Дайте миру шанс Часть 4 ТЗ ОЭУ гл. 13

«Когда он вернул подвижность моим рукам, счастью его не было предела. Он прыгал и визжал от радости. Что поделать, пусть он огромный и грамотный, он еще мальчишка. Я тоже радовался, впрочем, понимал, что толку от меня все-равно немного. Однако теперь я мог продолжать вести свои записи.

Я ввел его данные, как помощника капитана, и баржа теперь подчинялась его приказам. Кроме того, «Дебора» связалась с командными пунктами. Теперь мы знаем – люди уцелели. Они в меньшинстве, но они сражаются. Я помог им найтись и объединится. Они наладили связь, транспорт, коммуникации. После произошедшего, весь командный состав был уничтожен. Мне пришлось взять командование на себя не только на этой барже, затерянной в непроходимых джунглях, но и всех неизвестных мне полубандитских, пиратских, варварских группах, оставшихся в живых и вынужденных спасаться.

 Может я был резок в своих приказах, но они не жили, а выживали. Проявить жалость в такой ситуации значило не только дать погибнуть тому, кто совершил оплошность, но и погубить те единственные жизни, которые они все мне доверили. Шон молодец. Он проявил все свои качества, а они у него были только лучшие. Жаль, что я не заметил этого в мальчишке раньше. Он не сломался, как все гибриды, а это главное.

Страшно, что гибридов уже не остановить. Я доверяю его доводам. Все спрашивают: «Выживет ли человечество?». Я не могу ответить. Нет, не потому, что я не знаю, Шон взял с меня слово. Он верит. До сих пор. Даже несмотря на то, что они с ним сделали, он дает им надежду. В нем нет к людям ненависти.  И меня спасает, а ведь я непосредственный виновник всего произошедшего. Пусть я не знал всей правды, но это меня не оправдывает.

Опытный экземпляр – это не единственный образец, как можно предположить. Это тот единственный человек, из генов которого вырастили пополитов. Выращенные искусственно люди с наборов требуемых генов, заимствованных у животных. Этим человеком был Шон. Он был несовершеннолетним и разрешение на работу с его геномом давал его отец. Да уж, не повезло Шону с отцом.

После смерти гибридов он же выполнил обратную рекомбинацию. Ввел ему сыворотку, чтобы в нем сохранить разработки ученых. Как рассказал мне Шон, ДНК пополитов встроилась в его организм случайным образом, поэтому он не сразу изменился, кроме того, Шон был для них слишком неуправляем. Даже несмотря на встроенный чип. Он мог самостоятельно принимать решения и имел свое собственное мнение. Они не смогли убить в нем то человеческое, что в нем было.

У них были приборы, чтобы управлять пополитами, но на Шона они действовали не так сильно. А ученым нужен был универсальный солдат. Сверхчеловек. Покорный робот и безвольный раб. Кому то из этой шайки ученых негодяев пришла  в голову эта гениальная идея. Не удивлюсь, если тоже его отцу.

Гормональный агрессивный фактор гибридов очень высок, и ради эксперимента они спровоцировали гибрида напасть на Шона. Зачем? Вызвать у того агрессию или страх. В схватке с гибридом его норадреналин повысится, и он станет управляем. Так они считали. Только не учли, что гибрид не просто нападет на Шона, а попробует человеческую плоть. Та дикая, уродливая птица и была первой.

Как оказалось, плоть человека для гибрида, как наркотик. Однажды попробовав, он уже не может остановиться. Гибриды начали нападать. Повсеместно, не только здесь, на барже. Даже когда Фрэдчел Кан все понял, не оставили попыток разозлить Шона.  Он прекрасно знал, что Шона невозможно убить, но провоцировал меня.

 Смерть матери не вызвала в нем агрессию и надо было найти другой способ, чтобы Шон потерял контроль над собой. Шону пришлось. Он также попробовал человеческую кровь и плоть. Выброс норадреналина в его кровь произошел, когда он защищал меня от военного десанта, поэтому он так неузнаваемо изменился.

Но он смог остановиться. Уже потом я видел, как его ломало. Я как мог, поддерживал его, заставлял говорить со мной, рассказывал все о себе, чтобы отвлечь, чтобы он не забыл, что он человек. Позже он выяснил, что человеческий белок на гибридов действует, как обезболивающее. На какое-то время притупляет болевой синдром и снимает напряжение.

Шон вообще смышленый малый. Сделал мне экзоскелет. Жаль, что я умираю и он мне не понадобится. Разумеется, ему я этого не говорил.  Он бы начал придумывать, как меня спасти. Спасти же меня может только переселение душ. Тело мое так и не оправилось от ранений, а гибридом я становиться не горю желанием. Изначально я подумал вести дневник, чтобы записывать события, которым не могу дать объяснение, свои мысли, наблюдения, какую-то свою философию, а мои записи вылились в предсмертную записку. Даже не знаю, прочтет ли ее кто-нибудь.

 Знаю, Шон точно прочтет. Как мне жаль, что я не общался с тобой раньше. Считал, что ты слишком мал и неразумен. Как я сам был глуп. Ведь я мог все предотвратить, только выслушав тебя.  Не могу даже попросить у тебя прощения, потому что я сам себя за это не прощаю. Теперь же эти записи -  страшное прошлое, а впереди – ничего, кроме страха за будущее. Если искать  виноватых – то я один из них. Моя исповедь перед человечеством. Не перед тобой, Шон. Я знаю, ты бы меня оправдал.
 
Ты все время называешь меня «капитан», пусть я и настойчиво прошу звать меня Джей. Надеюсь не оттого, что я слишком строг к тебе. Если честно, я так вел себя лишь потому, что все это время пытался исправить ситуацию, но как оказалось, это уже невозможно.

Посчитаю своей заслугой хотя бы то, что смог стать тебе отцом, которого так тебе не хватало. Впрочем, нет. И тут я себе лгу. Я и своих детей не смог защитить. Даже не знаю, где они и живы ли. Я тоже плохой отец. Это не я стал тебе отцом, это ты стал мне сыном. Возишься со мной, тратишь свое время, хотя вижу, что ты весь поглощён экспериментами в лаборатории. Люди предали тебя, а ты пытаешься их спасти. Как там в твоей песенке на будильнике, которую ты крутишь, как молитву: «Дайте миру шанс». Насколько оправдана твоя странная философия? Там видно будет. «Добро никогда не бывает напрасным». Не совсем то, но что-то в этом роде….»

Лорейн тихо закрыла пожелтевшую истрепанную обложку дневника отца с тихим вздохом. Слезы скупо катились по ее щекам, плечи вздрагивали. Дневник был слишком личным, поэтому в свободном доступе Джеф опубликовал лишь отрывки.

Лорейн читала его весь взахлеб без остановки, без перерывов на еду и сон. Впрочем, в эти дни многие не ели и не спали. Родные, близкие, друзья, все те, кого все думали, что уже потеряли, возвращались. После стольких лет разлуки. Их разыскивали и опознавали. Сами они ничего не помнили. Очень редко кто-то из гибридов мог вспомнить даже свое имя. Многим навыкам им предстоит учиться заново, но они люди. Разумные, адекватные, социальные. У кого-то даже остались некоторые приобретенные способности.

- Ты давно навещала Майкла? – спросил Джеф, чтобы отвлечь Лорейн. Она вздрогнула, будто находилась в пустой комнате и не замечала его.

- Что? Майкл? Да, - запинаясь, не сразу отреагировала она, - да, в смысле, недавно его навещала.

Джеф боялся ее реакции и очень долго собирался с духом, чтобы отдать ей на прочтение дневник, теперь же спокойно выдохнул:
  - Как у вас дела?

- Ах, вот ты о чем, - усмехнулась она углом рта, и тыльной стороной ладони вытерла слезы, - он меня совсем не помнит. Он приветлив, рад меня видеть, но его больше привлекает его лечащая медсестра. Знаешь, Джеф, меня это не задевает и не волнует нисколько. Я даже рада за него. Думаю, мне просто надо пореже к нему наведываться, и у него жизнь наладится. За него можешь не беспокоится, а почему ты не пускаешь меня к Шону?

Она застыла на нем взглядом в ожидании, а Джеф скривился от воспоминаний, но быстро овладел собой.

  - Даже я его редко навещаю. Честно тебе скажу, это зрелище не для женщин. Не скажу что омерзительное, но достаточно противное. Он просто рассыпается. По частям, как мумия. Медленно и бесшумно. Он превращается в пыль. Я думаю, когда процесс будет завершен, такой огромный Шон поместится в коробке из-под обуви.

- Жаль, что ты не понимаешь, - произнесла она с огорченным вздохом, - от него останется нечто большее, чем прах в коробке.

Ему самому было противно, что он выразился так нетактично. Он просто как мог, пресекал ее попытки увидеть труп Шона, да еще в таком безобразном состоянии.

- Нет, ты не так меня поняла. Я отнюдь не умаляю его заслуг. Просто тебе не стоит на это смотреть. В его капсуле откачен кислород и создана стерильная обстановка. Насколько возможно, мы пытаемся его сохранить.

- Сохранить, чтобы потом показать мне его в коробке из-под обуви?
Он прочел в ее глазах больше, чем она ему сказала.

- Пойдем, - коротко ответил он.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, электронный ключ в лабораторию сработал на его сетчатку, дверь медленно отъехала в нишу. Лорейн вдруг замерла и схватила Джефа за предплечье, уставившись на огромную капсулу у противоположной стены. При ярком гологеновом свете тело Шона в прозрачной капсуле было еще бледнее.

Светлые, словно гипсовые части его конечностей зияли дырами, сквозь которые просматривались полые сосуды, кости, в сетке таких же высохших сухожилий. В абсолютной тишине, повисшей над ними, стали пропадать и таять последние ее надежды.

Лорейн будто забыла, зачем пришла, и неподвижно смотрела на капсулу, потом у нее зашевелились губы и она прошептала: «Шон». Она медленно подошла к капсуле и встала рядом с ней, бледная и серьезная. Джеф никогда бы не поверил, что простой звук может быть так пронзителен. Этот звук резал слух, а Лорейн все повторяла «Шон, Шон».

 Его имя еще ни разу не звучало в этих стерильных стенах, но каждый раз, когда она произносила его это был призыв, заклинание, которое словно свет, озаряло эту бездушную пустую гробницу. Этот мнимый свет не задерживался здесь, он уходил в бесконечность, в какие-то неизведанные дали, где может быть, сейчас блуждала его душа. Но ничего не менялось и чуда не произошло.

Она виновато взглянула на Джефа, будто переоценив свои возможности. Будто он привел ее сюда, чтобы она совершила это чудо. Она боялась этой своей мнимой беспомощности. И теперь он будет утешать ее. Сочувствовать. Успокаивать. Но он и не старался. Джеф вообще ни о чем не думал, и, молча, стоял рядом.  За эти дни он достаточно хорошо уже успел осмотреть и изучить Шона.

- Не стоит тебе приходить сюда, - скупо произнес он.

Слезы навернулись у нее на глазах, не столько от чувств, сколько от безысходности.  Она выбежала, но он успел заметить.

Джеф с тяжелым сердцем спустился вниз. Она до сих пор любит Шона, а он бессилен ей помочь и утешить. Но она будет еще больше мучиться, вспоминая его в этом состоянии, а еще понимая, чем все это для Шона закончится. Джеф размышлял, потрясенный собственным ничтожеством, чувствуя, что зря он об этом сказал ей так прямо.

Тут он подумал, что есть способ покончить со всем этим. Просто открыв капсулу Шона. Кислород ускорит процесс и моментально разрушит его тело. Все же Шон, это не просто мертвое тело, он был для всех символом борьбы. Победы человечества. Будут судебные разбирательства, его даже могут посадить, но заплаканное лицо сестры и ее растерянный вид врезались  ему в память.

Джеф долго решался. Шли месяц за месяцем, но он лишь беспомощно наблюдал. Его настроение менялось от решимости к отчаянью. Он не мог просто взять и уничтожить его. Каждый раз, когда он решался открыть капсулу, ему что-то мешало или он менял свое решения.

В этот раз все будет по-другому. Усиливающиеся процессы разложения в теле Шона  угнетали Джефа и в то же время подстрекали. У Шона к этому времени уже ввалились глаза, рассыпались ключицы, образовав огромную дыру на груди. С чувством безнадежности он открыл капсулу.

Прощаясь, он попытался посмотреть на Шона так, как смотрела бы Лорейн, но из этого ничего не вышло. Что она подумает о нем, когда узнает? Вздохнет с облегчением или будет ненавидеть его всю жизнь?

Кислород быстро оголял кости, сухая плоть осыпалась быстро и бесшумно, но там, в просвете между огромными костями что-то шевельнулось и задвигалось. Он с горечью улыбнулся неуместному сейчас видению.

Внутри был огромный сосудистый кокон, возможно, просто большой агонизирующий орган. Вдруг кокон треснул, голубоватая жидкость прыснула в разные стороны. Сердце Джефа замерло, он успел разглядеть очертание человека: голову, плечи, разрывающие края сильные руки.

- Шон?!  - ошарашенно выкрикнул Джеф, - Шон, это ты или я рехнулся? Кому мне вызывать  медперсонал?

- Не надо медиков. Со мной все нормально. Ты в себе. Просто дай мне руку и вытащи меня отсюда, - ответил тот громко.

  Изо всех сил Джеф потянул его к себе, и они вместе шлепнулись прямо на мокрый пол. Взрослый жилистый, незнакомый ему мужчина, при этом голый и лысый, словно только что рожденный, лежал, распластавшись перед ним весь в скользкой, липкой светло голубой жидкости.

Джеф быстро сел и во все глаза смотрел на него, даже не представляя, как он должен выглядеть в человеческом теле.

- Шон, это точно ты? Ты не гибрид? Есть желание меня укусить?

- Непреодолимое. Особенно из-за того, что ты пялишься на меня, словно на ожившего мертвеца, - съязвил в ответ он.