***

«…Вооруженные воины встретили обреченных, и подвели их к царю Миносу, который всегда лично осматривал юношей и девушек – достойны ли они стать пищей для Минотавра. Холодными жестокими глазами смотрел он… ибо они для него были не люди, но живая пища…»
Миф о Минотавре.

Так уже вышло, что сходить в школу, и вернуть учебники у меня получилось только перед самыми летними каникулами. То есть, к этому моменту я уже год как учился в университете.
Теперь – я тихонько сижу в конце класса, и жду, когда мой бывший классный руководитель закончить распинаться перед школьниками.
«…и результаты очень, очень плохие! Плакать не надо – поздно уже! У вас головы на плечах есть?! Раньше надо было думать! Только у одного человека из всего класса есть хоть какой-то шанс…» - не знаю, что у них там произошло, но школьники выглядели не на шутку напуганными. Странная это была сцена. Контрольная, наверное, была.
Я обратил внимание на пару немолодых людей, в респираторах почему-то. Они разложили на подоконнике какие-то распечатки, и тревожно обменивались впечатлениями. Я привстал, заглядывая. Физические карты? Нет, не они. На листах были какие-то диаграммы, состоящие из радиальных пятен разных цветов – от тёмно-коричневого – до салатово-зеленого. Беспокоящие какие-то пятна. Взгляд на них вызывал странное напряжение, словно нервы заламывало, и сводило в клубок где-то в районе затылка. Однако!
Школу начали перестраивать, совсем недавно, похоже, но рекордными темпами. Архитектор, по-моему, совершенно спятивший, он, похоже, прямо-таки старался сделать новую планировку похожей на лабиринт узких запутанных коридоров, которыми, наверное, можно будет блуждать часами, всюду натыкаясь на надежно запертые, обитые железом двери. Несколько раз я спрашивал себя – а точно ли в свою школу я попал?
По недостроенному лабиринту меня провел охранник – тоже, кстати, набрали новых – амбалов под два метра, с солидными пистолетами на поясе. Сам бы я своего бывшего класса, уже, наверное, не нашел бы.
Покуда я вспоминал, странный инструктаж окончился. Дети принялись вставать из-за парт – кое-кто – чуть ли не заливаясь слезами. Какая-то хорошенькая девочка подбежала к учительнице с криком:
- А как же мы отсюда выберемся! Выведете нас, выведите, пожалуйста! Мы хотим на солнышко!
- Кто хорошо себя показал – сам как-нибудь выкарабкается! – ровно ответила учительница, но в ее голосе отлично прослеживались нотки неизбывной печали. Это, да еще слово «выкарабкается» - странно звучащее в устах филолога – сильно меня насторожило.
Я очень быстро покончил со своими делами. Хотел поспеть за школьниками, чтобы добраться до выхода. Сам то я его точно не найду, а охранник, странно поглядывавший на меня всю дорогу – дожидаться не стал.
Сдав книги, и расписавшись – я уже собрался, было уходить, как тут учительница крепко схватила меня за руку:
- Уходи отсюда! Быстрее уходи! Тебе ведь этого не надо! Ты ведь – не такой…
- Да-да, конечно. До свидания.
Я быстро припустился за школьниками. Странно, как быстро прошло время! За немногочисленными окнами уже темнело, а свет никто зажигать не спешил. Изредка только тускло мерцали какие-то красноватые аварийные лампочки.
«Быстрее! Быстрее!» - не на шутку засуетились дети. Сбежав на этаж вниз по лестнице, они рассыпались по коридорам. Похоже – они и сами не очень-то знали, где тут выход. И, похоже – каждый собирался искать его самостоятельно…
Я прибился к одной из групп, хотя довольно быстро в ней разочаровался. Школьники почему-то понеслись, как нарочно, самыми узкими и темными коридорами.
- Да куда ж вы так торопитесь! – крикнул я, как вдруг где-то в недрах здания раздался гулкий, завораживающий рокот. Этот ни на что не похожий гром играл и переливался напористыми психоделическими трелями. А потом стих.
А спустя несколько секунд я услышал первые вопли.
Волосы встали дыбом на голове – я еще никогда не слышал, как люди вот так кричат - натурально, от боли и ужаса…
Узкая металлическая лесница, комната, коридор, коридор, маленький технический лифт – не работает, параллельно – лесница, коридор – и залитое светом помещение. С противоположной стороны комнаты – несколько дверей.
Дети с радостным визгом побежали к выходу, как вдруг одна из дверей открылась. За дверью было не в пример светлее, чем здесь. И на фоне этого света четко вырисовывался черный силуэт. Что-то в нем было странное, что-то… непривычное.
Неспешно начал он приближаться к нам, а из громкоговорителя на стене вдруг раздался лютый голос – «ЗАТВОРИТЬ ЖЕЛЕЗНЫЕ ДВЕРИ!». И выход стала медленно загораживать металлическая плита.
Черный довольно фыркнул. Дети с визгом бросились врассыпную от выхода. «И что в этой плите такого страшного?» - с недоумением подумал я. Я спокойно прошел через медленно сужающийся проем, и с удовлетворением вдохнул вечерний воздух.
А потом – мою спину хлестанул жуткий крик, и чудовищный хруст рвущегося мяса…

Я медленно, не решаясь еще до конца принять то, что увижу, развернулся. Что там произошло, я уже не разглядел через узкую щель, но тут по ушам ударил грохот выстрелов. Скосив глаза, я увидел, как стоя на лестнице, несколько человек во что-то стреляют. Потом – щель сомкнулась. Дверь закрылась.
«Что происходит?» - мысленно спросил я незнамо кого. В немногочисленных окнах громады школьного здания было видно какое-то странное свечение, вспышки, всполохи…
Одно из окон вдруг неожиданно взорвалось фейерверком битого стекла, и из него вылетел какой-то темный мешок, сухо шмякнувшийся об землю. Я подошел.
Это был человек.
Падая, он выронил небольшой израильский автомат. «Узи» - вспомнил я. Рефлекторно подобрав автомат, я отошел от страшного «мешка». Жутко тошнило.
Что теперь делать? Идти домой? И вспоминать звук, с которым касается земли выпавший из окна человек?
Я медленно подошел к решетке школьного забора (новенькой, восьмиметровой). За ней суетились какие-то люди. Голубоватые сумерки мешали присмотреться, я подошел чуть поближе, и увидел противогазы, суровый камуфляж, длинные штурмовые винтовки.
«Армейский спецназ! Вот кто тут во всем разберется!» - довольно подумал я.
Я направился было к школьным воротам, но увидел, что те заперты. За решеткой выстраивались в цепи солдаты. «Ну и ладно – как будут заходить – снесут ворота» - весело подумал я. Меня вдруг охватила радостная эйфория, какая бывает, наверное, только когда, избежав неведомой угрозы – ты встречаешь готовых прийти на помощь людей в форме.
«Ладно, нечего торчать во дворе. Еще пристрелят ненароком, вламываясь!» - рассудительно подумал я, и, чуть поколебавшись, направился к главному школьному входу.

Вестибюль встретил меня запахами пота и лекарств – запахами лазарета. На снесенных вниз партах лежали, стеная и извиваясь, какие-то… контуженные, что ли? Что должно произойти с человеком, чтобы он, закатив глаза, извивался на столе, бешено молотя руками и ногами, пуская слюни изо рта? Мне стало страшно.
Здоровые сидели небольшими группами на полу, вполголоса о чем-то перешептываясь:
- «…и не помню, где оставил…»
- «…его к окну прижали, он и выпрыгнул! Что ж ему еще…»
- «…нет, не знаю. Может быть…»
- «…нет Вовы больше! Съели Вову! Потому что надо было…»
- «…так не получиться…» - слушал я обрывки разговоров, пытаясь найти кого-нибудь знакомого. Ага! Вон учительница знакомая, а вон того парня, рядом с ней, я, помниться, часто встречал в коридорах, он примерно на год младше меня.
Я подошел, намереваясь задать множество вопросов, но, приблизившись, по глазам их понял – лучше не надо.
Группа старшеклассников – человек в пять, попрощались с кем-то, и осторожно направились в темный коридор, ведущий, кажется, к лестнице. Впрочем, сейчас я уже не был в этом уверен.
Симпатичная девочка, та, кажется, еще просила ее вывести, разносила больным пластиковые стаканчики с водой. На лице – бледность, поджатые губы, гримаса напряжения, и отчаянно сдерживаемой паники.
Я остановил ее, и спросил, указав на почти скрывшуюся в темноте группу:
- А куда это они?
- …ы …от… ать - неслышно прошептала она что-то.
- Что-что?
- Выход искать! – уже чуть громче.
- А… это? – я удивленно указал на главный вход у себя за спиной.
Она только махнула рукой. Глаза у нее заблестели от с трудом сдерживаемых слез. Она отвернулась, и отошла куда-то.
- Другой выход!
Я вздрогнул. Ко мне обратился один из лежавших на столах. Его лицо приобрело осмысленное выражение, но конечности продолжали извиваться.
- Иди, займись чем-нибудь! Тут тебе уже никто не поможет! – рявкнул он, а потом, помедлив, прошептал – и ты тут уже никому не поможешь…
Я решил его приободрить:
- Скоро здесь будет спецназ. Вот кто всех спасет!
- Может быть… - равнодушно ответил он.
- Тебя как зовут?
- Димон…
- Слушай, Дима, я, пожалуй, пойду за ними! – я показал на еще одну небольшую группу, готовящуюся уйти в темноту.
- Иди… кхе… кххе… иди… - закашлялся он – только осторожнее – смотри не наткнись на них.
- А то что? – бодро спросил, но по спине пробежали мурашки.
- Станешь… совсем… плохим… - он взглядом указал на свое агонизирующее тело. Я вздрогнул.
- А это – против них, пойдет? – я показал автомат.
- Штуки три-четыре завалишь, если повезет. – равнодушно-удивленно ответил он, как будто вопрос был совершенно не по сути.
- Ну, выздоравливай! – сказал я, и отвернулся. За моей спиной раздавались хрипы.
Я уже шел к коридору, как вдруг меня тронули за плечо. Я обернулся. Та самая девушка. Убедившись, что я ее узнал, она сбивчиво заговорила:
- Не ходи туда, не ходи. Это ошибка! Большая ошибка. Иди к доктору, тебя вылечат. Еще есть свободные столы! – она посмотрела мне в глаза – Тебя точно вылечат!
- Не надо меня ни от чего лечить! Я здоров! – запротестовал я.
Она ничего не ответила, только снова махнула рукой, и пошла, разносить свою воду.
- Ничего не понимаю! – пробормотал я, и отправился во тьму…

Идя к лестнице, я прошел мимо кучки учителей, нервозно споривших о чем-то:
- «…а я вам говорю…»
- «…если бы мы только знали, что они…»
- «…конечно, правительство знает, что…»
- «…это все из-за него…»
- «…теперь уже, наверное, поздно…»
Я хотел, было, прислушаться повнимательнее, но группа, за которой я следовал – уже скрылась в темноте. Надо было догонять…

Лестница встретила меня абсолютной темнотой, и странными химическими запахами. Легкий сквозняк приносил с собой шорохи и шепоты, которые, казалось, вкрадчивым бархатом касались кожи. Мгновение спустя – я увидел характерные всполохи света несколькими пролетами выше. Похоже – у кого-то из группы был фонарик.
Я стал торопливо догонять их. Пробежал пару пролетов вверх, свернул в коридор, увидел, что источник света – уже за поворотом, быстро пробежал полсотни метров темного коридора (хорошо, ни на что не наткнулся!), завернул за угол, и увидел, что светят почему-то из одной из аудиторий. «И зачем они туда полезли?» - подумал я, заходя, а в следующую секунду меня уже осенила мысль – А чего это я вообще решил, что это был фонарик?!
Источник света погас.
Я очутился в темноте. Сумеречный свет, лившийся из крошечного окошка на трехметровой высоте – едва-едва освещал очертания предметов. Я крутанулся на каблуках, лихорадочно осматриваясь. Нервы были на пределе.
Тень скользнула по стене. Через мгновение – еще одна – с другой стороны. Взвыв, я дал очередь в темноту, и выскочил в коридор. Эхо выстрелов гулко раскатилось по тихим помещениям. «Ну вот, отлично!» - с ужасом подумал я – «Теперь они точно знают – где я!»
Пробежав до конца коридора, я, наконец, увидел группу из пяти старшеклассников. Действительно – с фонариком.
Человек неторопливо, вальяжно даже вышел из аудитории, и направился к ним. Разноголосо закричав, они расступились, готовясь побежать кто куда… нет, они просто освободили дорогу своему лидеру – качку с дубиной из ножки стола. Зарычав, он с размаху ударил того. Дубина переломилась, тот – пошатнулся. Я неумело выстрелил. Попал, похоже. Все отошли к стене, подальше от трупа, а потом быстро засеменили дальше. Я подошел, рассмотрел мертвеца. На вид – обычный старшеклассник. Как же их отличить?
- Эй, подождите! – крикнул я, пытаясь нагнать группу, скрывшуюся уже за поворотом – как вы их отличаете?! В чем разница?!
Напрасно я орал. В этот момент из темного дверного проема ко мне странно-неуклюже, но очень быстро засеменила фигура. Я вскинул автомат. Школьник выл, страшно, по-звериному шипел, его конечности исполняли какой-то чудовищный танец.
- Стой! – взвизгнул я.
Он протянул ко мне руки. Скрюченные конвульсиями пальцы в полумраке были похожи на черные когти.
Только ли похожи? Чем дольше я присматривался – тем менее я был уверен в этом. Я спустил курок, длинной очередью прошив спешащее ко мне существо. Отвратительно захрипев – оно упало.
Я прижался к стене. Адреналин в крови зашкаливал. Хотелось опуститься на четвереньки. Конечности казались ватными. Как страшно, ох, как мне страшно!
- Чем они отличаются? – пробормотал я.
- Ты спрашиваешь, чем мы отличаемся – прошептал голос. Совсем рядом.
Я подскочил, развернулся. Двое этих вышли из-за угла – оттуда, куда за полминуты до того ушла группа! Я вкинул автомат. Слишком близко, они СЛИШКОМ БЛИЗКО!
- Возможно – центральной нервной системой? Биохимией организма? А возможно – чем-то еще?! – черная лапа молниеносно метнулась ко мне, я ощутил, как ввинчивается в ногу грызущая боль в местах ее прикосновения. Я дернулся, но пальцы, казалось, вонзились мне в кость, и погружались в нее все глубже. Больно, ох, как мне больно!
Я спустил курок, но «Узи» только звонко щелкнул. Нет больше патронов. Нет. НЕТ! НЕ-Е-ЕТ!!!
Я отчаянно дернулся. Что-то чавкнуло в моей ноге, хватка ослабла, я рванул в ближайший коридор. Метр, еще метр, еще… нога стремительно немела, ее сухожилия, похоже, начали жить своей жизнью…

Пытаясь совладать с конечностью, я добрался до конца коридора. Железная дверь. Отшатнувшись, я скользнул в ближайшую аудиторию. Шаркающие, аритмичные шаги преследовали меня. Навалившись на дверь аудитории – я запер ее. Рядом – стоит огромный книжный шкаф. Обдирая кожу с рук, я повалил его, заваливая дверь.
Странное, щекочущее чувство растекалось по мне от ноги. Похлопав рукой по стене – я включил свет. Лампы не зажглись, но тускло замерцали маленькие красные аварийные фонари.
Это был кабинет биологии. Огромный такой. На партах стоят микроскопы. Всего год назад – я и сам тут учился. На подиуме, перед доской – валялась груда шприцов. Прямо на потертом паркете. Больших, стеклянных, многоразовых. Все – использованные.
«Кололись они тут что ли?» - восхитился я.
Ноги просились в гопак. Я, опираясь на парты, направился в подсобку. Больше то – все равно – некуда.
К моему удивлению – окно в маленькой подсобке оказалось вполне нормальным. В классах то их почти полностью заложили кирпичом. Я дернул шпингалет, открыл окошко, высунулся. Выпрыгнуть, что ли? А то страшно очень, в дверь то – скребутся, скребутся…
Так поступил владелец автомата. Кстати, интересно – а кто он был? Не школьник же?
Я посмотрел во двор, и понял, почему требовался ДРУГОЙ выход. Военный спецназ – он не спасать тут всех приехал! Это оцепление! Солдаты заняли позиции по всему периметру, вокруг забора, одно из отделений забаррикадировало снаружи вход в школу, и готовилось, в случае чего, защищать баррикаду от прорыва. Патрули бродили по школьной территории – парами. Один из солдатов-патрульных заметил меня, вскинул винтовку, прицелился… другой – остановил его, положив руку на ствол, что-то сказал. Первый опустил оружие, они пошли дальше. Далеко за воротами школы я увидел цветастую среди камуфляжа толпу. Родители? Я не был уверен, света уже почти не было, фонари – тоже, почему-то не зажгли.
По школьному двору валялось несколько трупов. «Интересно…» - принялся я задумчиво барабанить пальцами по подоконнику – «…интересно солдаты постарались, или сами – того, из окон?».
Действительно, было очень интересно.
Я вдруг заметил, что требовательно стучат уже не только пальцы, но и все руки. Я отошел от окна, и тотчас же погрузился в пляску.
Я пляшу. Пляшу! ПЛЯШУ!!! Как весело, ох, как мне весело!
И что-то подсказывает мне, что дальше – будет еще веселей…