Аренда чужого тела...

Сознание, сжатое в цифровой комок данных, пробивалось сквозь барьеры протоколов и квантовые туннели, чтобы вновь распрямиться в знакомой плоти. Первым всегда приходило обоняние. Запах собственного тела, но не свежий, а затхлый, отстоявшийся, как воздух в комнате, которую долго не проветривали. Пахло сильно чужим потом...

Леонид Федоров открыл глаза. Белый потолок медицинского модуля плыл в легкой дымке. Сознание было ватным, язык прилип к нёбу. Стандартное послесессионное состояние, это  синдром обратного входа...

«Три дня, — промелькнула первая связная мысль. — Где был я?»

«Я» — это было условно... Последние семьдесят два часа его тело было не его. Им управлял кто-то другой. Богатый клиент, заплативший круглую сумму за то, чтобы на выходные сбежать от себя самого. От своего измятого тела, от своей изможденной психики, от своего выгоревшего сознания и насладиться новым, мускулистым и молодым телом. Леонид же, в свою очередь, на эти три дня погружался в «Кокон» — цифровую темницу для сознания его, как донора, где время сжималось в безразличную точку, лишенную снов, ощущений и всякой памяти.

Он медленно поднял руку. Длинные, сильные пальцы, шрамы на костяшках от давних тренировок. Его рука. И все же… что-то было сейчас не так!

Мускулы горели приятной, но чужой усталостью, как после хорошей, продуктивной работы. Не его работой...

«Агент Кей!», — вспомнил Леонид кодовое имя своего клиента-арендатора тела. Стандартный контракт. Никаких экстремальных нагрузок, никаких запрещенных веществ, никакого криминала.
Просто «отдых». Но эта мышечная память, это глубокое, остаточное удовлетворение в теле… оно не соответствовало образу какого то  скучающего богача...

— Добро пожаловать назад, Леонид, — голос оператора Марины, плавный и бесстрастный, как всегда, раздался из динамика. — Сессия завершена. Пост-трансферный осмотр начнется через три минуты. Как Вы себя чувствуете?

— Нормально, — хрипло ответил Леонид, садясь на кушетке. Его голос звучал еще глубже, чем он помнил свой раньше. — Стандартная дезориентация немного!

— Отлично. Приготовьтесь к сканированию.

Пока невидимые сенсоры водили по его телу лазерными щупальцами, Леонид пытался уловить другие следы. Вкус на губах. Отголоски эмоций. Ничего. Только это странное, глубинное ощущение физической реализации. Как будто его тело за эти три дня решало какую-то сложную, даже тяжелую и  важную задачу без участия его мозга.

Осмотр завершился без замечаний. Контракт был выполнен. Деньги за сессию,  а это был почти годовой доход его старой работы инженера,  уже перечислены на его счет, половину автоматически забрала клиника, где лежала его сестра Алиса.

Мысли о сестре немного прочистили ему голову. Он встал, ноги уверенно приняли вес. Он прошел в личную кабину, где его ждала простая, удобная одежда. Джинсы, футболка, куртка. Одеваясь, он поймал себя на том, что его пальцы сами собой сложились в странный, неузнаваемый жест,  быстрый, отточенный щелчок большим и средним пальцем. Бессмысленный идиотизм? Мышечный автоматизм, арендатора его тела? Или  последствие нейро-интеграции? Пройдет наверняка  за пару часов...

Он вышел из сияющего холла «Атропоса» — корпорации, владевшей технологией временного обмена телами,  в вечерний город. Неон Нью-Ленинграда резал глаза после стерильной белизны клиники. Воздух, густой от выхлопов аэротранспорта и запахов уличной еды, ударил в ноздри. Он сделал глубокий вдох, и…

И его тело отреагировало прежде сознания. Плечи сами подались вперед, подбородок опустился, взгляд сузился, став быстрым, сканирующим, оценивающим. Он замер посреди тротуара, и по спине пробежал холодок. Это был не его жест. Это была какая то чужая поза хищника. Или какого то солдата!

«Кей… что ты делал в моем теле всё это время?»

Он тряхнул головой, пытаясь стряхнуть это наваждение.

«Побочка, — сказал он себе. — Просто более глубокая, чем обычно. Нейроны, наверное,  привыкают».

Он направился к станции метро. Ему нужно было к Алисе. Видеть ее,  единственное, что давало ему силы после каждой сессии. Знать, что эти три дня цифрового небытия купили ей еще несколько недель борьбы с редким генетическим иммунодефицитом...

В вагоне он устроился у окна. Город проплывал за стеклом,  ярусы, уровни, спирали. Рекламные голограммы предлагали счастье в банке, молодость в шприце, новые жизни в виртуальных раях. И среди них  сдержанные, элегантные билборды «Атропоса»: «Устали быть собой? Подарите своему сознанию новый сосуд!»

На плакате улыбающийся мужчина в дорогом костюме с непринужденной грацией подбрасывал теннисный мяч. Тело донора. Идеальное, здоровое, хоть и временное...

Леонид сжал кулаки. Его тело тоже было идеальным. Он следил за ним, как алмазник за своим лучшим камнем. Диета, тренировки, отказ от всего, что могло повредить его «товар». Он был одним из лучших доноров в «Атропосе». Молодой, сильный, с чистой медицинской картой и стабильной психикой. И дорогой. Только так можно было платить за лечение Алисы.

Он закрыл глаза, и вдруг, из ниоткуда, в его памяти всплыл образ. Яркий, четкий, как на голографической открытке. Вид с высоты на ночной город. Но не Нью-Ленинград. Незнакомые башни, похожие на кристаллы черного стекла, пронзающие облака. И чувство… чувство леденящего одиночества и абсолютной власти. Чувство, которое он никогда не испытывал!

Он дернулся и открыл глаза. Сердце бешено колотилось. Это было невозможно. Сознание донора в «Коконе» было полностью изолировано. Никаких данных, никаких следов памяти того клиента не должно было остаться. Это был краеугольный камень технологии. Первое правило «Атропоса»: «Твое тело, это  твое дело. Твои мысли, это твоя тайна».

Но это… это была какая то  утечка! Сбой. Осколок чужой жизни, застрявший в его организме!

Метро  притормозило у клиники «Гиппократ». Леонид, все еще взволнованный, вышел и почти бегом направился к знакомому крылу. Он нуждался в якоре. В реальности. В Алисе...

Ее палата была залита мягким светом. Алиса, бледная и хрупкая, как фарфоровая кукла, спала, подключенная к мониторам. Рядом сидела медсестра-андроид. Леонид тихо подошел, взял сестру за руку. Рука была холодной и легкой, почти невесомой.

Он смотрел на ее лицо, на синеватые прожилки на веках, и его собственные странности отступили на второй план. Всё было ради этого. Ради того, чтобы эти веки когда-нибудь снова открылись, полные жизни, а не боли.

Он просидел с ней около часа, пока не пришел дежурный врач.

— Леонид, здравствуйте, — доктор Орлова, женщина с усталым, но добрым лицом, положила руку ему на плечо. — Сессия прошла хорошо?

— Да, — коротко кивнул он.

— Отлично. Средства поступили. Мы можем продлить курс иммунотерапии еще на три недели. И… — она сделала небольшую паузу, — появилась возможность заказать тот самый швейцарский препарат, «Ксантофилл». Мы говорили о нём. Это может дать значительное улучшение...

Леонид почувствовал, как у него заныло в груди. «Ксантофилл» стоил как три его стандартные сессии.

— Я понимаю, — сказал доктор, видя его выражение лица. — Подумайте. У нас есть немного времени.

После ухода врача Леонид снова остался один с спящей сестрой. Он сжал ее руку сильнее. Три сессии. Девять дней в «Коконе». Девять дней чужих жизней в его теле. Цена была высока. Но видение Алисы здоровой, смеющейся, живущей… оно стоило любых денег...

Он вышел из клиники с тяжелым сердцем и новой целью. Ему нужен был новый контракт. И как можно скорее!

Дома, в своей скромной квартире-студии, он первым делом принял душ. Он тёр кожу жесткой мочалкой, смывая с себя призрачные следы чужого присутствия, этот запах чуждого пота. Выйдя из душа, он насухо вытерся и подошел к большому зеркалу в спальне.

Он смотрел на свое отражение. Высокий, широкоплечий, с рельефными мышцами пресса и рук. Тело машины. Тело дорогого товара. Он провел рукой по груди, по животу. Кожа была чистой, без новых повреждений. Все было как всегда.

И тогда его взгляд упал на своё левое предплечье. Внутренняя сторона...

Он никогда не делал там татуировок. Это было просто  запрещено контрактом.

Но сейчас, на смуглой коже, чуть ниже сгиба локтя, проступал странный бледный узор. Словно шрам или… какой то химический ожог. Он присмотрелся. Это не было случайным пятном. Это были линии. Тонкие, едва заметные, но четкие. Геометрический рисунок?

Сердце Леонида пропустило несколько  ударов от волнения. Он поднес руку ближе к глазам.

Это был не просто узор. Это был чертеж. Схема. И в ее центре угадывались буквы. Он повернул руку под разными углами к свету, и буквы проступили четче. Они были выжжены, вытравлены на коже с хирургической точностью!

Три слова всего!

— ПОМОГИ. В ЭТОМ ТЕЛЕ НАС ХОТЯТ УБИТЬ. СЛЕДУЮЩИМ БУДЕШЬ ТЫ.

Леонид отшатнулся от зеркала, как от гремучей змеи. Он сжал предплечье другой рукой, пытаясь стереть эти слова, но они были уже частью его кожи. Частью его тела...

Это было сообщение от Кея...
Клиента его. От того, кто три дня был в его теле! Тот, чьи следы мышечной памяти он сейчас  чувствовал. Тот, чей обрывок памяти, вид с высоты,  он видел!

«В этом теле нас хотят убить»...

«Нас»!
 Значит, Кей был не один? Или он говорил о всех клиентах? Или о всех донорах?

«Следующим будешь ты»...

Лед страха сковал его внутренности. Он подбежал к терминалу, чтобы вызвать экстренную связь с «Атропосом», но его пальцы замерли над клавиатурой.

Что он скажет?
«Мой клиент оставил мне тайное послание на коже»?

Ему никогда не поверят. Контракт был железным. Технология  надежной. Любой намек на сбой, на утерю контроля, мгновенно привел бы к отзыву его лицензии донора. Его бы отстранили, проверили, и, скорее всего, больше не допустили бы к работе. Навсегда!

А без работы… Алиса тогда умрет...

Он медленно опустил руку. Дыхание просто  сбивалось. Он снова посмотрел на предплечье. Сообщение было реальным. Оно было здесь. Выжжено на его плоти!

Кей был не просто богатым туристом, желавшим отдохнуть. Он был, видимо,  в беде. Он был в опасности. И он использовал тело Леонида, чтобы передать сигнал. Но кому? И почему именно ему?

«В этом теле…»

Значит, опасность была связана не с Кеем лично, а с телом, которое он арендовал. С телом как раз  Леонида?

Он подошел к окну и посмотрел на ночной город. Огни «Атропоса» горели вдалеке, холодным и незыблемым бриллиантом. Храм технологии, продававшей иллюзию свободы. Что скрывалось за его стерильным фасадом?

И главный вопрос: что он теперь будет делать?

Он был донором.
Винтиком в гигантской, безупречной машине. У него не было связей, не было власти, не было никакой информации. Только его тело. И тайна, выжженная на коже...

Он потянулся за бутылкой воды на столе, и его рука снова сама собой совершила тот же странный, отточенный жест,  быстрый щелчок пальцами. На сей раз он его разглядел. Это был не просто жест. Это было движение. Как будто он что-то бросал. Или отбрасывал в сторону...

Мышечная память.
Кей что-то делал. Что-то тренировал. Что-то повторял снова и снова в его, Леонида,  теле.

Леонид посмотрел на свои пальцы, затем на сообщение на предплечье.

Кей не просто оставил ему записку. Он оставил ему какой то ключ. След...

Прошло сорок восемь часов. Сорок восемь часов паранойи, бессонницы и бесплодных попыток понять, что делать.

Леонид не звонил в «Атропос». Он не писал жалоб. Он всё же боялся. Страх за Алису был сильнее страха за себя...

Он провел эти два дня, изучая свое тело, как чужой артефакт. Он пытался вызвать другие обрывки мышечной памяти. Закрыв глаза, он концентрировался на ощущениях, и иногда его руки сами начинали двигаться,  быстрые, точные движения, напоминавшие рукопашный бой, но не спортивный, а прикладной, и очень  жестокий. Он ловил себя на странных позах, удобных для стрельбы или укрытия. Его тело помнило то, чего его разум никогда и вообще не знал...

Он исследовал сообщение на предплечье. Химический ожог. Кей, должно быть, использовал какое-то едкое вещество, которое он нашел или пронёс с собой. Но как он смог это сделать? Сессии клиента всегда проходили под наблюдением. Значит, наблюдение было не таким тотальным, как утверждала корпорация. Или Кей нашел способ его обойти?

На третий день его терминал завибрировал. Входящий вызов с зашифрованного номера. Сердце екнуло.
Это был «Атропос»!

Обычно они связывались с ним только для подтверждения новой сессии...

Он принял вызов. На экране возникло лицо Марины, оператора. Но на этот раз ее бесстрастная маска была какой то  тревожной. В уголках глаз читалось  напряжение.

— Леонид, добрый день, — начала она, и ее голос звучал чуть быстрее обычного. — У нас к Вам нестандартное предложение!

— Какое? — спросил он, стараясь, чтобы его голос не дрожал.

— Поступил запрос на эксклюзивную сессию. Очень важный клиент. Срок  семь дней!

Семь дней...
Неделя в «Коконе».
Неделя, за которую он мог бы оплатить «Ксантофилл» и еще полгода лечения. Соблазн был огромным. Но и опасность тоже. Почему именно он? Почему так внезапно?

— Почему я? — прямо спросил он.

— Клиент ознакомился с Вашим досье и настаивает именно на Вас. Он предлагает тройной тариф...

Тройной тариф?

Сумма, о которой он не мог и мечтать. Его пальцы непроизвольно сжались. Он посмотрел на предплечье, скрытое под рукавом футболки. «Следующим будешь ты».

— Я… мне нужно подумать, — сказал он.

— Леонид, — голос Марины стал настойчивее, почти умоляющим. — Это очень важно. Для клиента. И для нас. Мы гарантируем повышенные меры безопасности. Полный мониторинг...

«Полный мониторинг».
Слова эти звучали насмешкой после послания Кея.

— Кто клиент? — спросил Леонид.

— Это конфиденциальная информация. Кодовое имя «Агент Зет».

Зет. Следующий после Кея в алфавите. Случайность? Вряд ли...

— Два часа, — сказала Марина. — У Вас есть два часа, чтобы принять решение. Свяжемся позже...

Связь прервалась.

Леонид остался в гробовой тишине своей квартиры. Его терзали сомнения. С одной стороны  деньги, жизнь Алисы. С другой,  нарастающий ужас, чувство какой то ловушки...

Он подошел к зеркалу и закатал рукав. Бледные, но четкие буквы смотрели на него.
«ПОМОГИ».

Кей просил о помощи! И теперь вот  за Леонидом тоже пришли...

Он не мог просто согласиться. Но он не мог и отказаться.

Отказ выглядел бы подозрительно. Его бы всё равно вынудили,  мягко, через угрозу отлучения от доходов, или очень жестко...

Ему нужен был план. Ему нужна была любая информация!

Он вспомнил о мышечной памяти. О том жесте. Может быть, это был не просто нервный тик. Может быть, это было что-то большее?

Он встал в центре комнаты, закрыл глаза и попытался отпустить свое тело, позволить ему всё вспомнить.

Сначала ничего.
Затем его правая рука медленно поднялась. Пальцы сложились в знакомую конфигурацию для щелчка. Но на этот раз движение не остановилось. Его рука описала короткую дугу и резко опустилась вниз, как будто он что-то швырял на пол.

Он открыл глаза. Бессмысленное движение. Но его тело запомнило его намеренно. Кей повторял его снова и снова...

Леонид повторил движение сознательно. Резкий бросок рукой вниз. И в этот момент его взгляд упал на пол. На паркетную доску прямо перед ним.

Он никогда не обращал на нее внимания. Стандартная доска, как и все остальные. Но сейчас, под определенным углом света, он заметил крошечную, почти невидимую царапину. Царапину, которая могла остаться от падения чего-то маленького и твердого.

Он упал на колени, проводя пальцами по дереву. Доска была чуть более подвижной, чем соседние. Он поддел ее ногтями, и она с тихим щелчком приподнялась.

Под доской лежал миниатюрный, плоский, как лезвие, предмет. Металлический чип, размером с ноготь. Никаких разъемов, никаких индикаторов.

Сердце Леонида забилось чаще. Это была уже  не случайность!
Кей, находясь в его теле, спрятал это здесь.
Он использовал мышечную память, чтобы зашить в подсознание Леонида инструкцию, как найти тайник. Гениально и безумно!

Он взял чип. Что это было? Ключ? Накопитель? Устройство слежения?

Его терминал снова завибрировал. Прошло всего то  полчаса. Он судорожно спрятал чип в карман и встал.

На экране снова была Марина, но на этот раз ее лицо было бледным.

— Леонид, ситуация изменилась. Клиент настаивает на немедленном начале сессии. Мы высылаем за вами транспорт. Он будет через десять минут.

— Что? Но я еще не давал согласия!

— Считайте, что это экстренный вызов. По статье 14-Б Вашего контракта, в случае оперативной необходимости корпорация имеет право на приоритетный вызов донора. Транспорт уже в пути!

Они даже не пытались это скрывать. Его загоняли жестко в угол...

— А если я откажусь? — тихо спросил он.

— Леонид, — в голосе Марины прозвучала сталь. — Не заставляйте нас применять санкции. Помните о Ваших… обязательствах!

Угроза была прозрачной. Алиса!

Связь оборвалась.

У него было десять минут. Десять минут до того, как его отвезут в «Атропос» и на неделю погрузят в небытие, а его телом завладеет некий «Зет». После чего, судя по всему, он уже не проснется.

«Следующим будешь ты».

Он лихорадочно огляделся. Бежать? Но куда? «Атропос» был вездесущ. Они найдут его. И накажут через Алису...

Ему нужно было понять, что за чип он держит в руке. Это была его единственная зацепка.

Он подбежал к своему терминалу, старой модели, не подключенной к нейросетям. Он вскрыл заднюю панель, нашел универсальный слот для диагностики и, помолясь, вставил туда чип.

Экран терминала на секунду погас, затем засветился синим. По нему побежали строки кода. Незнакомый, сложный. Затем код исчез, и на экране появился один-единственный значок, какой то  стилизованный ключ.

И голос. Синтезированный, обезличенный...

— Идентификация подтверждена. Голосовой пароль донора: «Киммерия».

Леонид замер.

«Киммерия». Что это? Имя? Место? Код?

— Киммерия, — повторил он.

— Пароль принят. Подключаюсь к защищенному каналу...

Экран снова потемнел, и на нём возникло лицо. Не фото, а живая голограмма. Человек, которого он видел лишь однажды,  на том обрывке памяти, видении с высоты. Тот самый мужчина с усталыми, властными глазами. Агент Кей!

Он выглядел изможденным, его лицо было в синяках, одежда порвана. Он говорил быстро, шепотом, полным отчаяния.

— Если ты это видишь, значит, моя надежда оправдалась. Ты нашел чип. Слушай внимательно, у нас мало времени. Мое имя  Кассиан. Кассиан Рорк. Я… был одним из основателей этого «Атропоса». Точнее, его предшественника,  проекта «Мнемозина».

Леонид почувствовал, как пол уходит из-под ног. Основатель?

— Мы создавали технологию для лечения психических травм, — продолжал Кассиан. — Но наш инвестор, человек по имени Морфеус, увидел в ней нечто иное. Инструмент власти. Он вытеснил меня из проекта, переименовал его в «Атропос» и превратил в конвейер по продаже тел. Но это не главное!

Кассиан кашлянул, и на его губах выступила кровь.

— Я узнал, для чего он на самом деле использует эту технологию. Он не просто сдает тела в аренду. Он использует сессии для… инкубации. Он выращивает в телах доноров чужие сознания. Постоянные, устойчивые копии своих агентов, своих убийц, своих рабов. Клиент,  это просто приманка. Настоящая цель,  стереть личность донора и заменить ее на готовый, лояльный цифровой призрак. «Теневое Эго».

Леонид с ужасом вспомнил странную мышечную память, обрывки чужого опыта. Его тело уже не было чистым. В него уже что-то «вживляли»!

— Твоя сестра… — Кассиан сделал паузу, и в его глазах мелькнуло сострадание. — Ее болезнь. Это не случайность. Это инструмент контроля над тобой. Они выбрали тебя, Леонид. Из-за твоих физических данных, твоей психологической устойчивости. Ты  идеальный сосуд. Они готовят тебя для кого-то очень важного. Возможно, для самого Морфеуса!

Леонид схватился за стол, чтобы не упасть. Весь его мир, вся его жертва,  все это было частью чудовищного плана? И  Алиса была их заложницей!

— Они уже начали этот процесс, — торопливо говорил Кассиан. — Моя сессия в твоем теле была последним этапом калибровки. Следующая сессия… сессия «Зет»… будет уже финальной. Твое сознание будет полностью  стерто. На его место установят «Тень». Они убьют тебя, Леонид! И твое тело станет орудием в их руках!

— Что мне делать? — прошептал Леонид в экран.

— Беги. Прямо сейчас. Чип, который ты нашел,  это ключ. Он отключает систему мониторинга в «Атропосе» на короткое время и дает координаты убежища. Места, где тебя не найдут.

Ищи «Киммерию». Это заброшенный архивный спутник на геостационарной орбите. Координаты в чипе. Доберись туда. Там есть ответы. И… оружие...

Вдалеке послышались голоса, звуки борьбы...

— Они нашли меня! — голос Кассиана сорвался. — Помни, Леонид! Они убьют… —

Связь прервалась...
Экран погас.

Снаружи, под окном, с визгом тормозов остановился черный, без опознавательных знаков, аэромобиль.
«Атропос»!

У Леонида не осталось выбора. Бежать. Немедленно!

Он выдернул чип из терминала, схватил куртку и рванул к задней двери, ведущей к пожарной лестнице. Его сердце колотилось, как молот. Его жизнь, его реальность,  всё это было ложью. Он был не донором. Он был живым гробом, предназначенным для какого то чужого сознания.

Он выскочил на улицу с заднего хода и бросился в лабиринт узких переулков, прижимая к груди чип,  единственный ключ к своему спасению и ключ к разгадке судьбы Кассиана...

Охота за ним началась...

Побег из Нью-Ленинграда был кошмаром.

Леонид чувствовал себя загнанным зверем. Каждая камера наблюдения, каждый патрульный дрон, каждый прохожий казались ему угрозой. «Атропос» обладал огромными ресурсами. Они могли бы заблокировать его банковские счета, объявить в розыск, подключить городскую систему слежения и так далее...

Он использовал чип Кассиана. Встроенный в него эмулятор создавал вокруг Леонида «слепую зону»,  его лицо размывалось на всех камерах, его биометрические данные подменялись. Но он понимал, что это ненадолго. Как только они поймут, что он сбежал, начнется охота по-крупному!

Он добрался до заброшенного ангара на окраине города, где когда-то хранились строительные дроны. Чип выдал ему код доступа. Внутри стояла старая, но на вид исправная «Ласточка»,  частный челнок для суборбитальных перелетов. Еще один подарок Кассиана!

Забравшись на борт, он вставил чип в слот управления. Система ожила. Координаты были уже загружены.
«Киммерия».
Геостационарная орбита, точка над Тихим океаном...

Запуск был рискованным. Несанкционированный вылет мгновенно засекли бы военные. Но чип Кассиана, похоже, имел какие то особые  привилегии. Системы ПВО проигнорировали «Ласточку», как будто ее не существовало.

Кто бы ни был Кассиан, у него оставались серьезные возможности  в системах безопасности!

Перелет занял несколько часов. Леонид сидел в кресле пилота и смотрел на удаляющуюся Землю.
Его старый мир, мир, в котором он был донором, братом, мелким  винтиком,  оставался там, внизу.
Теперь он был беглецом, владельцем тела, на которое объявлена охота, и единственным человеком, знавшим страшную правду об этом  «Атропосе».

Наконец, на радаре появилась цель.
«Киммерия».
Старый телекоммуникационный спутник, выведенный из эксплуатации уже давно.
Он был огромным, похожим на гигантского металлического паука, застывшего в вечной ночи.

«Ласточка» состыковалась с основным шлюзом. Давление выровнялось. Леонид, вооружившись найденным на корабле импульсным пистолетом, осторожно вошел внутрь.

Спутник был мертв. Консервация была проведена давно, воздух был холодным и спертым. Плывущая в невесомости пыль серебрилась в лучах его фонаря. Он проплыл по коридорам, ориентируясь по карте, которую показывал чип.

Он нашел главный серверный зал. Стоило ему войти, как свет включился. Голографические проекторы ожили, и перед ним возникла объемная, вращающаяся модель ДНК и сложные нейросхемы.

— Леонид Федоров, — раздался голос. Тот же синтезированный голос, что и в чипе. — Добро пожаловать в «Киммерию». Базу данных проекта «Мнемозина».

— Что это за место? — спросил Леонид, озираясь.

— Это архив. И убежище. Кассиан Рорк заложил его на случай, если проект пойдет не по тому пути. Здесь хранятся оригинальные исследования, чертежи технологии и… доказательства преступлений Морфеуса.

— Где Кассиан? Он жив?

— Последний зафиксированный сигнал жизнедеятельности Кассиана Рорка был прерван 72 часа назад. Вероятность его выживания — 0.3%...

Леонид судорожно вздохнул. Он почти не знал этого человека, но Кассиан был его единственным союзником. Теперь он остался один!

— Расскажи мне всё. Об этом  «Теневом Эго».

Голос начал повествование.

Это была история о гениальном открытии и чудовищном извращении. Изначальная технология позволяла не просто обмениваться телами, а «перезаписывать» поврежденные участки памяти, лечить всевозможные фобии, стирать травмы.

Но Морфеус, бывший военный психотехнолог, увидел в этом  потенциал для создания идеальных шпионов и убийц. Зачем тренировать агента, если можно «скачать» готовое сознание опытного профессионала в тело молодого, здорового донора? Зачем убеждать, если можно стереть личность и заменить ее на лояльную?

— Процесс требует времени, — объяснял голос. — И нескольких сессий. Первые сессии,  сканирование и подготовка нейросети донора. Последующие,  постепенное «привыкание» чужого сознания, загрузка мышечной памяти, базовых инстинктов. Финальная сессия,  полное стирание исходной личности и активация «Тени». Твое тело, Леонид, прошло все стадии подготовки. Оно готово к приему «Тени» агента «Зет»!

— Кто такой «Зет»?

— Данные зашифрованы. Известно лишь его оперативное имя — «Химера». Это их лучший оперативник. Призрак. У него нет прошлого, нет лица. Только одна  репутация...

Леонид смотрел на голограмму, показывающую процесс «перезаписи». Его собственное лицо постепенно размывалось и заменялось на безликую маску...

— Как остановить это?

— Есть только один способ. Антивирус...

Голограмма сменилась изображением сложного молекулярного соединения.

— Это нейро-блокиратор, — сказал голос. — называется «Лета». Он вводится в тело донора до начала финальной сессии и блокирует рецепторы, отвечающие за принятие чужого сознания. Эффект обратим, но для активации «Тени» потребуется полная перекалибровка, на что уйдут месяцы!

— Где его взять?

— Формула есть в архиве. Здесь же есть биопринтер, способный его синтезировать. Но для этого нужен катализатор. Уникальный фермент, который не синтезируется искусственно. Он содержится в спинномозговой жидкости… исходного носителя «Тени».

Леонид почувствовал, как у него похолодела кровь...

— То есть… мне нужно найти этого  агента «Зет»? Настоящего, того, чье сознание хотят загрузить в меня? И забрать у него… этот образец?

— Верно. Без этого фермента «Лета» бесполезна!

Это была миссия самоубийцы! «Химера» был лучшим из лучших. А он… он был просто обычным  донором...

— Есть и другой вариант, — сказал голос. — Уничтожить центральный сервер «Атропоса».
Он находится в их штаб-квартире. Это остановит все процессы одновременно. Но это также убьет всех доноров, находящихся в данный момент в «Коконе». Их сознания не смогут вернуться в свои тела.

Леонид сжал кулаки. Он не мог пойти на такое. Он не был убийцей!

— Где мне найти «Зет»? Настоящего.

— Кассиан отслеживал его. Последние данные указывают на его присутствие на орбитальной станции «Зенит». Элитный курорт для всех сливок общества.

Морфеус часто бывает там. Высока вероятность, что там же и «Химера»...

«Зенит».
Место, куда он, донор, никогда бы не попал. Место, где отдыхали те, кто пользовался его телом!

Решение было принято.
Он не мог уничтожить «Атропос» и убить сотни невинных. Он теперь  должен  встретиться с «Химерой» лицом к лицу. Или то, что от него осталось!

Он провел на «Киммерии» несколько часов, пока биопринтер готовил основу для «Леты». Он изучал данные, которые нашел Кассиан. Финансовые потоки, списки «исчезнувших» доноров, записи разговоров Морфеуса.

Машина была чудовищной по своим масштабам. «Атропос» был не просто компанией. Он был государством в государстве, теневой империей, торгующей телами и душами...

Перед уходом он подошел к последнему архиву, помеченному грифом «Личное. Кассиан».

Там было одно-единственное видео. Кассиан сидел в том же серверном зале, где сейчас был Леонид. Он выглядел спокойным, но в его глазах была бездонная грусть.

— Если ты это смотришь, значит, я мертв, — сказал он. — И ты остался один. Прости. Я втянул тебя в эту войну. Но ты был нашим лучшим шансом. Твое тело… оно уникально!
Оно обладает редкой нейропластичностью. Оно может принять «Тень», но оно же может и отвергнуть ее. Сильнее, чем любое другое. В этом твоя сила.

Они боятся тебя, Леонид! Не твоего тела, а того, что ты можешь с ним сделать. Ты — ошибка в их системе. Аномалия...

Он помолчал.

— Я тоже был донором. На заре проекта. Они стерли моего лучшего друга, чтобы провести первый эксперимент. Я видел, как гаснет свет в его глазах. И я поклялся остановить их. Я посвятил этому жизнь. И теперь передаю эстафету тебе. Не дай им победить. Спаси тех, кого еще можно спасти. И… спаси свою сестру. Они никогда не вылечат ее. Это их крюк в тебе!

Видео закончилось...

Леонид стоял в тишине мертвого спутника, и сейчас в его душе что-то перевернулось. Страх никуда не делся. Но к нему добавилась ярость. Холодная, целенаправленная ярость. Они не просто использовали его. Они убили Кассиана. Они держали в заложниках Алису. Они играли с ним, как с марионеткой...

Он больше не был жертвой. Он был оружием, которое они сами и заточили. Оружием, которое теперь было направлено на них самих!

Он забрал готовую ампулу с основой «Леты» и вернулся на «Ласточку».
Координаты были установлены на станцию «Зенит»...

Он не знал, как проникнет туда. Он не знал, как найдет «Химеру». Он не знал, сможет ли он победить его.

Но он знал, что будет делать. Он вернет себе свое тело. И свое будущее!

Станция «Зенит» висела в космосе, как драгоценный камень, ограненный светом далеких звезд. Это был рай для избранных. И ад для таких, как он...

«Ласточка» не могла пристыковаться к основным портам. Слишком старая посудина, слишком подозрительная.

Леонид оставил ее на удаленной орбите, в тени заброшенного грузового контейнера, и надел скафандр. Ему предстоял выход в открытый космос и нелегальное проникновение через сервисный шлюз...

Чип Кассиана снова оказался бесценным. Он взломал системы безопасности шлюза, и Леонид проскользнул внутрь, как тень.

Внутри «Зенит» был воплощением роскоши. Парящие сады, бассейны с антигравитационной водой, воздух, напоенный ароматами экзотических растений. Здесь богачи Земли отдыхали от перенаселенных мегаполисов, наслаждаясь искусственно поддерживаемым совершенством...

Леонид, в своем потрепанном скафандре, чувствовал себя волком, забравшимся на званый вечер. Он спрятал скафандр в вентиляционной шахте и переоделся в простую одежду, которую нашел в гардеробной обслуживающего персонала.

Его цель была  найти Морфеуса. Где Морфеус, там, с высокой вероятностью, должен быть и его главный телохранитель, «Химера»...

Он пробирался по безлюдным коридорам для обслуги, ориентируясь по схемам, которые он скачал с «Киммерии».
Штаб-квартира Морфеуса на станции находилась в самом престижном секторе,  «Вершине».

По пути он видел их. Клиентов. Мужчин и женщин с пустыми, уставшими глазами, которые, однако, зажигались искусственным блеском, когда они примеряли на себя новые тела,  тела доноров. Он видел молодого парня, с легкостью профессионального гимнаста выполнявшего сальто у бассейна. Его собственное тело, неделю назад, могло бы делать то же самое. Тело, которое он так лелеял, было для них просто разовой игрушкой...

Его ярость кипела, но он сдерживал ее. Он должен был оставаться холодным.

Он добрался до «Вершины». Две лифтовые шахты, ведущие в пентхаус Морфеуса. Одна  для гостей, с роскошным интерьером. Другая  служебная, с усиленной охраной...

Леонид выбрал служебную. Его чип отключил камеры на его пути, но не мог обмануть живых охранников. Их было двое. Большие, профессиональные, с пустыми глазами.
«Тени», подумал Леонид. Стертые личности в телах доноров!

Он не хотел никого убивать. Это были такие же жертвы, как и он. Он выждал, пока один из них уйдет в обход, и напал на второго. Его тело, натренированное годами и дополненное мышечной памятью Кассиана и, возможно, других клиентов, среагировало молниеносно. Несколько точных, сокрушительных ударов  и охранник беззвучно осел на пол.

Леонид подхватил его и оттащил в подсобку. Он забрал его пропуск и оружие,  импульсный эспадрон.

Второго охранника он взял из засады, когда тот вернулся. Теперь путь был свободен!

Лифт поднял его в пентхаус. Двери открылись в просторный, минималистичный зал с панорамным окном во всю стену, открывавшим вид на Землю. В зале никого не было.

Леонид осторожно двинулся вперед, держа эспадрон наготове. Он слышал голоса из соседней комнаты:

— …процесс стабилизировался. Федоров готов. Завтра в 08:00 по стандартному времени начнется финальная фаза!

Голос этот  был спокойным, властным, без эмоций. Должно быть, Морфеус...

— А Рорк? — спросил другой голос, хриплый и безжизненный.

— Ликвидирован. Его база данных будет найдена и уничтожена. Никаких следов...

Леонид подкрался к двери и заглянул внутрь. Это был кабинет. За столом сидел мужчина лет пятидесяти, с гладко зачесанными седыми волосами и острым, как лезвие, лицом.
Морфеус!

Перед ним стоял другой человек. Высокий, с военной выправкой, одетый в простой черный комбинезон. Его лицо было шрамировано, а глаза… в них не было ничего. Ни злобы, ни радости, ни любопытства. Абсолютный ноль. Это и  был «Химера». Агент Зет!

— Хорошо, — сказал «Химера». — Я готов принять новый сосуд. Старое тело уже сильно изношено...

Леонид вошел в кабинет.

Оба мужчины повернулись к нему. На лице Морфеуса мелькнуло удивление, затем холодная ярость. «Химера» не выразил ничего. Его рука молниеносно потянулась к оружию на поясе.

— Стоп, — сказал Леонид, направляя эспадрон на Морфеуса. — Или он умрет!

«Химера» замер. Его глаза, пустые, как глубокий космос, были прикованы к Леониду.

— Федоров?, — произнес Морфеус, и в его голосе прозвучало почти восхищение. — Кассиан превзошел сам себя. Как ты нашел нас?

— Он оставил мне карту, — коротко сказал Леонид. Его взгляд был прикован к «Химере». Это был человек, чье сознание должно было стереть его личность. Его убийца!

— И что ты собираешься делать? — Морфеус откинулся в кресле, как будто наблюдая за интересным спектаклем. — Убить нас? Это ничего не изменит. «Атропос» будет работать без меня. Технологию не остановить.

— Я не собираюсь вас убивать, — сказал Леонид. Он посмотрел на «Химеру». — Мне нужен он.

«Химера» не шелохнулся.

— Он? Он всего лишь инструмент. Как и ты.

— Нет, — Леонид сделал шаг вперед. — Мне нужен образец его спинномозговой жидкости.

Впервые на лице Морфеуса появилось настоящее изумление. Он сразу всё понял.

— «Лета».
Кассиан успел. Какой мерзавец!

— Отойди от стола, — приказал Леонид Морфеусу. — «Химера», брось оружие!

Морфеус медленно поднялся. «Химера» так же медленно вытащил свой импульсный пистолет и положил его на пол.

— Ты думаешь, это тебе поможет? — сказал Морфеус. — Даже если ты получишь свой образец и введешь «Лету», что дальше? Ты будешь бегать от нас до конца жизни? А твоя сестра?

— После того, как я покончу с вами, я займусь ею, — сквозь зубы сказал Леонид. Он подошел к «Химере», не спуская с него глаз. Он достал из кармана шприц, который взял на «Ласточке». Ему нужно было всего несколько миллилитров.

И в этот момент «Химера» атаковал.

Его движение было столь быстрым, что глаз едва успел зафиксировать его. Он не просто ударил. Его тело развернулось с нечеловеческой скоростью, и его нога бьет по эспадрону в руке Леонида. Оружие вылетело и упало на пол с глухим стуком.

Леонид отскочил, шприц всё еще в его руке. Он знал, что не сможет победить «Химеру» в честном бою. Этот человек был оружием с рождения.
Но у Леонида было его тело. И та самая аномалия, о которой говорил Кассиан.

«Химера» двинулся на него, его лицо все так же не выражало ничего. Его удары были точными, смертоносными. Леонид парировал, полагаясь на инстинкты, на чужую мышечную память, которая вдруг оживала в нем. Он дрался так, как никогда не умел. Он использовал приемы, которых не знал. Его тело помнило бои, которых он не вел!

Это была схватка двух призраков в одном теле. Призраков прошлых клиентов, чьи навыки были в него вживлены, против призрака, который хотел в нём поселиться навсегда!

Леонид пропустил удар в грудь и отлетел к стене. Боль пронзила его. «Химера» был неумолим. Он подошел, чтобы добить его...

И тогда Леонид вспомнил. Вспомнил то самое движение. Щелчок и бросок. Мышечную память Кассиана.

Он не стал наносить удар. Вместо этого его рука совершила это короткое, отточенное движение. Он не бросал ничего. Но его тело, запрограммированное на этот жест, на мгновение сместило центр тяжести, сделало шаг, который не ожидал «Химера».

Это была доля секунды. Но ее хватило. Леонид ушел от следующего удара и, используя импульс, вонзил шприц в шею «Химеры», прямо в место соединения позвоночника с черепом.

«Химера» замер.

Его глаза, всегда пустые, на мгновение выразили нечто,  шок? Удивление? Затем он рухнул на колени, а потом на пол. Тело затряслось в конвульсиях...

Леонид, тяжело дыша, вытащил шприц. Он был наполнен прозрачной жидкостью. Он сделал это!

Он повернулся к Морфеусу. Тот стоял у стола, и в его руке был маленький, изящный пистолет.

— Импровизируешь, — сказал Морфеус. — Как и твой наставник. Но импровизация всегда проигрывает против системы.

Он выстрелил...

Леонид не успел среагировать. Но его тело среагировало за него. Оно само бросилось в сторону, в кувырок, который он никогда бы не совершил сознательно. Пуля прожужжала у самого уха, опалив волосы...

Леонид приземлился рядом с своим эспадроном, подхватил его и выстрелил в ответ. Луч ударил Морфеуса в руку. Пистолет у того выпал.

Морфеус вскрикнул от боли и схватился за обожженную руку.

— Ты… ты ошибка! — прошипел он. — Мы должны были тебя ликвидировать после первой сессии!

Леонид подошел к нему и приставил эспадрон к его голове.

— Это конец, Морфеус. Все кончено!

— Ничего не кончено! — Морфеус засмеялся, и в его смехе слышалась истерика. — Даже если ты убьешь меня, «Атропос» будет жить! Технологию нельзя уничтожить! Люди всегда будут хотеть быть другими! Они будут продавать свои тела и души за эту иллюзию!

Леонид посмотрел на него, на этого человека, который создал целую индустрию смерти, и почувствовал не ненависть, а омерзение.

— Может, и будут, — тихо сказал он. — Но не через тебя!

Он ударил эспадроном по голове Морфеуса. Тот беззвучно осел.

Тишина.
Она оглушала.
Леонид стоял среди обломков своей старой жизни и своего нового будущего. Он посмотрел на шприц в своей руке. На жидкость, которая была его спасением.

Он посмотрел на «Химеру», лежащего в конвульсиях. На Морфеуса, без сознания. Он посмотрел на Землю в окне. Там, внизу, была Алиса. И тысячи других доноров...

Он не мог уничтожить «Атропос». Но он мог его изменить. У него было оружие. У него была правда. И у него было его тело. Его уникальное, аномальное тело, способное отвергать чужие тени!

Он подошел к коммуникационной панели Морфеуса. Он вставил чип Кассиана.

— «Киммерия», ты меня слышишь?

— Слышу, Леонид!

— Пришло время. Начинай широковещательную трансляцию. Всем новостным агентствам, всем правительствам, всем людям на Земле. Передай все данные. Все доказательства. Все имена...

— Подтверждаю. Трансляция начнется через тридцать секунд.

Леонид повернулся к окну. Скоро мир узнает правду об «Атропосе». Начнется скандал. Расследования. Возможно, война. Но это был единственный способ...

Он не был солдатом. Не был героем. Он был донором, который решил вернуть себе то, что у него отняли. Свое тело. Свою жизнь. И будущее своей сестры.

Он крепко сжал в руке ампулу с «Летой».
Его путь к победе только начинался...