Другой взгляд

Вот решила написать совсем другую историю об Ихтюшеньке, в совсем другом настроение:
Для него это была любовь с первого взгляда. После первой же встречи он предложил мне давать индивидуальные уроки испанского, только мне, больше никому. Сказал мне, что я очень хорошо говорю на испанском, на что я рассмеялась и сказала, что всё, что я знаю на испанском, - это одна только фраза: "Tengo una hija de tres a;os". Он разулыбался, ему моя фраза очень понравилась, как я потом узнала, он очень любит детей. А для меня ходить к нему на уроки было тем, чтобы вырваться из дома и заниматься любимым делом, для меня это было в удовольствие. И это, безусловно, его подкупало. Так я три года ходила к нему на уроки, каждый сентябрь начиная всё заново, - с алфавита, с новой группой.
Под Рождество мы каждый год учили какую-нибудь новую рождественскую испанскую песню. У меня тогда ещё был в живых лучший друг Валерий Георгиевич. Я почти каждый день ходила к нему в гости. Мы частенько с ним смотрели фильмы о любви, и я каждый раз лила слёзы, что я ни в кого не влюблена. Потом он шёл провожать меня до дома по ночной Коломне, и я по дороге распевала Ихтюшенькины рождествеснские испанские песни. А Валерий Георгиевич спрашивал у меня неоднозначно: "Ну как кубинец-то? Как кубинец?" Я честно отвечала: "Кубинец как кубинец."
На Ихтюшенькиных уроках мы подолгу готовились к Рождеству, репетируя песни. И тут я смогла продемонстрировать ему свой голос. У меня, действительно, тогда был великолепный голос. Похоже, что своим пением я его и очаровала. Как-то перед Рождеством на вечеринке, он подозвал ко мне одного своего испаноязычного друга с гитарой, чтобы тот спел мне несколько песен. Вот так мой музыкальный вкус был для него важен! Мнение эксперта! Они, действительно, расстроились от того, что пение его друга не произвело на меня впечатления. Зато я сорвала всеобщие авации, когда спела всем на этой вечеринке Besame Mucho. Ихтюшенька был единственным мужчиной на той вечеринке, и я пела с закрытыми глазами, чтобы ни на кого не смотреть. Похоже, что первая искра между нами пролетела именно тогда. Его друг потом мне признался, что они хотели открыть ресторан, где я могла бы петь. В ресторан меня позднее возьмут петь французские песни, и на один мой концерт придёт целая компания Ихтюшкиных подружек. Но едва начавшуюся карьеру певицы я променяю на психиатрическую лечебницу, куда я очень ждала его, но увидела в аудитории для танцевальной терапии названия цветов на испанском, написанных его рукой маркером на доске.
Из психбольницы я попаду в обычную с аппендицитом, куда он придёт меня навещать, но я притворюсь спящей, потому, что не захочу, чтобы он видел меня в таком виде - зелёного цвета лицо с синячищами под глазами. После операции я не спала неделю, и мне не сделали ни одного обезболивающего укола, потому что мой организм работал в сверхвозбуждённом режиме, была зима, и, однажды я вышла охладиться на улицу в футболке и в бриджах, от этого стало намного легче. На сильном морозе я всего лишь немного охладилась. Такое возбуждение было, конечно, на почве любви, и именно тогда я начала постоянно строчить ему смс.
Он сам с нашим женским хором никогда не пел. Но по тому, как он говорил, можно было услышать, что у него приятный тенор. Я его спрашивала: "А ты чего не поёшь?" Он смутился, и я отшутилась, сказав, что он дирижёр. Ему очень понравилось, что я помогла ему выйти из неудобного положения.
Но, однажды, я всё-таки услышала, чтобы он пел. Но не своим тенором, а севшим от стоящих в горле слёз, баритоном. Это было на богослужении, после того, как я отдала ему свой телефон, и он там что-то увидел о себе. Да там всё было про него!
Я тоже однажды пела для него на уроке рождественскую песню, и вдруг, у меня на глаза навернулись слёзы, - я вспомнила как было всё, когда мы эту песню учили, как весело пели её с моим ребёнком дома, как всё было до того, когда я в него влюбилась. Я пела, и вдруг слёзы на глазах, и ненужный листочек с текстом песни упал, тогда он сделал движение мне навстречу, как будто хотел обнять и пожалеть меня. Я тут же перестала плакать.
В начале каждого урока он спрашивал группу: "C;mo esta;s?", и тут же поворачивался ко мне: "Y t;?" Я от этого была на седьмом небе.
Но сколько я его наобижала, когда не догадывалась, что у него есть ко мне чувства! Он писал на доске каждое слово в предложении с заглавной буквы. Однажды, кто-то спросил его почему все слова с большой буквы. Я махнула на него рукой: "Пусть пишет как хочет!", типа безграмотный кубинец. Он стал оправдываться.
А в другой раз было ещё круче: к Рождеству вся группа, кроме меня, делала постер с картой Латинской Америки и с главными католическими храмами в каждой столице. На Рождество этот постер повесили на стену, я смотрю на него и думаю вслух: "Ничего себе, - сколько испанцы завоевали!" Бедному Ихтюшеньке так стало плохо от этого, что он покачнулся, и его стали придерживать, чтобы он не упал. Постер срочно сняли со стены, не успев повесить.
В наших отношениях была и мистика. Однажды, поздно вечером я добавила в свой плейлист в соцсетях красивейшую песню Стинга "lloras t; y lloro yo y el cielo tambien", и тут же полил проливной дождь, который лил всю ночь. Под эту песню у меня и у него на компьютерах. Это было непередаваемо!
Что ж, он уехал в Америку. Вслед за мной. Я позвонила ему со Скайпа на мобильный, и высветился американский номер. Меня потом ещё долго спрашивали общие знакомые: "Говорят, ты в Америку уехала?"
А он подумывал уехать со мной... Спрашивал, люблю ли я Америку. Я ему категорично - нет. Но он не представлял себе до какой степени - нет.
Я его этим летом видела в Коломне. И не выдержила этого, - произошёл сбой в психике. Подлечилась потом.
До новой встречи, Ихтюшенька!
Я могла бы ещё кучу всего написать, но это останется моим секретом.