Моя подруга Таня

Весна. Мы нашли подсохшее местечко, нарисовали "классики" и прыгали. Солнышко светило, но было ещё прохладно. Из дома напротив вышла девочка и подошла к нам. Мы спросили, как её зовут. «Таня», - сказала она. У нас не было подружек с таким именем. Были Вали, Гали, Нюрки, Маньки. Мне очень понравилось имя Таня. (Через много-много лет свою младшую дочку я назвала Таней). Она спросила, можно ли с нами попрыгать. Мы сказали: "Можно". Кто-то из девочек дал ей чечку - круглую жестяную коробочку, которой играли в " классики". Она положила в сторонку свою сумочку, недолго попрыгала с нами -  и пошла в следующий дом. Просить милостыню. Это была нищенка. Все жили бедно, но нищенкам подавали. Кто картошку, кто ломтик хлеба или даже яичко. Одета Таня была в стоптанные ботиночки, рваные чулочки. У нас тоже одежда была не лучше, но мамы старались её заштопать.
Таня с мамой пришли в Селино. Откуда? Да кто их спрашивал! Пришли и стали жить. Мама Фрося устроилась на работу сторожем в сельпо. Им дали маленький домик – ни кола, ни двора,  ни огорода. Из скотины они никого не держали. Картошку, основную еду в то время, не сажали. Фрося работала, и они как-то жили. Но через год Фрося родила сына. Работать не могла, и Тане опять пришлось идти просить милостыню. Вот тогда мы с ней и познакомились.
Осенью мы с подружками-одногодками пошли в школу. Таня не пошла, ей надо было кормить мать и братика. Мальчику ещё и года не было, когда произошёл страшный случай. Фрося собралась стирать бельё. Согрела воду, вылила в таз, и пошла за холодной водой. Ребёнок был на полатях, спал. Проснулся, пополз - и упал с полатей прямо в таз с кипятком. Деревенский фельдшер (мой папа) ничем не мог помочь. Сказал: «Вези в Кильмезь, в районную больницу». Везти, конечно, было не на чем, Фрося потащила его на руках, а это двадцать километров. По дороге он умер.
Потом Фрося пошла на работу, а Таня на следующий год - в школу. Больше ей не надо было ходить просить милостыню, она бегала играть вместе с нами. И стала моей лучшей подругой. В Селино была школа-семилетка. В восьмом классе я училась уже в Кильмези. А Таня после седьмого класса пошла в ПТУ. Мы с ней переписывались, а когда встречались, не могли наговориться. Я, когда закончила десять классов, уехала в Пермь к сестре: у неё родился сын, и меня попросили помочь. Потом и у Тани, и у меня появились мужья, дети. Но дружба наша продолжалась, мы переписывались. Таня заочно закончила техникум, работала в библиотеке. Её мама жила с ней, помогала ей во всём. Подрастали две дочки, Наташа и Юля. Муж умер рано, ещё довольно молодой. Зарплаты библиотекаря на жизнь не хватало, и Таня вязала пуховые платки, шали на продажу. Девочки выросли, обе закончили медицинский институт.
Последнее письмо от неё я получила, когда мне было восемьдесят лет. Всё тот же очень разборчивый, крупный, детский почерк. Грамотный. Она писала, что обе дочки живут в Москве. Младшая работает в «Склифе», врач-реаниматолог. Путешествуют, объехали полмира.
А я вспоминаю, как их мамочка в семилетнем возрасте «путешествовала» с нищенской сумкой по деревне Селино.


На фото во втором ряду: справа - я, слева - моя подруга Таня.