Предел текучести. Глава 11. Отстой

 «Сего ради кийждо от нас да отринет страх из души, и да не убоится неопальнаго пламени, огнь бо сей да разумеем, якоже рози, яко цвети на главах наших, имиже увенча, украси и озари нас… аще дух сей, от плоти отлучен, не отыдет, но пребудет в мире сем…»

- Че за ересь… - пробормотал Степан Степанович, вглядываясь в бурые буквы, выведенные размашистым витиеватым почерком. Мелодичные древние слова, отдаленно похожие на молитвы, которые он когда-то слышал от бабушки, одновременно и выпирали из текста фолианта, как инородный предмет, так и удивительно гармонично встраивались в безумие, которое он силился разобрать.

День и ночь за окнами квартиры сменили друг друга уже несколько раз, но Каланча этого не видел. Книга настойчиво притягивала его к себе, зыбучими песками засасывая его внимание, и отпуская лишь на короткий тревожный сон, наполненный кошмарами, и справление естественных потребностей. Темные мешки под глазами Каланчи практически слились с синевой обложки, которая, как ему казалось, становилась все ярче с каждым прикосновением, словно распускающийся василек.

Степан Степанович перелистнул очередную мягкую страницу. На ней, уже обычной шариковой ручкой, было нацарапано: «...фаза катаболизма эфирного тела считается завершенной при достижении состояния "Серой Пластичности", при которой субъект, испытав максимальный психофизический стресс, переходит в состояние клинической смерти. Для стабилизации субъекта в момент остановки сердца требуется проведение процедуры "Закрепления".
Процедура "Закрепления": на области основного энергетического канала (зона горлового сплетения, см. схему 4-Б) наносятся точки входа (ostium/серия колотых ран, глубина 15 мм). Через данные точки производится синхронизация остаточной эфирной активности с физическим носителем. Количество точек входа: 7 (семь). Инструмент: "Игла" (сплав №3).
Результат: создание управляемого биологического автомата (объект "Отстой"). Объект "Отстой" сохраняет базовые моторные функции и физическую силу, превышающую норму на 25-40%. Неудача на этом этапе ведет к диссолюции или, наоборот, феральности…»

От прочитанного Каланче стало дурно, а где-то глубоко внутри черепа неприятно зазудело. Он зажмурился и медленно задышал через нос, пытаясь игнорировать дуэт кислого духа немытого тела и сладости протухших объедков, но зуд все нарастал. В момент, когда он стал совершенно невыносимым, Каланча распахнул глаза. Тусклое воспоминание тридцатилетней давности слайдами диафильма закрутилось в его сознании: совсем еще «зеленый» он, приехавший на один из своих первых вызовов, мужское тело со следами удушения и колотыми ранами поверх, и его странно спокойный начальник, закрывший дело и добро, по-отечески, приказавший ему, сержанту Степану Каланче, обо всем поскорее забыть и никуда не совать нос без его личных указаний.

- Маркс твою Энгельс, - прошептал Степан Степанович и задрожавшей рукой вытер пот, покатившийся с виска. Пошатнувшись, он поднялся с табурета и обвел воспаленными глазами кухню.

Только сейчас он понял, что с тех пор, как фолиант оказался в его доме, убираться он перестал совсем. Многослойная пирамида грязной посуды возвысилась над краями раковины, на дне которой застыла непонятная мутная жижа, ошметки каши и макарон. По этим скользким склонам, как альпинисты, карабкались упитанные, лоснящиеся тараканы, а некоторые, самые наглые, уселись прямо на тарелки, словно оценивая свои владения. Клеенка, и без того не слишком симпатичная, полностью утонула в засохших лужицах чая и кусках черствого хлеба, усеянных черными точками муравьев.

Стиснув зубы, Степан Степанович захлопнул фолиант и отбросил его от себя. Книга отлетела в сторону комнаты, стукнулась об пол и зло содрогнулась, а ощущение ненормального притяжения прекратилось.

Воспользовавшись передышкой, Каланча метнулся в прихожую, но ослабленное недосыпом и недоеданием тело было едва ли поворотливее зомби. Неловко впечатавшись плечом в косяк, он наспех оделся и вывалился в подъезд.


Кабинет полковника Орлова тонул в сизой дымке «Примы». Жестяная банка из-под кофе «Пеле», расположившаяся на лакированной дубовой столешнице, была нафарширована окурками до самого верха, готовая вот-вот вырвать своим содержимым, но Олова это не смущало. Откинувшись в кресле с сигаретой, зажатой между плоскими, как лопаты, пальцами, он рассеянно глядел в высокий потолок, украшенный изящной лепниной, пожелтевшей от времени и постоянного курения.

- И долго мы еще его мариновать будем? - раздраженно бросил Шилов, сверкнув роговыми очками. - Уже больше недели туда-сюда как зайца гоняем, никакого результата.

- Терпение, товарищ инженер, терпение... – ленивым басом протянул Орлов, пуская кольцо дыма. - Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики… Да, Каланча - материал сложный в приготовлении. Но и вы понимаете, что Потомка нельзя просто взять и загнать в стойло, он должен быть уверен, что сам пришел туда по своей воле.

Шилов фыркнул и нервно поправил толстую оправу на носу.
- Я знаю правила. Только вот ваш «сложный материал» на днях разнес пол архива, выпрыгнул в окно и едва не помер. А ещё не забывайте, что в подвале его дома прячется один из наших... э-э-э... биологических активов, который, на минуточку, окончательно вышел из-под контроля, что является отклонением от утвержденного плана! Вся эта ситуация может быть опасна для гражданских. Вам это понятно?

- Мне понятно, что вы паникуете, как девка в мужской бане, - Орлов вмял очередной бычок в банку и налил в стакан воду из блестящего хрустального графина. - А я сорок пять лет в органах. И тридцать из них - работаю с тем, что ваше ВНИИПМиК под заводом проворачивает. Успокойтесь, у нас одна цель, и мы её добьемся.

Орлов отхлебнул из стакана, кашлянул и продолжил:
- А едва не помер он по вашей вине, сами перегнули со спектаклем. Впрочем, это уже не важно. Главное, что книга у него. Она чувствует связь с Потомком, так что скоро Завеса падет, и его собственная реальность начнет отказывать ему. Вот тогда-то он и приползет к вам, и будет молить, чтобы его впустили. А вы гостеприимно откроете ему последнюю дверь.

Шилов смерил Орлова холодным взглядом человека, привыкшего к точным расчетам.
- Надеюсь, вы не ошибаетесь, товарищ полковник. Времени в обрез, ещё нескольких недель может просто не быть - вы же видите, как накаляется все вокруг... Если Потомок не будет полностью... подавлен и готов к процессу, последствия будут катастрофическими для всей страны. А тот факт, что он до сих пор не вышел на Костина, несмотря на все уловки, – это просто…

Орлов отставил стакан, усмехнулся, глядя на взвинченного Шилова, и в его темных глазах на мгновение мелькнуло что-то настолько древнее и хищное, отчего Шилов умолк и невольно отвел взгляд.
- Поверьте, товарищ инженер, я знаю, как готовить материал, даже такой поганый, как Степан Степанович Каланча. А с Костиным его сведут совсем скоро, не успеете даже секретаршу по жопе хлопнуть.

- Вы хотите сказать... – Шилов с подозрением прищурился.

- Я хочу сказать, что Профессор со всем справится, он один из лучших агентов. Просто ждите.