Праздник

Какой-то облезлый он. Накопилось уже. Может, сейчас? Не время как будто. Чуть позже. Надо Сашку сначала отвезти. Это что там? Продуктов нет? Оп, а там закрыто. Лысый в очках, с Озона, наверное. Не видит. Люди, вы там не пройдёте. Сказать?

– Мы там не пройдём, Тань.

Заметил.

– Ну пойдём.

И пошли стороной. Такая послушная. Не очень. А джинсы? Попа маленькая. Аня бы вспыхнула. Тоже устала. С Сашкой, сама с собой, с ним.

– Жень, мы устали, давай присядем на лавочку вот тут.

Софья Андреевна уже присматривала место, где поменьше ветра и поближе к людям. Чтобы не как на отшибе, а среди всех.

– Садись, садись, конечно. Санечка, останься с бабушкой, я сейчас приду, – сказал Евгений и, даже не оглядываясь, пошёл искать продуктовый: что-нибудь попить, влажные салфетки, может, фруктов, если не сгнившие. Мама просила, значит, надо. Всё равно сидеть не умеет, если не сбегает. Так проще: ходить, смотреть, думать о том, как бы купить подешевле и не забыть ничего. И не думать, что мать стареет, а он приезжает раз в сто лет.

Софья Андреевна присела на более-менее чистой части лавки. Редко они к ней выбираются, всё работа, дети, заботы. Ане тоже тяжело конечно первый ребёнок, дай Бог не последний, как их с Дмитрием Викторовичем Женька, ой Царствие небесное, а этот уже сам отец должен качества проявлять, ответственность. Аня конечно его давит, ну и её можно понять, тяжело сейчас, вся на нервах, не спит, не ест толком, бедная девочка. Слава Богу, Санечка здоровый, хороший, умный растёт, слова только коверкает, но это всё пройдёт. Дай Бог. Женька в его возрасте… ах!

Софья Андреевна испугалась, что внук упадет после такого его смелого маневра у бардюра.

– Санечка, сойди с дорожки, иди ко мне. Не хочешь посидеть? – она похлопала по лавке рядом, освобождая место, придерживая сумку, чтобы не упала.

Хорошенький. Волосы длинные, мягкие, как у Ани. Резвый. Такая радость, когда приедут. Дом сразу не пустой, не гулкий. Есть кому чайник ставить, суп варить. А то всё сама с собой, да сама с собой, радио да телевизор. Соня тоже любит посмотреть. Хорошая девочка. Воспитанная. Жалко, редко бывает, всё дела у них, работа, кружки какие-то.

– А я вчера салюдвьюл, – сообщил Сашка, размахнувшись руками, как каскадер.

– Да?! – Софья Андреевна даже привстала. – Иди сюда ко мне. Тебе понравилось? Сейчас. Подержи немного, – она сунула ему в руки лёгкий пакет, чтобы занять, – сюда сумку поставим, а тут я тебя обниму. Держи немного. А Соня не приходила?

Он послушно подался к ней, пахнущий солнцем и детским шампунем. Она вдохнула этот запах глубоко, будто боялась, что он выветрится, как только они уедут.

– Неа, – мотнул головой Сашка.

– Не приходила? – переспросила она, хотя уже знала ответ.
– Они приезжали, – важно добавил он, вспоминая визит.

Приезжали. Сердце дёрнулось. Значит, были, а она не видела? Или он путает?

– Приезжали? На День рождения? – может, к кому-то во двор, к соседям, а она и не знала.

– Неа.

– Просто так? – просто так сейчас никто ни к кому не ездит, все занятые, все по делам, кто ж просто так заедет, разве что по большой любви.

Сашка уже отвлёкся, уставился на белку - бежит по стволу вверх ногами, как насекомое!

Софья Андреевна посмотрела туда же, но видела не белку, а как Соня маленькая бегала тут же по парку, в том платьишке, только тогда ещё все были живы, и времени было так много.

Где-то сбоку опять кто-то сказал:

– Мужики в шлёёёпках ходят, ногами грязными.

Софья Андреевна усмехнулась краешком губ. Люди как люди. Все спешат, ругаются, шлёпают. А у неё сегодня праздник. Сын приехал. Внук рядом. Слава Богу.