Преддипломная практика в Каз. Хти

На чехтвёртом курсе студенты готовились пройти преддипломную практику — последний и самый волнительный этап перед взрослой жизнью. Всем уже выдали темы дипломов, и каждая тема словно сама указывала путь: кому — в лабораторию, кому — на завод, кому — в  . Баллы, накопленные за годы учёбы, теперь имели особое значение: именно они определяли распределение студентов.

У Раушан, Розы и Тани результаты почти не отличались — шаг в шаг, словно они всю учёбу шли рядом. А Таня и Нурсулу получили одинаковые темы дипломов, и судьба отправила их вместе — далеко, в Саратов, на крупный завод, где производили химические источники тока.

По приезде в город девушек поселили в скromную однокомнатную квартиру от завода. Саратов встретил их величавым спокойствием. Великая река Волга протекала неподалёку — широкая, свободная, но из центра города её почти не было видно, только ощущалось её незримое дыхание.

Дорога к Саратову началась на поезде. В одном из купе к Тане и Нурсулу подсели двое молодых мужчин — аспиранты: один русский, молчаливый и задумчивый, другой якут, словоохотливый, тёплый, как солнце среди северной зимы. Якут всю дорогу рассказывал о родных местах — о юртах, о морозах, от которых трещит земля, о том, как люди выживают под небом, усыпанным ледяными звёздами. Мы с Нурсулу слушали его, удивляясь: такой простодушный, искренний — прямо какой-то добрый, наивный абориген.

Нурсулу была очень красивая — лицо нежное, притягательное, словно созданное для восточных сказок. Фигура у неё была полноватой, ноги — крепкие, почти мужские, и она стеснялась их, всегда выбирая широкие платья и халаты. Но в её взгляде, в улыбке, в лёгком кокетстве было столько женского очарования, что мужчины неизменно обращали на неё внимание. В институте многие, даже преподаватели, не упускали случая позаигрывать с ней. Нурсулу умела заинтересовать, увлечь, но всегда вовремя останавливалась, зная: играть можно, но не заигрываться.

Город, куда они приехали, был в основном русским — светлоглазым, спокойным, степенным. На заводе начальник долго рассматривал их документы. Когда он спросил фамилию Тани, она ответила:
— Ли.
Он переспросил — не расслышал ли? — и снова услышал:
— Ли.
Но, не привыкший к такой короткой фамилии, написал «Лий». Таня засмеялась и поправила:
— Две буквы.

Жили девушки дружно: в выходные гуляли по улицам, ездили к Волге, читали стихи Некрасова. Иногда волжский ветер приносил какие-то особенные строки: «О Волга, колыбель моя! Любил ли кто тебя, как я…»

Однажды они решили отправиться в Волгоград — увидеть Мамаев курган, ту землю, где во время Сталинградской битвы решалась судьба всей страны. До Волгограда нужно было ехать шесть часов, и ранним утром они уже были в пути. Таню охватило странное волнение: она понимала, что скоро ступит на землю, где в 1943 году солдаты умирали, защищая каждый метр родной страны, где на стенах домов кровью выводили: «Умираю, но не сдаюсь».

В десять утра они прибыли в город и с туристами с автобуса,поднялись на Мамаев курган. На вершине, словно разрезая небо, стояла Родина-мать с поднятым мечом — огромная, торжественная, властная. Когда ступаешь на эту землю, кажется, что слышишь эхо сражений: будто солдаты идут рядом, падают, снова встают и, не прожив ни минуты напрасно, удерживают врага. Днём и ночью над курганом звучит музыка военных лет — словно память сама не позволяет молчать. Двести дней и ночей длилась эта битва. Тридцать четыре с половиной тысячи человек нашли здесь свой последний приют, но не отступили и сломили армию Паулюса.

Вечная память тем, кто подарил нам не жизнь и защитил землю, которую мы называем Родиной.

Таня и Нурсулу были потрясены увиденным. Ещё долго, уже в тишине вечернего поезда, они не могли подобрать слов. Через несколько дней, завершив сбор материалов для диплома, девушки вернулись в Чимкент. А уже в следующем году все защитили свои работы и разъехались по распределению — навстречу новой взрослой жизни.