Дом нараспашку

                Часть 1         

                Онегин.
Евгений Онегин – 
литературный герой одноимённого романа в стихах АС Пушкина. 
«Онегин был человек приличный, потому что
жил один и не мешал никому».
(из школьного сочинения).

    Веруся весело скакала по тропинке, петлявшей между высокими, темными елями. Тропка эта, едва обозначенная примятой травой и извилистая, как лабиринт, никуда не вела - она возвращалась обратно к дому девочки. Сворачивать с неё и заходить в лес строго запрещалось.
    Девочка, вся пятнистая от зелёных теней и солнечного света, в пёстром сарафанчике, удивительным образом привлекала к себе бабочек. Особенно неугомонные то и дело пытались присесть на её большую желтую панамку.
   Радостное предчувствие не покидало Верусю с самого утра. Ясный, солнечный день как нельзя лучше соответствовал её настроению. Иногда она наклонялась к самой земле и смешно морщила нос. Веруся искала грибы, а попадались все больше ягоды, которые она тут же отправляла в рот.
Внезапно она замерла на месте – прямо у её ног из густой травы высунулся чей-то чёрный нос и принялся обнюхивать её сандалик. За носом появилась серая морда с маленькими, смышлеными глазками. Зверь ознакомился с сандалиями и задрал голову, рассматривая девочку.
   Веруся наконец пришла в себя и чинно присела рядом. Для начала она вежливо поздоровалась, поинтересовалась у незнакомца как его дела и самочувствие, а потом позвала в гости. Чужак внимательно наблюдал за ней.
   Веруся встала, аккуратно расправила сарафанчик и повернула домой. Боясь нечаянно вспугнуть зверя резким движением, она решила не оборачиваться, пока не выйдет из леса.
Около дома девочка остановилась и украдкой глянула через плечо. Высокая трава за ней колыхалась, подрагивали высокие стебли ромашек, стряхивая с себя легких кузнечиков - зверь шел по её следу.
   От счастья Веруся запрыгала на одной ножке, но быстро взяла себя в руки и зашла в калитку.
               
                ***
   Имена всегда придумывала Бабуля. Во-первых, она была самой старшей в семье. Во-вторых, Бабуля когда-то учила детей литературе и родному языку. Поэтому среди домашних она пользовалась непререкаемым авторитетом в этом ответственном деле.
   В прошлом году в доме появился очередной жилец – небольшой, лохматый пес неопределенной породы – и сразу получил от Бабули звучное имя Герасим. Пес в то время был сильно покалечен и нуждался в заботливом уходе. После того, как он обрел новое имя и стал членом большой семьи, дела его удивительно быстро пошли на поправку.
   Живые существа, предметы и даже явления с бабушкиной лёгкой руки получали свои имена. К тому времени в гостиной в огромной старинной клетке обитал попугай Чичиков, у печки грел бока кот Обломов. По чердаку, шелестя старыми журналами, гулял сквозняк по имени Тень Отца Гамлета, а за окошком разрастался вкривь и вкось куст шиповника Бармалей.
   Сейчас Бабуля, окруженная домочадцами, разглядывала неожиданного гостя.
- Ну посмотрим, кого это нам сегодня сквознячком надуло! – поправляя очки, приступила Бабуля к процедуре знакомства. – Ничего себе, какой симпатичный шалопай! Храбрец к тому же, и глазки умные…
- Да, сразу видно – любопытная, сложная, неоднозначная личность. Будет Онегиным, – наконец вынесла приговор Бабуля. – Без всякого сомнения, Евгений Онегин!
- О! – искренне удивились домашние, а именно: Веруся, Мамуля и тетя Муся. Папуля не присутствовал на семейном собрании. Он работал в большом городе и приезжал домой на выходные.
   Пес Герасим одобрительно завилял хвостом. Кот Обломов лениво потянулся. Попугай Чичиков беспокойно завозился в своей клетке. Внезапно он пронзительно выкрикнул визгливым голосом:
- Товарищи! Будьте бдительны! Не допускайте незнакомцев в свои дома и при малейшем подозрении звоните в полицию.
   Все дружно вздрогнули. Предложение прозвучало неожиданно, и как-то даже укоризненно. 
- Тьфу на тебя, – не совсем педагогично высказалась Бабуля, хватаясь за сердце. – До инфаркта доведешь, вредитель! Вырастили на свою голову кляузника.
- Кого ж любить? – обиделся Чичиков. – Кому же верить?
   Он умолк и демонстративно отвернулся к стене.

                ***
   Веруся не отходила от нового приятеля.
- Как хорошо, что ты пришел, - доверительно обратилась она к новоявленному Онегину. – Плохо быть бесхозным. Вот ты раньше был совсем ничейный, а теперь я буду о тебе заботиться. Тебе у нас понравится – у нас хорошо.
   Еж слушал и молча соглашался.
- А где нос-то покарябал, горюшко мое? – Веруся, как и обещала, тут же начала заботиться.
   Она бы погладила его, но это было довольно сложно сделать. Онегин родился на свет колючим.
   Ёж был хорош собой. Пёстрые иголки матово поблёскивали на свету.  Пушистый светлый мех покрывал брюшко и грудь. Вытянутая мордочка темнела к носу, который постоянно находился в движении. На носу были заметны следы заживших ран, оставшиеся на память после ежовых приключений. Именно этот не в меру любопытный нос в свое время заставил ежа раньше срока покинуть свою колючую маму и многочисленную семью - лес непреодолимо манил его своими запахами.
   С тех давних пор ёж повзрослел и приобрел богатый опыт. Он побывал в разных переделках и пару раз чудом избежал гибели. Лес теперь он знал до последней травинки и листика. Для него там больше не осталось никаких тайн, и еж заскучал.   
   Однажды необъяснимое томление привело его к человеческому жилью. Там он впервые увидел, как девочка прокладывает свою странную тропинку, которая никуда не вела.
   С тех самых пор ёж стал частенько приходить на опушку леса около большого дома. Он теперь многое знал о девочке, привык к ней. Ему казалось, что от неё пахнет радостью и счастьем. Нестерпимо хотелось подробнее изучить этот запах.
Преодолевая страхи, ёж с каждым разом подбирался к девочке всё ближе и ближе, пока та, наконец, не заметила его, а потом позвала с собой. И он поплелся за ней на своих коротких лапках. Ему было одновременно и тревожно, и радостно, но не пойти за ней он уже не мог.

                ***
   Когда церемония знакомства была завершена, ежика стали угощать. Морковка и гречневая каша произвели на Онегина сильное впечатление. Крошки от пирога убедили его задержаться в гостях подольше. Яблоко он, наевшийся уже до отвала, закатил под старинный буфет, определив наметанным глазом надежное место для тайника.
   Забравшись в блюдце двумя лапами, Онегин лакал воду, неаккуратно расплескивая её вокруг. Ощущение сытости напомнило ему далекое беззаботное детство и забытое чувство покоя в пушистых материнских объятьях. До этого момента будущее казалось ему довольно смутным. Теперь же появились приятные перспективы.
   Разомлев от сытости, он побрел под буфет подремать.
- Смотри у меня тут, Онегин! Чтоб без шалостей, - долетело до него строгое напутствие от Бабули. Ёж протиснулся между пузатыми буфетными ножками в пыльную темноту. Там среди старых газет он обнаружил кое-какое имущество: давно утерянный мячик, две пробковые затычки и, о счастье, половинку печенья. «Пригодится», - сонно подумал Онегин.
   Внезапно он встрепенулся. Это Веруся опустилась на колени и заглянула под буфет.
- Спокойной ночи, Онегин, – попрощалась девочка. – До завтра.
Онегин блаженно зажмурился и, наконец, заснул.

                ***
   Ночью, когда в доме затихла всякая суета и на чердаке завозилась Тень Отца Гамлета, под буфетом запыхтел Онегин. В это время он обычно отправлялся на ночную охоту. Сейчас же он никак не мог понять, где находится. Всё здесь казалось ему чужим, непривычным и неудобным. Всё имело твердые поверхности, которые ограничивали простор. Ёж почувствовал себя в западне.
   Отфыркиваясь, он выбрался из-под буфета. Спросонья он повернул сначала в одну сторону, потом в другую. Когти громко цокали по дубовым доскам пола, и это неимоверно пугало его самого. Казалось, он сейчас разбудит весь дом этими оглушительными звуками. Было невыносимо душно, беспокойно, тревожно. В конце концов волна паники накрыла его. Он заметался по дому в поисках выхода.
   В какой-то момент Онегин замер и потянул носом воздух. Наконец, он уловил слабые запахи леса и побежал в правильном направлении.
   Передними лапами он толкнул кошачий лаз в двери, устроенный для Обломова, и кубарем вывалился в ночь. Отбежав от дома на значительное расстояние, он остановился и глубоко вдохнул в себя свежую прохладу. Потом задрал нос вверх. Небо было густо усеяно звёздами. Онегин успокоился и побрел в лес, иголками стряхивая с травы капли ночной росы. 

                ***
   Уже на следующее утро ёж вернулся к дому. Ноги сами привели его сюда. Ему опять хотелось услышать своё новое имя, покушать крошек от пирога и ощутить тепло человеческой заботы.
   Из своего надежного укрытия он видел девочку, которая искала и звала его. Но он так и не осмелился выйти ей навстречу. Первый раз в жизни ёж откровенно трусил.  Вспоминалась духота и неудобство под буфетом. Кроме того, ему смутно мерещилась клетка Чичикова, где, по его соображениям, томился в плену несчастный попугай. Он примеривался к участи узника и не находил в себе силы побороть свои страхи.
  Пару раз выбегал проветриться общительный Герасим. Он прямиком спешил к ежу, сочувствовал, вздыхал и, прихрамывая, убегал обратно в дом.  Ещё при первой встрече меткий глаз Онегина распознал следы заживших ран на тщедушном собачьем тельце. У самого ежа тоже имелось несколько боевых отметин, и этот жизненный опыт сразу сблизил животных. Может поэтому еж испытал сильное потрясение, когда накануне увидел в доме, как Герасим заваливается на спину, подставляя Верусе своё розовое лысенькое брюшко. При этом вид у собачонки был довольно глупый – язык свешивался набок, глаза блаженно закатывались, а вся морда как будто улыбалась. Нечто подобное происходило и с котом Обломовым. От этой картины иголки на Онегине встали дыбом. «Как это возможно - думал он, – быть такими беззащитными, доверчивыми и глупыми? Зачем это?»
  Долго ещё в этот день вокруг дома колыхалась высокая трава, распугивая недовольных тяжелых шмелей.

                ***
   В конце концов, после изнурительных мучений Онегин решил вернуться в лес. Он убедил себя, что девочка и думать забыла про него.
   Деревья встретили его скорбной тишиной, уныло опустив ветви.  Потом со всего леса налетели оголтелые, наглые сороки. Они всегда были тут как тут, чтобы подразнить какого-нибудь бедолагу. Нудный, мелкий дождь разогнал их по гнёздам.        Онегин промок, капли стекали между иголками и капали с носа, но еж ничего не замечал. Он добрёл до своей норы, забрался в неё и надолго затих.

                ***
   Когда обнаружилось загадочное исчезновение Онегина, в доме случился большой переполох. Все эти женские охи-ахи, и даже безутешные Верочкины слёзы и всхлипы долго тревожили дом. Потом всё вернулось в привычное русло.  Ленивое потягивание и позёвывание по утрам, урчание Обломова у камина, жизнерадостная трескотня Чичикова и уютное позвякивание посуды на вечернем чаепитии – все однозначно указывало на то, что неприятное происшествие уже перешло в разряд воспоминаний…
   На третью ночь пропала Веруся. Утром мама обнаружила пустую кровать. Поиски ничего не дали. Короткое расследование показало, что вместе с девочкой пропали резиновые красные сапожки и кусочек бабушкиного вишнёвого пирога.
Началась обычная в таких случаях паника.
               
                ***
   Жизнь Онегина стала налаживаться вновь. Воспоминания о девочке ещё причиняли глухую боль, но ёж нашел в себе силы отправиться на поиски пропитания. Мир вокруг снова приобретал привлекательные очертания, да и погода наладилась.
   Всё шло своим чередом, пока с Онегиным не приключилось нечто странное. В довольно глухой части леса, в высоких зарослях папоротника далеко от человеческого жилья ёж учуял запах, которого никак не могло здесь быть.
   Онегин как заведённый закружил на месте. Безусловно пахло девочкой, но радостный запах, который ей сопутствовал раньше, сменился чем-то унылым и тревожным.
   Ещё почему-то пахло пирогом, и этот безобидный вкусный запах вызывал особое беспокойство.
   Ёж сделал большой круг и убедился, что ребёнок был здесь совсем один.
Онегин заметался. Он испугался. Он вспомнил Верусю такой, какой она была в день их встречи. Смешные косички, коленки, измазанные зелёнкой, вытертые сандалики – разве в лесной глуши место для маленьких девочек?
И тогда он побежал по следу.

                ***
   Онегин знал свой лес, это был его дом. Совы, лисы, кабаны и лоси представляли угрозу для лесной мелочи, но не для ежей, которые обладали природной защитой. Главное – быстро свернуться в клубок в нужный момент, и ты уже в безопасности. Но однажды…
   Однажды в его лес невесть откуда забрёл волк. И Онегин столкнулся с ним нос к носу.
   Жадный оскал, тяжёлый, немигающий взгляд, горячее дыхание – это всё так подействовало на ежа, что он упустил тот самый нужный момент и не успел защитить себя вовремя.
   Потом Онегин опомнился и чудом вывернулся, сжавшись в жёсткий колючий клубок. Но отметины от зубов хищника всё-таки остались. С тех пор ёж был всегда настороже и передвигался по лесу особым шагом, бдительно готовый к защите.
А могла ли защитить себя Веруся?  Вот о чём думал Онегин, сбиваясь с ног. Он торопился так, как никогда и никуда не спешил.

                ***
   Веруся сидела на мягком мху, прислонившись к стволу ели. Она устала.
Ноги в резиновых сапогах почему-то промокли.
   Она вышла из дома на рассвете, рассчитывая найти Онегина и вернуться домой до того, как её хватятся взрослые. Однако, ёжик куда-то запропал.
   Конечно, она знала, что лес большой, но чтобы не пройти его ногами за день – такой огромный размер не помещался в ее маленькой головке.
   Веруся старалась думать по-взрослому. Надо было срочно решать, что делать дальше, но мысли всё время возвращались к еде. «Вот, - думала Веруся, - есть такие конфеты «Лесной Орех». Ну, допустим, вот лес. А где тут орехи?» И она осмотрелась. Орехов не было, были шишки. «Или, вот, к примеру, шишки, - продолжала размышлять Веруся. -  И чего в них белки такого вкусного находят?» Она подняла шишку и повертела в руках.
   Время от времени девочка осторожно проверяла оттопыренный карман платья. Там, потеряв свою былую привлекательность, покоился кусочек бабушкиного вишнёвого пирога. Этот бесформенный комочек, облепленный расползшейся салфеткой, мог всё же прекрасно утолить голод. Но Верусе даже мысль такая не приходила в голову. Это была для неё сейчас совсем не еда – это был заветный подарок для друга.

                ***
   Онегин шёл по следу четвёртый час. День клонился к закату, в синих лесных тенях поднимался прохладный туман. Ещё немного, чувствовал ёж, и ночная роса смоет дневные запахи. Кроме того, вот-вот раскроются и начнут благоухать цветы дикой вечерницы. И тогда Онегин точно потеряет след и будет до утра ходить кругами.
   Девочкой уже совсем не пахло, и только запах пирога был ещё кое-как различим.
Чем больше сгущались сумерки, тем быстрее перебирал лапками Онегин. Он фыркал, мотал головой и гнал, гнал прочь от себя свои страхи.

                ***
   Стемнело. Лес как-то разом придвинулся к девочке и стал издавать вкрадчиво-зловещие звуки. 
   Веруся, конечно, была уже совсем взрослой, чтобы понимать - ничего страшного в мире просто не существует, но… всё равно боялась. Главное, она никак не могла решить, как ей лучше бояться – с открытыми глазами, или с закрытыми.
И так и так выходило невыносимо страшновато.

                ***
   Было уже совсем темно, когда Онегин буквально выкатился на просеку, и там уткнулся носом в резиновый сапог. Он встал на задние лапки и заскрёб по нему когтями. Когда же Веруся протянула к нему ладошку, ёж неожиданно для себя упал на спину, раскрылся и подставил детской руке свой пушистый живот.
- Наконец-то, - очень по-взрослому сказала Веруся, за притворной обидой скрывая неописуемое облегчение и радость. – Ну, где ты пропадал? Я уж и заждалась совсем.

                ***
   Пушистые еловые ветви свисали до самой земли. За их пологом получилось вполне укромное местечко. Веруся немного повозилась в своём необычном укрытии, похожем на звериное логово, устроилась поудобнее на мягком мху и быстро уснула. Ночной лес больше не пугал ее своим дыханием.
   Онегин не спал. Он чутко вслушивался в ночные шорохи, готовый в любую секунду вступить в смертельную схватку.

                ***
   В большом доме никто не спал. Все тревожно прислушивались к каждому звуку. Ближайшую территорию прочесали ещё днём. Следов девочки нигде не было. На завтра были запланированы поиски в глубине леса.
   Бабуля своим непререкаемым авторитетом пресекала любую панику. Она неустанно объясняла домашним, что никакой опасности для Веруси нет и быть не может. Её спокойный голос отгонял приступы страха обратно в ночную тьму.
   Бабуля заверила, что утром всё разъяснится. Однако, никто так и не смог уснуть в эту ночь – все ждали рассвет.
                ***
   На рассвете друзья подкрепились бабушкиным пирогом и отправились в обратный путь.
   Когда Онегин выводил Верусю из леса, к ним навстречу уже бежали и Мамуля, и Тетя Муся, и Бабуля. Папуля, примчавшийся из города искать свою дочку, бежал с ними на перегонки. Каждый хотел первым отшлёпать «эту несносную девчонку».
   Но из этого ничего не вышло. Оказалось, что все так были рады Верусе, что наказание было отложено на «потом». А тем временем Веруся переходила с рук на руки и конца этому не было видно.
   Был полдень. На деревьях сидели нахальные сороки и наблюдали за происходящим, тут же вертелся неугомонный ветерок, дрожали легкие берёзовые листики. Пух отцветших одуванчиков медленно плыл в солнечных потоках, поднимаясь вверх и оставляя далеко внизу Онегина, Верусю и всю её семью. Впереди ожидалось долгое тёплое лето.


                Часть2.

                Филипок.
Филипок - главный литературный герой одноименного
рассказа для детей писателя ЛН Толстого.
«Мал золотник, да дорог»
(русская народная пословица)

   Перед Онегиным раскрылась новая глава его жизни, и глава эта ему нравилась.
Выбираясь из дома кошачьим лазом, которым, кстати сказать, Обломов ни разу в жизни так и не воспользовался, ёж по ночам по-прежнему убегал в лес. Однако его ночные прогулки изменились невероятным образом. Страсть к приключениям возродилась в нем с неожиданной силой.
   К тому же, он обрёл неведомую ранее остроту восприятия. Звуки, запахи и краски он теперь воспринимал по-новому. Лес, знакомый до травинки, до листика, приобретал таинственную прелесть.
   На рассвете Онегин возвращался в дом совершенно обессиленным и спал до завтрака в дырявой корзине со старой одеждой.  После еды к нему частенько подсаживались Герасим и они укрепляли свою дружбу, уважительно обнюхивая друг друга. 
   Потом Онегин с Верусей играли, рисовали картинки и шалили. В последнем еж чрезвычайно преуспел.  Иногда он влезал носом в Верочкин шерстяной носок и медленно ползал по дому, пугая всех домашних. В конце концов Бабуля, сторонница строгой дисциплины с большим стажем, подкараулила его и ловко наказала своим тапком. Ошалевший Онегин обратился в бегство, унося на себе прицепившийся трофей - орудие Бабулиного возмездия.

                ***
   Однажды расшалившийся ёж шутки ради решил разжечь в Обломове охотничий пыл и притащил ему из леса живого мышонка. Кот настолько перепугался от такого подарка, что на какое-то время потерял способность двигаться.  Мышонок, поникнув, обречённо ожидал своей участи. Онегин же с интересом наблюдал за ходом событий.
   Так бы они и сидели втроём, если б мимо не проходила Мамуля.  Она громко закричала, потому что, как оказалось, до смерти боялась мышей.
   От неожиданности вся компания бросилась врассыпную. Мышонок в беспамятстве попытался спрятаться в густой шерсти на груди Обломова. Тот, придя от этого в неописуемый ужас, исполнил такую серию прыжков, которых никто от него не ожидал. Мышонок, лишившись ближайшего убежища, прихрамывая, поскакал под диван и там надолго затаился. Онегин прибёг к отработанной раннее тактике и медленно полз к выходу, наполовину спрятавшись в шерстяной носок. Мамуля кричала так, что в буфете дребезжали чашки. Обломов раскачивался на занавеске.
   Приблизительно такую картину застали остальные домашние, прибежавшие на шум. Мамулю отпоили водой, Обломова отцепили от портьеры, Онегина извлекли из носка и созвали внеочередной семейный совет под руководством Бабули. Решение далось не просто, но победил, как всегда, Бабулин авторитет и опыт. Мышонок остался в семье до полного психического и физического восстановления, а заодно получил имя. Теперь его звали Филипок.
Так в доме появился новый обитатель.

                ***
   «Этот Филипок какой-то провокатор. Не успел появиться в доме, как уже перевернул всё вверх дном, - обиженно думал Онегин. – С ним надо держать ухо востро». И вдруг он сообразил, что сам притащил этого «провокатора» из леса.
Тут же ёж припомнил, что, когда впервые наткнулся на мышонка, был сильно удивлён его поведением. Но тогда, в пылу охотничьего азарта, Онегин не обратил на это внимание. Теперь, поразмыслив, он понял, что потрясло его в первый момент. Дело в том, что, когда он обнаружил Филипка, тот сидел на пеньке и, задрав нос, слушал пение птиц.
   Да, сам Онегин всегда следил за птичьими криками. Если пернатые внезапно затевали шум – по лесу двигался чужак, неожиданно замолкали – ищи укрытие от непогоды. Птичьи разборки и сопутствующие им галдёж и писк, никого не интересовали. Были, конечно, ещё нахальные сороки, но тут вряд ли было уместно рассуждать о пении.
   Особое место в лесном сообществе занимали хищные птицы. Они нападали обычно совершенно беззвучно, и тут, как говорится, было уж совсем не до развлечений.
   И вдруг оказалось, что птицы способны издавать чудесные звуки и Филипок слушал их, да так самозабвенно, что, когда ёж подхватил его за шиворот и потащил дарить Обломову, малыш совсем не сопротивлялся. Болтаясь из стороны в сторону в зубах ежа, он всё ещё пребывал в состоянии блаженной отрешённости.
   «Да если б я не поймал этого заморыша, он бы и часа не прожил в лесу…, да я спас его!!!» – озарило Онегина. Он почувствовал неожиданное тепло к непутёвому мышонку, и сразу же другая мысль посетила его – он понял, что ситуация с этим странным Филипком будет развиваться совершенно непредсказуемым образом.

                ***
   Филипок был сиротой. Приёмной мамой ему стала большая и весёлая уборщица зоомагазина с редким именем Глаша. Она нашла новорожденного мышонка на улице по дороге на работу, завернула в носовой платок и принесла туда, где обитали животные.
   Оставить у себя малыша она никак не могла, потому что работала на трёх работах и дома почти не бывала. А детям, все знают, требуется забота и внимание.
   В зоомагазине же, по мнению мамы Глаши, ему было самое место, и она, пользуясь своим высоким служебным положением, выторговала у директора для Филипка пожизненную жилплощадь и очень неплохие бытовые условия. В отличии от остальных животных в магазине, Филипок стал постоянным жильцом, а не товаром.
   Пока малыш не подрос, мама Глаша приходила во внеурочное время кормить его из пипетки специальной питательной смесью. Первое время она забегала к нему даже по ночам – благо, ключи от магазина были всегда при ней - и эти ночные посещения особенно Филипку запомнились. 
   Этажом выше над ним в просторной клетке проживали два стареньких кенара – Иннокентий и Митрофан. Малыш тоже считал их своими родственниками. Сначала Кеша и Трифон щебетали ему колыбельные, потом ласково утешали в минуты тревог и неудач. Эти старожилы зоомагазина отличались исключительной добротой и великодушием.

                ***
   Мама Глаша заботилась о том, чтобы Филипок имел всё для полноценного, счастливого детства. Она покупала ему смешные игрушки и обязательно дарила что-нибудь оригинальное каждый месяц в день его рождения, которым стала дата его заселения в зоомагазин.
   Она подолгу разговаривала с ним, и, в конце концов, Филипок научился различать некоторые слова и интонации. Незначительные фокусы, такие как открывание задвижек и простых замочков, складывание картинок из маленьких фрагментов, нажатие различных рычажков и кнопок, Филипок освоил значительно раньше.
   В закрытой клетке он сидел совсем не потому, что не мог выйти. Как раз наоборот – он выходил часто и путешествовал подолгу, когда зоомагазин пустовал. В клетку он возвращался отдохнуть, аккуратно закрывал за собой задвижку и зарывался в опилки поспать. 
   Так вполне счастливо проходило детство мышонка.
   Закончилось всё внезапно, когда мама Глаша уехала на пару дней в деревню навестить другую свою родню. Когда она вернулась в зоомагазин, Филипка уже там не было.
   Продавец-практикант Юлечка, работавшая в зоомагазине первый день, нечаянно продала мышонка случайному покупателю.

                ***
   Последнее что видел Филипок сквозь прутья бокса-переноски, был переполох в зоомагазине, поднятый кенарами Трифоном и Кешей.  Заботливые попечители мышонка буквально обезумели от горя. Продавец-практикант Юлечка в смятении носилась по магазину и старалась справиться со смятением в рядах пернатых. К сожалению, она так и не смогла сделать из всего происходящего правильные выводы и вернуть по горячим следам мышонка обратно в магазин.
   Раскачиваясь в клетке-переноске, Филипок очень волновался. Больше всего на свете он боялся, что его теперь вовлекут в научную деятельность.
   На стене в зоомагазине висел старенький телевизор и у всех местных обитателей были свои любимые передачи. И хотя Филипку с его места была видна только часть экрана, он тоже привык к этому развлечению.
   Его очень интересовали научно-познавательные программы. Именно из них Филипок узнал страшную новость. Оказалось, что учёные частенько испытывали на мышах новые лекарства. Выходило, что его маленькие собратья невольно тащили на себя тяжелейший груз человеческих проблем. И сейчас Филипок отдавал себе отчёт, что совсем не готов пополнить ряды безымянных героев.
   Конечно, у него была своя мечта. Из того же телевизора он когда-то узнал о мышином театре, где неказистые с виду актёры исполняли удивительные трюки. Филипок определённо чувствовал в себе артистический талант, но знал, что для успеха необходимо ещё и везение.  А везения, судя по всему, ему как раз и не хватало.
   Наконец, поразмыслив и успокоившись, Филипок склонился к тому, что его приобрели в подарок какому-нибудь ребёнку.
   Действительность превзошла все его ожидания. Покупатель привез клетку в лес, опустил в траву посреди поляны, открыл задвижку и удалился. Честно сказать, открытая задвижка была уже перебором – Филипок и сам бы справился.

                ***
   Филипок прислушался. В лесу пели птицы. Это напомнило ему трели канареек из зоомагазина, добрейших Кешу и Трифона, их трогательную заботу. Тёплая волна воспоминаний согрела и утешила его.
   Филипок выждал немного, потом выбрался на волю.
   Вокруг никого не было. Воздух был насыщен странными запахами, где-то у самого неба шелестели листья и щебетали птицы. Теперь Филипок осознал разницу в пении лесных птиц и птиц в зоомагазине. В густой траве он проложил путь до пенька, вскарабкался на него и стал слушать музыку леса.
   Он так и не успел прийти в себя, когда странный зверь смёл его с пенька и потащил куда-то, лавируя в лесных зарослях. Поджав лапки чтобы не пораниться и раскачиваясь из стороны в сторону в зубах похитителя, Филипок размышлял о том, что он никак не успевает приноровиться к смене событий, которыми был так насыщен этот день.

                ***
   Уже два дня Филипок сидел под диваном и удивлялся. Он никак не мог понять, как такое маленькое и тихое существо, каким он себя ощущал, могло внести такой разлад в этот большой дом. Именно из-за нового жильца все местные обитатели разделились на два противоположных лагеря.
   Кот Обломов после появления Филипка научился передвигаться по дому особым образом. Он крался, как настоящий разведчик, на полусогнутых лапах, постоянно надолго останавливаясь, замирая и прислушиваясь. От малейшего шороха он отскакивал куда-то в сторону, врезаясь в мебель, а потом молниеносно задом наперёд возвращался к месту начала своего движения. Кот заметно похудел, глаза приобрели тревожный блеск.
   Перемещение Мамули по дому чем-то напоминало маневры Обломова. Кроме того, она стала запираться в своей комнате на ключ, отказывалась заходить в кладовку и спускаться в погреб. Теперь она не расставалась с веником, хотя пол был идеально чист.
   Ещё Мамуля стала подолгу гулять в лесу. Общение с природой, по её словам, идеально снимало напряжение и успокаивало нервы.
   Веруся обеспечивала Филипка едой и питьём. Она положила две крышки от детского питания рядом с мисками других питомцев, и следила за тем, чтобы они не пустовали.
   Онегин тепло и заботливо опекал мышонка. Он приволок под диван свой любимый шерстяной носок, чтобы Филипок обустроил в нём себе жильё. Кроме того, частенько от миски ежа к крышечкам мышонка вела дорожка из гречневой каши. Онегин делился своим любимым лакомством, ловко продвигая носом рассыпчатую гречку. Так он извинялся за свою дурацкую проделку, которая привела к теперешнему положению дел.
   Герасим, Бабуля и тётя Муся сохраняли доброжелательный нейтралитет.
Чичиков философски наблюдал события с высоты своей клетки.
   Сидя в пыли под диваном, Филипок не только удивлялся, но и мучительно страдал. У него была тайна. Дело в том, что Мамуля как две капли воды походила на его добрейшую приёмную маму - уборщицу зоомагазина Глашу, по которой он смертельно скучал. Мамуля была, несомненно, моложе и меньше размером, но Филипок всей своей душой чуял в ней родное существо. И он никак не мог понять, почему именно эта женщина так боится и ненавидит его. Это причиняло ему острую боль.

                ***
   Несмотря на принципиальные разногласия в отношении мышей, вся семья по-прежнему собиралась по утрам на совместный завтрак. Кушали за большим круглым столом в гостиной. Это было время семейного общения.
   Между прочим, Мамуля сообщила, что накануне наткнулась в лесу на странную находку. Это была совсем новенькая, распахнутая настежь пустая клетка. Все вопросительно посмотрели на тётю Мусю.
   Тётя Муся подавилась бутербродом, извинилась и, вся пунцовая от смущения, выскочила из-за стола. За столом воцарилась мёртвая тишина. Вся семья знала, что тётя Муся с детства не переносила вида животных, запертых в клетках. Исключение составлял попугай Чичиков, который по привычке обитал в клетке, дверка которой никогда не закрывалась.
   Время от времени тетя Муся совершала акции протеста. И теперь, судя по пустой клетке в лесу, она как раз и провернула какую-то масштабную операцию по освобождению очередного узника. Домашние прикидывали, какие последствия может иметь для них это событие.
- Товарищи! – вдруг очнулся Чичиков. Его скрипучий голос произвёл отрезвляющий эффект. Все вздрогнули.
 - Давайте повышать производительность нашего труда! - неожиданно предложил он. - Энергию и талант каждого – в единый трудовой порыв!
 Сложно сказать, какую мысль Чичиков хотел донести до слушателей. Возможно, он предлагал семье активно поддержать тётю Мусю, возможно – что-то иное. Пока все осмысливали сказанное, он вежливо добавил:
- И дайте мне два смузи, пожалуйста.
- Угомонись, прохвост! - приструнила Чичикова Бабуля. – Где ты нахватался этих глупостей?
 «Вот оно как», - соображал Филипок, высунув нос из-под дивана. Наконец-то он понял, как очутился в лесу. Оказывается, тётя Муся выкупила его в зоомагазине, невольно став виновницей трагических изменений в его жизни.

                ***
   Филипок обживался на новом месте. Дом был большой и старый. Запах его казался мышонку странно знакомым.
   В прежней своей жизни он был хорошо знаком с этим запахом - дно его клетки часто и обильно наполнялось древесными опилками. В раннем детстве Филипок с головой зарывался в них, чтобы напугать Маму Глашу. Она долго и старательно искала пропажу, а Филипок в это время обмирал от сладкого ужаса. Когда Глаша находила его, он пищал от восторга. Это была их любимая игра.
   С того времени запах дерева, которым был насыщен весь дом, вызывал у него тёплые чувства.
   Поначалу Онегин не разрешал Филипку носиться по дому без присмотра. Заботливый ёж научил его передвигаться короткими перебежками от укрытия к укрытию, показал особые потайные проходы и закутки.
   Со временем Филипок научился прекрасно ориентироваться и сам. Более того, он обнаружил в доме много такого, о чём Онегин даже не догадывался. В первую очередь это касалось замысловатого лабиринта под досками пола, с помощью которого Филипок мог попасть практически в любое помещение.
   Когда ему бывало нестерпимо одиноко, он незаметно пробирался к Мамуле в комнату. Иногда Филипок даже спал там под кроватью в потерянной сто лет назад тапочке. В своих снах он был невероятно ловким и спасал то Мамулю, то уборщицу Глашу от ужасных напастей. По странному стечению обстоятельств в ту роковую ночь, о которой пойдёт речь далее, Филипка не было в маминой спальне, а старая тапочка под маминой кроватью пустовала.

                ***
   На рассвете первыми проступали из темноты маленькие фарфоровые балерины на подоконнике в маминой комнате, тюлевые занавески и изящная чашечка на прикроватном столике. В этот волшебный момент рождения нового дня даже Тень Отца Гамлета переставала вздыхать на чердаке и весь дом безмятежно плыл в крепких снах.
   Когда небо за окном подёрнулось розовой дымкой, Мамулю потревожил комариный писк. Сначала Мамуля старалась не обращать на него внимание, потом спряталась с головой под подушку. Однако раздражающий звук проникал не только сквозь толщу подушечного пуха, но и назойливо лез в Мамулины сны.
   Наконец, Мамуля потеряла терпение, протянула руку и нащупала веник, который привычно находился поблизости как первое средство защиты от мышей. Затем она, особо не прицеливаясь, робко ткнула веником в сторону комариного писка.
   Трудно сказать, какую цель преследовала Мамуля этим своим действием. Возможно, она хотела просто напугать вредное насекомое. Однако, её затея провалилась – комар продолжал пищать.
   Тут у Мамули внутри лопнула какая-то туго натянутая струна. Всё напряжение последних дней взорвалось в ней с необузданной мощью. Она взмахнула веником так, как махали булавой древнерусские богатыри на поле битвы. Одним движением она снесла с окна тюлевую занавеску, маленьких балерин с подоконника, книжные полки. В след полетела скатерть с изящной чашечкой и небольшой ключик от двери, лежавший там же. Некоторое время этот ключик сопровождал в полете чашку, потом их пути разошлись – чашка разбилась об полированный бок комода, ключ провалился в узкую щель за плинтусом под дубовые доски пола. Последними в полёт отправились книги с настенной полки, которые трепеща страницами и засушенными меж ними цветами, посыпались Мамуле на голову. Особенно обидно стукнул её по лбу томик сказок А.С. Пушкина.
   Мамуля рухнула на кровать и горько зарыдала. Слёзы её закапали на неприметный клочок бумаги, выпавший из последней книги. На нём было всего несколько слов, накарябанных печатными буквами: «Офелии нигде НЕТ».

                ***
   Сказки Пушкина… Это была книга из её детства. Тогда мир был полон чудес и волшебства, а пятилетняя Мамуля чувствовала себя его важной частью. С помощью цветных стекляшек, цветочков, конфетных фантиков и перламутровых бусин она устраивала в маленьких ямках в саду секретики невероятной красоты. Налюбовавшись ими вдоволь, она надёжно прятала их, присыпая землёй и отмечая приметным знаком, как отмечали пираты свои сокровища.
   Именно в те далёкие времена у маленькой Мамули жила крошечная Офелия, белая пушистая мышка, подаренная родителями на пятый день рождения. Офка была любопытной и имела жизнерадостный характер. У неё были настоящие пальчики и смешные розовые ушки. Офка карабкалась девочке на плечо и щекотала шею маленькими лапками. Девочка рассказывала ей про свои секретики в саду, а на ночь рассказывала сказки.
   Однажды Офелия пропала. Маленькая Мамуля целый день искала её, неделю не просыхала от слёз, месяц болела, а потом старательно забывала свою крошечную подружку. Когда ей удалось всё забыть, она стала смертельно бояться мышей и перестала делать секретики.
   Все эти горькие воспоминания стремительно пронеслись в Мамулиной голове и покинули её с очищающим потоком слёз.

                ***
   На рассвете весь дом содрогнулся от грохота. Где-то падали вещи, билась посуда. Сонные и взъерошенные члены семьи столпились у запертой двери в мамину комнату. Встревоженные обитатели дома прижимали уши к дверному проёму, пытаясь разобрать, что за ней происходит, заглядывали в замочную скважину. Теперь до них доносились пугающие всхлипы. Встревоженные домашние по мере своих возможностей скреблись, стучали и звали Мамулю. Однако, ответа не было.
   Надёжный замок, закрытый изнутри, исключал всяческое проникновение снаружи. Это было почти смешно – Мамуля запиралась от мышонка, который чуть ли не жил у неё под боком.
   Когда члены семьи уже плохо справлялась с паникой, Филипка осенило. Он бросился к тайной лазейке. В волнении он несколько раз сбивался с пути в пыльном лабиринте под досками пола, возвращался и снова бежал вперёд.
   Уже под маминой спальней Филипок неожиданно налетел на небольшой металлический предмет. Краем глаза он узнал очертания смутно знакомого миниатюрного ключика. Но удивляться было некогда, и он припустил дальше что было сил. Через мгновение он был в комнате у Мамули.
   Не желая быть обнаруженным, он беззвучно вскарабкался на комод и огляделся.
Увиденное ужаснуло его. Мамуля сидела на кровати среди разбросанных книг и горько рыдала как маленькая девочка. Занавеска на окне была сорвана, скатерть съехала со столика, пол был усеян осколками. Всё выглядело чрезвычайно пугающе.
   Филипок растерялся. К сожалению, действительность мало напоминала его сны, где он мог проявить удивительные способности. Наяву он оставался маленьким, хрупким и даже не совсем взрослым мышонком.  Страх подступил к нему. Он не понимал, что делать.
   Он потерянно обводил глазами ужасающую картину, пока взгляд его внезапно не остановился на огромной фиолетовой шишке на лбу у хозяйки комнаты. Он вздрогнул. Мысль о том, что пока он медлит, его прекрасная и большая Мамуля мучительно страдает в запертой комнате, как сказочная принцесса в темнице, ошеломила его. «В запертой…» -опять пронеслось в его голове. И тут же перед ним забрезжил смутный свет. Ещё через миг он уже знал, что надо делать.

                ***
   Используя катушку ниток, английскую булавку и мамин поясок, Филипок соорудил простейшее устройство, с помощью которого зацепил и вытянул из щели провалившийся ключ. Лихорадочно перебирая лапками от возбуждения, прячась за ножками мебели, Филипок потащил ключ на видное место. Больше всего он боялся напугать своим видом и без того несчастную женщину. Однако, последний бросок предстояло сделать по совершенно открытой местности. Филипок собрался с духом и бросился вперёд, волоча за собой ключ. Он бросил ключ к ногам Мамули и метнулся под кровать. Там он юркнул в знакомую тапочку и, дрожа от волнения, спрятался в ней с головой.
   Мамуля перестала плакать. Наступила полная тишина. Даже за дверью не раздавалось ни звука.
«Филипок…, - послышался наконец её слабый голос, - Покажись, хоть, какой ты есть. А то я не рассмотрела тебя как следует».
   Филипок испугано замер. Потом он покорно вздохнул, выбрался из-под кровати и поплёлся на середину комнаты. Он обречённо стоял там, опустив голову, пока Мамуля удивлённо рассматривала его.
   «Филипок, - сказала Мамуля, – мне кажется, я тебя почему-то больше не боюсь. Иди ко мне».
   И она протянула ему руку. Филипок забрался в ладошку, высадился на плече у Мамули и обнял её за шею насколько ему хватило лап.
   Через несколько минут Мамуля вышла к семье.
               
                ***
   Бабуля в два счёта взяла дело в свои руки. Молниеносно в маминой комнате был наведён образцовый порядок. На внеочередном семейном совете было единогласно решено обеспечить Мамуле щадящий режим, на шишку наложить компресс, перевесить все книжные полки в доме, если того требует безопасность, и наградить Филипка кусочком сыра.
   Никто из обитателей дома не задал Мамуле важный вопрос, что же такое произошло рано утром в её комнате?
   Кроме того, ни от кого не укрылась та трогательная и нежная дружба, которая внезапно обнаружилась между Мамулей и мышонком. 
С этого дня Мамуля заметно изменилась.  Между прочим, она научила Верусю делать секретики в саду. Теперь Мамуля принимала участие во всевозможных шалостях, а иногда и сама затевала их. И конечно, Филипок частенько составлял ей компанию, устраиваясь в её кармане. В доме стал чаще звучать смех.
   «Нет, всё-таки какой я молодец!» - думал Онегин. –«Как я ловко этого Филипка поймал!»
   И в этом он был абсолютно прав.


                Часть 3.
                Обломов.
Обломов – литературный герой одноименного романа ИА Гончарова.
«Обломов ленился, поэтому покрывался пылью».
(из школьного сочинения)
Что посеешь, то и пожнешь.
(русская пословица)

   В этот поздний ночной час дом на опушке леса был окутан такой сонной тишиной, что казался необитаем. Но вот с легким шорохом откинулась в двери створка кошачьего лаза и на крылечко выбрался ёж. Он ловко преодолел ступени и, быстро перебирая короткими лапками, направился через неприметную дыру в изгороди в сторону леса.  Вместе с ежом из дома вылез маленький мышонок. Он с волнением наблюдал за другом, пока тот не скрылся в густой тьме, потом принюхался к ночным запахам. Пахло сосновой смолой и травами. Луна скользила сквозь дырявые облака.
Напоследок оглянувшись на лесную чащу, мышонок полез обратно в дом.
   Почти каждую ночь Филипок провожал своего приятеля на ночную охоту. Эти короткие вылазки приводили его в восторг. Ему нравилось быть участником чужого приключения. Особое удовольствие он получал, когда попадал из ночной прохлады в безопасное тепло жилья. Пробираясь извилистыми тропами между обувью в темной прихожей, Филипок испытывал глубокую благодарность к этому большому дому и его обитателям. Даже странный кот Обломов, который при каждой встрече шарахался от него, как от чумы, высекая при этом искры вздыбленной шерстью, вызывал у мышонка симпатию. Конечно, он скучал по маме Глаше и по своим друзьям из прошлой жизни, но это никак не могло омрачить того, что именно здесь он наконец обрел свой кров.
   «Интересно, - думал мышонок, - а что заставляет Онегина ночью покидать наш уютный дом и носиться по ночному лесу? Это, наверное, ужасно опасно… А вдруг, когда-нибудь, он убежит так далеко, что не сможет вернуться?» Эта мысль так потрясла Филипка, что он остановился, попятился и присел на что-то мягкое. С таким ужасным предположением было совсем не просто справиться, требовалась передышка.

                ***
   Обломову требовалась передышка. Раньше, когда на его стороне была Мамуля, его положение не выглядело таким безнадежным. Теперь же ему приходилось противостоять этому прохвосту в одиночку. Подумать только – никчемному заморышу ещё и имя дали!     Это означало, что он принят в семью полноправным членом. Обломов окончательно потерял покой. Это было невыносимо.
   Измученный постоянными переживаниями, он спал глубоким тяжелым сном в укромном закутке. 
   Между тем, что-то нарушило его безрадостные сновидения, и он нехотя приоткрыл один глаз. Увиденное никак не укладывалось в голове - Филипок беззаботно сидел верхом на Обломове и в задумчивости болтал лапками. «НЕТ, это невозможно… Это мне только снится, - убеждал себя Обломов. – Сейчас я проснусь и кошмар развеется». Он зажмурился.
 
                ***
   Филипок додумал неприятную мысль про заблудившегося Онегина до конца. Он пришел к выводу, что его находчивый друг справится с любыми трудностями. Филипок вспомнил, что у него были большие планы на эти ночные часы. Сегодня он предполагал исследовать чердак, где так вкусно пахло сухим деревом, старыми книгами и керосином. Он встрепенулся и жизнерадостно поскакал к своей цели.
   Обломов со страхом открыл оба глаза. Филипок пропал будто его и не было. Вокруг царила сонная тишина и покой. «Фу, - с облегчением выдохнул кот, - приснится же такое! Однако, надо что-то делать, так дальше продолжаться не может. Либо он, либо я. Лучше, конечно же, я – я красивый, умный и пушистый… Чтоб он пропал, поганец маленький! Как появился, так бы и пропал – неожиданно и навсегда!» Он долго ворочался и, наконец, снова заснул тревожным сном.

                ***
   У Филипка сердце замирало от восторга! Ах, какое богатство! Старые чемоданы, сломанные игрушки, пара керосиновых ламп, абажур с бахромой, стиральная доска, детская колыбелька, трехколесный погнутый велосипед, три чугунных утюга, запутанные лабиринты между книжными пирамидами… Всё это и множество других непонятных предметов представляли собой необъятный простор для исследований и приключений. Филипок чувствовал, что обнаружил настоящий клад. Он медленно пробирался среди устаревших вещей, которые когда-то исправно трудились на пользу людям.
   Под распахнутым чердачным окошком в потоках лунного света стоял старинный сундук с откинутой крышкой. Он казался потрепанным бурями кораблем. Рыболовные удочки, примостившиеся за ним, выглядели точь-в-точь как мачты с подобранными парусами. Филипок вскарабкался на его борт и заглянул внутрь.
   «Вот это мне повезло сегодня!» - подумал он и по привычке тут же примостился на какую-то деревяшку, чтобы собраться с мыслями. Подпорка сдвинулась, что-то щёлкнуло и столкнуло Филипка в таинственные недра сундука. Тяжелая крышка визгливо скрипнула и рухнула вниз. По всему выходило, что призрачный корабль оказался ловушкой – сундук захлопнулся. Гулкий грохот прокатился по чердаку, а потом всё стихло. Только за окошком шелестела листвой береза, да поднятые облака пыли оседали на прежние места. На это незначительное происшествие никто не обратил внимание – дом безмятежно спал.

                ***
   Первым в доме просыпался попугай Чичиков. Он был необыкновенно хорош собой. Жемчужно-серое оперение гладко облегало его шею и грудь, плавно переходя в белоснежные крылья. Алые переливчатые перья украшали хвост.
   Старинная клетка с многочисленными жердочками и круглым зеркальцем никогда не закрывалась – Чичикову требовалось, по словам тети Муси, «иногда расправить крылья на свободе».   
   Новый день Чичиков начинал с обязательной разминки. Сначала он причесывал свой хохолок когтистой лапкой, потом начинал прогуливаться по жердочкам. Вдоволь нагулявшись, Чичиков вдруг обнаруживал свое отражение в зеркале и начиналась главная часть утреннего представления. «Ой! Кто это? – внезапно вскрикивал попугай хорошо поставленным хрипловатым женским голосом, - Кто этот прекрасный незнакомец?»  Далее он с интересом рассматривал свое отражение и, наконец, приходил к радостному заключению. «Ах, силы небесные, да это же я! - в крайнем изумлении делал Чичиков своё ежедневное открытие. – Ну, хорош… Настоящий орел!»
   Здесь ему для творческого вдохновения была крайне необходима зрительская поддержка. И обычно зритель действительно имелся - в лице Филипка, которому полюбилось ночевать поблизости в специально забытой для этих целей маминой тапочке. К этому моменту он уже должен был радостно попискивать, разделяя с Чичиковым его восторги.
   Однако, в это утро попугай восхищался собой в подозрительной тишине. Чичиков просунул голову в открытую дверцу клетки и оглядел комнату. Одинокая тапочка сиротливо пребывала на своем обычном месте. Ни в ней, ни в обозримом пространстве Филипка не наблюдалось.
   «Караул! – завопил Чичиков голосом известного актера, - Зрителя лишают!» Для убедительности он изобразил звуки полицейской сирены, к чему прибегал только в крайних случаях. Естественно, это незамедлительно принесло нужный результат.

                ***
   В первые минуты, когда обнаружилась пропажа, Обломов не мог поверить своему счастью. Вокруг сновали встревоженные домочадцы, а он пребывал в радостном удивлении. «Неужели так бывает?» - думал он, наблюдая, как суматоха набирает обороты. Рядом устроился Онегин, вернувшийся на рассвете из леса. Спросонья он никак не мог понять причину переполоха.
   Бабуля занялась поисками на кухне. Она заглядывала в кастрюли и причитала, что в этом доме всё пропадает, что вчера она не нашла мухобойку, а сегодня дошла очередь до Филипка.  Не дом, а какая-то аномальная зона.
   Веруся вытряхивала обувь и заглядывала в карманы висящей в прихожей одежды. Потом она заметила Обломова и в задумчивости остановила на нем взгляд. Кот напрягся. Веруся подошла поближе, попробовала открыть ему рот и заглянуть внутрь.      
   Обломов сжал челюсти и не дался. Тогда девочка стала щупать его живот.
Пробегавшая мимо Мамуля заинтересовалась происходящим. Она подхватила Обломова на руки, прижалась ухом к его животу и хорошенько тряхнула изумленного кота. Тот булькнул утренним молоком. Мамуля опустила его на пол, ещё раз с сомнением оглядела его и, наконец, оставила в покое.
   Обломов был окончательно потрясен во всех смыслах этого слова. Он решил отсидеться в кладовке, пока не закончится это безумие.

                ***
   Трудно представить, что в такой обстановке кто-то в доме мог сладко спать. А Филипок спал и видел захватывающие, яркие сны. Отчасти это происходило потому, что до чердака не доносились звуки суматохи. И ещё, возможно, потому что мышонок спал в сундуке, забитом потрепанными детскими книгами с удивительными картинками.   
Какие еще сны могут сниться в таком обстановке?

                ***
   Обломов забился в самый тёмный угол кладовки. Его трясло от негодования. Да как им в голову могли прийти такие вероломные подозрения? Неужели они всерьез считают, что он мог из личной неприязни проглотить этого заморыша?
   Тут ему совсем уж не кстати вспомнилось, как Онегин притащил свой несуразный охотничий трофей в лице обомлевшего Филипка. Как Мамуля закатила истерику, обнаружив мышь в своем доме.  Как Филипок, зажмурившись от страха, цеплялся за кота маленькими лапками, бестолково тыкался носом ему в грудь, стараясь спрятаться в его пушистой шерсти. Вспомнился его странный теплый запах – не то опилок, не то сена.
   От этих воспоминаний ему стало совсем дурно. Если бы он умел плакать, то зарыдал бы. Всё это выглядело теперь совсем не так, как ожидал Обломов.

                ***
   «Постой-ка, - вдруг встрепенулся Обломов. – Допустим, я этого самого Филипка не ел… А кто тогда?» Он осторожно высунул нос из кладовки и осмотрелся. Бабуля выглядела неважно. Она сидела в кресле посреди разгромленной кухни и бессмысленно вертела в руках найденную мухобойку. Тетя Муся искала в справочнике телефон спасательной службы, которая занималась поисками домашних животных. Однако, когда речь заходила о поиске мышей в доме, разговор выходил из-под контроля и заканчивался обзывательствами с обоих сторон. Мамуля рылась в аптечке в поисках успокоительного. Онегин растеряно бродил по дому. Он чувствовал себя совершенно бесполезным. Веруся совала мамину тапочку, в которой обычно ночевал Филипок, в нос Герасиму и уговаривала его взять след. Герасим старательно нюхал тапку и предано заглядывал в глаза девочке. Ну что он мог поделать, если Филипком пахло практически везде?
   Кстати, о Герасиме. «Вон у него морда какая большущая, - подумал Обломов. - Такой мог съесть нечаянно и не заметить, а все подозрения пали на меня! Что-то в его пасть никто не заглядывает…»
Обломов почувствовал себя преданным. Никому не было до него никакого дела.   
   Горькой волной накатило одиночество, и он решил покинуть дом, в котором был совершенно лишним.
   Обломов незаметно прокрался к выходу. Напоследок он обернулся. «Вы ещё вспомните обо мне, но будет поздно!», - с горечью подумал он и что есть силы устремился в свою новую жизнь через кошачий лаз в двери.

                ***
   Обломов и не предполагал, насколько был прав в своем предположении, что о нем ещё вспомнят. Причем, намного раньше, чем ему хотелось бы. Произошло непредвиденное – он намертво застрял в проёме кошачьего лаза. То ли он значительно вырос и округлился с тех пор, как во входной двери специально для него был устроен удобный проем, которым он до этого момента ни разу не воспользовался. То ли дом не хотел отпускать его в новую счастливую жизнь. Как бы то ни было, Обломов застрял крепко. Ровно половина его торчала уже на свободе, другая же беспомощно топталась в неволе.
   Первым, кто обратил внимание на происходящее, оказался Онегин. Он походил немного вокруг задней половины Обломова и присел рядышком, терпеливо ожидая дальнейших событий.
   К нему вскоре присоединился Герасим. Глядя на судорожные попытки Обломова обрести свободу, пес жалобно заскулил.
   Тут уж подоспели остальные и новый виток паники стал набирать обороты.
Для полного понимания ситуации дверь открыли, закрыли и снова открыли. Всё это время бедный Обломов был вынужден кататься на двери, бесполезно перебирая лапами. Потом его пробовали втянуть внутрь, затем - вытолкать наружу. Не добившись никаких результатов, стали предлагать более решительные способы устранения проблемы. Поочерёдно было предложено намылить Обломова, побрить, намазать подсолнечным маслом.
   Шерсть у кота встала дыбом от ужаса. И когда Бабуля уже откупоривала большую бутыль с маслом, он напряг все свои силы, выдохнул и совершил невероятный рывок вперед. Оставляя клочья шерсти, Обломов обрел свободу и в беспамятстве бросился прочь.

                ***
   Когда Обломов пришел в себя, удивлению его не было предела. Он никак не мог вспомнить, как оказался сидящим на березовых ветвях довольно высоко над землей. Он всегда панически боялся высоты, поэтому происходящее казалось совершенно невероятным.
   Внизу царила суматоха. Под березой бегали смешные маленькие человечки, носился крошечный Герасим, но никому из них даже в голову не приходило посмотреть вверх. Наконец, поиски беглеца переместились куда-то в сторону и Обломов остался в одиночестве.
   Вокруг умиротворяюще шелестела листва, легкий ветерок освежал разгоряченного и возбужденного кота. Его шерсть топорщилась в разные стороны, обнажая проплешины от выдранных клочьев. Кроме того, Бабуля всё-таки успела в последний момент выплеснуть на него достаточное количество масла, что также отразилось на его внешнем виде. Где-то на своем пути к теперешнему месторасположению Обломов нахватал уйму репейников и прочих колючек, которые теперь обильно покрывали его спину и бока. Сейчас всё выглядело так, как будто вместо воспитанного домашнего питомца на ветке раскачивался отъявленный бандит с большой дороги.

                ***
   Несмотря на внешний вид, Обломов вел себя очень прилично – покачивался себе на веточке и наслаждался передышкой. Он решил не смотреть вниз и не делать резких движений. Вообще, он старался вести себя как можно незаметней, потому что нехорошее предчувствие не оставляло его.
   Осматриваясь по сторонам, он внезапно обнаружил, что он не один в своем укрытии. Совсем рядом в удобном переплетении веток находилось гнездо, в котором радостно возились птенцы.  Они с интересом поглядывали на Обломова и дружелюбно попискивали.
   «Какие симпатичные малыши», - успел подумать Обломов прежде, чем получил ощутимый щелчок по макушке. Откуда ни возьмись на него налетела стая возмущенных скворцов и закружилась вокруг, нанося клювами меткие удары. Вероятно, вид Обломова всё-таки ввел их в заблуждение, и они дружно выдвинулись на защиту гнезда.
   Поднялся невообразимый галдеж. Мишень была очень удобной – Обломов не мог ни защититься, ни укрыться от нападения. И опять из него полетели клочья шерсти.
   Понимая, что конец не минуем, Обломов лихорадочно искал выход из своего незавидного положения. Дерево стояло рядом с домом и ветвь, на которой отсиживался Обломов, почти упиралось в чердачное окошко, которое, к счастью, было распахнуто настежь. Похоже, это был единственный путь к спасению.
   Обломов зажмурился, оттолкнулся от ветки и взлетел ввысь почти как птица.

                ***
   Бесконечно длинный день подходил к концу. Хранилище ненужных вещей на чердаке обрастало густыми тенями. Из жилой части дома не доносилось ни звука. Вероятно, его утомленные обитатели смирились с ходом событий и отложили на завтра поиски уже двух пропавших домочадцев.
   Обломов лежал на старом сундуке под чердачным окном и урчал животом от голода. Ему больше не хотелось никакой новой жизни. За свободу приходилось платить слишком дорого. «Хорошо ещё, что блох не нахватал, - подумал он. - Или уже нахватал?» И Обломов прислушался к своему организму. Не обнаружив тревожных симптомов, он продолжил размышлять над своим бедственным положением. По всему выходило, что и возвращаться обратно без Филипка было абсолютно невозможно. Во-первых, до конца жизни теперь на нем будет лежать тёмное пятно подозрений в исчезновении мышонка. Во-вторых, его бегство могло быть неправильно истолковано как попытка замести следы и уйти от наказания.
   А ведь ещё недавно всё было совсем по-другому. «Пусть будет всё, как прежде! – горячо взмолился Обломов. – Пусть Филипок вернется».
   Все безрадостные события сегодняшнего дня дали о себе знать, и сон одолел Обломова. «А если он в смертельной опасности, я даже готов поделиться с ним одной из своих девяти жизней. Ведь все знают, что у котов огромный запас…» - он заснул, не додумав до конца свои мысли.

                ***
   Видимо, на чердаках всем снятся удивительные сны. Вот и Обломову приснилось нечто необычное. Увидел он знакомый дом, занесенный снежными сугробами, и трёх женщин – Бабулю, Мамулю и тетю Мусю, склонившихся над столом в гостиной. На столе развернутый шерстяной платок, на нем - замерзший котенок, похожий на безжизненную тряпичную игрушку. Видел Обломов, как женщины грели малыша, растирали ему грудь и лапы, дули в нос и уговаривали не сдаваться. И как их трудами и любовью свивалась тонкая ниточка жизни, и котенок начинал дышать, и сердечко начинало биться, а потом что-то обрывалось и силы оставляли его. И упрямые женщины заново начинали свои труды.
   «Так это же я, - вдруг понял Обломов. – Это же сон про меня! Так вот как я попал в этот дом…»
   «Нет у тебя, Обломов, никаких девяти жизней, - возник ниоткуда чей-то голос. - Всё давно потрачено. Есть только одна, теперешняя. Да и та - подарок тебе от трех добрых женщин. Посмотри на себя - не такой-то ты умный и красивый оказался, потому что не это главное. Живи и учись быть благодарным, оболтус».
   «Я не Оболтус, я Обломов, - робко возразил Обломов. – Я всё понял, я постараюсь…» Ему хотелось ещё о многом спросить и о многом узнать, но сон развеялся и Обломов проснулся. Он долго ворочался. А потом снова уснул крепким, спокойным сном впервые за долгое время.
   Под утро ему показалось, что чьи-то маленькие лапки заботливо выбирают колючки из его боков и приглаживают взъерошенную шерсть.
   «А вот и Филипок приснился», - умиротворенно подумал Обломов. Он замурлыкал от удовольствия. Это действительно был Филипок, но не во сне, а наяву.

                ***
   Когда захлопнулась крышка сундука, Филипок страшно обрадовался. Ура! Вот оно – настоящее приключение! Первым делом он обследовал то, что его окружало. И тут действительно было на что посмотреть: между детскими книгами встречались забавные рисунки, морские ракушки, бусины, пуговицы и пожелтевшие от времени открытки. Кое-где он натыкался на дары леса – шишки, каштаны и желуди. Между страницами книг иногда попадались высушенные цветы. Всё это хотелось как следует рассмотреть, понюхать, потрогать лапками.
   У Филипка и в мыслях не было, что ему что-то угрожает. Он знал, что в этом доме с ним никогда не случится ничего плохого. И уж точно, никакие преграды ему не страшны. Действительно, сундук был настолько древним, что местами в дереве появились большие щели и дыры от выпавших сучков. Филипок мог в любой момент выбраться наружу, но не торопился покидать такое замечательное место. Вместо этого он присмотрел себе уютное местечко для сна.
   Весь следующий день счастливый Филипок продолжал осваивать новую территорию. Он так увлекся своим приключением, что позабыл обо всем на свете.
   К концу дня мышонок неожиданно обнаружил, что у него появился сосед. Кто-то устроился сверху на крышке сундука, долго там кряхтел, вздыхал и ворочался. Когда незваный гость затих, Филипок выбрался на разведку через большую щель.
   То, что он увидел, чрезвычайно взволновало его. Обломов, с шишкой на лбу, грязный и взъерошенный, спал на сундуке. Видеть кота в таком плачевном состоянии не было никаких сил. Сердце Филипка сжалось от жалости. Он и не заметил, как стал осторожно выбирать колючки и приглаживать вздыбленную шерсть.
   Он сделал, что смог и присел рядышком с котом, чтобы собраться с мыслями.  Так он и уснул под боком у Обломова.

                ***
   Филипок проснулся от странных ощущений. Обломов вылизывал его шершавым языком. «Ой, кажется, меня сейчас будут кушать, - обомлел мышонок. – Наверное, у котов принято мыть еду перед употреблением». Вопреки всем ожиданиям Обломов нежно прижал Филипка к груди и замурлыкал.

                ***
   Завтрак происходил в тягостном молчании. Все были подавлены событиями предыдущего дня. Аппетита ни у кого не было, и еда нетронутой остывала в тарелках.
   Чичиков, обычно весело болтавший без перерыва во время завтрака, развернулся к стене и не издавал ни звука. Герасим забился под стол и там горестно вздыхал. Онегин слонялся без дела по дому.
   Погода полностью соответствовала настроению в доме. Небо затягивало чёрными грозовыми тучами, вдалеке грохотал гром.
- Муся, белье во дворе надо снять, промокнет сейчас, - подала голос Бабуля. – Но сперва окошко на чердаке прикрой, а то зальет полдома.
   Тетя Муся отправилась на чердак. Неожиданно сверху раздались её радостные причитания. А ещё через минуту она появилась в столовой, неся в вытянутых руках потрепанного Обломова, который, в свою очередь, прижимал к себе покорного Филипка.
- Я в шоке! – признался Чичиков, едва не свалившись с перекладины.

                ***
   Бабуля месила тесто для праздничного пирога. Все остальные домашние собрались вокруг нашедшихся искателей приключений. Мамуля с Верусей обрабатывали царапины Обломова. Тот мужественно терпел.
   Под бочком у него устроился Филипок, который, как водится, пытался собраться с мыслями. Он был крайне смущён всеобщим вниманием. Помимо этого, ему было стыдно за свою беспечность, приведшую к такому переполоху. К тому же, он пытался привыкнуть к новому Обломову, который уже несколько раз пытался накормить его из своей миски. В общем, ему опять требовалась передышка.
   За окошком мокрый куст шиповника стряхивал с себя дождевые капли. В саду ветерок трепал вымокшее белье. Пахло летней свежестью, мятой и смородиновым листом. Жизнь налаживалась.



                Глава 4.
                Герасим.
Герасим – главный литературный герой рассказа ИС Тургенева «Муму»
«Ни одна мать так не ухаживает за своим ребенком,
как ухаживал Герасим за своей питомицей»
(цитата из рассказа «Муму»)

   В ближайшие выходные приехал Папуля. Он посмотрел на ободранного кота, почесал макушку, вздохнул и пошел в сарай за инструментами. Всё утро он работал не покладая рук, расширяя кошачий лаз в двери.
   Сам Обломов внимательно наблюдал за работой, хотя пользоваться лазом больше не собирался. У него и в доме хватало дел. Теперь ему нравилось следить за порядком и охранять покой в своем хозяйстве. Вот он и следил за происходящим, чтобы держать все под своим контролем.
   Рядом с Обломовым суетился Филипок. Все эти молотки-отвертки и разные болты-гайки действовали на него завораживающим образом. Несколько раз он пытался незаметно проникнуть в ящик с инструментом для детального изучения. И каждый раз Папуля осторожно высаживал его обратно.
   Работа кипела, когда в приоткрытую дверь с улицы влетел взбудораженный Герасим и с разбега чуть не уронил Филипка. Обломов не сдержался и отвесил Герасиму воспитательную оплеуху.
   Пес виновато потыкался носом в мышонка, лизнул Обломова и поскакал на кухню. «Что-то происходит с этим псом, - кот задумчиво проводил его взглядом. – Да… не нравится мне его состояние…»
   Не успели Обломов и Филипок снова сосредоточиться на папиной работе, как мимо снова промчался Герасим. Теперь он спешил на улицу, сжимая в зубах розовую гирлянду из трех сосисок.

                ***
   «Итак, минус три сосиски – так и запомним…» - прищурил глаз Обломов. Вдруг он встрепенулся – а не Папин ли обед убегает вместе с Герасимом в неизвестном направлении? Ему стало тревожно.
   Вообще-то, Герасиму разрешался вынос еды из дома. Это право отстояла для него тетя Муся – защитница прав и свобод животных. Она убедила всех, что у собак есть особые инстинкты выживания, которые заставляют зарывать косточки в тайных местах. Речь зашла даже о том, что археологи до сих пор находят такие исторические заначки, припрятанные собаками сотни лет назад. Этот последний факт окончательно убедил всех не препятствовать древним собачьим инстинктам.
   Но сейчас поведение Герасима удивило бы даже тетю Мусю. Он несколько раз возвращался в дом и таскал с кухни те продукты, к которым раньше был совершенно равнодушен.
   Так, по наблюдениям Обломова, пес вынес из дома помимо сосисок следующее: булочку с повидлом, пакетик детского питания, одну морковку, упаковку с кормом для попугаев, яблоко, овсяное печенье, одну картофелину.
   Обломов и Филипок перестали интересоваться папиной работой и полностью переключили внимание на Герасима. Со временем к ним присоединился сонный Онегин. Компания устроилась на крылечке и ожидала дальнейшего развития событий. Обломов был на грани нервного срыва.

                ***
   У каждого в этом доме были свои тайны. К примеру, у Онегина были его ночные вылазки в лес и загадочные приключения в непроходимых зарослях. У Филипка - сундук-корабль на чердаке. У Обломова - загадочное и невероятное сновидение, которое полностью изменило его жизнь. У Герасима тоже была своя тайна, которой он очень гордился.
   Как-то прошлым летом он тщательно искал место, чтобы зарыть косточку для археологов из будущего. Случилось так, что он забрел в заброшенную часть сада, густо заросшую малиной. Там в непроходимых дебрях он обнаружил маленький домик по размеру не больше собачьей конуры. Лаз в него был прикрыт плотной шторкой, пол застелен сеном вперемешку с опилками. Ещё там находилась красная бархатная подушечка, небольшая ободранная жестяная коробка и миска, расписанная васильками.
   С тех пор Герасим каждый день наведывался в своё тайное убежище. Со временем он перетащил туда кое-какое свое имущество: потрепанный папин башмак, свою старую подстилку, резиновый мячик и пару замечательных палок, с которыми у него не было сил расстаться. 
   Пес любил свою тайну и тщательно оберегал её.

                ***
   Ещё до того, как Папуля решил заняться дверью, Мамуля выпустила Герасима на утреннюю прогулку. Первым делом он прокрался в заросли малины к своему уединенному домику. Для начала он привычно всё обнюхал в целях безопасности. Не обнаружив ничего подозрительного, Герасим забрался внутрь и с удовольствием растянулся на подстилке. Потом немного погрыз палку. После этого угрожающе порычал на папин ботинок, воображая себя суровым сторожевым псом. Попинав напоследок мячик, счастливый Герасим с легкой душой покинул малинник и побежал дальше по своим делам.
   Обычно он выбегал за пределы участка и носился вдоль кромки леса, гоняясь за бабочками. Дивные запахи будоражили его воображение.
День выдался ясным. И хотя утренняя роса ещё не подсохла, в траве уже гудели шмели и пчелы, стрекотали кузнечики. В лесной глуши куковала неугомонная кукушка.
Герасим уже собирался возвращаться домой, когда почуял что-то странное. Он заглянул под куст орешника и обомлел. Там на зеленной подушке мха лежало существо, судя по всему, нескольких дней от роду – еще слепое, совсем маленькое, лысенькое, не считая нежного пушка на спинке, с едва приметным хвостиком. 
   «Вот так штука! - Герасим так и сел от удивления. – Вот так штучка! Вот так штучечка! И где же его родители?» Он огляделся. Лес притих, даже кукушка перестала куковать. Никого не обнаружив, Герасим призадумался. «Ого, похоже, малыш-то ничейный!», - решился он. Герасим подобрал крошку, осторожно ухватив за маленький хвостик, и осторожно двинулся к своему домику в малиннике.

                ***
   Забравшись в своё убежище, Герасим уложил малютку на бархатную подушечку. 
Затем он сел рядом и призадумался. Было не очень понятно, что делать дальше.
Детеныш сладко потянулся и зачмокал во сне. «Ой, ребенок же голодный!» - всполошился Герасим. Он выскочил наружу и понесся добывать пропитание.
   Ворвавшись в дом, он чуть не сбил Филипка с ног, получил за это оплеуху от Обломова, проник в кухню, ухватил сосиски, соблазнительно свисавшие со стола, и вылетел прочь.
   Вернувшись, Герасим опустил добычу около малыша и присел рядом в ожидании. Ничего не происходило. Сосиски не вызывали у детеныша никакого интереса. Такие же розовенькие, как и его животик, они как будто тоже мирно отдыхали на бархатной подушечке. «Что-то не так, - огорчился Герасим. – Ладно, сейчас разберемся!» Он снова выбрался наружу и помчался на кухню.

                ***
   Измученный Герасим сидел на единственном свободном месте в своем секретном домике. Всё вокруг было завалено едой, к которой малыш по-прежнему не проявлял никакого интереса. Всё шло не так, как ожидал Герасим. Похоже, ему была необходима помощь. Но к кому он мог обратиться в такой ситуации?
   Когда-то давно у Герасима уже имелся другой дом и другая семья, которой он был предан всем сердцем. Он так и не понял, за что его тогда выгнали на улицу. То ли он вырос и перестал быть трогательным щенком, то ли семья планировала поездку туда, куда не берут собак, то ли были другие причины. Так или иначе, Герасим в мгновение ока из ухоженного домашнего питомца превратился в обитателя помоек. Он долго бродил по улицам, всё время возвращаясь в знакомый двор. Ему было так плохо, что, когда он увидел мчащийся на него автомобиль, то почти обрадовался и принял это с облегчением.
   К счастью, тогда всё обошлось незначительными травмами. Герасим плохо помнил, что было дальше. В себя он окончательно пришел уже в этом большом доме у леса. Конечно, своим спасением он был обязан тете Мусе, у которой было невероятное чутье на несчастных животных. Это она отвезла его к врачам в тот злополучный день, а потом забрала к себе и долго выхаживала. Постепенно раны на теле и в душе затянулись, и Герасим зажил новой счастливой жизнью.
   Но чего ждать от людей сейчас? Не выгонят ли его опять и из этой новой счастливой жизни? Возможно, им не понравиться, что Герасим не только присвоил себе чей-то домик в малиннике, но ещё без спроса притащил туда не пойми кого.
Он с нежностью окинул взглядом малыша. «Ну и пусть выгонят, - решился он, - зато моя крошка не погибнет от голода…» Пес вздохнул и отправился за помощью.

                ***
   Веруся поливала клубничные грядки, когда к ней подбежал Герасим и уткнулся прохладным носом в её чумазые коленки. Потом пёс ухватил её за подол сарафанчика и потянул за собой в дальнюю часть сада.

                ***
   Обломов в одиночестве сидел на крыльце. Он ждал. Онегин давно покинул компанию и отправился отсыпаться после ночной охоты. Папа показывал Филипку свою мастерскую в сарайчике. Только Обломов не сдавался и не покидал свой наблюдательный пост.
   Когда появилась Веруся с Герасимом, кот встрепенулся. «Ага, вот оно, - подумал Обломов. – Наконец-то».
   Девочка несла в вытянутых руках свою панамку, в которой лежало что-то маленькое. Встревоженный Герасим забегал вперед и путался у неё под ногами. 
   Девочка остановилась перед открытой дверью и, набрав побольше воздуха, закричала на весь дом:
- Мамуля, наш Герасим стал папой! У него завелся маленький Герасик!
   «Ну надо же какой шустрый! – удивился Обломов. – Ещё на обед не звали, а он уже и папой стал. Я уж молчу про то, что и обед из-за него может не состояться. Это же надо так ловко половину продуктов между делом из дома вынести! А прикидывался таким тихоней…» Кот окинул Герасима оценивающим взглядом.
   А тем временем все домочадцы, побросав свои дела, спешили взглянуть на маленького Герасика, охваченные радостным любопытством.
   «Ну и дела… может, мне тоже Филипка усыновить?», - вздохнул Обломов и поплелся за всеми в гостиную.

                ***
   Герасим выглядел неважно. Он часто и шумно дышал, высунув язык, и с тревогой ловил чужие взгляды. Чичиков в волнении раскачивался из стороны в сторону на жердочке в клетке. Обломов с Онегиным забрались на диван. Филипок залез на высокую стопку газет. Все остальные в молчании склонились над столом.
   В центре стола лежала желтенькая панамке. В панамке – беззащитный, лысенький новорожденный.
- Позвольте, - Бабуля поправила очки, - но это же не щенок!
- И не котенок! – подала голос тетя Муся.
- И не мышонок! – заметила Мамуля.
- И не ежонок! – прошептала Веруся.
- А перышки? Перышки там не видны? – прохрипел севшим от напряжения голосом Чичиков.
- Не видны, - успокоила его девочка.
- Да кто это такой в конце концов? И что нам с ним теперь делать, если мы не знаем, что это за зверь? -  Бабуля обвела всех вопросительным взглядом. Герасим жалобно заскулил.
- Ну для начала мы ему водички попить дадим. Это в любом случае не навредит, –стеснительная тетя Муся становилась очень решительной в сложных ситуациях. – А уж потом и разберемся.
   Герасим почувствовал несказанное облегчение. Наконец-то кто-то разделил с ним тяжкий груз родительской ответственности.

                ***
   Пока все остальные суетились вокруг малыша, Папуля с интересом наблюдал за Филипком. Оставаясь на возвышении из стопки газет на журнальном столике, тот совершал какие-то забавные движения передними лапками. Казалось, он из-за всех сил пытался привлечь к себе внимание. Папуле даже на мгновение почудилось, что Филипок передает сообщение знаками морской семафорной азбуки, которую сам Папуля изучал в далеком детстве в кружке юного мореплавателя. Однако мысль показалась ему такой нелепой, что Папуля тут же отверг её.
   И зря. Филипок именно этим и занимался – не имея других способов общения, он пытался передать важное послание так, как запомнил из научно-познавательных телевизионных передач, которыми так увлекался в зоомагазине. Возможно, семафорил он не очень складно, так как до сих пор не имел повода попрактиковаться. Но старался он из-за всех сил.
   Должно быть, именно из-за его энергичных движений стопка газет медленно накренилась и поползла вниз, увлекая за собой взъерошенного Филипка. Папуля бросился на помощь.
   Он не сразу обнаружил мышонка среди вороха газет. Тот лежал навзничь, крепко вцепившись в свежий выпуск местной газеты.  Падение, похоже, было на редкость удачным, видимых повреждений не обнаружилось. Папуля попробовал отцепить Филипка от газеты и внезапно замер. Взгляд его остановился на большом заголовке газетной статьи. «Не может быть! – подумал он. – Неужели Филипок пытался сообщить именно это? Он что же, ещё и читать умеет? Быть не может… Конечно, это просто совпадение…». Папуля был в замешательстве. Однако, времени на выяснение этой загадки не было.
- Ура! – он обратился к остальным. – Я знаю, что делать с нашим Герасиком!

                ***
   Все удивили друг друга тем, что собрались в путь за считанные секунды. Обычно сборы затягивались на неопределенное время, но в этот раз был побит невероятный скоростной рекорд.
   Бабушка приняла решение остаться дома – в любых обстоятельствах обед должен быть готов вовремя. Онегин тоже не поехал – он, пожалуй, был единственным, кто знал все про найденного малыша. Более того, он предполагал дальнейшее развитие событий, и ему было немного грустно. Чичиков остался потому, что вообще никогда не покидал дом. Он, как исключительно творческая натура, был крайне впечатлительным и берег свою ранимую нервную систему.
   В итоге, Папулин автомобиль был молниеносно заполнен: Филипок с Обломовым устроились в кошачьей переноске на переднем сиденье, сзади разместились Мамуля с тетей Мусей. Между ними сидела Веруся со своей панамкой, в которой во сне сладко посапывал детёныш. Измученный Герасим растянулся у них в ногах.
   Во время поездки Папуля делился тем, что узнал из газетной статьи. Оказывается, поблизости недавно был открыт огромный лесной заповедник, в котором трудились ученые разных профессий.  Они изучали и охраняли животный и растительный мир, следили за здоровьем лесных обитателей, оберегали редкие виды птиц, насекомых и даже растений. И уж они-то, по мнению Папули, точно должны были знать, кого усыновил Герасим и как спасти крошку.
   Все с радостью согласились с Папулей. Все, кроме Герасима. Он чувствовал, как смутное беспокойство медленно и неотвратимо охватывает его собачью душу.

                ***
   Из поездки вернулись поздним вечером и не в полном составе – не было Герасима и его малыша. Верусю уложили спать, а потом собрались в гостиной, чтобы рассказать Бабуле подробности, а затем вместе обсудить создавшееся положение.
Заповедник оказался действительно замечательный. Там работали люди, которые всей душой любили свою работу. Герасика заботливо осмотрели, померили температуру, покормили специальной смесью. К счастью, несмотря на все свои приключения, малыш выглядел абсолютно здоровым. Тем не менее, для надежности ему хорошо было бы остаться под наблюдением специалистов хотя-бы на несколько дней.
   Все это время Герасим не отходил от малыша, путался под ногами сотрудников заповедника, терпеливо ждал у дверей кабинетов.
   Оказалось, что Герасик – маленький барсучонок, которому всего день от роду.  Вырастить такую крошку в домашних условиях было возможно, но без специальных навыков очень сложно.  Даже если получится справиться с этой задачей, всю оставшуюся жизнь Герасик проведет в клетке. Держать его в доме не получится, а жить в дикой природе он уже не сможет. Ведь для этого ему необходимо уметь защищать себя от опасностей и добывать самостоятельно пищу. А научить его этим необходимым навыкам просто некому. Некому, кроме сотрудников заповедника. Поэтому вывод напрашивался сам собой – малышу безопасней было остаться в заповеднике навсегда.
   Требовалось принять сложное решение, а пока Герасика решили доверить присмотру специалистов.

                ***
   Когда пришло время возвращаться из заповедника домой, Герасиму совсем стало худо. Он отказывался уезжать. Лёжа около теплого контейнера, в котором всё также спал барсучонок, пес глядел на всех больными глазами и тихо поскуливал.
   Понять, что происходит, было просто невозможно. Вот ещё утром он чувствовал себя счастливым отцом, а сейчас у него отбирают его чудесного лысенького сыночка.
- Похоже, вашему псу тоже необходима помощь, - задумчиво произнес врач приемного отделения. Он присел, потрепал Герасима за ухом, потрогал его горячий, сухой нос. – Оставляйте его у нас на ночь, мы за ним понаблюдаем.
   «Ага, знаем мы таких наблюдателей, - тоскливо подумал пес. – Присвоили себе моего Герасика, а теперь, видите ли, им за мной понаблюдать охота…»
   Взвесив все обстоятельства, Папуля решил оставить Герасима в заповеднике и заехать за ним на следующий день.
   Так обстояли дела к вечеру этого бесконечно долгого дня.

                ***
   Папуля вышел из дома ранним утром. Вид у него был довольно унылый и какой-то помятый. Он плохо спал ночью. Вчерашние события задели его за живое.
   На вечернем семейном совете было принято трудное решение – доверить дальнейшую судьбу барсучонка работникам заповедника. Это давало малышу шанс обрести свободу.
   Между тем, ясное небо обещало летний беззаботный денек, заливались птицы и из леса веяло прохладной свежестью.
   Папуля завел машину и отправился в путь. Когда он отъехал на приличное расстояние от дома, из его кармана неожиданно выбрался Филипок и вскарабкался ему на плечо. Папуля попробовал сделать строгий вид, но ничего не вышло. В глубине души он почувствовал облегчение. Ему была нужна поддержка в его непростом деле, и Филипок, как ни странно, подходил для этого наилучшим образом.
   Герасим нашелся на прежнем месте – около контейнера, где в счастливом неведении спал сытый барсучонок. Тут же стояла миска для пса с нетронутой едой.
   Папуля сел рядом на пол, вытянув длинные ноги. На его плече вздыхал печальный Филипок.  Казалось, Герасим не обращал на них никакого внимания. Все дружно молчали.
   Между тем, в заповеднике набирал обороты обычный рабочий день. Сотрудники приступали к своим повседневным обязанностям. Кто-то спешил на обход территории, кто-то кормил зверушек и чистил клетки в питомнике, кто-то проверял оборудование и обрабатывал новые данные фотоловушек. Новость про сиротку-барсучонка, спасенного псом, давно облетела весь заповедник. И теперь все старались тактично не беспокоить молчаливую компанию.

                ***
   Наконец Папуля нарушил молчание:
- Послушай, дружище, - тихо заговорил он. – Не знаю, поймешь ты меня или нет… Но, иногда нам ничего не остаётся, как отпустить тех, кто нам дорог. Если мы делаем это ради них, то это не поражение, а победа. Наш Герасик здесь в безопасности и, когда подрастет, обретет свободу. Он будет счастлив. А что мы можем ему предложить? Клетку до конца жизни?
   Герасим всё понимал, но легче ему от этого не становилось. Он положил голову на папины колени. Филипок спустился c Папулиного плеча и прижался к щеке пса.
- Поехали домой, - снова заговорил Папуля, поглаживая пса по лохматой голове. – Мы все страшно по тебе соскучились, ты нам очень нужен, ты – часть нашей семьи. 
   Он встал и, не оглядываясь, направился к машине. Ему нечего больше было сказать. И ещё, конечно, он не хотел, чтобы кто-то заметил слезы в его глазах.
   Папуля не мог видеть, как Филипок забрался псу на загривок, как Герасим с трудом встал на ноги и поплелся за Папулей к машине.  Да, это была по-прежнему его семья, его утешение.  Его дом ждал его.
   Барсучонок всё-так же спал и не ведал, что самый нежный в мире отец оставляет его из-за своей большой любви.

                ***
   Всю обратную дорогу в машине царило тяжелое молчание. Чтобы как-то разрядить обстановку Папуля попробовал включить радио, но тут же выключил его. Время тянулось бесконечно медленно.
   Дома их ждали. На крыльце собрались все домочадцы. Естественно, кроме Чичикова, который берег свою творческую натуру от потрясений. Измученный Герасим терпеливо ждал, пока каждый гладил и обнимал его. У него было одно непреодолимое желание – добраться до своего маленького домика в глубине сада и там тихо умереть. Он равнодушно заметил, что Тетя Муся и Верочка обменивались какими-то загадочными взглядами. Наконец Герасиму удалось высвободиться, и он уныло побрел к своему тайному убежищу.
   Ему показалось, что около его домика появились новые запахи. Но какое это имело теперь значение? Он неуклюже полез внутрь.
Внутри было прибрано, в миске кем-то заботливо налита вода, а на бархатной подушечке спал забавный щенок.  «Ага, вот оно как бывает, - подумал Герасим. – Видения всякие дикие, помутнение рассудка и всё такое…Теперь недолго уже осталось мучиться, видать – помираю.» И тут малыш во сне потянулся и зачмокал. «Не может быть!» - удивился пес, а ноги уже несли его на поиски еды.

                ***
   Фиолетовые сумерки окутывали сад. Пахло лилиями и душистым горошком. Из дома доносился дружный смех – это тетя Муся рассказывала, как они с Верусей добывали нового Герасика.
   Из окошек лился уютный, теплый свет. По саду мягко стелился туман. Он подбирался к дому, который теперь был похож на большой корабль, плывущий среди сосен.
 Мирно и красиво угасал летний день, чтобы могло наступить завтра.



                Глава 5.
                Чичиков.

Чичиков – литературный персонаж поэмы НВ Гоголя «Мертвые души»
«В приемах своих господин имел что-то солидное
 и высмаркивался чрезвычайно громко. Неизвестно,
 как он это делал, но только нос его звучал, как труба»
(цитата из произведения)
«У Чичикова много положительных черт: он всегда выбрит и пахнет».
(из школьного сочинения)

   «И тащут, и тащут в дом кого ни попадя, - думал Чичиков. – Буквально, всех, кто под руку подвернется. Скоро, глядишь, и мне кого-нибудь подселят», - размышлял Чичиков, разглядывая щенка, которого Герасим привел в дом на экскурсию. Лопоухий и неуклюжий малыш проявлял живой интерес ко всему, что попадалось ему на пути. Первым делом он обнюхал обувь в прихожей, пару раз чихнул на Бабулины галоши, попытался залезть в Папулин ботинок, но потерпел неудачу и двинулся дальше. Накануне на семейном совете щенку было присвоено имя Герасик Второй.
   После того, как было решено оставить барсучонка в заповеднике, тетя Муся обзвонила всех своих знакомых. Когда Папуля отправился за Герасимом, она с Верусей поспешила за щенком. План её осуществился наилучшим образом. 
   «С другой стороны, это совсем не плохо. Чем больше зрителей, тем ярче творческое вдохновение! - успокоил себя Чичиков. – Боже мой, как же им повезло, что у них есть Я!  Как я им завидую!» Он переключил внимание на свое отражение в зеркальце, висевшем в клетке. Пригладив хохолок на голове когтистой лапкой, он громко запел грудным женским голосом: «У любви, как у пташки, крылья, её нельзя никак поймать…» Щенок от испуга замер, и под ним расплылась маленькая лужица. Герасим вздохнул, нежно лизнул малыша и побежал искать тряпку.
   К счастью, Чичиков был занят собой и не заметил, как новый зритель оценил его яркое творчество.

                ***
   У Чичикова были голубые глаза, изящно изогнутый клюв и сильные лапы. Серые пёрышки гладко облегали его шею и грудь, большие крылья были почти белыми. Хвост украшали алые длинные перья. В минуты волнения пушок на голове вставал дыбом и получался маленький смешной хохолок. Чичиков любил радиопередачи, бананы и себя. Себя он любил больше всего.
   Любопытные сороки, которые всегда были в курсе местных событий, быстро прознали про невиданную птицу. Они прилетали из леса к дому и рассаживались на ветвях напротив окон, за которыми находилась большая клетка с открытой дверкой. Чичикову льстило такое внимание. Он начинал важно расхаживать по жердочке, демонстрируя себя с разных сторон.
   На самом деле, сороки прилетали не только любоваться Чичиковым. Они не хотели пропустить важное событие. Их волновало то, что такая большая красивая птица ни разу не попыталась выбраться из открытой клетки. Ни разу Чичиков не расправил свои крылья, ни разу не ощутил свободу полета. Сороки ждали, когда же произойдет этот судьбоносный момент.
   Время шло, но ничего не менялось - сороки по-прежнему слетались к дому, а Чичиков все так же гордо расхаживал по клетке, искоса наблюдая за зрителями. Он даже не подозревал, какую жалость и сочувствие вызывает у лесных птиц.

                ***
   Первым встревожился Онегин. Однажды во время своей ночной вылазки он наткнулся на фантики от конфет в зарослях ежевики около дома. В воздухе ощущались незнакомые запахи, которые показались ежу чрезвычайно неприятными. 
   Онегин был озадачен. В своем лесу он сроду не встречал никакого мусора, оставленного человеком. Еж недовольно фыркнул, свернулся в клубок, изловчился и нацепил фантики на иголки. Дома Филипок помог ему освободиться от мятых бумажек, а к утру происшествие забылось.
   Однако, история имела свое продолжение. Через пару дней, возвращаясь домой после ночной охоты, Онегин почуял неладное.  Вокруг царило подозрительное безмолвие. Между тем, лес не спал по ночам. Ухали совы, иногда перелетая с места на место в поисках добычи. Взмахи их крыльев со свистом рассекали воздух. Мышки шуршали травой, прячась в фиолетовых тенях. Кричали лягушки, переливчато звенели сверчки, под ногами крупных зверей с сухим треском ломались сучки. Лес никогда не погружался в тишину, но сейчас он настороженно затаился.
   «Рядом чужие», - сообразил Онегин. Он задрал нос и потянул воздух. Почуяв знакомый враждебный запах, он двинулся в его направлении, не слышно скользя в предрассветных тенях. Вскоре он заметил посторонних, которые прятались в кустах. Их вид ни на шутку встревожил ежа. Он бесшумно подкрался к ним поближе и затаился в корнях сосны.

                ***
   Неопрятный коротышка в мятой одежде, указывая на дом, важно обращался к своему напарнику:
- Перед нами, Фантик, образец вопиющего и даже, не побоюсь этого слова, преступного пофигизма. Все окна на первом этаже открыты нараспашку, что напрямую указывает нам на умственные способности жильцов.
- И еще на духоту, - угодливо добавил тот, кого коротышка назвал Фантиком. Он был совсем молодой, тощий и сильно нервничал. Темный лес пугал его. Чтобы успокоиться, он достал из кармана конфетку, развернул ее и сунул в рот. Обертку он отбросил в сторону и попал Онегину прямо по носу. Тот недовольно фыркнул.
- Шпрот, ты слышал? Тут кто-то есть! –  испуганно прошептал Фантик.
- Дурик, в лесу всегда кто-то есть, - досадливо буркнул Шпрот. – Ты давай не отвлекайся на всякую ерунду – завтра сложный день. Все, кроме старухи, уедут в гости на пару дней. Короче, на тебе нейтрализация бабульки.
- Не-не-не, нейтрализация – это не моё, это я не умею. Тем более, бабульки – это же святое. Моя, к примеру, такие пирожки с капустой… - начал было Фантик и поперхнулся. Шпрот резко придвинулся к нему и прижал Фантика к дереву.  Зловеще отражая свет луны своей лысиной, он зашипел ему в лицо:
- Ты чего тут булькаешь, двоечник? На кого шуршишь, моль недокормленная? Операцию сорвать хочешь? Я тебе ща так газон подравняю, что пирожки только нюхать сможешь, и то через раз! На тебе бабулька и точка.
   Онегин долго держался, но в этот момент терпению его пришел конец. Он был всей душой предан Бабуле, хотя она и гоняла его своим тапком. Но главное – он никак не мог допустить, чтобы в его родном лесу какие-то негодяи обсуждали свои коварные планы. Он вылетел из своего укрытия с невероятной для ежа скоростью и уцепился зубами за штанину Шпрота. Его нападение было настолько внезапным, что напугало даже главаря. Парочка ломанулась сквозь заросли, оглашая притихший лес ругательствами Шпрота и завываниями Фантика. В зубах у взбудораженного Онегина остался клок грязной тряпки. Однако, еж не обманывался на счет своей маленькой победы, которая не могла серьезно повлиять на ход событий.

                ***
   День только начинался. Филипок коротал время, ожидая своего приятеля после ночной вылазки. Он рассматривал картинки в своей любимой «Развлекательной механике для детей», когда в дом ворвался Онегин. Возмущенно фыркая, он вкатился через кошачий лаз и начал беспорядочно носиться по комнатам. Около открытых окошек он притормаживал, вставал на задние лапки и даже пытался подпрыгивать. При этом он шумно принюхивался, забавно водя носом из стороны в сторону. Таким Онегина Филипок ещё не видел
   «Ничего себе, какой он бодрый сегодня!», - отметил про себя Филипок и побежал его догонять. Однако, вскоре мышонок утомился и перешел к наблюдениям. К этому моменту к нему присоединился Обломов, который попробовал утихомирить ежа, но быстро, что называется, махнул лапой на это безнадежное занятие. Теперь за ежом гонялся маленький Герасик Второй, тоненько повизгивая от восторга. Герасим старший c невозмутимым видом устроился рядом с Филипком.
   Теперь все были в сборе. Не считая, конечно, Чичикова, у которого были дела поважнее. У него в это время как раз проходил показ себя перед прилетевшими из леса сороками.
   Когда Онегин стал проявлять первые признаки утомления, Филипка, наконец, осенила простая догадка. Только серьезная опасность могла так встревожить закаленного в переделках Онегина. Что-то зловещее угрожало обитателям дома. И опасность эту, судя по поведению Онегина, следовало ожидать в самое ближайшее время.

                ***
   Тревожное состояние Онегина очень быстро передалось всем домашним питомцам. Конечно, Чичиков не мог позволить себе такие глупости, поэтому оставался в счастливом неведении.
   Между тем, у людей были свои планы на этот день. Все, кроме Бабули, собирались на выходные к друзьям в гости. В доме царил обычный в таких случаях кавардак. Везде были разбросаны вещи. Веруся не могла понять, что ей пригодится в поездке больше – роликовые коньки или надувной круг. После недолгих сомнений она решила брать и то и другое.
   Мамуля заполняла дорожную аптечку, тетя Муся запихивала в большую сумку подарки для принимающей стороны. Папуля собирался с силами перед дорогой, попивая кофеёк.
   Наконец сборы были закончены и, после недолгих прощаний, семейство отправилось в путь.
   «Пора», - решил Филипок. Он не мог даже представить, что они трусливо запрутся в доме, будут жить как в тюрьме и трястись от неизвестности. Надо было принимать бой.
   К этому времени у него в голове сложился стратегический план. Первым делом необходимо было наведаться в мастерскую Папули. Там он для начала выбрал кое-какую мелочевку и моток веревки. Затем Филипок забрался на полки, где хранился спортивный инвентарь. В заключении он пошарил среди коробок с новогодними принадлежностями. В итоге, получился довольно приличный ворох самых неожиданных предметов, которые Герасим перетаскал в дом. Затем пёс прикатил из кухни банку с вареньем.
   Стараясь не попадаться лишний раз на глаза Бабуле, Филипок принялся за дело. Пришедший в себя Онегин, помогал ему по мере своих возможностей. Герасим охранял дом с наружи. Обломов прикрывал друзей от Бабули, всячески отвлекая её всякой ерундой. Герасик Второй баловался поблизости. Все были при деле, работа спорилась. В течении оставшегося дня ничего не произошло, а к вечеру у друзей было всё готово.

                ***
   Через пару часов после того, как Бабуля удалилась в свою спальню, со двора незаметно прокрался Герасим. Все это время он сторожил подступы к дому. Его возвращение означало только одно – злоумышленники вышли на тропу войны и приступили к вторжению. Оборонительная команда заняла свои места. Герасика Второго временно отправили в кладовку, чтобы тот случайно не пострадал в боевых действиях.
   Вот тихонько заскрипели оконные створки и в проеме на фоне лунного света обозначилась темная фигура. Онегин узнал тощего Фантика. Тот долго и неуклюже пытался вскарабкаться на подоконник. Наконец, у него это получилось, и он неуверенно шагнул вперед.
   Дальше все происходило очень быстро. Фантику показалось, что его нога что-то задела, но что именно он так и не успел понять. В следующую секунду он получил сокрушительный удар по голове веником, обмазанным чем-то липким. По лицу потекла густая жижа и Фантик перестал что-либо видеть. В панике он замахал руками и снова нечаянно что-то задел. Тут же в воздухе со свистом мелькнула теннисная ракетка, которая вышибла его из окна наружу. Уже в полете Фантик судорожно попытался за что-то схватиться, но, очевидно, опять схватился не за то, что нужно. Раздался оглушительный хлопок, яркая вспышка озарила ночной сад. «Мамочка!» - тоненько взвизгнул Фантик и с треском влетел в колючие кусты шиповника. Сверху на него медленно и красиво падало разноцветное конфетти.

                ***
   Друзья надеялись, что достаточно напугали нападавших. Только они собрались праздновать быструю победу, как кто-то опять полез в окно, через которое выпал Фантик. Это нарушало все их стратегические замыслы – именно это место теперь не было защищено от нападения, потому что Фантик принял на себя основной удар.
«Хитрый, гад, - подумал Онегин. – Да что же ему понадобилось в нашем доме?»
Конечно, это был Шпрот. Он беспрепятственно преодолел отработанные ловушки и спрыгнул на пол. Удивительным было то, что первым на его появление среагировал неторопливый Обломов. Яростно шипя, он набросился на противника. Тут же очнулись и все остальные. Но Шпрот, похоже, был готов к нападению. Быстро продвигаясь вперед, он размахивал в темноте короткой дубинкой, разбрасывая нападавших. Так он добрался до гостиной, в пару прыжков преодолел расстояние до клетки Чичикова и запустил в неё руку.
   «Ой, - игриво проворковал Чичиков. – Не надо, мне щекотно!» Спросонья он не оценил весь ужас происходящего, но уже через мгновенье дом огласили его отчаянные вопли. «Помогите! Help! SOS! Убивают! Спасите! Караул!»
   И в этот момент кто-то включил в гостиной свет. Представшая картина производила незабываемое впечатление. Застывший Шпрот, взъерошенный Чичиков, наполовину вытащенный из клетки, и Герасик Второй, непонятно как выбравшийся из кладовки и теперь висевший на штанине грабителя, вцепившись в неё мертвой хваткой. Шпрот медленно обернулся.

                ***
   Посреди гостиной, озаренная ярким светом ламп, стояла Бабуля. В халате, наброшенном поверх ночной сорочки, с всклокоченными волосами она спокойно наблюдала за происходящим. Когда Шпрот повернулся к ней, Бабуля заговорила:
- Простите великодушно, что нарушаю ваши планы, - учтиво начала она, - но не могли бы вы оставить в покое нашего попугая и выйти вон из моего дома?
Шпрот опешил. Совсем по-другому он представлял себе напуганных, беззащитных старушек. Что-то с этой Бабулей было явно не так, не вписывалась она в его сценарий. Вообще, абсолютно всё, что произошло за последние минуты, никак и никуда не вписывалось. Но поразмыслить об этом у него попросту не было времени.
- Ты что, кошёлка старая, совсем страх потеряла? – возмущенно заорал он.
   Если бы Шпрот знал, с кем он связался и в каких условиях закалялся Бабулин характер, какую выдержку и мужество воспитала в ней её долгая работа в школе! Если бы он только мог представить себе, в каких битвах с малолетними хулиганами Бабуля одерживала блистательные победы! Если бы он все это знал, он бы, конечно, так не ответил. Но он всего этого не знал.
   Губы у Бабули дрогнули от едва заметной усмешки, один глаз нехорошо прищурился. Влетевший было в этот момент в гостиную Герасим, только взглянув на Бабулю, на ходу развернулся и побежал обратно. Все остальные защитники дома, хорошо знавшие это особое выражение Бабулиного лица, заметались в поисках укрытия.
- В таком случае прошу заранее простить меня, - вежливо произнесла она и легко взмахнула рукой, в которой неожиданно оказалась чугунная сковорода. Удар получился довольно меткий. С выражением крайнего удивления Шпрот рухнул на пол.

                ***
   Наряд полиции, вызванный Бабулей, тоже пережил яркие впечатления в эту ночь. По пути к месту происшествия водитель патрульной машины увидел впереди зловещую фигуру, освещенную лунным светом. Некто в разодранной одежде, с растопыренными руками зигзагами продвигался по дороге навстречу машине. Голову его покрывало густое темное месиво. Водитель, увлекавшийся в часы досуга компьютерными играми, резко затормозил и попытался сбежать. Однако, его опытные товарищи-полицейские, многое повидавшие за время своей службы, вовремя поймали его и вернули за руль.
   Странный гражданин был чрезвычайно рад встрече с полицией и умолял не бросать его одного. До выяснения всех обстоятельств его поместили в патрульную машину. Чтобы гражданин не прилип к машине клубничным вареньем, которое обильно покрывало его голову и плечи, его завернули в брезентовую плащ-палатку.
   Всю дорогу несчастный не мог успокоиться, плакал, несвязно просил прощение у своей бабушки, вспоминал пирожки с капустой, горячо благодарил полицейских за спасение и клялся с этого момента начать новую жизнь.

                ***
   В ожидании приезда полиции Бабуля не сидела сложа руки. Шпрот, пребывающий в бессознательном состоянии, был аккуратно разложен на полу и связан по рукам и ногам кухонными полотенцами. Затем Бабуля тщательно осмотрела фиолетовую шишку на лбу бандита и соорудила ему компресс из замороженных пельменей. Подумав ещё немного, она заткнула рот Шпрота своим фартуком. Она не переносила нехорошие ругательства и не собиралась выслушивать мнение бандита о происходящем, когда он очнется. А этот момент, судя по всему, был близок.
   Герасим вылизывал Герасика Второго, отцепленного от штанов Шпрота. Помятый Обломов прижимал к себе Филипка. А вот Онегин никак не мог успокоиться. Он сидел около Шпрота, не в силах отвести от него глаз, нервно подрагивал и враждебно фыркал. Ему никак не верилось, что всё самое страшное осталось позади.
И никто не обратил внимание на то, что большая старинная клетка была пуста. Её обитателя нигде не было видно.
   Чичиков всё это время прятался за пузатым самоваром на верху старинного буфета. Он сам не мог понять, как очутился в своем укрытии. Так, никто, включая самого Чичикова, не мог засвидетельствовать это историческое событие – первый полет попугая.

                ***
   День выдался долгим. Занимался румяный рассвет, когда к дому подъехала полицейская машина. К тому времени Шпрот пришел в себя. Он был подавлен и не буянил. У него в голове никак не укладывалось, что его - опасного и хитрого преступника - так легко одолела старушка со своим домашним зоопарком. При этом, от одной мысли о Бабуле его всего передергивало.
   Шпрота запихали в кузов автомобиля, где уже находился липкий гражданин, завернутый в брезент. Шпрот с трудом узнал в нем своего подельника Фантика. Общаться друг с другом они не захотели.
   Бабуля подписала свои показания и угостила полицейских горячим какао с пирогами.
   Мышкин с Обломовым разбирали оставшиеся ловушки, чтобы в них случайно не угодил кто-нибудь из домашних. Онегина, наконец, удалось отправить спать. Герасим с щенком тоже удалились в свою будку в малиннике.
   Днем приехали журналисты, бойко отфотографировали место происшествия и его участников, взяли интервью у Бабули, а потом тоже пили какао.
   Сразу после их отъезда вернулись из гостей все остальные члены семьи. Папуля негодовал. Мамуля с тётей Мусей испуганно охали-ахали и ощупывали животных. Веруся была сильно расстроена тем, что пропустила все самое интересное.
   Чичиков страдал мучительно, но не долго. Приезд журналистов, в полном смысле этого слова, окрылил его. Чтобы попасть в объективы камер, он осуществил свой дерзкий перелет с буфета на стол. Он чувствовал себя главным героем событий.
Кстати сказать, сороки были в восторге от происходящего - увиденное превзошло все их ожидания.

                ***
- У нас, уважаемая, создались некоторые пробелы в понимании происшедшего, - обратился к Бабуле полицейский следователь, приехавший после обеда. – Помогите разобраться, пожалуйста. Допустим, Шпрота вы уложили сковородкой, и по этому поводу у нас к вам вопросов нет. Между прочим, этот опасный преступник давно находился в розыске, и мы очень благодарны вам за его задержание. У нас остался только один вопрос - как вам удалось так оригинально обезвредить второго грабителя? Мы всем отделом целое утро отчищали бедолагу и ломали голову, как же такое могло произойти.
   Бабуля напряглась.
- Это не я, - честно призналась она.
- А кто? – удивился следователь.
- Не знаю, - краснея как девочка, ответила Бабуля. – Может он сам?
- И конфетти на себя сверху насыпал тоже сам? – засомневался следователь.
   Бабуля отвела глаза. Она, безусловно, давно догадалась, что к чему. У неё не было никаких сомнений, кто в её хозяйстве был способен придумать такую масштабную операцию. Но как она могла признаться, что всё это затеял маленький мышонок? Кто бы ей поверил? И Бабуля благоразумно держала рот на замке.


                ***
   За ужином все много смеялись. Напряжение сменилось беззаботным весельем. Бабулю в который раз просили рассказать про ночное приключение и добродушно подшучивали над ней. Папуля предложил всем обзавестись на всякий случай комплектом защитных касок. Мамуля придумывала новые способы использования клубничного варения как стратегического оружия. Веруся соорудила из конфетной фольги маленькие медальки и наградила всех участников боевых действий. И все беззаботно дурачились, пока тетя Муся не спросила между делом:
- А, всё-таки, что же нужно было грабителям в нашем доме? И зачем им понадобился Чичиков?
- Хо-о-ороший вопрос, - задумчиво протянул Папуля, кусая пирожок с грибами. – У кого какие мысли на этот счет?
- Вначале преступники научили бы Чичикова ругаться нехорошими словами, а потом продали бы его в рабство пиратам, - тут же поделилась своими мыслями Веруся.
   Чичиков на буфете насторожился.
- Смелое предположение, - одобрил Папуля. – У кого есть ещё версии?
- У меня! – снова отозвалась Веруся. – Преступники хотели сделать его членом своей банды. Они бы силой заставляли его проникать в дома через открытые форточки и грабить людей.
   Чичиков содрогнулся.
- Логично, - согласился Папуля. – Больше соображений ни у кого нет?
- Почему нет! Как раз есть, - обиделась Веруся. – Я же только начала…
И тут голос подала тетя Муся:
- А помните, какой Чичиков забавный был, когда впервые у нас появился?
И домашние с увлечением переключились на воспоминания.

                ***
   В первые дни у них в доме Чичиков все норовил доказать какую-нибудь теорему, рассказать стих или проспрягать глаголы.
   Дело было в том, что долгие годы Чичиков провел в одном из классов местной школы, где силами деревенских жителей был организован Уголок Живой Природы. В основном туда попадали местные зверушки. Многие питомцы появлялись там, чтобы подлечиться или перезимовать, а весной школьники выпускали их на волю. Кто и когда поселил в живом уголке самого Чичикова, уже никто не мог вспомнить. Он был, что называется, старожилом в этом Уголке.
   Так и получилось, что учителя, сами того не подозревая, обучали не только местных оболтусов, но и любознательного Чичикова. Однако, попугай приобретал не только полезные знания, но и дурные наклонности.
   Первую свою славу бессовестный попугай снискал у школьников, смешно передразнивая на переменках учителей. Популярность пришлась ему по вкусу.
   В конце концов, Чичиков так набрался знаний, что стал подсказывать двоечникам, которых вызывали к доске. А когда попугая вместе с клеткой выставили за это из класса, Чичиков в отместку сорвал уроки во всей школе, довольно похоже изобразив школьный звонок через несколько минут после начала занятий. Всё-таки, он был на редкость способным прохвостом.
   Разгорелся некрасивый скандал, и Бабуле, которая работала в той же школе учительницей, пришлось забрать хулигана к себе домой. Так Чичиков сменил свое местожительство и обосновался в большом доме около леса.
- А помните, как нас поразила его клетка? Там была такая удивительная звездочка, которая украшала самую верхушку. Мы еще потом цепляли к ней новогодние гирлянды… А потом она отлетела и задевалась куда-то. Потерялась, наверное.
- И ничего не потерялось, - тут же отозвалась Веруся. – Сейчас я её притащу.
   Девочка выскочила из-за стола и побежала в сад.

                ***
   В центре стола стояла жестяная шкатулочка. Веруся принесла её из заброшенного домика в малиннике. Она наткнулась на неё, когда прибиралась там к приезду Герасима из заповедника. В коробочке среди перламутровых пуговиц и монеток Веруся тогда и обнаружила латунную узорчатую звездочку.
   Сейчас эта самая звездочка переходило из рук в руки. Все старались внимательно рассмотреть находку. Веруся даже понюхала и хотела было лизнуть, но её вовремя остановили. Звездочка была старая, потертая, с небольшими лучиками по ободку.
- Постойте-ка, - встрепенулся Папуля. - Нечто похожее уже попадалось мне на глаза.
   Позапрошлым летом Папуля ремонтировал клетку Чичикова, которая начала рассыпаться от старости. Разбираясь с ней, Папуля заметил латунную пластинку в неприметном местечке. На ней было выбито клеймо мастера и дата.
Теперь Папуля вспомнил об этом. Он поднялся, снял клетку с крюка и расположился с ней за столом. Взволнованный Филипок суетился рядом. Папуля изучал пластинку. Догадка его подтвердилась: клеймо мастера изображало звёздочку, которую он только что держал в руках.
   Папуля осторожно открутил болтики и снял латунную накладку. Под ней оказалось углубление с затейливым устройством, похожим на старинный часовой механизм. Филипок пискнул от восторга, поводил носом туда-сюда, схватил латунную звездочку, которая теперь больше походила на шестеренку, и приладил её на свободное место. Механизм скрипнул и пришел в движение. Раздались искусственные звуки птичьего щебетания и из боковой панели с щелчком выскочил маленький ящичек. Из него на стол посыпались пыльные стекляшки.

                ***
- Однако-о-о-о, - развел руки следователь. – У меня слов нет! Даже и не знаю, чего ещё от вас ожидать! Ну и семейка! Это же надо – держать у себя в доме, в котором к тому же всё нараспашку, уникальную коллекцию бриллиантов. Вы хоть знаете, сколько они стоят?
- Сколько? – поинтересовалась Веруся.
- Много! Хватит купить небольшой остров в теплых морях и жить там со всеми родственниками и друзьями до конца жизни, ни в чем себе не отказывая. А может, еще и останется кое-что. Наши эксперты вон до сих пор подсчитывают и всё время сбиваются.
   Папуля от такой новости захлебнулся кофе. Тетя Муся мечтательно уставилась в потолок, прикидывая сколько бездомных животных можно было бы осчастливить за такие деньги. Мамуля хлопала Папулю по спине, помогая справиться с потрясением. Следователь бушевал и возмущался. Бабуля пыталась задобрить его пирожками.
- Да ничего мы не знали про эти бриллианты, - заверила она следователя. – И до сих пор, можно сказать, не знаем. А узнать, кстати, хотелось бы. Может просветите нас на этот счет?
- Вот как просвещу сейчас! - погрозил пальцем следователь. – Мало не покажется!
- Спасибо большое, вы очень добры, - вежливо поблагодарила Веруся.
Следователь посмотрел на девочку и стал приходить в себя.
- Ладно, уж. История, действительно, занимательная приключилась, - нехотя начал он. - По молодости Шпрот обчистил одного старичка-профессора. Стащил у него шкатулку, думал – там ценности, а там документы давнишние оказались. Профессор писал большую историческую работу и собирал для этого всякие занимательные бумажки. Вот из этих бумажек Шпрот и узнал про тайник с бриллиантами, которые банкир Свистунов хитро припрятал в далекие, неспокойные времена. Этот Свистунов хотел за границу удрать. Распродал все свое имущество, ещё из своего банка чужие деньги выгреб, да и накупил на всё это драгоценных камней. А вывезти не успел - помер от переживаний. Как Шпрот узнал про эту историю, так у него мечта появилась – найти Свистуновские бриллианты. Всю жизнь искал и ведь нашел почти. Вот какие дела-то в нашей глуши творятся!
   К концу своего рассказа следователь совсем успокоился и принялся за Бабулины пирожки.

                ***
   Чичиков странно себя чувствовал. После того, как обнаружился клад, его стали преследовать разные неприятные мысли. «Вот приедут опять журналисты, разузнают всю историю до конца, в деталях. И в этой истории меня совсем не будет. Потому что я почти всё время прятался на буфете. Получается, я не герой, не цель нападения и даже не участник, а только ненужная помеха для бандитов, бесполезная обуза для своих, лишняя мелочь, недоразумение». Эти мысли раскручивались в голове Чичикова, набирая обороты.
   Когда все отправились спать, Чичикову стало совсем худо. Он задыхался в сонной тишине от отчаяния, ему не хватало воздуха. Он взмахнул крыльями и вылетел через открытое окно в ночной сад.
   Длинные перелеты ему были ещё не по силам, поэтому он неловко приземлился на дерево, где по утрам галдели сороки. Отсюда открывался отличный вид на его клетку. Чичиков представил как с этого места сороки годами наблюдали за ним, напыщенным и раздутым от гордости. А потом он вспомнил события ночного нападения: страшного Шпрота, себя, скованного страхом и Герасика Второго, отчаянно нападавшего на преступника. Щенок не обладал никакими яркими талантами, не имел ни опыта, ни знаний, ни воспитания и питался кормом для малышей. Но его преданность стоила всего остального. Чичиков болезненно вздрогнул.
   Перед рассветом в саду выпала роса. И хвост у Чичикова тоже покрылся мелкими капельками. Озябший и обессиленный попугай вернулся в свою клетку…

                ***
   Во время завтрака за столом царила тишина и покой. И тут кто-то позвонил в дверь.
- Давайте, не будем открывать, - предложила Верочка. – Так хорошо сидим…
   Но Мамуля уже поднялась из-за стола и направилась к двери.
   Филипок в это время отсыпался в Мамулиной тапке. Ему как раз снился чудесный, светлый сон про его детство в зоомагазине. Он видел во сне свою первую маму Глашу. «Мне очень-очень нужно увидеть моего Малыша, - с чувством говорила она. – Я заметила его в криминальных новостях по телевизору. Там ещё рассказывали про ограбление вашего дома. Я уверенна – мой Малыш где-то рядом!» И тут Филипок понял, что разговор ему уже не сниться, что он слышит всё это наяву. Сердце у него стукнуло так, что он чуть не оглох. Спросонья он запутался, заметался, наконец, выскочил из тапки и побежал на звуки знакомого голоса.
   В дверях беседовали Мамуля и взволнованная Глаша. Филипок с разбега подпрыгнул, уцепился за юбку гостьи, стал карабкаться вверх и был подхвачен теплыми большими руками. Филипок зажмурился от счастья, прижался к груди Глаши и глубоко вдохнул незабываемый запах своего беззаботного детства.

                ***
   За столом шёл оживленный разговор. Глаша рассказывала про то, как она нашла Филипка и как потеряла, про его уникальные способности и любимые забавы. Филипок сидел у неё на плече и излучал блаженство.
   В свою очередь, хозяева делились свежими впечатлениями прошедших дней.
Время от времени Глаша поглядывала на старинную клетку и на Чичикова.
- Простите, что вмешиваюсь не в свое дело, - наконец решилась она. – Но я всю жизнь работаю рядом с животными и хочу обратить ваше внимание, что ваш попугай совсем плох. По-видимому, он сильно болен.
   Все как по команде посмотрели на Чичикова. Тот, нахохлившись, забился под кормушку и действительно выглядел ужасно. Суета последних дней, события, которые сменяли друг друга непрерывной чередой – всё это отвлекло семейство от привычного хода вещей. Но, всё-таки, как они могли сегодня не заметить отсутствие его утренних выступлений?
   Начался настоящий переполох. Кто-то названивал ветеринарам, кто-то искал грелку, кто-то тащил теплый шарф, чтобы укутать больного. В уголке сочувственно поскуливал Герасим. Веруся утешала попугая ласковыми словами.
   Чичиков смотрел на встревоженные лица. Он заметил, что у Бабули прибавилось седины, а Веруся здорово подросла за лето.  Почему он не видел этого раньше? «Потому что всё время крутился перед зеркалом, - сам себе ответил Чичиков. - Как мне повезло, что у меня есть они!» Действительно, их забота и тепло наполняли Чичикова силами. Он встрепенулся, прочистил горло и неожиданно исполнил гимн Бразилии, причем на португальском языке. Домашние с облегчением вздохнули – пациент на глазах возвращался к жизни.

                ***
   В воздухе незримо ощущалось приближение осени. А пока лето нежно обнимало старый дом последним теплом, грело ему бока, щекотало озорным ветерком. Где-то поблизости трещали любопытные сороки. Лес таил от посторонних глаз свои секреты. А большой дом под высокими соснами ничего не скрывал и ждал новых гостей. Там по-прежнему все окна были нараспашку.