Радуйся, Мария или обычная суббота Марии

Одна моя знакомая, Мария, пошла однажды в субботу "гулять".

Сначала она зашла в продуктовый магазин и  набила огромную сумку "только самым необходимым". Эту сумку она повесила на ручки коляски своего младшенького, Толика. Старшенькая Верочка отправилась в эту обычную субботу на кружок по вокалу.

Когда Толик, которому было около трёх лет, неожиданно выскакивал из коляски, та с грохотом опрокидывалась под тяжестью сумки с продуктами.

Хотя мальчику было строго-настрого сказано сидеть на месте, он изредка терял контроль и с криком "Хочу Чупа-Чупс! Хочу шоколадку, купи сок!" — вскакивал и подбегал к очередной полке, а мама торопилась удержать коляску.

Еле они вышли из продуктового, с Чупа-Чупсом, сумкой и коляской, как пошел сильный дождь. Нет, не дождь, а ливень.

Мария укрыла пластиковой накидкой Толика и сумку, а сама под дождем побежала на остановку — подходило время забирать старшую с вокала. По дороге Марии встретился магазин, она прикинула и, поняв, что время ещё есть, забежала в него.

В этом магазине продавались чудесные манящие Марию вещи — бусы, шарфы, украшения и прочее. Мария остановилась около стенда с серёжками, припарковала рядом коляску, подняла накидку. Толик молниеносно выскочил из коляски.

Коляска с грохотом упала на пол, привлекая внимание сурового вида охранника, который стоял неподалеку. Мария протёрла запотевшие мокрые очки, убрала волосы, поругала Толика, подняла коляску, сумку сняла с ручки коляски, поставила рядом со стендом.

Потом она как в тумане подошла к серебряным серёжкам. "Как под гипнозом", — потом рассказывала она, сквозь нытье Толика: "Купи эти бусики! Пойдем отсюда! Хочу это!", — она взяла их и пошла к кассе. Толик преследовал её, не переставая ныть. Одной рукой она везла коляску, в другой руке несла приглянувшиеся ей серьги.

Краем глаза она увидела, что охранник пристально наблюдает за ней. Мария оплатила серьги, а также ещё какое-то украшение, встретившееся ей на кассе. Она сунула всё в карман и направилась к выходу.

Идя к выходу, Мария сама себе тихо повторяла: "Ну да, надеть мне это некуда, но ведь я могу себе позволить эту радость, могу?! Ну да, они ужасно дорогие, серебряные, но как они чудесно блестят, какие изящные. Дорого, конечно."

Бормоча себе под нос эти оправдания и одновременно думая о том, как она сейчас опять окажется под проливным дождем и как ей упаковать уставшего хнычущего Толика, она приближалась к выходу.

Тут Мария увидела, как охранник перегородил ей выход из магазина. Он стоял перед ней, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, и строго смотрел на неё.

Мария остановилась напротив него, схватила Толика, усадила его в коляску, подняла упавшую накидку на коляску, убрала со лба мокрые волосы, вытащила серьги и другую покупку из кармана и сунула их в лицо суровому охраннику.

 — Я ничего у вас не украла, я всё оплатила! Эти серебряные серьги тоже, вы не думайте, всё оплачено, вот чек, посмотрите, вот он. Где же он?

Чек как назло куда-то запропастился. Мария одной рукой рылась в кармане, другой махала покупками, Толик ныл, что хочет домой, дождь лил за дверями магазина, а Мария смотрела на лицо охранника и уже чуть не плакала от досады, усталости и злости одновременно.

Охранник молчал. Он будто лишился дара речи на несколько минут, а потом выдохнул и сказал:

— Вы свою сумку забыли там, у серёжек, не забудьте забрать.

Потом добавил:
— А вот чек, выпал у вас из кармана, — мужчина нагнулся и подал женщине чек.


Мария пискнула: "Спасибо" и боком стала пробираться за своей огромной сумкой, которую она и вправду забыла в середине магазина.

Верочку она в тот день забрала с вокала всё же с опозданием. Та тараторила: "Мама, а вы  чего опоздали? А мы сегодня Аве Мария проходили, ты знаешь? Нам сказали, что там поют "Радуйся, Мария", что-то такое! Мария —  это же как ты. Тебе нравится?" И девочка напела знакомый мотив.

Мария кивнула: "Нравится!" И поцеловала Верочку и Толика, вертящегося тут же под ногами, в макушки.

Даша Гутьеррес