Два больных, один здоровый

В тот год меня отправили на практику в хоспис. Я был студентом-медиком, из-за чего и оказался в столь малоприятном месте. Тешил я себя лишь тем, что оказался я здесь именно в роли врача, а не обреченного на верную, а также, крайне вероятно, мучительную смерть больного.
Врач, под руководством которого я проходил практику, принял меня радушно, что тоже сглаживало острые углы.
Первые дни практики проходили относительно спокойно, за исключением того факта, что я ежедневно видел, по сути, ходячих мертвецов.
Вскоре, когда госпожа-удача окончательно решила надо мной поиздеваться, у меня было ночное дежурство. Антон Николаевич, тот врач, под руководством которого я был, травил анекдоты, чтобы сгладить мрачную атмосферу. После пары и вправду забавных шуток он спросил:
— А ты про палату номер 112 слыхал?
— Нет, — ответил я, — а что с ней такое?
— Ох, с ними не соскучишься! — лукаво улыбаясь и покручивая ус, проговорил Антон Николаевич. — Завтра же все увидишь.

Я с нетерпением ожидал нового дня, ведь мой наставник-интриган не на шутку меня раззадорил. Вскоре я отправился с ним в ту самую палату номер 112. С порога меня встретил высокий и крайне худощавый мужчина возрастом чуть меньше сорока. Его вытянутое лицо беспрерывно улыбалось, оголяя белоснежные зубы, а большие синие глаза вглядывались в меня с большим азартом и задором. Длинные и худые пальцы его держали большое количество мандаринов.
— Мандаринчик не желаете? — проговорил он учтиво и протянул фрукт.
— Спасибо… — немного смутившись, сказал я.
— И вам, конечно, Антон Николаевич! — весело проговорил больной, протягивая руку по новому адресату.
— Спасибо, Юрий Саныч, спасибо!

Юрий Саныч вышел из палаты и отправился по коридору раздавать мандарины. Меня это, конечно, абсолютно поразило. Здесь почти никто не улыбается, особенно из числа больных.
— Ну а вы то как, Александр Юрич? — спросил с искренним участием мой наставник. Лежавший на койке полноватый мужчина, к которому обращался Антон Николаевич, даже не обернулся. Ответом было лишь крайне неприветливое:
— Никак.
Вскоре мы, обойдя еще несколько палат, вышли на перекур.
— Ну, — с детским задором заговорил Антон Николаевич, — и что же ты сумел лицезреть в той самой палате?
— Ну… двух людей с одним диагнозом, как я позже прочел.
— А вот и твоя ошибка! — словно обрадовавшись тому, что именно он ее обнаружил, сказал мой наставник. — Завтра еще понаблюдаем.

Вновь я был обречен на ожидание, томление от которого меня губило. То самое заветное «завтра» наступило. В сути своей я увидел абсолютно ту же картину, которая, впрочем, обзавелась незначительными изменениями: Юрий Саныч, раздав мандарины всем, кто согласился их взять, собрал около своей палаты большое количество людей. Все, от больных до медсестёр, слушали забавные случаи из жизни этого человека. Все смеялись, что-то выкрикивали, но неизменной была улыбка Юрия Саныча.
Вскоре после того я снова встретился с Антоном Николаевичем, который со свойственным только ему задором вновь осведомился, увидел ли я что-то примечательное или интересное в палате номер 112.
— Нет, — отвечал я, — хотя… — я задумался. Через несколько мгновений я одолел вдумчивое оцепенение и проговорил:
— Разве что поведение у больных разное.
— Верно! — радостно воскликнул мой наставник. — Обрати наконец внимание, что оба этих человека получили одинаковый диагноз, им обоим по 38 лет, у обоих были планы и мечты, которые были разрушены болезнью. Но как по-разному они проживают последние недели! Как по-разному они вскоре встретят смерть!

Я вновь задумался. Он был прав. Эти люди не выбирали этот путь и, конечно, не они выбирали подобную участь, но каждый выбрал, как с этим встретиться.
Именно тогда я понял: пусть не нам выбирать, как и когда оборвется наша дорога, но лишь нам выбирать, как мы ее пройдем. От начала и до конца.