История одной шоколадки

— Вот представь себе, Вильям, — сказал Коля, наклоняясь ко мне с выражением человека, который сейчас раскроет тайну мироздания, — эксперимент.
Я сразу напрягся. Коля не из тех, кто просто так что-то рассказывает. У него любая история заканчивается либо моралью, либо парадоксом, после которого хочется подумать или, как минимум, помолчать, отдавая дань уважения тому подлинному, что было произнесено.

— Берут, значит, крысу, — начал он. — Ставят перед ней прозрачный ящик. А внутри — шоколадка. Такая, знаешь, в обёртке блестящей, но уже приоткрытой. Запах невероятный. Гормоны у крысы пляшут, слюнки текут, лапки чешутся — шоколад же, Вильям, не овсянка.

— Ну да, — кивнул я. — Крыса идёт и сжирает шоколад. Всё логично.
Коля прищурился, как будто я только что подвёл его на экзамене.

— Так и есть, но не в нашем случае, — торжественно произнёс он. — Потому что рядом ставят ещё один ящик. В нём тоже крыса. Тоже прозрачный. Только без шоколада. И вот тут, дружище, начинается самое интересное: наша первая крыса сначала идёт и освобождает вторую, а уже потом … внимание — они вместе делят шоколад.

— Что за ерунда? — фыркнул я. — Это же противоречит законам эволюции. Дарвин сейчас бы подавился бородой.

— Вот! — Коля победно вскинул палец. — Именно так думают все. Но дело не в выживании сильнейшего. А просто в выживании.

Он налил себе чаю, сделал пару глотков и продолжил:
— Смотри. Если первая крыса съест шоколадку одна — да, она выживет. Сегодня. Может даже обзаведётся потомством. А вторая крыса — скажет на крысином «до свидания». Но что будет, когда наступит голод, мороз или — о, ужас — исчезнут шоколадки?

— Печаль и вымирание? — предположил я, поглядывая на булочку.

— А вот и нет, — вновь прервал меня Коля. — Выживет та популяция, где крысы помогают друг другу. Потому что, когда одной станет плохо — вторая вспомнит: «Ага! Это ж ты меня тогда спасла!» И поможет. Не потому, что крыса добрая. А потому что так выгоднее в долгосрочной перспективе. Для всей популяции.

— Получается, альтруизм — это форма расчёта? — задумался я.

— Именно, — кивнул Коля. — Это как подписка на человеческое доверие. Ты не просто вытаскиваешь товарища из ящика — ты закладываешь фундамент для всей крысино-человеческой цивилизации.

Он на секунду замолчал, а потом добавил:
— А вообще… Знаешь, что главное в этом эксперименте?

— Что?

— Самое важное не в шоколадке, — продолжал Коля. — А в том, что крыса понимает, каково это — быть в ящике. Она знает, что это мерзко, страшно и безысходно. И именно это делает её той, которой хочется открыть замок. Не за заслуги. А потому что она знает.

Мы сидели молча. За окном сигналили машины, за соседним столиком звенели вилки с ножами. Где-то там, далеко, возможно, две крысы делили шоколад. А может и не делили. Но точно — помнили.

Вильям Сива