Искушение. Глава 32

Марго сидела на бортике бассейна, свесив ноги в холодную воду. Платье прилипло к телу, как вторая кожа.

На плитке в двух метрах от неё лежала мёртвая крыса. Белая, с розовым носом. Глазки-бусинки всё ещё смотрели прямо на неё.

Марго не шевелилась.

Она смотрела на трупик — и видела другое: пруд за отцовским особняком, лето, ей девять. Спаниель Риччи, которого она обожала. Отец тогда сказал: «Собака лает — партнёры нервничают». Взял щенка за шкирку, подошёл к воде и… всплеск. Тишина. Она стояла на берегу и кричала до хрипоты. Потом просто перестала говорить. На неделю.

С тех пор она ненавидела всё, что напоминало о том пруде.

А теперь сама уничтожила чей-то «Риччи». Только не в воде — в собственной ярости.

Вода в бассейне была мутной от туши и слёз, которые она уже не ощущала. Марго была уверена, что слёзы кончились ещё в восемнадцать, когда отец впервые сказал: «Если хочешь жить как человек — научись быть волком». Но нет. Текли.

Она медленно подняла руку и посмотрела на безымянный палец. Там ещё оставался след от кольца, которое она носила в Лондоне. Кольца, которое так и не стало обручальным.

Она вдруг засмеялась. Тихо. Хрипло — будто внутри что-то треснуло.

— Ну и дура же ты, Марго, — сказала она вслух. Голос дрожал, но уже не от холода. — Думала, если будешь самой красивой, самой умной, самой правильной — он останется. А он просто взял и выбрал ту, что постарше, да ещё и с ребёнком от какого-то неудачника.

Она встала. Босиком на плитку. Кровь из разбитой пятки оставляла красные отпечатки.

Подошла к крысе. Присела.

— Прости, малышка, — прошептала она. Голос сорвался. — Я не хотела.

И в этот момент из неё вырвалось то, что она не позволяла себе никогда: тихий, животный всхлип. Один. Второй. Потом ещё. Плечи затряслись.

Неизвестно, сколько прошло — минута, пять, десять.

Слёзы высохли сами. Глаза стали пустыми.

За спиной раздались шаги. Тяжёлые, уверенные.

Константин Александрович остановился в трёх метрах, вздохнул и подошёл ближе.

— Я думал, вы помиритесь, — сказал он спокойно. — Но, видно, не судьба. Пойдём, переоденешься, и я отвезу тебя домой.

Она медленно подняла голову.

Лицо — сплошные разводы туши и воды. Но глаза — сухие. Страшные.

Марго встала. Подошла к Константину Александровичу вплотную — на расстояние дыхания.

— Вы все ошиблись, — сказала она тихо, почти ласково. — Мы точно не пара. И союза компаний тоже не будет.

Она сняла с пальца тонкое золотое кольцо — то самое, которое когда-то подарил ей Роман.
Бросила его в бассейн. Лёгкий всплеск разлетелся кругами.

— Передайте Роме, — она улыбнулась, и в этой улыбке не осталось ни капли человечности, — что я вернусь. И когда вернусь — от его новой жизни не останется даже пепла. Я заберу у него всё. Обещаю.

Развернулась и пошла прочь. Кровь стекала по ступне, но она не чувствовала боли.

Она чувствовала только одно: свободу.

Теперь ей нечего терять.
А значит — можно всё.