Это мы. Все вместе. Сшитые накрепко

Оно лежит на спинке кресла — немного потёртое на сгибах, с чуть растянутыми от времени стежками. Его ткань пахнет сушеной лавандой и немного — детством. Бабушка называла его просто: «наше одеяло». Не красивое, не праздничное — наше. Словно оно такой же член семьи, как все мы.

Я люблю перебирать его квадратики, когда за окном идёт снег и в доме пахнет яблоками и корицей.

Вот этот, васильковый, с крошечными белыми точками — мамино платье. Она рассказывала, что ненавидела его в четырнадцать лет, а потом плакала, когда выросла из него. Бабушка тогда молча отрезала карман и спрятала в шкатулку. Пригодился.

Рядом — грубоватая шерсть горчичного цвета. Дедушкин свитер. Он привёз его из экспедиции на Байкал, носил лет двадцать, а когда обтрепались манжеты — отказывался выбрасывать.
- Он ещё послужит, — говорил дед.
И ведь оказался прав.

А этот мягкий, чуть ворсистый квадрат фланели в голубую клетку? Это остаток от папиной любимой рубашки. В ней он когда-то чинил велосипед во дворе, пах стружкой и смолой, а ты, совсем маленькая, подавала ему инструменты. Этот лоскуток хранит тепло его сильных рук и ощущение полной безопасности.

Есть тут и кусочек от занавески с летней кухни — зелёный, в размытых подсолнухах. От него веет запахом варенья, гудением пчёл и бесконечными августовскими днями, когда время будто останавливалось.
Вот этот крошечный, почти выцветший треугольник зеленой ткани — от твоей первой пижамы. Он помнит сказки на ночь, теплый стакан молока с медом и плюшевого медведя, с которым было не страшно засыпать в грозу.
А здесь, по самому краю, пущен плотный лён от бабушкиного фартука. Того, в котором она замешивала тесто для пирогов с брусникой. Кажется, прижмись щекой — и почувствуешь запах сдобы и того безграничного уюта, который бывает только в бабушкином доме.
Одеяло тяжёлое и мягкое одновременно. Когда укрываешься им, кажется, что тебя обнимают руки. Тёплые, родные, некоторые уже ушедшие. Оно помнит всё: детские болезни и ночные страхи, долгие разговоры, слёзы и смех.
Это не просто одеяло.
Это — мы. Все вместе. Сшитые накрепко.