Жить стало лучше, жить стало веселее!

На третьем курсе произошли большие изменения. Во-первых – поменялся начальник курса. Человек исключительной важности для студентов – поскольку из администрации он с нами общался чаще всего. Для отличников и студентов примерной дисциплины это значения большого не имело, для нас же – студентов скромной успеваемости и дисциплины, его отношение – трепетное или строгое – вопрос жизни и смерти! Новым начальником курса стал вместо Сухового Виктора Дмитриевича Виктор Фёдорович, глубоко понимающий студентов доцент, помнящий свои студенческие годы.
И в нашей группе Т-3-73 сменился староста. Вместо Коли – хронического двоечника и завзятого прогульщика, деканат назначил хорошистку примерной дисциплины Риточку Касаткину.
За Колей мы жили, как за каменной стеной. Он прогуливал лекции и семинары, унося журнал группы в своём портфеле. И у преподавателей не было никакой возможности устроить перекличку группы, чтобы проставить «Н» у тех фамилий, кто не присутствовал в аудитории.
И даже, когда Коля, что было не часто, сидел на лекции, он – золотая душа, умудрялся, когда проверяли группу, пригибаясь, перебегать между рядами парт, и вставать несколько раз, прикрывая друзей. Преподаватель обычно в лица не вглядывался, назвал фамилию – кто-то встал в аудитории – и ладно!
В середине октября – ещё в учебный процесс въехать не успели – вызывают нас с Лёней Воробьёвым в деканат. Почему и как – совершенно непонятно. Сроки сдачи контрольных работ ещё не сорваны, хвостов за сессию весеннюю тоже нет. Странно!
Пришли в деканат. Там Виктор Фёдорович. Перед ним журнал группы. Открыт. Беседу он начал с Лёни.
– Воробьёв! Вы знаете, что у Вас 140 часов пропуска занятий?
– Не может быть! – очень искренне удивился Лёня.
– Как не может быть? Вот! – и начкурса протянул Лёне журнал, где на строке с его фамилией маленькими чёрными паучками бежали буковки «Н». – Вот, 140 часов, можете сами подсчитать! – довольно откинулся на спинку кресла начкурса.
Лёня очень внимательно пробежал глазами журнал, и увидел, что на стыке листов его строчка смещена, и четыре буковки «Н» к нему съехали с соседней, то есть моей строчки.
– А вот тут строчка съехала! – заявил Лёня. – У меня тут чисто!
– Ну-ка, ну-ка! – уставился в журнал начкурса. – Действительно… – он слегка растерялся.
– Может, на других страницах она тоже съехала! – продолжил атаку Лёня.
Начкурса полистал журнал.
– Ну, может быть, может быть, где-то и ошибка, но Вы всё равно много пропустили…
– Ну, это из-за спорта, мне тренироваться много приходится! – оправдывался Лёня. Он в регби играл в институтской команде.
– Спорт, конечно, хорошо, но Вы уж, пожалуйста, посещайте!
Лёню отпустили. Дошла очередь до меня.
– Владимиров! – приободрился начкурса. – Как так получилось, что у Вас 170 часов пропущенных занятий, Вы объясните мне?
Я мгновенно, мобилизовав познания арифметики, произвёл расчёты. Мы учились меньше двух месяцев. 170 часов – это почти всё надо пропустить. Столько пропусков в журнале никак не может быть! Не на каждом же занятии перекличку проводят!
– Не может быть! – очень уверенно сказал я. – Это какая-то ошибка! У нас и занятий-то столько не было. Но я забыл, что староста теперь не Коля, а Риточка.
Начкурса и сам засомневался. Что-то многовато получалось, действительно. Не билась математика. Тем более, что он только что на Лёню напраслину вешал в объёме аж четырёх лишних часов! Он старался быть объективным.
– Я уточню у старосты! – продолжал я. – Я помню, что вот в среду я точно был, а тут «Н» стоит почему-то!
– Ну, Вы уж уточните, уточните! – не очень уверенно наехал на меня начкурса.
– Обязательно уточню и исправлю! – бодро пообещал я.
– Исправите или исправитесь? – уточнил Виктор Фёдорович.
– Буду стараться, – пообещал я.
– Ну, идите, старайтесь!
Я вышел из деканата. В коридоре ждал Лёня.
– Ну как?
– Вроде обошлось! Но 170 часов – это откуда? – я был искренне удивлён.
Подошли мы к нашей новой старосте Риточке – девушке очень доброжелательной и скромной, с недоумённым вопросом:
– Ритуля, как так получается, что у нас по 150 часов пропусков, когда занятий-то было только 200? – спросили мы.
– Но вас же не было! – очень искренне ответила она.
– Ритуля, но не бывает же, чтобы на каждом занятии перекличка! Откуда 150 часов?
– Так вас же не было!
– Ну не было, может, у нас важные дела были, но откуда всё-таки эти «Н» взялись?
– Я поставила! – Рита была честна.
– Сама? Без переклички?
– Да.
– Зачем, Ритуля?
– Ну, вас же не было…
Стороны к консенсусу не пришли. Формально Ритуля была права. Но правда бывает разная. У Коли была своя правда жизни, у Ритули – своя. Кому что ближе.
Нам как-то Колина больше по душе оказалась. Поэтому на собрании группы мы Ритулю двинули на повышение в профком факультета. А старостой избрали Сашу Данилова. И жить стало лучше, жить стало веселее!