Сон смотрителя маяка

«Я видел глупый и замечательный сон. Как будто меня назначили смотрителем маяка! Отдалённого маяка на скалистом мысу, вокруг словно конфетти разбросаны островки, где гнездятся ругливые птицы, а течение прибивает к берегу бурые водоросли.

Стены маяка сложены из серого ноздреватого камня. Эти стены наверняка видели ещё парусные галеоны позапрошлого века. Видели неуклюжие колёсные пароходы и юркие вельботы.

Мы шли с тобой к громаде маяка вдоль берега по неровной обрывистой тропке, из которой выступают спины валунов, которая пахнет океанской солью и северными мхами. Я видел на фоне неба твой силуэт, по-разбойничьи торчащие волосы, твои глаза цвета зеленоватого прибоя.

Спускаясь к урезу воды, мы сорвались и съехали по откосу, набив полные туфли камешков и полные носы пыли. Мы чихали и вытряхивали мусор из обуви. Ты опиралась на моё плечо. Может, в катании с обрыва нет ничего романтичного, но вдвоём это весело!

Ты знаешь, что моряки не говорят «ясная погода»? Они говорят: работает антициклон. В моём сне тоже работал антициклон. Воздух был чист и спокоен, и облака лежали отброшенными на окоём ворохом ненужного белья, напоминая вспененный кильватерный след.

Внутри маяка вьётся винтовая лестница. Если подняться по ней – в обзорном панорамном окне распахивается бесконечная ширь неба и воды, сшитая вдалеке тонким швом горизонта. Небо раскинулось на изломанном скалистом берегу, словно одеяло, брошенное на забор. Волны бегут живыми взлохмаченными щётками.

Лёжа в тени маяка, мы смотрели на лежащие облака. Жевали травинки и целовались. Не знаю, о чём мы говорили. Может, вообще ни о чём. Слушать океан и ветер молча – это тоже здорово. Я думал, как замечательно, что ты у меня есть. И ты знала, что я об этом думаю. И я знал, что ты об этом знаешь. Волшебное чувство – когда одна мысль на двоих. А большего и не нужно.

Отряхнувшись, мы шли вдогонку за закатом. Совсем не романтичные, растрёпанные и смешные, но счастливые тем, что можем делать это вместе – идти и не думать ни о чём, кроме друг друга.

Дай мне свою руку. У твои пальцев есть один секрет. Если я сейчас начну их целовать, то они быстро согреются и тепло от них пойдёт по твоей руке – всё выше и выше. Твои ресницы похожи на распушившиеся звёздочки. Когда ты выходишь из воды – на них висят мелкие серебристые капли. Ты смешно жмуришься и встряхиваешь головой, совсем как котёнок, который вылез из утренней росистой травы.

Твои глаза бывают лукавыми, озабоченными, просветлёнными, усталыми, счастливыми … иногда печальными. В них тоже горят маяки. Они похожи на приоткрытую дверцу в сказочный мир. Там яркое небо, белые мотыльки, зелёный луг, а воздух пахнет счастьем. И когда я отражаюсь в твоих глазах, я немножко попадаю в эту удивительную страну.

Твои губы умеют быть недовольными, поджатыми, надутыми. Но чаще они улыбчивые и искрящиеся. Когда ты улыбаешься, они становятся мягкими как раскрывшийся тюльпан. Если их поцеловать, во рту появится вкус печенья, размоченного в тёплом молоке, запах солнечного пляжа и весеннего фруктового сада. Это вкус губ любимой женщины.

А ещё у тебя есть голос. С чем его сравнить? Ты пила из блюдечка чай? Горячий сладкий чай с мёдом, который надо бережно втягивать в себя, чтобы не расплескать, и смотреть как в блюдечке расходятся невесомые янтарные круги. Этот прозрачный и журчащий чай из блюдечка на утренней веранде – и есть твой голос.

Глупый сон, правда? Но в этом сне у нас был светоносный маяк, дрожащая рябь океана и сплетённые руки. На этом мысу с нами произошло ещё много-много важного… и я обязательно расскажу об этом в своё время. А сейчас я поцелую тебя в пальцы, в ресницы и губы, и скажу…»

***

Слышится топот – в блиндаж спускается Будырин с позывным Будка. Камуфляж заляпан грязью, рукав порван старым осколком.

- Сказочник! Ты что, уснул тут? На броню! Выезжаем. Уже два раза скомандовали!

Блиндаж пустеет, вверху на улице рычат дизеля. На смятой койке остаётся лежать записная книжка. Текст про смотрителя маяка оборван на середине фразы.

Рассказ остался недописанным. Через два часа боевая машина Андрея с позывным Сказочник подорвалась на мине. Андрей потерял ноги. Девушка, которой он писал, ушла к молодому и здоровому. Потому что сказок в жизни не бывает.