Нинины заметки-5. Военные будни

   Часть Нининых заметок, которые были пересланы в виде фотографий с тетрадных листов, я разгадывал очень долго, приходилось перезванивать, уточнять, перепечатывать. Вот в итоге с её слов получился такой рассказ о том, как воевал наш отец.
 Дальше с её слов.
               
 Теперь расскажу о  военных буднях в папиной жизни.   Папа не особенно охотно рассказывал о войне, но кое какие эпизоды запомнились.
   Запомнилось, как они на подручных средствах переправлялись на Керченский полуостров, про  Феодосию и каменоломни, про Севастополь.  Про озеро Балатон. Про штурм Будапешта, за это у папы и медаль была.

К папе сначала относились на фронте настороженно: «Место работы — НКВД».  Но он успокаивал:  «Да я ж там был заключён, как сын кулака, а не в органах работал.»  Побаивались... Времена были тяжёлые.

   Потом был артиллеристом, наводчиком пушки.  Один раз идёт бой, наша пехота наступает, а фашист из пулемёта с церкви косит наших, а папа никак не может в него попасть.    Подбегает командир, разорвал на папе гимнастерку , дал в зубы...
  Наконец-то папа сосредоточился, успокоился,  навёл хорошо и «снял» пулемётчика.  Подбегает опять командир:
   - Молодец! Скажи коптёру, чтоб тебе новую гимнастерку выдал...

   Во время передвижения напоролись на минное поле, один солдат подорвался, ногу оторвало, лежит, кричит... Папа побежал к нему, а командир кричит : «Вернись, а то и ты подорвёшься...». Но он махнул рукой, подбежал, схватил его за руку, через плечо и пошел...  Говорил, что тот ему очень лёгкий показался, толи потому что без ноги, толи такое было напряжённое состояние... Но по минному полю благополучно прошёл...  И рассказывал об этом не как о каком-то подвиге, а как о чем-то обычном, каждодневном...

   Когда и где папу взяли в плен не знаю. 
В Румынии к советским пленным относились с большим предубеждением: «Страна, где не верят в Бога, Царскую семью убили, церкви порушили, священников истребили...»  Папа говорил, что даже макушку прощупывали — рожки искали; наверно
Ф.М. Достоевского читали - «Бесы». Но потом папа им стал показывать как креститься, «Отче наш» пропел... Немного изменили отношение.

  В плену был в лагере на территории Румынии, работали на кирпичном заводе, кирпич шел на фашистский фронт.  В каком это было городе — непонятно.
   Папа был участником сопротивления, там была организована большая сеть, выполнял задания.
В самом начале по лагерю ходил незаметный с виду мужик и невзначай беседовал со многими. Поговорил о том о сём и с папой и так между прочим спросил:
   - А нашим хочешь помочь?
   - Хочу, а как тут можно помочь?
   - Каждый кирпич, что мы сделаем, летит на голову русскому солдату, вот и думай, как помочь...
   - А как вас зовут то хоть?
   - Та, зовить мэнэ просто, агрономом...

И стали вредить производству. То провод незаметно оборвут, то пережгут кирпич, в брак вываливают под откос, и другие диверсии делали...       
     Заставили кровлю ремонтировать — они специально наделали битумных «дорожек» когда носили, из ведер как бы невзначай проливали, потом «случайно» битумный котёл упал с подложенных кирпичей на огонь и загорелся.  «Агроном» кричит:
           -Караул! Тушить! Ударим кирпичом!

Тридцать человек как ахнули кирпичами по котлу, горящий битум выплеснулся и по «готовым битумным дорожкам» огонь разлетелся по заводу. Столб загорелся под емкостью с горючим. «Агроном» опять подсказывает:
   - Затушить надо столб, кирпичом...

И опять в дело... Горящий столб выбивают и емкость падает в огонь...

 Когда они устроили на заводе пожар и завод частично сгорел, что-то повзрывалось, в общем завод вывели из строя,   то подозреваемых поставили в  специальный шкаф, стенки шкафа регулировались, стенки притягивали ремнями  так, что вообще нельзя было шевельнуться и держали   по 3 суток. Оттуда идти не могли, ноги распухали...
   А потом ещё наказание, ремнями по голому телу, некоторых забивали насмерть. Много чего пришлось перетерпеть.
   Один раз во время выполнения задания его взяли два румынских солдата, вели через мостик, а папа язык уже выучил и слышал о чём они говорили. Папа владел некоторыми приёмами и хоть и был небольшого роста, его побаивались... Вот он обдумал всё и на мостике одного в одну сторону, другого в другую и убежал. Но куда бежать не знал, вскоре поймали и опять наказания.

    Когда Советские войска освободили Румынию, то и папу освободили из плена.
    Всем устраивали проверку на благонадежность. Во время проверки появился «агроном», прошел, выбрал тех кто с ним работал, подошёл к особисту и сказал: «Это мои». Коротко и ясно. После этого всем, кого он отобрал, выдали военные билеты и отправили на переформирование, на фронт.

 (От автора, В.Н.)
          А вот тут уместна будет такая вставочка... Как-то разговаривали мы с Витей, наш старший брат, и вспомнил он один момент из жизни отца. Было это уже в последние годы его жизни.
       Дошёл до Вити как-то слух, что бывшим военнопленным Германия выплачивает какие-то компенсации. Он подумал:- «А почему бы и не попробовать...» Поехал к папе, всё рассказал, что слышал и говорит:
      - А давайте и мы соберём документы, отправим, может и получите какие-нибудь деньги...
       - Да нет, не получится. Нет никаких документов о плене. У меня и в военном билете нет такой записи, там только служба. Я ведь там был по заданию, в разведке.
       -  А вы нам всегда говорили - плен, плен...
       -  А не мог я никому говорить по другому, с меня подписку брали о неразглашении. а сколько там написано было и не помню, может пожизненно. Ну теперь то уже наверно могу хоть вам сказать...
       -  Ну вот... А я думал документы на компенсацию готовить...      
        - Ну не плен это был. Забрасывали нас туда специально, а «агроном» был главным. Меня иногда дразнили «НКВДшником», может поэтому и выбрали в группу. Я в лагере в детстве легко восточные языки понимал, изучал, а тут и румынский пришлось выучить...  Поэтому ко мне и репрессий за «плен» не было, хоть и писали на меня кляузы и доносы, а ездил в военкомат и всё проясняли и отпускали. Вот так то!

А дальше снова Нинин рассказ:      
   
    Он пошел воевать дальше. Артиллерия. В то время в большинстве «сорокапятки» перевозили на конной тяге. Или на передке, или грузили на телегу, если у пушек повреждали свои колёса.  Под бомбёжки попадали постоянно, вот  в один из налётов видимо осколком попало в тележную ось, немного погнуло. Вроде ничего страшного, но колесо «косило», вылезало оно часто мимо колеи. Но всегда надо было быть в готовности ехать и поэтому раскрутить и снять ось, и в кузнице поправить не представлялось возможным.
   Пушка на повозке, и вот в одном месте несколько подвод проехали по колее без всяких проблем, а это злополучное колесо ушло с дороги и зацепило мину. Папа говорил, что после взрыва видел под собой внизу телеграфные столбы, дома сверху, крыши. Падение с такой высоты не прошло бесследно — в результате тяжелый перелом предплечья и тяжелая контузия головы и груди.
   В госпитале его с койки на руках поднимали.  Кость потом срослась, но неправильно — пальцы растопырены... Молодые хирурги  предлагали ломать и по-новому складывать. Но бабушка-санитарка шепнула:
   - Не надо ничего ломать, через год всё наладится...

     И воевал дальше, только в 1946 году демобилизовали, еще  по Западной Украине банды добивали, и кажется в Крыму где-то... Ну это уже было похоже в СМЕРШе...

   Были у папы военные награды. Нас четверо. Ребята играли с медалями, таскали, что-то затаскали...  Но кое что сохранилось:
   - За взятие Будапешта
   - За победу над Германией
     Много юбилейных медалей и знаков.

Когда жили уже в Очкуровке, ему часто присылали поздравительные открытки, телеграммы с президентскими подписями, от правления совхоза приносили праздничные продуктовые наборы, приглашали на всякие праздничные мероприятия.

  Папа рассказывал, как жалко ему было лошадей, когда начинались бомбёжки, как он их старался спрятать, уводил подальше,  а сам потом под пулями и осколками опять бегом к орудию....