаклей, Гена Волков сделал такой «Сюрприз» - взял и прицепил на живот два воздушных шарика, провёл к ним трубочки по рукам, и таким образом он мог надувать эти шарики. В сцене, когда он «съедал» бабушку, он эти шарики надул, и когда дровосеки врывались в домик бабушки, чтобы его зарубить, он поворачивался и все видели его огромный живот. Я, сидя в зале, вместе со зрителями покатился со смеху. А в топоры дровосеков были вделаны иголки и, когда они его «рубили» - шары лопнули – раздался соответствующий звук. Все были довольны, особенно Гена. Потом было затмение, и около «убитого» Волка появлялись Красная Шапочка и бабушка Эльза. Зрители громко аплодировали – спектакль удался.   
     Ребята подрастали и в спектакль требовалось внести изменения – так появился выездной вариант «Красной Шапочки». Для его показа на любой площадке требовалось только 12 стульев. Стулья «играли роль» и домиков, и кроватей, и деревьев, и пеньков. Изменились и костюмы актёров. Пластинина сделала для каждого персонажа свои детали. Неизменной осталась только красная шапочка главной героини. Появился и Сказочник – Серёжа Степанов, который рассказывал сказку и пел песни всех персонажей. К сожалению тексты песен не сохранились, кроме песни Волчёнка, которая вошла в окончательную редакцию пьесы:
                Я целый день один брожу,
                Мне папа говорит:
                За волчью честь я не дрожу,
                Имею жалкий вид.
                А что мне честь? Когда вокруг
                Никто не скажет слово: друг,
                И кто-то там, внутри меня,
                Всё время говорит:
                Ах, как хочется, хочется, хочется –
                Сам не знаю чего…
     Правда, Волчёнок эту песенку не пел, а просто декламировал стихи.
Помню ещё некоторые строчки из песни дровосеков:
«Друг – это человек, у которого ты можешь попросить помощи…»
А Красная Шапочка с подружками пели так:
«Мы сейчас с подружками через лес пойдём,
И про Волка страшного песенку споём.»
 
Волк – Гена Волков
       Этот выездной вариант «Красной Шапочки» мы играли даже в дни зимних школьных каникул. Каждый год в нашем Дворце для детей из окрестных школ были «Ёлки». Сначала дети развлекались в фойе: танцевали, водили хороводы вокруг Ёлочки, играли в разные игры под руководством массовика-затейника, встречались с Дедом Морозом и Снегурочкой, а потом шли в зал и смотрели спектакль «Красная Шапочка». Каждый день было по два представления. К тому времени в составе «Красной Шапочки» было много детей, поэтому мы легко справлялись с нагрузкой, меняя состав исполнителей. И для юных актёров это был хороший тренинг – обычно зал был полон, и играть на полный зал было не так просто. Однако, мы справились с этой задачей!
    
Первый ряд: Волков Гена, Серёжа Степанов, Марина Федько
Второй ряд: Племяшов Валя, Сеня Ковальский, Савкина Аня, Капитанова Лена, Берёзкин Олег, Морозова Наташа, Домберг Марина
 
Те же+ Ткалич Ира – тоже играла роль Красной Шапочки. И я – Юрий Анатольевич Ермаков.  50-тидесятй спектакль. 

                «Алые паруса»
     Ребята росли и требовался более серьёзный материал для работы – так мы приступили к созданию спектакля «Алые паруса» по А. Грину. Работа над этим спектаклем длилась три года. В основу образа этого спектакля лёг ряд:
   Расчёт – Интуиция – Прозрение
    Поэтому Бам-Гран, который был персонажем инсценировки, и героем рассказов Грина, в начале спектакля растраивался на Грана (расчёт), Бам (интуиция) и Бам-Грана (прозрение).
    В этом спектакле почти все актёры играли по нескольку ролей, не потому что персонажей было много, а актёров мало, а потому что в разных персонажах были аналогичные черты. И мы именно это и хотели показать.           Три года пролетели, как миг, и настало время выпуска спектакля. Саша Стефанюк предложил в качестве декорации огромный квадрат – 5 на 5 метров размером. Сначала я был поставлен в тупик таким решением, но потом сообразил, что этот квадрат можно трансформировать в течение спектакля. Так в квадрате появилось окно, которое играло в сцене кабака Меннерса, появился трап, который откидывался, и на нём маленький Грэй со своим другом Польдишоком играли в корабль. А в конце спектакля наверху открывалось окно и в него был виден Алый Парус. По бокам от этого квадрата мы повесили сети (они были сделаны из маскировочных сетей, которые я стащил из воинской части, где проходил сборы на ракетной базе). В зале был сделан помост, на котором лежала стеклянная дверь, которых у нас в подвале было много. Правда первая дверь, которую мы несли, рассыпалась на мелкие осколки (стекло было закалённым), которые потом мы выносили на носилках. Зато вторая дверь благополучно легла на станки. В самом начале спектакля на этом стекле, подсвеченном снизу, да ещё в парах сухого льда (тогда ещё не было паромашин), шевелился Бам-Гран, изображая рождение Идеи – этакий зародыш – после чего начиналась песня растроения.
   Музыку к этому спектаклю писал Михаил Броннер, который у нас работал тапёром на хореографии – он тогда учился в консерватории. Я подобрал стихи разных поэтов, а Миша сочинил к ним отличную музыку. У нас во Дворце был ВИА, и мы вместе с ним записали все песни к нашему спектаклю. Судомодельный кружок под руководством Жени Ушаровского сделал кораблики и яхту с Алыми Парусами. Портниха, которая работала в дворце, вместе с Наташей Пластининой пошили костюмы для спектакля. Частично ребята сами сделали себе костюмы. Мой собственный костюм пошёл в сцене, когда Гран приходит к Лионелю Грэю. В общем – с мiру по нитке - и мы одели наш спектакль. Короче, чтобы выпустить спектакль, я напряг не только нашу студию, но и весь Дворец. Пришлось поконфликтовать с Семёном Аркадьевичем, когда он стал возникать, что я не даю ему репетировать (я тогда занимался расписанием репетиций в студии). Я объяснил ему, что я тоже сокращаюсь, когда идёт выпуск его спектаклей, и он притих.   
   
Остальные фото спектакля в сборнике пьес «Путь к Радости».
             Наступил день премьеры, вернее день просмотра нашего спектакля комиссией. Такого раньше никогда не было, но нам «повезло». Горбач (М.С. Горбачёв) начал борьбу с пьянством и велел вырубить все виноградники, и запретить в кино и в театрах сцены с выпивкой. Кинофильмы начали резать, спектакли запрещать, и мы попали под этот безпредел. К сожалению, в нашем спектакле были сцены, где герои выпивали, например, Угольщик Филипп пил в трактире у Меннерса, а Грэй с Летикой пили на берегу моря  хинную.
       Комиссия посмотрела спектакль, и велела убрать все сцены с выпивкой. Я, с горяча, за ночь переписал сценарий – вырезал эти сцены, но утром опомнился, и вечером на репетиции сказал ребятам, что резать ничего не собираюсь, и пусть спектакль запретят. И ребята со мной согласились. Так трёхлетняя работа пошла под топор. Однако я не особенно унывал – спектакль мы сделали, сыграли, а то что он не пошёл здесь, на земле, это не страшно, в более тонких структурах он остался жив. Тогда я понял Эфроса, который написал книгу «Репетиция – любовь моя». Действительно, на репетициях мы сделали много открытий и продвинулись в постижении Мiра и самих себя. Груз с плеч свалился, и мы приступили к работе над новым спектаклем о судьбе Рубена Ибарури.
    За время работы над «Алыми парусами», я как актёр участвовал в спектаклях, которые ставил Семён Аркадьевич. Одним из первых спектаклей, которые мы сделали во Дворце, был «Чеховский урок». Здесь мне поручили роль Лопахина – он тоже рубил топором (ох, уж это действие – «рубить») вишнёвый сад. Мне уже надоело «рубить» и я попросил у Семёна Аркадьевича дать мне роль Гаева, обосновав это тем, что Володя Дмитриев, который работал над этой ролью, собирался покинуть нашу студию. И Семён Аркадьевич согласился! Так, в окончательно редакции, я играл роль Гаева, а Лопахина играл Серёжа Бурлаченко. Для того, чтобы играть эти роли, мы с Володей Дмириевым играли наивную игру: Соль-Сахар, где Лопахин – соль, а Гаев – сахар. Так что Гаев у нас получался такой «сладенький» человечек. Об этой нашей игре написали в Московском Комсомольце – приехала корреспондентка, посмотрела наши репетиции, побеседовала с нами, и накатала статью в газету.
   «Чеховский урок» по структуре был похож на «Жили-были» тем, что ребята, изучая творчество Чехова, играли его героев. В начале спектакля, который начинался в фойе, мы пели такую песню на слова Семёна Аркадьевича:
«Отстоялась вода, значит кончилось лето…»
    В спектакле у меня была сцена с Раневской, которую играла Люда Мансурова (впоследствии она окончила ГИТИС и стала преподавателем сценической речи там же). Мы не брали чеховский текст, а играли сцену, которая родилась у нас на репетиции. Это был этюд на тему Гаев-Раневская. Этот этюд вскрывал суть взаимоотношений Раневской и Гаева. Лариса Пилипьева играла Варю и у меня с ней тоже была сцена. Ещё одна сцена была у меня с Лопахиным. Фирса у нас играл Гавриков Володя, а остальных я забыл.
    В спектакле «Старшая сестра» по пьесе Володина мне досталась небольшая роль Огородникова – совсем маленький эпизод. Когда спектакль был готов, и мы уже несколько раз его сыграли, то отважились пригласить на него самого Александра Володина.
    К тому времени у нас функционировал «Клуб любителей театра». Раз в месяц мы приглашали к себе актёра или режиссёра, и показывали им свои работы, а потом беседовали о театре. В мои обязанности входило – съездить за гостем и привезти его к нам. Я нанимал такси и ехал по указанному адресу. А звонить и приглашать их к нам должен был Семён Аркадьевич. Номер телефона того или другого актёра нам любезно предоставлял знакомый Семёна Аркадьевича – Меньшиков Толя. У него была записная книжка, в которой были телефоны всех актёров и режиссёров Москвы. Сам он играл в театре Вахтангова роли – кушать подано. Семён Аркадьевич как-то предложил ему сыграть и у нас какую-либо роль, но он никак не мог понять нашу систему работы над спектаклем. У него была другая школа.
-  Вы мне скажите, что сыграть, и я сыграю, - говорил Толя. Так что попользовать его как актёра нам не удалось. Он был просто другом театра-студии «Пять вечеров».
   Так вот, Семён Аркадьевич договорился с Володиным, и я поехал за ним. Он оказался очень скромным дядькой, правда, как потом оказалось, любившим «поддать». После спектакля мы организовали стол в узкой компании и угостили гостя вином. В общем, с тех пор он стал другом нашего театра, и неоднократно приезжал и смотрел другие наши спектакли и даже репетиции. Помню, как он должен был приехать, и на эту «приманку» мы пригласили Аллу Демидову – актрису «театра на Таганке», она согласилась, узнав, что у нас будет и Володин. А он не приехал! Алла рассердилась, обвинив нас, что мы её обманули, тем более, что она привезла ему какую-то передачу. Да, бывали и промашки, не без этого.
   Поскольку мы работали во Дворце пионеров им. А.П. Гайдара, то нам пришлось сделать спектакль по его произведениям. Назывался он – «Да здравствует Надёжность!». В этом спектакле я играл роль полковника Александрова, а Лариса играла мою дочку Женьку. Это был кусочек из повести «Тимур и его команда». Помните сцену, когда полковник садится в бронепоезд и вспоминает разговор с дочкой:
-  Ты в мягком поедешь? – спрашивает она.
-  В «мягком», - отвечает папа с улыбкой.
    Одной из деталей декораций была как бы летящая лошадь, она висела над сценой. Лошадь мы выпилили из фанеры. Когда на очередную встречу мы пригласили Зинаиду Славину (тоже актрису Театра на Таганке), она, войдя в зал и, увидев эту лошадь, воскликнула:
- О! Вот это - я!
   Она могла так про себя сказать, потому что действительно работала, как лошадь. В начале существования Театра на Таганке в его репертуаре был только один спектакль – «Добрый человек из Сезуана», и Зина играла в нём главную роль. В месяц приходилось играть по 25 спектаклей! И Зинаида Славина без преувеличения могла сказать: «О! Вот это – я!», увидев нашу лошадь. Она тоже стала другом нашего театра и не раз бывала у нас на спектаклях.
     Один раз нам с Ларисой пришлось работать только вдвоём – мы делали отрывок из «Войны и мiра» Льва Толстого. Лариса играла Наташу Ростову, а я Анатоля Курагина. Однако эта работа так и не была доведена до конца. Может быть потому, что мне не очень-то импонировала эта роль. Ещё одну недоделанную работу тоже пришлось оставить – это роль Родиона Раскольникова из «Преступления и наказания» Достоевского. Сделав сцену, где Родион прячет добытые после убийства процентщицы, я отказался от продолжения. Эта роль тоже была мне не по душе.
     Параллельно с актёрской и режиссёрской работой, я ещё занимался изготовлением декораций, оборудованием нашей радиорубки, и регулятором света. Нам повезло – в 1980 году была олимпиада, и Дворец включили в программу объектов олимпиады для обслуживания спортсменов. Нам поручили обслуживать вьетнамскую делегацию. Под это дело нам удалось выбить новый регулятор света. У нас был старый, механический, который очень часто ломался. Теперь нам поставили электронный. Если раньше у нас было 20 линий, то теперь стало – 40. Монтаж этого регулятора делали работники МОСТЕАМОНТАЖа. И вот уже привезли регулятор, тиристорные блоки, провода, а труб, в которые эти провода надо укладывать, нет. Что делать? Я туда, сюда – нет труб и всё тут! И вот кто-то посоветовал мне позвонить в МОССОВЕТ. Я позвонил, меня соединили с каким-то начальником, он записал мою просьбу и, вы не поверите, но через два дня трубы нам привезли, причём никаких счетов Дворец пионеров не оплачивал. То есть трубы нам достались совершенно безплатно. Чудеса, да и только! Регулятор был установлен и скоро заработал. А прожектора мне достались с телецентра, что в Останкино. Там у меня появился знакомый, который снабжал меня списанными прожекторами по 2 квта и лампами к ним. Лампы были новые. Это сейчас на телецентр не попадёшь, а тогда я спокойно ходил туда, как к себе домой. Хорошие были времена!
   Что касается радиооборудования, то тут нам тоже повезло. В театре Маяковского списывали старые магнитофоны, колонки и другое оборудование. Я приехал туда на большом крытом грузовике, и пока рабочие загружали его под завязку, я бродил по театру. Заглянул в большой зал – там Гончаров – главный режиссёр этого театра – репетировал с Татьяной Дорониной и ещё каким-то актёром сцену из нового спектакля. Я тихонько сел в кресло и стал смотреть. Процесс репетиции состоял из отрывка, который Доронина играла с партнёром, и замечаний режиссёра. Гончаров подбегал к сцене и темпераментно и громко что-то объяснял. Доронина, ни слова не говоря, брала тетрадку с ролью, и что-то для себя помечала. Сцену повторяли, и снова Гончаров подбегал, и делал замечания. Так повторялось несколько раз, и за всё это время Доронина не произнесла ни слова, кроме слов по роли. Я вышел из зала, оказалось, что меня уже давно искали – машину загрузили полностью. И я поехал во Дворец.
   Следующим заданием у меня было – привезти телевизоры во Дворец. На этот раз мне дали дворцовый автобус. Приехали на базу и загрузили целый автобус цветными телевизорами. Поехали обратно и вдруг автобус остановился. Водитель пробует его завести, а он не заводится. Он начал искать причину – всё проверил, даже под автобус лазил, - не заводится и всё тут. Вызвали другую машину, ту на которой я возил оборудование из театра Маяковского, загрузили её по полной и поехали во Дворец. Такое количество телевизоров нужно было для Дворца и окрестных школ, хотя, я думаю, Могерман себя тоже не обидел. Разгрузились и смотрим – автобус подъезжает. Я спросил у водителя: что это было? Оказалось, сгорел предохранитель пожарной опасности – только и всего.
   Подготовка к олимпиаде шла полным ходом. Нам прислали ВИА – молодые ребята, как они сказали – всего месяц назад собрались. Я с ними работал над репертуаром. Как сейчас помню они пели песню: «У беды глаза зелёные…» - не совсем спортивная тематика, но они её пели. Пели и играли они неважно. Пришлось плотно поработать с ними, чтобы эта песня зазвучала. Ребята только начинали свою карьеру, и понятия не имели о главных словах, развитии мысли и т.п. После трёх репетиций песня стала хорошо звучать, и теперь стал понятен смысл этой песни. То же самое мы проделали с остальными песнями их репертуара. Когда приехала комиссия принимать концертную программу, ребята играли и пели довольно сносно. Комиссия осталась довольна и утвердила программу.
   Наконец настал день открытия Олимпиады – мы смотрели прямой репортаж по новому цветному телевизору. Начались соревнования и их мы тоже смотрели по этому телевизору, когда было свободное время. После соревнований наши вьетнамцы приезжали вместе с их гостями и смотрели концерт. Всё шло замечательно и тут… 25 июля, в самый разгар олимпиады, умирает Высоцкий. К сожалению, на его похороны мне не удалось вырваться – у нас был режимный объект, и нам не разрешалось покидать его во время Олимпиады. Олимпиада закончилась, Олимпийский Мишка улетел, и только тогда я съездил на Ваганьковское кладбище и положил гвоздики на могилу Высоцкого. Тогда родились эти стихи:
                Владимиру Высоцкому
Он не прятался за маски персонажей,
Он ролям всю душу отдавал,
Песни пел, и может каждый
Подтвердить, что он Такое знал,
То, чего нам смертным невозможно
В нашей суете людской постичь.
Только надо очень осторожно
Подходить к вопросу: Быть или не быть?!
Он же - Был! Ужаснейшее слово…
Он – Живой! И в этом весь секрет.
Миг пройдёт, и он вернётся снова,
Снова нам споёт, ведь он – Поэт!







               




Отдых в Крыму
      После того, как я закончил институт, и отработал на заводе два года, я имел возможность отдыхать летом, когда занятий в студии у нас не было. И вот со своими институтскими друзьями мы купили палатку с тентом на троих, и отправились отдыхать в Крым. Не помню кто нам посоветовал, но отдыхать мы отправились на гору Караул-Оба, которая находится недалеко от города Судак. Ехать надо было до села Весёлое, а там 10 километров по дороге вниз до моря и этой самой горы.
    До Симферополя мы долетели на самолёте, потом пересели на троллейбус, а потом на автобус и так добрались до нужного села. Забросили рюкзаки за спину и потопали по дороге к морю. Через несколько километров сделали привал – было довольно жарко, и мы были нагружены, поэтому пройти сразу 10 километров не получилось. Остановились около какого-то памятника. Оказалось, что памятник этот был поставлен в память о трагедии, которая произошла на этой дороге. Автобус с детьми свалился с дороги, и все дети погибли. На памятнике были их имена и даты рождения и смерти.
     Отдохнули и пошли дальше. Скоро мы вышли на берег моря и увидели дикий пляж – народу на нём не было. Мы искупались в море и пошли в гору. Скоро нашли место для палатки среди реликтовых сосен на полянке. Мы натянули палатку и пошли исследовать спуск к морю. Среди огромных валунов можно было пробраться на берег. Дошли до моря и заглянули в глубину, которая была в этом месте метров 10. Исследовав ближайший берег мы нашли затончики помельче. Каждый выбрал себе персональную «ванну».
   Проспав первую ночь, мы поняли, что земля довольно жёсткая, поэтому мы нагребли под днище палатки сосновых иголок, и с того дня спали, как на перине. Еду мы готовили на паяльной лампе, которую предусмотрительно захватили из Москвы. Когда кончался бензин, мы шли на дорогу и просили его у проезжающих машин. Редко кто нам отказывал.
   Один раз мы все вместе отправились в горы, чтобы исследовать окрестности. Пейзаж был великолепен. Мы прошли между двух больших скал, и оказались на большой поляне. Там было море разных цветов – красота. Когда мы вернулись в палатку, то обнаружили, что кто-то, скорее всего местные ребята, пошарил по карманам нашей палатки и вытащили деньги. Хорошо, что мы разложили деньги по разным местам, на оставшиеся деньги мы спокойно прожили до конца срока и вернулись домой. По тем временам билет на самолёт от Москвы до Симферополя стоил 50 рублей туда и обратно.
    После этого случая мы перенесли нашу палатку в другое место, где между скал её не было видно. Больше краж не было. Продукты питания мы частично привезли с собой, а частично покупали в Судаке. Там продавалась  тушёнка в стеклянных банках! Даже в Москве такой не было.
    И вот, однажды, я отправился в Судак за продуктами. Чтобы перевалить через гору, нужно было перелезть через довольно узкое место на горе, причём это место находилось на довольно крутом подъёме. После того как я перебрался через это узкое место, мне открылся довольно пологий спуск к городу. Тут можно было спокойно идти между скал и деревьев. И вот я преодолел гору, вышел на берег моря и увидел следующую картину: на пляж накатывала мутная волна, а дети и тётки с радостным визгом бросались в эту муть. Я чуть не умер со смеху! В то время как у нас на горе мы спокойно могли видеть дно на 10-метровой глубине – такая была чистая вода – наслаждаться этой чистой водой, лёжа в «ваннах», здесь эту муть считали морем. Жуть!
    Я дошёл до Судака, загрузил рюкзак продуктами и тушёнкой, и пошёл обратно. В сторону моря я уже не смотрел, так как понял смысл пословицы – всё познаётся в сравнении.
    Отдыхать в Крыму на горе Караул-Оба нам понравилось –на следующее лето я пригласил поехать со мной мою знакомую девушку Машу. Познакомились мы с ней в концертном зале «Россия». Дело было так – режиссёр Огонькова ставила там новогодний спектакль. Я тогда ещё учился в институте, и меня пригласили участвовать в этом представлении в качестве «подсадной утки» - я должен был сидеть в зале как «зритель», и в определённый момент, когда по ходу действия один из героев обращался в зал, и просил выйти на сцену «смелого юношу», я поднимал руку и выходил. Маша тоже участвовала в этом спектакле в массовке. Там мы и познакомились. В то время она училась в Калинине московской области. И мы стали иногда встречаться. То я ездил в Калинин, то Маша приезжала в Москву, то мы встречались на какой-то станции, равно удалённой от Москвы и Калинина. Маша училась на юридическом факультете и хотела стать юристом. Дело было в том, что в её семье произошёл какой-то случай, когда суд принял неправильное решение и пострадал родственник Маши. Вот она и хотела выучиться на юриста, и принимать только правильные решения, а также попробовать пересмотреть дело её родственника.
     После того как мы побывали вместе в Крыму, я навестил её и её родителей в деревне, в которой они жили – недалеко от Калинина. Родители у неё были старенькие – она была последышем. Когда я приехал в деревню на попутной телеге, и подошёл к дому, то увидел в окне старика, который читал какую-то толстую книгу, это был отец Маши. Вошёл в дом, и Маша представила меня своим родителям.  Три дня я провёл в их доме. Мы с Машей гуляли по окрестностям, и даже катались по озеру на лодке. Во время катания мы целовались и Маша позволяла мне целовать её пышные груди. Больше она мне ничего не позволяла, да я и не стремился. Какой-то непреодолимый барьер стоял между нами. Тем более, что я ещё был мальчиком, а не мужчиной.
   Итак, мы с ребятами и Машей снова приехали в Крым на гору Караул-Оба. На этот раз нам понадобились две палатки. В одной ночевали мы с Машей, в другой – мои друзья. В этот раз мы не только сидели на горе, но и ездили с Машей путешествовать по Крыму, например, мы побывали в Ялте. Посетили дои-музей А.П. Чехова, сфоткались около Ласточкина Гнезда. Чтобы попасть в Ялту, нужно было сесть в Судаке на катер, который курсировал вдоль южного берега Крыма. Дорогу до Судака я уже описывал – Маша смело преодолела гору, мы дошли до пристани, сели на катер и поплыли. И тут обнаружилось, что Маша не выносит качки, её стало мутить. Морская болезнь называется. Она встала к поручню и её стошнило. Я закрывал её со спины, чтобы пассажиры особо не возмущались. Потом мы спустились в буфет и купили газировки. Она попила и немного успокоилась.
    Погуляв по Ялте, мы уже собирались на вечерний катер, как Маше захотелось посетить «Поляну сказок». Я был против, потому что мы могли опоздать на катер. Она упёрлась. Хорошо, сказал я, я жду тебя на причале. Стою, жду – Маши нет, а катер вот-вот подойдёт. Короче, когда подошёл катер, я один взошёл на его борт. Поплыли, я спустился в буфет и взял две бутылки пива, чтобы залить им свою беду.
     Когда я вернулся на гору, то уже смеркалось, и тропинка была видна еле-еле, однако, я успел добраться до палатки, пока окончательно не стемнело. Долго ворочался, но под утро задремал, но тут меня разбудила Маша, которая добралась до палатки. Мы легли спать, не разговаривая – я сердился на неё, она на меня. Уром обнаружилось, что она в кровь ободрала правую ногу – сорвалась с тропинки в темноте. Добралась до села Весёлого она на попутке. После этого случая отношения наши начали трещать по швам. И даже поездка к её родителям не помогла восстановить их. Тем более, что её мама попеняла мне на мой поступок. Однако, исправить уже было ничего нельзя. Я считал, что прав я, а Маша, что она. И мы расстались.
        На следующее лето в моей палатке оказалась Лариса, правда только на одну ночь. Но какую ночь! Прежде чем эта ночь произошла много чего между нами случилось.
   Мы каждый день виделись в студии, и постепенно сближались. Я вызвался провожать её до автобуса, который отходил от станции «Новослободская». Дальше она не разрешала себя провожать, и вот почему – оказалось, что у неё был любовник, который встречал её на остановке около дома. Проводив её до подъезда, он шёл домой, а иногда они шли к нему, и она оставалась у него до утра.
          И вот однажды, когда мы уже близко сошлись: она даже ночевала у меня на даче две ночи, которые были отмечены цветами, которые я ей дарил, одна ночь - белой розы, вторая ночь - красной розы. На самом деле это были цветы шиповника. Мы спали в разных кроватях, и я пробовал сблизится с ней, но у меня ничего не получилось. Я был огорчён до слёз. Лариса утешала меня и рассказала, что у её подруги есть молодой человек, они любят друг друга, но в постели у них ничего не получается. Я немного утешился.
   Так вот, однажды, я, как всегда, проводил её до автобуса, и поехал домой. Только вошёл в квартиру, как зазвонил телефон. Беру трубку – Лариса!
-  Можешь ко мне сейчас приехать? – голос очень взволнованный. В голове мелькнуло – что-то случилось!
-  Конечно, скоро буду, - я повесил трубку и пулей вылетел из квартиры. Поймав такси, я через полчаса был у Ларисы. Она встретила меня вся в слезах. Из её рассказа, я понял, что Саша (её молодой человек) её не встретил. Она пошла к дому одна. Тут за ней пристроился какой-то мужчина. Она прибавила шагу, но он обогнал её и перегородил дорогу. Задал ей какой-то вопрос, но не успела она ответить, как он схватил её за горло и поволок в кусты. Там он её и изнасиловал.
   Я был потрясён её рассказом, но как мог, стал её утешать, и уверять, что всё будет хорошо. Она немого успокоилась. Этот случай ещё сильнее сблизил нас. Тем более, что к тому времени я сильно конфликтовал с родителями, и решил уйти из дома. В комнате Ларисы был ещё диван, кроме её кровати, и она согласилась пустить меня на этот диван. Так я поселился в доме моей будущей жены.
       А первая близость у нас произошла в палатке на горе Караул-Оба,  именно там я и стал мужчиной. В то лето случилось так, что мы с ребятами отдыхали в палатках на горе, а Лариса в это время отдыхала на другом берегу Крыма. Мы ещё в Москве договорились, что я к ней приеду. И вот как-то утром я отправился за Ларисой в её дом отдыха. Ехал на попутках и даже на почтовой машине. Часам к пяти вечера я уже был у Ларисы. Она жила в маленьком домике на двоих человек. Там было только две кровати и всё.  Я благополучно переночевал на полу между кроватями, и мы с Ларисой отправились ко мне на гору. Тут мы воспользовались рейсовым автобусом, так как вдвоём ехать на попутках проблематично. К вечеру мы добрались да нашего лагеря, поужинали и легли спать. Вот именно в эту ночь я и стал мужчиной. На этот раз всё получилось. Лариса провела у нас целый день – мы вместе купались, загорали и бродили по окрестностям. На следующий день она вернулась в свой дом отдыха.
    В Москве я продолжал жить у Ларисы, только теперь иногда перебирался со своего дивана к ней в постель. И вот как-то утром её мама (Валентина Николаевна) зашла к нам в комнату, и обнаружила нас с Ларисой в одной кровати. Она потребовала, чтобы мы поженились. Я и Лариса были не против – скоро мы сыграли свадьбу. Мы прожили с ней десять лет душа в душу. Я её очень любил и уважал. Я называл её Белкой – мой Бельчонок, а она называла меня Котом. Единственное огорчение, которое омрачало нашу жизнь, это то, что у нас с ней не могло быть детей. У Ларисы был отрицательный резус фактор, а у меня – положительный. И ещё была проблема с её фригидностью – она совсем не получала никакого удовольствия от нашей близости. О фригидности мы узнали от писателя-экстрасенса Геннадия Снегирёва. Кто-то посоветовал нам к нему обратиться. Сначала у него побывала Лариса. Возвратившись от него, она рассказала об его чудо-квартире, и каком-то чудо-аппарате, который стоял у него в комнате. Когда я в следующий раз поехал вместе с ней, то ничего чудесно не обнаружил. Вот что значит – разные точки зрения. Если Лариса была романтиком, то я в то время был прагматиком.
     Исследовав Ларису, этот «экстрасенс» обнаружил в голове у Ларисы какие-то узелки, которые и были причиной её фригидности. Однако лечить её он отказался, хотя мы и привезли ему бутылку водки, которую он попросил. Позже я прочёл его книгу с детскими рассказами, и ничего особенного в них не нашёл.
       А расстались мы с Ларисой по причине её измены. Она тогда репетировала, а потом играла спектакль «Дама с собачкой» с Серёжей Бурлаченко. И вот однажды, когда его жены и дочки не было дома, Серёжа пригласил Ларису к себе домой и она согласилась. Там это и произошло. На следующий день за завтраком Лариса призналась, что изменила мне. Это было для меня, как гром среди ясного неба. Потом, когда я пришёл в себя, я предложил ей зачать с Серёжей ребёнка, но она отказалась. И этот случай нанёс непоправимый урон нашим отношениям. В итоге – мы развелись. Года через два мы случайно встретились в фойе Дворца пионеров. Я стоял около раздевалки, а она вошла в дверь с улицы. Смотрю подходит ко мне какая-то полная женщина и здоровается со мной. Ба! Да это Лариса! Она всегда была худенькой, а тут располнела и стала похожа свою маму. (Об этом, кстати, меня предупреждал её отец, когда один раз навещал свою дочку.) Оказалось, что она родила девочку от Олега Берёзкина, моего ученика. Больше я её никогда не видел. А Бурлаченко разбил паралич, и он теперь сидит в кресле-каталке, хотя продолжает писать свои книги. Сколько раз я пробовал их почитать, но почему-то так и не решился.
     Следующие десять лет я прожил в одиночестве и только в 45 лет обзавёлся новой женой – это была и до сих пор есть – Наташа Потапова. Познакомились мы с ней на лекциях по ВсеЯСветной Грамоте. Когда я увидел девушку с опущенной головой и немного сутулую, то внутри у меня что-то щёлкнуло:
 - Этому человеку я должен помочь!
    Следующая наша встреча была в квартире Серёжи Жирякова. У него умер отец и Серёжа (мы познакомились на лекциях по ВсеЯСветной Грамоте) пригласил меня на поминки. Захожу я в квартиру, прохожу на кухню и вижу Наташу, которая готовила еду для поминок.
-  Это знак! – подумал я, - что-то я стал часто встречать эту девушку.
    Наташа работала в библиотеке имени Ленина. Мы с ней познакомились, и она вызвалась сделать картотеку моей библиотеки, чтобы все люди, которые посещали лекции могли читать книги, которых у меня было много. Вся квартира была в книгах и пластинках с музыкой. Наташа стал периодически приезжать в квартиру и делать картотеку. Пока я был на репетициях, она работала у меня в квартире.
   Как-то так случилось, хотя ничего случайного не бывает, но я «случайно» и уже третий раз услышал её разговор с подругой – она спрашивала: можно ли у кого-либо пожить какое-то время, так как она поругалась со своими родителями, и не желает жить с ними в одной квартире. Узнаёте ситуацию? Один в один как у меня. Я предложил Наташе диван в моей квартире, так как сам я спал на полу на матрасе. Диван был для меня слишком мягок, у меня от него болела спина. Она согласилась, тем более, что работа над картотекой ещё не была закончена. На следующий день она переехала ко мне.
    Однажды, когда мы легли спать – она диване, я - на полу, я почувствовал, что ей не здоровится. Стал своими «руками» успокаивать её и прогонять болезнь. Она это почувствовала и спросила: что я делаю? Я ответил, что лечу её. Вдруг она спрыгнула с дивана и оказалась около меня на матрасе. Я понял, чего она хочет, но остановил её, сказав, что прежде чем между нами что-то будет, мы должны обвенчаться. На следующий день она съездила домой и привезла светлое платье для венчания. Мы встали на колени перед «алтарём», который был у меня на стене – там висели копии икон Юры Победенника, Богоматери и других. Я стал говорить «клятву», а Наташа повторяла за мной. Кончалась клятва словами: «Пока смерть не разлучит нас!» Так мы стали мужем и женой реально, а первого марта 1996 года мы зафиксировали это в ЗАГСе и отпраздновали свадьбу с родителями на квартире у Наташи. Благословение мы получили от её бабушки, с которой Наташа меня познакомила.
    Первые годы нашей совместной жизни ушли на поправку здоровья Наташи. От прежней жизни с родителями у неё были нейродермит и астма в лёгкой форме, поэтому у неё всегда был баллончик с пшиколкой. После того, как у неё началась нормальная половая жизнь, нейродермит прошёл сам собой. С астмой было сложнее. Я убеждал её, что приступы у неё бывают в результате неосознанного страха смерти. Поэтому я старался убедить её, что смерти бояться не надо – это всего лишь переход из одного состояния в другое. На самом деле смерти нет, есть только отмирание грубой материальной оболочки. «Если бы гусеница боялась смерти, превращаясь в куколку, то она никогда бы не стала бабочкой», - объяснял я Наташе. Приходилось применять и жёсткие методы – я запирал Наташу в ванной, и не давал ей воспользоваться пшикалкой. Она умоляла дать ей дыхнуть, кричала, что умирает, но я не выпускал её, и говорил, что можно совершенно спокойно обходиться без ингалятора. Скоро приступ прекращался, и я выпускал её. Ещё одним лекарством для неё была поездка на юг, в Евпаторию. Море, солнце и воздух оказывали свои благотворные воздействия. Мы поселились в деревне Заозёрная, в маленьком домике. Народу на пляже было совсем немного, не то что в Евпатории.
   Один раз мы прошли такое испытание – недалеко от берега, в море мы нашли целебную грязь. Я, когда ещё был маленький, и отдыхал в санатории «Евпатория», то нас возили в Саки на грязи. Запах этой грязи я запомнил на всю жизнь. Так вот – мы нашли эту целебную грязь недалеко от берега в море. Ради прикола мы обмазались ей целиком – всё тело, и «превратились» в негров. Где-то сохранились наши фотки в этом виде. Ходили мы так, наверное, целый час, а потом смыли грязь в море. Чувствовали мы себя хорошо. Пришли домой, поели и нас потянуло в сон. Проснулись мы только через сутки – так подействовала грязь.
   В один из дней мы отправились путешествовать по Крыму. Я хотел показать Наташе гору Караул-Оба. Добрались до горы, и я показал ей места, где мы с ребятами отдыхали. Дошли до перевала, и тут Наташей овладел страх. Она ни в какую не желал перелезать через гору. Видно было, что она не на шутку испугалась. Потом, когда она отдышалась, мы всё-таки преодолели этот барьер. Переночевав в Судаке, мы сели на катер и поплыли в Феодосию. Там мы посетили музей А. Грина, и я вручил экскурсоводу свою инсценировку «Алые паруса». Потом мы посетили музей Айвазовского, и там нам рассказали байку, что вот-вот «Девятый вал» привезут в Феодосию из Москвы.
    Потом мы сели на такси и поехали в Симферополь, чтобы оттуда попасть в Евпаторию. За рулём был старый моряк с крепкими руками. Именно эти крепкие руки и спасли нам жизнь. Мы мчались по шоссе на приличной скорости – дорога была прямая, как стрела. И вдруг впереди я увидел чёрную заплатку – на жаре асфальт заплатки расплавился, но не успел сказать водителю. Именно в неё мы и угодили передним колесом. Машину тряхнуло довольно сильно, но моряк своими крепкими руками удержал руль, и мы благополучно поехали дальше. А так могли бы перевернуться, но Бог миловал. В Симферополе мы пересели на автобус, и возвратились в Евпаторию.
    После того, как здоровье Наташи поправилось, она благополучно родила двух сыновей – Сашу в 2001 году, и Лёшу – в 2003 – оба Львы, как и Наташа. А мне уже было за 50.
               
Пять вечеров (продолжение)
     Вернёмся, однако, в театр-студию «Пять вечеров». Лариса, глядя на меня, решила тоже сделать спектакль со своими учениками. Она составила из наивных игр программу, и я помог ей оформить это в виде спектакля, который мы назвали «Бабушкины сказки». Она сама играла эту Бабушку, и ещё мы пригласили Олега Берёзкина, чтобы он сыграл в этом спектакле её старшего внука, а её студийцы были младшими внуками и внучками. В итоге получился такой учебный спектакль. Костюмы и декорации были самыми минимальными. Я подобрал кое-какую музыку и, когда мы репетировали спектакль на сцене, сделал минимальный свет. Сколько раз мы сыграли этот спектакль я не помню, но немного. И в репертуар нашего театра он не вошёл.
    Ещё один спектакль, в котором играла Лариса, был «Щелкунчик» по Гофману. Бурлаченко написал прекрасную инсценировку, и начались репетиции этого спектакля. На роли мышей были взяты Ларисины воспитанники. Мари играла Лена Гарбуз, а самого Щелкунчика-Принца играл талантливый мальчик, но я, к сожалению, забыл его фамилию. Выпустили мы это спектакль или нет – тоже не помню. Кажется, до выпуска дело не дошло.
    Ещё один спектакль, который не был доведён до выпуска, был «Гулливер». Опять же Бурлаченко написал инсценировку, но он по какой-то причине был закрыт.
   А вот спектакль «Скамейка» по Гельману мы сделали, и даже несколько раз сыграли его. Лариса в этом спектакле играла опять же с Бурлаченко. В этом спектакле я участвовал в роли декоратора. Саша Стефанюк придумал декорации, в которых были, кроме скамейки, ещё и карусель с лошадками.
   Саму скамейку я сделал легко, а вот с каруселью пришлось повозится. Мы сделали только половину карусели и одну лошадку. Купол карусели мы подвесили на верёвках, а само основание мы собирали из трапециевидных фрагментов на колёсиках. Таким образом, карусель немного двигалась.
   Серёже, чтобы немного его состарить, приклеили усы, а Ларисе сшили довольно роскошное платье. В общем спектакль получился, и публика была довольна. Мы приглашали учеников старших классов. При выпуске спектакля Семёну Аркадьевичу пришлось попотеть, чтобы спектакль разрешили играть во Дворце пионеров – спектакль-то совсем не детский.
Встречи с известными людьми
    Мы продолжали приглашать известных людей на наши спектакли. Один раз у нас побывал известный режиссёр – Глеб Панфилов. Мы показывали спектакль, который опять же состоял из отрывков разных пьес. Действие спектакля опять же начиналось в фойе. Там игрался отрывок из пьесы Островского «Гроза». Кабаниху играла Галя Орешкина, кто играл Катерину – не помню. И вот играют они отрывок, и вдруг, в какой-то момент, включается прожектор, который был у нас в фойе. Панфилов оборачивается и видит этот прожектор. Этот момент вспыхнувшего света его поразил и, как он потом нам сказал: «Надо будет где-то использовать этот эффект.»
   Был у нас в гостях и известный художник и бард Евгений Бачурин. Он дал нам целый концерт своих песен. Правда для вдохновения и смазки горла, как он сказал, пришлось за кулисы поставить бутылку коньяка. В перерыве между песнями он заходил за кулисы и смазывал горло.
    Ещё один актёр, который дал нам целый концерт своих песен, был Александр Трофимов. Он тогда играл в театре на Таганке. В кино он сыграл роль кардинала Ришелье в «Трёх мушкетёрах». Он пел нам свои песни, которых мы никогда не слышали. Если Бачурин выпускал пластинки, и мы были знакомы с его творчеством, то Трофимов для нас был открытием.
     Раз уж речь зашла об известных личностях, то расскажу обо всех, кого мне посчастливилось видеть живьём. Начнём, пожалуй, с Владимира Высоцкого. Его я видел не только в кино, но и в театре, причём я всегда сидел во втором ряду театра на Таганке. Дело в том, что мой папа имел возможность доставать мне эти билеты. Он тогда работал в отделе снабжения Совета Министров. Там был отдел, который обслуживал иностранцев, и если иностранцы не хотели идти в театр, то они доставались мне. Дима Куликов, который входил в «билетную мафию» завидовал мне. Ему самому не часто выпадало счастье пойти в театр, а уж о билете на второй ряд и мечтать не приходилось.
    Итак, благодаря папе, я посмотрел следующие спектакли с участием Высоцкого: «Гамлет» - главная роль, «Десять дней, которые потрясли мiр» - Керенский и др., «Пугачёв» - роль Хлопуши, «Преступление и наказание» - Свидригайлов, «Вишневый сад» - Лопахин (режиссёр – Анатолий Эфрос). Больше всего мне запомнились роли Хлопуши и Лопахина. Когда Лопахин купил Вишневый сад, то у него был большой монолог, и этот монолог он произносил, отталкиваясь ногами от порталов, а сзади его под микитки держал слуга.  Очень впечатляющая сцена!
    Один раз, когда я был в центре, в книжном магазине, что напротив «Детского Мiра», то увидел толпу народа. Оказалось, что они ждали приезда Высоцкого, который снимался в популярном потом фильме «Место встречи изменить нельзя». Однако Высоцкий не приехал мы его так и не дождались. Съёмку отменили.
      Владимира Рецептора – актёра БДТ мне посчастливилось видеть в его моноспектаклях «Гамлет» и «Лица» по Достоевскому. Играл он эти спектакли в зале Чайковского. Каждый раз зал был забит битком. Мы ходили на эти спектакли с Олегом Серфимычем. Оказалось, что он был знаком с Рецептором, и мы после спектакля зашли к нему в гримёрную. Владимир оставил автографы на пластинках с его спектаклями, которые я предусмотрительно захватил с собой.
   Мастерство Рецептора было на высшем уровне. Мне запомнился один момент из спектакля «Лица»: он произносит текст и в то же время движется по сцене, зал в огромном напряжении, казалось бы, и актёр тоже должен был быть напряжён, но оказалось, что он довольно расслаблен, ибо спокойно переступил шапку, которая была на его пути. Я был потрясён! Когда мы зашли к нему после спектакля, и познакомились, то оказалось, что, как человек, он довольно скромный – никакой звёздной болезни у него не было. Позже я видел его на экране в спектакле «Мещане», где он играл вместе с Лебедевым. Великолепный спектакль, жаль, что мне не удалось посмотреть его вживую.
     Раз уж речь зашла о БДТ, то Евгения Лебедева мне удалось посмотреть в его лучшей роли – Холстомера в спектакле «История лошади», который поставил Марк Розовский, а Товстоногов довёл его до совершенства. БДТ гастролировал в Москве в здании театра им. Моссовета. Билеты были куплены, но я заболел – была высокая температура. Тем не менее я пошёл на спектакль. Во время просмотра я совершенно забыл о своей болезни. Театр – это самое лучшее лекарство! Тем более, когда смотришь шедевр, а «История лошади» была действительно шедевром. Кроме Лебедева в спектакле играли – Олег Басилашвили, Георгий Штиль, Валентина Ковель, Михаил Волков и другие. Великолепно работала массовка из молодых актёров – они декламировали стихи Юрия Ряшенцева, которые он специально написал для этого спектакля. Слава Богу, что удалось сделать запись этого спектакля, и его можно посмотреть. Конечно, живое исполнение ни с чем не сравнимо!
   В спектакле «Мещане» Лебедев тоже был хорош, хотя я смотрел его только в записи. Что говорить – Лебедев великий актёр, сейчас таких не видно. 
   Из поэтов живьём я видел Давида Самойлова, Юрия Левитанского, Новеллу Матвееву, Беллу Ахмадулину, Андрея Вознесенского.
    Когда открылся Дом Книги на Полянке, то у них была традиция – приглашать поэтов и писателей на встречу с читателями. Для этого там был специальный небольшой зал. Мне посчастливилось попасть на встречу с Андреем Вознесенским – он читал нам отрывки из своей новой поэмы «Юнона и Авось». Позже по этой поэме в театре Ленком был поставлен спектакль с музыкой А. Рыбникова и записана пластинка. Честно говоря, пластинка мне понравилась больше, чем спектакль.
   С Юрием Левитанским я встречался несколько раз, и даже побывал у него дома, познакомился с его красавицей женой и тремя дочерьми. А дело было так – он в поездке познакомился со стюардессой. Она назначила ему свидание и Юрий пригласил меня, чтобы сообщить жене и дочкам, что мы с ним едем по каким-то важным делам, а я должен был это подтвердить. Кажется, жена поверила моим честным глазам. Мы с Юрием вышли из подъезда, свернули за угол дома и расстались. Больше я с Левитанским не встречался.
    Беллу Ахмадулину я случайно встретил, когда она в купальнике шла по берегу реки где-то в Подмосковье. Кажется, там был какой-то дом отдыха, и я приехал туда, чтобы встретиться с Людой Мансуровой.
  Новеллу Матвееву я видел в ТЮЗе после спектакля «Алые паруса». Она написала инсценировку этой феерии А. Грина и пришла посмотреть, что получилось. Новелла шла под руку с своим спутником Иваном Киуру, тоже поэтом. По её виду было видно, что ей не очень-то понравился спектакль. Мне этот спектакль тоже не понравился – тяжеловесные декорации, грубая игра актёров. Дух Грина они не ухватили.
 
    Давида Самойлова я видел в ЦДЛ, когда он читал свои стихи. Он один из редких поэтов, который хорошо читал свои стихи. Как правило, поэты читают свои стихи плохо. Они же не актёры!
   С Дмитрием Журавлёвым – великолепным чтецом – я тоже встречался несколько раз опять же благодаря Олегу Серафимычу. Он прекрасно читал «Онегина» Пушкина.
  Журавлёв Дмитрий
    Программу по стихам Федерико Гарсиа Лорки великолепно читал Виктор Персик и мне посчастливилось это видеть. Виктор и внешне был похож на Лорку.
   Виктор Персик
  Федерико Гарсиа Лорка
Московский Школьный Театр (МШТ)
    Теперь расскажу, как я был директором Московского Школьного Театра. Во время прохождения курсов повышения квалификации в МИПКРО, я познакомился с Александрой Петровной Ершовой, дочкой Петра Ершова – соратника К.С. Станиславского. Его книга «Технология актёрского мастерства» одно время была моей настольной книгой. Александра Петровна вела у нас курс актёрского мастерства. После окончания учёбы в МИПКРО она предложила мне стать директором МШТ имени Е.К. Чухман – основательница МШТ уже ушла мiр иной, и дело это заглохло. Александра Петровна предложила мне возродить МШТ. Для этого меня оформили в ИХО образования на должность директора МШТ. Оказывается, в своё время, Екатерина Куприяновна выбила эту ставку в ИХО. Директором ИХО тогда была Л.В. Школяр.
      И вот я стал организовывать фестивали МШТ, для этого я ездил по школам и смотрел спектакли. В то время почти в каждой школе был театральный коллектив и мне приходилось ездить по всей Москве и даже по подмосковью. Лучшие спектакли мы показывали на заключительном этапе фестиваля на сцене учебного театра ГИТИСа.
  Первый фестиваль шёл под лозунгом «Земля – планета Людей». В 2000 году как раз было 100-летие Антуана де Сент-Экзюпери. В организации фестиваля мне помогали – Московский Детский Фонд в лице Елены …, к сожалению я забыл её отчество и фамилию, а в интернете о ней нет информации.
Московский Центр Детской Дипломатии им. Саманты Смит – здесь мне помогала Кошурникова Римма Викентьевна и девушка Лиза, которая печатала программу фестиваля и позже делала программки для ДЭШТИ «Радость». Фестиваль прошёл отлично. Я познакомился с очень интересными коллективами. К сожалению, программа этого фестиваля не сохранилась. Наш коллектив ДЭШТИ «Радость» показал в рамках этого фестиваля спектакль «Маленький Принц» - участники: Надя Караваева, Володя Ковалёв, Алёна Токарева.
   Второй фестиваль 2001-го года назывался «От чистого истока в прекрасное далёко». Эта песня стала гимном нашего фестиваля. На этот раз в жюри фестиваля был включён Каплан Борис Соломонович – очень известный деятель культуры. Дипломы фестиваля были подписаны самим Сергеем Владимировичем Михалковым.   
   Главной особенностью нашего фестиваля было то, что у нас не было степеней – все участники были равны между собой и каждый получил диплом об участии в фестивале. Во время фестиваля царила дружеская атмосфера. Занятие театром – это не спорт, это искусство и тут главное себя показать и других посмотреть. Есть чему друг у друга поучиться.
    Всяких дипломов и благодарностей у нас было много. С некоторыми из них вы можете ознакомиться в конце книги.
    В ИХО, где я числился директором Московского Школьного Театра, требовали, чтобы я писал статьи, отчёты. Я избегал этой работы, объясняя, что мне некогда сидеть и писать, потому что организационная работа отнимала много времени. Сейчас, изучая свой архив, я обнаружил черновик статьи «Детский театр – как явление культуры.» Эта статья так и не была обнародована. Вот она:
«Часть I. Общие аспекты современного развития.
   Нам с вами чрезвычайно повезло. Мы живём в эпоху возвращения Человечества к истинной своей сути. Долго блуждало Человечество в потёмках технократической цивилизации, где на первое место была поставлена машина, а Человек – на последнее. Если кто-то сомневается в этом, то может просто выйти на улицу, и увидеть – по земле едут машины, а Человек вынужден пользоваться подземными переходами. Человека с детства учат пользоваться компьютером, вместо того, чтобы развивать его природные способности, которые на несколько порядков выше машинных. В школах никого не интересует талант человека. Задача школы – дать объём знаний! Вот приметы технократической цивилизации, в которой мы живём, и которая, слава Богу, уже надоела своей бездушностью.
   Итак, опьянение от власти над Природой и техникой прошло. Живая суть Человека восстала против порабощения её техникой, таланты Человека выходят на первый план. Да, пока ещё только в отдельных местах и отдельных людях, Талант Человека становится во главу угла, но таких мест и таких Людей становится всё больше.
     Талант – вот единственная точка отсчёта для общества, которое хочет победить технократию. И не только общество, но и сам Человек отвечает за свой Талант. Речь идёт об ответственности каждого Человека, ибо личное участие в событиях, которые происходят на Земле, составляют не только его право, но также и обязанность. «Участвую, следовательно - существую!» Нет таких Людей из нас, которые не нуждаются в Уроке, нет таких невежд, чтобы не суметь его преподать.
     Каждый из нас должен осознать, что среда обитания современного Человека ухудшается с каждым днём, и Человек страдает от негативных последствий сегодняшнего «прогресса», и не только от органических изменений в нашем организме, но и от нагрузки на психику. Зачастую говорится об эрозии качества жизни, о всё более мучительном одиночестве. И это сейчас, когда – как это не парадоксально – мы располагаем невиданными возможностями коммуникации, и живём в условиях самых в истории человеческих скоплений. И вот предел «одиночества в толпе» наступил. Мы живём в эпоху возврата Человека к Человеку. Вспомните слова одного из героев фильма Тарковского «Солярис»: «Человеку нужен Человек!» Переход от производящего Человека к Человеку Творящему будет ускоряться. И творческие Люди будут объединяться. А что может быть лучше, чем объединение на основе совместного творчества? И не просто Творчества, а Творчества Светлого и Жизнеутверждающего. Можно сказать, что мы вступаем в Новую Эпоху Возрождения. И Театр в эту эпоху будет играть первостепенную роль. Ибо сейчас стоит вопрос о создании модели нового Бытия, нового культурного пространства. Сегодня уже недостаточно улучшить материальные условия – необходимо стремиться к духовному, моральному и материальному прогрессу каждого Человека, к гармоническому развитию личности. Развитие должно рождаться всё более широким и созидательным участием Человека в жизни сообщества, и в то же время обеспечивать возможность такого участия.
    Новые параметры благосостояния имеют в своей основе этические ценности Человека, а где как не в искусстве – музыке, живописи, театре уделяется этому огромное внимание.
    Каждый Человек принадлежит своей культуре, её корни уходят в глубь веков, и поэтому глубокое проникновение в собственную культуру есть путь к признанию различий, ключ к обогащающему восприятию другой культуры. Гармония, которую принесут Мiру новые связи между народами, зависит в значительной степени от всестороннего раскрытия культурных особенностей всех регионов планеты.
    Представьте себе, что клетки вашего тела забыли о том, что они принадлежат к единому организму и стали жить самостоятельно. Что бы тогда получилось? Раковые клетки именно так и поступают, и через некоторое время организм погибает. Человечество больно раком, и сейчас оно начинает это понимать. Выздоровление наступит только тогда, когда все клетки, то бишь – государства, поймут свою роль в общепланетарном организме, и будут её выполнять. То же самое относится и к каждому Человеку. Понять свою роль и честно её играть. Так принцип театра осуществляется в жизни. Жизнь – это театр!
   Культурные отношения во все времена служили связующим звеном между странами и регионами. Установление подлинного культурного разнообразия единственный путь, позволяющий противостоять растущему однообразию, которое несёт в себе экспансия технократической цивилизации. Этот путь должен рассматриваться нами, как фактор мирового равновесия и творчества. Без культуры не может быть подлинной свободы. Чтобы возвести задние мира в душе человека, чтобы предотвратить войну, мы не можем и не должны молчать. Мы должны возвысить свой голос, и во всеуслышание заявить, что культура – это краеугольный камень, что нет свободы без культуры, и нет культуры без свободы.
    Защита культурной самобытности включает множество аспектов. Взвешенная защита культурной самобытности – ключ к решению проблемы общения между людьми. Если «моя» культурная самобытность может сохраниться только в силу её признания и уважения кем-то «другим», то значит, проблема лежит в плоскости «коммуникативной справедливости», при которой ни одна из сторон не допускает злоупотреблений в отношении другой, а недоверие – причина всех войн – уступает место уважению и взаимопониманию.
    Идеальные условия для сохранения, обогащения и распространения культурного богатства прошлого и вместе с тем усвоение ценных достижений других культур представляет образование, но не то образование, которое мы имеем на данный момент, а образование, которое во главу угла ставит развитие личности, развитие таланта Человека. Только такое образование может воспрепятствовать отчуждению и упразднению истинных ценностей, скомпрометированных уничтожающей мощью пропаганды, которая ведёт к общему ослаблению человеческого разума: росту пассивности, превращению человека в стороннего наблюдателя (как в спорте, так и в искусстве), преобладание зрительного над мыслительным, распространению массовых зрелищ, разрушающих способность думать, потреблению всякого творчества, поверхностному знанию, всё более отдаляющегося от мудрости.
                О будущем
   Только при условии значительного усиления внимания к формированию личности, мы можем получить сбалансированное и гармоническое развитие. Очень скоро появится новая структура занятости, полагающаяся в большей или меньшей степени на творческие способности, и требующая в силу этого разносторонней подготовки, образования, научных исследований. Новые рабочие места рождаются реконверсией промышленности, основанной на переориентации человека. Нельзя по-прежнему цепляться за рабочие места, требующие от работника исключительно физической силы. Это безполезно и, кроме того, социально несправедливо, потому что в этом случае замена человека машиной неминуема и выгодна. При всех недостатках переходного периода от человека-производителя к Человеку –Творцу эра рабского труда кончилась. Наступает эра, требующая квалификации. Считается, что 80% рабочих мест, которые появятся через 20 лет, будут связаны со знаниями, на сегодняшний день не существующими. Основными потребителями знаний будут новые профессии.
   «Новое имя Мiра – развитие!» Сценарий изменился и у нас нет актёров на новые роли. Отсюда безразличие зрителей, особенно молодых. Самая худшая ситуация, когда нет не только «за», но и «против». Чтобы противостоять скептицизму, чтобы будить мечту, необходимо иметь  смелость выдвигать великие цели, основанные на непреходящих ценностях, и гореть желанием их достигнуть. Нужно стремиться любой ценой изменить курс. Бунтарство – да, безразличие – нет, потому что невозможно возродить оплоты Мiра руками растерявшихся и лишённых всяких надежд молодых людей. Мы должны воспитывать молодёжь способную к действию. «Смеющуюся» молодёжь. Образование, наука, культура – нет более прочных опор для человека, чтобы «угрожать» старанием и усердием в любви и понимании. Чтобы иметь право на улыбку, как в стихах Висенте Алейксандре: «Устремите вверх улыбку под угрозою Любви…»
                Часть II. О месте театра, где играют дети, в культурном пространстве.
      Театр занимает огромную часть в культурном пространстве, а детский театр – это уникальное культурное пространство. Детский театр делится на следующие части:
1. Взрослый театр для детей
2. Детский театр для детей
3 Детско-взрослый театр для детей и взрослых
4. Детский театр для взрослых и детей
    Первый, как правило, это детские спектакли во взрослом театре или специальные театры, которые играют только для детей. Он имеет довольно неплохую материальную базу – свой зал, своё здание как минимум, - остальное зависит от людей, которые в нём работают. Таких театров очень мало, и они способны обслужить только сотую часть детского народонаселения.
   Второй, это как правило, театр в школе или во дворце творчества, как правило эти театры существуют на пожертвование родителей, и между такими театрами есть очень бедные, е есть и очень богатые. Эти театры обслуживают свои школы или свои районы. Редкие театры способны выехать на гастроли. Число спектаклей в таких театрах колеблется от 10 до 150 в год.
Третий тип последнее время приобретает всё большую популярность. Играют педагоги с учениками, родители с детьми, взрослые, окончившие школу, с учащимися. Эти театры часто имеют хорошую материальную базу.
Четвёртый тип театра, где играют дети, рассчитан на зрителей смешанного типа – в зале обычно присутствуют дети и их родители, и каждый из них остаётся доволен. Таких театров очень мало.
    Мы будем говорить о проблемах театров второго и третьего типа.
   Итак, посмотрим, что из себя представляют театры второго типа, где играют дети. Эти театры можно разделить на несколько категорий:
А) по возрасту – младшие, средние, старшие, смешанные.
Б) одноразовые и репертуарные. (первые, как правило, ведут учителя без театрального образования, вторые – в сфере доп. Образования ведут более или менее подготовленные в театральном отношении люди и, как правило, такие театры имеют педагогов по хореографии и вокалу, как минимум.)
В) по «профессиональности» - я не зря поставил это слово в кавычки, так как есть такие театры, где дети играют «профессионально», то есть детские спектакли играют по законам взрослого профессионального театра. Как правило в таких спектаклях жёсткая, взрослая режиссура, и проблемы, которые играют дети, на самом деле волнуют режиссёра, но никак не могут волновать детей, ибо они до этого ещё не доросли. И поэтому в таких театрах дети скорее похожи на марионеток, чем на живых детей.
     Репертуар таких театров, как правило, составляют сказки. Достоверность таких спектаклей бывает довольно высокой, несмотря на то, что все возрастные роли играют дети. И, как правило, режиссёры и не стремятся работать над возрастными ролями и достигать возрастной достоверности, ибо этому театру присущи стихия игры и даже маленькие девочки здесь могут играть роли мужчин в возрасте (например, охотника в «Обыкновенном чуде» в театре-студии «Русалочка» играет 8-ми летняя девочка, но играет с таким азартом, что на это было очень приятно смотреть.) Здесь спасает вера ребёнка в то, что он играет. Если ребёнок – юный актёр – верит, то и мы верим ему. В принципе это есть суть театра. Роль только тогда и получается достоверной, когда человек на 100% верит в то, что он играет.
    Такие театры, также, как и взрослые профессиональные театры, зависят от таланта режиссёра и его чувства меры. Диапазон – от режиссёра-диктатора и актёров-марионеток, до режиссёра - умирающего в актёре. В общем всё, как во взрослом театре. 
   Третий тип, где составы спектаклей представляют собой содружество детей и взрослых сегодня приобретают всё большую и большую популярность. Правда, комиссии фестивалей от образования не одобряют, когда учителя играют вместе с учениками. Они считают, что если учитель играет вместе с учениками, то он теряет своё достоинство, и переходит грань дозволенного в общении с учениками. Это мнение возможно только в нашей системе образования, когда учитель заведомо ставится выше ученика, только по своему званию, а не по человеческим качествам. Так и рождается безнравственная педагогика, против которой выступает Анатолий Гармаев. Учитель имеет право учить ученика, когда он сам делает то, чему учит ученика. Вот основа НРАВСТВЕННОЙ ПЕДАГОГИКИ. Законы театра едины для всех – и учителей и учеников. Вот почему здорово, когда учитель и ученик играют вместе. Обучение происходит за счёт личного примера, а не за счёт приказа сверху. Ведь главное, чему Учитель должен научить ученика – это быть Человеком. Все знания и умения не нужны ученику, если он не Человек. И если Учитель стремится быть Человеком, то и его ученики тоже стараются быть Людьми. И работа над спектаклями, творческая работа – это самый лучший способ обучения и воспитания. Вот основа театральной педагогики, о которой в последнее время много говорят и пишут. Совместное творчество, обучение добывать знания, а не получать их готовыми – этот метод лучший из всех какие мы имеем на сегодняшний день.
   И самое интересное – когда учитель играет вместе с детьми, то ещё неизвестно, кто кого учит. Идёт взаимное обогащение. Дети от природы ещё не разучились играть, и часто бывает, что учитель больше учится, чем его ученики. Учится верить, учится не врать, учится видеть и слышать по-настоящему. Ведь, чего греха таить, мы взрослые часто придумываем себе свой мiр, и больше ничего не хотим видеть и слышать, а ребёнок открыт Мiру, и видит и слышит Мiр таким, как он есть во всей его полноте. Так что советую вам – играйте вместе с детьми, и вы получите огромное удовольствие от общения с живыми людьми, которыми часто бывают дети, с которыми вы работаете. И теперь понятно, почему такие театры приобретают всё большую и большую популярность. Эта тенденция совпадает с тенденцией объединения людей. Время начальников, которые только командуют, прошло; наступает время начальника, который создаёт условия для работы подчинённых, и сам работает вместе с ними. Даже если вдуматься в слово «начальник» - это тот, кто «начинает», а совсем не командует. В чём ещё преимущества таких театров? Здесь каждый играет свою роль. Взрослые играют взрослые роли, дети – детские роли. В этом театре не нужно клеить усы девочке, чтобы она была похожа на мужчину, найдётся учитель или папа, или, в крайнем случае, сам режиссёр сыграет роль этого мужчины с усами. И достоверность таких спектаклей повышается в несколько раз. Даже профессиональные театры сегодня уже отказываются от травести, и берут на роли детей девочек и мальчиков соответствующего возраста.
    Главным преимуществом этого театра является скорость и качественность обучения новичков актёрскому мастерству. Когда ребёнок играет вместе со старшим товарищем или со взрослым актёром, то скорость обучения актёрскому мастерству возрастает в несколько раз. Маленькие дети, играя со взрослыми, опытными актёрами, за два-три года могут научится всему тому, что их сверстники осваивают за 5-6 лет отдельного от взрослых обучения. Михаил Щетинин использует этот метод для освоения любых предметов – это объясняется способностью ребёнка считывать полевые структуры с умеющего или знающего. И тут мы снова возвращаемся к Гармаеву: оказывается, что в наших школах именно поэтому так долго и трудно идёт обучение, что в основе лежит безнравственная педагогика, то есть учителя сами не ведают того чему учат. А как можно научить тому, что сам не знаешь и не умеешь?   Вот и мучаются и ученики, и учителя. А уж компьютерное обучение – это совершенное безобразие. Чему может научить машина Человека? О каком полевом взаимодействии тут может идти речь? О какой ответственности учителя перед учеником здесь можно говорить? Это просто затмение разума и уход от реальной жизни.
    Просматривая спектакли для участия в фестивале, мы старались найти именно такие коллективы, где содружество детей и взрослых было творческим. Уловив именно эту идею ТО МШТ им. Е.К. Чухман проводит серию фестивалей: «Земля – планета Людей», «От чистого истока в прекрасное далёко», «Жить – это значит Любить, и радоваться Свету», «Счастливые дети». Все эти фестивали – это ступеньки восхождения к Божественной чистоте, к возвращению Человечества к истинной своей сути. А суть Человека состоит в том, что он создан по высшему образу и подобию Божьему. Бог – Творец и Человек тоже должен быть Творцом, должен, подобно Отцу, ТВОРИТЬ НОВЫЕ МIРЫ!
        Последним моим делом на театральном поприще была работа в городе Железнодорожном. Здесь я был в качестве «свадебного генерала». Руководительница студии пригласила меня на эту роль, надеясь, что им будет какая-то выгода при участии в фестивалях. Я приезжал в студию, смотрел репетиции (они тогда репетировали спектакль «Одна одинокая деревня»), но делать мне ничего не поручали. Мне это надоело, и я попросил разрешения поставить свой спектакль. Поскольку дети только обучались актёрскому мастерству, то этим спектаклем, конечно, стала «Красная Шапочка». Я репетировал с детьми и, поскольку их было много, то получилось два состава. С мальчиками, как всегда было сложно, поэтому Волка играла девочка. Наконец, всё было готово и был назначен день показа. Было решено показать сразу два спектакля. На второй спектакль на роль Волка я пригласил Володю Ковалёва, который сыграл более ста спектаклей. Репетировать было некогда, поэтому Володя играл с новыми партнёрами сразу на показе. И надо сказать, что второй спектакль был сыгран намного лучше благодаря тому, что с детьми играл «настоящий Волк». Это отметили и руководители студии. На этом моя работа в городе Железнодорожном завершилась. У меня появились другие заботы.
Хиллеры
    В июле 2001 года у меня и Наташи появился долгожданный сын – Саша. Я стал счастливым отцом. А через два года наша семья пополнилась ещё одним сыном – Алёшей, который родился в августе 2003 года.  Чтобы кормить сыновей и жену, я стал подрабатывать в разных сетевых компаниях, которых в то время было много. Подрабатывая в Орифлэйме, я познакомился с интересной женщиной – Ириной Георгиевной. Она была немного старше меня, но очень энергичная и изобретательная. У неё была проблема – пьющий сын. Он был бизнесмен, проблем с деньгами у него не было, а вот с вином – была проблема. Ирина Георгиевна мечтала избавить его от болезни, но не просто так, а с помощью хиллеров – филиппинских целителей. Она уговаривала его слетать на филиппины и избавится от этой зависимости, но не хотел об этом и слышать. Тогда она нашла какую-то богатую тётку и вместе с ней сама слетала к хиллерам. Впечатление было потрясающим! Из своей поездки она привезла кассету с записью работы этих хиллеров. А богачка, с которой летала Ирина Георгиевна, вроде как вылечилась. Как рассказывала Ирина – туда, когда они летели на самолёте, эта женщина горстями глотала лекарства, а на обратном пути лекарства уже были не нужны.
   Раньше я про хиллеров – людей, которые без инструментов, а просто руками делают людям операции, я ничего не слышал. Мне стало интересно. У Ирины дома мы посмотрели кассету, которую она записала. Что я увидел: хиллер своими руками влезал в живот больного, доставал оттуда какие-то сгустки тканей, и потом извлекал руки и, протерев место операции ватой, на этом операцию заканчивал. Никаких следов этой операции на животе больного не было! Ирина Георгиевна сама тоже подверглась такой операции. Самым убедительным фактом, что хиллер действительно побывал у неё в теле, для Ирины Георгиевны было то, что хиллер извлёк из её тела спиральку, которую она ставила в своё время, чтобы не забеременеть. Да, это был убедительный аргумент. Но как убедить сына?
   Сама судьба шла нам навстречу, оказалось, что со дня на день хиллеры должны были приехать в Москву по приглашению одного человека. Мы разузнали – где и когда будут принимать хиллеры – и вскоре оказались на приёме у хиллеров. Самим нам операция нужна не была, но нам разрешили снимать операции. Я лично хотел увидеть, как всё это происходит. Я захватил с собой камеру, и с разрешения хиллеров, а это была женщина и её сын, мы стали снимать операции. Ирина хотела, чтобы её сын, посмотрев эти записи, согласился тоже полечиться у хиллеров, в которых она поверила. Так мы отсняли довольно большой материал. Проблемы у разных людей были разные. Помню одна женщина пришла с огромной опухолью на груди. Она с мужем побывала в Индии, и оттуда она и привезла эту проблему. Мне даже показалось, что это не просто опухоль, а какое-то живое существо, которое, как паразит, поселилось на теле женщины. Она прошла операцию у хиллеров, но чем дело кончилось, я так и не узнал, так как больше эту женщину не видел.
    Срок пребывания хиллеров в Москве закончился, и они улетели домой. Это была моя первая встреча с ними. Честно говоря, поверить до конца в это чудо мне не удавалось. Были всё-таки сомнения. Я много раз пересматривал материал с хиллерами - что-то меня там не устраивало. Я никак не мог понять – что? Где-то примерно через полгода хиллеры снова дали о себе знать. На этот раз они решили воспользоваться нашим знакомством и приехать в Москву по нашему приглашению. Проблема только состояла в том, что у них не было денег на оплату билетов на самолёт. Они предлагали нам организовать их прилёт, и выслать им необходимую сумму.
    Мы с Ириной Георгиевной развили бурную деятельность – собирали с будущих пациентов деньги в счёт оплаты одного сеанса у хиллеров. Вскоре необходимая сумма была собрана. Теперь надо было договориться о месте, где хиллеры могли бы поработать. Недалеко от метро «Бауманская» была поликлиника, которая была закрыта на ремонт, но её заведующая (не помню – чья это была знакомая) согласилась нас туда пустить. Одна комната была пригодна для работы.
    Далее события развивались, как в настоящем детективе. Хиллеры прилетели, и поселились в гостинице в Измайлово. А незадолго до их прилёта случилось вот что: у одного молодого человека, который занимался аптечным бизнесом, мама была на грани жизни и смерти. И он решил воспользоваться услугами хиллеров, чтобы спасти маму. Но сам будучи мошенником, а аптечный бизнес - это обыкновенное мошенничество, он хотел убедиться – не мошенники ли хиллеры. Он и его подельники посадили меня в роскошную машину и повези в свой офис. Чтобы я не узнал, где он находится, они завязали мне глаза. Ну чем не детектив? Когда мы вошли в помещение, то повязку с меня сняли. Мы прошли мимо зала, где рядами сидели девушки и, как я понял, они по телефону впаривали клиентам лекарства. В другом зале стояло несколько столов, на всех были компьютеры. Меня посадили за один из столов и стали расспрашивать о хиллерах. Я к тому времени уже был подкован и с удовольствием отвечал на все их вопросы. Поскольку я тогда был уверен, что хиллеры кое-что могут, то моя речь была убедительна, и они не могли уличить меня во лжи. Я им рассказал о работе с хиллерами, о том скольким людям они помогли. Не забыл упомянуть и о спиральке, которую они извлекли из тела Ирины Георгиевны. О случаях, когда хиллеры не могли помочь, я благоразумно умолчал. Например, о моей знакомой Наташе С., которая дважды была на приёме у хиллеров, но видимых результатов не получила.
    Я объяснял ребятам, что никаких гарантий того, что хиллеры помогут – нет, но попробовать стоило. Потому что многим эти хиллеры помогли. И ребята убедились, что я их не обманываю, хотя в процессе разговора даже грозились меня убить, если я их обману. На это я сказал, что смерти не боюсь. В общем, договорились, что я сам должен посмотреть на эту умирающую женщину. Они повезли меня к себе домой. Зашли в квартиру, и я увидел женщину, которая светилась изнутри. Она была совершенно спокойна, никакого страха смерти не было на её лице. Мы с ней немного поговорили, и мы договорились, что завтра утром хиллеры приедут к ней в первую очередь. Внутренний голос говорил мне: «Она не жилец!»
    Утром, как и договорились, хиллеры готовы были ехать к этой женщине. Мы ждали в вестибюле гостиницы. Приехал её сын и сказал, что уже не надо – ночью женщина отошла в Мiр иной. Когда он уехал, то хиллерша сказала, что она это чувствовала. Моё предчувствие меня не обмануло.
    Началась работа по приёму пациентов. Сначала шли те, кто оплатил прилёт хиллеров. Я продолжал снимать операции на камеру. Список пациентов был большой, поэтому мне пришлось вновь применить свои организаторские способности – я расписал всех пациентов по времени. Все пациенты приходили по этому графику.
   Очень много посетителей были на приёме уже второй раз. Почти год назад они прошли хиллеров, и теперь снова к ним пришли. То есть излечения, которое обещали, не произошло. Они верили, что надо ещё полечиться. Это воспитанники нашей системы здравоохранения. Они думают, что хиллер или врач могут их вылечить, а самим ничего делать не надо. А тем более менять свою жизнь – это ни к чему.
     Так вот, эта сомневающаяся женщина попросила свою подругу снять операцию. И, когда она посмотрела запись, то тут же позвонила мне, и попросила приехать к ней и посмотреть эту запись. Она жила в богатом районе, в одной из многоэтажных башен. Я первый раз был в такой богатой квартире.  Мы посмотрели запись, и я увидел, как хиллерша достаёт что-то из-под стола, на котором лежал пациент. Я, когда снимал операции, не отводил камеру от места операции, а тут было видно, что рука хиллерши достаёт что-то из-под стола, и тут же на месте операции появляется кровь. В итоге мы убедились, что никакого проникновения в тело пациента нет. Это просто ловкость рук. Когда я приехал домой, то просмотрел записи операций на медленной скорости и тоже увидел все подробности возникновения крови на месте, где работали руки хиллера.
    Когда я приехал в поликлинику, оказалось, что Ирина Георгиевна уже разругалась с хиллерами. «Деньги берёте, а здоровье не даёте!» - сердилась она. У меня тоже появились претензии к переводчику, который занимался финансовыми вопросами. Я считал и пересчитывал наши доходы, и убеждался, что где-то они нас обманывают. Я зациклился и никак не мог выйти из этого цикла. В общем разразился скандал – Ирина катила бочку на хиллеров, я – на переводчика. Решено было прекратить приём посетителей.
    Возвращаясь домой, я ощутил вибрацию, как будто телефон, включённый на режим без звука, в этом кармане у меня лежал талисман, который хиллеры подарили мне, когда приехали. Этот талисман был завернут в бумажку, и хиллерша предупредила меня, что разворачивать бумажку нельзя. Ещё они подарили мне гипсовое распятие, которое я оставил дома в шкафу. Я достал талисман из кармана, который был напротив сердца, и вибрация прекратилась. Я положил талисман в другой карман. Придя домой я достал распятие и отнёс его на помойку, а талисман пока оставил.
    На следующий день хиллеры переехали в какой-то салон красоты, и там тоже не обошлось без скандала. Даже сняли репортаж и показали по ТВ, о том, как хиллеры тут «практикуют». Однако, этот репортаж никак не повредил хиллерам, а, наоборот, количество желающих получить здоровье за деньги увеличилось. Вот такая история. А сын Ирины Георгиевны всё-таки слетал на Филиппины и полечился у хиллеров. Я сам лично покупал ему билеты на самолёт, так как он был занят по горло. Помогло ему это лечение или нет, я не знаю. Ещё хочу добавить, что деньги, которые хиллеры тут зарабатывали, они по приезде домой раздавали всем нуждающимся. Себе они ничего не брали. А бумажку с талисманом я всё-таки развернул. Там оказалась маленькая монетка с изображением какого-то старика, наверное, их святого.

    Ещё когда я собирал деньги, чтобы привезти хиллеров, то с одной молодой женщиной познакомился поближе. Она была из числа сомневающихся. Чтобы работа с хиллерами была более продуктивной, я, покопавшись в интернете, составил памятку для посетителей хиллеров. (См. иллюстрации)
Пять лет во МХАТе
          После того, как студия «Пять вечеров» прекратила своё существование, мне пришлось уволиться из Дворца пионеров, и я пошёл искать новую работу. Не знаю почему, но первым делом я пошёл в МХАТ им. Горького, что на Тверском бульваре. Я прекрасно помнил, как будучи в подпитии, проходя мимо этого здания, похожего на Бастилию, мы кричали: «Здесь каждый атом пахнет МХАТом!» Это было в студенческие годы. И вот теперь я пришёл сюда в поисках работы. Слава Богу и моему папе у меня был диплом инженера-электрика, поэтому во МХАТе для меня нашлась работа. Сначала я немного поработал в службе, которая отвечала за снабжение электричеством весь театр. Тут особо делать было нечего, только иногда ходили и меняли сгоревшие лампочки в коридорах. Начальник этой службы быстро сообразил, что тут мне делать нечего и договорился о переводе меня в службу электронного оборудования, которая обеспечивала освещение на сцене. Начальником этой службы была женщина – Зинаида Ивановна Толмачёва – которая не очень-то петрила в этом деле, поэтому, как только начинался спектакль, и до него, все дёргались по разным поводам – то прожектор заест, то лампочка в прожекторе перегорит во время спектакля, в общем – очень нервная атмосфера. Мне это не нравилось, но я пока молчал, изучал приборы, знакомился с людьми.
       И надо же так случится, что однажды, когда Зинаида Ивановна поехали с мужем на дачу, то у них в машине заглох мотор на переезде через железную дорогу. Они не успели выскочить и поезд сшиб машину, и Зинаида Ивановна погибла вместе с мужем. У неё осталась дочка, которая была на последнем месяце беременности. Похоронили Зинаиду Ивановну с мужем, и на следующий день меня вызвал зав.пост. – Юрий Тихомиров. Он предложил мне возглавить службу электронного оборудования. Мне это не очень-то хотелось, но делать было нечего – пришлось согласиться. К тому времени у меня уже созрел план реорганизации работы службы. Я собрал всех работников, и рассказал им о своих предложениях. Суть их заключалась в том, что все должны были освоить все участки работы службы – раз, и ещё раз в неделю все должны были выходить на работу по профилактике, когда в театре был выходной – спектаклей не было. Все согласились с моим предложением, кроме Лёши-гитариста, который ничего не понимал в технике. Он написал заявление об уходе. Было ещё одно предложение с моей стороны – Марина Бурмиха только что родила ребёнка, а мужа её забрали в армию. Я предложил всем отпустить Марину, но не увольнять её, а работать вместо неё и отдавать ей половину зарплаты, а вторую половину делить между собой. Это было легко сделать, потому что зарплату на службу я получал сам, а потом раздавал её людям. Все согласились и на это предложение. Кроме того, я подсчитал, что теперь мы могли работать всего четыре дня в неделю, так как для обслуживания спектаклей достаточно было двух человек в смену, а не трёх, как раньше. Теперь на смене «работали» два человека – один внизу, в осветительской, другой – на верху в теристорной.  После еженедельной профилактики аппаратура работала безупречно. Так что никаких дёрганий теперь не было.
        А в артистической среде бушевали страсти. В это время произошёл раздел МХАТа. Олег Ефремов, избавляясь от балласта, ушёл в камергерский переулок, увёл с собой лучших актёров, и назвал «новый театр» МХТ им. Чехова. А Доронина осталась на Тверском и оставила старое название – МХАТ им. Горького. На своих собраниях актёры всячески поносили Ефремова за то, что он «разрушил» МХАТ. Доронина, которая в фильме «Три тополя на Плющихе», играла вместе с Ефремовым, теперь не скупилась на едкие слова в отношение Олега Николаевича.
     Придя к власти, Доронина сократила до минимума технические службы, чтобы увеличить зарплату актёрам, и этим привлечь их на свою сторону. Репертуар тоже пришлось делить – «Синяя птица» - визитная карточка МХАТа была отвоёвана Дорониной. Остальные спектакли игрались и там, и там. Например, «Скамейка» по Гельману, где были заняты Доронина и Табаков, сначала игрались в обоих театрах, но потом вместо Табакова ввели Гатаева и «Скамейка» шла только у нас.
    Надо честно сказать, что Ефремов забрал с собой лучших актёров, а у Дорониной остались средние. И ей было не легко с этими середнячками. За всё время существования МХАТ им. Горького под управлением Дорониной им не удалось сделать спектакль, который бы был на высшем уровне. И это не смотря на то, что Доронина приглашала хороших режиссёров.
   Имея три выходных в неделю, я занялся посещением разнообразных лекций. В это время в Москве было на что сходить. В ДК «Меридиан» выступали уникальные люди. Например, Васильева – контактёр с молниями. Она рассказывала о том, как вступила в контакт с плазмоидами, и демонстрировала разные фото, в том числе и букет роз, созданный из молний. Запомнилась так же встреча с экзорцистом, который рассказывал о технологиях борьбы с нечистой силой. Например, он загонял сущность в иголку, а потом топил эту иглу в Москва-реке. Правда, через некоторое время, они добрались до него, и он на глазах людей прямо на улице воспламенился и сгорел. Ходил я и на лекции «Нового Акрополя», там рассказывали много интересного о нашей планете. В это же время я узнал о ВсеСЯветной Грамоте, однако о ней я расскажу позже. В общем духовная моя жизнь сильно обогатилась за те пять лет, что я работал во МХАТе.
   А в театре продолжалась война с технической частью. Мокряшин – начальник осветительского цеха – долго терпел происки Дорониной и, наконец, не выдержал и увёл почти всех осветителей из театра. Что делать? Дело в том, что у нас в стране осветителей готовят только в ТХТУ. Естественно на все театры не хватает. Да и готовят они этих осветителей плохо. В этом я убедился, когда девочка, закончившая ТХТУ пришла к нам во Дворец в качестве осветителя.  Как-то я послал её подключить прожектор – надо было заменить вилку. Включаем линию – короткое замыкание! Пошёл проверить – как она там подключила? Открываю вилку, а там две жилы скручены вместе! Поэтому и КЗ! Вот так учат в ТХТУ!
      Так вот – по радио каждый день говорят: «Во МХАТ им. Горького требуются осветители!» Ноль эффекта – никто не приходит. Зав.пост. Тихомиров собрал нас всех – что делать? Тогда я предложил дать другое объявление: «МХАТ им. Горького приглашает молодых людей освоить редкую профессию – осветителя. Срок обучения – один год. Выдаётся свидетельство.»
-  Мы же не имеем право выдавать свидетельство, - говорит Тихомиров.
-  Главное, чтобы ученики пришли, - говорю я.
-  А кто их будет учить?
- Я, Шухмин и вся служба электронного оборудования.
-  Хорошо, - согласился Тихомиров.
     Дали объявление, как я сказал, и через неделю учебная группа осветителей была сформирована – семь человек.   
    Учёба и практика шли одновременно – спектакли шли, и каждый день была возможность не только рассказывать, но и показывать всё в деле. Хорошо, что я незадолго до этого, освоил кое-какие моменты осветителя. У Мокряшина не хватало людей, и он предложил мне поработать по совместительству осветителем. Таким образом я узнал тонкости свето-установки в спектакле «Синяя птица», где во время спектакля надо было переставлять кое-какие приборы, а также был введён и в другие спектакли. Это мне не составляло труда, так как во время смены мне делать было нечего.
     Кроме практических упражнений на спектаклях, я ещё прочёл ребятам несколько лекций о театральном свете. Я давно занимался этим делом ещё на своих спектаклях и спектаклях Семёна Аркадьевича во Дворце пионеров. Много людей, которые смотрели наши спектакли, особо отмечали световое решение.
     После месяца обучения был устроен экзамен для молодых осветителей. Ребята показывали свои навыки по направке света, по сворачиванию кабелей, по умению подключать прожектора, а также ремонту аппаратуры. Все более или менее справились с первым экзаменом. Правда один мальчик был исключением. Ещё во время обучения он плохо справлялся с освоением направки прожекторов. Мне пришлось отправить его на малую сцену. Один раз прибегает ко мне Наташа – ответственная за свет на малой сцене – и кричит, буквально кричит – «Убери от меня этого Ковалёва!!!» Я спрашиваю: «Что случилось?» - «Иди и посмотри – как он направляет свет.» Пошли на малую сцену. Ковалёв был на мостике, и мы стали смотреть как он направляет свет прожектора. Там всего два винта – один вертикальный, другой – горизонтальный. Так вот – только он закрутит вертикальный, как едет горизонтальный, только закрутит горизонтальный, как едет вертикальный - слабо закручен! Не слушаются ручки Володи – слабенькие!
-  Ну что же, - сказал я Наталье, - он же учится. Учи!
-  Сил моих нет, - говорит Наташа.
-  Терпи, - говорю я.
    И вот на экзамене Ковалёв всех нас чуть не уморил со смеху. Вышел он показывать – как надо сворачивать кабель. И мы увидели, что кабель – это не кабель, а настоящая живая змея, которую Володя хочет укротить, но она никак не даётся – извивается во все стороны. Причём Володя, как настоящий комик, совершенно серьёзен. Трудно было удержатся от смеха. Короче, все, кроме Ковалёва, получили зачёт. Не знаю почему, но увольнять Ковалёва я не стал, а дал ему возможность попробовать ещё раз.
    Два месяца мы безвылазно сидели в театре и натаскивали ребят на работу в спектаклях. Огромное терпение проявил Стас Шухмин, Таня Куренкова и даже Наташа с малой сцены в конце концов смирилась с Ковалёвым. Через два месяца осветительный цех был восстановлен.
    Когда мы только начинали обучать ребят, я договорился с зам.директора, что нам за эту работу выпишут денежную премию. Работа была сделана, а денег нам пока не заплатили. Пришлось идти к зам.дирекора вместе с Тихомировым, и убеждать его, что служба электронного оборудования и старые осветители достойны премии. В конце концов нам заплатили какие-то деньги, но не столько сколько положено. Однако, мы и этому были рады, и никто из нас не возмущался. Главное ощущение, что мы сделали доброе дело, у нас осталось.
 
    Что касается Ковалёва, то мне пришлось познакомиться с ним поближе. Тогда особенно впечатляли его больные глаза, которые сверкали нездоровым блеском. После нескольких бесед с ним между нами установился человеческий контакт. Он оказался начитанным мальчиком, а по писателю Грину мы с ним сошли во вкусах. В результате я дал ему почитать мою пьесу «Алые паруса» и рассказал историю спектакля. После прочтения он спросил: «И они это бросили?» - «Да» - ответил я. «Я бы не бросил» - сказал Володя. Так началась наша многолетняя дружба. 
Таня
     Во время восстановления осветительного цеха мы, естественно, сблизились с теми, кто остался от прежнего цеха. Таня Куренкова – одна из ведущих спектакли, очень нам помогла. У неё были партитуры света всех спектаклей. Даже Стас Шухмин - потомственный осветитель – и тот кое-чего не знал. Не помню по какому поводу, но Таня была должна мне бутылку вина. И, наконец, она готова была мне её вручить. Для этого она пригласила меня в комнату своей знакомой. Как только я вошёл в комнату и увидел кровать, то интуиция подсказала мне – с какой целью Таня меня сюда пригласила. Заниматься любовью в чужой квартире было не по мне, поэтому я пригласил Таню к себе домой, и посоветовал ей бутылку вручить мне именно там. И вот Таня приехала ко мне на Алтайскую улицу, вошла в квартиру и достала бутылку. Я наполнил бокалы, и мы выпили за удачное восстановление осветительского цеха. Потом я завёл музыку, и мы потанцевали. Во время танца Таня потянулась целоваться. Мы поцеловались и через мгновение уже оказались на диване. У меня давно не было женщин, но тем не менее всё прошло удачно. Тане понравилось. С этого дня началась эпопея наших встреч. Когда была возможность, мы даже в театре находили моменты и целовались. Потом она познакомила меня со своей мамой и детьми – мальчиком Сашей и девочкой Лизой. Я стал бывать у них дома. С Сашей я подружился, а Лиза была букой и никак не шла на контакт.
     В процессе взаимоотношений с Таней сами по себе стали рождаться стихи. В них я описывал свои чувства и старался донести до Тани суть наших взаимоотношений. Вот эти стихи:

                Будем верить
Ускользает что-то, ускользает.
Я к тебе тянусь, а ты уходишь.
Наша связь с тобой напряг теряет.
Ускользает, ускользает.

Страх пред неизвестностью пугает.
Не пугай меня, мне тоже страшно.
Гусеница в кокон превращаясь,
Нитку потихонечку мотает…
Но без смерти гусеницы тоже,
Бабочка как будто не летает?
Гусеница ниточку мотает,
Ничего про бабочку не знает.

Так давай же ниточку мотать,
Наше дело в кокон превратиться,
Чтоб потом и бабочкою стать.
Будем верить – так оно случиться.
                03.09.89
Вокруг дивана
Мне навалилась тяжестью на плечи
Тоска по столь желанной встрече,
Но как подумаю, и станет легче,
Что ждёт меня чудесный вечер,
А может утро, может день,
Когда вставать с дивана лень.
Тебе, наверно, надоел диван?
Уж очень часто он в стихах мелькает,
Как будто слов и мыслей не хватает,
Но раз он есть - куда его дИвать?
Как будто только вкруг дивана вертится мысль,
Как будто он один - опора жизни?
"Да скройся солнце - дождик брызни"!
Там где мы вместе, там и жизнь!
Тоска развеется мгновенно,
Когда увижу я тебя,
Не представляю совершенно,
Как раньше жил я не любя.

        22.08.89


Мой Крест
Всю злость, что накопилась в этом сердце,
Я на себя готов принять, терпеть.
Так бейся об меня, родная, бейся,
пусть выйдет злость, и не вернётся впредь.

Моя любовь твоей навстречу злости
Объятья распахнёт, и высосет до дна.
Пусть от меня остались только кости,
Но я не потерплю, чтоб ты была одна.

В преддверье наступающей пучины
Я не могу одну тебя бросать,
Я чувствую, что звание Мужчины,
Уже дано пора мне защищать.

Да и тебе давно, моя родная,
неплохо было б Женщиною стать,
Растить детей, спокойно понимая,
Что Женщина живёт, когда страдает Мать.

Пусть всё это случится и не скоро,
Не так легко нам роль свою менять,
Пройдут года, скандалы, ссоры,
Всё проскользнёт, как тёмной ночью тать.

Моя любовь нести свой крест согласна,
Она сильней становится от бед,
Сегодня мне до точки это ясно!
Всё остальное - просто адский бред.

               16.05.90

Клянусь безмолвно
Она нашла мой недостаток:
Я будто бы могу всё объяснить,
Я на слова как будто падок,
И Правду не способен различить

От лжи, добро от зла... Вернее,
Я будто бы способен убедить
Кого угодно, в чём угодно,
Для выгоды своей. Не мне судить.

Но если есть ещё Любовь на свете,
Я ей клянусь, что зла не сотворю,
Клянусь тебе, моя Любовь, и детям,
Клянусь безмолвно - слов не говорю!

              1989
21 апреля 1990
Утробный период закончен,
Сегодня родится Любовь!
И хочется очень-очень
Ей счастья желать вновь и вновь.

Итак, она Белая Лошадь,
Весёлою быть должна,
Талантливой, умной очень...
Какого же надо рожна?

К тому же ещё и Телец она,
Её покровитель - Вернера,
Капризна немного, сильна
От Земли, ленива её манера.

Искусство должна любить,
Красивые вещи, цветы и платья,
Ну где нам ещё раздобыть
Желанней Любовь? И объятья

Раскроем навстречу такой,
Какую с тобой породили,
Теперь уже точно - покой
Уходит навеки, в страну "Жили-были"

          21.04.1990

Никогда
Я чувствами своими надоел,
Сегодня нет им примененья,
А мыслями далёко улетел,
Дождусь ли я их воплощенья?

Но что же делать - я такой,
Другим не стать мне никогда,
И никогда смирительный покой
Меня не тронет - НИКОГДА!

Одна надежда и осталась,
Что кто-нибудь поймёт меня.
Вот кажется - такая малость,
Куда ни ткнись - везде броня.

           12.02.90
                Ссора
Ты мне в глаза смотреть не можешь,
Когда тобой владеет чёрт, -
В душе твоей мой образ стёрт,
Он подменён на гадостную рожу.

И я, попавшись на крючок,
Пытаюсь всё с него сорваться,
(Но с чёртов нелегко тягаться)
Всё больше забирая в бок.

Уж сколько раз мы с ним встречались,
То за меня, то за тебя возьмётся чёрт,
То сверху вдруг, подлец,нагрянет,
То под землёй ползёт, как крот.

Но мы немножко научились
Ему на хвостик наступать,
Его дурман превозмогать:
Нам тайны некие открылись.

       19.03.90

Ты привыкла ко мне
Ты привыкла, привыкла, привыкла ко мне.
Я к тебе привыкать не желаю.
Каждый день, каждый час, что я прожил с тобой,
Я тебя для себя открываю.
Открываю смешливую,
Открываю ужасную,
Открываю крикливую,
Открываю красивую.

Так отвыкни, отвыкни, отвыкни, молю,
Посмотри, я живой, я разный.
Иногда я смешной,
Иногда сволочной,
Иногда я зануда ужасный.
Только в этом во всём
Есть опора сего,
Есть та ось, на которой вертится
Моя вера в тебя, что возможна Любя,
И со мной ничего не случится.

             11.02.90
             Я встретил тебя
Однажды я сильно обжёгся душой,
С тех пор никого не любя,
Я был в этом мiре как будто чужой,
Пока я не встретил тебя.

Я долго старался машиною стать -
Ломал и корёжил себя,
Я душу пытался в коробку загнать...
Загнал бы, не встреть я тебя.

Мне в жизни совсем не везло на живьё:
Машины терзали меня,
Уже был готов, что машина убьёт...
Вот тут-то я встретил тебя.

Общался я долго с одной лишь машиной,
Все нити от жизни рубя,
Усладу искал в беготне я мышиной...
Как рад я, что встретил тебя.

Ещё бы немного и стал бы машиной,
Живое безстрастно губя,
А может быть выпил кислотки синильной,
Но Бог!.. Бог послал мне тебя.

Я стал оживать под твоею рукою,
Машины теперь не страшны,
И если ты скажешь: "Друг другу нужны!"
То я не расстанусь с тобою.

      09.09.89
Вспышка ревности
Бедная Танечка, как же ты вынесла?
Как ты осталась жива?
Только надежда чуть-чуть появилась,
Тут же куда-то ушла.
Как мы бездарно с душой обращаемся,
Будто она не родня,
Топчем, калечим её, издеваемся...
Как ты влюбилась в меня?
Как твоя душенька вновь так доверилась
После уроков таких?
Как она вовсе совсем не изверилась,
Как жизни жар не утих?
Или, быть может, как Анна Каренина,
ты возрождаешься вновь?
Может быть жизнь существует на свете
Только от Веры в Любовь?

Танечка, милая, как мне прощение
Вымолить, выпросит? Я виноват!
Ревность проклятая всё, без смущения,
Вылезла вдруг, и забила в набат.

Мне бы её по головке бы сразу,
Хитрая бестия, враз не поймёшь,
тихо подсунула, подлая, фразу,
Раз уж сказал - назад не возьмёшь.
Ты уж прости дурака неразумного,
Впредь буду умным - слово даю...
И в заключенье посланья сумбурного
Должен сказать, что ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ!

                25.08.89

Высший смысл
Найти себя - вот высший смысл
Для жизни для людской,
А ты мне счастье подарила,
И я остался сам собой.

        10.09.89
***

         "Бог сильно изощрён, но он не злонамерен."

От взгляда первого зачали мы Любовь.
Она меж нас тихонько прорастала,
Свои составы нам вливала в кровь,
Но я о ней не знал, и ты не знала.

Она росла привольно, без устава,
И лишь каким-то внутренним чутьём
Ты поняла, что ей пора настала
На свет явиться в облике твоём.

Я тоже не совсем давал отчёт
Тем смутным мыслям, что во мне бродили,
Ну что теперь гадать на чёт-нечёт,
Ведь главное, что мы Её открыли!

Она и рада, волю ощутив,
Творить свои дела, и мы Ей вторим
Про всё на свете в этот миг забыв,
Забыв, что в жизни есть и горе.

Да, этот миг пройдёт, пройдёт наверняка,
Она уйдёт к другим дарить свои причуды,
А нам оставит грусть и Веру на века,
Что мы с тобой вдвоём отныне будем.

Мiр подчинён единому закону:
Рождение, развитие и смерть,
А смерть совсем не точка жизни -
Она есть шаг к рождению другого,
Нового. И очень важно знать,
Что нет нам остановки. Напрасно
Фауст требовал у чёрта
остановить мгновенье... Невозможно
и преждевременно срывать плоды с деревьев.
Но если плод созрел,
Его уж удержать никто не в силах.
Так родилась Любовь, бродившая в нас долго,
И до срока. И мы считаем это Чудом,
А просто надо вдуматься поглубже,
И станет ясно - Плод созрел!
И мы его сорвали, тем самым констатировали
смерть, но это смерть - начало жизни
совместной, нашей. Ведь жизнь была твоя,
И у меня своя, теперь те жизни отмерли,
И  вот родилась Новая - одна нам на двоих.

Она совсем ещё малышка. Её нам надо пестовать,
Лелеять. Пусть развивается, растёт.
Не надо торопить её свершений. Они придут
в свой срок. Терпенья надо лишь
набраться. И главная задача - понимать
друг друга, и беречь от скороспелых и
шальных поступков. Уж такова природа человека -
ему не терпится срывать плоды до срока.
Так дай нам Бог настолько разуменья,
Чтоб больше никогда не торопить
срывание плодов, а плод созревший вовремя
сорвать, иначе будет плохо. Он упадёт
на землю и сгниёт, и счастья никому не принесёт.
Срывание плодов зелёных - есть тяжкий грех,
но грех не меньший - гноить плоды в земле.
Так будем же внимательны к Природе,
Она плохого не должна родить...
"Бог сильно изощрён, но он не злонамерен."                06.09.89


Круг второй
Вот и отхлынуло первое чувство,
Мягко, как в море волна,
Так и должно быть, но что-то нам грустно?
Что обнажила она?

Кажется умерло что-то, но снова,
Снова нахлынет волна,
Мы ведь в начале круга второго,
Вновь перед нами страна.

Эта страна не изведана, страшен,
Страшен шаг первый сюда,
На горизонте контуры башен,
Краска заката густа.

Но не волнуйся: законам Природы
Солнце послушно и вот,
Завтра откроются в небо ворота,
Солнышко снова взойдёт.

Всё, что пугало нас ночью, исчезнет,
Станет весёлым, смешным,
Будем смеяться мы сколько нам влезет,
Страхи растают, как дым.

              08.09.89
Осень чувства 2
Сегодня солнце борется с дождём,
То дождь идёт и серость наступает,
То солнце выглянет, сверкнёт своим лучом,
И мрак уходит, серость убегает.

Так и в душе моей, в душе твоей
Сейчас настала переменная погода,
Готовься, нам придётся потерпеть -
Такое уж настало время года.

Я постараюсь не лукавить,
Я постараюсь отразить
Всех снов моих, всех мыслей тайны,
Чтоб ты могла меня любить.

И ты, прошу тебя, не бойся,
Доверься мне, ведь так легко, поверь,
Уйти и не увидеть больше солнца,
В навеки заколоченную дверь.

             06.08.88
Осенние ветры
Как было просто нам сказать,
Когда мы только шли навстречу:
"Я не хочу тебя терять."

Теперь, когда срослись душой и телом,
Что невозможно разорвать,
Та фраза - лёгкое в тяжёлом.

Как будто в кандалы закован,
Как будто очертили мелом,
Когда ж Любовь не будет вне закона?

И чёрный ураганный ветер нас отдирает друг от друга,
И глазом кОсится ворона,
И чёрною становится округа.

Я в этой черноте тебя уже не вижу,
Не слышу: так лютует вьюга,
Что с Дома нашего уже срывает крышу.

Да, испытанья мною предрекались,
И ты не бойся, и головку выше,
Ведь мы сильны, пока мы не расстались.
 
                28.08.89


Канал общения
Мне не нужно телефона,
Я с тобой общаюсь так:
По каналу для влюблённых,
Для влюблённых и собак.

         1989
Быть живым
Я не хочу быть идеальным,
Хорошим или же плохим,
Героем хроники скандальной,
Хочу я просто быть Живым!

           25.08.89
Гора добра
Путей Добра неизмеримо много,
И мне ли говорить, что я
Единственный на Свете,
Кто знает Путь к Вершине.

Гора Добра пред нами возвышаясь,
Манит к себе. И разные тропинки ведут наверх.
Не надо делать так, как коммунисты,
Вообразившие себе, что лишь они дорогу знают
К Вершине...

Пускай все Люди на Земле идут своей тропинкой,
И неизвестно - кто придёт к Вершине первым.
Путь будет долгим и тяжёлым,
"Несчастья начались, готовьтесь к новым," -
Так Гамлет говорил и, ох, как был он прав!
Мужайтесь!

                1-7.10.89
Третья встреча
Мы встретились с тобою в третий раз,
Когда настал предел на птичьи песнопенья,,
И утром тишина приветствовала нас,
И мы молились молча на коленях.

Я посылал молитвы к небесам,
Просил не для себя, а для тебя у Бога,
Слезу не допускать к твоим глазам,
И пусть полегче будет трудная дорога.

И если вдруг вина найдётся в том,
Что мы свершили вместе на земле,
Пусть гнев господний ляжет на меня,
Пусть я развеюсь по ветру в золе.

Но верю я моя душа в тебе
Мой прах переживёт,
Я и оттуда поучаствую в судьбе,
Что нас обоих ждёт.

А птицы вдруг запели под окном,
Закон природы нарушая,
И понял я, что нам с тобой вдвоём
Идти придётся до калитки Рая.

             1989
Я в твоей тюрьме
Я ключи от души своей
Лишь тебе отдам - береги!
Ты храни их, спрячь и смотри
Никому не давай. Скорей
Рак на горе свистнет бешеный,
Чем моя душа от твоей уйдёт,
Ей в твоей тюрьме, как на волюшке.
Без тебя ей быть враз повешенной.

       7-8.09.89
Две половинки
Мы с тобой две половинки сложим:
Ты свою к моей, я свою к твоей.
Очень выпуклости, вогнутости схожи,
Где не сходятся - нельзя давить сильней.

Что-то где-то надо подубрать,
Где-то что-то надо нарастить,
Только осторожней, не ломать!
Надо повнимательнее быть!

Неужели из-за пустяка
Не удастся нам с тобой срастись?
Я уверен. что наверняка,
Мы с тобой вдвоём осилим жизнь.

Ты - камертон моих поступков,
Тебе я верю и прошу:
Не надо делать мне уступок,
Я по тебе себя сужу.

         07.09.89
Пусть бесы бесятся
Я сбежал от Одиночества
Под крыло твоё пушистое,
И сбылось Его пророчество:
Что было грязное, то стало - чистое.

Дважды два - четыре месяца
Продолжается служение.
Я уверен - бесы бесятся
От безсилия и жжения.

На костре Любви сжигаются
Все бесовские пророчества,
Пусть теперь все бесы маются:
К ним попало Одиночество.

      20-21.11.89
Корень Счастья
 
            "Корень счастья - найти подлинную цель
             и найдя - не отдавать."

Какая жизнь "весёлая" у нас,
Что мы готовы собственной рукой
Убить, замучить, задушить,
И... обрести покой.

Убить, замучить, задушить
Едва родившееся Чудо.
Ты можешь поступать как хочешь,
Я делать этого не буду.

Мы поселили веру в Чудо
В друзьях, знакомых и родных.
И вдруг неверием своим
Ударим им под дых?

От нас  с тобой сейчас зависит
Кто победит - добро иль зло...
Ты можешь думать так, как хочешь.
Я думаю - нам ПОВЕЗЛО!

                1989
Рыцарь
Я поднял своё забрало,
Снял доспехи, слез с коня,
И пошёл тебе навстречу...
Ты не приняла меня.

Ты руками оттолкнула,
Ты ногами уперлась,
Ты огонь в душе задула,
И втоптала душу в грязь.

Я не плачу, не рыдаю,
Я на Бога не гневлюсь,
Я доспехи одеваю,
Снова на коня сажусь.

Ты беги, мой конь послушный,
По земле моей родной,
Мы отыщем в жизни Счастье
Может быть за той горой.

      09.06.89
Корень счастья
    Он ей.
Оно копилось где-то постепенно
И вдруг всё промывающим дождём
На нас обрушилось... И стены
Разрушены, но появился Дом!
В дали мерцающий волшебно -
Дом нашей Жизни на Земле.
Как хочется, чтоб постепенно
Он стал родным тебе и мне.
Мне хочется поднять тебя на руки,
И плавно сквозь мерцающий туман,
Нести туда, где нет уже разлуки,
Где грязи нет, и не в чести обман.
Дождь дал мне силы волшебство творить,
Я их употреблю, чтоб стала ты счастливой,
Не недо ни о чём нам больше говорить -
Мне хочется, чтоб ты была красивой.
Пусть дети за тобой войдут в тот дом волшебный,
Пусть больше никогда не станешь плакать ты,
Я стану для тебя травой целебной,
Дом распахнёт навстречу двери,
Окно волшебное нам форточкой мигнёт...
Да будет так! Нам нужно в это верить!
И всё само собой произойдёт.

          Она ему.

Я не хочу тебя терять,
Но дети мне твердят - забудь!
Всегда должна я выбирать,
А ты счастливым будь.

Не знаю чем я заслужила
Твою любовь ко мне,
Хотя, признаюсь, чувство было,
И ты - мой свет в окне.

Ах, боже мой, сама не понимаю
Как это всё произошло...
Очнулась вдруг тебя я обнимая,
И сердце в ужасе зашлось.

А ты нашёл слова, руками сделал чудо,
И стало хорошо, уверенно, тепло,
И мне пригрезилось, что я счастливой буду,
И сердце растеплилось, отошло.

Теперь уж никогда, я это знаю точно,
В моей грядущей жизни не случится...
И кажется, всё что случилось ночью,
Мне только снится, снится, снится...

Но завтра я проснусь, сдержу душевный стон,
Вернусь домой, займусь детьми, работой...
И буду вспоминать волшебный это сон,
А ты молчи, молчи, не плачь... Ну что ты?

Зачем ты плачешь? Я тебя люблю,
Но жизнь сильнее нас, и гороскоп не врёт...
Пусть будет так как есть. Я лучше потерплю,
А боль... она... наверное пройдёт...

                1990
Моя вина
Моя вина лишь в том,
Что я тебя любил,
Но я не заслужил такого отношенья.
Амур меня на волю отпустил,
Но я не опущусь до жажды мщенья.

                1989
Одиночество
"Подари мне своё Одиночество", -
Я твержу каждый день, как пророчество.
Каждый день я тебе говорю:
"А моё Одиночество
                Я тебе подарю".

Одиночество - не пустота,
Одиночество есть красота,
Глубина Души и проверка,
Человеческой сущности мерка.

            29.05.89
Зови меня
Я  должен каждую секунду ощущать,
Что я кому-то непременно нужен,
Я потому и пробую летать,
Чтоб не бояться ни грозы, ни стужи.

В любой момент, лишь стоит намекнуть,
Я тут как тут: в чём дело? Что случилось?
Готов врага любого я проткнуть,
Готов на всё, лишь только б засветилась

В твоих глазах та искорка любви,
Которая меня ночами греет,
И я прошу тебя, пожалуйста, зови,
Моя Любовь тебе помочь сумеет.

    29.01.90
Полгода
Вот и года половина
Минула со дня,
Как сильнейшая лавина
Завертела, закружила,
Подняла и опустила
Таню и меня.

Опустились мы отлично -
Прямо в облака,
Я готов признаться лично,
Оробел слегка,
Но потом, пооглядевшись,
Понял что к чему,
И на облаке усевшись,
размечтавшись, подобревши,
Приступил к письму.
Стал описывать событья,
Как старик Гомер,
После спячки начал жить я,
Словно пионер.

Где добро и зло я понял,
Где тут не понять -
От добра тебя я обнял,
Злу нас не разнять.

          21.01.90
Непривычка к счастью
Мы с тобою к Счастью непривычны,
Мне кажется порою иногда,
Всё кончится внезапно, как обычно
Все сны кончаются, и к нам придёт беда.

Она потребует от нас расплаты
За эти дни безумья и Любви,
За эти дни безудержной растраты,
Замешанной пусть даже на крови.

Оплачивать долги - готов, и пусть
Беда придёт, пусть ставит счёт она...
Твой голос шепчет мне, что зря я суечусь,
Что это жизнь нам платит долг сполна.

                20.08.89
Волшебница пришла
Я не напрасно в Чудо верил,
Пришла Волшебница и вот -
Хрустальный гроб разбит,
Душа поёт,
         открыты настежь двери,
И веточка засохшая цветёт!

       07.08.89



Вдвоём

Ох, до чего же дьявол хитрый,
В соблазнах он специалист,
Так подберёт товар желанный:
На первый взгляд и свеж, и чист.

А как заглянешь чуть поглубже,
Вот тут-то жало и торчит,
И хочешь сделать как получше,
Но яд уже в тебе сидит.

Ну вот - придумал оправданье:
Там дьявол хитрый, жало, яд...
Теперь напрасны все старанья -
Ты сам во всём и виноват.

И возводимое строенье
В секунду развалилось в прах,
И положительное мненье
Сегодня потерпело крах.

Признаю, что в тот самый миг,
Я подумал только о себе,
Но как только шум в ушах утих,
Я не медля вспомнил о тебе.

Твой опыт жизненный твердит,
Что стоит лишь шагнуть по тропке,
Остановиться уж нельзя,
Хоть первый шаг и будет робким.

Права, права ты тыщу раз,
Но я по тропке НЕ ШАГАЛ!
Могу поклясться хоть сейчас,
Что совесть я не потерял.

Кривить душой я не привык,
Мне больно пасть в твоих глазах,
И пусть отрежут мне язык,
пусть втопчут, как собаку, в прах,

Я ни на йоту не свернул
С Пути, которым мы идём.
И вот кричу я: "Караул!
Нам нужно, НУЖНО быть ВДВОЁМ!"

              07.09.89
Ловцы любви
Ловите миг Любви - она капризна,
И если не успеете поймать,
Она исчезнет, как мираж, как призрак,
Напрасно будете её искать.

Поймав Любовь, в себя её впустите,
Пускай она свободно в вас живёт,
Захочет выйти - силой не держите -
Обидится, уйдёт и больше не придёт.

Мы учимся с Любовью обращаться,
Приходит опыт лишь с годами,
И постепенно перестаёшь бояться,
И видишь Мiр влюблёнными глазами.

И вот уже границы стёрты -
Не знаешь - где Любовь, где человек,
Мы друг для друга распростёрты,
И это будет длиться где-то век.

А век пройдёт, и нам на смену
Придут другие на Любовь ловцы,
Помогут мамы дочкам прыгнуть через стену,
Расскажут о Любви и сыновьям отцы.

             18.09.89
Запой
Ты стала спасительной каплей росы
В полуденный солнечный зной...
Потом этой капельки стало мне мало,
И я погрузился в запой.                05.09.89

Я пришёл
Ты позвала и я пришёл на зов,
И я тебя увидел всю летящей!
Мы начали в любви с азов,
И быстро доросли до настоящей.

Нет, не ошибся я, любви резерв,
Что был накоплен мною и тобою,
Теперь питает оголённый нерв,
Натянутый меж мною и тобою.

И этот нерв - почти сверхпроводник,
Огромную энергию вмещает,
Как будто из земли забил родник:
Вода чиста и чище не бывает!

             ноябрь 1989
Храм
Я храм в своей душе построю!
Войти в него лишь ты вольна,
Я так волшебно всё устрою,
Что будешь жить ты в нём одна.

Лишь твоему персту послушна:
Дверь в храм откроется тотчас,
И там найдёшь ты всё, что нужно,
Всё будет радовать твой глаз.

А если кто чужой захочет
Проникнуть в храм - дверь заперта!
Пускай стальные копья точит -
Ему не быть там никогда.

Мой храм спасёт тебя от бед,
И защитит в года лихие,
Я  в том даю тебе обет,
И это - не слова пустые.

          09.10.89

Кусочек Чуда
Я долго и старательно работал,
И долго ничего не понимал,
Но чувствовал, что я ищу чего-то,
Открою то, чего никто ещё не открывал.

И вот свершилось то, чего я жаждал:
Мне показали лишь кусочек Чуда,
Но тот, кому так повезло однажды,
Его уж не забудет никогда!

С тех пор Оно мне не даёт покоя,
Я знаю точно - Чудо существует!
И вновь стремлюсь почувствовать его я,
Вновь разгадать - откуда ветер дует.

А рядом просто существуют люди,
Неведомы им ощущенье Чуда,
Они спокойны - будь что будет,
Им всё равно - туда или оттуда.

            12.02.90
Нам повезло
Я Душу трачу только на тебя,
Есть для других энергия другая,
Ведь Душу тратить можно лишь любя!
Как Душу тратить Не любя - не знаю.

Душа с Душой способны говорить,
Лишь выучив язык Любви,
Других путей не может быть,
Один лишь Путь - когда Любовь в крови.

Так не давай Душе своей заснуть,
Не запирай её в темницу тела.
Да, Путь Любви - труднейший Путь,
Свернёшь с него - и в пропасть полетела.

И главное - никто помочь не в силах
Душе твоей - ты ей хозяйка.
Ты Душу приняла, призрела и растила,
Так дай ей Жить, работу ей давай-ка.

Не дай моей Душе одной остаться,
Вновь в пустоте искать подругу,
И не найдя её, метаться,
И вновь искать, кружась по кругу.

Да и напрасно это, ведь известно,
Что лишь ОДНА Душа другой подходит,
Нам ПОВЕЗЛО с тобой чудесно,
Что наши встретились в полёте.

Произошло редчайшее на свете
Событие. Хотя ты не согласна!
Поверь мне, Таня, дует зимний ветер:
Зима для наших Душ опасна!

                30.10.89
                Осень
Вот снова Осень на дворе,
Но тянется Душа к теплу,
И хочется продлить подольше
Дней лучезарных синеву.

На дереве Любви наш плод созрел,
И червячок его не потревожил:
Ему не страшен ветра холодок,
И заморозки не страшны его румяной коже.

Всё слаще и сочней
Становится его первооснова.
Я верю, что пройдёт зима,
И дни тепла вернуться снова.

И снова, повинуясь теплоте,
Распустятся цветы и листики пойдут,
А мы - мы повинуясь Красоте,
Найдём в Саду Любви приют.

    24.09.89
Хоть одного
Хоть одного на Свете человека
Счастливым сделай.
И тогда поймёшь,
Что ты не зря пришёл
На эту Землю,
Что ты не зря на ней живёшь.

      1-7.10.89

К будущим ссорам, с надежной, что их
не будет никогда

Я прошу тебя,
Не руби с плеча,
Пожалей мою ты головушку,
Уж не так дурна голова моя,
Я прошу - не пей
Мою кровушку.

Ты назначь мне суд,
Ты войди в меня,
Ты смири свой гнев на полчасика.
Я найду слова - оправдать себя,
И поймёшь, что ты
Ошибаешься!

А виновен я -
Что ж, топор в руках,
Размахнись сильней, не жалеючи.
Пусть летит долой голова моя,
Кровь течёт - не плач -
Это мелочи.

Раз топор в руках:
Ты теперь - палач!
Палачу не лицу
Эти нежности.

       12.09.89
И снова о диване
Мне навалилась тяжестью на плечи
Тоска по столь желанной встрече,
Но как подумаю, и станет легче,
Что скоро ждёт меня чудесный вечер...
А может утро? Может день?
Когда вставать с Дивана лень.
Тебе, наверно, надоел Диван?
Уж очень часто он в стихах мелькает,
Как будто слов и мыслей не хватает,
Но раз он есть, куда его Дивать?
Как будто только вкруг Дивана
Вертится мысль, как будто он один –
Опора Жизни!
Да скройся солнце, дождик брызни –
Там, где мы вместе, там и Жизнь!
Тоска развеется мгновенно,
Когда увижу я тебя,
Не представляю совершенно,
Как раньше жил я не любя.

     22.08.89
Закалка любви
"Мужчина ненадёжен, нет в нём стержня", -
Так женское начало говорит,
И потому тобою я подвержен
Тяжёлым испытаньям, как гранит.

То жар любви твоей меня сжигает,
То холод недоверия томит,
То дождь холодный поливает,
То пламя адское палит.

Я закаляюсь, и слежу всё время,
Чтоб трещины в граните не пошли,
Чтобы моя Любовь не превратилась в бремя,
Чтоб мы с тобой Одной Дорогой шли.

                28.11.89

Мы разные
Кому-то нравится идти вдоль Жизни,
Хватать немножко, что она даёт.
Я в глубь хочу, и падаю при мысли,
Что в глубине возможен вечный лёд.

Кому-то нравится по хаосу мотаться:
Несёт? - Несёт! Ну вот и хорошо!
Я с Космосом стараюсь сопрягаться,
Попасть в какой-то такт, и что-то там ещё...

И соответственно затратам на работу,
Энергию свою я не жалею, нет!
А тот, другой, сосёт чуть не до рвоты
Энергию других, и требует котлет.

И он не понимает слово: "Уступать!"
Ему не ведомы совсем законы Чести,
Ему на всех людей - плевать,
Ему доступно только чувство мести.

             18.05.90
Позволь
Позволь, позволь мне совершать
Нелепые поступки.
Я не хочу быть у Судьбы
Лишь Пестиком от ступки.
Хочу обыденность взорвать,
И лихо по небу летать...
Я не согласен на уступки.
А если мне вдруг суждено
Сломать крыло, на радость гадам...
Закрой, пожалуйста, окно
И не смотри, как буду падать!

                01.01.90
Разговоры на кухне
"Что-то мало стало в нашей жизни оптимизму, -
Как-то дядя Боря говорит.
- Может быть оно от плюрализму?
Может от расстройства организма?
Или СПИД какой внутри у нас сидит?"

"Вот придумал тоже оправданье, -
отвечает тётя Клава невпопад, -
Нужно было всё смотреть заранье,
Прежде, чем идти на то восстанье,
Так теперь в народе говорят."

             10.11.89

Ты и я, я и ты
Я для тебя - связующая с Мiром,
Ты для меня - связующая с Жизнью,
Друг другу мы необходимы,
Чтобы не стать вонючей слизью.

Ты для меня откроешь тонкость чувства,
Я для тебя открою суть познанья,
И наша жизнь на уровень искусства
Взойдёт основой Мiрозданья.

Ведь из таких, как мы, двоих людей,
Слагается вся сущность на планете,
И мы возьмём в наш Мiр своих детей,
Мы самые счастливые на свете.

             28.10.89
В дороге
Мы в дальний путь отправились,
Наметив цель далёкую,
И всё с начала нравилось,
И всё казалось лёгким нам,

Но трудности дорожные
Ждать долго не заставили,
Ухабы всевозможные
Нам шишек понаставили.

И вот, устав от тяжести,
Ты села обочину,
И позабыв про радости,
Про цель и про всё прочее,

Не хочешь больше топати
По нашей по дороженьке.
Устали твои рученьки
и отвалились ноженьки.

Что ж, отдохни, любимая,
Понабери силёнок,
Ты самая красивая,
Мой милый медвежонок.

Я посижу на пёнышке,
Я погляжу на реченьку,
Поглажу по головушке.
Прижму тебя к сердеченьку.

                октябрь 1989
Мечта
Мечта пустая движет Жизнью,
Лишь кажется она пустою:
Засохший кустик только сбрызни -
Он зеленью пойдёт густою.

Так и Мечта воздействует на нас:
Она нам помогает жить.
Мечта уйдёт - и вы тот час
Начнёте в жаркий полдень стыть...

              15.10.89
Пожалей же пса и душу
Калитка скрипнула - пришёл хозяин,
И пёс с разбегу тычется в лицо,
Хозяин пса ногою ударяет,
И медленно восходит на крыльцо.

Душа моя страдает и скулит,
Когда её ногами ты пинаешь,
Она к тебе открытая летит,
А ты её не принимаешь.

Давай же пожалеем пса и душу:
Они ни в чём не виноваты,
Лишь только в том, что чуть крылаты,
Да звук шагов родных им навостряет уши.

                07.110.89



В дороге
Мы в дальний путь отправились,
Наметив цель далёкую,
И всё с начала нравилось,
И всё казалось лёгким нам,

Но трудности дорожные
Ждать долго не заставили,
Ухабы всевозможные
Нам шишек понаставили.

И вот, устав от тяжести,
Ты села обочину,
И позабыв про радости,
Про цель и про всё прочее,

Не хочешь больше топати
По нашей по дороженьке.
Устали твои рученьки
и отвалились ноженьки.

Что ж, отдохни, любимая,
Понабери силёнок,
Ты самая красивая,
Мой милый медвежонок.

Я посижу на пёнышке,
Я погляжу на реченьку,
Поглажу по головушке.
Прижму тебя к сердеченьку.

                октябрь 1989
Мечта
Мечта пустая движет Жизнью,
Лишь кажется она пустою:
Засохший кустик только сбрызни -
Он зеленью пойдёт густою.

Так и Мечта воздействует на нас:
Она нам помогает жить.
Мечта уйдёт - и вы тот час
Начнёте в жаркий полдень стыть...

              15.10.89
Чей корабль

Мы шли на полных парусах,
Душа рвалась на встречу бурям.
И ветер выдувал мелодию в тросах,
И головы не подчинялись дурям.

И вдруг наш капитан отдал такой приказ:
- Убрать все паруса, руль воле волн оставить!
И скрылся поскорее с наших глаз,
И стали мы без капитана плавать.

Корабль наш понесло на рифы как-то раз,
И мы едва меж ними проскочили,
Мы к капитану бросились тот час,
И в руки взять корабль его просили.

Однако, капитан ответил, что ему
Противно управлять, когда есть Бог на свете,
Бог лучше знает - что к чему
и мы должны быть смирные, как дети.

И если Богу мы угодны с вами,
Он донесёт нас на своих крылах,
Туда куда он хочет над волнами,
А если нет - утопит в сих волнах.

Нас поразила мудрость капитана,
И многие из нас поверили ему!
Мы рифы проскочили, как ни странно,
Бог нас ведёт и знает - что к чему.

Но кроме Бога есть и Чёрт на свете,
А вдруг возьмётся за корабль он?
Тогда все рассужденья эти
Нам не помогут в глуби волн.

И тут на горизонте появилась,
Чуть-чуть побольше пятачка,
Малюсенькая тучка. Боже! Сбылось,
О чём мы рассуждали с кондачка.

- О, капитан! Взгляните вон туда, -
Мы закричали, как один, увидев,
Что тучка превратилась вдруг в кита!
- Бог с нею, - молвил капитан.
И трубку закурил, в каюте сидя.

А туча приближалась не шутя,
Свои размеры грозно надувая,
И ветерок, навстречу нам летя,
Стал в ветер превращаться, завывая.

Затрепетали в страхе паруса,
А мы застыли, как перед парадом,
Зашевелились медленно троса,
Подобные огромным и противным гадам.

И вот исчезло солнце. В темноте
Нас вспышкой молния внезапно напугала,
И в бездну наш корабль полетел,
Исчезло всё, как будто не бывало.

- Ну вот и всё! - подумали мы разом,
Никто нам не поможет, даже Бог,
И, не моргнувши даже глазом,
Готовились войти к нему в чертог.

Сверкали молнии, вода хлестала плетью,
Где верх, где низ - нам трудно разобрать,
А Дьявол, заводя своею сетью
Стал понемногу нас к себе таскать.

Цеплялись мы за всё, что попадётся,
Но хитрый Дьявол знал, как нас поймать,
Поймает и хохочет и смеётся,
Забава для него - с людишками играть.

Вдруг на меня кого-то навалило,
Я понял. что пора моя пришла,
Я ухватился за корабль, что было силы,
И вера в Бога силы мне дала.

Вдруг прямо в ухо голос слышу:
- Ты жив ещё или от страха умер?
И капитана вдруг живого вижу,
И ясно так, что различаю нумер

Его часов, что он рукою держит.
- Жив, капитан, - я тихо отвечаю,
И чувствую: надежда на спасенье брезжит,
И тело всё своё к нему я подвигаю.

- Давай к штурвалу, - молвил капитан,
- А я займуся парусами,
Коль Бог никак не помогает нам,
То мы себе поможем сами.

Я за штурвал, и ветер поутих,
И скоро прояснилось над волнами...
Я сочинил вот этот стих,
А как вам быть - решайте сами.

     29.01.90
Лад
Я покоен, когда ты рядом
Просто дышишь, идёшь, сидишь,
Под моим смущаешься взглядом,
Или смело в глаза глядишь.

Мы с тобой зазвучали ладом,
Я своей благодарен судьбе,
Мы сидели с тобою рядом,
Ты сказала: "Хочу к тебе".

Я ответил шуткой твоею:
"Ты ко мне? Я что, на Луне?" -
От глубинного смысла немея,
Ты нежно прижалась ко мне.

Наши души взлетели над нами,
И порхая, уносятся ввысь.
Нет, не выразить счастья словами,
Не получится, как не стремись.

     15.10.89
Обновленье
Догорают свечи, что светили
Нашим незабвенным вечерам.
Воском все подсвечники заплыли,
Сказочным подобные горам.

Скоро новых свечек стеарины
Будут потихоньку оплывать,
На столе возникнут мандарины -
Будем Новый год с тобой встречать.

Всё вокруг нас новым обернётся,
В новых мы и сами превратимся,
Новое внутри у нас проснётся -
Будто заново с тобой родимся.

                27.10.89

Только б не спугнуть
Вот круга первого понятия друг друга
Прошли мы - вышли на второй.
Поверхности сошлись, теперь в средину круга
Нам предстоит проникнуть по кривой.

Мы в начале пути по дороге души,
Нам не вычерпать душу горстями,
Ведь работа души, совершаясь в тиши,
Нас всё время дарит новостями.

Слушать душу свою - вот наш истинный путь,
За душою вперёд устремиться,
Нам бы только её чем-нибудь не спугнуть,
Не обидеть бы душу - Жар-птицу.

          30.10.89
Из зазеркалья
Меня сразили наповал
Из зазеркалья,
Ах, эти глазки карие
И личика овал.

А шея сделалась тугой
И непослушной,
Хоть поворачивай рукой,
Куда вам нужно.

А вдруг обманет то стекло,
Что так манило?
Исчезнет это волшебство
Того, что было?

Уж лучше пусть они глядят
Из зазеркалья,
Ах, эти глазки карие,
Что так к себе манят.

    07.07.89

Подай мне весть
О, искушенье телефонного звонка,
Лишь трубку подними
И слушай, слушай, слушай,
Но я уверен, да наверняка,
Что телефон не помогает душам.

Насколько глубже и верней
Старинный стол, перо, бумага:
Слова пронзают тут сильней,
Чем в сердце воткнутая шпага.

Ты скажешь: "Век не тот!"
Ну что же, признаю, я старомоден,
Моим кумиром стал Мельмот,
Но, если я такой тебе угоден,

Подай мне весть - два слова, можно три,
Насколько твоего задора хватит,
Да не жалей слова и чувствами сори:
Богаче нынче тот, кто тратит.

             сентябрь 1988
Жди
Можно переспать
И упасть,
Можно овладеть
И взлететь.
Всю тебя сожрёт
Страсть,
Если за душой
не иметь.
Поднатужься и потянись
В высь.
Музыку души
Чти.
Никогда в постель
Не ложись.
Не пришла Любовь - Жди!                Ноябрь 1989
   


Причина Времени
Что Времени течения причина?
Ужель в часах согнутая пружина?
Она по кругу стрелки крутит
И свой закон диктует людям?

А шестерёнки, слепо повинуясь,
Передают усилия пружины,
И маятник отсчитывает чётко
И час рожденья, и час кончины.

Но есть Рука, которая заводит
Пружину эту каждый день по новой...
И может быть она, Рука приводит
Махину Мiра к пропасти суровой?

Рукою Человек владеет,
Он времени течения причина?
Он знает час рожденья и кончины,
Он - что желает, то имеет?

Над Человеком есть хоть кто-то выше?
Наверно, есть и Он не спит.
Он Временем ворочает и ближе
Становится нам Тот, кто Там сидит.

          15.10.89   
Мне не нужна другая
Наш домик постепенно проступает
Сквозь пелену тумана, как корабль,
Он медленно и плавно выплывает
В залив, что называется - октябрь.

В зенит восходит осень чувства,
И постепенно в ранг искусства
Взаимоотношенья наши входят,
И в глубине их Будущее бродит.

И временами открывает свой секрет,
Маня сплошными Чудесами иль пугая
Сложностью своей. И в этом нет
Несчастья... Мне не нужна другая!

Мы так друг с другом приручились,
Мы так нужны, нужны друг другу,
Как будто перед Богом обручились,
И отдали друг другу Сердце, Руку.

     15.10.89
Откуда берутся стихи?
Стихи - отметки на пути души,
А может для потомства наставленья?
Порой рождаются в тиши,
Нас удивляя фактами рожденья.

Они всегда загадка для меня.
Давно пытаюсь я понять откуда
Вдруг возникают, рифмами звеня,
Всегда производя явленье чуда.

И всё-таки хотелось бы понять:
На что в Природе это так похоже?
Возможно ли стихи, как яблоки срывать,
Когда созреют? Не одно ль и то же?

А если это дети, что растут
В глуби души, и появляются,
Раз срок приходит. Ведь иногда
С мученьями они являются на свет.

Последнее на Истину похоже.
Ведь стих является на свет,
Когда одна душа другую встретив,
Сольётся с ней, её оплодотворив.

И слово точное какое! Не зря оно звучит.
Да, именно - Плода Творенье!
Творение Плода двух душ,
Что встретились и полюбили.

Ну вот - совсем о рифме позабыли,
И из стихов вдруг превратились в прозу...
Не всё ли нам равно, ведь главное, что мысли были
Безплотными, и вдруг - застыли, как речки, подчинённые морозу.

                25.09.89
Прощание
Я в свете фонаря стою,
И на окошечко смотрю.
И вот дождался - появилась
Рука в прощальном взмахе.
Качнулась, поплыла и испарилась,
Чтоб появиться вновь
В окошечке повыше.
И я в ответ машу, машу,
И про себя её прошу
Подольше задержаться,
Но время нам велит расстаться.
Рука исчезла, я стою
И на окошечко смотрю,
И лишь немного фонарю
Завидую...


   Саша Куренков был очень чувствительным мальчиком – как-то раз я читал ему на ночь «Робинзона Крузо». Сцена, где Робинзон никак не мог на шлюпке причалить к берегу, потрясла Сашу – он очень переживал за Робинзона и даже весь вспотел.
    Таня жила в двухкомнатной квартире с детьми и своей мамой. И мама чётко ей сказала: «Не по себе сук рубишь.» И через некоторое время страсть остыла, встречи наши прекратились.
   Что касается Стаса Шухмина, то с ним была такая история: он повадился выпивать. Его жена пришла ко мне, и стала жаловаться на его выпивки. Я пообещал ей поработать с ним. И начались беседы со Стасом. Они чем-то напоминали разговор Маленького Принца с Пьяницей: - Почему ты пьёшь? – Мне стыдно! – Стыдно чего? – Стыдно пить!
    Я старался внушить Стасу, что его пьянство наносит ущерб не только его здоровью, но и губит окружающих, близких людей. В это время в стране началась перестройка, появились такие газеты, как «СПИД-инфо», где открытым текстом говорилось, что всё дозволено. Стасу это очень понравилось. Пришлось внушать ему, что это враньё. В конце концов он стал пить меньше, но как только я ушёл из МХАТа, он снова покатился вниз по наклонной плоскости. Очень жалко, но дружить мы с ним не перестали. Он даже помог мне в установке света на «Незабудке».

Мои родные
     Родители отца – мои дедушка – Григорий Никифорович Ермолаев (потом Ермаков) и бабушка – Марина жили в Коврове, и я тоже некоторое время там жил. Помню, как я с бабушкой Мариной продавал на базаре квашеную капусту. Бабушка куда-то отлучилась, а ко мне подошли покупатели и спросили – почём капуста? – а я растерялся и ничего не смог ответить. Недавно побывав в Коврове, я обнаружил, что дом, в котором жили дедушка с бабушкой, оказался совсем рядом с вокзалом. Самого дома уже не стало, но место, где он стоял, я нашёл. Это была поездка с братом Толей. Он тоже, когда был маленький, жил у дедушки с бабушкой. И дедушка Григорий даже крестил его в Клязьме. Ещё помню, как мы с бабушкой ходили на берег Клязьмы поливать помидоры, которые бабушка выращивала. Помню качели во дворе дома – есть даже фото, где я на этих качелях.
 
Бабушка Марина, Мама, Дедушка Гриша и папа. В Москве на Симоновском валу.
    Дедушка Гриша служил курьером на ковровском оружейном заводе, и возил секретную почту из Коврова в Нижний Тагил. По дороге он останавливался у нас – мы тогда жили на Новоспасском переулке в доме КГБ. Спал он на полу, так как у нас была только одна комната в четырёхкомнатной квартире. У дедушки с собой был револьвер с барабаном, он вынимал патроны и давал мне поиграть с револьвером. Как рассказывала мама, когда приезжал дедушка, я бежал к маме на кухню и кричал – вари водяную вермишель! – которую дедушка очень любил. Ещё в детском возрасте, который я не помню, меня возили в Ковров, где я заразился от дедушки туберкулёзом шейных лимфатических желёз. Много позже, когда я учился в 6-ом классе, дедушка с бабушкой приезжали к нам в Москву. Мы уже жили на Симоновском валу в двухкомнатной квартире. Есть фото этого момента. Вскоре бабушка Марина умерла, а за ней последовал и дедушка Гриша. Папа один ездил их хоронить.
   Бабушка по материнской линии – Ольга Ивановна Вершинина – жила в Сокольниках вместе с тётей Шурой – старшей сестрой мамы. Они жили в доме под одной крышей, но в разных комнатах с отдельными входами. С одной стороны жила бабушка, с другого входа – тётя Шура с дядей Васей (Василий Андреевич Шматов). Есть такое подозрение, что мама и тётя были от разных мужчин. Моя мама – Валентина Дмитриевна – была светловолосой, а тётя Шура имела чёрные волосы. Бабушка Оля работала парикмахером, у неё стриглись даже большие люди. Вот одного из них она и попросила устроить свою дочь Валю в прокуратуру Союза. А тётя Шура работала учительницей в школе для умственно отсталых. Я частенько гостил у бабушки. Помню, в комнате была печка, стояла кровать и диванчик, на котором я спал. На комоде стояла радиола. На ней я заводил пластинки, и, чтобы иголка не скакала, сверху на звукосниматель я ставил пластмассового мишку. Эти пластмассовые игрушки приносил дядя Вася, который работал на фабрике детских игрушек. Моей любимой пластинкой была «Песня извозчика», которую пел Утёсов. Я только никак не мог понять слов: «От Сокольников до парка на метро». Потому что парк и Сокольники это было ОДНО место. Только позже я узнал, что имелся ввиду Парк Горького. Мы с бабушкой часто гуляли в парке Сокольники. У неё там была кампания. Одного мужчину звали ЭФ Эф – Фёдор Фёдорович. Каждый раз они меня разыгрывали – клали в дупло берёзы варёное яйцо – и говорили: Ну-ка, Юра, посмотри, что там кукушка снесла. Я шёл к дуплу и находил яйцо. Ещё они играли в бадминтон, и я наблюдал за ними. Сам я не помню, но мне рассказывали, когда бабушка Оля собиралась на прогулку в Сокольники, то долго наводила марафет. Я как-то не выдержал и сказал: «Ну долго ты свою мойду будешь класить?» Букву «р» я тогда ещё не выговаривал.
    Дядя Вася прошёл всю войну, дошёл до Праги. Медали, которые он получил, он отдал мне, и я с ними играл. У него были золотые руки. Когда я учился в 6-м классе, он в это время делал ремонт в квартире Муслима Магомаева. Там, как он рассказывал, была большая библиотека. – Тебе какую книгу принести? – спросил Дядя Вася. Я попросил «Как закалялась сталь» Николая Островского. И дядя Вася принёс мне эту книгу в красной обложке. Там был ещё роман «Рождённые бурей». После войны, когда я был ещё маленьким, дядя Вася очень сильно пил, наверное, заливал память о войне. Про саму войну он никогда не рассказывал. Ещё он был страстным грибником. Каждую осень он ездил за грибами и пропадал там по целым дням. Как-то он взял нас с папой в лес. Мы с папой ходили медленно – искали грибы, а дядя Вася носился по лесу, как лось. Больше он нас с собой не брал.
    Дом в Сокольниках сломали, и бабушка Оля получила квартиру в Гольяново на Улице Алтайская дом 26, а тётя Шура рядом с метро Бауманская. Вместе с бабушкой Олей на Алтайскую переехали и клопы, которых в Сокольниках было видимо невидимо. Помню, когда я навещал бабушку, когда она болела, то около кровати стояла банка с водой, куда бабушка бросала пойманных клопов.
 
Папа, дедушка Лёша, бабушка Оля и я около церкви в Сокольнаках.

    Тётя Шура практически не участвовала в моём воспитании. Единственно, что она сделала – это подарила мне книгу Юрия Герта «Кто, если не ты?» Тогда были времена разоблачения культа Сталина, и эта книга была на эту тему. Помню, как убрали памятник Сталину на станции Таганская. Сталин стоял посередине, а позади него много народа, и все как бы его восхваляли. Недавно снова на станции Таганская опять поставили Сталина. Много позже, когда я учился в институте, мы с Витей Тумаркиным сделали инсценировку этого романа, но до постановки так дело и не дошло. Инсценировку мы писали зимой в каникулы, которые проводили недалеко от посёлка писателей Переделкино. Мы втроём -  я, Саша Кондрашов и Витя Тумаркин сняли комнатку у одной бабушки в деревне, что была рядом с писательским гнездом. Там мы гуляли по Переделкино, навещали могилы писателей, например, Пастернака.
    Когда бабушка Оля стала совсем плоха, то мы взяли её на Проспект Мира, а я, после основательного ремонта, который мы с папой делали вдвоём, переехал жить на Алтайскую.
   Все трое – мама, бабушка и тётя Шура – были долгожителями. Мама прожила 92 года, тётя Шура – 96, бабушка Оля – 87. А папа – только 78 лет.
    Дедушка Лёша (Алексей Чураков) был мне не родной, бабушка Оля вышла за него замуж после смерти моего настоящего дедушки Дмитрия Вершинина, которого я никогда не видел. Он умер ещё до моего рождения. Дедушка Лёша работал водителем автобуса, он возил людей на экскурсии. Меня он называл «таейкин», потому что я не выговаривал букву «р» и вместо «тарелки» говорил – «таейка». Благодаря ему я научился мечтать. Мы вместе с ним мечтали сделать плот из автобусных камер и поплыть на этом плоту по реке, совсем как в фильме «Верные друзья» с Меркурьевым и Чирковым. И, хотя этой мечте так и не суждено было сбыться, я помню дедушку Лёшу именно таким мечтателем. Он много возился со мной маленьким – гулял и играл. Когда я уставал, то, как он мне рассказывал позже, я забегал вперёд и говорил: «Животик бобо!» И он брал меня на руки.
    Кроме московских родственников у меня есть родственники в Саратове. В прошлом году, дожив до 99 лет, умерла моя тётя Рита, жена старшего брата моего папы – Николая Григорьевича Ермакова. Дядя Коля после войны уехал жить в Саратов, и там женился на тёте Рите. У них было две дочки – Иринка и Ниночка. Иринка никогда не была замужем, а Ниночка – младшая, наплодила много детей, а Иринка помогала ей их выращивать. Недавно в Москву приезжала одна из дочерей Ниночки с своим сыном и подругой. Я ходил вместе с ними в зоопарк и поднимался на небоскрёб в Москва-сити. 
             
На этом фото: Папа, Толя, Иринка и я. Это мы в Коврове на качелях.

Мои строительные работы
   Когда я учился в МИЭМе, то летом нас посылали в стройотряды. Первой стройкой было строительство зерносклада в Лотошино. В стройотряде было две специальности – каменщик и плотник. Я попал в бригаду плотников. Это было мне по душе, так как мой дедушка Гриша тоже в своё время был плотником. Кем он только не был, даже на мясокомбинате работал и говорят мог кулаком убить быка. Не даром его прозвали Ермаком и из Ермолаева он превратился в Ермакова. Главным инструментом плотника является топор, и научился владеть им довольно хорошо. Мы таскали брёвна и обрабатывали их топорами. Приходилось работать и пилой. Бригадиром у нас был Сергей-Серый, как мы его называли, остальные семеро были «козлятами». Волк и семеро козлят! Мы даже на каждую кровать сделали таблички и изображением козлят. Я был козлёнком №2.
    Основной нашей целью было – собрать фермы для крыши. Зерносклад был довольно большим и высоким – стена была высотой 10 метров. Пока мы собирали фермы, ребята-каменщики строили кирпичные стены. Всю эту работу мы делали под руководством двух стариков, которые показывали нам что и как делать.
     После рабочего дня мы отдыхали на берегу речки, и частенько выпивали. Вот там я научился разливать вино по булькам на слух. Разливал абсолютно точно – всем поровну. Потом, когда зажигали фонарик, все удивлялись – как это я в темноте мог так точно разлить. На эти попойки мы приглашали местных девчонок. Выпив и закусив, мы расходились в разные стороны – целоваться с девчонками. Мне приглянулась одна симпатичная девчонка и мы с ней целовались, а потом она пригласила меня к себе домой. Однако дальше поцелуев дело не пошло – она не разрешила. И слава Богу! Почему? Сейчас расскажу.
    Рядом со мной в спортзале, где мы ночевали, была кровать Саши Бочкова – специалиста по девчонкам. Он на следующий день после приезда, нашёл себе местную девчонку, и частенько ночевал у неё. Так вот, после того, как я вернулся от той девушки, Сашка поздно вечером попросил меня напомнить завтра утром, что он должен сказать мне что-то важное. Сказал и тут же отрубился. Утром я напомнил ему об этом, и он сообщил мне, что девчонка, с которой я вчера гулял, больна триппером. Это был сильный удар! Я тогда ещё ничего не знал о венерических болезнях. После работы я помчался в местную библиотеку и попросил том энциклопедии на букву «Т». Прочитав статью об этой болезни, я с облечением понял, что на этот раз пронесло.  Эта болезнь передавалась только половым путём. Тогда до меня дошло – почему эта девушка не позволила мне ничего, кроме поцелуев. Больше я с ней не встречался. Вечером я угощал Сашку и благодарил его за моё спасение. Напились мы с ним в дым. Это был мне урок на всю жизнь!
    Тем временем стены уже были возведены, и мы начали монтаж ферм для крыши. Пригнали большой кран – он поднимал фермы на стены, а мы крепили их на месте. Между фермами мы клали две узеньких досочки, и по ним переходили к следующей ферме. У нас были монтажные пояса с карабинами для страховки – высота-то была 10 метром, а внизу бетонный пол. Как-то после обеда я забрался на верх и улёгся на досочки между фермами. Лёг и задремал. Проснулся от того, что кто-то тряс эти досочки. С просонья я заорал на него – «ты что? Я же не пристёгнут!» Если бы я свалился, то расшибся бы насмерть об бетонный пол. Но Бог миловал!
     Опасности в стройотряде нас поджидали на каждом шагу. Рядом с нами была коровья ферма – мы там брали молоко для нашего стройотряда. Войти в эту ферму можно было только по узенькой досочке. А по бокам этой досочки были ямы, наполненные коровьими отходам. Как-то раз Женька Гордин умудрился свалиться в эту яму и стал тонуть. Хорошо, что ребята, с которыми он пошёл за молоком, быстро сообразили и вытащили его, а он уже ушёл в дерьмо по пояс. И смех, и грех! Потом мы смеялись над Жекой: «Сообщение ТАСС – Женя Гордин утонул в дерьме! Вся страна в трауре!» Весёлое было время.
      Зерносклад мы построили, и хорошо заработали. После случая с девушкой, я свободное время проводил на книжном складе. Там был книжный магазин, мы познакомились с продавщицами, и они разрешили нам покопаться на их складе. В конце концов я привёз в Москву три ящика книг, которые стали основой моей библиотеки. Кроме этого на деньги, заработанные в стройотряде, я приобрёл пишущую машинку «Москва».
      А первой моей стройкой было строительство нашей дачи в Жаворонках. Папе дали участок в 6 соток, и мы втроём – папа, дядя Вася и я – собрали дачный домик. Это был комплект щитового дома. К нему прилагался подробный план. Дом был рассчитан и на зиму, поэтому там должна была быть и печь. Но нам зимний вариант был не нужен, и мы переделали его в летний. Таким образом жилая площадь увеличилась – получились три отдельные комнаты и общая столовая. Одну комнату предполагалось отдать дяде Васе с тётей Шурой, которые не только строили, но и помогли деньгами. Однако, когда дом был готов, мама разругалась с тётей Шурой, и таким образом мы остались одни на этой даче. Ещё один неприятный момент был во время строительства. У нас была огромная лестница, и я в одиночку решил её переставить. Лестница была тяжёлая, я не удержал её, и она стала падать. Тут каким-то образом подвернулась мама, и лестница чиркнула её по голове. Рана была небольшая, но впечатление было сильным. Много позже к этому домику мы пристроили роскошную террасу с крыльцом, а тогда выходить за пределы плана не разрешалось. На участке, кроме дома был ещё хоз.блок с туалетом и сарай. Значительно позже хоз.блок с туалетом я с помощью папы перестроил по новой. Он и сейчас там стоит. 
     Во втором стройотряде мы собирали щитовые дома и отделывали их. В готовом доме мы жили сами, а рядом строили барак из щитов. Этот посёлок располагался недалеко от реки Оки – километров пять, наверное. Днём мы работали, и искупаться в Оке никак не удавалось. Тогда мы с ребятами решили искупаться ночью. Поужинали и пошли на Оку. Ночное купание нам понравилось. Днём было жарко, и вода в реке была тёплая. Мы весёлые возвращались в лагерь, и тут нас встретил командир стройотряда. Оказывается, они с ног сбились, ища нас по окрестностям – мы же никому не сказали куда мы идём.
-  Всё! Собирайте манатки и завтра же едете в Москву! – бушевал командир.
   Утром, однако, он поостыл и разрешил нам остаться, но предупредил – ещё одна подобная выходка и стройотряда нам не видать. Мы покаялись и поклялись, что больше так не будем. На этом дело было закрыто. В общем, паинькой я в молодости не был.
   После стройотряда, на заработанные деньги, мы закатились в кафе на Калининском проспекте – Новом Арбате. Сначала нас не хотели пускать, мол свободных мест нет, но потом мы дали одному официанту на лапу пять рублей и нас пустили. Мы догадались, что таким образом официанты подрабатывают, и решили ему отомстить. Долго гуляли, а потом я и ещё один парень, велели всем потихоньку сматываться. «Наш» официант обслуживал другие столики, и краем глаза следил за нами. Нас осталось двое, мы улучили момент, когда официант скрылся на кухне, и дали дёру. Выскочили из кафе, скрылись в подземном переходе, и побежали к метро «Арбатское». По дороге очень захотелось в туалет по-маленькому. Пристроились около вытяжной трубы, и начали делать своё дело. Вдруг сзади нас осветили фары, мы оглянулись – милиция.
-  Догнали, гады! – промелькнуло у меня в голове.
- Нарушаем, - строго сказал милиционер.
   Мы виновато опустили головы.
-  Справлять нужду в неположенном месте… - начал он.
-  Мы больше не будем, - сообразил я, что милиционер не из кафе, - мы можем штраф заплатить, - и я протянул ему рубль.
    Милиционер взял деньги, и отпустил нас. Когда милиция уехала, нас разобрал нервный смех – мы чуть со смеху не умерли. Вот пронесло, так пронесло! На следующий день мы рассказали эту историю своим друзьям, которые были с нами в кафе. Они тоже долго смеялись. Больше мы в этом кафе не показывались. Москва большая!
    Следующая стройка у меня была на даче у брата Толи. Ему также, как папе (они у меня оба служили в КГБ) дали участок под строительство дачи – восемь соток. Этот участок был недалеко от станции «Золотово» по казанской железной дороге. Времена были перестроечные, и материалов, и инструментов достать было не просто, поэтому в основном мы полагались на собственные руки. Начали с заливки фундамента. Гравий пришлось таскать на носилках от железной дороги, до которой было не менее 500 метров, а может и больше. Носилки с гравием – не такая лёгкая ноша. Мы вырыли траншею под ленточный фундамент, а потом, когда она была засыпана гравием, заказали машину с раствором. Пришла машина и мы часа за два раскидали раствор по всему фундаменту.
   Да, проект дома я делал всю зиму. Приношу один вариант – Ире с Толей не нравится, приношу другой – тоже самое. В общем, пока они проект не утвердили, вариантов восемь было точно. Окончательно получился двухэтажные дом. На втором этаже две комнаты – она с балконом. Я её планировал для себя.
    Залили мы фундамент, и тут нам по дешёвке предложили бак из нержавейки размером два на три метра и два в высоту. В те времена все тащили со своих предприятий, что только можно было украсть, и сбывалось это всё по дешёвке.
- А что? – отличный погреб будет, - сказал я.
   Толя заплатил деньги и нам привезли этот бак. Мы стали рыть под него яму в районе террасы дома. Роем, а почва-то песчаная, уже вырыли по размеру, и бока начали осыпаться. Мы поняли, что если мы этот бак сейчас не опустим, то придётся рыть с начала. Я побежал на дорогу, и нам повезло – мимо проезжал кран. Я остановил его и уговорил завернуть к нам и опустить этот бак в яму. Через полчаса бак был уже на месте. Мы расплатились с крановщиком и сели отдохнуть.   
     В первую очередь мы построили сарай, в котором можно было ночевать. Этот сарай мы сделали из тонких половых досок – больше ничего, к сожалению, тогда было достать невозможно. Сарай этот до сих пор жив. Для строительства дома брат заказал брус и доски. Их скоро привезли, и оставалось только найти строителей. И тут нам снова повезло – двое ребят строили дом на соседнем участке, и они согласились строить и наш дом. Кроме дерева для строительства дома нужны были железные нагели. Этот вопрос мы решили, заказав эти железяки на заводе, который был рядом со станцией.
   По плану в доме должна быть печь для приготовления пищи, и стороны – камин. И камин, и печь имели одну трубу. Мы нашли хорошего печника, и он подсказал нам, где можно нарыть хорошей глины. Кирпич нам привезли по заказу, а глину мы таскали на носилках из ямы, которая была недалеко от нашего участка. Песку у нас было вдоволь, так как участок был в основном песчаным. Ещё для строительства печи нужна была вода и мы вырыли колодец. Благо вода была близко – всего в двух метрах. Печник начал строительство печи, а мы были у него подсобниками. Ребята строили стены дома, а мы строили печь с камином. Мы купили большой рубанок, и я всё лето строгал брус этим рубанком.
    Для того, чтобы купить все эти материалы, брат занял у меня какую-то сумму денег. Помню я принёс ему целый пакет денег, а потом, когда он отдавал мне долг, то вручил мне пять бумажек – тогда произошла деноминация рубля, и тысяча рублей превратилась в ОДИН рубль. Это было в 1998 году, значит строили мы дачу в 1997-98 годах. Когда дом был уже почти готов, я вырезал лобзиком красивые наличники на окна и коня на конёк крыши. Осталось только покрасить дом, и на этом строительство дома было завершено.
    Вот в этот момент и случилось волшебное происшествие. Надо было завершить покраску второго этажа. Я взял кисточку, ведёрко с краской, и в тапочках (я ещё со стройотряда взял привычку работать в тапочках, чтобы быть осторожным при хождении, так как на стройке всегда можно было напороться на доску с гвоздями), и полез по лестнице на второй этаж. Помахал Ире, которая готовила обед на кухне, и уже почти долез до второго этажа, как лестница начала ломаться. Прекрасно помню, как будто в замедленной съёмке – конец сломанной лестницы врезается и разбивает стекло окна кухни, а я плавно приземляюсь у основания лестницы, причём в одной руке у меня кисть, в другой ведёрко с краской. И тапочки не слетели с ног, и я не почувствовал никакого удара по ногам – меня плавно опустили. Толя с Ирой выскочили из дома, и увидели, что я цел и невредим. Пострадало только одно стекло, второе стекло осталось целым.
     Я давно уже думал о том, что неплохо было бы научиться летать. И вот случилось! Правда неосознанно, но немного полетал и приземлился без всяких последствий. Тут гордыня из меня и попёрла. Я возомнил себя сверхчеловеком. И наказание за эту гордыню не заставило себя ждать. Не помню точно, но, кажется, этим же летом мы с Наташей поехали помогать Вале разбирать её сарай. Её дача была недалеко от Толиной. Я работал наверху – снимал листы шифера, а Наташа с Валей таскали их внизу. Они устали, и пошли немного отдохнуть, а я хотел снять ещё один лист шифера, и наступил на то место, где шифера уже не было… Полетел вниз и очнулся уже на земле. В правой ноге почувствовал боль. Посмотрел по сторонам, потом наверх, и понял, что я слетел не вертикально вниз, а по кривой. Если бы я упал вертикально, то напоролся бы на лопаты и грабли, которые стояли внизу. Подбежали Наташа с Валей – заохали. На правую ногу я наступать не мог. Тогда Наташа поехала за Толей. У него была машина и он скоро приехал за мной. Полежав один день у них на даче, я был отвезён домой в Москву на Алтайскую улицу. Наташа настояла на том, чтобы мне наложили гипс, хотя рентген показал небольшую трещину в пятке. И этим гипсом мне заквасили энергетику так, что потом мне пришлось её восстанавливать. Были и преимущества у гипса – я теперь безплатно ездил в метро и автобусе. Когда наступил сентябрь я, несмотря на гипс, на костылях два раз в неделю ездил на занятия в школу, где у нас работа ДЭШТИ «Радость». Вот так я поплатился за свою гордыню.
      Следующей моей стройкой была баня у Толи на даче. От строительства дома остался материал, и мы с Анатолием – другом Толи и меня, построили из оставшегося бруса и досок баньку. И ещё я соорудил хоз.блок, который включал в себя туалет, кладовку и душ. Всё это до сих пор живо, и служит исправно.
     Когда мы с семьёй переехали жить в деревню Переслегино, то там тоже пришлось кое-что построить. Как ни странно, но у дома в деревне не было бани. Я поездил по окрестным деревням и купил хорошие доски для того, чтобы соорудить себе баню. Баню я решил делать вместо ненужного коровника, который был под одной крышей с домом. Пока не было бани, мы мылись в комнате, в которой и жили. Ставили на плёнку ванну, нагревали воду и сначала мыли ребят, а потом мылись сами.
     Я купил себе дисковую пилу и рубанок. Этими инструментами я уже хорошо владел, так как при строительстве дачи Толи, мне пришлось их освоить. Недалеко от нашего дома были коровники, которые приходили в негодность, и местные жители начали их потихоньку разбирать на кирпичи. Я тоже воспользовался этим и натаскал себе кирпичей, чтобы сделать столбики для лаг пола. Купили цемента, песку я накопал на берегу речки, и скоро столбики уже были готовы. На них я положил лаги, а на лаги пол. Благо половых досок я тоже купил в достатке. Баня получилась отличная – большой предбанник, моечная и парилка. Купили банную печь, а в моечной повесили бак, который нагревался отводами из печи. Была проблема с трубой. Сначала с сделал отверстие в стене и вывел трубу туда. Однако, когда дул ветер, то весь дым был у нас в бане. Пришлось на потолке бани делать боровок из кирпича, а уж из этого боровка труба через крышу выходила. Когда это было сделано. То проблем с дымом уже не было. Теперь мы мылись, как белые люди, и каждую неделю парились в своё удовольствие.   
    Следующей и самой большой стройкой было строительство дома из соломенных блоков. Ребята росли и с подачи Наташи, я решил построить новый дом. Благо участок у нас был большой – 42 сотки, и поэтому строительство ещё одного дома было возможно. Вопрос стоял только в том – где взять деньги? Тогда я предложил продать свою квартиру на Алтайской, и на эти деньги построить новый дом. Наташе же с ребятами была поставлена задача – перейти на обеспечение себя продуктами.
    Я стал изучать разные материалы, из которых можно было построить экологичный дом с минимумом потребления электричества на отопление. Ничего лучше, чем дом из соломы, я не нашёл. Квартиру мы решили продать жильцам, которые снимали её у нас. Они согласились. Сначала была назначена цена 3 млн., но потом я поднял её до 4-х. 3 миллиона нам заплатили сразу, а четвёртый уже в процессе стройки.
   Я нашёл фирму, которая строила дома из соломы – «Живой дом». По моему эскизу они сделали развёрнутый план дома. Дом был 2-хэтажный. Толщина стен на первом этаже была метр, а на втором – 70 сантиметров – это исходя из размеров соломенного блока. Фундамент я решил делать свайным. В процессе обсуждения проекта появились материалы, о которых я не знал – ГСП – гипсостружечная плита и ЦСП – цементостружечная плита. Первая для внутренней отделки, вторая – для наружной.
    На первом этаже располагались – прихожая, ванная-туалет, гостевая комната, кухня-столовая, а на втором – две спальни – для ребят и для нас с Наташей, гостиная-кабинет, гардеробная и кладовка. Там же, как у Толи на даче, я планировал встроенный шкафы.
    После уточнения некоторых деталей проект дома был готов. Примерная стоимость строительства оценивалась в 2 миллиона. Я ещё тогда не знал, что ещё два понадобятся на транспорт и другие расходы. На счёт деревянных деталей я договорился в Борке с Мишей Климовым, который заведовал там этим делом. Поселить бригаду я договорился с Надей-соседкой, которая взяла за постой умеренную плату. Её дом так и так пустовал, а она приезжала из Борка раз в месяц – покосить траву. 
  И вот бригада строителей приехала – бригадиром у них был мой тёзка – Юра – а пиломатериалов нет. Подвёл меня Климов. И слава Богу! Мы с Юрой поехали в Некоуз, и там нашли отличную лесопилку с дисковыми пилами. Тут мы договорились на поставку материала и дело пошло. А за три дня простоя мне пришлось заплатить деньги.
     Да, перед этим у меня ещё работала бригада из Рыбинска по сваям, и к приезду строителей сваи были установлены. Юра-бригадир проверил сваи и нашёл недостатки. Пришлось вызывать мастеров, и они исправили недостатки, хотя были очень недовольны.
    Кроме дерева для строительства нужны были другие материалы. Благо Рыбинск был недалеко, и я ездил туда за всем необходимым в течение строительства. В первую очередь были завезены ОСП – плиты для фундамента. Они легли на сваи, а уж на них были положены соломенные блоки. Три фуры соломенных блоков были завезены во время строительства каркаса. Чтобы их разгрузить, я организовал местных ребят, получилась огромная гора из соломенных блоков. ГСП в Рыбинске не оказалось, поэтому мне пришлось ехать за ними в Москву. И, как на зло, Наташа в это же время смоталась в Питер, несмотря на то, что я просил её не уезжать. Дело было так – я прознал, что она собирается ехать, и собрал всю семью и просил всех быть ответственными и не подводить других. Во время дождя нам с Лёшей пришлось туго – нужно было накрыть солому шифером, а Саша ушёл в Борок. А теперь Наташа уезжала в Питер, а мне обязательно надо было быть в Москве – покупать ГСП. И вот, тем не менее, она уехала в Питер, попросив ребят не говорить мне об этом. На лицо было чистое предательство. Я даже, с горяча, хотел остановить строительство, но потом остыл и продолжил. Итак, я уехал в Москву, Наташа в Питер, и ребята остались одни. Слава Богу, что всё прошло без потерь. Итак, я в Москве нанимаю машину с краном, и мы едем получать ГСП. Необходимого количества ГСП на одном складе не было и нам пришлось заезжать ещё на другой. Загрузившись, мы поехали в деревню. Приехали, разгрузились и было ещё светло, когда эта операция была закончена. А ЦСП я заказал в Рыбинске и их тоже скоро привезли.
   Строительство мы начали в середине июля, а закончили только в конце октября.
     За время строительства к нам приезжали корреспонденты. Вот их репортаж:
В Некоузском районе построили единственный в регионе, а может быть и в стране дом, из соломы. Его возвел москвич Юрий Ермаков, который решил перебраться из душного мегаполиса в экологически чистый район.
Долго думал, из чего построить коттедж. И решил - дом будет соломенным. Только в отличие от "Сказки про трех поросят" - этому зданию не страшны ни ветер, ни даже огонь. Юрий Ермаков с удовольствием рассказывает о своем новом жилище. С виду обычный коттедж. Но этот дом полностью сделан из соломы. В Некоуз семья Ермаковых переехала из Москвы 12 лет назад. Устали от шумного мегаполиса. Пока дети были маленькие, хватало небольшого деревенского дома. Но чтобы его протопить за зиму уходило две телеги дров. Глава семейства решил выстроить энергосберегающий дом.
«Стал изучать материалы и пенобетон и разные канадские технологии и так далее и, в конце концов, дошел до соломы. Во-первых, экологически чистый, во-вторых, никакой пропитки. Эти блоки просто спрессованы. В семь раз теплее, чем кирпич и в 4 раза теплее, чем дерево», - рассказывает Юрий Ермаков.
На первом этаже стены метровые. На втором 50 сантиметров. Это видно по толщине подоконников. Все помещения отапливаются инфракрасными обогревателями. Причем только ночью. И в течение всего дня температура почти не понижается. Кстати, и мебель в доме тоже из соломы. Именно это позволяет дому не бояться пожаров.
Соломенный дом семья начала обживать лишь неделю назад. По старой русской традиции первой в жилье запустили кошку. Сейчас здесь комфортно себя чувствуют и люди, и животные. Насколько энергоэфективным будет дом и сколько он сэкономит денег для семьи Ермаковых, будет понятно в конце зимы. Юрий решил детально просчитать все затраты.
Ольга Березина,
оператор Сергей Загоскин
  А в газете «Родовая Земля» я сам описал строительство дома: КАК Я ПОСТРОИЛ ДОМ ИЗ СОЛОМЫ

«Я давно мечтал построить экологически чистый дом, — рассказывает Юрий ЕРМАКОВ из Ярославской области. — Изучал разные материалы, например геокар, сип-панели, газобетонные блоки. Однако как только я открыл для себя солому, то сразу решил — это то, что надо.

Я начал изучать разные материалы о соломенных домах и всё больше и больше утверждался в мысли, что это тот материал, который обеспечит в моём доме экологическую чистоту, тепло зимой и прохладу летом, чистый воздух в доме и благотворную энергетику.

Весной 2014 года я побывал на фестивале «Звенящие кедры России» и познакомился со строителями фирмы «Живой дом». Я посетил дом из соломенных блоков, где находился офис «Живого дома», и решение о строительстве такого дома было принято окончательно.

Сказано — сделано. «Живой дом» начал работу над проектом дома по моим эскизам, которые мы всей семьёй (жена и двое сыновей) делали зимой и весной. В июне уже был выкопан колодец для будущего водопровода в доме, а также сооружён септик для канализации. В конце июня, когда проект был уже готов, приступили к строительству фундамента. За два дня фундамент — 35 свай — соорудили специалисты из Рыбинска. Через месяц всё было готово — солома, гипсостружечная плита (ГСП), цементностружечная плита (ЦСП), частично дерево — всё доставлено на строительную площадку.

В августе строители из «Живого дома» приехали на объект, и стройка началась. Дом получился двухэтажный, в нём есть прихожая, ванная и туалетная комнаты, гостиная, кухня и комната для гостей — это на первом этаже; две спальни, холл, кабинет и мастерская — на втором. На всю стройку ушло три месяца, несмотря на то, что в октябре выпал снег и стало довольно холодно. Снаружи дом обшит ЦСП, внутри (пол, стены, потолок — ГСП, стены заполнены соломенными тюками, каркас — дерево, на крыше — шифер. Окна: на первом этаже пластик, на втором — дерево. Толщина стен моего дома — один метр, что соответствует пяти мет¬рам кирпичной стены. Дом обещает быть очень тёплым».

Подробнее читайте в газете «Родовая Земля» (№ 6, июнь 2015 г., стр. 14).

  А перед тем, как я уехал в Москву за ГСП, произошло неприятное, если можно так назвать, событие. Наташа собралась ехать в Питер, хотя я просил всех во время стройки быть на объекте – мало ли что может понадобиться. Я сделал вид, что не знаю о её намерении, и собрал всех – ребят и Наташу, и ещё раз попросил не покидать строительства, тем более, что я был вынужден уехать в Москву за ГСП. И вот я утром узнаю, что, не смотря на моё предупреждение, что Наташа всё-таки уехала в Питер. Она специально подговорила детей, чтобы они сообщили мне об её отъезде только утром следующего дня. Этот поступок был чистым предательством. Я, с горяча, даже хотел остановить стройку, раз мне одному это нужно, а другим наплевать. Пришлось оставить детей одних, и поехать в Москву за ГСП. Слава Богу, что с ними ничего не случилось, пока меня и Наташи не было дома.
    Итак, после трёх месяцев напряжённой работы, дом вчерне был построен. Строители уехали, а я приступил к внутренним работам. За зиму я обустроил всё внутри – книжные полки в кабинете, перегородку между кабинетом и гостиной, шкафы для одежды и белья, кровати для ребят и нам с Наташей.. Провёл электричество во всём доме, сделал освещение и инфракрасные обогреватели. Весной, когда потеплело, мы все вместе поклеили обои, побелили потолки. В ванной комнате я положил на пол плитку, а стены обустроил пластиковыми панелями с красивой картинкой, на которой были дельфины. На кухне была установлена плита на четыре конфорки. Саму кухню я ещё пока не до конца оборудовал, но тот минимум, который позволял готовить еду и обедать за столом, который мы перенесли из старого дома. Итак, весной мы уже праздновали новоселье. И Наташа как-то подошла ко мне и тихим голосом поблагодарила мня за мои усилия. Это был единственный раз, когда она была мне благодарна.
     Вспомнил ещё один не очень приятный момент – соломенные блоки у нас лежали под открытым небом, и в случае дождя, мы накрывали их шифером. Я тогда ещё не знал, что можно купить тенты, поэтому мы накрывали солому шифером. И вот как-то пошёл дождик, а Шурик убежал в Борок. И мы с Лёшей вдвоём накрывали эту солому. Естественно, поскольку он был маленький, то сильно устал. Сели мы с ним, когда закончили работу, и я спросил его:
-  Ну вот теперь ты понял, почему я просил всех всё время быть дома?
- Понял, - сказал уставший Лёша, но сказал это как-то неуверенно.
    Во время строительства этого уникального для Ярославской области дома несколько раз приезжали корреспонденты с местного телевидения, и эти репортажи можно до сих пор посмотреть в интернете, нужно только набрать: пенсионер построил дом из соломы.
   Следующей стройкой было строительство бани с душем, которую я решил пристроить прямо к дому. В самом начале этого строительства ко мне приехал брат Толя, и немного помог мне это делать. А деньги на строительство бани я получил, как наследство, от тёти Шуры. Четыре миллиона, которые я получил от продажи квартиры, все ушли на дом.
 Хранитель места
               
                (Основан на реальных событиях.)

   Промеж собой Хранитель и Домовой называли его Бородатым. Бородатый  приехал из большого города, и по нему было видно, что город этот порядком ему надоел.
   Домовой рассказал Хранителю, как Бородатый прошёл первую проверку, и Хранитель остался доволен. А дело было так: уже целый год дом пустовал без хозяина, его хозяин – Серёга – умер год назад. Вернее, он был не хозяином, а сыном хозяйки. Все уехали в небольшой городок – Борок, что был недалеко от деревни, а Серёга остался. В одиночку было скучно, и со скуки он, естественно, пил горькую. Ну и допился.
   И вот через год, это было в марте, появился Бородатый. Осмотрел дом, слазил в подполье, а потом зашёл во вторую комнату, а там… на столе гроб. Другой бы сразу повернул назад, а Бородатый вышел на крыльцо и спросил – а что там? – Там речка, - ответил Вовка, младший сын хозяйки. – Беру, - коротко сказал Бородатый, отдал задаток и уехал в город.
  Вот это и было его первым испытанием. И Домовому поведение Бородатого понравилось, и он с удовольствием пересказывал это Хранителю. И Хранитель одобрительно кивал головой – наш человек!
   Прошло совсем немного времени и Бородатый привёз в дом целую машину мебели, а потом, это было уже летом, и семью свою привёз – жену и двоих сыновей. Младшему ещё и года не было, а второй был на два года старше. Домовой наблюдал их приезд, и сразу заметил, что жене Бородатого не очень понравилось в доме, но она ничего не сказала.
   Детям в деревне понравилось. Старший, как только узнал, что недалеко речка, обрадовался, и попросился плавать на надувной лодке –«Такси». А младший, чтобы посмотреть, как плавает старший, доползал до речки на четвереньках, поскольку ходить ещё не научился. Правда это продолжалось недолго – в июле он уже встал на ножки и пошёл. А с начала, когда только приехали, боялись далеко от дома отойти. Городские дети – что тут скажешь. Поначалу сидели около дома на лужайке недалеко от бряда, в котором Хранитель жил, но они этого не знали и не чувствовали, когда Хранитель подходил к ним и разглядывал.
   Постепенно наладили быт, и так прожили всё лето. Это было в 2003 году. Осенью опять уехали в город. Оказывается, Бородатый ещё работал в городе, и Домовой с Хранителем размышляли гадали – приедет Бородатый с семьёй на следующий год или забоится? Или жена его отговорит, поскольку была она не в восторге от старого дома.
   Однако, несмотря на сомнения, Хранитель и Домовой вновь увидели Бородатого на следующее лето. Домовой виновато посматривал на Бородатого, потому что не досмотрел зимой за домом – посетили его воры и украли кое-что из того, что привёз Бородатый. Например, бабушкино зеркало. Но Бородатый не расстроился, а только к осени сделал специальный запор на двери, чтобы никто не залез больше. А Домовой со своей стороны дал слово, что больше воров не пустит. С тех пор никаких воров в доме Бородатого не было, хотя бывало, что он его даже не запирал.
   В это лето Бородатый договорился с соседом о помощи, и они вдвоём подвели под дом новый фундамент, и подняли прируб, который покосился и намеревался отвалиться от дома. В прирубе как раз и была вторая комната, где Бородатый увидел гроб. Младший сын хозяйки отнёс его на сеновал по просьбе Бородатого. Бородатый не хотел пугать жену и детей таким зрелищем.
   Ребята уже освоились в деревне. Бородатый играл с ними в саду, вместе ходили на речку, плавали на «Такси», а старший уже плавал в речке сам, только в надувных нарукавниках. Это первое время, а потом и нарукавники снял – сам научился плавать. Сказалась ванная подготовка в городе. Так прошло второе лето – 2004-го года.
    Хранитель с Домовым долгими зимними вечерами обсуждали Бородатого. Они никак не могли понять – что ему тут надо? Было видно, что Бородатый не очень-то приспособлен к деревенской жизни. Но было видно и то, что в городе он тоже уже жить не может.
-  Всё нормально, - говорил Хранитель, - это переходный период. Постепенно всё встанет на свои места. Не будем торопиться с выводами.
-  Да я не против, - отвечал Домовой, - надо как-то помочь Бородатому, чтобы тут хорошо ему было.
   И как же были удивлены Хранитель и Домовой, когда увидели Бородатого, который приехал, чтобы попробовать перезимовать в доме. Семья осталась в городе, а Бородатый решил пожить в деревне. И Домовой очень обрадовался – как-никак, а живая душа в доме, это хорошо. И стал он Бородатому интересные сны посылать. А один раз полечил Бородатого. Случилось, что у Бородатого зуб заболел. Лежал он на печке и мучился. Тут Домовой и постарался – снял боль. И не просто снял, а велел зубам больше никогда не болеть. Бородатый, конечно не догадался – кто ему помог, но после этого, уснул на тёплой печке, как младенец. А Домовой ему ещё и сон интересный послал – про инопланетян.
   Будто прилетел на Землю, в эту самую деревню, инопланетный корабль. Да не простой, а в виде треугольника! И в вершинах этого треугольника – огни: красный, зелёный и жёлтый. Завис этот корабль над землёй, спустил лестницу, типа верёвочной. Вышли из корабля инопланетяне, и стали бабу Галю, соседку Бородатого, к себе приглашать. Но Бородатый отговорил её лететь. Почувствовал он, что что-то тут нечисто. И корабль этот улетел.
  Так прошла зима, и Бородатый доказал, что в доме зимовать можно. А Хранитель с Домовым поняли, что в городе Бородатому житья нет. Тёща его житья ему не даёт. Весной опять вся семья была в сборе. Бородатый с женой и ребятами огородом занялись. Сажали картошку, морковку, капусту.
  Бани в доме не было. А детишек купать, да и самим мыться где-то надо. Первое время мылись прямо в доме. Постилали на пол плёнку, наливали в железную ванну горячую воду и мылись. Потому Бородатый решил сделать баню. Целую баню построить невозможно – средств нет. Тогда Бородатый решил коровник, что был под одной крышей с домом, переделать под баню. Разузнал кто-где доски продаёт, и недорого купил материалу на баню. Рубанок у него был электрический, ещё от строительства дачи брата остался. Пилу купили. И начал он эти доски строгать, да обрезать, чтобы обить стены бани. На пол тоже доски делал. Короче, за лето соорудил он баню. Купили печку железную, поставили и трубу через стенку вывели наружу. Стали они теперь в бане мыться – красота. Да только как ветер северный подует, так весь дым обратно в баню прёт. Не дело это, решил Бородатый. Нашёл кирпича, и соорудил на чердаке боров, а трубу через крышу вывел. И стала баня уже от ветра не зависеть. Приближалась зима, снова жена с детьми в город собрались, но тут им повезло. Один учёный недалеко от Борка построил коттедж, а сам он уезжал в Австрию на зиму. Так вот – искал он такого человека или семью, которая бы в этом коттедже согласилась перезимовать, а заодно и испытать коттедж в зимних условиях. Бородатый с семьёй и поехали. Всё в коттедже было хорошо устроено – отопление газовое автоматическое. Вода в кранах, душевая кабина на втором этаже, а на первом – ванна. Красота!
    Бородатый и свой дом не забывал. Приезжал в дом, печку топил. А в коттедже он занялся закалкой по системе Иванова. Давно он хотел к ней приступить, да в городе это было невозможно. А тут все условия – и Природа, и вода. Сначала-то страшно ему было выйти на улицу, да вылить себе на голову ведро воды. Так что он придумал – нальёт ванну с горячей водой, возьмёт ведро с холодной и на улицу. Обольётся холодной и бежит в коттедж, в ванну. Так три дня бегал, наблюдал как организм будет реагировать. Нормально организм реагировал – никаких осложнений там или простуд не наблюдалось. Осмелел Бородатый и не стал больше ванну наливать. Так с тех пор и обливается и на здоровье своё не жалуется, а как приехал в деревню, то спина болела, то насморк, то кашель. Кроме обливания он ещё другие пункты системы выполнять стал. Теперь раз в неделю голодает. Пить и курить он давно бросил.
  Этой же зимой он своего старшего сына читать стал учить. Да не просто по книжкам, а хитрым способом. Ну сначала, конечно, буквы показал, рассказал, как они называются, как читаются. А потом стал на бумажках слога писать, да по всему коттеджу раскладывать с указательными стрелками. Сынок один слог найдёт, прочтёт его, посмотрит нас стрелку и следующий слог искать идёт. Сложит эти слоги в слово и дальше. Так в игре и читать научился. Младший тоже за старшим ходил, но пока ещё не понимал, что к чему, ему просто было интересно.
    Жена Бородатого была очень довольна, что им так повезло с коттеджем. Бородатый тогда ещё не понимал, что она не готова идти на контакт с Природой. Вместо того, чтобы работать над собой в направлении сближения с Природой, жена делал всё, чтобы этот контакт отдалить. А уж про Хранителя и Домового ей и в голову не приходило, что такое может быть.
   На следующую зиму семья жила уже в деревенском доме. Бородатый уже вошёл во вкус, и с удовольствием бегал по снегу босиком, обливался из ведра водой. Ребята, глядя на отца, тоже попробовали это делать. У них даже игра получилась – кто дальше пробежит. С каждым днём дистанция увеличивалась. Бегать было приятно и весело. Жена тоже попробовала это делать, но ей это не понравилось. И, глядя на неё, дети тоже отказались от этого. Бородатый остался в одиночестве. Он тогда не знал, что есть люди-городоиды, и им практически невозможно вернуться к Природе. К городоидам относилась и жена Бородатого, но он об этом пока ничего не знал, и мечтал вот о чём: приводим его записи 2010 года.
    От чего необходимо избавляться?
1. Все виды оружия
2. Все производства, наносящие вред Природе
3. Все машины, отравляющие атмосферу
4. Все заведения, оскорбляющие достоинство Человека
5. Все устройства, наносящие вред Природе и Человеку
6. Все дома, офисы и другие строения, наносящие вред Природе и Человеку
7. Все люди, потерявшие человеческий облик, и несущие вред Природе и Человеку
8. Все технологии идущие против Законов Природы и Человеческих Законов

Какие способности должны быть у Человека будущего мира.
1. Дар видения окрест
2. 33 чувства
3. Способность свободно перемещаться в пространстве и во времени
4. Способность получать любую информацию, имеющуюся во Вселенной
5. Способность творить новые Миры и живых существ
6. Способность видоизменять своё тело, в зависимости от внешних условий при полёте на другие планеты
7. Способность общаться с существами высших и низших миров.
8. Способность питаться праной
9. Способность общаться телепатически

Какие школы будут в будущем, и чему там будут учить детей?
1. Дети сами будут решать, чему и у кого учиться
2. Информация об Учителях будет общедоступна
3. Обучение будет тесно соприкасаться с практикой – узнал, примени в жизни – основной принцип
4. Переход со ступени на ступень будет осуществляться через испытания, в которых ученик будет применять все полученные знания
5. Начальное обучение ребёнок будет получать в Семье от Отца, Матери, Бабушки, Дедушки, Прабабушки и Прадедушки.
6. Никаких документов об образовании не будет – достаточно будет назвать имя Учителя.
Учитель полностью отвечает за качество обучения.
7. Поскольку процесс познания безконечен, то Учёба никогда не заканчивается. И Учителя, и Ученики учатся непрерывно.
8. Ученики, предрасположенные к обучению других, становятся Учителями

Социальное устройство будущего общества
1. Основой будущего общества будет Семья, живущая в Родовом Поместье
2. Все вопросы будут решать общим собранием на разных уровнях – в Семье, в Поместье, в Красе, на Планете, в Солнечной Системе, Галактике и т.д.
3. Возникающие ошибки будут устранятся на этапе планирования, а также путём путешествия во времени, в прошлое и будущее

Вот о чём мечтал Бородатый, и хотел свои Мечты воплотить в Жизнь. Он даже расписывал задания себе, жене, детям, чтобы понемногу приблизиться к Мечте, но жена его, а за ней и дети не понимали его заданий, и ничего не могли сделать в этом направлении.
   В тоже время жена давала Бородатому свои задания и он, не один, конечно, но делал всё, что она задавала. Утеплил пол, а потом потолок в доме, во второй комнате, где жили дети, сделал из гипсокартона новые стены. Эти стены оклеили новыми обоями. И ещё много всякой мелочёвки, которая была необходима, но отнимала кучу времени.
   Хранитель с Домовым очень жалели Бородатого. Ему бы в лес сходить, пообщаться с деревьями, а он строгает и пилит, пилит и строгает. Правда, закалку свою он не оставлял, купался в речке, зарядку делал, а зимой бегал по снегу и обливался. На Крещение окунался в прорубь.
   Дети пошли в школу, и начались новые проблемы. Столы для домашних заданий сделать надо? Надо. Бородатый делает. Маленькая печка уже не годилась для обогрева дома, купили камин с двумя теплоотводами, один запустили в детскую. Там Бородатый сделал двухъярусную кровать. Взял детские кровати и поставил их друг над другом, лестницу сделал. Ребятам интересно – можно полазить. На верхней кровати жарко, на нижней – холодно. Спали по очереди. Это зимой, конечно, а летом опять кровати разбирались.
   Каждый вечер Бородатый с женой читали детям книги. Почитают, поцелуют, и дети спят спокойно. Перечитали всю детскую литературу, благо у Бородатого библиотека была хорошая, он её из города привёз. Полки для книг сам сделал. Тут и пригодился гроб, что на сеновале лежал. Хозяйке он уже не понадобился, так как она очень располнела перед смертью.
    Весной Бородатый вместе с детьми картошку сажал. Жена цветами занималась. Бородатый постепенно изучал разные способы природного земледелия, старался наладить с Природой хороший контакт. Жена же ничего не изучала, а всё делала по старинке. Заставляла Бородатого воду с речки таскать, огород поливать. Хранитель и Домовой всё это наблюдали, и всё больше переживали за Бородатого. «Добром это не кончится», - подытожил Хранитель.
   Нельзя сказать, что жена совсем не любила жить в деревне. Она любила ходить по грибы, сажала цветы и по-своему привыкала к Природе. Однако, в лес она ходила, только с целью набрать и насолить грибов. Лес она считала местом добычи. И это было странно, потому что её отец, когда был жив, очень любил лес. И не только за грибы. А умер он совсем неожиданно. Только родился старший у Бородатого, как отец жены умер от какой-то очень редкой болезни. И тогда Бородатый вместе с семьёй переехал в трёхкомнатную квартиру жены. Тут тёща, которая не любила Бородатого, и показала свой характер. Это было ещё одной причиной, почему Бородатый уехал из города.
   Пока Бородатый был на работе, тёща пилила свою дочь, и всячески обливала Бородатого грязью. А дочь, то есть жена Бородатого, всячески его защищала. И на этой почве чуть ли не дралась с матерью. Скандалы были и при Бородатом. Он, будучи по природе мирным человеком, разнимал дерущихся. И это ему было очень неприятно делать. Он не любил, когда люди «собачаться». Для жены же и тёщи это было в порядке вещей. Они без этого жизни себе не представляли и считали это нормой.
   Бородатый видел, что жене его не очень нравится жить в деревне. И ребята тоже стали тяготиться этой жизнью. Особенно тяжело было Бородатому на Новый Год. Ребята с женой уезжали в город, а когда возвращались, то плакали и просили Бородатого вернуться в город. Очень тяжело было Бородатому это переживать, но он не собирался возвращаться, а продолжал двигаться в том направлении, которое выбрал.
  Хранитель и Домовой, видя, что Бородатому тяжело, всячески старались ему помочь. Задумал Бородатый вернуть обряд Купальский. Сделал специальный механизм по добыванию Живого Огня. И стали они с женой и ребятами праздновать день Купалы. Жена, по просьбе Бородатого, нарисовала портрет Купалы. Бородатый нашёл молитвы, которые надо читать при добывании Огня. Приготовили Купальский костёр, и начали этот Огонь добывать. Крутили механизм, читали молитвы, чтобы Огонь появился. Нелёгкое это дело оказалось – добывать Живой Огонь. Нужна и физическая сила, и Вера. Крутили, крутили – никак Огонь не появляется. Тут Хранитель и подсказал Бородатому, что надо молитву Купале читать.
   Начал Бородатый читать молитву Купале, и тут же вспыхнул Живой Огонь, подхватили его ребята, и пошли костёр разжигать. Разгорелся костёр, стали через него прыгать, а потом на речку побежали, да водой облились. И тоже с молитвами. Жена старую одежёнку в костёр бросила. В общем сделали всё, как положено. И праздник удался на славу. Бородатый радовался, как ребёнок, а жена не очень довольна была. А всё почему? Потому что Бородатый всё это изучал, и видел смысл в этом обряде. Для жены же это была детская забава. Она не видела глубинного смысла этих действий. Она вообще была не коллективным человеком. Ещё когда они жили в городе, и Бородатый играл с детьми в театре, то его жена попробовала это сделать, получила роль, но не вышло у неё ничего. Некомандный она была человек.
   Настала опять зима. Бородатый продолжал бегать по снегу, обливаться, голодать – всё по системе Иванова, а жена с ребятами этого не делала. «Это не моё,» - говорила она, а своего ничего не предлагала. Нечего было предложить. И как видно у Бородатого наступил момент перехода в другое состояние. Стало его качать, как былинку. Ночью встанет в туалет, и вдруг упадёт на пол без сознания. Жена его до кровати дотащит и уложит. Так несколько раз было. Потом лежит Бородатый и встать не может. Температуры нет, а впечатление такое, будто температура 40 градусов. Короче – кризис это был у Бородатого. Хранитель с Домовым понимали, что Бородатый переходит на новую ступень, и по ночам утешали его, посылали хорошие сны.
  Через несколько дней Бородатый снова был здоров. И вроде ничего нового не чувствовал, но внутри появился твёрдый стержень уверенности в том Пути, который он избрал. И вот тогда Хранитель с Домовым поняли, что выйдет из Бородатого толк.
   А пока бородатый «болел», и был как бы в прострации, жена на него и насела – мол пора нам новый дом строить. В старом нам уже тесно, ребята выросли. И поскольку Бородатый был в том состоянии, в котором он мало мог ей возражать, то мысль эта поселилась в его голове. (Тут сработала буква IЮ – первый вариант, но об этом Бородатый узнает позже.)
   Весной у Бородатого было обострение простатита. Попал он в больницу. Там и пришла ему мысль о новом романе – «Долгожданная весна». Роман о том, что Человек должен объединиться с силами Природы – Огнём, Водой, Воздухом и Землёй, и после этого на Земле настанет Благодать. Простатит он свой вылечил сам, правда и врачи немного помогли. Поступил он в больницу, там в его палате не работала раковина. И Бородатый решил, что это знак. «Как только починят раковину, так у меня проблема исчезнет,» - решил Бородатый. На третий день пришёл сантехник и починил раковину. И простатит у Бородатого прошёл, и больше никогда не давал о себе знать, хотя врачи советовали ежегодно пить какое-то лекарство, но Бородатый быстро забыл, как оно называлось. Проблема была решена окончательно и в этом не было никаких сомнений.
   Вышел Бородатый из больницы и принял решение строить дом (в соответствии с IЮ – первый вариант.) Роман он решил пока отложить.
Оправдывал он это тем, что надеялся во время строительства дома сплотить семью на общем деле. Нельзя сказать, что семья не помогала, помогали, но из-под палки, не по собственному желанию. В общем случилось то, что уже не раз в жизни случалось с Бородатым, когда он взваливал на себя весь груз и тащил. Так оно было и на этот раз. Сколько раз он собирал свою семью, и объяснял им на образе людей, несущих бревно, что стоит только одному уйти из-под бревна, как нагрузка на остальных увеличивается. Ничего не помогало. Предупреждал он так же, что добром это не кончится. И как-то старший сын сказал ему: «А что ты можешь сделать?» И Бородатый ответил, что он сам ничего делать не будет, но случится то, что должно случиться в результате такой «работы». Но и это не помогло.
    Итак, решено было продать квартиру в городе, и на эти деньги построить новый дом. Сказано, сделано! Сколько сил стоило Бородатому, чтобы преодолеть сопротивление своей матери и тёщи, которые были против продажи квартиры, говорить не приходится. На деньги от сдачи квартиры они жили, да ещё Бородатый вышел на пенсию, вот и весь доход. Раз продаём квартиру, то нужно выходить на самообеспечение, решил Бородатый, благо земли у нас много. Доложил он это семье. Они согласились, но ничего для этого не сделали, так как не понимали – как это выйти на самообеспечение.
  Бородатый был поглощён строительством дома, а о самообеспечении никто не заботился. У Бородатого был такой характер – если он за что-то брался, то доводил это до конца, несмотря ни на какие трудности. А трудности были - в самом начале строительства дома вышло так, что его подвели с материалом, т.е. с деревом - обещали дать, а не дали. Бригада приехала, а леса нет. Что делать? Бородатый воспринял это как очередную трудность. "Может мы что не так делаем?" - спросил он прораба Юры. Однако прораб его успокоил, сказав, что силы зла всегда сопротивляются, когда чо-то хорошее начинается. И Бородатый поверил. А мог бы расценить это как знак, что не туда идёт. И впоследствии оказалось, что именно так и надо было думать, но... Что теперь говорить. Все мы крепки задним умом. И ещё знаки были, и жена, и ребята много раз его подводили, а он всё думал, что это происки тёмных, а это были знаки Светлых.
   Особо сильный удар был, когда жена в разгар строительства уехала в Питер. Был очень напряжённый момент и Бородатый, не посвящая в тонкости, собрал семью и прямым текстом сказал, что сейчас каждый должен ответственно относиться к строительству, и ни в коем случае не уворачиваться от нагрузки. Он сказал, что знает, что жена собралась в Питер, и попросил её этого не делать, так как идёт стройка – общее дело, которое должно на первом месте, а личные мотивы – на втором. Жена же промолчала, а на следующий день укатила в Питер, предупредив ребят и объяснив им, что ей очень надо и что если она скажет, то Бородатый её не отпустит. И дети промолчали! Таким образом Бородатый был предан и детьми. Ему бы остановить стройку, но он этого не сделал, уповая на высшие силы, которые в конце концов вмешались и сделали своё дело, но об этом позже.
   И случилось то, что чувствовал Бородатый. Дело было в том, что когда он продавал квартиру, покупатели не сразу выплатили все деньги, а должны были ещё миллион. И как раз в это время подходил срок очередного платежа по строительству дома, а денег у Бородатого не было. Он ждал, когда отдадут долг. Бородатый очень по этому поводу переживал. Он был обязательным человеком, а другие его подводили. Он уже готов был занять где-то эти деньги, чтобы расплатиться, но тут как раз вопрос решился, и ему срочно нужно было поехать в город, чтобы покончить с этим вопросом. То есть на стройке, кроме рабочих, оставались только дети. Он позвонил в Питер и просил жену срочно вернуться, но она отказалась. Детям было тогда 11 и 13 лет. Что делать? Пришлось Бородатому ехать в город, а детей оставить одних. Они тогда жили на квартире, которую снимали в Борке. Дети заверили Бородатого, что справятся. То, что они справятся, Бородатый не сомневался. А вот их предательство он никак не мог понять. Почему они не сказали, что мама уезжает? Он и сам думал её отпустить, если бы она попросила. А такой подлости он не ожидал.
   И вот дом был построен. Вернее, коробка дома под крышей. Это было осенью. Зимой Бородатый занимался внутренними работами. Много ещё предстояло сделать, прежде, чем заселиться в доме. Работал Бородатый один, так как ребята были в школе, а жена ничем не могла ему помочь пока.
   За время строительства дома Бородатому много чего пришлось освоить. Изучил как сделать водопровод, канализацию. Он по образованию был инженер-электрик, так что всю электрику он сделал сам, кроме того, что контора поставила специальный столб с трёхфазным электричеством, и ящик со счётчиком и автоматами. От этого столба Бородатый вместе с ребятами провели кабель, который закопали в землю. Внутри – освещение, отопление и розетки для подключения всех приборов, всё Бородатый сделал сам.
   Дом получился двухэтажный, общей площадью больше 100 квадратных метров. Когда делали проект вместе с семьёй, то Бородатый изучил русские сажени, и весь проект сделал в русских саженях. Получился очень гармоничный дом. И самое главное – в качестве утеплителя он решил взять соломенные блоки. На первом этаже толщина стены была один метр, а на втором – 0,5 метра. По расчётам Бородатого такой дом должен был быть энергоэфективным, то есть при минимуме затрат на отоплении в нём можно было спокойно зимовать. И расчёты Бородатого оказались верными. Дом получился очень тёплым. Тот год. Что они прожили в этом доме, полностью оправдал надежды Бородатого.
  А Хранитель и домовой уже почти потеряли надежду на то, что Бородатый опомнится.
-  Неужели он не понимает, что делает здесь кусочек города, что это кость в горле Природы? – сетовал Домовой.
-  Ты же видишь, что не для себя он старается, а для семьи. Наступил на горло собственной песне и терпит. Где праздник Купалы? Давно не празднуют. Отрываются от Природы.
-  А как всё хорошо начиналось!
   Жена Бородатого была очень довольна новым домом, и теперь мечтала купить машину. О чём и сказала как-то Бородатому, на что он твёрдо ответил:
-  Только через мой труп.
   И ещё «обрадовала» жена Бородатого, сказав ему (имея ввиду его плотницкую работу):
-  Это твоё!
  Бородатый, помня о своём долге перед романом, скрепя зубы смолчал. Короче, Бородатый стал рабом дома. Дом высасывал из него все силы, и занимал всё его время и все его мысли. О романе думать было некогда.
   Наконец, дом был готов и Бородатый с семьёй переехали в него жить. Отпраздновали новоселье. Жена и дети благодарили Бородатого за новый дом. Однако жизнь в этом доме пошла совсем не такая, о которой мечтали до строительства. Ещё в проекте были предусмотрены две гостиные, в которых планировалось собираться всей семьёй, просматривать фильмы, которых у Бородатого была огромная коллекция. Слушать музыку, читать вместе книги и обсуждать их. Так мечталось, но не сбылось. Правда первое время слушали классическую музыку, изучали композиторов, да просмотрели все спектакли, которые поставил Бородатый, на этом общие вечера и закончились. В новом доме все разбрелись по своим комнатам, и собрать всех вместе удавалось только за обеденным столом. На душе у Бородатого было не весело. Хранитель с домовым видели это, но пока не знали, как помочь Бородатому.
   По проекту к дому ещё должна быть пристроена баня и зимний сад. Денег на это не было и Бородатый потихоньку доделывал всё, что было не доделано в доме. Мелочёвки ещё было полно. Он хотел сесть писать роман, но никак не мог переключиться. Больше того, он стал играть в компьютерные игры: футбол, хоккей. Записывал новые фильмы и спектакли. У них ещё со старого дома была спутниковая антенна. В общем он постепенно превращался в обыкновенного обывателя. Даже обливаться стал только во время бани. И зарядку перестал делать.
   И тут умерла его тётушка! Похоронили они с братом тётушку и поделили её наследство пополам. Приличная сумма досталась Бородатому. Эти деньги Бородатый и употребил на баню. Хотелось ему завершить строительство, и всё-таки заняться романом.
   Приехал брат Бородатого, и они вместе заложили фундамент бани, и начали строительство. Строили по той же технологии, что и дом – двойной каркас и соломенные блоки в качестве утеплителя. К бане Бородатый ещё и летний душ присовокупил и туалет.
   А семья постепенно распадалась. Старший сын стал прогуливать школу, и Бородатый с женой не знали - что и делать. Хотя Бородатый в душе одобрял сына, так как считал, что современная школа совершенно не тому учит детей. Он это прекрасно знал, ибо сам был педагогом. Но педагогом не простым, а дополнительного образования по театральному направлению – очень редкая профессия. Бородатый всю жизнь посвятил детям и театру. Много лет проработал в школе и очень хорошо знал всю подноготную современной школы. Если раньше школы считались и были учебно-воспитательными учреждениями, то теперь они стали конторами, которые оказывают образовательные услуги. Бородатый не раз беседовал с директорами разных школ, и все они в один голос утверждали, что школа должна давать знания, а воспитывать ребёнка должны родители, улица и телевизор с компьютером. Бородатый был с этим не согласен, потому что занятия в театральной студии он считал только инструментом для воспитания Человека. Ему и уйти пришлось из профессии по этой причине – школа требовала отчётов на бумаге, а не живых детей. Заполнять бумаги Бородатому было некогда, так как он всё время уделял детям и работал много лет без выходных. Только летом у него был отдых. Да и свои дети как раз появились, поэтому Бородатый и не жалел о школе.
    Итак, баня была построена, и первое испытание прошло отлично. Бородатому бы радоваться, но радоваться было нечему. Жена и дети всё дальше и дальше отдалялись от Бородатого. Хранитель с Домовым жалели Бородатого, и решили ему помочь. Да жена ещё «помогла» в реализации их плана. Дело в том, что она, так же как старуха из сказки о Золотой Рыбке, была ненасытна. И теперь мечтала о машине. Её недовольство периодически выливалось в истерики. Бородатый сколько раз говорил ей, что мысли имеют свойство материализоваться, но она продолжала рождать негативные мысли.
   И вот на следующий банный день произошло вот что: жена опять устроила истерику по поводу проводов, которые ещё не были убраны в короба.
-  Ведь так же и пожар может случиться! – кричала жена.
    И тут Бородатый совершил ошибку, а может и не ошибку, а наоборот правильно поступил, он ответил:
-  Если хочешь, то будет!
   Хранитель и Домовой поняли желание Бородатого, и позвали Купалу, который давно наблюдал за Бородатым, и очень хотел ему помочь.
   Дети и жена в очередной раз не поверили, что мысли могут материализоваться, хотя Бородатый тут же собрал их всех и снова прочёл лекцию о материализации мыслей. Это было за полчаса до пожара!
   Баня истопилась, и ребята помылись, пошёл Бородатый. Полежал немного на полке в парилке, пошёл окунуться в речку. Возвратился в парилку, лёг на полок и… увидел вокруг трубы огненное кольцо. Это Купала по просьбе Хранителя и Домового, и с одобрения Бородатого, сделал своё дело.
  Бородатый пробовал потушить огонь, но пожар был такой силы, что бороться с огнём было безполезно. Приехали пожарные, милиция и скорая помощь. Бородатый немного обгорел со спины, и скорая помощь его увезла в больницу, после того как он дал показания милиционеру.
    Вы думаете, что Бородатый расстроился – сколько работы на ветер – ничуть не бывало. У него как гора с плеч свалилась. Через десять дней он вышел из больницы, починил крышу на старом доме, который тоже пострадал от пожара, и уехал в город к своей маме. Перезимовал в городе и вернулся в старый дом. Попросил прощения у Хранителя и Домового и стал жить один. Ребята остались в городе у бабушки, матери жены. Жена сняла комнату в Борке и продолжала там работать. Много позже Бородатый узнал, что его поведение при строительстве дома было нормальным. Оказалось, что у Мужского начала Вселенной есть такое качество, как отсутствие внимания к деталям, к мелочам. Особенно это касается стороны экологичности. У Женского Начала Вселенной работа с мелочами, деталями получается с куда большей результативностью. Если мужчина увлечётся, он может оторваться от Мiра Природы. Во почему так и произошло. А у жены Бородатого, как он давно подозревал, с Женским аспектом было туговато. Не могла она создавать, как положено женщине, пространства Любви. Мужское начало в ней преобладало. И об этом Бородатый не раз ей говорил, объясняя это тем, что в прошлой жизни она была мужчиной, и никак не могла привыкнуть к женскому телу. И ещё Бородатый узнал, что существуют два варианта уклонения от Потока Божественного Света.
  Первый вариант: Пошёл поток, и открылись новые Светлые возможности Духовного Роста (идея о романе), но человек это не принял, и решил уклониться от этого в пользу пути, по которому человечество уже идёт (строительство нового дома), и который не самый благоприятный для него.
Второй вариант: Человек воспринял Поток Божественного Света, и благодаря этому (крещение Огнём) уклонился от гибельного Пути. То есть благодаря Божественному Откровению осознал, и вышел из разрушительных низкочастотных процессов и тенденций, перестал в них участвовать.
   Бородатый, когда вернулся в деревню, попросил прощения у Хранителя и Домового, сказал им спасибо за помощь и стал писать роман «Долгожданная Весна». Потом отложил его и написал роман о Порфирии Корнеевиче Иванове, которому исполнилось 120 лет. Написал, попросил своих учеников помочь материально, и напечатал свой роман. Раздал все напечатанные экземпляры, и стал ждать отзывов. Некоторые роман прочитали, некоторые ещё читают.
  А Бородатый сидит и пишет свой роман «Долгожданная Весна» Бог даст он его напишет Хранитель и Домовой довольны, и обсуждают вопрос о передаче полномочий Бородатому, потому что Хранитель идёт на повышение.
  Пост Скриптум: Роман «Долгожданная Весна» завершён и напечатан.

                «Жизнь – это не только то, что человек прожил, но и то, что он помнит, и то, что об этом рассказывает.»
                Г.Г. Маркес
  Да, ещё я забыл, что после того, как строители уехали, мы ещё пристроили к дому крыльцо. Вход в дом был высоко, поэтому на крыльцо вели 12 ступеней. Крыльцо, как и дом, было покрыто шифером, а в окнах вставлено оргстекло. С этим огрстеклом тоже была целая эпопея. Естественно, что кроме Москвы, достать его не было никакой возможности. Да и в Москве оно тоже не на каждом шагу продавалось. Мне удалось узнать адрес одной конторы, где его можно было приобрести. Я туда поехал и меня направили к одной женщине, которая заведовала оргстеклом. Сначала она ни в какую не хотела мне его продавать, но после того, как я рассказал ей об уникальном доме из соломы, она смилостивилась и выписала необходимое количество оргстекла – прозрачного и синего. Прозрачное я поставил на крыльце, а синее в ванной комнате и в душе, который я совместил с баней.
    Когда строительство бани было почти закончено, то у нас гостила Галина Николаевна – мама Наташи. Так вот, когда она осматривала недостроенную баню, и видела незакрытые пока соломенные блоки, то страх того, что они могут загореться, читался в её глазах, однако, в слух она это не сказала. На этот раз она жила в гостевой комнате нового дома. К тому времени мы уже обжились в новом доме, и даже завели аквариум с рыбками, который стоял у нас на подоконнике рядом с балконной дверью, которая вела на будущую оранжерею- зимний сад.
    В конце лета баня с душем была достроена. Оставалось только положить листы плоского шифера на чердак бани, но сил на это уже не было. И вот настал день, когда мы решили испытать новую баню. Ребята с Наташей попарились в первую очередь, а я был последним. Я полежал на полке, прогрелся и сбегал на речку, что охладиться. Окунулся и вернулся на полок. Лёг на спину и увидел вокруг трубы огненное кольцо. Быстро натянул трусы и выскочил из бани. Забежал в дом и закричал:
- Пожар! Пожар!
    Ребята и Наташа выскочили из дома. Я побежал к колодцу, набрал ведро воды, и попробовал вылить его на огонь.  Меня обдало паром. Больше ничего мы сделать не могли. Позвонили в пожарку – сообщили о пожаре. Ребята и Наташа вынесли из дома кое-какие вещи. Я тоже забежал в дом и схватил ноутбук. В голове стучала мысль – может остаться здесь? Я выскочил из дома, когда на чердаке уже вовсю полыхало пламя. Я почувствовал, что обжёг спину. Подбежал к ребятам с Наташей, которые стояли в саду, и тут Шурик дал мне подзатыльник. Я упал на землю и велел поливать меня водой – спина немного обгорела. Дом горел мощно – столб огня понимался к небу. Слава Богу, что не было ветра, а то бы и старый дом сгорел. Он пострадал, но немного – несколько листов шифера на крыше. Приехали пожарные и не только тушили новый дом, но и старый тоже поливали. Приехали милиция и скорая помощь. Милиция составила протокол, а в скорой помощи мне сделали какой-то укол. В протоколе было написано, что мы сами виноваты в пожаре.
    Меня забрала скорая помощь и мы поехали в Некоуз, в больницу. По дороге мне захотелось в туалет по-маленькому, я попросил остановить. Остановили, я сделал своё дело, и влезая в машину сказал:
-  Ну вот теперь на душе легче стало.
-  Он ещё шутит… - сказал врач.
   Меня привезли в больницу в Некоузе. Там мне выдали больничный халат, и отвели палату. Боль в спине была небольшой, поэтому я первую ночь спал довольно хорошо, хотя заснул не сразу. Утром я познакомился с соседом по палате – хороший такой мужичок, который здесь лежал с проблемой пищевода. Он был житель Некоуза, поэтому периодически бегал домой, и приносил оттуда разные вкусности, которыми меня и потчевал. После пиршества, мы разгадывали кроссворды. Раз в день я ходил к медсестре, и она делал мне укол. Ни Наташа, ни дети меня в больнице не навещали. Зато опять приехали корреспонденты с телевидения и взяли у меня интервью, которое до сих пор можно найти в интернете – «В деревне Переслегино сгорел экспериментальный дом».
Вести сообщили:
Экспериментальный дом сгорел. В минувшие выходные в деревне Переслегино Некоузского района огнём уничтожен знаменитый "Соломенный" дом. Год назад его автор и строитель Юрий Ермаков был героем нашего сюжета, поделившись технологией и преимуществами необычного жилища. И вот - трагическое происшествие. По данным МЧС, ликвидировали пожар 10 человек личного состава и 4 единицы техники. Однако отстоять от огня дом не удалось. Уничтожено практически все имущество. Сам хозяин находится в больнице, он получил ожоги. Причины возгорания устанавливаются. Пока семью Ермаковых приютили соседи.


    Немного пострадала и крыша старого дома. Хорошо, что пожарные лили на него воду, а так бы и старый дом сгорел. Наташина подруга из Питера прислала деньги и на эти деньги я нанял ребят, и они залатали мне крышу – хорошо, что у меня ещё оставался шифер.
    После пожара я остался жить в деревне один – ребята уехали в Москву к бабушке, а Наташа сняла квартиру в Борке – она по-прежнему работала в институте. За время моего дальнейшего проживания в дерене, я написал роман «Я пришёл помирить человека с Природой» - «Тайна Порфирия Иванова».
    Летом 2020 года я привёз к себе на отдых маму. Она прожила у меня целый месяц, а потом я отвёз её обратно в Москву. В сентябре, а именно 7-го числа, мама умерла. Я должен был приехать в Москву 9-го. Мы каждый день с ней созванивались, и она ждала моего приезда.  В воскресенье 5-го числа мы с ней долго разговаривали по телефону. А в 6-го в понедельник я не позвонил. Звоню 7-го – мама не отвечает. Целый день звонил – тишина. Как раз на следующий день Надя, соседка, вместе с друзьями из Борка ехали в Москву на своей машине. Я присоединился к ним. Сообщил об этом Толе с Ирой – они были на даче. У Иры были ключи от квартиры мамы, но она туда не поехала – не с кем было оставить Толю. Шурик заезжал к бабушке, но в квартиру попасть не смог – ключей не было, а на звонки никто не открывал. А в это время мама уже была не жива и лежала в одной ночной рубашке в коридоре лицом вниз. Это я и Щурик увидели, когда я приехал в Москву. Вызвали медиков и милицию. Составили протокол, зафиксировали смерть – 07.09.2020, то есть во вторник. 
   
                Стёкла            
    Первое стекло, которое я разбил, было стекло книжного шкафа, который стоял у нас в классе. На перемене мы с моим другом Борей Дубровиным возились в классе. Я взял его за грудки и прислонил спиной к шкафу. А двери у шкафа были стеклянные – стекло разбилось вдребезги. Учительница спросила – кто это сделал, и я, как честный человек, признался. Сам разбил, сам и вставляй, - сказала учительница. Я замерил стекло, пошёл в магазин, и купил нужное стекло. Я тогда ещё не знал, что замерять стёкла нужно очень тщательно до миллиметра. Стекло оказалось немного больше, чем надо. И мне пришлось выдалбливать в книжном шкафу полоску, чтобы стекло вошло. Это был единственный случай, когда я вставлял разбитое стекло.
     Второе стекло я разбил в трамвае, вернее – выбил. Тогда ходили трамваи с двумя вагонами. Дело было зимой, я ехал на занятия в математическом кружке. Все стёкла в вагоне были покрыты морозными узорами. Я сел на деревянное сиденье и локтем коснулся стекла – оно вылетело наружу. В вагоне пассажиров было мало, и никто этого не заметил. Я спокойно доехал до нужной остановки, и трамвай с разбитым стеклом поехал дальше.
   Третье стекло я разбил в поезде. Нас, как участников художественной самодеятельности института, наградили поездкой Москва – Минск – Смоленск. Всю дорогу мы пили пиво и, когда нам предложили поехать в Хатынь, то я и несколько ребят отказались от этой поездки, и остались в поезде, продолжая пить пиво. И вот я зачем-то пошёл в соседний вагон. Переходя я так хлопнул дверью, что стекло, что было в двери, вылетело. Свидетелей этого не было, и никаких последствий тоже не было.
   Четвёртым стеклом стало стекло автобуса. Когда я работал на заводе «Эмитрон» после института, то нас посылали на картошку. Едем мы уже обратно, и тут мне стало жарко, и я решил открыть окошко. Я двумя руками нажал на замки, которые держали стекло, и опустил его вниз. И видно я слишком резко его опустил – стекло покрылось мелкой паутиной трещин и посыпалось вниз мелкими кусочками – оно же было закалённым. Мы всем автобусом скинулись на стекло и отдали деньги водителю.
     Пятое стекло было разбито во Дворце пионеров, когда мы ставили спектакль «Алые паруса».  Одним из элементов декорации спектакля – была стеклянная площадка на авансцене. У нас в подвале стояли старые стеклянные двери, мы взяли одну дверь вчетвером, и понесли её наверх. И только мы стали подниматься по лестнице, как зацепили этой дверь за стойку перил – дверь рассыпалась на мелкие кусочки – тоже была закалённой. Мы потом вёдрами выносили эту крошку на помойку.
     Шестое и последнее стекло, которое я разбил в своей жизни, было у Толи на даче, когда я летел с лестницы, которая сломалась подо мной. Об этом случае я уже писал. Я думаю, что не каждый может похвастаться таким количеством разбитых стёкол, а я, как Карлсон, могу сказать:
-  Я чемпион по разбитию стёкол! Хотя в самолёте разбить стекло мне не привелось.
                ВсеЯСветная Грамота
      Во время работы во МХАТе у меня было много свободного времени, которое я употреблял на посещение разных развивающих занятий и лекций. Тогда в Москве работал учитель духовности Жан Гавэр. Очень интересный и загадочный человек. Он читал лекции на тему – «Искусство стать и быть человеком.» Как он сам рассказывал, ещё совсем недавно он был обыкновенным человеком – Ваней Гавриленко, но случилось так, что его взяли на борт космического корабля инопланетяне, который крутился на околоземной орбите. И там с ним проделали такую операцию – стёрли всю информацию о его предыдущей жизни, кроме имени и фамилии, и закачали новую информацию, новые знания, в том числе и совершенное владение французским языком, которого он раньше не знал. Так вместо Вани Гавриленко появился Жан Гавэр – учитель духовности. Он читал лекции о духовности и издал учебник в двух томах под тем же названием, что его лекции. То, как он владеет французским языком, я лично убедился, когда он пригласил на встречу с французами. Они тоже были учителями духовности и Жан Гавэр пригласил их к нам. Они приехали со своим переводчиком, но так коряво их переводил, что Жан сам взялся их переводить. Его перевод был великолепным – он сразу говорил великолепным русским языком.
    Кроме лекций Жан Гавэр занимался театром – у него была группа ребят, с которыми он работал. Я видел только один спектакль – это была пантомима под музыку. Весь спектакль длился, наверно, полчаса, но за это время была показана вся история нашей Земли. Если говорить кратко, то на Землю спускаются Люди, они начинают здесь жить и сначала всё идёт хорошо, но потом начинаются войны – люди начинают убивать друг друга, а потом оставшиеся в живых покидают эту планету.
    Видел я ещё один спектакль, в котором играл сам Жан Гавэр. На этот раз это был спектакль по А.Грину – «Бегущая по волнам». Декорации к этому спектаклю делала моя знакомая. Она из обыкновенного ватмана сделала чудо – корабль с парусами – таких декораций я больше нигде и никогда не видел. Спектакль был поставлен силами студентов института стали и сплавов в их актовом зале.
    И вот однажды Жан Гавэр пригласил выступить в его школе Анания Фёдоровича Абрамова-Шубина и Нину Евгеньевну – они рассказали нам о ВсеЯСветной Грамоте. Как сейчас помню, они вошли в зал с огромной папкой на плече – там были плакаты по Грамоте. Как только они начали рассказывать, я сразу понял, что это то самое, что я давно искал.
   Прошло совсем немного времени, и я уже сидел на сцене вместе с Ананием Фёдоровичем и помогал ему на лекциях. Я зачитывал вопросы, которые слушатели писали на бумажках и передавали мне, а Ананий Фёдорович отвечал на них. Кроме того, я записывал лекции на магнитофон, а потом размножал их на кассетах. Слушатели с удовольствием покупали эти кассеты. Вырученные деньги я отдавал Ананию Фёдоровичу. Так я стал активным помощником Анания Фёдоровича в распространении ВсеЯСветной Грамоты.
    В 1991 году исполнилось 7500 лет введения плоскостного письма ВсеЯСветной Грамоты на Земле. По этому поводу в ДК «Меридиан» было устроено большое представление по материалам Грамоты. И там была сцена, в которой на Землю прилетал один из представителей дэноксаверов (они были предшественниками человека на Земле). Тут этот дэноксавер встречался с мальчиком-землянином. И случилось так, что голову дноксавера почему-то не привезли! Дэноксавера должен был играть я. Что делать? Нашли какую-то зимнюю шапку, я её надел и вышел на сцену. Весь диалог был записан на плёнку – я только открывал рот и двигал руками. Суть этой встречи дэноксавера и мальчика состояла в том, что наша «цивилизация» так же, как цивилизация дэноксаверов, пошла по технократическому пути, и дэноксавер ужасался этому и предупреждал, что это может плохо кончиться. Полностью этот диалог можно прочесть в Учебнике во ВсеЯСветной Грамоте в первом томе.
     Постепенно я узнавал подробности о жизни Анания Фёдоровича. Оказалось, что он работает на стекольном заводе, и таскает мешки с содой по 50 кг. А до этого, как он сам рассказывал, он работал консультантом в воинской части 100003, которую во время перестройки ликвидировали. Мой знакомый по Русской Академии – Александр Липатов – рассказывал о волшебном превращении Анания Фёдоровича, который ещё совсем недавно двух слов связать не мог, а теперь говорил на прекрасном русском языке.  Теперь, когда издана «Исповедь Герьвьеца», многое становится ясно, а тогда были сплошные загадки.
    Как раз в это время я работал над спектаклем «Незабудка» и знания по ВсеЯСветной Грамоте мне очень пригодились. Когда спектакль был готов, то его посмотрел и Ананий Фёдорович. Спектакль ему понравился.
    В это время на сцене Дворца Пионеров им. А.П. Гайдара я устраивал театрализованные представления по материалам ВсеЯСветной Грамоты. Кроме этих представлений на сцене нашего театра выступал и Александр Асов. Он тогда только начинал свои исследования русской истории, и его лекции были тоже очень интересными.
    В это же время я с двумя женщинами, которые тоже занимались Грамотой и ходили на лекции, я решил написать учебник по ВсеЯСветной Грамоте. Я сделал первую часть с описанием Буков, а они написали главу – философия ВсеЯСветной Грамоты. Кроме этого в учебник мы включили запись диалога Дэноксавера и мальчика, а также материал о встрече Нового Года, который начинался 1 сентября. К сожалению, тогда нам не удалось издать этот учебник, хотя черновики мы показывали Ананию Фёдоровичу, и он их одобрил.  Только спустя 20 лет я издал этот учебник. К сожалению, имён моих соавторов я не запомнил.
    Однажды летом Ананий Фёдорович пригласил меня на свою дачу. Это был маленький участок с небольшим домиком. Было жарко, небо было чистое. И тут Ананий Фёдорович решил показать мне свои возможности. На лекциях он не раз говорил, что Исус Крестье не должен был показывать чудеса – это было запрещено. И вот Ананий Фёдорович тоже не удержался, и решил показать мне чудо. На небе было маленькое-маленькое облачко. И вот Ананий Фёдорович проделал какие-то движения пальцами рук, глядя в небо. И маленькое облачко прямо на моих глазах начало расти и двигаться к нам. Через некоторое время оно зависло над нами и полило нас небольшим дождём. Это длилось всего одну минуту, и облачко снова вернулось на своё место на небе. Ананий Фёдорович ждал от меня восторженных оценок, но я, как не странно, спокойно отнёсся к этому фокусу. Так же доктор в фильме про графа Калиостро отнёсся к тому, что граф проглотил вилку.
   Лекции по ВсеЯСветной Грамоте шли полным ходом, начали печатать и продавать бюллетени по ВсеЯСветной Грамоте. Народу на лекциях всегда было много. Однако особых результатов от этих лекций не было. У меня создалось ощущение, что мы крутимся на одном месте. 
    Ананий Фёдорович продолжал читать лекции по плоскостному письму, а переходить на следующий этап освоения ВсеЯСветной Грамоты не спешил. Пиитека движения так и не была освоена, не говоря уж о следующем этапе – создание планет и вписывание их в пространство. Я на какое-то время отошёл от ВсеЯСветной Грамоты, так как у меня в семье произошли кординальные изменения – один за другим у меня родились двое сыновей – в 2001 году – Саша, в 2003 – Лёша. Для того, чтобы они родились мы с Наташей предприняли следующие действия: будучи в Крыму, в Симферополе, мы приложились к мощам святого Луки (Бруно Ясенского), а также будучи в гостях у моей знакомой, которая жила с детьми и мужем недалеко от Нижнего Новгорода, тоже поделились своей проблемой. Муж у неё был экстрасенсом. Он дал нам пачку соли и пообещал, что осенью наша мечта исполнится. Ещё когда я работал во МХАТе, то в моей службе появился Серёжа Рогатко, который тоже был как бы экстрасенсом. И он мне тогда сказал: «Не слушай врачей, один живчик, да найдётся!» Это он сказал, когда я рассказал ему о том, что сдавал анализы и врачи сказали, что в моей сперме мало подвижных сперматозоидов. И вот осенью сбылась наша мечта и Наташа понесла.
                Родовое поместье
    В то время появились книги Владимира Мегрэ «Анастасия». Я их почитал и у меня появилась мечта о создании родового поместья. Понимая, что я городской житель, и не смогу сразу перейти на землю, я решился на переходный этап, а именно – купить домик в деревне и попробовать там жить. Я рассказал об этой идее моему другу Серёже Филатову, с которым мы познакомились в «Орифлейме», а потом вместе проводили фестивали в МШТ. Он поддержал мою идею, и вскоре по предложению Владимира Цельмовича – учёного из Борка – мы поехали в Ярославскую область, где нам предложили два дома – один для Серёжи, другой – для меня. Серёжин дом стоял около дороги в селе Веретея, а мой – в деревне Переслегино, примерно, в 500 метров от дороги. Мой дом был обыкновенным сельским домом, в котором было две половины: одна жилая, другая – двор с двумя помещениями, в которых раньше держали корову и поросят. К дому примыкал участок в 42 сотки, а рядом с домом протекала речка Латка. Как только я вышел на её берег, я понял, что это как раз, что мне надо. Дом стоял в саду, где росли яблони, кусты смородины и вишнёвые деревья. Жилая часть дома состояла из двух смежных комнат. Я зашёл во вторую комнату и увидел на столе гроб. Как мне объяснил Володя, сын хозяйки дома, гроб предназначался самой хозяйке, которая запаслась им на случай своей смерти. Я попросил убрать этот предмет из дома. Стали договариваться о цене. Оказалось, что цена была смешная – за всё это богатство Володя попросил 32 тысячи, то есть 1000 долларов по тем временам. Я отдал ему задаток – 10 тысяч и мы расстались до времени. За это время надо было оформить документы по купле-продаже, которые оформляла местная девушка. Ей я сразу заплатил три тысячи. Она же занималась и домом Серёжи, которому этот дом обошёлся в 40 тысяч. Он был подольше моего и представлял собой общежитие – никаких дворов и коровником в нём не было.   
   В 2004 году мы перебрались жить в Ярославскую область. Помню, как маленький Лёша, который ещё не умел ходить, до речки обирался на четвереньках. В конце лета он уже научился ходить. Об этом нам радостно сообщила бабушка – Галина Николаевна, которая гостила у нас летом.
   Зимовали мы не в нашем доме, а в коттедже около Борка. Один учёный построил себе новый дом и пригласил нас в качестве испытателей его свойств. Денег за проживание он с нас решил не брать, но испытать его в зимних условиях мы были должны. Сам учёный уезжал в Австрию – он там работал. В доме, который мы купили, нужно было кое-что сделать, чтобы он стал пригодным для жилья зимой.  Дом учёного был двухэтажный – внизу была кухня-столовая, туалет и ванная комната, а жили мы на верху в одной из комнат. На пол были постелены матрасы, и мы с Наташей, и ребята спали рядом.
      Осенью, как только мы обжились в доме, я приступил к своей давней мечте, которую в меня вселил П.К. Иванов. Ещё в городе я пробовал обливаться под душем, но ничего кроме простуды не заработал.  Обливаться надо было стоя на земле босиком. И вот теперь я имел возможность это сделать. И главное, что надо было сделать – это победить свой страх перед холодной водой. И вот осенью, живя в коттедже, я приступил к тренировкам. Покуда страх побеждён не был, то я делал так – наливал ванну горячей воды, и только тогда шёл на улицу с ведром холодной воды. Выливал ведро себе на голову и бегом в дом, в ванну. Поспал ночь, утром встал – нормально, не простудился! На второй день повторил то же самое, опять утром проснулся – здоров! Тогда на третий день, я уже ванну не наливал, облился холодной водой и побегал по двору, пока не просох. Проспал ночь, встал здоровым и понял, что страх побеждён. Всю осень я обливался около дома из ведра, а потом бегал до канала и нырял в холодную воду. Потом настала зима, канал замёрз, и я обливался только около дома, а потом бегал босиком по снегу. Вот так я победил страх и обрёл своё крепкое здоровье – спасибо Порфирию Корнеевичу. На следующий год, когда мы уже переехали в деревню, я уже был закалённый и мы вместе с ребятами утром бегали по снегу. Наташа не бегала, а потом и ребята, глядя на неё перестали бегать, Я один продолжал это делать. Тогда Наташа и произнесла свою знаменитую фразу, которую я потом вставил в роман о Порфирии Корнеевиче: «Я не буду, как куропатка, в снегу валяться.»
    Ещё когда мы жили в коттедже, я начал учить Сашу читать. Показал и назвал все Буковы алфавита, а потом, когда он освоил Буковы, то мы стали играть в такую игру: я раскладывал по коттеджу отдельные слоги слов, а Саша ходил и искал эти слоги, а потом читал их. Например: «Мо- роз- и солн- це – день –чу-дес-ный,» На каждой бумажке был слог и стрелочка – куда идти дальше. Так, играючи, Саша быстро научился читать. Он вообще был очень сообразительный мальчик. А Лёша пока просто ходил за ним, читать не учился. Кроме этого мы с Наташей по очереди читали ребятам на ночь сказки. У нас был ритуал: почитали сказку, поцеловали ребят и спать. Это было зимой 2004-2005 года, а весной мы переехали жить в деревню, и прожили там до пожара нового дома в 2016 году.
    Для того, чтобы обустроить жизнь в купленном доме, я два раза привозил из Москвы разную утварь. В первый раз я заехал к Толе на дачу и там загрузил две кровати, которые я сделал для Толи собственными руками. Ещё он мне отдал пластмассовую синюю бочку для воды. Взял также свой велосипед и ещё кое-что по мелочи. Из своих вещей я вёз зеркало, которое мне досталось от бабушки Оли, стулья, нашу одежду и посуду. Всё это я привёз в дом и оставил это до весны. Несмотря на то, что дом был заперт, в него наведались местные ребята, и стащили бабушкино зеркало. Много лет спустя я увидел его в спектакле театрального коллектива из Брейтово. Они приехали на гастроли в Борок. Так что бабушкино зеркало продолжало жить и служить людям.
    Перезимовав в коттедже, мы переехали жить в деревню. Занялись огородом – посадили картошку, кабачки, помидоры и огурцы, а также зелень – укроп, петрушку. В саду я сделал для ребят качели – он же турник для меня. Настало лето, и я стал учить ребят плавать. Саша очень быстро научился – сначала с кругом, а потом уже сам – без круга. Речка, когда мы только приехали, была мёртвая. Дело в том, что выше по течению работал сырный завод и он спускал в реку сыворотку, поэтому река и была мёртвая – в такой воде рыба жить не могла. В первый год я ездил на велосипеде за этим сыром. Потом, нашими молитвами, через год или два завод закрыли, и речка ожила – появились мальки и рыба побольше. К этому времени ребята уже научились плавать, и мы ездили на автобусе на пляж в Борок. Этот пляж был на канале, который сделали специально для судов института биологии. Там мы могли вволю поплавать и позагорать.
    Первые два года рядом с нами, в соседней деревне, был коровник. Мы ходили туда за молоком. Ребята с удовольствием пили парное молоко. С рыбой тоже проблем не было – местные ребята – Виталик и Серёга постоянно снабжали нас рыбой: лещ, щука, плотва (я сушил из неё воблу), язь, налим и иногда – карп. Копчёная в печке рыба – что может быть вкуснее? Уху мы тоже варили. Красота! Весной мы обнаружили, что рядом с нами, в перелесках, растут сморчки. Наташа научила меня их готовить – жаренные с луком. Вкуснота! Я раньше этих грибов не знал. Оказалась очень вкусная вещь. В общем, мы постепенно привыкали к деревенской жизни.
   Рядом с нами в деревне жили – Римма Николаевна с мужем Борей, бабушка Галя, и летом приезжали Инна Тимофеевна и Виктор Елизарыч. Надя Эпштейн приезжала только косить траву. А совсем рядом я нами жил Коля – выпивоха.
   Воду для себя мы брали из деревенского колодца, который был посреди деревни. Все остальные дома в деревне пустовали. На второе лето Виктор Елизарыч уже не смог носить воду из колодца – старенький был, и я каждый день носил им по два ведра. Слава Богу – коромысло у нас в хозяйстве нашлось. Инна Тимофеевна любила читать книги, и я снабжал её ими из своей библиотеки. Потом мы обсуждали прочитанное и постепенно сдружились.
   В первую зиму ребята с Наташей уехали в Москву, и я остался зимовать один. Топил большую печь, и спал на ней, согнувшись калачиком – лежанка была маловата. Вот на этой печке мне и приснился сон, который был очень похож на явь. Приснилось мне, что над нашей деревней завис инопланетный корабль треугольной формы. На концах этого треугольника были огоньки – красный, синий и зелёный. Из этого треугольника спустилась обыкновенная верёвочная лестница, и по ней слезли на землю трое инопланетян. Они были как люди, одетые в серые комбинезоны. Спустились и пошли в дом к бабе Гале. Я тоже пошёл туда. Они стали уговаривать бабу Галю полететь с ними. Она вроде бы была не против, но тут влез я и стал просить бабу Галю не соглашаться. Инопланетяне ждали что скажет она, и она, слава Богу, отказалась лететь с ними. Тогда они вышли из дома, залезли в свой треугольник и улетели. Я проснулся на печке, но было такое ощущение, что всё что видел во сне, было на самом деле.
    Что касается летающих тарелок, то со мной был вот такой случай – я ехал на велосипеде в Борок. Было уже темновато, вдруг сзади меня осветил свет, я подумал, что меня обгоняет машина… Но машина всё не обгоняла и не обгоняла, тогда я оглянулся и увидел, что свет идёт сверху, и там угадывались очертания летающей тарелки. Я нажал на педали и до самого Борка не оглядывался. Тарелка, проводив меня до Борка. Въезжая в Борок я снова оглянулся – тарелка исчезла. Вот такие чудеса творятся в Ярославской области. Я спрашивал у местных ребят – видели ли они что-либо подобное – они сказали, что это постоянное у них явление, правда далеко не каждый это видит. 
   На следующую зиму я ввёл в эксплуатацию буржуйку, которую нашёл во дворе дома. От этой буржуйки я протянул воздуховод во вторую комнату. Здесь была спальня ребят. Кровати для ребят мы на зиму ставили одну над другой. На верхней кровати спал Саша – он сам залезал туда по лестнице, а внизу – Лёша. Мы накрывали его двумя одеялами.
   Осенью 2008-го года Саша пошёл в первый класс борковской школы. У него была очень хорошая учительница – Екатерина Ивановна. Мы с Наташей по очереди водили Сашу на остановку школьного автобуса. Саша садился на автобус и ехал учиться. После школы мы опять встречали его на остановке. Когда выпал снег, мы возили Сашу на санках до остановки, так как снегу было по колено, и Саша не мог через него пройти. И так было два года, пока дорогу не начали чистить трактором. Когда Лёша через два года пошёл в школу, то проблем с дорогой уже не было – её периодически чистили.
  Летом 2008 года мы первый раз праздновали Купалу. Для того, чтобы добыть живой огонь, я сделал уменьшенную модель приспособления для добычи живого огня. Наташа сплела венки и мы надели их на головы. Приготовили купальский костёр, и начали добывать огонь: я дёргал за верёвки, Наташа читала молитвы, а Саша подсыпал серу от спичек в то место, где должен был появиться живой огонь. Факелы мы заготовили заранее, и Лёша держал их наготове. Крутим, читаем, подсыпаем – огонь не появляется. Наконец Наташа дошла до молитвы самому Купале, и тут огонь вспыхнул, Лёша поднёс факел – он загорелся. Второй факел зажгли от первого, и ребята побежали зажигать костёр. Костёр разгорелся, Наташа бросила в него старую одежду со словами – пусть с этой одеждой сгорят все болезни. Наступило время прыгать через костёр. Сначала мы взяли Сашу за руки, и он перепрыгнул через костёр с нашей помощью. Тоже самое мы проделали с Лёшей. Я тоже прыгнул через костёр, за мной – Наташа. Потом мы побежали на речку, и окунулись в воду. Проделав всё это, мы пошли домой и пили чай из самовара с пирогами, которые испекла Наташа в печке. В общем праздник Купалы удался на славу! 
    В сентябре мы праздновали Новый Год и Праздник Урожая. Сохранились фотографии – Саша с Лёшей вместе с дарами Природы и с Дядюшкой Урожаем. На Праздник мы пекли в печке вкусные пирожки с яблоками и пили чай из самовара.

Гости на диване
          До того, как мой диван заняла Наташа, на нём побывали и другие люди. Кто-то на Грамоте распространил слух, что у меня можно переночевать. И вот появился один молодой человек – он давно бомжевал и, как я понял, два раза на одном месте не ночевал. Одну ночку он провёл у меня. Я накормил его ужином. и мы легли спать. Утром он ушёл и больше я его не видел. Следующей на диван пришла ночевать Марина – странная такая девушка. Я чувствовал, что с ней случилось что-то не очень весёлое, она была очень угнетена. Она молчала, ничего про себя не рассказывала. На третий вечер я решил действовать – поставил Марину под холодный душ, а потом положил её на свой матрас и начал её растирать и массажировать. Она лежала на спине, а лёг на неё и сказал ей на ушко: поделись со мной своей бедой. Она расплакалась и поведала мне, что её изнасиловали солдаты – на вокзале затащили в туалет и несколько человек надругались над ней.
-  Спасибо, - сказал я, - теперь эта боль тебя покидает, и больше никто об этом не узнает.
   Она перебралась на диван и скоро уснула. Утром она ушла и больше я её никогда не видел. На память об этом случае на диване осталось красное пятно.
   Вскоре диван заняла Наташа, и я уже писал об этом.
Инсульт брата Толи
    Случилось это так – Толя был один дома, Ира была на работе. Он шёл по коридору с кухни, и тут с ним случился инсульт. Он упал и пролежал так до прихода Иры с работы. Она позвала соседей, вызвали скорую, и Толю отвезли в больницу. Мы с Ирой несколько раз навещали его там. У него была поражена вся правая сторона – ни рукой, ни ногой он пошевелить не мог. И речь тоже была нарушена – язык ему не подчинялся. Через две недели его выписали из больницы, и мы привезли его домой. В течении трёх месяцев я каждый день навещал его. Мы занимались с ним восстановлением речи. Ира распечатала специальные таблицы с разными буквосочетаниями, и мы с Толей их читали. Делал я ему и массаж неподвижных руки и ноги. Раз в неделю я помогал Ире мыть Толю в ванной. Я сделал деревянную решётку, на которую мы его сажали, и так сидя его мыли. Ира уволилась с работы и теперь всё время ухаживала за Толей.
   Летом они выезжали на дачу – я помогал им осуществить этот переезд. И в квартире. и на даче были установлены шведские стенки – Толя на них тренировался. Сколько раз я ему советовал снять обувь и походить по земле голыми ногами, но он так не разу этого не сделал. Вся его жизнь теперь состояла из лежания на кровати, смотрения телевизора и еды. Иногда он слушал свою любимую музыку – битлов, да играл в нарды с Ирой или со мной, когда я приезжал их навестить. Особого желания выздороветь я у него не видел, хотя я ему показывал ролики, где мужики в аналогичной ситуации брались за дело и вытаскивали себя из болезни. У Толи такого желания видно не было. Я помню, как он мне жаловался, что никто ему спинку не трёт, когда он был у меня в гостях в деревне и я тёр ему спину в бане. Вот теперь его мечта сбылась – Ира мыла его с головы до ног, и спину тоже тёрла.
    Периодически мы отвозили Толю на реабилитацию в специальные центры, но и там никаких результатов он не достиг, кроме поддержания его в том состоянии, в котором он был.
   Лично я давно понял, что здоровье человека в его руках. Я уже давно не посещаю поликлиники и больницы.
Как я избавился от простатита
    Когда мы жили с семьёй в деревне, со мной случился приступ простатита – я никак не мог сходить по-маленькому. Саша, кажется он тогда перешёл в шестой класс, помог мне дойти до остановки автобуса, и я поехал в больницу в Борок. Тогда ещё она функционировала, но была на грани закрытия. Хирург вставил мне в мочевой пузырь катетер, и пузырь был опорожнен. Я вздохнул с облегчением.
    Меня поместили в палату в хирургическом отделении. Я был единственный пациент, кроме меня на этаже никого не было. В палате были две койки, туалет и умывальник. Кран на умывальнике был сломан и тёк днём и ночью. Тогда я загадал – когда починят умывальник, тогда у меня пройдёт простатит. На следующий день пришёл слесарь и починил кран на умывальнике. А у меня с тех пор никакого простатита. Вот так!
Люди, которых я помню или те, с которыми я…
Первая любовь – Ирина Петрушина (Зайцева)
    Моей первой любовью была Ирина Петрушина. Она приехала в наш дом на год позже нас, и поселилась этажом выше. Мы учились в 502 школе, но в разных классах. У неё была подруга – Люся Скворцова, которая жила в соседней блочной пятиэтажке. Наш дом был восьмиэтажный, кирпичный.  У меня был друг – Вова Васин, который жил этажом ниже. Я не помню, как мне удалось подружиться с Ирой и Люсей, но прекрасно помню, как мы гуляли вместе зимой, и Иринка и Люсей закапывали меня в сугроб. Удовольствие от этих игр было колоссальное. Люся была комсоргом, и они с Ириной уговорили меня тоже вступить в комсомол. Если бы не они, я бы так и остался безпартийным. Я уже тогда понимал формализм и карьеризм этой организации.
     Единственный человек, который знал о моей любви, был Вова. Мы с ним не раз о ней разговаривали, только имени её не упоминали. Она у нас в разговорах была под кодовым именем – Золотая Рыбка. Наша школа была восьмилеткой, поэтому после восьмого класса наши пути разошлись. Я поступил в математический класс 315 школы, которая была недалеко от станции «Красносельская». Ирина переехала жить в другой район на улицу Миллионщикова.  Тем не менее мы иногда встречались и гуляли вместе. И вот однажды в метро я провожал Ирину домой и тут к ней подошёл высокий парень. Он так обнял её, что я понял – это мой соперник. Быть может случай и подтолкнул меня на решительный поступок – я написал Ирине письмо, в котором признавался ей в любви. И она ответила мне. Этот ответ я долго хранил у себя в пачке писем, пока они не сгорели вместе с домом в деревне Переслегино. Она очень по-доброму ответила, но призналась, что любит другого – того высокого парня и звали его – Лёня Зайцев. В письме она выражала надежду, что мы останемся друзьями. Да, мы остались друзьями – я был на её свадьбе, был у них в гостях, когда у них родился ребёнок, кажется девочка. После окончания школы, я поступил в МИЭМ. Студенческая жизнь захватила меня, и я стал потихоньку забывать свою первую любовь. Много позже, лет тридцать спустя, мама моя призналась мне, что Ира приходила к ней с дочкой и говорила, что рассталась с Лёней, когда я учился на втором курсе института. Тогда она мне ничего не сказала, чтобы «не ломать мою жизнь», как она сказала. Она поняла, что если она расскажет, то я брошусь помогать Ирине. Вот так закончилась моя первая любовь. Люся Скворцова тоже после школы быстро вышла замуж за Вадима – он был старше её года на три. Как-то мы Люсей встретились, и она задала мне вопрос: «Как ты думаешь: жена в первую очередь должна быть другом или любовницей?»                -Конечно другом! – ответил я.
 - А Вадим считает, что любовницей, - грустно сказала Люся.
Надя Медведева
  Мы учились с ней в одном классе, и она преследовала меня своей любовью, а я не мог отвечать ей взаимностью, так как сердце моё было занято Золотой Рыбкой. Иногда я соглашался встретиться с Надей – помню, как мы гуляли с ней на ленинских горах, и она подарила мне набор открыток с её надписью на обложке, где она признавалась мне в любви. Обложку я взял, а открытки оставил на скамейке – она на отрез отказалась взять их обратно. Помню ещё, когда мы посещали нашего одноклассника, который не ходил в школу, но был причислен к нашему классу, и мы навещали его, помогали делать домашние задания. У него была болезнь – ломкость костей. Особенно опасно для него было купание в ванной.
   Мы навещали его группой в несколько человек и Надя тоже была в этой группе. Так вот, ребята, которые вместе с нами навещали этого больного, развлекались, хватая Надю за ноги. Мне это очень не нравилось. Я даже про себя подумал – сама виновата, но ей я этого, конечно, не сказал. После того, как мы расстались со школой – у нас была восьмилетка, я её больше не видел, но мама мне рассказывала, что Надя приходила к нам домой и, беседуя с мамой, выражала уверенность, что я буду великим человеком. Много лет спустя я написал стихотворение – Благодарность Наде Медведевой:
Я боялся Любви,
Я бежал от неё:
Моя мама меня обучала.
А она говорила,
Что верит в меня,
Что я стану когда-то великим...

А потом я влюбился,
но не в неё,
И долго не мог осознать:
Что со мной происходит?
И признаться не мог -
Я боялся отказа.
И... признался, и вот
Получил от Неё
То Письмо! Где она
Признавалась в Любви,
но к другому!

А потом я всю жизнь жил умом,
А потом мне казалось,
Что это Любовь,
Но Любви не давал я проснуться.
И потом, когда понял, что кроме Любви,
В этом Мiре ничто не имеет цены,
Я пошёл по дороге Любви,
Но её не достиг, потом что не верил в неё.
Я не видел её, никогда не встречал!
Если честно: меня уж никто не любил,
Потому что во мне её не было видно.
И теперь, возвращаясь к истокам Любви,
Я тебе благодарен Медведева Надя,
Что ты в жизни была,
Что хоть в детстве смогла
Заронить Семя Веры в Любовь!

Вот теперь сыновья подрастают мои,
Вот теперь мне никак не возможно
Их оставить без ласки,
Обучить их Любви,
А иначе и жить невозможно.

             15.02.07
  Всё-таки хорошо, что есть люди, которые в тебя верят.

Миша Белявский
Мы подружились с ним в 9-ом классе 315 школы. ПолМосквы мы проходили с ним пешком – тогда этот город был намного человечней, чем сейчас. Мы знали где какая улица находится без всяких навигаторов. После окончания школы мы продолжали с ним дружить. Миша жил в доме рядом с метро «Красносельская». В этом же доме, как я узнал позже, жил и композитор Давид Тухманов. Миша жил на втором этаже, а Тухманов, кажется, на шестом. И ещё в этом доме был рыбный магазин на первом этаже. Миша писал начальству письма о том, что этот магазин не следит за чистотой двора, где разгружали рыбу. И, действительно, когда я бывал у Миши дома, то чувствовал этот рыбный запах.
   Миша рано женился. Из Калиниграда приехала с семьёй дочка их знакомых – Ирина. Она была нашей ровесницей. Мы все втроём гуляли по Москве, знакомя Ирину со столицей. Не прошло и полгода, как Миша сделал ей предложение. Как он потом сам мне рассказывал – он боялся, что Ирина выберет меня. И вот мы в ресторане высотного дома, что рядом с Комсомольской площадью, отпраздновали их свадьбу. Помню я тогда выпил чуть не две бутылки водки. Эту дружескую связь мы поддерживаем до сих пор. Последний раз вживую мы виделись с ним на похоронах моей мамы. Они вместе с Ирой приехали проводить маму в последний путь.
   У них с Ирой родился сын – Дима. Я его практически не знаю – не пересекались, хотя много раз я видел его по телевизору, где он участвовал и довольно успешно в передаче «Знатоки». Миша говорил мне, что Дима там заработал немало денег. Эрудированный мальчик!
  Дача, вернее дом в деревне, у Миши на берегу Рыбинского водохранилища. Я жил на одном берегу, а он на противоположном. Кажется, один раз они с Ириной заезжали ко мне в гости – он сам водит машину.   
   Иногда мы перекидываемся сообщениями по Вотсапу – связь не прерывается. В 2027 году будет 60 лет нашей дружбе.


Света Фоломеева
  Это моя самая древняя подруга. Мы с ней знакомы ещё с детства, когда жили на Новоспасском переулке. Была фотография, где мы с ней на санках в шубках – она в белой, я в серой. Ещё до поступления в школу она с семьёй переехала на другую квартиру, и мы не виделись с ней до 10-го класса. Помню, как мы ездили с ней в Звенигород, и гуляли там по окрестностям. Она училась в художественной школе, а я в математической. После школы она поступила в Суриковский институт, и там познакомилась с начинающим художником – Шиловым. Они поженились и у них родился сын – Саша – Александр Александрович Шилов. Сам Шилов стал знаменитым художником и прославился, написав портреты знаменитых людей. Недалеко он кремля существует галерея Шилова, где эти портреты можно посмотреть.   
   Семейная жизнь у Светы с Шиловым не сложилась, и она развелась с ним. Потом она познакомилась с одним скульптором, и они вместе поднимали Сашу. Он тоже стал художником и пишет, в отличие от отца, только пейзажи. Когда я бываю в Москве, то обязательно навещаю Свету. Скульптор её умер, и она живёт одна. Саша и её внук Святослав постоянно ей помогают. Ещё у Светы есть две внучки, но я их ни разу не видел, также как Сашину жену.
   Света тоже пишет портреты разных людей на заказ. В отличие от портретов Шилова, они живые.
   Недалеко от Москвы у Светы есть дача – огромный каменный дом, построенный ещё её отцом, но не достроенный. Я несколько раз там был раньше. Помогал Свете по хозяйству – косил траву, таскал мусор на помойку. Книги, которые я пишу и печатаю, я дарю Свете, но мне кажется она их не читает. Последний раз, когда мы с ней встречались, я снова подарил ей последний том «Долгожданной Весны.» Как раз приехал Святослав и ему я тоже подарил свою книгу. С ним я тоже периодически встречаюсь по разным поводам. Когда умерла мама, то Святослав приезжал ко мне на квартиру и забрал целый чемодан тканей, которые остались от мамы. Он тоже заканчивает художественный ВУЗ и тоже будет художником.
Волков Гена
Волков Гена появился в нашей студии «Пять вечеров» вместе со своим другом – Юрой Ростовцевым. Они где-то занимались пантомимой, и у нас в студии сначала тоже занялись пантомимой с нашими студийцами. Потом Юра исчез, а Гена остался. Он работал мастером недалеко от Дворца в деревообрабатывающем цеху какого-то ПТУ.
   Через некоторое время я предложил ему попробовать себя в актёрстве, и поручил ему роль Волка в «Красной Шапочке». Эта роль пришлась ему по душе, и он стал основным исполнителем этой роли. Кроме того, он сыграл и роль дядюшки Рауля в этом спектакле. Так началась его актёрская жизнь. Потом началась работа над «Алыми парусами»», где он сыграл Лонгрена и Лионеля Грэя. Кроме того, он помогал в изготовлении декораций для спектакля. В его цеху мы обрабатывали доски для того, чтобы построить тот самый деревянный квадрат.
   После того, как история с «Пятью вечерами» закончилась, и у меня появилась студия «Радость», Гена стал постоянным оператором нашей студии. Благодаря ему у нас сохранились записи наших спектаклей.
  Иногда, когда я бываю в Москве, я заезжаю к Гене в гости – он живёт недалеко от театра Красной Армии. Помню как его маленькая дочка играла мне на скрипке.
    У Гены с молодости есть машина и он недавно приезжал ко мне в гости в Куменово со своей знакомой Надей. Я им показывал запись нашего спектакля «Алые паруса» - маленький кусочек, который остался от нашего старого спектакля. Ещё я им показывал «Азовские метаморфозы», который мы сняли вместе с Серёжей Степановым и Димой Бобковым. Это так мы проводили отпуск на Азовском море. О том, что придумал Гена на юбилейном спектакле «Красная Шапочка», я уже писал.
   Как видно, Гена давно рассказал Наде обо мне и о моём творчестве. Она этим очень заинтересовалась и уговорила Гену свозить её ко мне, чтобы познакомиться со мной вживую. Надя – это жена Гениного напарника по работе. Они вместе монтируют отопительные и водопроводные системы в загородных домах. Будучи в Москве, я ещё раз встретился с Надей и передал ей свои книги. Она была очень рада.
«Радость» продолжается
Три года назад я познакомился с творческими женщинами – Таней Барабановой-Романовской, Людмилой Белан и Людмилой Шаталовой (Мила Колограй – её творческий псевдоним). Первая программа, которую мы сделали вместе была по стихам А.С. Пушкина. Ещё в той программе участвовал певец – Фёдор Смирнов – он пел романсы на стихи Пушкина. Я в этой программе возобновил чтение «Золотого петушка». Он до сих пор твёрдо сидит в моей памяти.
   Вторую программу мы делали по стихам Михаила Лермонтова. К сожалению, Таня и Федя покинули наш маленький коллектив, и мы делали эту программу втроём – я и две Милы. Наш маленький коллектив мы назвали – литературно-поэтический клуб «Радость».
   Третья программа по стихам Марины Цветаевой называется «Я знаю правду». Теперь песни на стихи Лермонтова и Цветаевой мы слушаем вместе со зрителями в записи. Сейчас, когда пишу эти строки, то есть в ноябре 2025 года, нам предстоят ещё два концерта в Москве. Площадкой для наших выступлений служат сцены в домах для пенсионеров и публика соответственно – пенсионная.
   Мы с Милой Шаталовой пишем стихи и один раз нам удалось выступить с ними в одном из пенсионных центров. Кроме того, когда я познакомил Милу с ВсеЯСветной Грамотой, она стала писать стихи на эту тему и мы вместе с ней создали второй том «Учебника по ВсеЯСветной Грамоте».
   Сейчас в наших планах программа по поэтам серебряного века.
                Всё ещё впереди!
Дополнения:
Ананий Фёдорович об урагане в Вологодской области
Как-то на лекции Ананий Фёдорович признался в том, что ураган в Вологодской области был по его вине. Он поссорился с родственниками из-за какой-то недвижимости и рассердился так, что поднялся ураган – и такой силы, что летали даже грузовики. Конечно, ураганы в этой области не редкость, то такой силы никогда не было.
Я в Саратове
Папу послали на учёбу в Саратов. Мы с мамой поехали вместе с ним. Мне было 3-4 года – Толя мой брат ещё не родился. Помню весной я сидел на брёвнах, которые лежали около дороги. На дороге были огромные лужи и машины, которые проезжали мимо, месили целые горы чёрной грязи. И вот я, сидя на брёвнах, засмотрелся на эту лужу и плюхнулся в неё. У меня на голове была красная шапочка и, когда я пришёл домой отчаянно ревя, весь в чёрной грязи, то мама, увидев мою красную шапочку, подумала, что я разбил голову в кровь.
  Кстати о крови – помню, как утром на лавочке около нашего дома я увидел пятна крови. У хозяйки, у которой мы жили, была собака – Пират, а тогда по дворам ходили мужики и отстреливали непривязанных собак – так погиб наш Пират. Когда снег растаял, мы нашли много кусков хлеба – это Пират таскал откуда-то и прятал в снег.
    Летом мы плавали на моторке на остров, там купались и загорали, Песок был такой горячий, что ходить по нему босиком было невозможно, приходилось одевать сандалики. Зато в нём прекрасно варились яйца – мы зарывали яйцо в песок и потом вынимали уже сваренное.
   Жара была такая, что ставни в доме были закрыты днём, а спали мы обернувшись мокрыми простынями.
Портфели
    Мишка Колузанов, который всегда напивался до потери памяти, забыл свой портфель около колеса такси, в которое я его засовывал. Мишку я засунул, а портфель забыл – я его поставил около колеса.
   Как-то я возвращался домой на автобусе и немного задремал. Проснулся – моя остановка! Выскочил из автобуса, а портфель забыл. Конечная у автобуса была недалеко, поэтому я перешёл дорогу и стал его ждать. Подъехал автобус, я прошёлся по салону, но портфель не обнаружил. Дошёл до водителя и тут увидел, что мой портфель лежит на капоте у водителя. Я попросил его отдать, и водитель мне его вернул.
 Хочешь – танцуй!
    Как-то будучи в подпитии, мы с другом зашли в кафе, чтобы выпить кофейку. В кафе играла музыка. Около стойки сидела полная женщина и пила коктейль через трубочку. Мы взяли по чашке кофе, выпили. Мне захотелось танцевать, и я подошёл к женщине, и пригласил её на танец. Она ответила отказом.
-  Но я хочу танцевать, - стал настаивать я.
Женщина смерила меня оценивающим взглядом и сказала:
- Хочешь – танцуй! – и отвернулась.
   Я был поражён её остроумием, и мы с другом покинули кафе.
На картошке
     Как только мы поступили в институт, нас тут же отправили на картошку. Мы жили в деревенских домах. Мне не досталось места в доме, и спать приходилось на террасе. Утром волосы на голове были покрыты инеем. Днём мы работали – собирали за комбайном картошку. Вот тогда я и узнал секрет сортов картошки. Оказалось, что крупную картошку отправляли в разные правительственные учреждения, среднюю в рестораны и столовые, а мелкую в магазины для простых граждан.
    Недалеко от картофельного поля паслась лошадь, и мы решили на ней покататься. Как сейчас помню жёсткий хребет этой лошади – она ведь была без седла.
   По приезде с картошки мы отмечали первую зарплату в кафе. Я пил только сухое вино – дал себе зарок, когда видел своего дядю Васю пьяным. И тут мне объявили, что вино кончилось – пей водку. Я сначала отказался, но потом согласился. Вот я этой рюмки водки и началось… Сколько потом этой водки было выпито – не помню, но довольно много. Сейчас, когда я не пью, а мне предлагают, то я говорю, что выполнил план по водке на три жизни вперёд.
Диплом за роман «Тайна Порфирия Иванова»
    Я послал свой роман на конкурс в ИСП (Интернациональный Союз Писателей), и через какое-то время мне сообщили, что я стал финалистом в номинации «Большая проза». Чтобы получить этот диплом, я вместе с Наташей поехал в центр, на проспект Калинина. И там мне вручили этот диплом. Когда мне вручали этот диплом я произнёс речь о том, что хотелось бы, чтобы в ближайшее время прекратились бы все войны на Земле. После вручения дипломов состоялся фуршет, где все присутствовавшие выпили и закусили. 
Литература, на которой я воспитывался
      В девятом классе на уроке я увидел, как ребята, которые сидели впереди меня. Читают какую-то книгу. Я подался вперёд и тоже начал читать. Это оказались стихи Федерико Гарсиа Лорки. В эти стихи я влюбился сразу. Позже я прочёл всё, что было на русском языке, в том числе книгу из серии ЖЗЛ Льва Осповата о нём. В библиотеке иностранной литературы я слушал записи его стихов на испанском языке. Учась в институте, я занимался в студии «Художественное слово» и собирался сделать программу по стихам и жизни Лорки. Получилась огромная папка материалов, но до реализации этого проекта так дело и не дошло. Тем не менее Лорка постоянно в моём сердце и, когда мы делали спектакль «Маленький Принц», то я включил одно стихотворение в этот спектакль: «И тополя уходят…»
   В детстве я любил читать фантастику, особенно Жюль Верна и Беляева. И, когда на экраны вышел фильм «Человек-амфибия», я проник в зал ДК ЗИЛа, хотя по возрасту меня туда не пустили бы. Капитан Немо был моим кумиром в детстве. Он был примером чести и благородства.
Александр Грин – это вроде бы не фантастика, но и не обычная проза. Ему удалось создать свой Мiр, в котором хоть и присутствовало sло, но оно не было столь важным и пугающим как, например, в рассказах Э.А. По, которым я зачитывался уже в юности.
    Иногда я совершал над собой насилие и ставил себе сложные задачи, например, прочесть «Войну и мiр» или полное собрание сочинений Чехова. Первую я кое-как осилил, в Чехове сломался на седьмом томе. Больше не смог осилить. Вернулся я Чехову уже в сознательном возрасте. Его сложные пьесы приходилось перечитывать по многу раз, чтобы запомнить всех персонажей. И всё-таки Чехов не стал «моим» писателем, при всём моём к нему уважении.
    Но вернёмся к Грину – когда я ставил спектакль «Алые паруса», то перечитал всего Грина, и моя инсценировка включала в себя не только «Алые паруса», но и другие рассказы и романы Грина, например, «Бегущая по волнам». Бам-Грана из рассказов «Ива» и «Фанданго» я тоже включил в сценарий. «Легенда о Бам-Гране показывает, что истинные чудеса и сила любви требуют полного самоотречения, готовности отдать всё ради мечты и веры в неё». Грин близок мне по духу, можно сказать, что это родной мне человек.
   Ещё одного персонажа я мог бы назвать родным – это Дон-Кихота Мигеля Сервантеса. Рыцарь печального образа мне очень импонировал, хотя знаком я был по фильму, а сам роман не читал. Николай Черкасов в роли Дон-Кихота был просто великолепен. Не зря ещё с детства я запомнил это имя, правдна тогда оно для меня звучало, как «донкий ход», и я никак не мог понять, что это за «ход» такой, но для себя решил, что «донкий» - это большой, длинный. И вот, в приличном возрасте, я взялся за чтение этого романа. И моя симпатия к Дон-Кихоту выросла в разы. Это только потом я узнал, что Сервантес задумывал это произведение, чтобы посмеяться над романтиками и выставить их в неприглядном виде. Но одно дело – что задумал писатель, а другое – что у него получилось. А получился портрет идеального Человека с большой буквы. И мне этот герой очень нравится. Это моё!
   Следующим писателем, который стал мне близок, стал Фёдор Михайлович Достоевский. Его романы «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы» и «Идиот» - это мои любимы романы. А князь Мышкин из романа «Идиот» - это опять рыцарь «без страха и упрёка», как пишется в романах. Фильм, в котором его играл Юрий Яковлев, мой любимый фильм.
    Михаил Булгаков тоже мой любимый писатель, его роман «Мастер и Маргарита» - безподобное произведение, которое можно читать и перечитывать безконечно. А фильм по его рассказу «Собачье сердце» - просто шедевр.
   Любимым писателем и родным человеком стал для меня и Василий Шукшин. Я прочёл всё что он написал и посмотрел всё, что он снял и сыграл в кино. Как я был потрясён, когда его не стало… Выше я уже писал про это.
   Из драматургов мне близок Евгений Шварц. Слава Богу, что Марку Захарову удалось адекватно снять фильмы по его пьесам: «Обыкновенное чудо» и «Дракон». Это точное попадание в суть его пьес.
Ещё один драматург, который всю жизнь со мной – это Вильям Шекспир с его Гамлетом. «Я из любви к вам должен быть жестоким…» В девятом классе, когда мне купили магнитофон, я начитал эту трагедию и «сыграл» там все роли. Из фильмов, а их много, ближе всех, конечно, наш – Козинцева и Смоктуновского.
   Марию Семёнову и Сергея Алексеева я тоже читаю с удовольствием, но родными они мне не стали.
    Произведения, которые меня поразили:
1. «Пале один на свете» Йонса Сисгорда
2. «Сто лет одиночества» Г.Г. Маркеса
3. «Мельмот Скиталец» Ч. Р. Метьюрина
4. «Лезвие бритвы» Ивана Ефремова
5. «Шум и ярость» Ульяма Фолкнера
6. «Маленький принц» А.де-Сент Экзюпери
    Хотя Экзюпери я бы тоже мог отнести к своим любимым писателям, ели бы смог дочитать его «Цитадель». К сожалению, её я так и не осилил.               





























































Светлана Груздева
К семидесятитрёхлетию.
Кош
К
Мой друг, москвич, что режиссёр, наставник,
На быт села удобства променял.
Как равновесие всегда он охранял,
Так мир его опять закрыт на ставни...

..А дом его - Домина! - нет в помине
Обломовской в нём лени и душка.
И бытом набивается рука,
Что занята и Творчеством поныне...

Здесь дышит всё уютом и трудом
Писательским - нелёгкая судьбина.
Но он отцом достойным был, притом,
И выросли удачными два сына.

Сейчас снегами завалило путь
До речки Нерль, знакомой нам по Храму.
Обходится без почты как-нибудь
И добрым словом поминает маму.

К апрелю, как землица оживёт,
Начнёт он обустраивать теплицу...
Гнездо своё со всем стараньем вьёт
И не скучает по столичным лицам.


                02.01.2024.
.