Стенгазета

Стенгазета

Вечером Лёнька слышал, как Козла лупили. И лупили его знатно. Отец орал на Козла не своим голосом, а тот после каждого удара что-то верещал и подвывал.
Для того, чтобы убедиться, а не показалось ли это ему, Лёнька вышел на балкон и прислушался к этим воплям.
Они жили на втором этаже, а Козловы на третьем. И, даже несмотря на толстые стены, иногда то, что делалось в соседних квартирах, прекрасно слышалось. Конечно, не в деталях, но такие вопли, что сейчас неслись сверху, прекрасно различались в вечерней тишине посёлка.
А лупили Козла по делу. Он вообще возомнил из себя, что всё может и всё в классе в его руках. Несколько пацанов бегали у него на посылках. Козёл для своего возраста вымахал здоровенным парнем и обладал силой, поэтому за неподчинение мог и в лоб дать. Кто боялся его силы, тот и бегал у него на посылках, но Лёнька оказался не из таких и Козлу отказывался подчиняться.
Бывало, что он со своими братьями, Черёмой и Ляжкиным доставляли Козлу много неприятностей, за что тот мог их выловить поодиночке и отомстить, но после нескольких инцидентов, закончившихся синяками и шишками с обеих сторон, Козёл таких попыток больше не предпринимал и придерживался воинственного нейтралитета.

Вот и вчера на уроке пения Козёл проявил себя нахальнейшим образом.
Зная, что он обладает авторитетом в классе, училка вызвала его к доске и вручила слова новой песни, которую хотела разучить. Потому что, если бы она диктовала эти слова, то её бы не слушали и в классе царил гвалт.
Козёл медленно поднялся со своего места, а сидел он на задней парте, и вразвалочку проследовал к доске.
Выйдя, он не подошёл к доске, а остановился около первой парты среднего ряда, упёр руки в боки и нахально уставился на училку.
— Вот, Витя, тебе текст, - хотела он вручить Козлу листок со словами новой песни, - ты прочитай его, пожалуйста, и пусть его все запишут, а потом я наиграю вам мелодию, - показала она на принесённую мандолину, - и мы вместе разучим новую песню.
Но Козёл встал в позу:
- Ещё чего? – и нагло уставился на училку. – Вам надо, Вы и читайте! – нехотя процедил он.
- Но ты хоть возьми листок и посмотри слова, - так же вежливо и миролюбиво попросила училка.
— Вот Вам надо, Вы сами и смотрите в свои слова, а я в этом не участник! – заявил Козёл и собрался возвращаться к своей парте.
Училка – молоденькая девчонка, девятнадцати лет только после музыкального училища от такого ответа в недоумении замерла и, ничего не понимая, всё равно хотела всучить Козлу листок со словами, поэтому близко подошла к нему и перегородила путь. Но тот уже направился к своему месту, а чтобы училка не мешала ему идти, грубо оттолкнул её.
Не ожидавшая такого, училка отшатнулась, подвернула ногу и растянулась на полу.
Весь класс загоготал от хохота, а Козёл героем вернулся на своё место.
Училка вскочила и выбежала со слезами из класса. Через некоторое время пришла директор, а так как виновника все знали, вывела Козла из класса.
Его долго песочили в кабинете директора, а потом вызвали в школу отца.

Отец у Козла бывший фронтовик, участник войны – очень суровый, малоразговорчивый человек. Он много времени уделял работе, поэтому особо детьми не занимался. Ими занималась его мать. В отсутствии отца Козёл ходил фертом. А вот когда тот приходил с работы, сынок ходил по струночке и боялся лишний раз вздохнуть.
Как-то раз, когда отца не было дома, Козёл позвал Лёньку в гости и показал отцовские ордена и даже дал Лёньке подержать их в руках. Это Козёл хвастался крутизной своего отца, ведь Лёнькин папа, хоть и занимал должность секретаря парткома, но в войне не участвовал и таких наград не имел.

Вот поэтому сейчас Козёл орал бешенным голосом на всех октавах. И Лёнька даже представил себе, как ремень опускается на Витькин зад. В этот момент Козёл заливался визгом и воем на высоких тонах, но после этого тональность его воя снижалась, и он выл, как фабричный гудок. Но когда ремень вновь находил доходчивое место на теле преступника, хулигана, злодея и ещё кого-то, как во время каждого удара выкрикивал отец Козла, то вновь раздавался поросячий визг с обещаниями никогда не трогать училку и не нарушать общественный порядок в школе или где-нибудь ещё.
Лёнька Козла от души жалел и ему очень хотелось, чтобы экзекуция по перевоспитанию побыстрее закончилась.
Лёнькина мама тоже слышала вопли сверху и в назидание сказала ему:
- Вон как Витьку учат. Поэтому он всегда в доме всех слушается. А тебя даже в магазин не допросишься сходить.
- Неправда! - возмутился от такой несправедливости Лёнька. – А кто хлеб и молоко приносит?
- Ты и приносишь. - Подтвердила мама. - Но что мне это стоит, чтобы ты за ними сходил? – и, махнув на упрямого сына рукой, пошла к тёте Гале узнать, а что же такого натворил её сын, что его так доходчиво воспитывают.

Но больше всего Лёнька удивился, когда на следующий день увидел, как Лорка Кодзаева и Валька Бекузарова вывесили у классной доски стенгазету.

На собрании пионерского отряда стенную газету решили выпускать давно. Для этого приготовили специальную доску из фанеры, разделённую на две части специальными рейками. Завхоз прибил эту доску к стене, Лорка с Валькой разрисовали её красками и написали красивыми буквами «Стенная газета 3-го А класса», а ниже над каждой половинкой написали: «Наши праздники» и «Наши будни».
Но так как особых событий не происходило, то доска висела пустой.
Но, так как приближалось седьмое ноября и произошёл инцидент с училкой, девчонки целый день корпели над газетой и вывесили её на всеобщее обозрение.
Статью о приближающемся празднике Великой Октябрьской Социалистической Революции им помогла написать классная руководитель Прасковья Антоновна, а вторую заметку о бессовестном поведении Козлова Виктора они писали сами и даже из какого-то журнала вырезали фото поющего певца, а у его раскрытого рта написали: «Я сам вам спою», а ниже прилепили знаменитую картинку «Опять двойка».
Приходящие в класс ученики первым делом подходили к доске, читали заметку в графе «Наши будни» и высмеивали незадачливого певца.
Козёл сидел на своей задней парте злой и красный. Так бы он дал волю своим чувствам, но после проведённой «воспитательной» беседы сидел молча.
Зато Лорка с Валькой радовались такому успеху.
После второго урока в класс пришли классный руководитель и директор школы. Они прочитали газету и во всеуслышание похвалили Лорку с Валькой, а Козла заклеймили, как главного нарушителя дисциплины в школе и рекомендовали провести пионерское собрание, где рассмотреть вопрос о нахождении Виктора Козлова в рядах пионерской организации.
Директор разошлась и с чувством жестикулировала:
- Не место Козлову в рядах Ленинской пионерской организации! - Но, видно поняв, что что-то не то сказанула, добавила: — Это, конечно, моё личное мнение, но пионерская организация пусть сама решит, достоин ли Козлов находиться в её рядах или нет.
После её слов в классе нависла тишина, а Лёнька посмотрел краем глаза в сторону Козла. Тот от страха или ещё от чего, чуть ли не под парту залез и его нахального вида, с которым он выпендривался перед училкой пения, оттуда вообще не просматривалось.
Лёнька от души жалел своего соседа.
Хоть Козёл и порядочная сволочь и иной раз у Лёньки после некоторых встреч с ним то фонарь под глазом светился, то губа разбита, но ему хотелось сделать что-то такое, чтобы облегчить страдания Козла.
Некоторые злорадствовали над унижением фаворита класса, а Лёнька его искренне жалел.
Занятия закончились, а после них Лорка, как председатель отряда, объявила:
- Завтра после занятий никому не разбегаться! Будем проводить собрание и обсуждать поведение Козлова.
Лёнька вновь посмотрел на Козла и увидел, что тот вообще поник и от прежней бравады у него ничего не осталось.
От такого вида Витьки у Лёньки само собой созрело решение: «Газету надо уничтожить».
Но это возможно сделать только ночью, когда в школе никого не будет.
Их класс находился на первом этаже и от него вправо шёл коридор, ведущий в туалет. На левой стене коридора располагалось три окна. Когда во дворе стояла жара, они открывались, но сейчас в конце октября их держали закрытыми.
Лёнька знал, что окна закрываются на шпингалеты. Поэтому после уроков, когда коридор оказался пуст и ещё не пришла вторая смена, он осторожно подошёл к одному из окон и сделал вид, что что-то внимательно рассматривает во дворе, а сам косил глазами, чтобы никто не увидел, что он собирается сделать.
Дождавшись подходящего момента, он приподнял шпингалет и чуть подвинул вперёд створку окна, но так, чтобы она не открылась, а только чуть-чуть сдвинулась с места. Это бы позволило ему со двора, подцепить её и открыть.
Затем он обошёл школу и понял, что с наружной стороны створку окна он сможет легко открыть и, то, что она приоткрыта, в глаза не бросалось.
Двери в классах на ночь не закрывались, поэтому, если проникнуть в коридор, то добраться до класса и войти в него уже не составляло труда.
И Лёнька, удовлетворённый, что все подготовительные работы он сделал так, как делают настоящие грабители, а об этом он прочёл в одной из книжек, которую нашёл в папиной библиотеке, пошёл домой.
Там он сделал уроки, навёл порядок в комнате, без напоминаний сходил за младшим братом в детский сад и с невинным видом сидел и читал книгу.
Даже пришедшая с работы мама удивилась:
- Что это с тобой Лёнечка? Уж не заболел ли ты?
- Нет, всё у меня нормально, - честно глядя маме в глаза ответил послушный сын и в свою очередь поинтересовался:
- А почему ты так думаешь?
- Что-то ты уж больно вялый, - мама с сомнением смотрела на сына.
- Хотя я что-то и в самом деле устал, - томным голосом попытался подтвердить мамины сомнения Лёнька.
Мама с удивлением пожала плечами:
- Странно, как-то. То носишься целыми днями, а тут устал… - тут Лёнька понял, что может заиграться, и озадаченная его здоровьем мама не выпустит его дома на вечернюю прогулку, поэтому уже бодрее пояснил:
— Это я экономлю силы, потому что мы вечером с Черёмой хотим поиграть. Можно я к нему схожу попозже? – И так посмотрел на маму, что та тут же согласилась.
- Конечно можно, - и, погладив любимого сыночка по голове, ушла готовить ужин. Ведь скоро с работы придёт папа.

Получив разрешение от мамы, Лёнька дождался, когда на улице начнёт темнеть и, одевшись и, прихватив с собой фонарик, вышел на улицу.
Он не пошёл к Черёминому дому, как пообещал маме, а сразу двинулся к школе. До неё, если идти не торопясь, можно дойти минут за пятнадцать-двадцать.
Лёньку подталкивал пример грабителей, делавших всё не спеша, чтобы не привлекать к себе внимания. Поэтому также не спеша, чтобы не выдать своих намерений, он продефилировал в сторону школы.
Солнце давно уже село за горы. В ущелье царил полумрак. Улицы оказались в этот сумеречный час пусты и по ним гулял только пронизывающий прохладный ветер, а звук шагов скрадывал рокот вечно бушующего Ардона. По пути к школе он никого не встретил и добрался до неё без приключений.
А когда дошёл до её угла, то воровато огляделся и юркнул во двор. Там же проверил окно, а когда убедился, что оно находится в том же положении, то осторожно потянул створку.
Она беззвучно приоткрылась. Лёнька не стал открывать створку полностью и проник через образовавшуюся щель на подоконник.
Коридор достаточно освещался фонарями со двора.
Поэтому, посидев немного на подоконнике, он осторожно, чтобы не наделать лишнего шума, слез на пол и, прислонившись спиной к стене, на цыпочках двинулся в сторону класса.
Дверь в класс также беззвучно открылась. Лёньке было как-то непривычно смотреть на пустые парты и мрак помещения класса, но уличного освещения ему вполне хватало, чтобы в деталях рассмотреть, что происходит в нём.
Прикрыв за собой дверь, Лёнька даже вздрогнул от испуга, настолько громко она хлопнула. Ему даже казалось, что звук его шагов громом отражаются от стен класса, а дыхание, с трудом им сдерживаемое, вырывается из него подобно струям пламени, извергаемых Змеем Горынычем.
Поэтому он остановился и прислушался, надеясь, что его никто не обнаружит.
Вокруг стояла прежняя тишина и даже через плотные окна не слышалось несущихся невдалеке вод Ардона.
Успокоившись, что он не обнаружен, Лёнька так же на цыпочках прокрался к своей цели – к доске со стенной газетой. Фонарь он не включал. Он и без него всё прекрасно видел.
Протянув руку к стенгазете, он дёрнул за листок ватмана на половинке «Наши будни». Кнопки легко отскочили и листок с грохотом, подобно камнепаду с Джарио Хох, упал на пол.
От произведённого шума Лёнька застыл, но, когда убедился, что этот шум ему только кажется, нагнулся, поднял сорванный листок, скомкал его и засунул за отворот куртки.
Так же осторожно, без лишних движений, прокрался к приоткрытому окну и выскользнул в щель.
Оказавшись во дворе, он осторожно вдоль стенки вышел из него и, уже не скрываясь, спокойно пошёл по безлюдной улице.
Спустившись с мостика через Бадку, разорвал на мелкие кусочки остатки стенгазеты и выкинул их в воду.
После этого, уже никого не опасаясь, и беззаботно насвистывая «Шумел камыш деревья гнулись…», пошёл домой.

Мама, увидев вернувшегося сына, удивилась:
- А чего это ты так быстро? Что-нибудь случилось?
- Нет, мам, - успокоил её Лёнька. – Всё нормально. Просто Вовкин папа усталый вернулся с работы, и мы не захотели ему мешать отдыхать.
- Ну, надо же, - удивилась мама, - какие вы обходительные. А вот наш папа ещё где-то работает и ужин уже остывает… - и, тяжело вздохнув, ушла на кухню.
Вечер прошёл спокойно и Лёнька, с чувством выполненного долга, лёг спать.

Зато утро в классе началось необычно.
Первой в класс пришла Лорка, а когда она увидела, что стенгазеты нет, то от горя расплакалась и приговаривала:
- Мы так старались, а этот пакостный Козёл её уничтожил… - а пришедшие ребята, увидевшие плачущую Лорку, успокаивали её, а пришедший позже всех Козёл в ужасе кричал:
- Вы что? Дураки, что ли? Вы что на самом деле думаете, что я это сделал? Теперь из-за вашей поганой стенгазеты меня не то, что из пионеров исключат, а отец опять лупцевать будет!
Но Козлу никто не верил и все смотрели на него осуждающе и с подозрением. Даже его верные нукеры к нему не подходили, опасаясь, что в срыве стенгазеты их заподозрят.
А Прасковья Антоновна подошла к Козлу на перемене, отвела его в сторону и допытывалась:
- Ты только мне честно скажи, Витя, зачем ты это сделал, - на что Козёл только размазывал сопли со слюнями по лицу и твердил только одно:
- Не срывал я стенгазету, не срывал… Я что? Сам себе смерти хочу, что ли?
Вот тут только Лёнька и подумал, что он сделал что-то не то, поэтому дождался следующей перемены и подошёл к Козлу.
- Витя, - начал он, - ты так здорово не переживай из-за этой стенгазеты… - но Козёл его прервал:
- Как мне не переживать? Отец, как узнает про эту, будь она неладна, стенгазету, так вообще меня запорет. Тебя хоть раз так лупили? – уже зло воззрился он на Лёньку.
- Нет, не лупили, - честно сознался Лёнька. - Но дело не в луплении, а в том, что это я сорвал стенгазету…
Услышав такие слова, Козёл моментально перестал причитать и ошарашенно уставился на Лёньку.
- Как ты? – не мог поверить он услышанному.
- А вот так, - пожал плечами Лёнька. – Пришёл вечером, содрал эту ерунду, где над тобой издеваются, порвал её и выкинул в Ардон. Думал, что тебе от этого легче станет, а оно вона как выходит…
Козла, как подменили. Он от радости отскочил от Лёньки, выбежал на середину класса и во всю глотку заорал:
- Я же вам говорил, что это не я сорвал стенгазету!
- А кто тогда её сорвал? – со своего места выкрикнула Лорка. – Ты и сорвал! Больше не кому!
- А вот и нет! – продолжал кричать Козёл и указал на Лёньку пальцем: - Это сделал Макарон!
- Как Макарон? – пронеслось по всему классу. – Зачем? – никто не мог поверить словам Козла, и все ждали ответа от Лёньки.
- Сам не знаю… - пробормотал он, но тут прозвенел звонок на урок, и все заняли свои места за партами.

В класс вошла Прасковья Антоновна и, положив классный журнал с тетрадями на стол, пристально осмотрела учеников:
- Ну и что? Выяснили почему Козлов сорвал стенгазету? - Суровым голосом спросила она у класса.
Тут со своего места встала Лорка и во весь голос заявила:
— Это сделал не Козлов, а Макаров.
- Как Макаров? – не могла поверить словам Лорки Прасковья Антоновна и повернулась к Лёньке. – Встань, Макаров, - а когда Лёнька поднялся, так же строго спросила: - А теперь ответь мне честно, почему ты совершил столь мерзкий поступок!
А что тут отвечать? Не рассказывать же классной про грабителей банков и всяческих их ухищрениях, поэтому Лёнька молча стоял и только пальцем царапал рисунок на парте, недавно им нацарапанный ножичком. И уже после вторичного вопроса:
- Так что ты стоишь и молчишь? Тебе что? Нечего сказать? – так же грозно разносился голос классной над головами примолкших учеников.
На что Лёнька поднял глаза на Прасковью Антоновну и, глядя точно в её зрачки, пожал плечами и тихо пробормотал:
- Так получилось…
Поняв, что большего от этого упрямца она не добьётся, классная заявила:
- Пусть с тобой и твоим подельником Козловым разбирается собрание вашего пионерского отряда. А мне с вами разбираться некогда. Четверть заканчивается и мне надо проверить насколько вы поняли пройденный материал, - и начала урок.

После уроков класс никуда не расходился. Все приготовились к пионерскому собранию. Ведь в классе все являлись пионерами. Последний приём в пионеры состоялся в апреле на день рождение Ленина. Тогда Лёньке повязали на шею красный галстук, и он очень гордился им. По этому поводу мама даже испекла вкусный торт, и они всей семьёй отмечали такой торжественный день. А дедушка, участник Гражданской войны, с которым Лёнька постоянно переписывался, даже написал, что он очень гордиться своим внуком.
Поэтому Лёнька очень опасался, что собрание может исключить его из пионеров и не знал, как ему об этом сказать дедушке. То, что папа его может отлупить или там ещё чего, он об этом не переживал, а то, что он таким своим поступком подведёт дедушку – это его очень волновало.

На собрание пришла директор школы, председатель школьной дружины и секретарь комсомольской организации. Они вместе с Прасковьей Антоновной уселись на задних партах.
Лорка, как председатель отряда вышла к учительскому столу и объявила:
- Мы начинаем наше собрание, поэтому я прошу всех соблюдать тишину и внимательно меня слушать, - она сделала паузу и, посмотрев на задние парты, чтобы получить одобрение, начала чуть ли не рубить воздух возмущёнными словами: - Два дня назад Козлов так толкнул учительницу пения, что она упала вот тут, - и Лорка показала на место возле стола. – Мы все были возмущены таким безобразным поведением Козлова, но он не хотел осознавать своей ошибки, поэтому мы вместе с Валей Бекузаровой написали заметку в газету. После заметки в газете Козлов понял своё ошибочное поведение, но его дружок Макаров… - после её слов по классу пронёсся ропот недовольных голосов, и кто-то даже выкрикнул:
- Никакой он ему не дружок, - поэтому Лорка немного сбилась в своей пафосной речи, но после вмешательства Прасковьи Антоновны:
- Тише, тише. Продолжай, Лора, - Лорка, дождавшись тишины также продолжала чеканить:
- Пусть и не дружок, но этот Макаров пробрался, как самый последний предатель и сорвал заметку о безобразном поведении Козлова. Пусть он встанет и объяснит собранию, почему он это сделал, если он такой смельчак, а не трус, который только ночью делает подлые дела! – Торжественно провозгласила Лорка последние слова.
Ну, чего, чего, но такой подоплёки своим действиям, Лёнька не ожидал услышать, потому что слова Лорки о трусости и подлости его поразили.
Он то думал совершить героический поступок, а оказывается – он трус, а Козёл выходит – пострадавший.
Поэтому Лёнька молча сидел, уперевшись взглядом в парту не в силах вымолвить ни единого слова. Для него это собрание, возмущённые крики одноклассников и обвинительная речь Лорки ушло на второй план. Он только сидел и думал о произошедшем, а оглушительный внутренний голос, как метроном колокольным звоном долбил его изнутри:
- Ну по-че-му всё так!!! Как же это всё так!!! 
Лёнька ничего вокруг себя не видел и не слышал. Ему до глубины души было обидно слышать несправедливые упрёки, несущиеся на него со всех сторон.
Неожиданно он ощутил на своём плече руку Прасковьи Антоновны и её громкий голос:
- Макаров! Очнись! Что с тобой! – а когда Лёнька поднял на неё голову, то потребовала: - А теперь встань и объясни, почему ты сорвал газету!
Скинув пелену и, придя в себя, Лёнька встал, осмотрелся по сторонам и еле-еле выдавил из себя:
- Я не знаю. Это как-то само собой получилось…
Тогда к столу вышел секретарь комсомольской организации Миша и предложил:
- Я вообще-то не имею права вмешиваться в ваше собрание, но так как ни Козлов, ни Макаров нам толком здесь ничего не объяснили, я предлагаю этот вопрос вынести на совет дружины. Я сегодня всех членов совета дружины предупредил, и они сейчас сидят в ленинской комнате. Кто за такое предложение, прошу голосовать, - и осмотрел притихших пионеров.
А кому из этих самых пионеров хотелось ещё разводить турусы? Все пионеры хотели побыстрее покончить с этой бодягой и побыстрее свалить на улицу, на свежий воздух. Они уже и так отсидели пять уроков, а тут ещё их нагружают какими-то мелочными проблемами. Кому надо, то тот пусть и разбирается с ними, а они свободные горские ребята и им свобода дороже, чем какие-то разбирательства.
Поэтому весь класс одновременно вскинул руки в единогласном решении передать дело Козлова и Макарова на совет дружины.
А как только Лорка произнесла:
- Принято единогласно! Собрание закончено! – так все пионеры повскакивали со своих мест и с воем и криками понеслись к дверям из класса под удивлёнными взглядами директора школы, классной и прочих секретарей.
На местах остались сидеть только Лёнька с Козлом.

Как под дулом автомата мальчишек подняли и повели в Ленинскую комнату, где для разборок их ожидал совет пионерской дружины.
Первым туда запустили Козла, а Лёнька остался стоять в коридоре.
Минут через пять Козёл выскочил из Ленинской комнаты, как пробка из бутылки, потный и красный, как рак.
Он остановился и, увидев, что Лёнька что-то хочет его спросить, опередил его:
- Всё! – чуть ли не радостно вырвалось у него. – Строгий выговор и испытательный срок на три месяца.
Выпалив всё это на одном дыхании, он сорвался с места и помчался по лестнице вниз на улицу.
Не успел Лёнька проводить его взглядом, как дверь в Ленинскую комнату открылась и его позвали:
- Макаров, заходи, - Лёнька просочился в приоткрытую дверь и остановился центре Ленинской комнаты.

Столы, покрытые красной тканью, выставили в ней буквой П, и он как раз оказался в самой середине, пронизанный осуждающими взглядами самых лучших пионеров школы.
На центральном месте прямо перед Лёнькой сидел Миша – секретарь комсомольской организации.
Поднявшись со своего места, он во всех красках расписал, как главнейший преступник всего мира ночью пробрался в школу и подлейшим образом уничтожил творение честных пионеров 3-го А класса.
Понурив голову, Лёнька выслушал обвинения в свой адрес и понимал только одно, что весь совет дружина сейчас вынесет однозначный приговор – Расстрелять.
Но кто-то из девчонок неожиданно поинтересовался:
- Так почему ты сорвал стенгазету? – Лёнька посмотрел на эту девчонку, задавшую вопрос и, как и прежде, только пожал плечами:
- Сам не знаю. Наверное, хотел прочувствовать, что ощущал Овод, когда сидел в тюрьме, - но его тут же прервал Миша:
- Ты только не приравнивай себя к революционерам, потому что ты далёк от них и не достоин быть с ними в одной шеренге. Ты ночной воришка, который только по ночам может совершать свои тёмные делишки, - такое обвинение в свой адрес Лёнька посчитал обидным и тут же возразил:
- А Сергей Тюленин тоже лазил в окна и ночами совершал подвиги над фашистами. Что он тоже ночной воришка?
- Ты посмотри на него, какой он грамотный! - возмутился Миша. – Они ещё «Молодую гвардию» не изучали, а он уже взял себе за пример Тюленина и не то, что он жизнью рисковал в борьбе с фашистскими оккупантами, а то, что он из окон прыгал. Ты мне лучше скажи, что ты вообще читаешь? Если ты читаешь вообще, - Миша уже с издёвкой смотрел на Лёньку.
А того этот вопрос даже подстегнул и, уже спокойнее, Лёнька перечислил:
- Майн Рида, Фенимора Купера, Александра Беляева и Леонида Пантелеева недавно прочёл… - но Миша тут же его прервал:
— Вот видите, - он обратился к совету дружины, показывая рукой на Лёньку, - что он читает! Он читает про бандитов, про беспризорников, да про всяких уголовников…
- Не про уголовников, а про обычных пацанов, которые после Гражданской войны жили, - хотел поправить его Лёнька, но Миша его не слушал:
- Про Лёньку Пантелеева он, видите ли, читал, про петроградский налётчика. Хоть он и был рабочим, участником Гражданской войны, работал в Петроградской ЧК, но он бандит, совершивший множество разбойных нападений. Вот с кого берёт пример Макаров. Поэтому он таким отъявленным способом ночью пробирается в нашу родную школу и совершает по примеру уголовника – преступление. Поэтому я предлагаю совету дружины достойным образом наказать Макарова и исключить его из пионеров.
Слова Миши, как молнией пролетели в небольшой Ленинской комнате и после них наступила абсолютная тишина.
Лёнька и сам застыл от слов Миши. Не думал он, что его откровение может привести к такому результату.
Но тут тишину нарушил голос той же девчонки, что задала вопрос Лёньке:
- Да вы что, ребята! Нельзя этого делать! Он же только книги читал и никакой он не преступник. Он почти отличник. У него в годовых отметках даже троек нет. В основном одни пятёрки. А если он и ошибся, то наказать его надо, но не так строго… - она с надеждой, что её поддержат, осмотрела членов совета дружины.
Мальчишка из шестого класса ей поддержал:
- Да, наказать надо, но не так строго, - от чего и остальные члены дружины одобрительно загудели.
Тогда Миша, уже не таким безапелляционным голосом добавил:
- Ну, хорошо. Я с вами согласен. Но как?
Тогда встала председатель совета дружины и предложила:
- Исключать его из пионеров не будем, но пионерский галстук с него надо снять на месяц, - объявив это, она осмотрела присутствующих. – Кто «за»? Поднимите руки.
Большинство подняли руки, а девчонка из пятого класса и парень из шестого проголосовали против.
Тогда Миша торжественно заявил:
- Решением нашего собрания с пионера Макарова снять галстук! Председатель дружины, снимите с Макарова галстук!
Тут не хватало только фанфаров. Они звучали у Лёньки в голове от каждого шага, приближавшейся к нему председателя дружины.
Подойдя к Лёньке, она развязала у него на шее галстук, осторожно сняла его и сверху вниз посмотрела на поникшего маленького щупленького мальчишку:
- Через месяц приходи за ним, - и на ладони поднесла галстук к лицу Лёньки, добавив при этом: - Если опять чего-нибудь не учудишь. А сейчас иди.
Лёнька развернулся и, так же с поникшей головой, покинул Ленинскую комнату.
Слёзы сами собой катились градом из его глаз, а он их и не вытирал.
И так, сглатывая рыдания, он и дошёл до дома.

Дверь открыла ему мама. Увидев такого расстроенного сына, она подхватила его на руки и отнесла в постель, где он, уткнувшись маме в плечо долго всхлипывал и рассказывал о таком не справедливом наказании.
А мама, всячески стараясь его успокоить, гладила по ёжику волос и приговаривала, что он самый лучший, хотя иногда и ошибается, но если он возьмёт себя в руки, то галстук ему обязательно вернут. От маминого тепла и её слов Лёнька успокоился, перестал рыдать и уснул в маминых объятьях.

А Лёнька своим поведением и успехами в учёбе оправдал решение совета дружины, поэтому галстук ему вернули через две недели. Хотя ох как стыдно было ему ходить среди ребят, с гордостью носивших галстуки и со смехом напоминающих ему о его наказании.

30.10.25