Вера

Глава 37 Эпилог

Адвокат начал готовиться к важной процедуре УДО, к судебному процессу. Он заручился поддержкой администрации колонии, которая очень хорошо отзывалась о Михеевой.

– Ей здесь явно не место – говорили охранники – она как белая ворона среди зэчек.

Первый шаг, который сделал адвокат – это подача ходатайства об УДО, оно было официальным запросом, где Михеева просит об УДО на основании прилежного поведения, участия в различных мероприятиях и помощь в их подготовке. К этому документу прикладывалась характеристика их колонии, она была безупречна. И вот этот день настал. День, который Вера ждала долгих два года, проведённых за решёткой. День, который должен был решить её судьбу.

Она стояла перед столом судьи, чувствуя, как предательски дрожат колени. Казалось, время замедлило свой бег, а воздух стал густым и тяжёлым, словно свинцовым. Сердце билось часто-часто, будто пытаясь вырваться из грудной клетки. Знакомая до боли процедура, те же стены, те же лица в форме — всё это обрушилось на неё лавиной воспоминаний. Как тогда, два года назад, когда судья зачитывал приговор, её руки покрылись холодным потом, а в горле застрял ком.

«УДО…» — эта аббревиатура звучала как мантра последние месяцы. Надежда на свободу, на новую жизнь, на шанс всё исправить. Но сейчас, стоя здесь, Вера вдруг осознала, что страх перед неизвестностью ничуть не меньше, чем тогда, в первый раз. Она сжала кулаки, стараясь унять дрожь. Только бы не выдать своего волнения, только бы не показать слабость перед этими людьми, которые решали её судьбу. Зал казался слишком тихим, слишком пустым. И только стук её сердца эхом отражался от холодных стен, напоминая о том, что жизнь продолжается, что есть шанс начать всё сначала.

– Суд удаляется для принятия решения – она посмотрела на адвоката, слишком спокойного, слишком уверенного в положительном исходе дела. Пришлось подождать двадцать пять минут, за это время Вера смогла немного успокоиться и смело смотреть в глаза судье. Она услышала главное.

– Суд удовлетворяет ходатайство заключенной Веры Васильевны Михеевой и освобождает ее в зале суда.

Вера стояла, вертела головой и увидела, что охрана, которая стояла рядом с ней, ушла.

– Вы свободны, Вера – сказал адвокат. Все наконец-то закончилось, не забудьте ходить отмечаться, не нарушайте этот режим, чтобы опять не оказаться там, откуда вас только что освободили

– Я вернусь в колонию за вещами, попрощаюсь с девочками и тогда поеду домой.

– Я вас отвезу и потом уеду по делам.

В серой камере, где каждый день казался вечностью, а минуты тянулись словно часы, раздался приглушённый шёпот. Вера, бледная от волнения, держала в руках бумагу с долгожданным решением.

— Девочки, — тихо произнесла она, не в силах сдержать слёзы радости, — мне дали УДО…

Словно волна тепла прокатилась по камере. Сокамерницы, до этого момента занятые своими делами, разом обернулись к Вере. Их лица озарились искренними улыбками.

— Веруня! — воскликнула Настя, первая бросившись обнимать подругу. — Мы же говорили — всё получится!

Остальные женщины окружили Веру плотным кольцом. Кто-то хлопал её по плечу, кто-то просто улыбался, а кто-то не мог сдержать слёз радости за подругу.

— Ну что, скоро будешь на воле гулять, — подмигнула ей Марина, самая старшая из сокамерниц. — Мы за тебя так радовались, так переживали…

Вера, растроганная до глубины души, не могла вымолвить ни слова. Она только кивала и благодарила своих подруг по несчастью, которые стали ей настоящей семьёй за эти годы. В этот момент даже стены камеры словно стали выше и светлее, а воздух наполнился надеждой и теплом человеческого участия. Ведь нет ничего ценнее искренней радости за ближнего, особенно там, где каждый день — борьба за право на новую жизнь.

– Девочки, я желаю вам скорее всем освободиться. Будьте здоровы и счастливы.

– Плохо нам без тебя будет – сказала Настя. – Ты так интересно рассказываешь, столько книг прочитала, ты такая, молодец!

– И ты читай, когда выйдешь отсюда.

Последняя к ней подошла та главная, что сидела в камере с глубоко посаженными глазами, от которых веяло ледяным спокойствием. Она приблизилась почти бесшумно, словно тень, и, остановившись в полуметре, на мгновение замерла. Затем, не говоря ни слова, слегка толкнула Веру кулаком в плечо — не больно, но достаточно ощутимо, чтобы та поняла, что она остается главной и после нее

– Прощай, рассказчица ты и правда хорошая, смогла найти подход ко мне и жить спокойно два года. Не попадай больше сюда. Все иди.

– Прощай, Вера.

Она махнула всем на прощания и вышла из камеры. И вот она стоит за воротами колонии — свободная. Но странная тяжесть давит на грудь, не давая полной грудью вдохнуть этот вольный воздух. Серые бетонные стены остались позади, а ощущение несвободы всё ещё сковывает душу. Ветер играет в волосах, несёт запахи свободы, а она не может насладиться ими, не может поверить, что всё закончилось. Взгляд скользит по горизонту, где небо встречается с землёй, где нет колючей проволоки и высоких вышек. Но внутри — пустота. Та самая, что жила с ней все эти годы за решёткой. Только теперь она кажется ещё глубже, ещё болезненнее. Лёгкие наполняются воздухом, сладким и чистым, а в горле стоит ком. Свобода — она здесь, перед ней, протяни руку и возьми. Но как взять то, к чему не знаешь, как прикоснуться? Как научиться жить заново, когда привычка к неволе въелась в каждую клеточку?

Она стоит, застыв между прошлым и будущим, между клеткой и волей. И воздух свободы, такой желанный когда-то, теперь кажется слишком горьким, чтобы дышать им полной грудью.

– Чего стоишь? – спрашивает охранник через маленькое окошечко – еще не верится, что свободна? Беги отсюда поскорее и подальше, сейчас автобус подойдет. Беги, не оглядываясь.

И она побежала. Автобус подошел быстро, и вот она уже мчится навстречу новой жизни: к маме и детям.

Эпилог.

Татьяна Дмиториевна, дождавшись дочь, уйдет через полгода, после ее возвращения. Все это время она крепилась, а когда вернулась дочь, из нее просто выпустили воздух, как из того шарика, проткнув его иглой. Похоронили ее рядом с мужем, как она того и просила. Лена так и не пошла учиться, оправдывая свое нежелание тем, что уже поздно. Замуж она выйдет в двадцать семь, а в тридцать, как и мать, родит двойню. Её муж, старше Лены на семь лет, будет боготворить своих детей и жену.

Леша тоже женится на девушке, которая попросит его посмотреть ее машину, так и останутся они вместе. Долго будут сожительствовать, но потом все-таки поженятся и подарят Вере внучку.

Вера с радостью будет встречать каждого нового члена семьи. Учить их всему, что знала сама: как печь пироги, как заботиться о близких, как быть честными и добрыми. Её мудрость, накопленная годами, будет передаваться из поколения в поколение. Время будет лететь быстро, и вот уже внуки станут взрослыми, заведут свои семьи. А в доме Веры появятся правнуки — маленькие, любопытные, с широко раскрытыми глазами, готовые впитывать каждое слово своей прабабушки.

Вера будет смотреть на них и чувствовать, как сердце наполняется теплом и радостью. Она увидит в них своё продолжение, свою жизнь, которая будет длиться вечно. И каждый день благодарить судьбу за возможность видеть, как растёт её семья, как крепнут родственные узы, как передаётся из поколения в поколение любовь и забота. Её жизнь будет долгой и полной смысла. Вера проживет её достойно, оставив после себя не только память, но и множество любящих сердец, которые будут хранить её уроки и мудрость. И в этом будет её главная победа — победа любви над временем.

Конец