Предел текучести. Глава 12. Личное

Холодный ветер продул Степана Степановича насквозь. Тот вдохнул полной грудью, и колючий морозец на секунду прочистил ему мозги, затуманенные мерзостным чадом квартиры. Не в силах надышаться зимней свежестью, Каланча стоял у подъезда, чувствуя, как мелкая дрожь, пробивавшая его тело, начинает медленно отступать.

Сильнее всего на свете хотелось курить. Каланча сунул руку в карман, но тут же вспомнил, что и сигареты, и консервы, и даже газета «Правда», которую он использовал в туалете не по прямому назначению, закончились пару суток назад. Он тихо выругался себе под нос и зашарил глазами по улице, выбирая направление. Плана, куда отправиться, у него не было – все ближайшие родственники давно померли, а друзей наковырять за жизнь Степан Степанович так и не сумел. Конечно, можно было бы навестить дядю Витю и наколдыриться по самое не балуй, но от мыслей об спирте становилось тошно. Каланча даже не помнил, когда пил в последний раз - с того момента, как в его жизнь ввалилась вся эта чертовщина, он так увлекся расследованием, что невольно «протрезвел».

Второй идеей было пойти в отдел и честно рассказать обо всем, что случилось, и пропади оно все пропадом, хоть трава не расти. В голове поплыли обрывки будущего рапорта: «В ходе проведения нелегальных оперативно-розыскных мероприятий был установлен контакт с покойной гражданкой Мироновой... покойная сожрала санитара... сотрудники завода «Серп и Молот» подозреваются в причастности к ритуальному умерщвлению гражданки М...»
«Бл*дь, - с тоской подумал Каланча, - меня в дурку отвезут быстрее, чем я это на бумагу перенесу». Так и не приняв решения, он поднял воротник, спрятал в нем лицо и угрюмо побрел между домами. Куда бы его не занесло, первым делом следовало разжиться табаком.

Степан Степанович вышел на Новорогожскую. Сначала его взгляд выхватил бледную вывеску гастронома «Елисеевский», а затем скользнул ниже, и Степан Степанович тут же замер. К дверям магазина откуда-то из-за угла, со стороны Рогожинского Вала, тянулась длинная очередь. Каланча не счел бы ее необычной, если бы, вопреки обыкновению, люди не стояли молча и неестественно прямо, не переминаясь с ноги на ногу и не переругиваясь между собой. И если бы сквозь спину старухи в платочке не просвечивала рекламный плакат газировки «Байкал», а сквозь торс мужика в телогрейке - кирпичная кладка стены. Полупрозрачная вереница не издавала ни звука и не выражала нетерпения. Люди выстроились друг за другом, бессмысленно уставившись друг другу в затылки, и воздух над ними едва заметно колыхался, как над раскаленным летней жарой асфальтом.

Каланча почувствовал, как мерзлая земля уходит у него из-под ног. Медленно, словно боясь спугнуть стаю голубей, он подошел ближе к призрачной толпе. Взглянув на мужчину лет сорока, в заношенном пальто, Каланча хрипло выдохнул:
- Вы... чего ждете?

Призрак медленно повернул к нему голову, и лицо его не выразило ровным счетом ничего.
- А кто их знает, - безучастно произнес он. - Стоим. Говорят, что-то дадут. Подождем.

Каланча отшатнулся от призрака, и в этот момент краем глаза поймал движение – кто-то быстро прошагал мимо него, легонько задев плечом. Мелькнула рыжая голова без шапки, куртка, а на рукаве - шеврон с молотом.

- Стоять, падла! - заорал Каланча раньше, чем успел осознать свой окрик. Рыжий пацан вздрогнул и сорвался с места, а Каланча, резко ощутивший прилив адреналина, бросился в погоню.

Через несколько кварталов мальчишка вильнул за угол, нырнул в знакомый Каланче проход к «Металлургу», и исчез возле мусорных баков, перемахнув за теплотрассу. Бежать за ним дальше не было сил. Тяжело дыша и согнувшись пополам от колющей боли в правом боку, Степан Степанович огляделся. Он стоял прямо перед большой бетонной трубой, завешенной брезентом, из-под которого лился слабый свет. Каланча стиснул зубы и рванул его на себя.

Профессор сидел на своих тряпках и сосредоточенно жевал молочный коржик, вглядываясь в дрожащий огонек «керосинки». Резкое вторжение совершенно не удивило его, и он поднял на запыхавшегося Каланчу спокойный, ясный взгляд.

- Степаныч, - поздоровался он, и в его голосе не было ни прежней старческой сипоты, ни подобострастия. – Чего надо?

- Да я это… Тот пацан рыжий, с*ка... Я за ним, а он, фшух, и нет его…. – захлебываясь одышкой зачастил Каланча.

- Я ничего не слышал и не видел, если ты за этим, - равнодушно бросил Профессор. – Сижу, никого не трогаю, обедаю-с. А тебе Сашка-то зачем?

- За надом! – огрызнулся Степан Степанович. – Я расследование веду. Этот Сашка – один из подозреваемых в… Не важно в чем. Поговорить мне с ним надо.

Профессор прекратил жевать и со странно насмешливым выражением лица взглянул прямо в глаза Каланче:
- Расследование, говоришь… Слышал я про ту девку, можешь не темнить. А еще мне птичка на хвосте принесла, что тебя с ментов поперли. А значит и копать ты права...

- Да, бл*ть, не имею! – не выдержав тряски в коленях, Каланча рухнул на корточки перед стариком и выставил вперед ладонь, не дав ему договорить. - Ты прав, дед. Меня и правда отстранили. Но дело то… Короче, личное оно для меня. Потому и копаю.

- Личное… - хмыкнул Профессор и лениво потянулся, противно щелкнув суставами и рассыпав вокруг себя крошки. – Подруга твоя чтоль была али на службе восстановиться надеешься?

Степан Степанович невесело усмехнулся и сжал кулаки. Что-то насторожило его в спокойном тоне Профессора и его прищуренном взгляде. Конечно, можно было просто уйти, но и терять информатора не хотелось, поэтому, осторожно подбирая слова, Каланча заговорил:
- Да какой там. Не подруга она, да и на службу мне уже насрать. Просто… всю жизнь я х*евым ментом был, Профессор. Ни хрена никого не спас, только бумажки мусолил и бухал на зарплату. А это дело… засело оно у меня вот тут, - Степан Степанович стукнул себя в грудину. – Думаю… Да хрен знает, если честно. Может, если распутаю, то не так противно от себя станет.

Это была лишь половина правды, но о зомби, странной магической книге и галлюцинациях Профессору знать было вовсе не обязательно. Тот выслушал Каланчу, не двигаясь. Потом медленно кивнул.
- Сильно. Понимаю. Ну, если и искать, то логичнее всего - Костина. Это ж он с баулом той ночью шлялся, а не сынок его.

- Ага. Только без сынка хрен узнаешь, где этот Костин х*ем груши околачивает. На «Серпок» мне путь заказан, я там уже наследил.

- А мог бы не юлить, и сразу у меня спросить, Степаныч. Я ж человек простой… Он в это время там обычно, - Профессор указал длинным грязным ногтем в направлении гаражного массива, - в своем гараже, ряд два, номер сорок семь. Сходи. Всяко лучше, чем детишек пугать.

Каланча кивнул и, не говоря ни слова, выбрался из трубы и почти побежал в указанном направлении. Когда он отошел достаточно далеко, Профессор достал из-под тряпок блестящую черную рацию, нажал на кнопку и тихо отчеканил: «Идет к тебе. Готовься».