Часть первая. Сэмюэл

У отца был друг — Сэмюэл, отставной военный врач. Они работали вместе в госпитале, и он часто приходил к нам в гости. Это был высокий, широкоплечий, но уже не молодой мужчина. Морщины глубоко испещрили его желтоватый лоб, подобно ветру, оставляющему прорези на песке дюн. Но волосы оставались темными и густыми, едва тронутыми сединой. В молодости Сэмюэл работал на военном корабле. Там он получил ранение и был списан на берег. Там же, как рассказывал он сам, он научился готовить и рыбу по особенному рецепту. Мы разводили костёр из сухих веток, я любил усаживаться рядом, а Сэмюэл заводил беседу.

— Ведь что нужно для приготовления вкусной рыбы. А, юноша? — обращался он ко мне.

И, рассмеявшись, отвечал сам себе.

— Правильно — самая вкусная рыба.

Я с большим интересом наблюдал, как Сэмюэл ловко потрошит рыбу, будто это было его повседневное занятие. Из-под острого рыбацкого ножа перламутровые чешуйки юрко разлетались в разные стороны. Виртуозно отделив голову от тушки, он разрезал рыбу вдоль спины до хвоста, оставив брюшко невспоротым. Взяв заранее приготовленные доски для жарки, он снова обратился ко мне.

— А теперь, юноша, помоги-ка мне уложить добычу на дощечки.

— Охотно, — отозвался я.

— Это совсем просто! — продолжал Сэмюэл, как будто меня и не было.

— Укладывай рыбу в развёрнутом виде кожей вниз, вот так. Края аккуратно закрепи по всему периметру с помощью маленьких гвоздиков. А у тебя отлично получается! Теперь солью щедро натираем тушку. Много соли! Запомни, для такого дела соль обязательно должна быть крупной. Также не забудь про перец. Ну а теперь финальный штрих — л-и-и-и-и-мон, — интригующе протянул он.

— Всю рыбину хорошо обрызгай лимонным соком.

Я усердствовал вовсю. Всё моё внимание было приковано к этому действию. Я заворожённо смотрел, как лимонный сок стекал по свежей рыбе на дощечку, словно в моих руках оживал живописный натюрморт. Я любовался своим блюдом как шедевром, подобно художнику, который подолгу простаивает перед своими полотнами, продумывая каждый момент.

— Посмотри, что там с костром, — скомандовал Сэмюэль. — Жар от пламени и раскалённых поленьев костра должен быть сильным.

Ещё в нескольких шагах я почувствовал сильнейший жар. Костер разгорелся, ярко-красные сполохи пламени поднимались вверх, стремясь вырваться за его пределы.

— Можно начинать, — сообщил я.

Сэмюэл принёс подготовленные доски с рыбой и поставил рядом с огнём, слегка наклонив их.

— Доски нужно разместить на таком отдалении от костра, чтобы рыба жарилась как можно медленнее, — проинструктировал он. — Понаблюдаем за костром некоторое время. Необходимо определить, куда идёт тяга и дым с огнём, чтобы на эту сторону поставить наши доски. Пожалуй, это самый важный момент.

Определив направление, он переставил уже слегка подогретую рыбу на нужную сторону.

— Ну вот и все, наберёмся терпения, пока рыба приготовится. Надеюсь, ты не сильно проголодался. У меня слюнки текут, глядя на эту рыбу.

По правде говоря, в животе у меня уже урчало, и не терпелось попробовать, но по рецепту рыба готовилась медленно, распространяя удивительный запах.

— Ой, какой умопомрачительный аромат доносится отсюда, — на веранде показался отец.

— Ты рано пришёл на дегустацию. Ещё не готово, — лукаво подмигнув мне, ответил Сэмюэл.

— Ну что ж, согласен ждать. Я раздобыл бутылку отменного кальвадоса, — похвастался другу отец.

Откупорив бутылку, он налил в коньячные бокалы золотисто-янтарный напиток, и между ними завязалась оживлённая беседа. Воздух наполнил едва уловимый аромат спелых яблок.

— Вчера в новостях рассказывали о заговоре ультраправых экстремистов, планировавших взорвать несколько бомб.

— Обычное дело, — отозвался Сэмюэл, закурив трубку. — Кого ты хочешь удивить? Уже давным-давно люди перестали удивляться, когда на страницах газет читают или слышат в новостях о массовых террористических актах. Такие вещи уже стали обыденными темами для разговоров не только в высших кругах, но и массово выносятся на обсуждение в наше общество.

Неожиданно лицо Сэмюэля посерьёзнело, а в глазах отразилась тревога.

— Друг мой, задумывался ли ты о том, что какой бы богатой и экономически развитой ни была страна, какой бы могущественной армией она ни обладала, перед лицом этой современной «опухоли» она остаётся беззащитной?

— Или кто-то хочет получить тотальный контроль над остальными, — выпалил отец.
 
— Ты же понимаешь, что запуганные, объятые паникой люди охотнее поддаются подчинению, и их можно легче мотивировать к нужным поступкам.

Нижняя губа старого военного как-то странно скосилась вправо.

— Люди, которыми управляет жажда власти и богатства, не остановятся ни перед чем, даже вера в высшие небесные силы не останавливает их.

— Как там наша рыба? — вмешался я, прервав разговор взрослых.

Сэмюэл подошёл к костру и перевернул доски хвостовой частью тушки вниз.

— Подходит, — сказал он. — Ещё пару минут. Тут главное не пересушить и сохранить сочность рыбы.

Сэмюэл обратился к отцу, продолжив беседу.

— Процессы, которые мы сейчас наблюдаем в новом миропорядке идут вразрез с законами природы, человеческой морали и законами Всевышнего, — сказал он.

— Отсюда вытекает только один результат такого миропорядка: тотальное уничтожение всего живого на планете.

— Сэм, но именно люди делают эпоху интересной, а с приходом этой эпохи я могу поставить такое утверждение под сомнение. Вот мы с тобой…

Отец не успел договорить, так как Сэмюэл перебил его.

— Я тебе говорю, что человек неминуемо уничтожит себя и все живое на планете, если вовремя не задумается над своими поступками и не сумеет гармонично сочетать свои потребности с окружающим миром.

В воздухе повисло молчание. Отец погрузился в свои мысли. Допив кальвадос, он ещё раз потянулся за бутылкой.

— Ну вот и готово! — торжественно объявил Сэмюэл.

Сняв с огня и аккуратно скинув крупные куски соли, он ещё раз сбрызнул рыбу лимонным соком.

— Будем есть прямо на досках, — заявил он. — Как высший шедевр гастрономии!

Мы уже изрядно проголодались и с отменным аппетитом принялись за еду. Несмотря на длительность приготовления, результат оправдал наши труды. Рыба получилась н-у-у-у очень вкусной!

В тот вечер мы долго сидели. Отец и Сэмюэл спорили над новым миропорядком, а я, глядя в усеянное звёздами небо в надежде поймать падающую звезду, размышлял: «Те страшные события, о которых беседуют взрослые, могут ли они добраться до меня? Но не в виде новостной ленты, а в виде жуткой реальности с разрушенными зданиями, клубами чёрного дыма и надежды, навсегда похороненной под грудами обломков и завалов».