День Зеро

иллюзия-буфф в 1 акте



действующие лица:


ЗЕРО, мужчина лет 25
КИТИ, его соседка лет 20
ДИНА, его соседка лет 30
ГРУМ, побирушка неопределённого возраста
ФАН, его подружка под стать


СЦЕНА 1. Утро. Лестничная площадка «человейника». Из «двушки» выходит Зеро: небрежно одет, в шлёпанцах, заспан, с большим блокнотом и карандашом. Долго звонит в соседнюю «однушку». Дверь приоткрывается.

КИТИ (не переступая порога). И? (Читает исписанный блокнотный лист Зеро.) Понятно. У меня тоже никакая связь не работает. Телевизора просто нет, бываю редко. Спросите у других соседей. Хотя, ладно, я помогу. Обуюсь. (Обувается, выходит из квартиры, направляется к двери «двушки» напротив, звонит в дверь.) Если откроют. Как жизнь? (Улыбнувшись в ответ на пожатие плеч Зеро.) Точно! Аналогично. Как говорится, фиг его знает.
 
Дверь квартиры распахивается, выходит Дина.

ДИНА. Соседи, по-моему?
КИТИ. Здравствуйте, вы правы. У нас не работают ни интернет, ни мобильники…
ДИНА. Телек тоже не пашет. По всем каналам снежит, только на Втором заставка уже часа полтора. Муж на рыбалке, детей одних дома не оставишь. Может, по другим этажам походить. Хотя там везде коридоры на замках.
КИТИ. А ваши соседи?
ДИНА. Там пара врачей квартиру снимает, ни за что дверь не откроют. Тут я как-то запах горелого почуяла, едва дозвонилась, они только покивали, типа, тебе надо, ты пожарных и вызывай, в первый и последний раз их увидела. У нас ведь четверть подъезда – служебные квартиры медиков, ни с кем лишним словом не обмолвятся, наверно, только через коллцентр людей воспринимают, по номеркам.
КИТИ. А стационарный телефон?
ДИНА. Тоже сдох. А главное, тогда дверь распахнули, две девочки мал-мала меньше, а он из кухни высовывается, в узеньких таких плавочках, как на взморье.Может, на улицу кто из вас сгоняет?
КИТИ. Мне собираться полчаса.
ДИНА. Разве можно шлындать по дому перед девчоночками в таком виде…
КИТИ (Зеро). Вы сможете? (Досадливо вздыхает в ответ на пожатие плеч Зеро.) Да куда там, не дождёшься. Придётся самой. Ждите. (Уходит в свою квартиру.)
ДИНА. Я – Дина. (Читает исписанный блокнотный лист Зеро.) Ах, так вон оно что!.. А я-то фыркала, почему не здороваетесь. Бедолага… (В ответ на улыбку Зеро.) По губам читаете? Ну, понятно. Извините. К детям надо… глаз да глаз. А вы с ней вместе, с соседкой, живёте? Нет? Ну, может быть. Как звать? Имя как? (В ответ на жест Зеро.) О? Олег? Ну, не ноль же… Вот именно, напишите, чего бумагу жалеть. (Читает написанное.) ЗЕро? Ну, ЗерО, какая разница. Есть, да? Ну-ну. Всё равно, ноль получился, как так? (Читает написанное.) Никнейм. Понятно. Настоящее, значит, имя-фамилию говорить не желаем. Да я понимаю, времена, никто никому не доверяет, и правильно, нечего. Всё, пока. Сообщите, когда узнаете, ага? Бывайте.

Из квартиры выходит Кити со сломанным каблуком на зимних сапогах.

КИТИ. Забыла, вчера же я сюда пришла, каблук отлетел, рядом оказалась. А вся обувь, одежда, всё – не здесь.
ДИНА. Где?
КИТИ. Хреном по губе! Ясно?
ДИНА. Как божий день. (Уходит в квартиру.)
КИТИ. Ну, не в чем мне выйти на улицу. (В ответ на жесты Зеро.) Хорошо, буду ждать, зайдёте же сообщить. Извините. (Вослед ушедшему в квартиру Зеро.) Такой загадочный… Погадать, что ли… Жизнь длинная, никуда денется. (Уходит в квартиру.)

Спустя время, выходит одетый на улицу Зеро.

ДИНА (выйдя из квартиры). Голодный ведь, видно же. Зайдите, покормлю. Заходите-заходите, не ломайтесь, всё нормально, не съем. Потом, может, вместе на улицу выйдем. Идите, не упирайтесь! От меня ещё никто голодным не уходил. Я так готовлю, что все пальчики оближете… не только свои. (Заводит Зеро в свою квартиру.)

СЦЕНА 2. День. Каменная ограда вокруг мусорных баков. Грум копается в мусоре, подбирая продукты, вещи. Вбегает Зеро, прячется в укрытии.

ГРУМ (не замечая Зеро). Да где ж ты болтаешься. (Звонит по мобильнику.) Чёрт, связи же нет! Как жить, как жить…

Входит Кити, с ведром мусора.

КИТИ. Не помешаю?
ГРУМ. Ссыпайте на здоровье, бак - на ваш выбор.
КИТИ. Может, на тебя ссыпать? (Замечает Зеро.) Зеро…Какого чёрта!?
ГРУМ. Не надо беситься, просто непривычно: мусор в ведре, а не в мешке.
КИТИ. Дело хозяйское. (Уходит.)
ГРУМ. Как будто впервые в жизни мусор выносит… мизинцы растопырила, губищи бантиком-бантищем… и на шпильках!

Входит Фан.

ФАН. Я такой квест щас зырила, Грумчик, отпад!
ГРУМ. Я тут, как проклятый, а она в Сети оттягивается…
ФАН. Да какой Инет, я тебя умоляю! Короче, по ходу, курсирует твоя ненаглядная в маркет, а там, гля… (Замечает Зеро.) Гля! Грум, сучок, гля!
ГРУМ. Чё гля, чё гля! Фан, хорош косить, работаем.
ФАН (указывая на Зеро). Да ты туда смотри!
ГРУМ (замечает Зеро). Гля..!
ФАН (в ответ на жестикуляцию Зеро). Да это ж он! Тот самый глухонемой!
ГРУМ. Тот самый?
ФАН. Ну, он!
ГРУМ. Хорош туфтеть, Фан, или я не знаю, что с тобой сделаю.
ФАН. Не парься, подскажу, я знаю. А, я ж тебе про маркет не рассказала! Короче, этот дурень заходит в магазинчик, что перед площадью Победы. Я – туда же, думаю, проще же купить спички, чем пока надыбаешь. Нигде ж ничего не продают, торговля стоит, даже электричество само выключило. А тут свет горит. Хорошо, навернулась, ну, гололёд, что сделать…
ГРУМ. Подошва рифлёная.
ФАН. Ага, в прошлом десятилетии.
ГРУМ. Короче!
ФАН. Свалилась, фейсом из сугроба вылазию, в мягкий снежок повезло грохнуться, а-то был бы мне травмпункт в реанимации. Гля, а в магазин влетает пара амбалов, и давай торговлю грабить. И продавцам досталось, и этому, а он вдруг как захрипит жутко, амбалы столбами аж застыли. Стал пальцами, руками жесты демонстировать. Налётчики его на поджопниках вынесли из лабаза и дверь за ним захлопнули, пожалели убогого. А мне-то же интересно, что там да как будет. Короче, минут через десять амбалы затарились и – ходу. Я по-быстрому в лавку гля, а там!.. Три трупа. Я на скорую руку собрала, что с полки упало, то ж пропало, забросила на хату, и задержалась.
ГРУМ. Остолопина! Замели бы!
ФАН. Не, сегодня что-то не то твориться, ни ментов, ни понтов, ни средств финансовых, ни средств массовой информации. Зеро! Зеро голимое! (Подхватив булыжник, бьёт по голове Зеро, который теряет сознание.)
ГРУМ. Ты чё творишь, медуза!
ФАН, Историю!  (Обыскивая Зеро). У него наличка была, я видела. Банки же тоже в ауте, терминалы не фурычат. (Разоряя портмоне.) Ёханый род, у него пять золотых карт!
ГРУМ. Уходим, Фан!
ФАН. А налу-то… чуть-чуть. Тьфу ты, жизнь наша бекова, нас имеют, а нам некого… на хлеб еле наскребёшь, цивилизация! Ксиву берём?
ГРУМ. Сбрось, на хер, вычислят же.
ФАН. Не, Грум, в городе какой-то очень взрослый ступор, покуда разберутся, сбросим барыгам частями.
ГРУМ. Ладно. Что происходит не знаешь?
ФАН. Может, добить, чтоб не мучился?
ГРУМ. Сегодня нам паркет должны были привезти, ага, упаркетились. Говорил же, в прошлом месяце надо было, экономистка. Задолбало ламинат нюхать!
ФАН. Наш не пахнет.
ГРУМ. Зачем грех брать на душу, всякая тварь жить хочет, пусть сам, как срастётся.
ФАН. Никто не врубается, чё да как творится. Ноги?
ГРУМ. Портмоне - сюда.
ФАН. Не доверяет…
ГРУМ. Живо.
ФАН (отдав портмоне). Да на.
ГРУМ. Идут! (Убегает.)
ФАН. Бегунок. (Убегает.)

Мимо проходит Дина.

ДИНА. Хоть бы кто, что понимал… Куда, куда податься. (Замечает Зеро.) Что за фигня… пьяный, что ли… Да нет же, мертвяк. Голова разбита, «скорую»!.. Связи же нет. Мать моя, Зеро!? Нет-нет, пьяный… Срубило бомжа, пьют, что попало.  (Убегает.)

Входит Грум, в обличье крысы.

ГРУМ. Ого, недурственная столовка.

Входит Фан, в обличье крысы.

ФАН. Господин Грум?
ГРУМ. Девушка Фан!
ФАН. Как же давно не пересекались наши маршруты. Я – женщина, господин Грум, и неоднократно.
ГРУМ. А куда деваться. Вы слышите? Чей-то голос…
ФАН. Не слышу. Простите, надо срочно затариваться, я – на вынос; дети, дети…
ГРУМ. Но я слышу…
ФАН. Не отвлекайтесь, на районе объявился крысоед.
ГРУМ. …нечленораздельное что-то…
ФАН. Вы никогда меня не слышали, господин Грум.
ГРУМ. Крысоед!?
ФАН. То-то.
ГРУМ. Как же выживаете?
ФАН. По стеночкам, по тенёчку…
ГРУМ. Такая напасть.
ФАН. Зато держит в тонусе. Да! Я тоже слышу.
ГРУМ (замечает Зеро). Бог мой, дохлый крыс…
ФАН. Нет, живой. В такой неприличной позе не дохнут, отдыхают.
ГРУМ. А не он ли бредит?
ФАН. Какой самец, на загляденье!
ГРУМ. Осторожнее, женщина Фан, вдруг он болен.
ФАН. Если болен, то не заразно, или мы уже в любом случае заразились. Ой! Мой хвост! Господин Грум, помогите!
ГРУМ. Что, что? О, ваши хвосты слиплись.
ФАН. Детки мои! Они же передохнут, господи! Грум, ради нашего светлого прошлого, отлепите меня!
ГРУМ. Да-да, Фан, конечно. Ох! Мой хвост!
ФАН. И вы прилипли…
ГРУМ. Сколько говорено, не возвращайтесь к былым возлюбленным!
ФАН. Теперь люди станут называть нас Королевской Крысой.
ГРУМ. Какое нам дело до людей, мы – крысы! Что? Что вы сказали?
ФАН. Я молчу.
ГРУМ. Разве не вы сказали, что мы – не крысы, мы – люди?
ФАН. Нет. Да и какие мы люди, нелюди…
ГРУМ. Это дохляк сказал?

Входит Кити, в обличье крысы.

КИТИ. Это я сказала, Королевская Крыса, я – Кити. И я пришла не кормить, я пришла кормиться.
ФАН и ГРУМ (хором). Крысоед!
КИТИ. Ка.
ФАН и ГРУМ (хором). Как?
КИТИ. Как, как и – кучка, засранцы глухонемые. Крысоед – ка! Ясно?
ФАН и ГРУМ (хором). Мрак.
КИТИ. Жрать… жрать!.. жрать. (Пожирает Фан, Грума и Зеро.) О… Королевский обед… Такая сытость, вкуснотища… О, твоё величество, знали бы твои подданные, для чего ты годишься на самом деле.
ФАН. Ничего подобного, Кити, из меня получилась прекрасная мать!
ГРУМ. Не понимаю, откуда берутся каннибалы.
КИТИ. А третий хвост почему молчит?
ФАН и ГРУМ (хором). Он в ауте.
КИТИ. Нет, я что-то слышу. Он дурак, что ли?
ФАН и ГРУМ (хором). Наше Величество не дурак.
КИТИ. Значит, дурью мается. Вы слышите, что он урчит: мы – люди, хаха! Они – люди, едрёна вошь. Вы – крысы. И это звучит гордо! И это вкусно, а главное, сытно.

Входит Дина, в обличье ворона.

ДИНА. Мясо!
КИТИ. Ворона!..
ДИНА. Я – не ворона, слепошарая, я – ворон!
КИТИ. Конечно, уже вижу!
ДИНА. А что толку.
КИТИ. Ох, простите!
ДИНА. Поздно. (Склёвывает Кити.) Тьфу ты, дрянь какая шерстистая.
КИТИ. Я не дрянь!
ДИНА. Поговори у меня ещё. Я ваш народ в принципе не перевариваю, да времена теперь, не до выбора. Переваривайся уже, некогда, мне в небо надо.
ГРУМ. А ведь дохляк так и талдычит: мы – люди.
КИТИ. Скоро взлетим, готовьтесь.
ГРУМ. Взлетим? Куда?
КИТИ. Куда-куда, в небо.
ФАН. Если тебя сожрали, не сомневайся, душа взлетит, Господь своего не упустит.
ГРУМ. Не обидно, крысоедка, тебя мусорка слопала, не благородный орёл, не красавец филин - мусорщица.
КИТИ. Умри!
ГРУМ. Не всё сразу.
КИТИ. Усваиваюсь! Скажите мне прощальное слово хоть кто-нибудь!
ФАН. Перебьёшься. Осиротила деток, сожрала мать их, ещё и торжественных похорон требует.
КИТИ. Всё. (Исчезает.)
ФАН. Прощай, Грум. Прости. (Исчезает.)
ГРУМ. Прощай, Фан. (Исчезает.)
ДИНА. Утихомирились. Взлетаем, граждане пассажиры. Полетели! (Взлетает.) Летим… Здравствуй, небо.
ГРУМ (проявляется в обличье гельминта). Ой!.. что со мной?
ФАН (проявляется в обличье гельминта). Ой!.. что со мной?
ГРУМ. Глиста!
ФАН. Сам глист!
ГРУМ. Фан?
ФАН. Грум?
ГРУМ и ФАН (хором). Мы не глисты, мы гельминты. Неприятно…
ГРУМ. Но мы живы!
ФАН. Мы летаем!
ГРУМ и ФАН. Куда?
ДИНА. В рай.
ГРУМ. Ё-маё, я чувствую себя человеком.
ДИНА. Мы – черви, дорогой.
ГРУМ. Плевать, зато мы есть. Крысоедки, между прочим, не видно. Усвоилась. Вот она судьба грешника, ни одного шанса на спасение.
ФАН. А в раю, наверное, ангелы поют и Бог есть.
ГРУМ. Блин, да мы точно люди, Фан! Я – человек, просто формат несколько изменённый.
ФАН. Я тоже так же себя чувствую. Я – человек! Только несколько обидно, хоть и в рай летим, а всё равно в жопе.
ДИНА. Ну, достали вы меня! Я в небе размышляю! А вы мне тут радиоточку организовали. А ну, вон! (Улетает.)
ФАН и ГРУМ. Ой! Летим!
ГРУМ. Да мы парим, Фан!
ФАН. Грум, по-моему, нас какнули.
ГРУМ. Какнули – не кокнули.
ФАН. Ну да!
ГРУМ. Зато живём.
ФАН. Куда живём… зачем…
ГРУМ. Да хоть куда!
ФАН. Пускай живём.

Зеро приходит в сознание, поднимается, уходит.

СЦЕНА 3. Вечер. Лестничная площадка. С разных сторон выходят Грум и Фан, в обличье тараканов.

ФАН. Грум!
ГРУМ. Фан!
ФАН. Как оно?
ГРУМ. Адаптируемся.
ФАН. А я первую кладку сделала.
ГРУМ. Толково, тараканька.
ФАН. В этой квартире голодновато.
ГРУМ. В этой тоже голяк. Не зря, говорят, прусаки здесь вымерли.
ФАН. Ещё бы, химия да синтетика.
ГРУМ. Моя бы воля, ни за что сюда не переехал.
ФАН. Дома, тараканище, сейчас страшно хорошо…
ГРУМ. Одна сплошная органика.

Зеро поднимается по лестничному маршу. Звонит в квартиру Кити. Дверь открывается.

КИТИ. Как же долго я вас ждала! Мне страшно. Я одна. Хочу кушать! Что там? Что на улице? А в городе что, в стране?

Открывается дверь квартиры Дины.

ДИНА. Какой-то необъявленный катаклизм.
ФАН. Они что, ничего не знают?
ГРУМ. Люди…
ДИНА. Зеро… соседушка, у вас с головой не того, в больницу надо бы, рану обработать.
КИТИ. А насчёт интернета, банков, что-то говорят?
ДИНА. Никто, ничего не объявлял.
КИТИ. Мы отрезаны от мира, связи нет!
ДИНА. Или ты, может быть, корабль пустыни, или на льдине, дрейфуешь… За стенами – целый мир.
КИТИ. Я дрейфую по жизни, мир со мной связывался через мужчин.
ДИНА. Вон, выйди на улицу, свистни, авось сбегутся.
КИТИ. Боюсь.
ДИНА. Не дрейфь.
КИТИ. Хочу кушать! Зеро, а ты? Вот он тоже хочет. Подайте нам покушать!
ДИНА. Мне детей кормить, себя, чтоб было, кому кормить детей. Ещё чужих я только не кормила… всех не накормишь. (Уходит в квартиру.)
ГРУМ. Им нужно, чтобы объявление было, понимаешь?
ФАН. Что за край здесь такой! У наших людей всё было, как у всех, на восточной границе чихнули, на западной – здравствуют.
ГРУМ. А я уже к этим привык.
КИТИ. Зеро! Ты – мужчина, придумай же что-то! Чего ты физию скроил? Да, я теперь твоя женщина. Одна я ни за что ночевать не стану, а жить тем более. В твоей квартире, у меня однушка, будет что-то личной моей норки. Зеро! У тебя есть продукты? Нет? Ищи! Ты в Интернете капусту рубил? Всё, милый, игрушки кончились, начинается реальная жизнь. Ты меня слушай. Я с пелёнок с мамочкой сериалы смотрела. Она думала, что я ничего не понимаю. Хо-хо! Я училась жизни. У нас все девчонки так. Я знаю жизнь, ты слушай меня. А-то ведь найду другого, он тебя от ревности и грохнуть может. А ты как думал. Давай-давай, не будь зером, становись добытчиком. Отбирай, кради, грабь. Живи, как все настоящие папики. Надо – убей. И вообще, покуда есть, что отбирать, тренируйся, качай жизненные мышцы, там-то потом друг за друга примемся. А куда денешься, кушать надо. Катаклизм – это не клизма и даже не катастрофа, это кранты. Зеро… Я подберу тебе нормальное имя, чтоб трепетали, а не жалели. Поднимайся на подвиг, мужчина, если ты не пахарь, значит, должен быть бойцом, третьего не бывает, третьего съедят первым. Я – у себя, позвонишь. Мужчина, женщина на тебя положилась, соответствуй. (Уходит в квартиру.)
ФАН. А других людей здесь нет?
ГРУМ. Боюсь, и эти-то последние.
ФАН. Как там наши… Забыть. Кого не помнишь, того и нет.
ГРУМ. Слышишь!?
ФАН. Что?
ГРУМ. Мысли Зеро, прислушайся.
ФАН. Да ну не может быть, он же не глухонемой!
ГРУМ. Вот это силища!.. Или заскок.
ФАН. Ну, а что, его не слышали, он замолчал, про него и забыли, забросили человека. Ничего, когда такое, заговорит.
ГРУМ. А ну, когда нет?
ФАН. Заговорит.
ГРУМ. Забьёмся!
ФАН. Не, я новосёл…

Из квартиры выходит Дина.

ДИНА. Эй, малыш. Пойдём, я тебя обработаю. Идём-идём, муж теперь капитально застрял со своей рыбалкой, бабка с дедом внучкам пропасть не дадут, так что, пошли, покуда всё временно. Иди уже, иди. Насытимся. (Уводит Зеро в свою квартиру.)
ГРУМ. Ну, шчас она ему втараканит. Пойдём, посмотрим?
ФАН. Ещё чего, сами заведёмся, а я самка верная.
ГРУМ. Чего ж бояться, если верная.
ФАН. А на фига искушать.

Из квартиры выходит Кити.

КИТИ. Сама себя загнала в сети. (Идёт к квартире Даны, прислушивается.) Вроде шум? Если не сейчас, то когда-нибудь… но уже без меня. Ну, малыш, не будь лохом… (Уходит в свою квартиру.)
ФАН. Иной раз думаю, что люди сами себе враги.
ГРУМ. А я уже не думаю, знаю: так и есть. Сами себе истребители.
ФАН. Что за порода!
ГРУМ. Как крысоед у крыс, попробует плоти сородича и так влюбляется, что другой уже и не надо.

Из квартиры выходит жующий Зеро, с продуктами.

ФАН. Ну, не убил же…
ГРУМ. Ну, не подарила же.

Из квартиры выходит Кити.

КИТИ. Зеро! Ты сделал. У нас есть что есть! Ты её – того, да? Сурово. Может, и зря. Подключил бы мозги, просчитал бы, что на двух женщин жить разумнее. А я не обиделась бы. С другой стороны, ты прав, понаедут детки, муж, сожрут всё. Зато теперь всё наше! Зеро, эй… нет…

Зеро душит Кити, вталкивает бездыханное тело в её квартиру. Не находит ключей от собственной квартиры. Махнув, садится на чемодан, питается.

ФАН. Что-то мне всё это как-то неприятно.
ГРУМ. Другого кино не показывают.

Из своей квартиры выходит Дина. Из своей квартиры выходит Кити. Обе в облике зомби, нападают на Зеро.

ФАН. Они же умерли!?
ГРУМ. Ну, да. Теперь это точно не люди, теперь они зомби.
ФАН. Я видела по телику, там они какие-то другие…
ГРУМ. Жизнь – не телик. О, кажется, всё.

Дина и Кити садятся на ступеньки.

ФАН. Приустали.
ГРУМ. Хорошо, если так, вот если они, не дай бог, задумались!
ФАН. Он встаёт!

Зеро присоединяется к Дане и Кити.

ГРУМ. Вот теперь точно всё.
ФАН. Жаль, они так и не узнали, что в мире первый день войны.
ГРУМ. Всё равно не узнали бы, её никто никому не объявил, если война не объявлена, значит, её нет.
ФАН. Ну, не первый день, пусть нулевой. Война-то началась.
ГРУМ. И жизнь продолжается, если ты не знаешь, что убит.
ФАН. А ведь он так и не заговорил. Ох, уж эти люди…
ГРУМ. Прежде здесь жили люди, которые хотели жить, но их поубивали те, которые не хотели умирать. Теперь нет никаких. Человек помножен на ноль.
ФАН. А вдруг…