Ч. 2. Глава 8. Впервые в Буэнос-Айресе

Буэнос-Айрес производил впечатление своим размахом и красотой архитектуры. В столице Аргентины чувствовался дух Европы. Шилд обожал приезжать сюда и прогуливаться по фешенебельным улицам. Он чувствовал себя практически как в Лондоне. Лучшие особняки были заняты английскими банками и страховыми обществами. Повсюду попадались вывески дорогих английских магазинов. Шилд обожал слоняться по роскошным пассажам универмага «Хэрродс». Везде слышалась английская речь.

Богоре казалось, что после Ла-Паса ничего громаднее человек построить не способен. В джунглях за кронами деревьев было небо, где обитали духи. Оказывается, крыши домов могут быть ещё выше. И там живут люди.

«Я должен стать таким же как они!» – мечтал Богора.

И тут же вспоминал, кто убил его отца. Желание отомстить не притуплялось, но Богора научился его контролировать, успокаивая бурлящую кровь и концентрируясь на привычках врага, как на повадках выслеживаемого зверя. Шилд стал объектом пристального наблюдения и изучения. Англичанин же воспринимал такое внимание, как желание туземца подражать господину и копировать его поведение. Это льстило и не могло вызвать никаких подозрений.

Шилду не могло и в голову прийти, что мальчишка-индеец может за ним следить. Шилд сам был шпионом. Это Богора быстро понял, но он не понимал конечной цели Шилда. Почему тот время от времени оказывался в непроходимой сельве, потом ехал в Ла-Пас или, как сейчас, в Буэнос-Айрес.  А затем снова наверняка облачится в свой походный костюм, наденет пробковый шлем, протрёт бинокль, почистит винчестер и пропадёт на неделю, а то и больше в джунглях.

«Вот, что нужно разведать! – понимал Богора. – Нужно узнать, зачем он убил Кекуока!»

А пока он играл роль слуги, преданного хозяину раба, стоя рядом с Шилдом, когда тот вёл непонятные беседы с банкирами про инвестиции в порты и железные дороги, будущие дивиденды. Как примитивно догадывался Богора, Шилд просил помощи. Но случались и другие встречи, где деньги просили уже у Шилда.

Одна такая встреча, на которую тот взял Богору, произвела на мальчика шоковое впечатление. Рандеву было назначено на этот раз не в банке и не в отеле. И Шилд не взял такси. Они поехали на…

– Ну что встал как вкопанный? – смеялся Шилд, видя смятение индейца.

Богора остановился перед лестницей, которая не вела привычно наверх, а наоборот,
спускалась вниз, откуда доносился невероятный грохот.

– Пошли. Я покажу тебе преисподнюю. Человек способен даже ад сотворить на земле! Ад не так страшен, как его описывает пастор Фломм. Там есть, чем заняться умному человеку.

Шилд крепко схватил юношу за руку и увлёк за собой. Гул для уха индейца, привыкшего прислушиваться к малейшему шороху, который выдаёт приближение удава, стоял невыносимый.  Вдруг раздался пронзительный скрежет, будто стрелы вонзились в тысячу тапиров, и те, обезумев, бросились на охотника. Богора от страха быть растоптанным зажмурился. Когда шум стих, и юноша открыл глаза, перед ним стоял одноглазый монстр – поезд. Фара переднего вагона локомотива светила тускло. Её луч, едва прорезая сумрак перед собой, тонул в чёрном тоннеле.

– Ты чего? -  удивился Шилд. – Ты же видел поезд! Дважды ездил на нём!
– Не под землей, мой господин!
– Это метро! Такое же есть у меня на родине, в Лондоне!

Богора не шевелился.

– Поторопись, а то состав уйдёт без нас!

Богора впал в ступор и потерял счёт времени. Свет сменялся мраком и снова озарял очередную станцию. И грохот колёс многократно отражённым эхом рвал барабанные перепонки. Он не запомнил, сколько остановок они пролетели. Богора опомнился уже на улице. Шилд с улыбкой наблюдал за человеком, охваченным первобытным страхом.

– Ты ещё дикарь! Но это пройдёт. Теперь ты понимаешь, что такое цивилизация белых людей? Какую силу нам дал Бог? Кто из твоего племени способен хоть на толику такого? Даже ваши колдуны – примитивные черви в сравнении с обычным белым!

Встречу Шилду назначил в своей резиденции генерал-лейтенант Бобровский. Сергей Николаевич переехал сюда с первой волной эмиграции сразу после волнений в девятьсот пятом году. И, возглавив русскую диаспору в Аргентине, внимательно следил за процессами эмиграции. Он поддерживал тесные связи с местными властями, в первую очередь с министерством иностранных дел. Визы всегда были предметом сделок и основой влияния Бобровского. Сергей Николаевич понимал, тем не менее, марионеточный характер большинства правительств в Латинской Америке, отлично зная, кто на самом деле дёргает за ниточки. Поэтому он придавал особенное значение общению с реальными хозяевами – англичанами и американцами. Но одна недавняя встреча оказалась сюрпризом даже для Бобровского. И он хотел понять, как ему реагировать на неожиданное предложение, которое сделал визитёр.

Поэтому, узнав, что в Буэнос-Айрес прибыл представитель «Стандард Ойл», связанный с самими Ротшильдами, он немедленно пригласил Шилда в гости.

– Русские неплохо устроились в Аргентине, – намекнул полушутя Шилд, ставя шампанское на стол и беря бутерброд с чёрной икрой.
– Слава богу! Мы успели уехать из России и начать здесь бизнес. Аргентина приняла нас, за что ей спасибо!
– Вы читали результаты последней переписи?
– О чём вы, мистер Шилд?
– О том, что более половины жителей столицы имеют эмигрантские корни в первом поколении! Разве не удивительно, господин Бобровский?
– Это, по моему скромному мнению, открывает стране новые возможности.
– Конечно. Но, судя по всему, вас это одновременно и беспокоит. Почему?
– Видите ли, ваше правительство начало отправлять русских беженцев в Бразилию. Они стали появляться и здесь.
– Вы не любите своих соотечественников? – изобразил удивление Шилд. – Конкуренция – полезная штука, знаете, как и прилив свежей крови!
– Всё так, я не спорю. Но типаж новой волны… Разве вас не беспокоит, кто именно сюда едет? Это же лица с неуравновешенной психикой и развращённые войной! Кому они могут быть полезны?

Шилд подумал, что Бобровский таким образом подводит разговор к просьбе оказать финансовую помощь РОВС или другой белогвардейской организации.

– Разве Англия или США недостаточно тратят на вас через Красный Крест и Лигу Наций?
– Что вы! Мы крайне благодарны. Но речь не об этом.
– О чём же?
– Вы понимаете, это весьма щепетильная тема для нашей диаспоры. Я могу рассчитывать на вашу союзническую благосклонность и полнейшую конфиденциальность данного разговора? – Бобровский многозначительно покосился на Богору.
– Дикарь ничего не смыслит в политике. Я его поймал в джунглях год назад и учу английскому и испанскому языкам. Но если хотите, можем перейти на французский. 
– Мне было бы удобнее.
– Eh bien, qui vous derange?
– Видите ли, два дня назад мне нанёс, признаюсь, нежданный визит немецкий посланник в Боливии граф фон Вендель. Я часто по долгу службы встречаюсь с дипломатами, но в этот раз его сопровождал генерал Кундт.

Шилду стоило усилий скрыть свои эмоции.

– Неужели? Ваши враги пришли к вам?
– Что и поразительно! Не буду ходить кругами, как немцы. Передам саму суть. Фон Вендель интересовался, кто из русских инженеров имеет опыт строительства железных дорог и вообще крупных инженерных сооружений. А Кундт прямо спросил, сколько в нашей диаспоре генералов и офицеров и какова их военная специальность. Всё это было аккуратно упаковано в предложение о сотрудничестве…
– Они вас, другими словами, завербовали?
– Вы неправильно меня поняли, мистер Шилд. Немцы предложили помощь в организации местной ячейки РОВС и попросили с особой тщательностью отнестись к новой волне эмигрантов. Что бы это ни значило!
– Удивительные вещи!
– Вот именно! Германия сама стоит на коленях перед цивилизованным миром, но, похоже, лелеет мечты о восстановлении своего былого могущества. А нам, русским, предлагает объединить усилия в борьбе с большевизмом.
– А вы что думаете?
– Честно признаюсь, хочу согласиться с тем… – Бобровский испытующе посмотрел в глаза Шилду. – С тем, что цель может оправдывать средства. Поражает также география, на которую распространяется интерес фон Венделя: Аргентина. Бразилия, Боливия. Он упомянул даже Парагвай!

На последнем слове Богора вздрогнул, и Бобровский это заметил.

– Вы уверены, мистер Шилд, что индеец нас не понимает?
– Парагвай на всех языках звучит одинаково. Странно, если бы за всё время нашего разговора он не узнал свою родину. Успокойтесь.

Шилд посмотрел на часы.

– Вы интересный собеседник, господин Бобровский. И я разделяю ваши опасения относительно устремлений наших немецких коллег. Вы случайно не являетесь членом клуба «Германия»? Не заглядываете в «Тевтонский» выпить кружку баварского пива? Сделайте мне одолжение, потратьте часть своего, не смею сомневаться, драгоценного времени на общение с немцами, тем более что они сами предложили вам дружбу. А я, в свою очередь, не забуду про ваши нужды.

Шилд встал, давая понять, что беседа окончена.  Возвращался Шилд, к огромному облегчению Богоры, на такси. Всю дорогу он о чём-то напряжённо думал, делая пометки в записной книжке.

Германская прыть одновременно и поражала, и настораживала. И Шилд размышлял о возможных последствиях и о том, как это можно использовать на пользу короне. В том, что русских военных можно привлечь к тренировкам боливийской армии, он не был уверен, так как понимал, насколько противоположны русская и немецкая доктрины и менталитет. Но поэтому и не ясно, отчего так возбудился посланник фон Вендель. Аналитика и игра разума, противостояние умов и столкновение государственных машин привлекали Шилда в шпионаже. Но особенно осознание, что он представитель великой державы и решает судьбы народов и целых континентов. Уставший и перенервничавший Богора уснул.