Лучше гор может быть только дома. Глава 8

Таня проснулась оттого, что живот прилип к спине от голода. Сквозь ткань палатки пробивался утренний свет, на улице были слышны голоса. Она вспомнила, что свой завтрак вчера пожертвовала Бульке, а больше возможности поесть не представилось. Осторожно, чтобы не разбудить спящую Олю, она потянулась к своему рюкзаку. Леры и Люды в палатке не было, но все четыре рюкзака наличествовали. Вещи оказались сухими, не зря их учили не жалеть времени на то, что бы тщательно упаковывать всё по полиэтиленовым пакетам. Переодевшись в своё, Таня выползла из палатки. Как пишется в дневнике похода, метеоусловия были просто замечательными. Её взору открывалась просторная долина, покрытая белесым туманом как воздушным пледом. Туман слегка двигался как живой под воздействием воздушных потоков. Создавалось впечатление, что под этим пледом спит огромный великан и ворочается во сне. Слева из-под пледа вздымалась зеленая спина сопки и извилистой рекой исчезала где-то за горизонтом. Местами сопка переходила в гору, вершина которой была покрыта снегом как лыжной белой шапкой. И вот этот переход от зеленого к белому казался чем-то неестественным, как будто кто-то неаккуратно пролил на белое одеяло зеленую краску, а потом, чтобы замести следы, припорошил это мукой. Справа одеяло тумана от расползания охраняли вершины, выглядывающие друг из-за друга. Вершины тоже были покрыты снегом и упирались в облака. Нет. Это были не вершины гор. Это были могучие молчаливые стражники, охраняющие безмятежный сон спящего под одеялом великана. И все это великолепие в свете лучей восходящего солнца превращалось в какой-то сюриалистический ландшафт. Таня разгадала, как ей казалось, тайну картины «Черный квадрат» Малевича. Увидев подобный пейзаж, художник попытался изобразить его на холсте, снова и снова терпя неудачу за неудачей. Поняв, что передать это невозможно зарисовал всё чёрной краской. Нужно будет перечитать его биографию, если окажется, что он был в горах, то догадка не так уж далека от истины. Хотя Таня уже сейчас в этом ни чуть не сомневалась.
Вокруг все заняты своими повседневными делами, словно и не было вчерашнего кошмара. Булька с аппетитом уплетал кашу из Таниной миски, лишь на секунду отвлёкся, словно поприветствовав её. У костра суетились две девушки из группы Романтиков, раздавая завтрак. Таня подошла со своей кружкой, ей тут же плюхнули её порцию. Булька, который уже справился со своим завтракам, старательно вылизывал миску, показывая тем самым, что было невероятно вкусно, и от добавки он бы не отказался. Таня попробовала сказочно вкусную кашу, как у бабушки. Каша со сливочным маслом в горах – это действительно волшебство. «Нужно будет узнать, как им удалось его сохранить, хотя Людка наверняка уже всё выяснила», - подумалось Тане.
Пока ела, успела узнать, что Романтики вчера тоже попали под ливень, но успели развернуть палатку и, накрывшись ею, как покрывалом пересидели стихию, не сильно промокнув. Идти дальше смысла не было, нашли место для лагеря и просушились у костра. Вечером, откуда ни возьмись, примчался Булька, так Орлята здесь и очутились. Когда Романтики уложили всех Орлят, взялись за просушку их вещей. Сушили у костра по очереди, распределив дежурства на всю ночь. В рюкзаках одежда действительно не пострадала. А остальное, включая ботинки и рюкзаки, к утру было приведено в порядок. Такого от Романтиков ни кто не ожидал. Тане даже стало стыдно, за то, что они считали их обузой, не понятно для чего на них свалившейся. Нужно перестать навешивать людям ярлыки с первого взгляда. Когда-то так и с бабками получилось.
Таня познакомилась с бабками, едва появившись в клубе, который располагается в цокольном этаже старого двухэтажного жилого дома. Дети никогда не появлялись во дворе этого дома и не нарушали покоя жителей, так как вход в клуб находится с торца здания. Позади дома находится небольшой пустырь, где раньше натягивались веревки для сушки белья. Теперь веревки располагаются во дворе дома, а те которые были на пустыре, давно канули в лету. Клубовцы между собой называли это место «полянкой». Там было удобно тренировать малышей устанавливать палатки, собирать и разбирать байдарки. Перед первым же своим походом Таня попала на такую тренировку. Едва только они появились на полянке, как тут же прибежали четыре бабки, которые являлись местными активистками, а возглавляла их баба Мура – самая свирепая и громкоголосая. Война за эту полянку между клубом и бабками продолжалась не один год. Бабки писали кляузы во все инстанции, доказывая, что это их территория. Дымыч невозмутимо продолжал тренировки. Баба Мура кричала, топала ногой, с её обвисших щёк, как снегопад летела пудра на густо намазанные морковного цвета помадой губы, изо рта во все стороны брызгала слюна. Была она высокой, сухопарой, густо намазанной косметикой и завитыми седыми кудрями. Три другие её подруги не были такими яркими, больше походили на обычных старушек в платочках. Но они во всём поддерживали свою предводительницу. И вот, в конце апреля прошлого года в клуб заглянула Дымычева жена Елена Ивановна, работавшая преподавателем в музыкальной школе. Дымыч вместе с участковым, который благодаря бабкам стал частым гостем, читали очередной пасквиль. Те дети, которые находились неподалеку, в их числе была и Таня, давились со смеху. В ажлобе было написано, что тренеры регулярно посылают детей за пивом с бидончиком. Бидончик в клубе действительно имеется, и дети летом бегают с ним к ближайшему гастроному, возле которого в жару стояла желтая бочка с надписью «КВАС». Сейчас же этот бидончик уже несколько месяцев пылился где-то в шкафу, что и было продемонстрировано участковому. Елена Ивановна сказала, что войну пора заканчивать, а то и самим уже не далеко до маразма, так как на каждую такую жалобу участковый, хихикая, требовал такую же бредовую объяснительную.
Решили организовать силами клуба для бабок праздник в честь Дня Победы. Готовились основательно. Репетировали песни военных лет, делали открытки-приглашения с яркими патриотическими картинками из аппликации. Малышам поручили раздать приглашения бабкам лично в руки. Девочки нанесли всякой выпечки, приготовленной своими руками. Ребята притащили огромный электрический самовар и украсили клуб красными флажками.
Стол получился на славу. Здесь были домашние торты «Медовик», «Сметанник» и «Муравейник», печенье «Через мясорубку», жареный хворост и орешки с варёной сгущенкой.
Бабки, вопреки сомнениям Дымыча, пришли. Видимо очень уж им хотелось побывать в тылу врага и оценить обстановку изнутри. Входили насупившись и поджав губы, зыркая по сторонам злыми глазками.
Постепенно, под песни военных лет, которые ребята виртуозно исполняли на гитаре, бабки оттаяли. Они пили чай со сладостями в компании детей и украдкой вытирали слёзы под «Белый платочек», «Землянку», «Мой милый, если б не было войны».
Расходиться ещё долго ни кому не хотелось, репертуар времен войны закончился, гитара переходила из рук в руки, песни были походные и дворовые. И вдруг, баба Мура попросила Лёху Дыню ещё раз спеть заунывную дворовую песню о том, как девушка не дождалась парня из Афгана. Наверное, в этот момент лёд треснул. Бабки просили эту песню ещё и ещё и с наслаждением рыдали под неё. Расходились уже затемно.
На следующий день в клуб явилась баба Мура с огромной аллюминевой кастрюлей пирогов, прикрытой сверху суконным полотенцем. В последствии бабки стали частыми посетителями клуба, принося то ведро яблок, то варенье, то выпечку. Как-то постепенно все стали называть их «наши бабки». Нет, они не перестали воевать и писать жалобы, только теперь они были за нас. Участковому легче не стало, а в нашем клубе, благодаря пробивной способности бабок сделали капитальный ремонт и установили скамейки у входа. В этом году в преддверии Дня Победы наши бабки явились обсудить, как праздновать будем. На что Дымыч обреченно сказал нам, раз уж так получилось, то придётся отмечание Девятого Мая в клубе сделать традицией. Руководили подготовкой к празднику уже наши бабки. Дымыч иногда что-то буркал, что клуб превратили в старушечий, но беззлобно.
Таня думала о том, что и Романтики отныне станут «нашими». Вокруг костра постепенно собрались все. Таня отхлебывала кофе из кружки и прислушивалась к разговорам. Людка что-то эмоционально черкала в своем блокноте, шевеля губами. Заспанная Ольга то и дело зевала. Андрюха тоже со своим блокнотом не расставался, успевая даже на коротких привалах делать свои зарисовки. Постепенно внимание всех переключилось на Гошу.
- Ну, так вот! – вещал он уже громче, заметив, что все стали слушать его, - я, значит замыкающий. Вижу всех впереди. Когда ливень начался, все как-то быстренько сориентировались и самые надежные деревья себе порасхватали. А Жека сразу два, чуть ли не на шпагат между ними раскорячился.
- Да ладно! – возмутился Женька, - Деревья близко друг к другу стояли. У меня рюкзак между ними застрял ещё до потопа. Я потом подумал, что и хорошо, когда увидел, как Сашка повис на одной руке, держась за ветку.
- Ничего подобного, - тут же отреагировал Сашка, - Это я Лерке хотел помочь, она в лианах запуталась.
- Ничего я не запуталась. Я за них закрепилась, - возмутилась Лерка.
- Можно не перебивать, - попросил Гошка, который сопровождал свой рассказ активной жестикуляцией, так, что рядом сидящие вынуждены были немного раздвинуться, - Так вот, меня потоком подхватило и понесло. Еду и думаю, что раньше шёл замыкающим, теперь всех обгоню. Вам ещё всем догонять меня придется. А деревья, за которые до этого цеплялся на каждом шагу, вдруг начали передо мной расступаться.
- Если так же размахивал руками, то не удивительно, - засмеялся Женька.
- Да ты послушай, - не унимался Гошка, - Когда уже достаточно вас обогнал, решил, что хватит. А то вам, значит, пол дня меня догонять придется. А пол дня без командира, да без хозяйского пригляда, это, я вам скажу, не порядок. И тут я выдергиваю ледоруб и торможу. Выбрал себе ствол покрепче, командирский такой ствол, не то, что у вас, салаг. Сижу, значит, отдыхаю. Уже начал подумывать, не перекусить ли чего, пока Людка не видит. Вспоминаю, что у меня в рюкзаке сухари имеются. Как вижу, соперник у меня появился, Ольга на пятой точке едет, с намерением меня обогнать. Нет, думаю. Не потерплю. Ледоруб ей под ботинки воткнул. Она затормозила, значит…
- Ничего себе – затормозила, - отреагировала Оля, - я думала, что сейчас кувырком через этот твой ледоруб перелечу, головой вперёд.
- Не боись, всё было продуманно тщательнейшим образом. Тонкий расчёт – вот что главное в нашем деле. Я ж тебя сразу же за рюкзак схватил, так что тебе вообще ничего не угрожало.
Все уже покатывались от смеха.
- А мы когда Бульку увидели, - утирал выступившие от смеха слезы Иван, который вчера лейкопластырь просил, - подумали, что у вас что-то серьёзное случилось, что вам помощь нужна, а у Гоши, оказывается всё под контролем, всё точно рассчитано, - новый взрыв хохота отдавался эхом в горах. Казалось, что и горы смеются вместе с ними.
- А всё потому, - сказал Дымыч, когда смех начал затихать, - что вели мы себя, как свиньи.
- В каком это смысле? – удивился Гошка.
- Гош, вот если бы к тебе в дом гости пришли и начали заглядывать во все углы, обшаривать все комнаты, тебе бы понравилось?
- Это же горы, - не унимался Гошка.
- И мы их гости, - Дымыч почесал свою небритую бороду и продолжал. – Нас ещё в самом начале спуска предупреждали. Нас туда пытались не пустить. Мы услышали это? Нет. Вот и получили. Есть тропы для гостей, а есть места, куда соваться не следует.
- А как же покорять непокоренные вершины, туда тропы не проложены? – задал вопрос Андрей.
- А кто тебе сказал, что их покорять надо? – удивился тренер, - Или ты всерьез считаешь, что можешь здесь что-то покорить?
Все не сговариваясь, огляделись по сторонам, оценивая мощь и великолепие открывающегося пейзажа.
- Мы здесь гости, а не завоеватели, - продолжил Дымыч, - и прошу никогда об этом не забывать. А на вершине ты окажешься, только если тебе позволят. Ещё не одному завоевателю не удавалось там оказаться. Вот так-то ребятки.