Тянуть лямку

Он родился в те времена, когда ещё не было слабаков. Просто не придумали такое слово.
Всё началось с того, что ему дали лямку. Обычную, кожаную, потёртую, с железным кольцом на конце. Сказали: тяни. Он взял и потянул. Сначала один, потом с другими. Потом другие начали отваливаться: кто спину надорвал, кто просто устал, кто нашёл себе тёплое место и лёг туда животом кверху. Он не осуждал. Просто смотрел на них сверху вниз, как солнце смотрит на тухнущие угли, и тянул дальше.
Годы шли. Лямка вросла в ладони, стала продолжением костей. Кожа на плечах огрубела, как старый панцирь. Мышцы перестали быть мышцами, превратились в канаты, в стальные тросы, в нечто, чему уже не нужен был отдых. Люди вокруг менялись. Те, что когда-то тянули рядом, теперь сидели в тени, размякли, расплылись, стали похожи на кисель в миске: шевелишь ложкой, а они даже не сопротивляются. Глаза у них потускнели, голоса стали тонкими, как у детей или старух. Они смотрели на него снизу вверх и шептали:
«Ну всё, хватит. Ляг. Мы все легли».
А он не ложился.
Он смотрел на них с высоты своего роста, который уже никто не мог измерить, и в глазах у него было то самое солнце: жгучее, безжалостное, немигающее. Оно выжигало в них последние остатки стыда. Они отводили взгляд. Кто-то пытался шутить, кто-то оправдываться, кто-то просто молча отползал подальше, чтобы не видеть.
Лямка стала тяжелее. Намного тяжелее. Потому что теперь он тянул не только свою ношу, но и их долю тоже. Всё, что они бросили, всё, что не смогли, всё, что предали, легло ему на плечи. Он не жаловался. Он просто шёл вперёд, и каждый шаг отдавался в земле, как удар молота по наковальне.
Однажды он оглянулся. Позади была пустота. Ни одного живого лица. Только высохшие силуэты, сморщенные тени, кисельные пятна на пыльной дороге. Они все сдохли. Не сразу, конечно. Кто-то ещё дышал, кто-то ещё шевелил губами, но это уже не считалось. Он остался один.
Один на один с лямкой. Один на один с солнцем в глазах.
Он не чувствовал ни гордости, ни одиночества. Он просто делал то, что должен был делать с самого начала. Тянул.
И солнце в его взгляде стало ещё ярче. Оно уже не просто светило. Оно жгло. Оно выжигало всё слабое, всё трусливое, всё человеческое в радиусе многих километров. Даже птицы перестали пролетать над ним. Даже ветер обходил стороной.
Он идёт до сих пор.