Король багрового восхода

  Посвящается памяти моего дорогого отца Юрченко А. Г.

  ЛЮБЯТ РОДИНУ НЕ ЗА ТО, ЧТО ОНА ВЕЛИКА, А ЗА ТО, ЧТО СВОЯ. - Сенека Луций Анней. (Древнеримский философ).

  Я СЫН ВОЛЬНЫХ ВЕТОВ - С.А. Юрченко-Целищев (крик души.)

  Я сын вольных ветров, я сын белых метелей
  Я сын гребня волны, и штормов канителей,
  Я сын шёпота елей, сын тайфунов лихих
  Я сын сопок и тундры, и лесов вековых.

  Я родился в буран, там где солнце встаёт
  Где волна неустанно, с ветром песни поёт,
  Где под рёв океана, тихо чайки кружат
  Где прибрежные ели, от прибоя дрожат.

  Моя родина остров, где морские дары
  Грибы, ягоды, кедры, овод и комары,
  Где солёны туманы, где везде дикий зверь
  То есть я с Сахалина, так что знайте теперь!

                РОДИТЕЛИ. САХАЛИН

  Мои родители родом из одной и той же деревне. В 60-е годы, ещё до моего рождения, они по объявлению в газете завербовались на заработки на остров Сахалин. Тогда это было модно.
  Жили мы в посёлке Гастелло на берегу Тихого океана у залива Терпения. Мама работала в поселковой столовой поваром, а отец - трактористом в леспромхозе.
  Жили мы в японской фанзе, в так называемом ДОСе - дом офицерского состава. В нём во время войны проживали японские офицеры.
 С нами жила моя бабушка Женя, мама моего отца, и её второй муж, японец Куро де массао - бывший самурай, капитан квантунской армии, попавший когда-то в плен. Все его называли по русски Миша. Они сильно любили друг друга, потом были и похоронены рядышком.
  Дед Миша, по словам моей мамы, меня сильно любил и без конца нянчил, называл: "Серёньчка му". Я помню те далёкие годы и мамины руки. Отчётливо помню, как она меня несла на руках мимо старого трансформатора, начался дождь, а она подкидывала меня на руках говорила мне: "Чук чук...". Странно, но это мгновение я запомнил на всю жизнь, всё было как будто вчера...
  Но так вышло, что брак родителей распался. Мама забрала меня и уехала на свою родину - в Сибирь, в Хакасию, потом - в Казахстан. Отец остался на острове навсегда.

                КАЗАХСТАН

  Оставив меня с дедушкой и бабушкой в Казахстане, в посёлке Каракемир, мама вернулась на работу на Сахалин. В Каракемире мои родные жили в бараке большоё семьёй:дед Дмитрий, бабушка Маня, четыре родные мамины сестры - Нина, Рая, Таня, Лида, дядя Петя, и его дети - Юрий, Лена и Оля.
  В то время мне было три года. Неожиданно я заснул летаргическим сном и спал пять суток. Врачи не могли дать точного ответа, когда я проснусь. Милиция допрашивала всех подряд, подозревали, что меня отравили или я наелся каких-то таблеток, допрашивали и воспитателей детского сада, куда я ходил. Но после переливания крови я проснулся. Тогда сообщили маме, и она вернулась с Сахалина ко мне навсегда. Я помню, как она сидела на корточках, а я стоял и смотрел на неё, и не мог понять, кто это. Рядом со мной были две мамины сестры Рая и Таня. Когда они мне сказали, что это - моя мама, я бросился к ней на шею, и мы больше не расставались.
  Как-то моя бабушка поехала навестить свою сестру в слободу Кашары Ростовской области. Ей понравились те места и люди. Она, недолго думая, уговорила переехать туда всех своих дочерей и родственников на постоянное жительство. В 1971 году в Кашары переехали бабушка Маня, я с мамой, три мамины сестры, позже - дед Дмитрий, Пётр с женой Ниной и со своими детьми, то есть с моими двоюродными братом Юрой и сёстрами Леной и Олей. Потом вернулся из армии мамин родной брат Гена.

                КАШАРЫ

  Когда мы переехали в Кашары, мне было пять лет. Мама устроилась на работу в кафе "Минутка". Она снова вышла замуж, и отчим, Савченко Николай Ильич, заменил мне родного отца. Мама взяла его фамилию, а я пока ещё оставался на девичьей фамилии матери, так как мои родители жили на Сахалине в гражданском браке и не были официально зарегистрированы.
  В семь лет я пошёл в школу. В школе у меня как и у всех детей была своя кличка, меня "величали"  - Юрча - это из-за фамилии. С виду, наверное, я казался простым мальчиком, но в моей душе постоянно присутствовала какая-то тоска, печаль, тревога. Став по старше, я надоедал матери с расспросами о родном отце, о Сахалине. Мама всегда с радостью рассказывала о природе Сахалина. Там - море, сопки и тайга, богатая грибами, черемшой, ягодами (морошкой, голубикой, клоповкой, растущей только на Сахалине), корейские кедры, из шишек которых добывают кедровые орешки, реки, полные форели и другой рыбы, неисчерпаемые дары океана, многочисленная дичь... И изредка рассказывала об отце... почти одно и тоже: любит охоту, рыбалку...
  Мы жили в большом доме Елекоевых по улице Андреевской. Потом - в съёмном доме у Подкуйко. Работая в кафе, мама всегда приносила с работы в сумочке, пропахшей какими-то духами, ириски "Золотой ключик", я до сих пор помню их запах, но я их почему-то называл "гнилыми" конфетами. "Мама, принеси мне "гнилых" конфет", - говорил я.
  Позже мы жили на горе, возле старой "Сельхозтехники". Мама тогда работала на базе, и я часто ходил с ней на работу, где играл в боксах в неисправных грузовиках, сидел в кабине и крутил тугой руль. Потом мама работала в колхозной столовой, и я ездил с ней на ферму за белыми петушками. Когда пошёл в школу, она работала в районной столовой поваром и, бывало, продавала на летней площадке пиво в ларьке возле старой общественной бани. Работала в кулинарии, и я на большой перемене прибегал к ней, чтобы поесть пирожное по 22 копейки и попить свой любимый берёзовый сок, продававшийся на разлив.
  Летом мама работала поваром в Терновой - в пионерском лагере "Чайка", где я проводил с ней целое лето. Играл с детворой, ел бесплатное мороженное, купался в реке, смотрел кино по вечерам. Помню, как я сильно испугался и плакал, когда на праздновании Дня Нептуна "нечистые" схватили маму и понесли топить в реке. Помню, как уезжали домой. Был некрытый грузовик, мы сидели в кузове на самодельных лавках и ехали по ухабам, мама просила меня для тёток спеть песню и почитать стих "Гибель Чапаева", и я читал:

                В уральских степях непогода и мрак,
                Лисицей во тьме пробирается враг,
                Чапаев не слышит, чапаевцы спят,
                Дозор боевой неприятелем снят...

  Я знал его весь наизусть, так как мама мне его часто читала, а память у меня была феноменальная, вся родня думала, что я буду в школе круглым отличником, но они ошиблись. Я не любил школу. А песню пел часто, встану на стул и пою:

                Не печалься о сыне,
                Злую долю кляня,
                По бурлящей России
                Он торопит коня...

  Мама долгое время работала пекарем на старом хлебозаводе, и я много времени проводил с ней, катался на хлебных вагонетках, ел вынутый из печи горячий хлеб, лепил из теста крабов и разных зверушек, и мама выпекала их в печи вместе с хлебом. Работала на укладке асфальта, как тогда говорили - "на лопате". И там я бывал с ней в летний зной, сидел в душной будке и всё время ждал обеда. А ездил лишь ради того, чтобы покататься на машине. По отчиму у меня было два сводных брата - Виктор и Юрий. Помню забеременела мама моим братом Юрием и легла в больницу на сохранение. Я остался с отчимом, дом был без неё неуютен и пуст. Я сильно тосковал и плакал о том, что мамы нет дома. От тоски надел на себя её вишнёвую вязанную кофточку, сохранившую родной запах, и спал в ней.
  Куда бы мама не ездила, я всегда был с ней - будь то Волгоград, Большая Мартыновка, или Миллерово. Чаще всего она ездила именно в Миллерово, чтобы сделать завивку. Я любил эти поездки, так как мама всегда водила меня в мою любимую столовую с красивыми шторами, скатертями на столах, на которых стояли стаканы с аккуратно сложенными белыми салфетками. Эта столовая тогда находилась на ж/д вокзале. Там всегда был вкусный борщ, второе, компот и пирожки.
  В старших классах на уроках географии я подолгу рассматривал географический атлас, карту Сахалина, мечтал побывать там. Зачитывался книгами о Сибири, Дальнем Востоке, о жизни людей Севера - эвенков, нанайцев, чукчей... Меня не интересовали приключения и фантастика, как многих моих сверстников и друзей. У меня был свой мир, непонятный другим людям.
  У нас в школе была завуч, Колузонова Анна Емельяновна, она вела урок географии. Я, если честно сказать, не любил этот предмет, он мне был просто неинтересен. Я не любил ни контурные карты раскрашивать, ни показывать указкой у доски, где находится то или иное государство. Мне было всё равно, где и что добывают. Я только мог любоваться, глядя в атлас или на карту СССР, дальним Востоком, Сибирью и своей недосягаемой родиной, моим милым сердцу Сахалином. Мало того, учитель географии была очень строга и придирчива ко всем - мпо крайней мере нам так казалось. Мы её страшно боялись и иногда даже ненавидели, лично я не любил её и её предмет, то есть географию, и никогда не учил её. Дома начну читать, прочту пол страницы, ничего не поняв, и откладываю книгу на полку к учебникам. Анна Емельяновна, когда открывала на уроке журнал и говорила:
  - Отвечать будет... - и делала паузу, глядя в журнал, пытливо выискивая кого бы "наказать ответом", в тот момент все ученики, опустив головы, смирно сидели и смотрели, как провинившиеся, в парту.
  И вот она подняла меня, и это было в последний четверти 8 класса. Я встал и, не  скрывая своего недовольства и неприязни к этой учительнице, чуть не плача сказал:
  - Я не знаю урока, я не учил.
  Она что-то грубо стала мне говорить, и я в отместку сказал:
  - Я больше никогда не буду ходить на ваши уроки.
  Ответ учителя был немного взволнованным и может даже с плохо скрываемой обидой, как мне показалось:
  - Ну и не ходи!
  И я ни разу больше не был на её уроках. Не знаю почему, но мне везло. Никто меня не ругал и не корил ни в школе, ни дома, за то, что я не ходил на уроки географии. И мне по окончании школы в табеле и в Свидетельстве об окончании 8 классов поставили твёрдую тройку. В то время всем двоечникам ставили при выпуске из школы тройки, чтобы смогли учиться дальше, например в ПТУ.
  И вот спустя десятилетия мне в руки попались два старых школьных учебника - по географии и по истории. Признаюсь честно, нашёл их на свалке среди многочисленных детских книжек разных авторов - Маршака, Даниила Хармса и других. Вы не поверите, я эти оба учебника взял домой как частичку ностальгии по детству. И дома я прочитал их от корки до корки. Настолько они были интересны, что мне захотелось прочитать все-все учебники  того времени за все классы. Как я сожалел, что в школе я не учил эти предметы и не читал о том, о чём я прочитал сейчас. Увы!...
  ...Как-то я оказался проездом на автовокзале Ростова-на-Дону. Увидел молодую девушку с родителями. Услышав их чистую русскую речь, я почувствовал что-то близкое и родное, вмешался в разговор и спросил:
  - Откуда вы?
  - Мы с Урала, - ответила девушка, - едем жить в город Константиновск.
  - А на Урале тайга есть? - спросил я.
  - Есть, - ответила девушка.
  - За чем же вы уезжаете? - недоумевал я. - Там же - охота, лес, грибы...
  - Ну и что? - засмеялась девушка. - Смешной ты какой-то!
  Но мне было не до смеха - взяла обида и тоска за этих людей. Расстроенный я проводил новых знакомых на их автобус и остался один мна один с чужим ночным городом, с его сонным вокзалом.

ОТЧИЗНА - ЭТО КРАЙ, ГДЕ ПЛЕННИЦА ДУША. - Вольтер.

                ***
Все свои школьные годы я мечтал увидеть родного отца и свою родину. Мать всячески скрывала его настоящее место жительства и давала мне неточный адрес. Я писал отцу письма. Но они, к величайшему сожалению, приходили назад с надписью на конверте "Указан неточный адрес"...
  Когда мне исполнилось восемнадцать лет, пришла телеграмма, где было сообщение о том, что отец приглашает меня на переговоры. Я прибыл в назначенное время на телеграф. Хорошо помню, что моя кабинка была № 2. Мы стали говорить с ним по телефону, и оба - с небольшим волнением. Волновался отец, не зная, что говорить, волновался и я. Потом завязалась наша переписка. В начале мая я ушёл служить в армию, переписывались с ним и там. Отец присылал мне посылки, в которых были солёные горбуши, дальневосточные консервы...
  После демобилизации в 1987 году я через месяц женился и наконец-то получил вызов от отца. Началось долгожданное путешествие на родину. На подаренные на свадьбу деньги мы с женой Светланой купили билеты на самолёт рейсом Москва - Южно-Сахалинск. Это было наше свадебное путешествие.

ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ - ПЕРВОЕ ДОСТОИНСТВО ЦИВИЛИЗОВАННОГО ЧЕЛОВЕКА. - Наполеон.

                И СНОВА САХАЛИН...

  Через восемь часов полёта шасси самолёта коснулось сахалинской земли. Пограничный контроль проверил паспорта, после чего все пассажиры стали не спеша выходить из салона самолёта под проливной дождь. Зайдя в багажное отделение, я вдруг услышал громкий незнакомый голос:
  - Сергей Целищев есть?!
  - Есть! - закричал я.
  На выходе нас встретил пожилой загорелый мужчина. Подошёл ко мне, взял руками за плечи, посмотрел пристально в глаза и сказал:
  - Здравствуй, сынок!
  Обнялись. Это была та самая первая встреча с отцом, о которой я мечтал долгие годы. Представил Светлану. Взяли вещи и пошли по бурлящим дождевым потокам, которые рекой лились по асфальту. Мы с женой были удивлены - никогда раньше не видели такого дождя. Позже поняли, что на Сахалине это обычное явление. Поехали на ж/д вокзал, купили билеты до станции Гастелло. Сели в поезд, и ещё долгих 6 часов он нас укачивал. Это была "мотриса" - японский поезд, который нас вёз вдоль Тихого океана по узкоколейной железной дороге в мой родной посёлок Гастелло.
  Мы понемногу пили коньяк, бутылку которого отец купил на вокзале в Южно-Сахалинске, и разговаривали.
  - Далеко ли до моря? - спросил я.
  - А море везде, - ответил отец.
  Я взглянул в окно поезда, но ничего, кроме темноты, не увидел.
  - Сейчас ночь, - сказал отец, - его не видно. Вот утром приедем - увидишь.
  Отец признался мне потом, как он боялся нашей встречи. "Ну вот увижу я его... Как он меня встретит? О чём мы будем говорить? Не осудит ли он меня"? - переживал он.
  А я не сердился, наоборот, был счастливее всех, что увидел наконец-то отца. В пути жена спала, а мы с отцом вдвоём коротали ночь в поезде и так и не заснули.

                ВСТРЕЧА С ОКЕАНОМ.

  Местный вокзал расположился среди густых приплюснутых морским туманом елей, рядом с бушующим морем. Был небольшой шторм. Потом была встреча и знакомство с женой отца Бобовой Александрой, а по-простому - с Шурой. Богатый стол, самогон, выгнанный из проросшей пшеницы, так как отец дрожжи не признавал, корейские кимчи, папоротник, соя. Отец открыл трёхлитровую банку лососёвой икры, но она почему-то ему не понравилась.
  - Шура, - окликнул жену отец, - принеси другую банку!...
  А эту - вывернули свинье.
  На следующий день я пошёл рано утром на берег моря. Долго стоял, слушал прибой и плакал от счастья. Слёзы жгли щёки, их подсушивал ласковый морской ветер. Я словно потерял разум: припадал к берегу, к своей родной земле, целовал её и плакал. Свершилось то, к чему я так долго стремился, о чём мечтал все свои двадцать лет... Усталый я вернулся в дом отца. Тогда я написал своё первое стихотворение о Сахалине:

                БОЛЬ ДУШИ

  Море тихо шумит,
  Лихо катит волной,
  И о берег родной
  Бьётся гребень волны.
  Сяду я на песок
  И вгляжусь сладко в даль,
  И увижу вдали
  Снова детство своё.
  Как мальчишкой мечтал
  Я приехать сюда,
  Чтоб к родным берегам
  Жадно грудью припасть
  И запеть от души,
  И наплакаться всласть...
  Я приехал сюда
  Лишь спустя много лет
  И на море пришёл,
  Когда был сильный шторм.
  Ветер дул мне в лицо
  И волной окатил,
  Сахалин прокричал:
  - Ты вернулся, мой сын!
  Я стоял чуть дыша,
  Слёзы щёки пекли,
  А залив бушевал,
  Будто рад был залив.

  Сначала мы просто отдыхали... Много рыбы и трёхлитровые банки лососёвой икры.
  Ходили с отцом по грибы, уж чего-чего, а там их хватает. Ходили на охоту, на рыбалку, ловили на перекатах таёжной реки Гастелловки гольца, форель, на варёную икру - лосося. Отец доверял мне ружьё, мотоцикл.

                "НА УДАР"

  Помню, взял меня отец с собой на работу в тайгу, он работал на челюстном погрузчике, грузил лес лес на лесовозы. Сели мы в японский лесовоз "Комацу" и едем по сопочным серпантинам на перевал. Отец показывает мне на высокую заснеженную сопку и говорит: "Едем в зиму". На вершине перевала лежал слепящий глаза от солнца нежно-голубой и сверкающий снег, и стояла зловещая тишина. Приехали. Отец завёл "челюстник", погрузил уже заготовленный лес, и - обратно вниз - к дому.
  Поехали мы как-то с ним на рыбалку ловить форель, а он взял с собой ружьё и манок на рябчика. На реке он мне говорит под шум бегущей по круглым камням воды:
  - Ну, ты лови тут, а я пойду в ельничек рябчика посвистаю.
  Дело в том, что этот манок, когда в него дуешь, сводит рябчика с ума, зазывая его на брачные игры. Бывали случаи, когда эти птицы, слетая с веток ели, садились на голову или плечо охотника. Отец ушёл в ельник, в любимую обитель рябчиков, и стал насвистывать, постепенно отдаляясь от меня.
  Я впервые в жизни самостоятельно ловил форель, но, к счастью, не клевало. Оставив удочку на берегу, я пошёл к отцу. Три выстрела - три рябчика. Вернулись к тому месту, где я ловил рыбу, а рядом с удочкой на земле - свежие следы медведя и куча после него. Я изумлённо говорю:
  - Хорошо, что я к тебе пошёл, а если бы не пошёл, что тогда было бы?
  - Да ты бы свою кучу рядом наложил. - Рассмеялся отец. - А что же ты не стал ловить то?
  - Так не клюёт что-то. И как определить, когда клюёт? Только заброшу удочку, а поплавок сразу же уносит течением.
  - Ты не туда забрасывал, - сказал отец. - Нужно забрасывать на спокойную воду, на заводь, где тихо и нет течения. Давай пробуй ещё.
  Я забросил, и тут же оторвался поплавок, и его мгновенно унесло течением.
  - Ничего, - утешает меня отец, - пробуй "на удар" ловить.
  Как это понять - "на удар"?
  - Эх, где ты только воспитывался! - посетовал отец на мою бестолковость. - Ловишь без поплавка. Когда рыба берёт наживку и уходит, то происходит толчок, и удочка в руках дёргается - чувствуется удар, - объяснил отец.
  Взял он удочку, нацепил варёную икру лосося и забросил в тихую заводь. Долго ждать не пришлось, голец попался, дёрнула рыба леску, и отец выудил её на берег. После чего "на удар" стал ловить я. Форель за форелью, голец за гольцом. И так по всей реке, на всех тихих заводях и всё - "на удар".

                ДУНЬКИН ПУП.

  В 9 километрах от посёлка Гастелло находится сопка со странным названием - Дунькин пуп. Местные жители рассказывают о происхождении этого названия следующую легенду.
  Незадолго дот революции, в самом начале ХХ века, у подножия этой горы вела хозяйство одинокая женщина. Неизвестно, была ли она писаной красавицей, но старатели, мывшие золото у соседнего Степанова ключа, после тяжёлого рабочего сезона непременно навещали Евдокию. Они жаждали ласки, а Дуня - золота. Причём плату она установила необычную: количество золота, которое вместится в её пупок. Старатели были согласны... Много лет золотой песок сыпался в Дунькину "ёмкость", а перед революцией она распродала хозяйство и уехала неизвестно куда. А название осталось...

  Помню, как отец меня познакомил с горой Дунькин пуп - это огромная пологая сопка, на которой много ягод. Как-то  спускались мы с ним с Елового перевала, и он показал мне лысую сопку, на которой не растут деревья.
  - Это змеиная гора, - говорил отец, - здесь в войну был японский серпентарий, они в нём разводили гадюк. Это единственное место на Сахалине, где до сих пор живут эти твари.
  Отец сделал из меня охотника, выписал охотничий билет, он заведовал этим, собирал с охотников взносы, выдавал путёвки на отстрел дичи. Батя купил мне ружьё тридцать второго калибра, научил ловить маленькой сплавной сетью корюшку, горбушу - сачком. Зимой научил ловле корюшки на блесну на судоходной реке Поронай, навагу, бычков, камбалу и больших камчатских крабов - на обыкновенный шпагат с большим гвоздём, которым нужно просто проткнуть от головы до хвоста рыбу. Крабов ловили на море вдали от берега. Но об этом я расскажу ниже. Отец раскрыл множество охотничьих тайн и секретов. Научил добывать в полёте диких уток, куликов - на берегу океана.
  Но самое большое, что меня поразило, так это то, как тяжело погибает, отметав икру, горбуша.
  Стоим мы с ним как-то на берегу реки Гастелловка, а он натянул леску рукой и, согнув удилище дугой, говорит:
  - Серый, смотри, - а сам опустил натянутую леску в воду и у самого дна засунул в рот горбуше, подсёк и приподнял к поверхности воды, и я увидел большую особь, ещё совершенно живую, но покрытую гнилым бледно-серым мхом. У горбуши гнило всё тело - голова, плавники и хвост, - и она медленно умирала. Когда я присмотрелся к воде, то увидел массу, целые слои точно такой же несчастной рыбы в ожидании своего мучительного конца.

           КОРОЛЬ САХАЛИН

  Король туманов и метелей,
  Король тайфунов и дождей,
  Король рыбалки и охоты,
  Король бесчисленных идей.

  Король тайги, высоких сопок,
  Король бескрайних берегов,
  Король озёр, таёжных речек,
  Король клоповки* и грибов.

  Король ветров, король затишья,
  Король приветливых домов.
  Король багрового восхода
  И множества морских даров,

  Король прибоя и отлива,
  Король прибрежных острых скал...
  Прости, любимый Сахалин мой,
  Что о тебе не всё сказал.

  Я помню, как ты плакал ,милый,
  Я тоже слёзы проливал,
  А ты держал меня за руки
  И от себя не отпускал.

  Но я ушёл, судьба такая,
  Хоть до сих пор душой с тобой.
  Король всех островов планеты,
  Ты в мире лишь один такой!

КЛОПОВКА* - ягода, растущая только на Сахалине.

                ОХОТА НА МЕДВЕДЯ

                Несмотря на все трудности, я искренне
                благодарен судьбе за то, что свела меня
                с мужественными и закалёнными людьми,
                которые многому меня научили - С. А. Юрченко-Целищев.

   В 1987 году я поступил на работу в леспромхоз обрубщиком сучьев. Меня на правили на вахту в 80-ти километрах  от нашего посёлка в Еловое, по японски оно в своё время называлось "Такарадзава"*. Это старый заброшенный таёжный посёлок с деревянными срубами, построенными на русский манер, в которых по несколько человек жили бичи, так называли людей, которым не удалась нормальная жизнь. Все они не однократно сидели в тюрьмах, кто - на выселении, кто - в бегах от алиментов. У них были свои законы, свои порядки и свои понятия о жизни. Но всё же они, на мой взгляд, были добрые и справедливые люди. Вот сними-то и довелось мне жить целых 4 месяца, пока меня не перевели на другое место работы.
  Отцу надо было по грузить оставшийся на перевале лес. Мы долго ехали по бескрайним аллеям сахалинской тайги. В дали красовался перевал с белоснежными вершинами. На вершине перевала стоял чистый морозный воздух. Снег с не привычки слепил глаза. В кабине открытого лесовоза работал приёмник, из которого до носилась прекрасная музыка. Это была Японская волна, японка пела мелодичную песню.

  Хения кэта хохо ё, сэтэ,
  Сасая и та я кусокува,
  Футари да кэ но хи мэгото,
  Тамаики га дэ тяау.

  А а кои ноёро кабини,
  Бараиро но цукихиё,
  Хадзи мэтэ а нато омита,
  Кои но бакансу...

  Её голос далеко был слышен по безмолвному перевалу. Когда эта песня была очень популярна у нас в СССР. По русски она звучала так: "У моря, у синего моря...
  Отец завёл "челюстник", погрузил лес, и мы снова отправились в путь. Спустившись с перевала и проехав ещё километров семь, мы въехали в посёлок который утопал в зелени стройных молодых елей. Со всех сторон его окружали великолепные сопки.
  Высадив меня, отец поехал дальше, а я пошёл обустраивать свою новую жизнь. На следующий день я вышел с топором на работу. Сел с другими работниками в вахтовую машину, и нас повезли на данный нам для вырубки участок, где стоял бытовой вагончик. Бригада состояла из четырёх человек. Вальщик, сучкоруб, тракторист и чокеровщик. Поначалу было очень тяжело, но потом привык.
  Вальщик бензопилой подпиливает ель, потом идёт выше по сопке и под поливает ещё одну, потом ещё и ещё. Затем подпиливает последнюю и с помощью гидроклина валит под пиленные деревья, и глушит пилу. Со страшным треском и стоном, будто рыдая, умирают вековые красавицы.
  Идя по стволу упавшего дерева, срубая сучья топором от макушки до комля и таща на плечах чекера, приходилось тяжело дышать ртом и до тошноты вдыхать в себя тучи комаров. Позже я стал брать с собой дихлофос, Обрызгивал им свою одежду, что бы эти вампиры поменьше садились на меня.
  Уставшие, но довольные, что выполнили данную норму, погодные условия не всегда позволяют этого сделать, мы возвращались вечером домой. В посёлке была столовая, где пожеланию каждый мог поесть горячий ужин,или обед. Иногда там же крутили кино.
  В столовой работала одна-единственная женщина-повар. К ней был приставлен помощником один маленький щупленький мужичок, измождённый длительным заключением в тюрьме. Он носил ей воду из реки, колол дрова, рубил мясо, собирал ягоды на компот, по немощности его поставили на лёгкую работу. Ни имени, ни фамилии его, я не знаю. Все называли его Крот. Он-то и нашёл в ягоднике того злополучного медведя, о котором я хочу рассказать.
  Однажды Крот пошёл в лес за голубикой. Набрав к полудню ягод, он решил зайти в дикий малинник, где нечаянно столкнулся нос к носу с молодым взрослым медведем. Они оба взревели, медведь - по-своему, а Крот - по-своему, и бросились бежать в разные стороны. Измождённый бегом и до смерти напуганный, Крот, едва переводя дыхание, вернулся в свою прокуренную каморку, где стал вытряхивать штаны и обильно подмываться водой. Слухи об этом случаи быстро разлетелись по посёлку, и бичи ещё больше стали потешаться над Кротом. Они и так каждый день строили ему разные козни и издевались над ним, а он до поры всё смиренно терпел.
  Потом люди часто находили в тех местах следы медведя. Уж кто-кто, а мишки их оставлять умеют. Вскоре после этого случая один тракторист чем-то крепко досадил бедному Кроту и был им расстрелян из охотничьего ружья прямо в кабине своего трактора. Крота поместили в психиатрическую больницу, и больше никто из нас его не видел.
  Спустя несколько дней рабочим выдали зарплату, как раз накануне выходного дня. В бригаде вальщика Крутова были два друга, как говорится неразлей вода, к тому же ещё и земляки. Они приобрели в магазине свиную тушенку, хлеб, и несколько бутылок трёхзвёздочного коньяка. Другие спиртные напитки в то время были дефицитом, и отпускались строго по талонам в определённое время по две бутылки на человека. И с вечера друзья начали отдыхать по полной программе от тяжёлой трудовой недели. Спать легли поздно, уже за полночь.
  С утра снова продолжили свой "отдых". Подвыпившим друзьям пришла в голову безрассудная идея: сходить на охоту и добыть не легально медведя. У одного из них было старенькое одноствольное ружьишко, и чем-то заряженные патроны. Договорились на определённый день, но, подвыпив ещё по одной рюмочке, решили не откладывать идею на потом, а идти на промысел незамедлительно. Взяв с собой нож, верёвку, ружьё и засунув горсть патронов себе в карманы, друзья отправились в тот самый ягодник искать медведя или его тропу.
  Долго мишку искать не пришлось. Он попался им не далеко от густого дикого малинника, возле гудящей от сильного потока таёжной реки ХОА, так называли её коренные жители Сахалина нивхи (это мне объясняли бичи).
  Медведь был занят своими делами и под шум реки не слышал, как подходили к нему двуногие злодеи. Медведи в тех местах по чему-то довольно близко подпускают к себе человека. Я был неоднократно свидетелем таких случаев. Они становятся на задние лапы, рычат, а потом становятся в естественную свою позу и убегают прочь.
  Охотники подошли на близкое расстояние. Раздался выстрел, который едва был слышен из-за шума реки. Разъярённый от боли зверь кинулся на своих обидчиков.
Стрелявший, не успев перезарядить ружьё, бросился бежать, а за ним - и другой.
  Тому, который бежал последним, повезло больше: споткнувшись о торчавшую из земли корягу, незадачливый охотник упал. Оттолкнувшись от его спины и перескочив через него, медведь порвал его желтую рубашку и острыми когтями, словно ножами, порезал ему спину. Всё произошло в считанные минуты. Догнав стреляющего, медведь разорвал его на куски и скрылся в лесу. Второй же еле живой вернулся в посёлок.

                ЗА КРАБАМИ

  5 марта. Вечер, в печи потрескивают дрова, тепло. На полу у печки лежат колотые дрова из лиственницы, от вытекающих золотистых капель смолы по комнате плывет явственный аромат хвои. В коридоре послышалась непонятная возня, открылась дверь, и на пороге появляется отец. Разделся, присел на стул и улыбаясь спросил:
  - Ну что, Сергуня, за крабами со мной поедешь?
  - Поеду, - отвечаю я.
  - Завтра в гараже будем у завгара машину просить, надо знать, сколько человек будет.

  - 7 Марта. Утро. Мороз. Сидим в гараже, ждём когда соберутся рыбаки. Нас, желающих, набралось желающих человек семь(без водителя). Рычит вахтовая машина Газ-66, водитель прогревает двигатель. Идёт оживленная беседа, и вдруг открывается дверь, и водитель командным голосом говорит:
  - Поехали!
  Дорога была длинной, играли в карты, шутили, смеялись, так и встретили полный рассвет.
  8:40 прибыли на берег моря. Тихо. Ясно. Светит солнце. Взяв самое необходимое и рыболовные снасти, мы стали по льду отдаляться от берега дальше в море.
  В 9 часов утра разошлись кто куда в разные стороны, но не далеко друг от друга. Началось бурение лунок. Трудно, бур почти целиком уходил под лед.
  Я наблюдаю за отцом, как он бурит свою лунку, и, передает бур мне, я бурю свою лунку. Пробурив, передаю бур снова отцу и начинаю отчищать лунку от шуги (мелкого льда оставленного буром) самодельным черпаком с просверленными в нём дырочками. За тем готовлю "удочку", которая состоит из простого длинного гвоздя на обыкновенном шпагате. На гвоздь насаживаю мороженную навагу (морская рыба) и опускаю в лунку до самого дна, затем поднимаю на несколько сантиметров и укрепляю шпагат кусочком льда или уже подмерзшей шугой. Бурю следующую лунку и так - пока не расставлю все свои "удочки".
  Ловят не только гвоздём, есть умельцы, которые делают из толстой проволоки булавку и используют вместо шпагата прочный шнур на подобии дратвы.
  После того, когда были расставленные все "удочки", я пошёл проверять первую. Беру в руки шпагат и тихонько приподнимаю его,  если он идёт свободно - значит "удочка" пустая, то есть краб не подошел еще к моей наживке.
  Вторая и третья - тоже пустые. А вот четвертая - удачная, не поддается. Я зову отца, так как сам по неопытности не знаю, что делать. Отец зовет ещё двух рыбаков. И вот начинается самое интересное.
  Отец держит шпагат, один из пришедших бурит рядом две лунки, так, чтобы получится треугольник, второй по лункам выпиливает кусок льда специальной Японской пилой, и вытаскивает большую прозрачную треугольную ледяную глыбу и вычищает  полынью от шуги. И только после  этого отец начинает изо всех сил вытаскивать краба. Краб одной клешнёй держится за дно, например, за камень, а второй - за рыбу. Наконец сдается и, не отпуская из клешни рыбу, вместе с ней поднимается на поверхность, где его подсекают острыми железными крючками на подобии якоря и вытаскивают на лёд.
  Дело в том, что камчатский краб очень сильное существо, у него очень мощные и большие передние клешни, как кулак доброго мужика, и толстые длинные ноги, в которых много вкусного и питательного мяса, они настолько крепки, что без ножа открыть их панцирь практически невозможно.
  Пойманного краба бросают на лёд, где он складывает лапки, как паук, и замерзает. После рыбалки всех крабов мы поделили поровну.
  Восьмого марта отец затопил печь, поставил выварку - большую четырёхведёрную кастрюлю, налил воды. Когда вода закипела, он стал по одному варить крабов. Праздник удался.

                НЕ БЕРИ ЕЁ В РУКИ

  Остров  Сахалин, река Поронай. Зима. На льду - массы чёрных точек, это рыбаки и рыбачки, стоят-сидят над своими лунками, ловят на блесну корюшку и навагу. Ловят час, ловят два, ходят по льду, забуривают лунки в надежде попасть на зашедший из моря косяк рыбы.
  И вот он - долгожданный улов! Одна, две, три... и пошло, и поехало. Не успеваешь рыбу бросать на лёд. Смотришь, а вокруг тебя уже десяток людей "забурилось" и ловят рыбу. Набьёшь, бывало, за час рюкзак наваги и едешь счастливый домой.
  1988 год. Я тогда жил первый свой год в поселке Гастелло. В Августе шла лосось на нерест в устье реки Гастелловка, ловить её было нельзя. Но если для иностранцев НЕЛЬЗЯ - это предупреждение, запрет, то для нашего русского брата это вызов. Ловили его, не смотря ни на что, рисковали, конечно, все и знали о последствиях.
  Я взял у отца большие болотные сапоги, сачок, своего у меня тогда не было, и отправился к устью реки впадающей в море. Стою по колено в холодной морской воде, опускаю сачок и вожу по дну с права на лево. Рядом со мной тоже стоят любители острых ощущений - это позже я понял, а пока это было для меня просто
первой не обычной рыбалкой. Стою, вожу сачком, опускаю его и поднимаю, и вот он - мой первый улов - большая серебряная горбуша. Я, счастливый, выхожу на берег, вытряхиваю из сачка, беру в руки и тут слышу громкий голос:
  - Ты что?! Не бери ее в руки! Нельзя!
  Я опешил.
  - Пинай её по дальше на берег, вырой ямку в песке, зарой и положи сверху только для одного тебя приметный камень, домой пойдёшь откопаешь и заберешь.
  Я так и сделал, но потом спросил:
  - А почему нельзя в руки брать?
  - Посмотри на свои рукава, видишь - она трепыхалась, и на рукавах чешуя осталась? Если сейчас вдруг рыбзики нагрянут, сразу тебя по чешуе вычислят и всю рыбу, какую найдут, тебе припишут. А они найдут, не сомневайся даже. А сапоги ты можешь сразу водой в море помыть.
  Вот тогда-то я впервые узнал, что такое рыбзики, но - заочно, мои "приключения" сними были еще впереди.

                СПЛАВНАЯ СЕТЬ

  Прошло время, не помню уже сколько, начала идти на нерест в реку Гастелловка Корюшка. Это необычная рыба, она пахнет свежими огурцами, не отличить запах огурца от корюшки, и - корюшки от огурца.
  Я взял у отца сплавную сеть. Она метр-полтора длинною, высотой с метр, вместо поплавка - обычная палочка или штакетина, внизу груз - стальные кольца, скрученные из проволоки, или большие гайки. К палке привязана веревка. Заходишь в речку в сапогах и идёшь по гладким камням, по чистой, как слеза, прохладной таёжной воде, и тянешь за собой по течению сеть, и в ней начинает застревать "живое серебро" .
  Одна, две, пять ... десять...Вынимаешь рыбу и довольный погружаешь сеть в воду опять.
  Иду, ловлю, смотрю, мужики - врассыпную, всё бросили и ушли. А до этого шли два мирно беседующих мужика. Смотрели на рыбаков, и тут резко выныривает из-под пригорка военная машина с шатающейся туда-сюда антенной. Вот, её-то увидев, и разбежались мужики. Я понял в чём дело, и тоже рыпнулся бежать, но было поздно, меня схватили двое этих шедших мужиков. Отвели к машине, попросили залезть в будку "Урала", где я и познакомился в первые с настоящими рыбзиками .
  Акт, допросы, паспорт, штраф в 30 рублей...


                АЙ МОЛОДЕЦ, АЙ ДА РЫБАК, АЙ ДА УМНИЦА!

  Послали меня учиться на бульдозериста от Леспромхоза на шесть месяцев в г. Южно- Сахалинск. Перед экзаменами пришло время практики. Меня прикрепили к одному молодому, но опытному бульдозеристу. Он в то время был на ремонте, и я с ним на пару ходил на работу и практику для галочки.
  На дворе зима, 8 часов утра, едва рассвело. Смотрю, Дмитрий (так звали бульдозериста) пошёл на берег моря, и я - за ним. Гараж стоял прямо на берегу моря. Хожу за ним следом, а он то и дело с берега в воду всматривается. Я молчу. Он - в гараж, я - следом. Смотрю, отрубил он кусок толстой проволоки, выгнул её на наковальне, расплющил молотом конец, сделал зубилом зуб, наточил все на электроточиле, топором сделал зарубки выше острого конца, и получилась пика. Он снова пошел к морю, и я - за ним.
  В то время рассвело уже, и вижу такую картину: он стоит на берегу и пикой бьет в дно моря, вытаскивает насаженную на пику камбалу. В тоже место наносит еще один очередной удар и вытаскивает уже вторую камбалу, то есть на то место из-под подмытого волнами прибрежного льда, как из пещеры, выплывает и зарывается в песок следующая рыба.
  Прошло полчаса, Дмитрий куда-то по работе пропал, а я поехал с трактором на АЗС погрузить бочки с ГСМ в ковш трактора для вахтовиков.
  Обратно с АЗС я шел по берегу. Смотрел и удивлялся, сколько же в песке сидит камбалы. Когда камбала зарывается в песок, остаются видны контуры её тела и два косых глаза, смотрящие из воды, и можно определить размеры рыбы, маленькая она или большая.
  Придя в гараж, я сделал себе точно такую же пику, как у Дмитрия, и, поверьте мне, было уже не до работы. Дмитрия нигде не было, он уехал с лесовозом в лес.
  Я пошёл на свой первый... и последний промысел камбалы, да и делать-то мне уже было нечего, меня никто не замечал, ни кому не был нужен.
  Хожу тихонько по бережку, смотрю, где контуры рыбы побольше. Раз! И она - на пике, я поднимаю её и из подмытого прибрежного льда, а на это место приплывает точно такая же особь. Наколол рыбы много, дело - к обеду. Я снял с себя свитер, завязал рукава, горловину и сложил в него всю пойманную рыбу. Жадность взяла своё.
  Я пошёл домой по берегу моря. Иду еле-еле, тащу свитер на горбу и кручу в руке пику, рыбу высматриваю. Смотрю, подъезжает наша поселковая скорая помощь, из неё выходит мужик.
  - Привет, рыбак! Как успехи? - спрашивает.
  - Да нормально, - отвечаю я.
  Вышли ещё двое, подошли и стоят - моим уловом любуются, языком цокают, хвалят меня, удивляются. Я стою весь цвету.
  - Так ты что же, вот этой острой железкой наловил столько?
  - Да.
  - Молодец. - говорят, - ай да рыбак, ай да умница!
  Я расплылся в улыбке от таких комплементов. На радостях хотел рыбы им дать, хорошим людям, но они сами её у меня взяли.
  - Ну что же, - говорит один из них, - пойдем с нами.
  - А куда? - спрашиваю.
  - В машину, акт составлять будем, попался ты голубчик.
  В машине взвесили мой улов, изъяли пику как запрещенное оружие лова, составили акт, свозили в гараж для подтверждения моей личности, так как со мной не было паспорта, я его дома забыл. Дело в том, что там ПЗ - пограничная зона, и без паспорта даже на работу тогда никто не ходил. Выписали штраф. Долго надо мной смеялись в гараже весельчаки, когда им рыбинспекторы свой диалог со мной рассказали. Да и я сам тоже смеялся.
  Вот так вот я во второй раз повстречался с рыбоохраной. Вот тебе и камбала!

                В НЕДРАХ СНЕЖНОЙ ЛАВИНЫ

  1988 год. Остров Сахалин. Посёлок Гастелло. Я тогда работал обрубщиком сучьев в Гастелловском Леспромхозе. И вот спустя 34 года вдруг вспомнился один не очень приятный, но интересный, как мне кажется случай.
  Середина февраля, мы "брали" лес где-то в 35 километрах от посёлка. Заснеженные сопки, на которых густо росли вековые пихты, лиственницы и ели. Наша площадка, куда мы свозили спиленный лес, находилась почти на вершине сопки, добирались по нарезанному бульдозером волоку, (это узкая спиралевидная дорога) на вахтовой машине, но вахтовиками мы не были, нас называли семейниками, что означало: день отработали и к вечеру - домой.
  На площадке стояла наша передвижная будка, в буржуйка для обогрева в зимнее время, стол и два топчана для отдыха. Когда нам давали новую делянку для вырубки леса, то будку перевозил на своей "спине" трактор трелёвочник.
  Как-то раз проработав где то пол дня, у нашего вальщика сломалась бензопила "Урал", и мы были вынуждены сидеть без дела и ожидать конца смены. Вахтовая машина в тот день стояла на нашей площадке.
  В то время в леспромхозе во всех бригадах царила игра в "хрюк". Она, как некогда картёжная игра в "козла", была в моде. Играли на деньги почти все рабочие. Едут на работу в лес и играют, с работы едут - снова играют. На кону - купюры достоинством три, пять и десять рублей. Кто-то проигрывал, кто-то выигрывал - и так ежедневно. Скомканных рублей были полные карманы, их пригоршней доставали и выкладывали на фанерный стол.
  И вот сломалась наша пила, мужики оживлённо играют в карты, курят все как один одну за одной папиросы "Беломорканал" Ленинградской табачной фабрики, они в то время были любимы многими курильщиками. Я же не курил, и мне было трудно пассивно вдыхать неприятный дым, по этому я вышел на улицу, полюбовался лесным пейзажем, залез в будку вахтовой машины, сел и спокойно ждал отъезда домой.
  Звенящая тишина, лапы рядом стоящих елей будто спят и не шелохнутся, лишь изредка откуда-то из далека доносится еле слышный вой бензопилы из соседней бригады и протяжный стон падающих вековых красавиц.
  И вдруг мою тишину нарушил резкий непонятный звук "гуп"! - и я оказался в кромешной темноте. Сколько времени я так просидел, не знаю, помню лишь, как из толщи темноты доносились до моего слуха еле слышные знакомые голоса. Слышал, как Сашка Шишак, его так все называли, фамилии, к сожалению, не помню, говорил: - "Откапывайте крючки". Потом был рокот трактора, едва заметный свет, рывок и резь в глазах от яркого солнечного света. Это трактор-трелёвочник вытащил ГАЗ-66 из-под снежной лавины, которая так внезапно накрыла меня.
  Вылез я из будки, неверя своему нежданному приключению, и вижу - на том месте, где находилась машина, стоит прочная бело-голубая стена с чётким оттиском (отпечатком) нашего всеми любимого транспорта. Я сожалел, что в тот день не взял с собой фотоаппарат, который часто брал с собой в лес и фотографировал товарищей. И вот, спустя столько лет, я до сих пор помню тот чёткий отпечаток в снегу. Мне повезло, что это была не очень массивная лавина.

                ПРИБЛИЖАЛИСЬ ДЕВЯНОСТЫЕ

  Сколько же у меня с отцом приятных мгновений и незабываемых приключений. Я был счастлив, что со мной рядом родной отец. Я ведь о нём мечтал.
  Мы с женой решили остаться здесь. Устроились на работу. Я - обрубщиком сучьев в леспромхозе, жена - помощником повара в поселковый детский сад, что на берегу океана у самого залива Терпения.
  Через короткое время получили квартиру и стали жить отдельно от отца в двухэтажном срубе по улице Центральной.
  Через два года родилась дочь в той самой больнице, где двадцать два года назад родился и я.
  Но в 1989 году нам пришлось уехать на материк, точнее - в Кашары. Жене было трудно справляться с маленькой дочерью и к тому-же очень скучала по матери. Приближались 90-е годы - стало трудно с продуктами, в один день опустели полки в магазинах...
  - Вот уедешь и больше никогда не приедешь ко мне, - говорил отец.
  Его пророчество сбылось. Когда в 1990 году родился мой сын Дмитрий, то отец приезжал в гости к внуку на его день рождения в 1991 году. И снова горько плакал, когда уезжал на Сахалин.

                И СНОВА НА ДОНСКОЙ ЗЕМЛЕ.

  В дом к матери в Кашарах не прописывали даже одного человека, не позволяла жилплощадь, и нам ничего не оставалось делать, как уехать из Кашар, но теперь уже  на родину жены в село Верхне-макеевка Ростовской области. Жили у тёщи, которая была одинокой, давно разведённой. Я работал в колхозе им. Ленина животноводом, пас дойный гурт. Со временем получил квартиру. Приватизировали. Всё бы хорошо, да вот подрастающая дочь стала тревожить мою душу расспросами о Сахалине, как когда-то я донимал свою мать. Похоже, что то, что испытал я, теперь испытывали мои дети. Особенно дочь. Её как магнитом тянет к родным берегам. Бывало, ест глазами карту Сахалина. Тычет пальчиком, показывая, где она родилась. Что у неё на душе, наверное, знал один Господь, а я только догадывался. Сам через это прошёл.
  Дочь хотела увидеть деда, как когда-то я - отца. Всё началось сначала. В 80-х годах можно было хоть как-то уехать туда, цены были другие, доступные. А теперь это невозможно. "Бедная девочка! - подумал я тогда. - Она переживает сейчас то же, что переживал я все прожитые годы. Ничего, может и ей повезёт. Увидит дедушку и далёкие морские берега".

  ЧЕМ БОЛЬШЕ ЧУВСТВУЕШЬ СВЯЗЬ С РОДИНОЙ, ТЕМ РЕАЛЬНЕЕ И ОХОТНЕЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ ЕЁ СЕБЕ КАК ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ. - А. А. Блок.

  ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ НАЧИНАЕТСЯ С СЕМЬИ. - Френсис Бэкон.

  У меня был друг, который всё время спрашивал:
  - Серёж, когда поедешь на Сахалин? Если поедешь, бери меня с собой, я хочу посмотреть на него. Мне раз в году положен бесплатный проезд в любую точку России, я смотрел передачу "Поле чудес" и там был один игрок с Сахалина. Так Якубович сказал зрителям, что побывал во многих странах мира, но красивее мест, чем на Сахалине, не видел нигде.
  - Хорошо, - ответил я шутливо, - накоплю денег и, когда поеду обязательно возьму тебя с собой.
  Но, к сожалению, до сих пор такой возможности не представилось... Да и отца моего уже нет.

ВСЁ ТОЛКАЕТ МЕНЯ ЗАБЫТЬ РОДИНУ, А Я НЕ ХОЧУ, СОПРОТИВЛЯЮСЬ, СКОЛЬКО ЕСТЬ СИЛ. - Эмиль Мишель Чаран.

  ...Еловое* - старый таёжный посёлок, бывшее его название по японски было "ТАКАРАДЗАВА". Залив терпения у которого мы жили, назывался - "ТАРАЙКА-ВАН". Охотское море - ХОККАЙ. Моё родное Гастелло - НАЙРО. Город Поронайск(райцентр), назывался - СИКУКА. Областной центр город Южно-Сахалинск - ТОЁХАРА. А сам остров назывался не Сахалин, а КАРАФУТО.

  ЭТО ВСЁ МОЙ САХАЛИН

  Скалы, сопки, лес и реки -
  Это всё мой Сахалин,
  Шторм, туманы и тайфуны
  Держит этот Господин.

  Разноцветье водопадов,
  Гнус, медведи, кабарга...
  Ливни, ветры с океана...
  Дар - олении рога.

  Тонны рыбы, стаи уток,
  Брат Амако*** из тайги...
  Если вдруг его увидишь,
  поскорее прочь беги!

  В море - нерпы, краб камчатский,
  Мидий, гребешков не счесть...
  Хорошо, что ты на свете,
  Сахалин родной мой, есть!

                ОТЕЦ

  "ОТЕЦ РЫБАК - И ДЕТИ В ВОДУ СМОТРЯТ".

  20 лет я не знал своего родного отца. Но все мои детские годы меня тянуло к нему, я скучал по близкому человеку, которого никогда не видел. Одно время я пристрастился к чтению книг о жителях Сибири и народов севера. Вы не поверите, но такие книги мне сами попадались в руки со стеллажей и полок библиотеки. Например, книгу А. Беляева – «ПРОДАВЕЦ ВОЗДУХА», я читал несколько раз, мне очень нравился книжный герой Никола-Якут, охотник, промысловик. Я считал его своим земляком, чуть ли не братом, ведь я по родной матери и бабушки шорец. Моя бабушка чистокровная шорка. Шорцы - это малая народность Сибири, ну вот, как нанайцы, например.

  Мама, глядя на меня, говорила:

  - Ты копия своего бати и внешне и характером. Он тоже ночь напролёт читал книги, спать не давал. А ходить на рыбалку и охоту, - тут уж его хлебом не корми.

  Да, я тоже любил в детстве ловить рыбу на удочку. Ловил руками в реке и на шлюзах плотины раков, линей, налимов - это летом. Осенью и посреди зимы, после сброса воды, на плотине закрывались шлюзы и, после её ухода, оставалось много рыбы, которую я брал руками, так как было не глубоко, вода была ниже колен. Я потихоньку ходил по бетонному дну "котлована" и легонечко брал руками больших судаков, щук, гибридов и раков.
  Домой шагал короткой дорогой через АТП, где на меня с удивлением смотрели мужики. Вся фишка была в том, что в то время все, как один, работали на производствах, а я - нет, у меня было масса свободного времени - каникулы, или после школы, а бывало, когда узнаю, что перекроют шлюзы, я просто прогуливал школу и ждал великой охоты на рыбу.

  Вот поэтому мама и говорила мне:

  - Ты настоящий рыбак, как твой батяня. Я спрашивал у неё:
  - Где он живёт?
  Ответ был один: - На Сахалине.

  Но однажды, она всё же дала мне его адрес (но липовый), это чтобы я от неё отстал. Я написал отцу наивное детское письмо, что я, как и он, люблю рыбалку, занимаюсь фотографией... Но письмо вернулось обратно, не достигнув своего адресата, с пометкой на конверте - Укажите точный адрес.

  Как же меня тянуло к отцу и на родной Сахалин. Когда мне было 18 лет, мама сообщила мне о том, что пришла телеграмма, и отец вызывает меня на переговоры. Если сказать, что я был счастлив, то это значит ничего не сказать.
Прибыв на коммутатор (телеграф), я с волнением ожидал переговоров. Разговор был волнительным не столько для меня, сколько для отца. Он очень волновался и, похоже, плакал, (всхлипывал). Ведь как выяснилось потом, он тоже хотел меня видеть, но мама всячески скрывала меня от него.

  Началась переписка. Потом моя служба в армии. Отец мне часто писал и даже хотел вызвать к себе липовой телеграммой, сообщив, что умерла тётя Юля. И если бы я поехал к нему, то меня бы потом отправили за обман в дисбат. Тёти Юли не существовало, да и отец не был записан в моих армейских данных.

  После свадьбы в 1987 году, я с женой поехал к отцу в гости и, остался там у него на два года.
  Я познал всю отеческую любовь, которую не имел 20 лет. Удочки, рыбалки, походы по грибы, зимние поездки на море для ловли крабов. Поездки на реку Поронай на подлёдный лов корюшки и наваги. Он мне купил ружьё, сделал охотничий билет, так как занимался этим, выписывал охотникам путёвки, собирал взносы и прочее. Так же отец подарил мне мотоцикл. Я просто не чаял в отце души, а он в нас со Светланой, - это моя жена, тем более, что я у него один, и больше детей не было.

  Он рассказывал мне, как плакала моя бабушка Женя, скучая обо мне, разглядывала мои фото, где я совсем маленький, мне чуть больше года, и меньше, гладила меня пальчиком и плакала. Я видел эти фото у него в альбоме, а в детстве у нас с мамой таких фотографий не было.

  Как он плакал когда мы с женой и, родившейся там дочкой Оксаной, уезжали на материк.
  - Уедете, и больше никогда не вернётесь ко мне, - не скрывая слёз говорил отец. Да, так и вышло.
  И вновь переписки, я писал ему где-то один раз в десять дней и отвечал на каждое его письмо. Отец приезжал к нам на материк в гости, на день рождение моего сына Дмитрия, ему исполнился один год. И у меня в доме встретился с моей мамой. Я видел, да и не только я, что они до сей поры любят друг друга. Что же с ними произошло тогда, в 60-х?
  Сын Дима, копия своего деда, то есть моего отца и бабушки Жени, матери моего папы.

  В середине 90-х, у нас в посёлке был дом престарелых. Это бывшая старая поселковая школа, которую переоборудовали под стар-дом. Однажды, попросил меня мой хороший знакомый сходить с ним в стар-дом, ему нужна была одна из работниц этого заведения, и я пошёл. Знакомый вошёл в здание, а я присел во дворе на скамейку и, стал его ждать. На пороге появился пожилой мужчина, не много постоял и, подойдя ко мне, присел рядом. Завязался непринуждённый разговор, из которого я узнал, что у этого человека есть сын. Это его признание меня поставило в тупик и я удивлённо спросил:
  - А чего же вы тогда тут делаете?
Он ответил мне тихим плачем и горькими слезами. И вот этот случай меня мгновенно подтолкнул написать вот такое наивное и неграмотное стихотворение, как и всё это моё эссе, которое вы видите.

           О ПАПЕ

  Как много тёплых нежных слов
  Про маму люди говорят,
  Слагают песни и поют,
  И позабыли все про пап.

  А папа - самый лучший друг,
  И он надёжный человек.
  Как жалко, что у наших пап
  Тяжёлый и короткий век.

  Про папу песен не поют,
  Стихов не пишут никогда,
  В беде, как маму, не зовут,
  И им обидно иногда.

  Как мамы папы любят нас,
  Но чувств своих не выдают,
  За строгостью любовь таят,
  Даже когда ремень берут.

  Защитник папа и солдат,
  Актёр, шофёр и депутат,
  Кондитер, повар и певец,
  И в жизни суетной мудрец.

  Зимой в холодном Феврале
  Встречают папы праздник свой,
  Когда морозы на дворе,
  Или метелей жуткий вой.

  А папам хочется порой
  Немного ласки и тепла,
  И чтоб любовь родных детей
  К ним никогда не умерла.
  К НИМ НИКОГДА НЕ УМЕРЛА.

  Отца не стало в 2008 году. Мне его снова не хватает, как тогда, в детстве, не хватает его писем и звонков. 20 лет я скучал по отцу и ждал с ним встречу, любил, не видя его. А жил с ним всего два года. Потом было общение только письменно-буквенное и по телеграфу. Он звонил нашей соседке через три дома, и она звала меня к телефону, так как по улице телефоны были лишь у единиц. О сотовой связи даже никто и не слышал.
  Когда не стало отца, грустил не только я, но и почтовый ящик. Он привык к письмам моего папы, а тут их всё нет и нет. С какой надеждой он смотрел на идущего по улице почтальона, что он положит в него письмо, и ящик с гордостью отдаст его мне, и каким печальным взглядом провожал проходящего мимо работника почты. Я не выдержал его печального вида и убрал в сарай, а на его место закрепил новый почтовый ящик, который не знает об отце и его письмах. Он знает и с радостью принимает лишь одни квитанции и платёжки за ЖКХ и, довольный, отдаёт их нам в руки.

  Порой мне снится сон, что я приезжаю в гости к отцу на Сахалин, иду по родному посёлку Гастелло в надежде увидеть его дом. Но вы не поверите, я не могу его найти. Его просто нигде нет. Позже я из переписки в "ОК" узнал, что те бараки, в которых жил папа, снесли, а на их месте возвели новые дома. Выходит, поэтому я не нахожу дома? А бывает, что с радостью прихожу к нему в дом, в надежде сделать сюрприз, мол:
  - Здравствуй папа! Я приехал!
  А дом пуст, один я уверен, что отец дома, а кто-то внутри меня во сне говорит:
  - Его нет, он же умер.
  А я не верю и хожу по комнатам, ищу. Ищу так же и его жену Щуру, но и её тоже нет в доме. А я всё чаю бессмысленную надежду их найти, зная, что будет встреча, красная икра, излюбленная мной и отцом корейская ким-чи и папоротник.

  Я как-то в "ОК" попросил жителей Гастелло найти могилу отца и прислать мне её фото. Но, увы, найти не смогли, похоже она затерялась среди последних захоронений, так как ухаживать за ней некому. Прислали фото только могилы его жены БОБОВОЙ АЛЕКСАНДРЫ. Это всё, что у меня есть.
  Как может человек спокойно жить после того, как отправит своих родителей в СТАР-ДОМ, в ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ? Тут если вдруг нечаянно нанесёшь кому-то обиду, места себе не находишь, вина душит, хоть и попросишь прощение, а всё равно осадок вины поедом ест тебя изнутри, ты весь в напряжении, нет нормального сна. Или если не сдержал слово, ну вот что-то вдруг перебило, а на тебя надеялись, те же самые терзания души, вину чувствуешь. А тут отдать отца или мать в стар-дом.

  Как мамы папы любят нас,
  Но чувств своих не выдают...

СПАСИБО ГОСПОДИ, - ЗА ВСЁ ТО, ЧТО У МЕНЯ БЫЛО, И ЕСТЬ.

                ДОПОЛНЕНИЕ К РАССКАЗУ КОРОЛЬ БАГРОВОГО ВОСХОДА

        БОЛЬНИЦА СВАХА - судьбы людские

  ...ЛЮБОВЬ - ЕДИНСТВЕННАЯ  СТРАСТЬ, НЕ  ПРИЗНАЮЩАЯ  НИ  ПРОШЛОГО,  НИ  БУДУЩЕГО. (О. Бальзак).

  САМОЕ  БОЛЬШОЕ  СЧАСТЬЕ  В  ЖИЗНИ  ЭТО  УВЕРЕННОСТЬ, ЧТО  ТЕБЯ  ЛЮБЯТ. (Виктор Гюго).

  НЕТ  НА  СВЕТЕ  СИЛЫ  БОЛЕЕ  МОГУЩЕСТВЕННОЙ,  ЧЕМ  ЛЮБОВЬ. (И. Стравинский).

  СЕРДЦЕ  ХОЧЕТ  ТОГО,  ЧЕГО  ХОЧЕТ. НЕТ  НИКАКОЙ  ЛОГИКИ  В  ТАКИХ  ВЕЩАХ. ВЫ  ВСТРЕЧАЕТЕ  КОГО-ТО,  И  ВЫ  ВЛЮБЛЯЕТЕСЬ,  И  ЭТО  ВСЁ. (Вуди Аллан).

  "ЛЮБОВЬ  НЕ  ЗНАЕТ  ЛОГИКИ, ОНА  ВЫШЕ  РАЗУМА. ЛЮБОВЬ  ПРЕБЫВАЕТ  НА  ВЕРШИНАХ, НАД  ДОЛИНАМИ  РАЗУМА. ЭТО  СУЩЕСТВОВАНИЕ  ВОЗВЫШЕННОЕ,  ВЕНЕЦ  БЫТИЯ,  И  РЕДКО
ЧЕЛОВЕКУ  ОНА  ДАЁТСЯ". - Мартин Иден и Джек Лондон.

    О МОЕЙ  ЕДИНСТВЕННОЙ  И  НЕПОВТОРИМОЙ,  - Я,  ГОТОВ, - ГОВОРИТЬ  МНОГО...

  НА  ФОТО, ТА  САМАЯ  ЕДИНСТВЕННАЯ  И  НЕПОВТОРИМАЯ, В ШКОЛЬНЫЕ  ГОДЫ.

  Однажды в пятом классе я с небольшим отравлением попал в детское отделение районной больницы. На следующий день, уже немного освоившись, я прохаживался по больничному коридору. Медсестра, подозвав меня, попросила показать вновь прибывшему больному мальчику, где находится процедурный кабинет, столовая, туалет... Когда мы были напротив раздевалки, из ванной комнаты вышла невысокая полненькая девочка, которая сразу мне понравилась. Считаю, что это и есть любовь с первого взгляда - самая светлая, самая сильная и незабываемая, которая при разлуке томит сердце и заставляет плакать.
  Мы, дети, быстро перезнакомились друг с другом и по вечерам собирались в палате Лены Калеменевой, которая была старше нас, но всё равно в силу своего возраста находилась в детском отделении. Сидели, рассказывали анекдоты, страшилки, вызывали духов из книг, порой кричали и смеялись, за что нам не раз делали замечание и, бывало, разгоняли по своим палатам.
  Я хоть и стеснялся, но познакомился с той девочкой, которая мне понравилась. Её имя Света, она училась в третьем классе в одном из посёлков нашего района. Мне во все дни прибывания в больнице ежеминутно хотелось видеть её, я просто изнывал от любви. Мне сейчас кажется, как и тогда, что такой любви, как у меня, не было ни у кого из живших и живущих на Земле от сотворения мира, даже у Ромео и Джульетты.
  По вечерам дети играли, шутили, баловались, а мы со Светой молча сидели и трепетно смотрели друг на друга. Шли дни, у входа в больничный корпус освободилась палата, и мы в ней прятались ото всех. Там же был и первый поцелуй в щёчку. Я спросил:
  - Можно тебя поцеловать?
  Она смущённо улыбнулась, и я, хоть и было очень страшно, но, пересилив страх, впервые в жизни поцеловал девочку.
  В тот вечер она зачем-то дала мне свою вязанную вишнёвую кофточку, и, когда разошлись по палатам, я надел её, прижимая покрепче к себе, вдыхал её запах и спал в ней. Кофточка пробыла у меня дня два или три. Потом меня выписали, а Света осталась в больнице.
  Выписка была невыносима, я не знаю, как только выдержало сердце, как я не умер от сердечной тоски. Придя домой, я не находил себе покоя. Тоска отнимала все жизненные силы. По вечерам я тихонько плакал в подушку, чтобы не слышала мать. Моё тело было дома, а душа - там, в больничной душной палате, но рядом с первой любовью.
  В это время отчим тоже оказался в больнице, и я каждый день носил ему передачи. Борщ, курицу, котлеты я отдавал ему, а конфеты и яблоки относил Светлане. Эти встречи были коротки, и каждое расставание было подобно смерти, когда возвращался домой, от грусти подкашивались ноги. Такова была моя первая и единственная любовь.
  В один из дней я с нетерпением шагал на встречу к своей любимой, но, увы, её выписали, моя милая третьеклашка уехала домой. Что было со мной в тот миг и в последующие дни и недели - описать невозможно, это можно только прочувствовать. Такой печали бесчеловечно пожелать даже самому лютому врагу. Мир стал пуст и бесцветен.
  У меня был её адрес. Началась переписка. Света присылала мне свои рисунки и один раз - свой символ восточного гороскопа - вышитого на ткани нитками мулюне красивого яркого петуха. Но через несколько месяцев я по рассеянности потерял её адрес, и на этом переписка закончилась. А ведь жили-то мы друг от друга всего-навсего в 25 километрах. Ноя был всё же ещё мальчишка, и не понимал этого...
  Когда после школы я поступил в Миллеровское ПТУ, то познакомился там с Иваном Ключенко, который оказался из того же села, что и моя любимая. Я спросил у него:
  - А знаешь ли ты Свету? - и назвал её фамилию.
  - Знаю, - ответил Иван, - это моя троюродная сестра и живёт неподалёку от меня.
  Я попросил передать ей привет, так как по выходным мы ездили домой. Когда в понедельник мы встретились с Иваном перед уроками, я сразу спросил:
  - Ну что, передал привет?
  - Передал, - ответил Иван, - она помнит тебя и письмо вот передала...
  Что было в том письме, я уже не помню, но в следующее воскресенье я съездил к Ивану и встретился со Светой. На этой встрече, состоявшейся спустя пять лет после разлуки, мы, взявшись за руки, оставили её родных и знакомых и, оставшись наедине, бродили по улицам до темноты, болтая о чём угодно.
  Те ночи я не любил - это расставание с любимой. Перед уходом, как и тогда в больнице, поцеловал её в щёчку. И снова разлука принесла душевную боль, тоску и томление в ожидании новой встречи. В эти дни я написал для Светы первое и наивное лирическое стихотворение, которое назвал "Семена любви":

Пусть мы с тобой вдвоём
Весь шар земной пройдём,
Посеем семена любви,
Чтоб не ушла она с Земли,
Пусть каждый человек
Хранит её в себе навек,
Пусть в каждом сердце
               прорастёт
Её росток и зацветёт...
И пусть у нас в крови
Течёт Гольфстрим любви,
Чтоб одиноких согревал,
Своим теплом соединял...

  Так начались наши встречи. Каждый выходной я старался приехать к Ивану. Мы крепко подружились с ним и были как два брата. Новый год мы встречали в шестером в доме тёти нашего друга. Было весело, играл кассетный магнитофон, из которого надрывался Михаил Боярский:
  - "Ап! И тигры у ног моих сели..."
  Друзья сидели за столом, а мы со светой вскоре уединились в другой комнате, где стояла старая кровать с глубокой неудобной периной, на которой лежали наши пальто, шубы и куртки. Но они не мешали влюблённым сердцам. Так хотелось поцеловать любимую в губы, просто страсть как хотелось, но было страшно, вдруг не получится. И я всё же рискнул. Хоть и неумелый был первый поцелуй, но он был незабываемый и самый сладкий. И всё - страх исчез, потом - ещё и ещё, и поцелуям не было конца. С тех пор мы целовались везде - на лавочках, на улице...
  Была зима и мне пришлось обманывать Ивана, чтобы не надоедать своими ночёвками его семье. Я говорил, что еду домой, а сам уходил в старый заброшенный дом, обшитый толем, обдирал его, жёг в печи и сидел грелся всю ночь. А на рассвете шёл к своей девушке и, выждав, когда её мать уйдёт на ферму, умывался от сажи и копоти, затем пил горячий чай, приготовленный Светой, и вновь наслаждался объятиями и сладкими губами любимой.
  Так пролетела зима, март, апрель, настал май, я уже работал на стройке, когда мне принесли повестку в армию. На проводах было много гостей, но мы со Светой убежали в парк, где пробыли вместе до утра.
  - Будешь ли ты меня ждать? - спросил я в полной тоске.
  Такой горечи в сердце я не испытывал со времени нашего расставания в больнице... Два года пролетели быстро. Первые месяцы я сильно тосковал, даже хотел удрать, чтобы прижать к себе своё счастье, свою любимую девушку. Но вытерпел всё, хоть и было неимоверно трудно. Каждую неделю писал ей письма, на каждое - получал один, а то и два её ответа и по нескольку раз перечитывал, слагал юношеские стихи и посвящал любимой:

Я чувствую твоё дыханье среди букв,
И учащается моё дыханье,
Разлуки время ускоряет сердца стук,
Тебя обнять - одно моё желанье...

ТЫ ДАЛЕКО, А Я ЛЮБЛЮ

Поцеловал бы я тебя,
Но ты так далека,
Тебе мой нежный поцелуй
Доставят облака.

Дыханье ветер принесёт,
Обнимет так как я,
Стрижом за ветром полетит
К тебе любовь моя.

Ты далеко, а я люблю,
Души в тебе не чаю,
Тоску по венам я своим
Без устали качаю...

  И вот - ДМБ. Через полтора месяца свадьба. На часть подаренных денег купили билеты на самолёт на остров Сахалин и улетели на два года. Работали, я в леспромхозе, а жена Светлана в детском садике на берегу океана. Родилась дочь Оксана, спустя год - сын Дмитрий, но уже на материке, в слободе Кашары...
  Здесь, в Кашарском районе, и живём на родине жены. Сын женился, и мы отдали ему свой дом. Что ещё сказать? Слава Богу за всё, жизнь вроде бы удалась. В прошлом году нашей семье милостию Божией исполнилось 36 лет совместной жизни.

        Я ИЗ ТЕБЯ ПРИНЦЕССУ СОТВОРЮ. (Моей жене, С. П. Целищевой посвящается).

Сколочу я лестницу до неба,
Обопру на бледную луну,
Влезу в космос и достану звёзды,
Наберу их много, не одну.

Две звезды - на клипсы твоим ушкам,
Диадему тоже смастерю,
Остальными - волосы украшу,
Из тебя принцессу сотворю!

  БОЛЬНИЦА - "СВАХА".* - Обычно так называют человека свахой или сводней. Если сейчас это говорят с сарказмом. То раньше были специальные женщины «свахи», которые сводили мужа и жену. Они занимались именно тем, что подыскивали подходящий вариант.

  Эти женщины пользовались уважением и почетом, видь иной раз от них зависела будущая семейная жизнь сына или дочки. Сейчас они тоже есть, и называются они по другому. - "брачными агентами". Правда, у народа они большой популярностью сейчас не пользуются. Ведь в наше время, в брак больше вступают не по расчету, а по любви. Так, что - БОЛЬНИЦА, - "СВАХА"))).

        Я, ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СВЕТА!

  "ЛЮБОВЬ СТОЛЬ ВСЕСИЛЬНА, ЧТО ПЕРЕРОЖДАЕТ И НАС САМИХ". (Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ.)

  И вот, уже будучи взрослыми, нашим встречам никто не препятствовал, и через полтора месяца мы поженились и на подаренные на свадьбу деньги улетели на О. Сахалин, на мою родину, в гости к отцу где прожили в своём доме данным нам ЛЕСПРОМХОЗОМ. А до этого, я посвятил своей жене вот такую лирическую авторскую песню.

Я НЕ ХОЧУ ЧТОБ НОЧЬ ПРОШЛА. (Авторская песня).

В окно луна, бросает тусклый бледный блик,
А мы вдвоём, касаюсь губ твоих и лик,
В теши ночной, во власти неги не земной,
Поёт душа, что ты любовь моя со мной.

Очаг любви, пылает в сердце как пожар,
От тел идёт, любви приятный нежный жар,
А я смотрю в глаза касаясь губ твоих,
И счастлив я, что эта ночь для нас двоих.

Рука в руке, тела в объятиях сплелись,
И нежных слов, из уст потоки полились,
Мы в эту ночь, с тобой друг другу отданы,
Завистлив взгляд, в окне на небе у луны.

Я не хочу, я не хочу чтоб ночь прошла,
Чтоб ты опять, с разлукой горькою ушла,
Ты от меня, хотя б на день, хотя б на час,
О будь со мной, ты постоянно как сейчас.

Прильнул к тебе, и долгий нежный поцелуй,
Я быть готов, любовь на веки твой холуй,
Не уходи, не утром и не в ясный день,
Ведь без тебя, я буду без тебя как тень.

О эта ночь, как приз подаренный судьбой,
Не верю я, что ты со мной, а я с тобой,
Ты вся моя, и я сегодня тоже твой,
В любовь ушли, ушли в любовь мы с головой.

Не сон а явь, поток мгновений не земных,
И я с тобой, как в измерениях иных,
Я не хочу, я не хочу вернуться вновь,
Хотя б на миг, где нет тебя моя любовь.

15. 06. 2024 год.

                МОЯ ЖЕНА СВЕТЛАНА.

  Мою милую вторую половинку зовут Светлана Павловна Целищева, в девичестве Крестьянова. Родилась 30. 04. 1969 года в слободе Кашары Ростовской области, а исконное место жительства - слобода Верхнемакеевка этого же района. Её мама Матрёна Ивановна Крестьянова (в девичестве Величко) 1940 года рождения.
  Родного отца Света совсем не помнит, да и не видела никогда, не сложилась семейная жизнь родителей. У Светы была старшая сестра Люба. Девочки воспитывались без отца, своих чад Матрёна Ивановна поднимала одна. Трудно было, колхозная жизнь очень тяжёлая, ни свет ни зоря надо было идти по бездорожью на ферму несмотря на распутицу или снега, дорог не было - сплошные глубокие тракторные колеи.
  Она всю жизнь проработала в животноводстве, сначала -  дояркой, и потом до самой пенсии - телятницей. Что утро, что вечер - всё время среди телят, а летом и того хуже - заведующий вызывал на скирдовку соломы и сена. Так что времени на отдых не было. Постоянный физический труд и недосып. Поэтому с моей чернявой Светланой занималась старшая сестра Люба. Воспитывала её, кормила и помогала учить уроки. Любы, к сожалению, уже нет, ушла в мир иной совсем молодой, оставив двоих сыновей - Женю и Серёжу.

  У нас в Свято-Покровском мужском монастыре был настоятель - игумен Алипий, позже - архимандрит (ныне покойный). Отец Алипий лечил бесноватых людей (т. е. одержимых бесами), проводил отчитки и мог лечить людей по фотографии. Вот моя Светлана и пошла как-то к нему на отчитку, прихватив с собой фотографию Любы, которая в то время болела. Когда батюшка вышел из алтаря,подошла к нему и передала фото. Игумен Алипий унёс фотографию в алтарь и после службы, подойдя к Светлане сказал:
  - Поздно, надо было раньше, сейчас она уже на кресте.
  Через пять дней Любы не стало. Вот откуда он мог знать?
Светлана неоднократно видела отчитки игумена Алипия и говорила:
  - Как страшно! Эти несчастные люди кричат, стонут, мычат, мекают и бекают, катаются с воем по полу... Какие у них страшные глаза!
  Светлана работала там же, где и я - в колхозе имени Ленина в бригаде номер три дояркой, затем перешла поближе к дому на ферму номер один также дояркой. Когда открылся наш районный реабилитационный центр (СРЦ), ушла работать туда, так как на фермахстало постепенно уменьшаться поголовье коров, и впоследствии их не стало совсем, равно как и свиноферм, и птицеферм...

  Всего на ферме она проработала пятнадцать лет. В СРЦ она первое время работала няней, а потом перешла на кухню работать помощником повара, а затем - поваром, где и проработала до пенсии. Когда Светлане исполнилось пятьдесят лет, она пошла на заслуженный отдых. Вы спросите, а почему в пятьдесят? Да всё просто, она вышла раньше на пенсию потому, что у неё был ребёнок инвалид - у нашего сына Дмитрия высокая врождённая амблиопия обоих глаз. Было несколько операций в городе Волгограде в глазной клинике Фёдорова.

  Много свободного времени Светлана, работая на ферме и в СРЦ, с удовольствием проводила в трапезной монастыря, помогала готовить, читала и пела во время литургий на клиросе. Мы всей семьёй помогали монастырю по хозяйству и на огородах. Я следил за свечами, лампадами, протирал иконы, читал записки в алтаре, иногда приходилось делать там же уборку, порой исполнял обязанности пономаря (алтарника). Мы нередко забирали домой церковную утварь и чистили её до золотого блеска, кормили с осени до весны монастырских коров... Ой, да что только не делали! Всё монастырское было как наше, как собственное и родное.

  Светлана часто вспоминает Сахалин. Она любила волну океана, хоть и холодная она, но забавна - подкидывает так, что мама не горюй - бесплатная карусель и ужасно солёная, это не Чёрное море. Любила кататься на канатной дороге в городе Южно-Сахалинске на турбазе "Горный воздух". Она приезжала ко мне в лесотехшколу, где от леспромхоза я учился на бульдозериста, и я её, уже беременную дочкой Оксаной, водил к подножию этой турбазы. С трудом запрыгнув в корзину канатки, она  поднималась над сопкой и домами в объятия разряжённого горного воздуха, где любовалась с высоты птичьего полёта окрестностями города.
  13 мая 1989 года мы улетели на постоянное место жительства на материк, на родные донские просторы.
  Я благодарен Богу за то, что послал мне такую жену, одну единственную и неповторимую.

            СТУПЕНИ ВЕРЫ - Чудеса Господни, чудеса Православия

        ДОПОЛНЕНИЕ К ЗАМЕТКЕ  - КОРОЛЬ БАГРОВОГО ВОСХОДА

               СТУПЕНИ ВЕРЫ - 1. Пути Господни неисповедимы

  В нашей семье когда я ходил в школу не было верующих людей, не было ни икон, ни нательных крестиков, ни духовных книг, и даже разговоров о Боге, а только одни сквернословия в которых присутствовало Его Святое Имя и Пресвятой Богородицы. Верующая была одна мачеха моей мамы, хоть и жила от нас далеко в слободе Большая Мартыновка за 430 километров от нашего дома. Но когда я бывал у неё в гостях, она говорила:
  - ...Есть Серёжа, Божок есть..., так она ласково называла нашего Спасителя Иисуса Христа. Я же совсем не имея никакого знания о Боге, почему то верил в Него. Говорил об этом в школе, и меня с ненавистью и с презрением называли ребята Боговерующий. Но это было тогда, сейчас когда мои сверстники стали взрослыми, они верят что Бог есть, но многих всё же мучат сомнения, из за того, что они не просвещённые на этой духовной ниве. Но душа им всё равно говорит о том, что Бог есть, она чувствует это, но мало кто прислушивается к её голосу.

  В армии на утренней пробежке я молился своими словами не зная не молитв, не духовных писаний, не имён Святых. Помню в 1984 году меня одногруппник по ПТУ к которому я приехал в гости вёл к своему дому короткой дорогой по над старой церковью, которая стояла в полном запустении, не работала, была опутана ветками старых деревьев растущих почти в притык с её стенами. Я неведомо почему был счастлив видеть её. Подойдя к ней прислонился всем телом, упёрся в неё головой и почему то плакал. Не знаю почему, но плакал, что то ёкнуло в моём сердце, может это были слёзы радости. Внутри храма был раньше школьный спорт зал, а до этого склад. Когда то её закрыли и отдали людям под снос и на растерзание, все кто что либо там сломал, скоропостижно ушли из жизни ужасной смертью, одна женщина пошила из ризы священника юбку и плясала, у неё отказали ноги, и потом стали гнить и её не стало, тот кто вывез иконы и вывалил в кручу, разбился на машине, кто то сошёл с ума и кукарекал на дереве, потом умер нехорошей смертью, святыня не может быть поругана.

  Церковь была построена в 1825 году. С 1991 года она стала скит, за тем переименована в Свято Покровский мужской монастырь. Теперь на её территории два храма, Свято Покровский, и новый, недавно построенный храм в честь Георгия Победоносца. Тогда когда я увидел церкву проходя со своим одногруппником, не знал, что я стану её прихожанином, что у меня будут друзья монахи, послушники, трудники, иеромонахи, настоятель, и будут свои послушания. В 1991м году я покрестился в скиту, и оказалось, что я крещеный дважды. Первый раз в младенчестве на острове Сахалин, на дому у какого то сельского батюшки. Церквей ведь тогда там не было.

  Со временем я стал воцерковлённым, жена противилась и не хотела идти на службы, но Господь коснулся и её сердца. Спустя время она стала читать на клиросе, молилась со мной дома и в церкви. Я спрашивал у неё, почему ты так яро стала ходить в церковь? - мне там хорошо, отвечала она. Мы помогали церкви и братии как могли, жена помогала на трапезной готовить пищу почти всё своё свободное время, и по выходным, позже и дочь. Потом обвенчались с ней. Но однажды я за пил, и жена с горечью говорит: - Куда девался тот Сергей который привёл нас к церкви, и к вере. Я вздрогнул от неожиданности, и спросил, а что, разве я вас привёл? - Ну а кто же ещё, конечно ты, если бы не ты мы так и остались в слепом неведении счастливой и спокойной жизни. В 1990 году у нас родился сын Дмитрий, природах он был опутан пуповиной, получил удушение и родился без сознания. Но его всё же удалось привести в чувства, Господь не дал ему погибнуть не увидев свет. Сын так же спустя годы ходил с нами на службы, и в его сердце зародилось то, о чём он нам никогда не говорил, он сколько я его помню был, и есть немногословный, молчун одним словом. В училище он познакомился с парнем у которого мама тоже была как говорят в народе верующая. Они сдружились, и дружат до сих пор, ездят к друг другу в гости. Дима женился на его сестре, и три года назад обвенчался с ней в Тульской области у своего духовного отца с которым познакомился в Крестном ходе.

  Они вышли из Питера 27 марта и шли в Екатеринбург на место казни Царя Николая Второго, на Ганину яму. Шли каждый день с молитвой не одну тысячу километров. Во время Крестного хода нельзя разговаривать, звонить по телефону и снимать что либо на камеру, только после отбоя, а так только молитва. Вот там и познакомился он со своим будущим духовным наставником к которому не однократно потом ездил. Прошёл сын не один раз и Великорецкий Крестный ход. Стал зачитываться духовной литературой, изучал святое писание, делал пометки, и выписывал для себя что то в кипы тетрадей. Отказался от телевизора, так как он лишает сосредоточенности и внимания. После окончания ПТУ работал на стройках, где его обманывали и не платили зарплату, работал по месту жительства, в городах, и везде ему невезло, уходил без денег. И не только он попадал к нечестным работодателям, но и наши местные ребята. Работал у частников, и было то же самое. И он понял, что всё это не его, чувствовал что у него другой путь в этой жизни.

  Он часто бывал в городе Чебаркуль, на могиле отрока Вячеслава (смотрите о нём в интернете, ОТРОК ВЯЧЕСЛАВ). Знаком с его мамой Валентиной, с его крестной матерью, и с многими другими, его принимали там у себя дома как родного, и он до сих пор общается с ними по телефону. И вот в последней поездке в Тульскую область сына рукоположили в иерея, он теперь милостию Божией батюшка, отец Дмитрий, а его жена матушка. Вот ведь как бывает, пути Господни неисповедимы. Теперь я беру благословение у родного сына, у иерея Дмитрия, которого я ставил когда то дома в красный уголок для вечерней молитвы, который баловался стоя рядом со мной и смеялся  с некоторых слов в молитвослове. Спасибо Господи за всё.

   СТУПЕНИ ВЕРЫ - 2

  К нам в село приехал парень из Москвы, купил дом и стал благоустраивать свой двор и жилище. Позже перевёз к себе и мать. Познакомились мы с ним в нашем Свято
  -Покровском мужском монастыре на службах, и стали общаться. Позже он нашёл себе работу в городе Сочи где и трудится по сей день. Он водитель настоятеля мужского монастыря который находится где то в Сочинский горах. Зовут его Вячеслав.

  Попросил он как-то  меня присматривать за его домом, протирать пыль, поливать комнатные цветы и посаженные во дворе розы. Я согласился. Ходил через день поливал розы из вОдяной балки, это через дорогу от его дома, там целый поток родниковых вод. Утром и вечером наведывался посмотреть на домовладение. Иногда оставался там же и на ночлег, и с коровами на заре возвращался домой. Спал в маленькой спальне заставленную большими сумками "баулами". В спальне стоял не обычный и очень приятный запах. Я долго не мог понять откуда он исходит, чем же это так пахнет?

  Однажды мне позвонил Вячеслав и говорит:

  - Брат Сергий, нужна помощь, послезавтра я буду проездом с батюшкой, ему надо будет отдохнуть с дороги и покушать.
  - По этому я прошу тебя, поговори с женой приготовить что нибудь поесть, а я ещё и Марию Александровну попрошу помочь. ( Мария Александровна Каргина, наш поселковый учитель русского языка и литературы.) Что и было сделано.

  Женщины постарались на славу. Когда же прибыл батюшка и беседовал с поварами, Вячеслав глядя на меня спросил:
  - Сергий, ты что так согнулся?
  - Да не знаю, нутро говорю болит, замучило совсем.
  - Знаешь что, подойди к батюшке, поговори с ним об этом.
  - Да не удобно как-то Слава, говорю я.
  - Сергий,поговори!
  Но я не смог, стыдно было.
  Тогда Вячеслав выбрав момент сам подвел меня к отцу, и я рассказал ему всё о своих проблемах. Батюшка говорит:
-   Пообещай, что не будешь грешить. Я пообещал. Тогда он тихонечко и скоро помолившись возложил мне на голову свой деревянный крест с частичками мощей угодников Божиих, и у меня от головы до пять пошло приятное тепло которое постепенно усиливалось переходя в жар, особенно горела жаром левая нога .
  - Чувствуешь что нибудь? - спросил батюшка.
  - Чувствую отвечаю. А как не чувствовать такое тепло. А я в галошах был в которых горели стопы моих ног.
  - Ну вот и хорошо, сказал батюшка и убрал крест. Я больше не болел до тех пор пока снова не впал в грехи.

  Прошло время. Звонит Вячеслав и говорит:
  - Сергий, мама едет, там в спальне стоят "баулы", придёт Валера открой ему дом пусть заберет, это его вещи. Валера, это монах нашего монастыря, ныне рукоположен в священники (иеромонах) в Старочеркасском мужском монастыре.

  Пришёл ко мне Валера и мы пошли забирать вещи. Я открыл дом, Валера взял сумки и смотрит на меня.

  - Сергий, а можно их у тебя на время оставить?
  - Да не вопрос отвечаю, можно.
  Он говорит, - ты не бойся, тут ничего такого нет, иконы и вещи. Он открыл сумку и достал большую икону с ликом Богородицы, какой именно не помню. Она вся была покрыта МИРОМ. Она мироточила, и это именно она издавала в спальне этот приятный запах который я не мог понять чем пахнет.
  - Вот, пусть она у тебя по будет. Мне в монастырь её нельзя, на то есть причины, о которых он мне не сказал, хотя так хочется выставить её в храме на  центральный аналой. Икону я поставил у себя дома в красный уголок. Всё остальное долгое время хранилось у меня в комнате.

  Прихожу я как то на работу в монастырь, мы тогда под руководством иеромонаха Ираклия, фундамент на монастырскую хлебопекарню заливали, я и ещё два друга, Михаил из станицы Боковская и инок Авив. Меня в то время снова мучал живот толи от натуги, тяжело ведь было очень все вручную, толи ещё от чего то не знаю. Монах Валера был поставлен отцом Ираклием следить за нашей работой и докладывать ему о всем происходящем, что греха таить, выпивали мы с Михаилом как и на любой стройке втихаря, но Валера нас никогда не сдавал. Так же выдавал нам цемент и разный рабочий инвентарь, проволоку, арматуру, гвозди...


  Увидев как то меня Валера спросил:
  - Что с тобой?
  - Живот мучит говорю.
  Он стал пристально смотреть мне в глаза, и говорит, - пошли.

  Завёл меня тихонечко в жилой корпус где жили послушники и монахи, открыл дверь своей кельи, завёл тайно на порог так как без благословения, взял большой камень галыш крест накрест обклеенный какой-то церковной лентой. Это я говорит был в Серафимовичах ( Волгоградская область ) и прикладывал его к стопе Богородицы. Не бойся, он освящен, и приложил его к моему животу. Мама дорогая, что с ним началось. Кишки как взбесились. Быррлю-лю-лю, быррлю-лю-лю, ходили ходуном, всё внутри меня переворачивалось, булькало, кряхтело. Уберет камень тишина, приложит и снова бурчит и ходит ходуном весь живот до самых почек. И так несколько раз, и я забыл что такое болезнь живота.
- Хватит, сказал он, не говори никому, что ты был здесь. Он же волновался из за того, что без благословления провёл меня. Вот так было второе чудо исцеление.

  Ступени веры - 3

                ПРЕДИСЛОВИЕ

  В середине 90-х, на территории нашего Свято-Покровского мужского монастыря на месте храма Георгия Победоносца стояла бывшая школьная мастерская для мальчиков, а в главном храме Пресвятой-Богородицы находился школьный спортивный зал. И в 1990-91гг, он стал прежним храмом, в котором служилась Божественная литургия пока не наступал холод.
  В зимнее время служба проходила в бывших мастерских, в так называемой калаурке. С права от входа был храм, посреди него центральный аналой, а за ним солия и, алтарь. Полевой стороне от входа, была просфорная, а за ней отгороженные друг от друга простынями кельи. Там жила схимница, матушка Ефросиния, иноки, послушники, и два монаха Викентий и Алим. Монах Викентий ныне иеродиакон, а монах Алим игумен, настоятель монастыря.

                ПРАЗДНИК СВЯТОЙ ТРОИЦЫ

  Я очень любил праздник Святой Троицы, когда все два храма были украшены скошенной травой в перемешку со степными и луговыми цветами. Пол был усыпан так, что в траве по щиколотку утопали ноги, пока она не уляжется и не притопчется ногами прихожан, а их в то время было очень-очень много, все соскучились по церкви, особенно старушки, ведь её не было не один десяток лет.
  В большом храме стояли берёзы, словно они тут и росли. Пьянящий запах скошенной травы, цветов, чабреца  и, душистого ладана. Записки о здравии и за упокой, подавались десятками, сотнями листков. За короткий срок они могли накапливаться мешками. Потом естественно всё сжигалось в печи, ничего не попало в попрание.  Такие записки ведь одноразовые. А вот сорокоуст, записывался в тетрадь, а листок так же потом сжигался. Все кто хотел, имели свои помянники и, они хранились у кого-то дома, а у кого в храме, помянники подавали вместе с записками во время литургии в алтарь, выпекалось множество просфор, крестили детей и взрослых.

                ОСВЯЩЕНИЕ ЖИЛИЩА

  В те годы, у меня была лошадь, и я возил иеродиакона Антония, монахов и, игумена Алипия тогдашнего настоятеля монастыря, потом он стал архимандрит (ныне покойный), по окрестностям села и, по другим близлежащим селениям и захолустьям. Все просили одного - освятить дома и подворья. Люди просто изголодались по Богу и церковным требам.
  Люди жертвовали за это кто что мог, живую курицу, деньги, яички, сало, фрукты, овощи, ведь монастырь тогда не имел у себя ничего. Не было ни подсобного хозяйства, ни огорода, ни денег, ни угля, ни дров. Жили впроголодь и в спартанских условиях, спали зачастую в одежде. Спали на кроватях которые пожертвовали люди, часть отдала бывшая местная больница, а так же пожертвовали и старые матрасы и одеяла. Стирали всё руками в стареньких корытах, мыться было не где. Из пищи была вода, хлеб, и то, что люди могли оставить на поминальном столе. Праздник был, если на столе была гречневая каша.
  И вот всё, что давали нам люди за освящение жилища, я аккуратно укладывал в телегу и, это помогало монахам жить. Это спустя годы монастырь преобразился  и стал жить самостоятельно. Но я и моя семья, милостию Божией, не разлучны с ними и по сей день.
  Во дворе монастыря был погреб, и он каждую весну в марте наполнялся водой и, я нередко вместе с монахами спасал картошку, и другие продукты прямо на лодке.
  Опускали её по ступенькам и, вперёд, они в рыбацких сапогах, или в костюме шахтёра, но это ничего не меняло, ледяная вода и, всё нужно было собирать голыми руками опуская их по самые плечи. А рядом проходило русло реки. Сейчас их погреб на скотном дворе в глубокой бетонированной яме, там раньше при СССР была керосиновая лавка под землёй и, вот теперь она служит отличным и сухим погребом.

                РОЖДЕСТВО ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА

  Любил я так же и Рождество. Моя жена Фотиния (Светлана) соседка Люба (ныне покойная) и другие прихожане помогали украшать храм. Наряжали ёлку, делали из лапника сосны ясла, пекли десятки агнцев.
  В храме было очень красиво и празднично, дождик, снежок, шары (ёлочные игрушки). В конце службы дети и взрослые встречали Деда Мороза. Это был один предприниматель, наш друг из Ростова-на-Дону по имени Игорь. Он облачался в костюм и, приезжал на красивых санях которые тянула пара украшенных лошадей. Раздавал детям подарки, слушал их пение и стихи. Ему даже письма писали дети, кто и что хочет, о чём мечтает и, он привозил, кому-то коньки, кому ролики и другое. В самом конце был незабываемый салют, тоже на пожертвование Игоря, который никто первое время не ожидал, а потом привыкли.

                ПАСХА ХРИСТОВА

  Любил очень и праздник Пасхи. Сколько было в храме людей, во дворе храма и за его пределами сказать трудно. Я с послушниками собирал полные цинковые ванны, выварки и кастрюли тем, что жертвовали после освящения люди, кто сколько мог. Крашенные яйца, сало, куличи, конфеты, деньги и другое. Потом всё это батюшка развозил по областным детским домам и в дома престарелых. Люди стояли по кругу в храме, во дворе и, за его пределами. У каждого горели свечи в руках и на пасхах, как же это было красиво.

                ПРАЗДНИК КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ

  Во дворе у стен старенькой калаурки стояли большие оцинкованные ванны и выварки с замёрзшей водой, а в самом храме стояли на двух столах людские вёдра, банки и фляги с водой. На них горели свечи которые я не успевал разжигать и поправлять, они падали и тухли, плохо держали привязанные верёвочки и резинки.
  И вот после освящения воды, разбивали на улице в ваннах лёд, и все желающие могли совершить омовение. Люди стояли босиком на снегу и выливали на себе на голову по 3 ведра воды со словами:
  - Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа аминь.
  Воду носили мы вёдрами из соседнего двора, а это было далековато, в частном дворе стоял качок, и чтобы набрать в ведро воды, надо было сначала её налить в трубу, и после этого качать рычаг. И так каждый раз, пока не наполним всю тару какая есть водой во дворе и на "кухне" монастыря.
  И вот, после такого омовения, я уходил домой с сосульками на голове. Потом спустя время на святом источнике, где когда-то было явление Божией Матери, поставили сруб колодца и, позже сделали часовню. Вечером, на кануне праздника Крещения Господня на источнике был проведён чин освящения воды и, утром на восходе солнца я всегда набирал себе воду в трёх ведёрный пластмассовый бочонок.
  Но перед этим, выливал на себя три ведра воды. Вытираться нельзя, да и никто не вытирался. Я босыми ногами прилипал ко люду, такой был сильный утренний мороз. Помогал набирать из источника воду палкой с крючком, на котором крепилось ведро. Тяжело конечно было вытаскивать и набирать кому-то в бутылки, а кому в банки. Меня меняли послушники. Прибывали и прибывали новые люди, которые тоже обливались водой. Через два года на этом месте были построенные с перегородками кабинки для омовения женщин и мужчин.

  И вот когда монастырь набрал силу, мы стали по окончании литургии ходить крестным ходом к этой часовне и уже оттуда за окраину села на иордань, где посреди реки был сооружён ледяной крест, прорубь, то есть иордань с деревянным помостом, а так же деревянные дорожки от берега. По лугу уложен камень пластушка для автомобилей и людей, чтобы не застревали колёсами и ногами, вы себе представить не можете сколько во всё это вложено труда.
  На берегу стояли надувные шатры для переодевания, палатки. Я следил за кострами, подкладывал дрова заготовленные нами за 3-4 дня до праздника. Костры горели беспрерывно двое суток.  Мы дежурили возле них, так как поток людей длился не один день. Чтобы окунуться, Иордань стояла 10 дней.
  Была полевая кухня, Фотиния, (моя жена) - готовила трапезу в монастыре и, потом раздавала по мискам людям на речке. Было первое, второе, третье, салаты. Чай был из моих трав, моя добрая гордость, которые я собираю каждое лето.
  Был приглашённый казачий хор, катание на санях, верховая езда, песни, салют, в мою задачу так же входило и выпускание из клеток голубей, которые потом возвращались обратно домой к своему хозяину. Батюшка брал их на прокат. Стояли столы с разными яствами, яблоки, мандарины, конфеты, кондитерские из делия, пирожки, и другое.
  Некоторые люди уезжали и приезжали снова и снова, по нескольку раз, и вновь окунались в воду. Я как-то спросил у одних:
  - Почему вы уезжаете и приезжаете сюда снова?
  - Не знаем говорят, - тянет и тянет сюда, "купались бы и купались". А окунались в воду все, по три раза с головой, так положено, дети, взрослые, старики и старушки, а сколько было радости и счастья на их лицах, этого не описать, это надо просто увидеть. Мой друг отец Михаил окунался 11 раз, окунётся, сядет на льду у ледяного криста, обнимет его о причитает:
  - Как хорошо, Господи, как же хорошо... Сын мой Дмитрий (ныне чёрный монах, рукоположен в сан священника, отец Иосиф)погрузился в воду 14 раз. А я 19 по три раза, то один, то с гостями по их просьбе и так днём и ночью.
  Были и те, кто стеснялся прилюдно окунаться в иордань, и приезжали ближе к полуночи, чтобы никто не увидел. Мы не давали замерзать воде в ночное и утреннее время.

  Какая же была тоска потом, глядя на пустую степь и перетоптанную ногами людей дорогу, на втоптанную в грязь пластушку, потому, что там сыро, рядом мини-озера и река. На пустой и безлюдный берег, ведь совсем недавно на нём бурлила жизнь, по хлеще чем на каком либо рынке.

  В настоящее время монастырь живёт и процветает, частые гости, паломники, три действующих храма, трапезная, жилой комплекс (кельи), всё обогревается газом.
  Провели воду, есть сад, виноградники, огороды, своё подсобное хозяйство, во дворе туи, ели, цветочные клумбы, всё ухоженно, красота.
  Я как вспомню, как носили с монахом вёдра с водой за "тридевять земель", аж дико становится.
  Один год, я, инок Авив и, мирянин Михаил из казачьей станицы заливали фундамент под монастырский хлебозавод. Но дальше фундамента дело не пошло, что-то перебило это строительство. А так бы монастырь мог производить свой собственный хлеб не только для себя, но и для других районов, как хлебозавод, но только хлеб был монастырский, с особенным запахом и вкусом. На наш источник без конца и края приезжают отовсюду люди, чтобы набрать воды. Помню как одна женщина подобрала меня на трассе и довезла можно сказать прямо к дому. Она была из Воронежской области, приехала специально чтобы набрать воды. Её салом просторной машины был весь заполнен пятилитровыми бутылками, а так же и багажник. Она приезжает к нам за водой постоянно, как она выразилась, закрывает концентраты в зиму, помидоры, огурцы и прочее.

 

       СТУПЕНИ ВЕРЫ - 4. Размышление

  "ЖИВИ В ПОИСКАХ БОГА - И БОГ НЕ ОСТАВИТ ТЕБЯ" - Лев Толстой.

  "ЕСЛИ МНЕ МАТЕМАТИКИ СКАЖУТ, ЧТО ИСТИНА НЕ В ХРИСТЕ, Я ПРЕДПОЧТУ ХРИСТА" - Ф. Достоевский.

  «САМЫЕ СЕРЬЁЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА ПРОИСХОДЯТ ОТ ТОГО, ЧТО ОН УТРАТИЛ ЧУВСТВО ОСМЫСЛЕННОГО СОТРУДНИЧЕСТВА С БОГОМ И В ЕГО НАМЕРЕНИИ  ОТНОСИТЕЛЬНО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА» - Ф. Достоевский.

                ПРЕДИСЛОВИЕ               

  Как не крути, но я появился на свет на острове "Рыба", а точнее на Сахалине.
Но вскоре по воле Господней, пришлось покинуть этот красивейший и богатейший край, и уехать с мамой на материк. Жили на её родине в Сибири, потом в посёлке Каракемир Алматинской области, пока в 1971 году не переехали на донскую землю, где и живём поныне.
  Я много раз размышлял, почему из края земли, меня жизнь привела именно в это место в котором я сейчас живу? Я уверен, что это всё Господь Бог, Его Святой промысел, по Его Святой воле, я живу сейчас именно здесь, где живу.

                СТРАШНЫЙ СОН

  Алматинская область, посёлок Каракемир, мы жили в бараках, я ходил в детский сад. Но однажды утром меня не могли разбудить, чтобы идти в садик, я издавал мычание. Спал беспробудно пять суток, был доставлен в больницу, где поставили диагноз летаргический сон. Делали переливание крови.

                ОСЛОЖНЕНИЕ

  1977 год, я ходил в третий класс и, зимой заболел гриппом, который дал осложнение на носовое кровотечение. Меня заливала кровь, вставляли в нос тампоны, вызывали множество раз скорую помощь, кололи хлористый укол заставляя глубоко дышать, и моё тело нагревалось так, что я думал расплавлюсь. Но ничего не помогало, от потери крови я стал угасать, и меня отправили из районной больницы в город Миллерово, где вливали донорскую кровь, и я быстро поправился.

  У нас в семье не было верующих людей, кроме мачехи моей мамы, но я её видел редко, она жила за 400 километров от нашего села. Но я чувствовал, был уверен что Бог есть, и я неоднократно, не зная, не е-ди-ной молитвы, обращался к Нему за помощью как мог, и я думаю был услышан, так как исполнялось то, о чём я просил Его всем сердцем. В школе меня с ненавистью некоторые ученики называли Боговерующим.

  ВЕЛИЧАЙШЕЕ КОВАРСТВО ДЬЯВОЛА - УБЕДИТЬ НАС, ЧТО БОГА НЕ СУЩЕСТВУЕТ. - Шарль Бодлер.

                ПАДЕНИЕ ВНИЗ

  Служа в С/А, я на утренней пробежке мысленно молился, и о чём-то просил Бога. Помню как меня командир отделения попросил на заводе АТЗ, где мы работали, подняться на эстакаду теплотрассы, на которой лежали большие трубы обмотанные стекловатой, там работал сварщик и его помощники, трубы лежали на уровне второго этажа, и к ним приваривалось металлическое ограждение по всей длине на подобии перил. Мне нужно было вернуть сварщику перочинный нож, который он давал сержанту. И я полез по железной лестнице в проём, на котором лежал сверху уголок, и я в самом верху взялся за него руками и он отлетел, так как просто лежал, и ждал своей очереди когда приварят. Я шевельнул его и полетел спиной в низ с высоты  второго этажа. Но уголок диагонально застрял между приваренных стоек, и я повис, не упал. Это было чудо. Потом я поднялся вновь и. отдал нож хозяину.

                ОТЧАЯННЫЙ ПРЫЖОК

  Мы с сослуживцем Александром Савиным, докрашивали огрехи на девятиэтажном здании голубой краской. До этого, мы весь фасад здания окрашивали в троём. Нашу платформу на которой мы стояли, поднимал стрелой рельсовый башенный кран, и мы валиками красили стены. Но остались недокрашенные пятна с торцевой стороны, и нам пришлось сколотить  табурет 3-4 метра высотой с перилами, ставили на него длинную деревянную лестницу и, я вбив в неё на самом верху гвоздь цеплял ведро с краской, залазил на лестницу, и опуская в ведро валик на длинном шесте кое как поднимал его в верх, и закрашивал эти "лысины". Но однажды вся эта конструкция пошатнулась и стала плавно падать. Всё, что я успел сделать, это развернуться опираясь руками о стену лицом к опасности. Видя как я падаю мой напарник пришёл в ужас. Я же решаю прыгать на ту самую теплотрассу с большими трубами, которая тянется зигзагами по всей территории завода. Прыгнув, я попал ногами на бетонную стойку, (опору) провалился между трубами и, благополучно присел на трубу, даже не прикусив язык. Если бы не опора, я бы провалился целиком по самую голову, но она задержала моё дальнейшее падение.
  Табурет упав, разлетелся на четыре части, краска в ведре с валиком благополучно повисла на крючке теплотрассы, а она была последняя, и мы потом корячась докрашивали неприятные пятна с крыши девятого этажа. Что делать, приказ есть приказ.

                ВЕРХОЛАЗ

  Я работал на том же здании с кровельщиками, мы заливали горячим битумом крышу и укрывали рубероидом для изоляции. Я топил специальную печь, в которой грелся битум, разливал во фляги и цеплял за крючки того же башенного крана и он доставлял их на крышу. Но один раз не было крановщика, и я поднимал поочерёдно фляги по внутренним лестничным пролётам внутри здания на самый верх. Но я решил упростить свой труд, и рискнул поднимать флягу по наружной лестнице, и полез.
  Молодой был, сильный, крепкий, подниму на две перекладины и, сам поднимаюсь. Залез на крышу второго этажа, и полез на основную крышу. Трудно было, но поднялся. Я лезу, а лестница болтается, и когда я поставил флягу на бордюр крыши, то увидел, что лестница не закреплена, а просто еле держится сверху бордюра своим весом, её ещё не укрепили строители.

                НЕ УПАЛ
  Через день я самостоятельно покрывал крышу мастикой, раскатываю рубероид ногой, потом зачем-то решил идти в перёд спиной и тащить за собой "парашу", это обрезанная стальная бочка в виде тазика, и что-то меня вдруг остановило.  Я повернулся и обомлел, ещё пол шага и, я бы упал с крыши девятого этажа на бетонные конструкции и торчавшую из них арматуру арматуру.

                ПАДЕНИЕ ДЕРЕВЬЕВ

  После армии, я сразу женился и, уехал с женой Светланой на свою родину, на милый сердцу остров Сахалин, в гости к отцу, где и прожили с ней два года.
  Работал на лесоповале, где меня не однократно спасало от неприятности бегство от падающей пихты и лиственницы. Я путался в обрубленных ветках ногами, и не мог убежать, и эти зелёные исполины падали рядом со мной, и моё тело проходило между их массивных ветвей.
  Висел над обрывом на стволе ели, когда не видя меня трактор трелёвочник шевелил связанную мной чекерами "пачку" леса. Я спрыгнул со ствола дерева в небольшой, но крутой распадок на камни, покатился в низ, и встал без ушибов и царапин.

  1985 году я был на свидании у девушки, теперь уже жены, в том селе где сейчас и живу. Я увидел мерзость запустения, то есть церковь которую оплели старые вербы и черноклёны. Это была первая церковь к которой я прислонился и плакал, почему я не знаю. Сейчас она уже не просто церковь, а с 1991 года Храм Покрова Пресвятой Богородицы. Рядом построенный новый храм Георгия Победоносца.
  С 1991 года был скит, ныне же Свято-Покровский мужской монастырь, и я его прихожанин. У меня милостию Божией есть свои послушания, друзья, приезжают паломники. Я и моя семья помогаем в монастыре чем можем. Супруга и дочь по возможности работают на трапезной, я управлял коров, читал записки в алтаре, иногда пономарю, читал на клиросе молитвы ко Святому Причащению, и многое другое. У нас друзья монахи, настоятель, и батюшки, смотрю за лампадами и свечами на подсвечниках. Много верующих друзей.

  "ЕЩЁ НАСТАНЕТ ДЕНЬ, КОГДА БУДУТ СМЕЯТЬСЯ НАД ГЛУПОСТЬЮ СОВРЕМЕННОЙ НАМ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ". - Луи Пастер.

  В 1994 году я пас дойный гурт в колхозе, где на полном скаку моя лошадь попадала ногой в байбачью нору, и я кубарем вместе с ней падал без единой ссадины и ушиба.
  Переворачивался ночью с полной телегой досок в крутую балку, телега ломалась, оглобли буквой Х скрестились на шее коня, а я вновь милостью Божией без единой царапины. Съезжало на бок седло на полном скаку, и я от неожиданности падал спиной на груды песчаных камней. А ведь мог убиться ударившись головой о камни, или сломать позвоночник, но всё слава Богу обошлось.

                РАЗМЫШЛЕНИЕ

  Я задумывался, почему я кто его знает откуда, попал именно сюда? Не думал я и не гадал, что моя супруга, и вся семья станет воцерковлённой. Что мой сын будет посещать святые места, пройдёт Великорецкий крестный ход и станет монахом священником.
  Пройдёт тысячи километров, крестным ходом, из Питера до Екатеринбурга на место казни царской семьи, а точнее Великого Угодника Божьего Искупителя, Страстотерпца Царя Николая Второго и его семьи.
  Моя супруга Светлана тоже посещала святые места, а ведь была далека от Бога. Она говорит, что я их привёл в церковь и к вере. Значит всё это время Господь вёл меня к себе, и привёл туда, где как мне кажется я и должен быть. Всё по Его Святой воле.  Я на своём месте, с нужными мне людьми, которые окружают меня. Я не представляю другой жизни без них. Мне хорошо с ними, от них веет добром, теплом, в них нет зависти, злости, скупости, сквернословия. Лишь покой и доброта.
  Похоже, я милостию Божией благополучно пережил все эти оказии для того, чтобы соединиться со своей любимой Светланой, со своей данной мне Богом женой, НАСТОЯЩЕЙ ЖЕНОЙ, так как мы венчаны в храме Покрова Пресвятой Богородицы, в нашем Свято-Покровском мужском монастыре, нашим другом и духовным отцом, иеромонахом Антонием.
  Спасибо Господи, что оберегал меня всё это время. Спасибо Господи что я живу здесь, хотя и скучаю по Сахалину. Спасибо Господи Тебе за всё.

  "В БЕСКОНЕЧНОЙ ВСЕЛЕННОЙ ОБНАРУЖИВАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ БЕСКОНЕЧНО СОВЕРШЕННОГО РАЗУМА". - Альберт Эйнштейн.


         КАК НЕ ЛЮБИТЬ СВОЮ ЖЕНУ? Фото автора.

  Как не любить свою жену?
  Как же ней не любоваться?
  Как каждый день и каждый час,
  Сильнее не влюбляться?
  Не приедается она,
  И к ней не привыкаешь,
  А в недра сердца своего,
  Поглубже запускаешь,
  Не верю, что любовь уйдёт,
  Исчезнет как туман...
  Десятилетия пройдут,
  Закончится роман,
  Чем длиньше годы, тем сильней,
  Сердца к друг другу тянутся,
  И добровольно никогда,
  Поверьте не расстанутся (С. Юрченко-Целищев).

  ЖЕНА НИКОГДА НЕ ВЫШЕ ТЕБЯ.  НИКОГДА НЕ НИЖЕ ТЕБЯ. ВСЕГДА РЯДОМ С ТОБОЙ. (Уолтер Винчелл).

  Я со своей женой Светланой знаком с самого детства, со школы, а точнее, мы друзья по несчастью, лежали вместе в детском отделении ЦРБ, там и познакомились. Но мне кажется, что мы были знакомы давно, просто не знали об этом. Находясь на лечении, мы все дни были вместе, да и после больницы тоже, нас соединяли письма и, искреннее чувство первой любви.
  После окончания школы и, до призыва на службу в С/А, так-же были вместе. В армии нас соединяли во едино частые письма и надежда на скорую встречу. За тем свадьба и, вот слава Богу мы вместе и по сей день.
  Живя в посёлке Гастелло на острове Сахалин и работая в лес промхозе, я с тоской оставлял её уезжая в лес на работу, так не хотелось расставаться с любимой женой на эти 8 трудовых часов. А какая была травма души, когда меня отправили на три месяца на вахту, так же заготавливать лес. Я видел её один раз в неделю по выходным.

  ОСЕДЛАЛО СЕРДЦЕ МОЗГ И КУДА-ТО СКАЧЕТ,
  ТО СМЕЁТСЯ ОТ ЛЮБВИ, ТО ТИХОНЬКО ПЛАЧЕТ,
  МОЗГ РАССУДОК ПОТЕРЯЛ, СЛУШАЕТ СЕРДЕЧКО,
  И СГОРАЮТ ОТ ЛЮБВИ ОБА СЛОВНО СВЕЧКА,
  РАЗДЕЛЯЮТ ИХ С ЛЮБИМОЙ КИЛОМЕТРЫ, СОПКИ,
  НЕ ПОМОГУТ ОТ ТОСКИ, НИ СТО ГРАММ НИ СТОПКИ,
  НЕТУ РАДОСТИ В ДУШЕ, В ТЯГОСТЬ ВСЯ РАБОТА,
  И БЕЗМОЛВНО Я КРИЧУ, ГДЕ ЖЕ ТЫ, СУББОТА?

  Когда учился в лесо-техшколе города Южно-Сахалинск  на бульдозериста целых пять месяцев, я приезжал к ней каждое воскресенье на пол дня, и не мог  отпустить её из своих объятий и, чуть не плача от неуёмной тоски уезжал обратно.
  ВОТ ТАК И Я С ЖЕНОЙ В РАЗЛУКЕ,
  ПОДВЕРЖЕН БЫЛ ТОСКЕ И СКУКЕ.

Ругала она меня, и порой крепко, за то, что так много денег тратил на поезд. От посёлка Гастелло до станции Южно-Сахалинск ехать всю ночь. Я зачастую ездил стоя, так как не хватало мест ни в купе, ни в плацкартном вагоне, ни на деревянных скамейках вагона обыкновенной электрички.
  Я привозил ей на удивление соседям из тайги букеты цветов, саранки, лилии, дикие пионы. Добывал для неё на охоте дичь, утку, рябчика, кулика, и прочее. Ловил разнообразную рыбу, приносил осьминога, мидии, гребешки, ламинарию, крабов и т-д, и т-п.
  В лесу я зарабатывал хорошие деньги и, с удовольствием баловал свою жену. Сколько подарил разнообразных серёжек, браслетов, колец, и молодёжных платьев. Мы ведь тогда были совсем молодыми. Был великий соблазн отправиться в круиз по океану Владивосток-Япония-Индия... вообщем, что-то ещё, подзабыл с годами. Но после рождения дочери Оксаны не смогли, и уехали на материк, на Донские просторы.
  Да, на Сахалине Светлана подарила мне дочь Ксению, а через год, на материке сына Дмитрия. Они получается у нас погодки. Она подарила мне замечательную тёщу, которую я очень люблю и ценю.
  Помню как пошли однажды с ней по грибы и случайно заблудились. Брели по слегка подсохшей топи болота, по пёстрой осенней тундре и, не могли понять где мы. Нам помог гудок поезда и стук его колёс, он просто спас нас. Благодаря ему, мы вышли к берегу океана и, тем самым спаслись. Туда шли, по старому японскому аэродрому, выложенного из толстого квадратного железа, а обратно болотом к родному океану.

  Мы всегда и везде были вместе. В кинотеатр или в баню, только вдвоём. На океан тоже. Никогда не забыть тех минут когда мы с ней поднимались на тур базу "Горный Воздух" в городе Южно-Сахалинск. Я посадил её в кресло канатной дороги, а сам сел в следующее, так и поднимались на вершину сопки поглядывая друг на друга и, болтая высоко над землёй ногами.
  В Пятигорск вместе, в Сочи или Адлер тоже. На малый Грушинский фестиваль авторской и бардовской песни вместе, но это до 2019 года, до всемирной эпидемии. На всевозможные рынки вместе, транжирить деньги вместе, управлять и выводить скот вместе, в огород или на уборку сена всё, всё вместе. На праздники дня села в райцентре вместе, на свадьбы, юбилеи, дни рождения , поездки по гостям, или ещё куда нибудь только вместе.

  СЧАСТЛИВ ТОТ, КТО НАХОДИТ НАСТОЯЩЕГО ДРУГА, И ГОРАЗДО СЧАСТЛИВЕЕ ТОТ, КТО НАХОДИТ НАСТОЯЩЕГО ДРУГА В СВОЕЙ ЖЕНЕ (Франц Шуберт).

  Вот как не любить свою Свету, когда она не только жена, а близкий друг, самый настоящий друг, который помогает во всём и всё мне доверяет:
  Побелку, покраску, не противится тому, что я готовлю на кухне всё что мне заблагорассудится. Захочу варить варенье, - пожалуйста, закрывать какие нибудь разносолы на зиму или экспериментировать с ними, - да без проблем, эксперементируй. И получается всегда очень вкусно. Люблю готовить корейскую кухню, так она напоминает мне Сахалин, вводит в ностальгию по милому сердцу острову. Ну вот как скажите мне не любить такую жену? Вот как говорил президент США, помнит кто-то или нет?

  НЕБЕСА НЕ БУДУТ ДЛЯ МЕНЯ РАЕМ, ЕСЛИ Я ТАМ НЕ ВСТРЕЧУ СВОЮ ЛЮБИМУЮ ЖЕНУ(Эндрю Джексон).

             ДЕТСКИЕ ПРОКАЗЫ - Судьбы людские (Продолжение к заметке Король багрового восхода).

  НЕ ВСЕ ОТЧЁТЛИВО ПОМНЯТ СВОЁ ДЕТСТВО, ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ И ЮНОСТЬ, А Я ПОМНЮ. пОМНЮ ВСЁ ДО МЕЛОЧЕЙ, НИЧЕГО НЕ СТЁРЛО ВРЕМЯ ИЗ ПАМЯТИ(С. Юрченко-Целищев)

  ВСЕГДА НОСИТЕ СВОЁ ДЕТСТВО С СОБОЙ, И ВЫ НИКОГДА НЕ СОСТАРИТЕСЬ (Том Стоппард).
СЧАСТЛИВ ТОТ В КОМ ДЕТСТВО ЕСТЬ. (Мери Поппинс).

  С четырёх летнего возраста я был предоставлен сам себе. В детский сад не ходил, что потом  сказалось на моей школьной жизни. Сначала я был в семье один, много позже появились младшие братья - Юра и Витя. Мама и отчим - почти всегда на работе, а я проводил время один, среди многочисленных игрушек.
  Я знал о других детях, но не знал, что значит играть с детьми. Когда мне исполнилось пять лет, мы переехали в новый барак - дом на четыре семьи. Отчим работал газоэлектросварщиком на районном предприятии "Сельхозтехника", а мама, как она говорила, - на базе. И вот тут-то и начались мои первые приключения и стычки. Я встретился с местными мальчишками - моими сверстниками и постарше.
  Самого старшего звали Костя Переверзев, (ныне мой хороший товарищ), он тогда был моим соседом через мини-огород и штакетный забор. Я всячески дразнил их, в том числе и его, а они не могли меня поймать. Дразнил всех через забор, доставал сквозь окно, из оконной форточки и даже на улице, убегая от них во весь опор. Они колотили меня, если внезапно встретят, а я потом снова дразнил ещё пуще и хуже, мстя таким образом за полученные тумаки. Каких только слов я не находил, откуда они появлялись я не знаю, но противные до ужаса, за что они клятвенно клялись прибить меня.
  Когда я пошёл в школу, то первые три класса для меня были очень тяжелы, особенно первый. Я много раз пропускал уроки, прятался в колхозном саду, на болте, в лесополосе, да где я только не был. Сколько раз получал ремня знают - только мои несчастные ягодицы. На вопрос матери: "Почему не был в школе?", я сквозь слёзы отвечал:
  - Там плохо, я не буду туда ходить. Она не могла понять того, что мне дико находиться в коллективе, так как я привык к одиночеству. Многие дети после школы ходили играть на площадку детского сада, в который они ходили до школы. А я не мог с ними пойти, я не знал, как себя вести.
  Время постепенно всё расставило по своим местам, и уже с четвёртого класса я не один, а с друзьями-одноклассниками прогуливал уроки. Мы, подражая взрослым, научились курить - курили дубовые листья и "бычки" (подобранные окурки). Самыми лучшими днями были суббота и воскресенье. В эти дни я часто приходил в гости к пацанам-одноклассникам. Мы целый день гуляли по холмам, лесу и Новопавловскому кургану. Курили неизменные "бычки" и стреляли из самопалов-пугачей, сделанных из масляной трубки трактора, которые воровали, пока не видит механизатор.
  Голодный и измождённый я возвращался домой в полной тоске, из-за того, что завтра идти в школу. Ходили смотреть индийские фильмы, после которых чувствовали себя героями, в роли которых снимались известные индийские актёры Радж-Капур, Джитендра, Бачан, и нередко "воевали" спровоцировав с кем-либо драку.
  Я очень любил перемену перед уроком физкультуры. Мы с другом по очереди подглядывали в девичью раздевалку, и нередко ссорились между собой, так как каждому хотелось подольше понаблюдать. Волнение наших сердец выдавалось учащённым дыханием. Потом об этом месте узнали все, и это дело быстренько прекратилось.
 
  Часто срывал уроки, смеша весь класс, из-за меня всех оставляли после уроков, и пацаны грозили мне кулаками. Учитель по физкультуре Алексей Ефремович называл меня Аркадием Райкиным. За срывы уроков я неоднократно наказывался учителями - стоял в углу, или меня выгоняли из класса в коридор.
  Казалось бы, невероятно, но на экзаменах в конце восьмого класса у меня были по всем предметам двойки. У меня спросили:
  - Серёжа, ты пойдёшь в девятый класс?
  Я ответил, что нет.
  - Вот и молодец, вот и правильно, - облегчённо вздохнули учителя, поставив мне по всем предметам тройки и четвёрку по пению, но она и так была твёрдая. Даже по труду тройку поставили, а в журнале стояла двойка. И я был счастливый-пресчастливый, бежал вдоль реки Ольховой и во всё горло кричал: - "Ура!" - это из- за того, что больше не пойду в школу.
  Обучался я в двух ПТУ, но первое бросал, так как там было тоже самое, что и в школе - не интересно. Пропускал занятия, мотался по области. Даже был привод в милицию за бродяжничество, а однажды был во всесоюзном розыске. Моё фото висело в райцентре на стенде, среди разыскиваемых лиц и объявлений - это отчим постарался. Он думал, что я пропал, а я просто в гости ездил. Мой одногруппник тогда сообщил родителям, где я нахожусь.
  Однажды пришёл в школу попроведовать ребят, оставшихся учиться дальше, но был выпивший. Скуки ради (а я не люблю, когда скучно) ночью на вокзале познакомился с каким-то мужиком. На железнодорожной станции города Миллерово мы выпросили вина из товарного вагона, его в вагоне в ящиках куда-то везли. Потом с какой-то цыганкой пили его у вокзала.... Тогда меня директор школы Иосиф Алексеевич Гетманский определил в милицию, позвонив по телефону. Этого могло бы и не произойти, но я стал во время урока вызывать товарища через дверь класса и строить рожицы незнакомым девчатам, прибывшим учиться из периферии.
  Работая после очередного ПТУ на стройке, я крепко достал одного прораба (ныне покойного), смешил выходками мужиков, они же меня и в армию провожали. Многих уже нет в живых, а с живыми до сей поры имею крепкую дружбу.

  КАК ГОВОРИЛ ДЖОН БРЭДШОУ: ВСЕ МЫ ОСТАЁМСЯ ДЕТЬМИ, СОСЛАННЫМИ ВО ВЗРОСЛУЮ ЖИЗНЬ.

  Служа в армии, я насолил многим гражданским людям - это разного рода воровство на гражданских объектах, огородах, цехах, столовой и магазинах. Ах, я молодец! Не ведал, что творил... В армии меня одни называли клоуном, так как я смешил всех, у кого есть чувство юмора. А другие, глядя на меня, говорили чтобы я после службы работал в снабжении, так как я мог всё достать, утащить, и не попасться - железные трубы, шпаклёвку, краску, тележки, гражданскую одежду, обувь, большие зеркала, и многое другое. Доставал сахар и дрожжи, ставил во флягах на мусорках брагу и, когда поспевала приносил так, что никто не знал и не видел, где я её беру. Всё мог добыть и принести сержантам, и другому командному составу. Ещё в школе я легко обчищал карманы и портфели учеников, нередко прямо на уроке. Прости меня, Господи! И если мне не нравился предмет, например география, то я на него не ходил. Мама много раз после школьного собрания кричала на меня дома и говорила:
  - В трудколонию тебя надо отправить...
  Со своей будущей женой я знаком с пятого класса, а она была в то время в третьем классе. Терпит меня окаянного за мои выходки, а ревнивая - каких свет не видывал. Демобилизовавшись, я сразу женился, и мы уехали на Дальний Восток, а точнее на остров Сахалин в гости к моему родному отцу, где прожили два года. Там же родилась дочь Оксана.
  Потом был снова материк. Смена множество работ, везде - маленькая зарплата, не то что на Сахалине. Колхоз, перестройка, и огромное количество событий, компаний, походов, поездок и путешествий. А приключений - столько, что если всё сложить в тома, то это будет выше башни Останкино.
  У меня по сей день нету ни одного врага, все - друзья. Я ни разу ни на кого не накричал, ни с кем не поссорился, никого не осудил. Я люблю всех людей, особенно женщин, ещё со школьного спортзала.
  Курить бросил сразу же как только прибыл из армии домой. За чем оно мне? А сверстники мои до сей поры после собранных вдоль дороги "бычков", никак не могут отказаться от курения.

                ОКСАНА - Продолжение...

         ЧТО ЭТО, - ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ!?

  В начальных классах у меня была мечта, я хотел себе велосипед "Уралец" и, он у меня появился. В четвёртом классе захотел стать фотографом как мой родной отец (по рассказам мамы) и, мне купили на 23-е Февраля фотоаппарат "Смена 8м. С тех поры я занимался фотографией много лет, пока не исчезли фиксаж, проявитель, чёрно-белая фотоплёнка и прочие.
  Захотел увидеть Сибирь и, я пробыл там в 1984 году два месяца. Хотел увидеть О. Сахалин и я, увидел его. В 1989 году я устроился на работу в строй цех в колхозе имени Ленина, но увидев колхозную ферму, услышав запах силоса и коровий дух, захотел стать животноводом и я стал.
  Захотел спокойную кобылу которая ходит в телеге и под седлом и, мне Господь послал её. Захотел одноколку, пожалуйста. Пожелал резиновые колёса к ней и получил. Захотел чтобы вышли мои детские книжки и, они вышли. Возжелал взрослые издания и слава Богу они вышли не только в области и в России, но и далеко за её пределами. Захотел я... и ...

  Я благодарен Богу за всё, слава Богу за всё!

  «РОЖАЯ НАШИХ ДЕТЕЙ, МЫ МОЖЕМ ОБНАРУЖИТЬ, ЧТО РОЖДАЕМ НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ВНУТРИ СЕБЯ». - Мила и Джон Кабат Зинн

  «МЛАДЕНЦЫ - ЭТО БУТОНЫ ВООБРАЖЕНИЯ, КОТОРЫЕ ГОТОВЫ РАСЦВЕСТИ ОГНЯМИ ЛЮБВИ И ПРИВЯЗАННОСТИ». - Дебасиш Мрида

  «УЛЫБКА МЛАДЕНЦА БЫЛА ВЕЛИЧАЙШИМ ОБЕЩАНИЕМ ТОГО, ЧТО МИР БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ, НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, КАК ВЗРОСЛЫЕ ВОЗЯТСЯ С НЕЙ». - Дженис Мейнард

  Живя и работая на острове Сахалин в Гастелловском Лес-промхозе обрубщиком сучьев, я с топором в руках всё думал о том, чтобы побыстрее стать отцом, чтобы моя жена Светлана как можно быстрей "залетела". Я очень хотел дочь. И вот в один из вечеров вернувшись с работы домой, жена обрадовала меня:
  - Я, - кажется беременная. И она не ошиблась. Я берёг её и, все девять месяцев был ежедневно счастлив. По выходным мы гуляли с ней по берегу океана даже по прибрежному снегу. Я любил слушать как бьёт ножками в её утробе моё чадо. А когда родилась дочь Оксана, я не плакал, а просто рыдал от счастья, это был желанный ребёнок. Я хотел девочку и, я её получил. Потом захотел сына, и через год, но уже на материке у меня был сын.
  Я очень хотел стать бульдозеристом и выучился в Южно-сахалинской лесо-техшколе и, даже успел поработать в уютной кабине за двумя маленькими фрикционами. Ведь на Сахалине бульдозера из Японии.
  Помню как я захотел пятнистую шубу для родной жены, она стоила 270-320 рублей. Я с ребятами пошёл на железнодорожную станцию в Южно-сахалинске где загружались товарные вагоны и, мы за ночь загрузили вручную целый вагон капустой из кузова подъезжающих грузовиков. И утром следующего дня, такая шуба была у меня в руках, жена потом ходила в ней на прогулку к океану беременная Оксаной.

  Да, дочь мы назвали Оксаной. С первых дней её жизни я не спускал её с рук. Как никак первый ребёнок. Жили мы в двух этажном деревянном срубе на втором этаже. Каждая квартира отапливалась своей печью и дровами. Я оставлял Оксану в коляске на улице под окном, включал на подоконнике магнитофон "Весна" и, она сладко посапывала, а я периодически поглядывал на неё. Однажды я выглянул в окно и увидел как в рядом с ней стоявших соседских бочках с водой заплескалась вода, это были толчки, не большое землетрясение. Не удивляйтесь, так бывает на Сахалине, на такие толчки никто не обращает внимания. Бывает сидишь в доме, а люстра сама собой покачивается, словно шалит полтергейст.

  13 мая 1989 года мы покинули остров. Самолёт рейсом Южно-сахалинск-Москва прилетел с вынужденной посадкой в аэропорт города Хабаровск. Там он по какой-то причине простоял часа два. Мы сидели в душном накопителе, жена хотела пить и мы купили лимонад, который оказалось был просроченный и, вот из-за него пострадала наша не в чём неповинная крошка. Испорченный лимонад проник в молоко. Оксана сильно плакала, болел живот, а мне от её криков было не по себе. Ни я, ни жена не знали, что делать?
  Через сутки пути мы были на месте. Первое время снимали квартиру в райцентре, хоть и было где жить. Просто мы привыкли жить сами, отдельно. Всё своё свободное время я не выпускал Оксану из рук. Когда она от чего либо плакала по ночам, я наводил в маленькой ванне тёплую воду, сворачивал пелёнки, это чтобы положить под голову, опускал в ванну свою крикуху и, тихонько хлюпал на неё воду. Ребёнок успокаивался и вскоре засыпал.
  В ноябре мы переехали на родину жены, жили у тёщи. Но я очень захотел отдельное жильё и, мне через два месяца колхоз дал дом который мы потом приватизировали. Всё свободное время я был для дочери всем, певцом, клоуном, конём...
  Она всюду была со мной, куда я, туда и она. Походы вдвоём, варили суп на костре, пекли картошку. Когда подрос сын, то и он был с нами. В то время не было игрушек как сейчас, по этому я всё делал из дерева. Шашки, домино, шахматы, паровозы, вагоны, трактора и прочее, всё кухонным ножом и ножовкой. Я написал для Оксаны колыбельную песенку и посвящал своему чаду вот такие наивные стихи, (если это можно называть стихами.

               КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ОКСАНКИ

         ПЕРВЫЙ КУПЛЕТ

  Ночь наступила, зажгла фонари
  Месяц и звёзды сияют в дали,
  Спи моя лапочка, спи моя крошка
  Сказка придёт и заглянет в окошко.

          ПРИПЕВ               

  Спи моя радость, спи моя сладость,
  Спи моя крошка,глазки скорее сомкни.

          ВТОРОЙ КУПЛЕТ
               
  Добрая сказка приснится тебе
  Ты побываешь во сне на луне,
  Будешь летать на коньке горбунке
  А на рассвете вернёшься ко мне.

         ПРИПЕВ

  Спи моя радость, спи моя сладость,
  Спи моя крошка, глазки скорее сомкни.

         ТРЕТИЙ КУПЛЕТ
               
  Дрёма по улице бродит
  Маленьких деток уводит,
  В царствие сказок,и царство добра
  Спи моя радость, усни до утра.

         ПРИПЕВ

  Спи моя радость, спи моя сладость,
  Спи моя крошка, глазки скорее сомкни.

        ЧЕТВЁРТЫЙ КУПЛЕТ

  Спят у порога твои башмачки
  За день уж очень устали они,
  Спит медвежонок и кукла Тамара
  За день она тоже очень устала.

         ПРИПЕВ

  Спи моя радость, спи моя сладость,
  Спи моя крошка, глазки скорее сомкни.

        ПЯТЫЙ КУПЛЕТ
               
  Где-то в лесу на лужайке
  С мамой уснули зайчатки,
  Только собачка не спит во дворе
  Сон охраняет от шума тебе.
      
          ПРИПЕВ

  Спи моя радость, спи моя сладость,
  Спи моя крошка, глазки скорее сомкни.
   
              *****

  У Оксанки, у Оксанки,
  Есть теперь большие санки,
  С горки катится Оксанка
  На своих красивых санках,
  С под полозьев снег летит
  Серебрится и кружит,
  Оседая на ресницы,
  На платок и рукавицы,
  Щёки алые горят
  Ей домой идти велят.(Ну и другие, такие же наивные стихи)

  Оксана пасла со мной верхом на кобыле колхозное стадо, ночевала в степной будке, мы жгли костры из дерева и тракторных покрышек сложенных одна на одну, любовались ночными звёздами, а спали, вы не поверите, на жёстких досках топчана.
  Ходили через поле и холмы на рыбалку, равно как и с сыном Димой. Они сидят на берегу, а я ставлю сеть и, иду поводе бью кроколом. Это кружка прибитая с торцу палки, когда такой кружкой бьёшь по воде, она издаёт звук: Крок! Крок! Рыба от этого сходит сума и обильно идёт в сеть.
  Однажды нас внезапно стала настигать гроза. Я бросил всё, свою обувь, мешок, сеть, рыбу, кроколо. Чтобы спасти детей я бежал по полю босой, Оксана сидела на плечах и держалась за мой волос, а сын на руках. Где взялись сила и дух, я до сих пор не могу понять, но мы от грозы удрали, лишь слегка попали под слепой дождик. А там где мы были, сверкало, гремело и хлестал дождь. А сеть моя, обувь, мешок и прочее остались там на всегда.
  Как-то в середине девяностых я с детьми из райцентра на телеге уже в сумерках перевозил домой ульи с пчёлами оставшиеся после отчима и, нас так-же стала настигать в пути гроза. Стемнело так, что степной дороги не видно, ну вот как будто под одеялом в тёмных очках. Ни чего не видно, и давай в стороне сверкать. И тут как на зло от хомута кольцо оторвалось и, левая оглобля упала на землю. Что делать? Приближается гроза. Я через весь хомут протянул стальную проволоку, она в телеге была, прикрепил оглоблю, развернул лошадь обратно и, тянул её под уздцы, то шагом, то бегом. Если бы не вернулись, если бы не оторвалось кольцо и не упала оглобля, мы бы пропали в пути. Сумасшедший ливень, темень, град, громогласный гром и ослепительные молнии и, главное не видно дороги.
  По окончании школы Оксана поступила учиться в ПТУ - 63 города Миллерово на повара-кондитера. Я же не находил себе места. Мне не хватало её, я думал умру от тоски. Не мог слушать песни которые слушала она, у меня подкашивались ноги, так было плохо, мир не мил, казалось всё, жизнь остановилась. После встречи с ней и после каникул было тоже самое.
  Сейчас она уже сама стала мамой, а я дед, живёт в городе Каменск-Шахтинский, работает в детском садике, а внучка Настя учится в коррекционной школе для слабослышащих. Приезжают домой раз в месяц на выходной или на праздничные дни, в отпуск и на каникулы. Но после их отъезда я каждый раз испытываю неимоверную печаль пока она не затрётся в повседневной жизни. Так же не хочет уезжать из дома и внучка Настя, печалится, глаза на мокром месте, и видя её мучения мне становится ещё хуже.
  Точно так же тоскует по родному месту, по дорогому сердцу краю, по милой слободе и дочь Оксана. Оно вроде бы по километражу и близко, но так далеко. Семья и родной край каждый день и каждый час зовут к себе снова и снова. Ничего, даст Бог, придёт день, настанет тот час,когда все мои чада ко мне вернутся на всегда.

                ДИМА

  В 1990 году у нас родился сын Дмитрий, природах он был опутан пуповиной, получил удушение и, родился без сознания. Но его всё же удалось привести в чувства, Господь не дал ему погибнуть не увидев свет. В детский сад Дима не ходил, как говорится, в этом не было необходимости.
  В школе учился слабовато и, мы перевели его на домашнее обучение. У него была врожденная амблиопия обоих глаз, и мы дважды возили его в город Волгоград на операцию в глазную клинику имени Фёдорова.
Дима с самого рождения был немногословный, молчун одним словом. Где я с ним только не бывал, в походах, специально водил его с дочкой по холмам. Катал на своей лошади вокруг села, и он в свои 7-8 лет, уже мог управлять за гужи в телеге лошадью.
  Если ездили в Ростов-на-Дону, то я их на пару с дочерью водил в зоопарк, планетарий, проходили всевозможные игровые комнаты и, игровые автоматы, комнату смеха, на карусели какие только захотят. Дорого? Да, и очень дорого было. Я спускал на них все деньги которые были, и порой, получал словесно по загривку от жены, оставлял лишь на билет автобуса, чтобы ехать домой.

  Город Пятигорск, санаторий "ГОРЯЧИЙ КЛЮЧ", я отвёз туда сына, и мы гуляли по городу. Когда же приехал забирать домой, то мы с ним едва не отстали от поезда. Были на канатной дороге, гуляли по вершине горы Машук, купались в природных целебных источниках, которые находились в нишах скал, и так далее... Позже я возил туда жену, внучку и дочь, просто так, отдохнуть, погулять и посмотреть на красоту Пятигорской природы, посидеть в нишах скал в минеральных источниках. Покататься в вагончике канатной дороги. Приезжали на поезде рано утром, и поздно вечером уезжали обратно, этого времени нам в полне хватало.

  Бывало, что приходилось лежать и с Димой и с дочерью в больницах, так как жена была на работе, а я не работал, в те времена стал распадаться колхоз, не было заработной платы, а давали всяким ненужным товаром. Я просто брался за разные работы, был резником скота у частника, который закупал КРС (крупно-рогатый-скот) у людей, а так-же лошадей, свиней, коз и баранов. Что я только не делал, косил сено людям, скирдовал, копал сливные ямы, и прочее. Я был предоставлен сам себе, по этому и мог свободно лежать с детьми в больнице. Я с ними сам становился ребёнком. Шли годы, сын поступил учиться в ПТУ, освоил строительную специальность, даже сам вызвался выучиться по мимо специальности там же на печника, и выучился.
  В училище Дима познакомился с парнем из верующей семьи. Они сдружились, Дима беспамяти влюбился в сестру друга, С. Они встречались, потом подали заявление в ЗАГС и расписались. Свадьбы как таковой не было, молодые не хотели всего этого "шума", всё произошло тайно, даже мы с супругой ничего об этом не знали. Они потом сами рассказали нам, и извинились, попросили отнестись к этому с пониманием. И потом так же тайно обвенчался в Тульской области у своего духовного отца с которым познакомился в Крестном ходе.
  Дима любил Крестные ходы, и постоянно ходил с нашим монастырём вокруг обители, села и дальше, это шествие длилось около одиннадцати часов. Полевая кухня, поваром которой была моя жена Фотиния (Светлана). Сын помогал монастырю всеми своими силами на сколько мог, управлял коров, работал с кормами, иногда был алтарником и другим. Я не знаю где и когда свёл его Господь с людьми, которые круто изменили его дальнейшую жизнь. Самый длительный его Крестный ход, был из Питера на урал.

  Они вышли из Питера 27 марта и шли в Екатеринбург на место казни Царской семьи, (Страстотерпцев и Великомучеников Царя Николая Второго и его семьи на Ганину яму.) Шли каждый день с молитвой не одну тысячу километров. Во время Крестного хода нельзя разговаривать, звонить по телефону и, снимать что либо на камеру, только после отбоя, а так только молитва. Вот там и познакомился он со своим будущим духовным наставником к которому не однократно потом ездил.
  Прошёл сын не один раз и Великорецкий Крестный ход. Это 10 дней пути, пять дней в одну сторону, и пять обратно, ко храму Николая Чудотворца (см. В интернете, - ВЕЛИКОРЕЦКИЙ КРЕСТНЫЙ ХОД). Мне однажды повезло посмотреть Великорецкий Крестный ход, его снимал один прихожанин нашего Свято Покровского мужского монастыря брат Н. Я был удивлён, тысячи людей идут в дождь и град по лесному бездорожью, тонут ногами в грязи, везут перед собой маленькие детские коляски с детьми. Идут босые старики, и старушки. Их ест гнус, а они все такие счастливые, идут и молятся о нас грешных, идут и прославляют Бога. Сын говорил:
  - Бывало так, что человеку становилось плохо, но он всё равно шёл вперёд, а если и кого-то и заберёт скорая помощь, то он вскоре догонял шествие и продолжал свой путь. Дима серьёзно стал зачитываться духовной литературой, изучал святое писание, делал пометки, и выписывал для себя что-то в кипы тетрадей.

  Дима напрочь отказался от телевизора, так как он лишает сосредоточенности и внимания. (У нас есть хорошие знакомые, у которых в доме больше двадцати лет нет телевизора, вместо него иконы, и некоторые из них неоднократно мироточили) так что сын живёт без телевизора.
  После окончания ПТУ, сын бывало  работал на стройках, где его обманывали, не платили зарплату. Работал по месту жительства, в городах, и везде ему невезло, уходил без денег. И не только он попадал к нечестным работодателям, но так-же и некоторые наши местные ребята. Работал у частников, и было то же самое. И он понял, что всё это не его, чувствовал что у него другой путь в этой жизни.

  Он часто бывал в городе Чебаркуль, на могиле отрока Вячеслава (смотрите о нём в интернете, ОТРОК ВЯЧЕСЛАВ последний пророк).
  Был знаком с его мамой Валентиной, (ныне покойной), с его крестной матерью, и с многими другими. Диму принимали там у себя дома как родного, он общался с ними по телефону, и общается до сих пор. (Но с кем точно сейчас, я не знаю, это его дело и его жизнь). На могилу к отроку едут люди за помощью со всех концов земли, и просто те, кто его почитает.

  И вот в последней поездке в Тульскую область, сына рукоположили в сан священника, он теперь милостию Божией батюшка. Сначала был просто батюшка, а его жена матушка. Но спустя время, они с матушкой полностью отреклись от мирской жизни, приняли монашеский постриг, и теперь сын, - отец Иосиф, а его жена матушка Мелания. Вот ведь как бывает, пути Господни неисповедимы. Теперь я беру благословение у родного сына, которого я ставил когда-то дома в красный уголок для вечерней молитвы, который баловался стоя рядом со мной и, смеялся  с некоторых слов в молитвослове. Спасибо Господи за всё.

            ФОТИНИЯ, - ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

  Я со своей второй половинкой Фотинией (Светланой) в браке уже 37 лет, мы соединили свои сердца вместе 8. 08. 1987 года. А знакомы со школьных лет (друзья по несчастью). Познакомились в районном отделении детской больницы, я ходил в пятый класс, а она в третий.
  Я в первый день поступления в больницу, шагал по коридору, и увидел её в проёме двери, такую маленькую, пухленькую, она выходила из ванной комнаты, и её лик мгновенно покорил меня, я влюбился с первого взгляда, как говорят в народе: - ПО УШИ.
  После выписки из больницы писали друг другу письма, а став по старше встречались. Я приезжал к ней из райцентра где жил, в её село (на периферию). Не любил уезжать, не переносил разлуку и кратковременного расставания. Было так плохо, что думал от тоски просто умру. В 1984 году я работал на стройке, и каждый выходной проводил с ней. Но нет худа без добра. Меня однажды положили от военкомата в больницу, а я отлежу до обеда, пройду все свои процедуры, и на два часа дня, убегаю на автобус, который проходил мимо села где живёт Фотиния, и предварительно просил мужиков по палате, что если спросят где я, - сказали, что где-то тут. И возвращался в больницу в 7:30 утра на этом же автобусе, то есть в это время, я уже был в своей палате.
  Ночевал я в заброшенном холодном доме, жёг в печке толь (рубероид) которым был оббит этот дом. Теперь его давно нет и, на его подворье пасутся наши с женой козы.
  Однажды в один из дней, мне не удалось попасть на автобус, и я как только стемнело, мышью пробрался в сарай чужого подворья, оно было рядом с больничным двором, и украл велосипед. Я увидел как его туда ставил хозяин. Уже поздно ночью поехал на нём по трассе к совей Светланке, и подарил его на память.
  Я повторюсь, я не переносил разлуки с любимой девушкой, даже на час. И вот как-то лёжа в палате, я написал для неё песню, которая живёт с нами по сей день. В то время, был популярным индийский кино-фильм "Танцор Диско", и сама песня:
  - Джимми-Джимми-Джимми,
  - Ача-ача-ача... И вот на её мелодию, я написал песню для своей Светы.

  Света-Света-Света,
  Ача-ача-ача,
  Света-Света-Света,
  Ача-ача-ача,
  Света-Света-Света,
  Ача-ача-ача,
  Света-Света-Света,
  Ача-ача-ача.

  Снова хитрый Купидон
  В сердце мне стрелу пустил,
  Я смеялся ведь с него
  И он смех мне не простил,
  Стрела волнует кровь,
  Она сама любовь,
  Тобою я дышу,
  Приди ко мне прошу,
  Крылатый озорник,
  Я головой поник,
  И ангел озорной,
  Смеётся на до мной.

  Света-Света-Света,
  Ача-ача-ача,
  Света-Света-Света,
  Ача-ача-ача,
  Света-Света-Света,
  Ача-ача-ача,
  Света-Света-Света,
  Ача-ача-ача.

  Мир прекрасней стал вдвойне,
  Он улыбки дарит мне,
  Нету в жизни хмурых дней,
  Потому что ты есть в ней,
  ты мне мне волнуешь кровь,
  "Несчастная" любовь,
  Не гаснет солнца свет,
  Когда ты шлёшь привет,
  Кричу я всей душой,
  Любви своей большой,
  О как прекрасна ты,
  Как майские цветы.

  Света - ача,
  Света - ача...

  Потом были и другие песни. Перед проводами в армию, мы ходили с ней за холмы, в дубки, это так местные люди называют дубовый лес, где всегда по весне росли голубые подснежники, душистые первоцветы пролески, - сциллы по научному. И вот я благодаря им, написал ещё одну песню для своей будущей жены. Которую можно петь на мелодию песни Анны Герман "ЭХО ЛЮБВИ". В то время она сама пришла мне на ум из-за своей популярности на общесоюзном радио.

               ПРОЛЕСКИ

  Лишь талые воды, весной побегут
  Распустят бутоны пролески,
  Я их дорогая тебе подарю
  Пролески, пролески,
  Пролески, пролески
  Цветы голубые пролески.

  Последние вздохи, хрустальной зимы,
  От солнца весеннего тают,
  Под робкую поступь весны молодой,
  Пролески, пролески,
  Пролески, пролески,
  Пролески в лесу зацветают.

  Их нежность сравнится, лишь только с твоей,
  Подруга моя дорогая,
  Пусть будут свидетелем нашей любви,
  Пролески, пролески,
  Пролески, пролески,
  Любовь моя вечно живая,
  Пролески, пролески,
  Пролески, пролески,
  Любовь к тебе вечно живая.

  Да, было в нашей жизни всё, завистники например, которые своими сплетнями ставили нам палки в колёса, то есть при нас вели себя к хорошие друзья, а без нас (за спиной) распускали сплетни и небылицы, за одну женщину я знаю точно. И вот, однажды выбрав момент, когда она была у нас, я признался в очередной раз в любви своей Фотинии, подарил ей купленное платье, у меня знакомая на рынках торгует женской одеждой, и пропел вот эту песню, то есть сделал ей приятное и неожиданное. Видели бы вы грусть и завистливые глаза "нашей" гостьи. А что было потом за спиной, - лучше об этом не вспоминать. Слава Богу мы живём с супругой в венчанном браке 37 лет.
  - Спасибо Господи за жену!

               ВОТ ЭТА ПЕСНЯ КОТОРУЮ Я ПЕЛ, ПРОТЯГИВАЯ ЖЕНЕ ПЛАТЬЕ.


  МОЕЙ ВТОРОЙ ПОЛОВИНКЕ, С. П. ЮРЧЕНКО-ЦЕЛИЩЕВОЙ-КРЕСТЬЯНОВОЙ ПОСВЯЩАЕТСЯ.

  Это произведение можно петь на мелодию песни УВЕЗУ ТЕБЯ Я В ТУНДРУ.

           ПЕРВЫЙ КУПЛЕТ.

  Полетим с тобой мы к звёздам, полетим к другим мирам,
  В мир где нету интернета, нет звонков и телеграмм,
  Сквозь космические ветры, в бесконечность полетим,
  И поток метеоритов  мы с тобою облетим.

            ПРИПЕВ.

  Мы помчимся в бездну неба, сквозь цунами метеоров,
  И отчаянно ворвемся в недра чёрной пустоты,
  Ты увидишь, ты узнаешь, что за жизнь без СМСок,
  И поймешь как уникально, когда только я и ты. - Эгей!

            ВТОРОЙ КУПЛЕТ.

  Увезу тебя я в космос и, увидишь милый друг,
  Сколько в небе изумрудов и бриллиантов там вокруг,
  Выбирай себе любой ты, только  пальцем покажи,
  Полетим за ним мы тут же, будь смелей и не дрожи.

          ПРИПЕВ.

  Мы помчимся в бездну неба, сквозь цунами метеоров,
  И отчаянно ворвемся, в недра чёрной пустоты,
  Ты увидишь миллионы, азаматов и рубинов,
  И хозяйкой этих кладов, будишь вечно только ты.

         Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ДЕДУШКА

  РОЖДЕНИЕ ВНУЧКИ ЗАСТАВИЛО МЕНЯ ЗАХОТЕТЬ СОЗДАТЬ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ОНА БУДЕТ ЛЮБИТЬ. (Билли Кристал).

Я ПИШУ, ПОТОМУ ЧТО МНЕ ЭТО ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ И ЧТО Я МОГУ ПЕРЕДАТЬ ЭТО СВОЕЙ ВНУЧКЕ. (Судха Мурти).

"КОГДА БАБУШКИ И ДЕДУШКИ ВХОДЯТ В ДВЕРЬ, ДИСЦИПЛИНА ВЫЛЕТАЕТ В ОКНО". (Огден Нэш).

                ***

  ...Сегодня утром на 5.50, уехала вместе с мамой (моей дочкой Оксаной) внучка Настя. Я провожая их впал в уныние и великую депрессию, а теперь после их отъезда вообще в неимоверную тоску, с которой не в силах справиться. Не берут даже обильные капли "валосердина", и "корвалола".
  Я всегда переживаю когда они уезжают. Дом без них "пуст", куда не посмотрю всюду вижу присутствие Насти. Пустая кровать с ещё не остывшим запахом, ночная пижамка, на полу недоделанное подворье из конструктора "Minecraft". Разбросанные игрушки, на столе поделки из пластилина и цветного картона. В кресле сидят и скучают куклы. На стуле у кровати кружка с недопитым утренним какао. На пороге обувь, всё, всё, всё, напоминает о родном ребёнке. Люди, как тоскливо, ноги подкашиваются от печали, даже не могу работать компьютерной мышкой, глаза не видят экран ноутбука из-за слёз, и великого душевного терзания.
  Выхожу на улицу, и здесь тоже самое. Мини лавочка построенная два дня назад для внучки, заставленная старой посудой с песком и травою. Это она понарошку готовила суп, пюре, чай из мяты, деревянный сыр и тонкие обрезки сосны якобы скибки арбуза, которыми она с радостной улыбкой угощала нас с бабушкой. Кукольный стол с камушками и кусочками шифера, старые настенные часы, самодельный уличный термометр. Всё. - напоминает о ней. Я сказал ей перед отъездом, ты уезжаешь, а я это уберу всё. А она:
- Не надо убирать, дедушка, я приеду и буду играть...

                НЕОПРАВДАННЫЕ НАДЕЖДЫ

  Старый, скособоченный от времени и ледоходов железный мост с многочисленными залатанными ранами на "спине", когда-то кем то любезно переброшенный через реку Ольховую на радость местным жителям, стал не только средством передвижения людей, но и проездом для автолюбителей.
  Впервые я "познакомился" с ним в 1984 году, когда приезжал на свидание к своей девушке, которая позже мне стала второй половинкой и любимой женой. В марте месяце того же года лежал в Кашарской ЦРБ по воле военкомата, и по вечерам убегал на свидание в слободу Верхнемакеевка, но в восемь утра был как штык в своей палате. Благо, ежедневно ходил автобус Ольховый - Кашары. Однажды под утро было большое наводнение, залило мост водой, и мне, чтобы успеть вовремя из самовольной отлучки, пришлось по колено брести прямо в обуви по этому мосту, чтобы попасть на автобус и до обхода врачей быть в своей кровати.
  И вот спустя много лет я стою сегодня на этом мосту со своей внучкой Настей. Упросила меня в три часа дня пойти на рыбалку. Я согласился, не смог ей отказать, ведь так её глаза глядят в надежде на моё согласие. Ну как тут откажешь? Мы накопали червей, замешали тесто, я вскрыл банку кукурузы, что берёг к празднику Святой Троицы для салата с крабовыми палочками,, взяли спрей от гнуса, и - мы на реке. Ведь идти-то всего ничего, перейти асфальтовую дорогу, свернуть в улочку, и - здравствуй речка.
  На реке мирно отдыхали дикие утки, их там целый выводок. Они уже несколько лет живут рядом с человеком, привыкли, но всё же инстинкт заставил их медленно удалиться в камыши. По речной глади то тут, то там - всплески рыбы, то выпрыгнет гибрид, то линь покажет своё завораживающее золотистое тело, то сама хозяйка водоёма щука разгоняет застоявшийся без дела молодняк - мальков. Тишина. На гладе воды отражается солнце и бело-серые облака. Такое чувство, будто два неба, одно - над головой, а другое под - ногами. Нацепив наживку и забросив удочки, стоим, смотрим на поплавки и ждём клёва.

  - Вот досада! - сетует внучка. - Рыба везде ходит, а не ловится.
  А тут ещё без конца гремят жестью при ходьбе  и езде частые прохожие, велосипедисты, мотоциклы, автомобили. То и дело приходиться вынимать удочки и становиться на цыпочки у перил моста, так как на берегу ловить не возможно из-за густых лап клёна, веток ольхи, и верб, плюс - речной травой затянутый берег. Стоим час, - ни единой поклёвки.
  Пришёл наш местный любитель-рыболов Витя Козырев, забросил удочку, выудил одного окуня, подняв тем самым нам рыболовный дух, и всё, как отрубило, и он ушёл. Решили уйти следом и мы, но не домой, а, сев на велосипеды, поехали на край Заварикевки, за бывшую колхозную плантацию, её ещё дамбой называют. Проехали монастырь, улицу Запорожскую, и свернули влево, как говорят местные жители, на купальню.
  Всюду - густая сочная трава, осока, клевер, кашка, всё цветёт и благоухает. Разнообразие кустарников, покрытые молодой листвой. По правую сторону - длинная вереница зелёных холмов, изрезанных мелкими и глубокими впадинами мини-балок. Прямо над их макушками по нежно-синему небу проплывает целый небесный зоопарк - это белые тучки, к которым если присмотреться, то увидишь зайца, бегемота, крокодила, лань и даже сказочных и мультяшных героев.
  Наш путь идёт извилистой дорогой, где нас с удивленными взглядами встречают коровы, это наше поселковое стадо, разбредшееся далеко по сочной траве. То тут, то там - ямы, наполненные грязной водой и поросшие шершавой осокой, в них втоптан камень пластушка, некогда выложенный нашим монастырём для прохода на Иордань, сделанную на реке для омовения на праздник Крещения Господня. И таких луж,перемешанных коровьими ногами, очень много на нашем пути. Мы с трудом переходили по этим камням, чтобы не загрузли ноги, и перекатывали своих "железных коней".
  - Устали? Конечно же, да. Особенно Настя. Вижу по её разрумяненным щекам и дыханию.
  - Что, устала?
  - Ага.
  - Так что, тогда домой?
  - Нет.
  На том месте, куда мы идём, раньше я ловил плотву на кукурузу, приводил туда гостей, и мы ночевали в палатках, варили уху, ставили донки на сомов. Но сейчас, прибыв на это место, я его не узнал. Вся река по всему берегу заросла высоким рогозом, негде забросить удочку, и речка очень полноводная из-за обилия последних дождей.
  Выбрали единственную заводь, где когда-то стояла кладка, с которой ныряла молодёжь, но и эта заводь была затянута немного речной травой и от берега заросла осокой. Ни присесть, ни прилечь, так и простояли ещё битый час без единой поклёвки, меняя наживку.
  Я пошёл в доль берега искать коряги и палки в надежде найти ручейника, чтобы хотя бы для настроения поймать плотву. Но не было ручейников, похоже, они уже перешли в другую форму жизни, стали стрекозами или кем то ещё.
  Устали, клёва нет, комары делают своё подлое дело. Решили идти домой. И вновь не лёгкая дорога из-за ям, луж, и непролазной местами грязи. По небу пролетел единственный самолёт, словно ножом разрезая синеву. Такое чувство, что он разрезал небо на двое, и эти две половинки сейчас упадёт на землю и настанет полная тьма. Но нет, этого не случилось, и белый шов ещё долго провисел над землёй, пугая проплывающие рядом с ним белые задумчивые облака.
  - Потерпи, - говорю я внучке, - немножко осталось, скоро будет дорога, и мы сможем поехать.
  Дома, взяв из холодильника мороженное, Настя сразу же легла на диван, включила планшет и давай рассказывать о своих событиях подружке.
  - Настя, завтра пойдём на рыбалку?
  - Да, - весело кивнул головой ребёнок.
  И я облегчённо вздохнул: "Молодец, значит, не сдалась и не разочаровалась".


ДВЕ ВЕЩИ КОТОРЫЕ МНЕ НЕ НРАВЯТСЯ В МОЕЙ ВНУЧКЕ: КОГДА ОНА НЕ ХОЧЕТ ВЗДРЕМНУТЬ ПОСЛЕ ОБЕДА, И КОГДА ОНА НЕ ПОЗВОЛЯЕТ МНЕ ВЗДРЕМНУТЬ. (Джин Перре).

                Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДЕДУШКА...

  22. 09. 2021 год, сл. Кашары. Беру билет до станции "г. Каменск-Шахтинский", там сейчас живёт моя дочь и внучка, сажусь в маршрутное такси и жду отправления.
  Кассир Наташа, проверив билеты и пожелав всем доброго пути, покинула салон автомобиля. Загудел мотор, и "Газель" плавно тронулась в путь, постепенно набирая скорость. В салоне - полная тишина, пассажиры молчат, каждый занят своим делом, кто-то смотрит в окно, кто просто "сидит на своей волне" и о чём-то мечтает, а кто устремил свой взор в неразлучный телефон.
  Преодолев крутой подъём в районе кафе "Минутка", водитель прибавил газ, и такси понесло нас вперёд, оставляя позади себя озимые поля, нескошенные подсолнечники, старые тополя, лесополосы перекрашенные в пёстрые цвета - это работа осени, это она не покладая рук занимается своим художеством.
  За окном по синему небу плывут облака, одни - высоко, а другие - совсем низко, кажется, подпрыгни и коснёшься их рукой.
Справа - бахча, где до сих пор красуются среди поваленной ветром травы арбузы и дыни. Стоят частные торговые латки, у которых насыпом лежат сладкие полосатые ягоды.
  Вот и мой остановочный пункт, город Каменск... Выхожу на знакомую платформу и иду на городскую остановку, сажусь в местное такси номером один, оплачиваю проезд и правлюсь до "Креста". "Крест", - это местное название остановки, так называют её местные жители. Выйдя из маршрутки, иду по шумному городу к детскому саду, где работает моя дочь. Почему шумному? Да потому, что я сельский житель и не привык к суете. Позвонила дочь, и спрашивает:
  - Пап, а ты где?
  - Я у детского сада, - отвечаю ей.
  - Ага, я сейчас выйду.
  Через пару минут я обнял своё взрослое чадо, взял ключ от её съёмной квартиры и иду довольный в предвкушении того, что сейчас приду и скину обувь, разденусь, попью чай и буду отдыхать после дороги, - как - никак, а проехал в тесной машине 150 километров.
  17 часов 20 минут. Стук в дверь, это пришла с работы дочь. Открываю дверь и спрашиваю, где Настя (так зовут внучку).
  - А она ещё в школе, уроки делает. Пойду, за ней в шесть часов. Пойдёшь со мной?
  - Я ещё не говорила ей, что ты приедешь.
  6 часов вечера.  мы идём по городу в школу, она не далеко, но учителя одних не отпускают детей одних, а только с родителями, так как школа не простоя, коррекционная. Позвонив в "ворота" школы и представившись, мы стали ждать свое маленькое счастье. Массивная калитка ворот всё так же закрыта, и уже начало постепенно смеркается.
  Во дворе школы появилось три девочки, одна из них - наша, ждут открытия дверей, балуются, бегают друг за дружкой, а я стою наблюдаю за ними через решётки высокой железной ограды.
  Вдруг Настя увидела меня, вскрикнула от неожиданности, как вкопанная встала и стоит, смотрит на меня с раскрытым от удивления ртом. Я прошёл немного вперёд к калитке, и тут она стала автоматически плавно открываться. Внучка выбежала ко мне на встречу, обняла, уткнулась головой в живот, стоит молчит и не шелохнется. Долго так стояла, а потом оттолкнулась от меня и, отвернувшись, смахнула слёзы, чтобы мы не видели, что она плакала.
  Всю дорогу она шла со мной, держась за руку. По пути зашли в магазин купить хлеба на ужин. Настя сразу же уговорила маму купить пакет кошачьего корма и, выйдя на улицу, стала кормить бездомную кошку. Дочь говорит, что она всегда покупает Насте корм, и та кормит бездомную Божию тварь. Я был этим доволен -  значит, правильно воспитываем ребёнка.
  Дома - куда я, туда и Настя, весь вечер просидела рядом со мной и уснула, положив голову на мои колени. Утром следующего дня мне надо было ехать дальше по делам в город Ростов-на-Дону. Автобус идёт в пять часов утра. Я проснулся в половине четвёртого, в то же время проснулась и Настя. Я не знал, что она накануне вечером просила маму разбудить её, чтобы проводить меня. Сидит на диване и, как курёнок носом клюёт, со сном борется, вижу, как трудно ей, сон одолевает, глаза сами смыкаются. Пожалел я её, присел рядом. А она обняла меня слабыми руками и отпускать не хочет, потом поцеловав меня сказала:
  - Я люблю тебя, дедушка...
  Обнял я её Крепко и пошёл к входной двери, обулся, взял сумку и вышел на улицу. Следом за мной вышла и дочь, вызвала такси. Стоим, ждём "карету", город спит, нет ни единой живой души на улицах. Попрощался с дочерью. Еду на вокзал, чёрные улицы освещает свет фар такси. Я был удивлён: "Как же так? Город, а людей нет?" Ни единого человека по всему пути следования, прямо как в деревне. В окнах высоток кое-где горит свет.
  Расплатившись с водителем, захожу в здание холодного сонного вокзал. Неуютно. Такой не яркий с едва заметной голубизной свет, холодные железные сиденья, по всему залу гуляет сквозняк, тёмная билетная касса, дремлют два бездомных кота. Глядя на всё это одолевает дрёма, ты как будто в каком-то другом мире, в пренеприятнейшем чужом измерении. Зябко. Сонные голоса людей - это прибывшие водители что-то обсуждают, дымя сигаретами, их запах с неугомонным сквозняком заходит в раскрытые двери автовокзала. Пришёл сонный кассир, включил свет в кассе и так же сонно что-то говорил, отвечая в трубку зазвонившего телефона.
  Ну вот и моё маршрутное такси, Каменск - "Ростов-на-Дону". Такое же холодное и не уютное, как и весь каменск-шахтинский автовокзал. Подошли и сели на свои места пассажиры. Через час салон "Газели" был прогрет нашими телами и дыханием. Дорожное радио FM стало убаюкивать, и я смог даже немножечко вздремнуть.

  САМАЯ ПРОСТАЯ ИГРУШКА, С КОТОРОЙ МОЖЕТ СПРАВИТЬСЯ ДАЖЕ САМЫЙ МАЛЕНЬКИЙ РЕБЁНОК, НАЗЫВАЕТСЯ БАБУШКА И ДЕДУШКА. (Сэм Левенсон).

                ПУГАЛО

  Сегодня играли с ребёнком в мяч, точнее – в «Съедобное-несъедобное». Был уговор, что кто больше всех «съест» разной несъедобной гадости, ловя мяч, тот проиграл и будет стоять в огороде в пло-
хом одеянии и, кривляясь, изображать пугало в течении пяти минут.
Я, к сожалению, проиграл. Чего я только не «съел»! Бегемота,
кирпич, чайник, лавочку, луну, камень, помёт, череп, банку и многое
другое.
  Настя счастлива, очень довольна, что проиграла не она, а я. И вот
результат налицо. Я исполняю уговор. Лучше бы в «Прыгуна» играли.