Однажды в... СССР Книга 2 Глава 34

Через два дня к нему (и вновь без стука) пожаловал Степан Иванович. На этот раз он не садился, а сходу, поздоровавшись, вручил Яну вчетверо сложенный мятый листок бумаги.                «Спасибо, брат! Посылку получил. Все десять штук. И очень вовремя. Твой Мишка.» — Прочёл Ян короткие и рубленные, как всегда, Мишкины фразы, написанные знакомым и круглым, как у девчонки, почерком.                Внутри Яна  полыхнуло тёплое пламя — как будто повидался он с Мишаней и перекинулся с ним парой слов.                — Спасибо вам! — голос его дрожал.                — Да, ладно, чего уж там... — ухмыльнулся в свои усы старлей.                — Степан Иванович, — уже другим, окрепшим голосом обратился Ян, — есть просьба...                — Ну, давай! Только учти, спасибо — это хорошо. Ну а бабули — ещё лучше.                — Уже учёл! Так вот... вы мне поверьте, Мишаня — замечательный пацан! И добрый, и товарищам всегда поможет! Вот я уверен, сам он никогда бы первым в драку не полез. Лишь только если нападут. Его за это же и посадили...                — Я приговор его читал. — Перебил Яна старлей.                — Поэтому, пожалуйста, вы уж за ним пригляньте! Ну, если что, чтоб всё по справедливости. И чтоб в ШИЗО больше не попадал. Возможно?                — Ну, если сильно дров не наломает, возможно. Ладно, пригляжу за твоим другом. Да, Степан, а ты когда нас покидаешь? — другим тоном — вроде бы и безразличным, но в то же время и настораживающим — спросил оперативник.                — Наверное, завтра. После обеда. А что?                — Нет, ничего... Автобусом поедешь?                — Да я тут познакомился с таксёром...                — С Ванькой?                — Ну да. Поеду в город с ним, чтобы успеть к вечернему поезду.                — И правильно. Чего тебе на старом «Пазике» трястись. Бабули есть, ну а «Москвич» — он и помягче будет. — Степан Иванович исчез так же внезапно, как и появился.                                Вечером, когда разомлевшая от вина и еды Тамара уселась ему на коленки, Ян достал из кармана «штуку» рублей и всунул в её руку.                — А это — тебе!                Женщина резко вскочила с его ног, и красные бумажки разлетелись по полу:                — Ты что, меня за проститутку держишь?! Ну вот не ожидала от тебя такого! — Глаза её метали молнии, рот искривила злобная гримаса.                — Ты что, Томуль, ну я же от души! От всего сердца! Вот смотри, ну чтобы без тебя я делал? Ты мне и крышу, и еду домашнюю, а, главное, такую трудную задачу — друга выручить — решила. Ну я бы без тебя никак не справился. Пожалуйста! Возьми! — Он наклонился и подобрал купюры с пола.                — И что? Ты дело сделаешь и... поминай как звали? Тю-тю? — Чуть потеплевшим голосом, но всё же настороженно, спросила Тамара.                Ян помолчал, а потом, глядя прямо в глаза женщины проговорил:                — Смотри, Мишке семёру дали. Похоже, что УДО ему не светит. И я планирую раза четыре в год его проведывать. Поэтому, надеюсь, меня ты снова приютишь? Или как? — И он обнял Тамару крепко-крепко, так что у неё дыхание перехватило.                — Ну, ладно... Так и быть... На первый раз поверю, — освободилась женщина из его рук. — Ну что? В постельку?                И в эту ночь она любила его так, как ни в одну из предыдущих. А, главное, впервые Вера не маячила перед внутренним взором Яна, не уводила мысли в сторону, отпустив в свободное плавание. И он заснул хоть и опустошённым физически, зато душою успокоенный.                То, что хотел — сложилось. Святое дело — помощь другу — удалось. Теперь и собственной жизнью не грех заняться. И первое — отыскать Веру, а затем  проведать Глеба, последний разговор с которым тяжёлым, неподъёмным камнем лёг на душу. Но может просто показалось...
На следующее утро Ян позвонил таксисту Ваньке и договорился, что тот к семи часам за ним заедет. Ведь поезд отправлялся в девять, а путь до города, примерно, час.                И уже перед самым выходом, поужинав с Тамарой, которую заверил, что не раз ещё вернётся, вдруг вспомнились ему слова старлея: «... а ты когда нас покидаешь?» И тон вопроса всколыхнул тревогу: «Зачем ему об этом надо было знать? Какое ему дело до того, когда я уезжаю? Неужто хочет посадить? Но бабки взял. И что с того? Такие же, как он, ради карьеры мать родную в гроб загнать готовы. Что ж, надо приготовиться...»  — и он, дождавшись, пока Тамара вышла  во двор, достал и проверил «Вальтер», а затем положил его на самый верх своего барахла в сумке, чтобы легко было достать. А деньги сунул в карман.                Прощание с Тамарой было трудным. Она как будто чувствовала, что больше не увидятся они. Не плакала, глаза сухими были. Но лучше б плакала — такою мукой расставания её был полон взгляд, что Ян не выдержал и отвернулся. Обняв её последний раз, он сел в такси и помахал рукой:                — Увидимся ещё! — он крикнул, опустив стекло автомобиля.
Когда они выехали, уже стемнело. Ян, сидя на заднем сидении, был в прекрасном настроении, которое его водила совсем не разделял.                — Ванёк, ты чего такой кислый? Жена сегодня не дала? — Попробовал Ян завести угрюмо молчавшего таксиста.                — А чему радоваться? — Буркнул тот. — Да, ты это... ты денежку мне за проезд зашли.                — А чё ты так спешишь, мы ж не приехали ещё, — заметил Ян, и это предложение водилы внезапно  насторожило его.                — Ну, мало что... а вдруг ты бабки все растратил и там не рассчитаешься со мной?                Ян вынул червонец и бросил на колени Ваньки.                — Ещё вопросы есть? — Тот отрицательно помотал головой. — А у меня вот есть вопрос. — Продолжил Ян. — Кто-нибудь знает, что ты меня сейчас везёшь на поезд?! — Спросил, как придавил.                И тут же Ванькины глаза забегали, он проглотил слюну, как будто в горле у него дыханье спёрло.                — Никто не знает... Окромя жены... — Ответил он, но Ян отчётливо почувствовал, что врёт. Поэтому он не спеша и аккуратно расстегнул сумку и вынул «Вальтер», положив его между колен на сидение.                Сердце заметно ускорило свой бег, как будто говоря ему: «Опасность!».                Дорога перешла в грунтовку, вокруг — чёрная степь, и в это время впереди включились фары, навстречу им направилась машина.                Она остановилась метрах в двадцати, и тут же Ванька дал по тормозам. Рывком открыв свою дверцу, он стремительно выскочил из «Москвича» и исчез во тьме.
 «Стой! Куда же ты, мил человек?!», - Малум, вытянув руки перед собой, бежал за водителем и громко смеялся. «Вернись, Ванюша, тут братоубийство намечается, а ты драпака даёшь!», - его хохот напоминал гром в тёмном небе.
А Ванька так спешил, что даже не выключил зажигание, и в свете фар Ян увидел, как из встречной машины вышли двое.                В одном он сразу узнал бравого начальника оперативной части, только вместо формы на нём был спортивный костюм, второй же - немалого роста и веса мужик — тоже в цивильном держал в руке опущенную биту.   
Между ними, приобняв обоих за плечи, красовался улыбчивый Малум:         —Ох, ребятки, не подведите! Вся надёжа на вас, разлюбезные вы мои!
— Слышь, тёзка! — Окликнул Яна Степан Иванович. — Я предлагаю по-хорошему. По-доброму. Ты ж не последние отдал мне бабки. Так? —                Ян промолчал. Увидев, что старлей в гражданском, а попутчик его с битой, он сразу понял, арестовывать его никто не собирается.  И это сразу успокоило: «Гоп-стоп, — подумал Ян, и хоть сердце уже выплясывало чечётку, он постарался успокоить себя, — ну с этим как-нибудь мы разберёмся.  Есть опыт...»                — Так вот, отдай бабули нам, и поезжай на все четыре стороны. Идёт?                — Иваныч, да я пустой! — Ещё надеясь мирно разойтись, прокричал Ян. — Я всё тебе отдал. Остаток передал Тамаре. Ты у неё спроси...                — Пустой? Ну так иди сюда, попрыгай, мы тебе обыщем... И твой багаж... Давай, чего сидишь?!                «Да, не получится по доброму, — подумал Ян, — что ж, выхода и нет. И бабки заберут последние, и самого надолго вырубят или замочат. Чтоб их не сдал...»                Он снял пистолет с предохранителя, сунул его себе за пояс сзади и вышел из машины.                — И сумочку с собой возьми! — Напомнил старлей. — Или чемодан, что там у тебя...   
Бонум был сегодня в белоснежной тунике и сандалиях. Ему казалось, белое – признак чистых, благожелательных мыслей и позитивных намерений, и то, что должно было здесь случится, отчаянно нуждалось в положительных и, даже, благостных действиях:                — Друг мой, не доставай оружия... — мягко обратился Он к Яну. —Довольно негатива в твоей жизни… Садись за руль и уезжай отсюда. – Бонум проговорил это так тихо, будто ветерок прошелестел, но Малум услышал и писклявым голосом передразнил Бонума:                — Довольно негатива!.. Не слушай его, Ян! Ты – мужик! Борись за свою жизнь! За свою честь!                И Ян будто услышал его. Он наклонился к машине, вынул сумку и закинул её за плечо.                — Слышь, ты биту брось!  — Скомандовал он амбалу.                — Степан, тут не тебе командовать! — Прервал его старлей. —Ты делай, что велят, если живым остаться хочешь.                При этих словах амбал завертел битой с такой скоростью, что Ян усёк: ещё минута — и ему мало не покажется. Неуловимым движением, хоть ни разу и  не тренировался, он выхватил из-за спины свой «Вальтер».                Шарах! — И выстрел громом разорвал сплошную чёрную густую тишину. А сам гора-мужик с истошны криком ухнул носом в землю с простреленной ногой.                Рука оперативника посунулась в карман за пистолетом, но Ян уже стрелял. Не думая, нитуитивно. И хоть и захолонуло внутри, но в этот раз он целил прямо в грудь — устраивать дуэль со старшим лейтенантом — было бы и глупо, и опасно. Как и опасно было его ранить — вдруг тоже выстрелить сумел бы.                Старлей упал. С пяти несчастных метров промазать было трудно, а вот попасть — легко.   
— Ах, ты ж красавчик! — Удовлетворённо потирая руки, выдохнул Малум! —Смотри-ка, обоих завалил! Реальный мужик, тобой гордиться можно!— Он подошёл к Яну и по братски похлопал по плечу!                А Бонум, не надеясь, что его вновь услышат, грустно промолвил:                — Пойди, проверь, может кому-то из них ещё можно помочь!
Но напрасно…                Ян оглянулся, но таксиста не увидел. Его скрывала тьма. Да и скорей всего он драпанул, да так, что не догонишь. Уж как бы не старался.               
«Так, успокоиться! Всё хорошо. Ты жив. — Зомбировал он сам себя. — Дышать поглубже. Через час-два тебя будут искать, когда таксист дотянет до посёлка. Значит, вперёд, на поезд. Время есть, должен успеть».                Он быстро сел в «Москвич» и по прямой дороге рванул к вокзалу в город. Машину бросил на стоянке. Протёр и руль, и ручки в дверцах носовым платком. Купил билет и через полчаса уже пытался размышлять под стук колёс:                «Похоже, я приплыл... Убийство офицера, ранение второго... Поймают — могут присудить расстрел. Так, только не паниковать! Во-первых, надо мне сойти на первой остановке и пересесть на следующий поезд. Второе, нужно когти рвать с Кремня. Хотя... Никто не знает точно, кто я. Тамара, Ванька, раненый амбал (если ему сказал старлей) — все меня знают как Степана. И ни фамилии, ни отчества. Ну как они меня найдут? Никак! Мишаня? Он не сдаст. Уверен. Да и не думаю, чтобы Тамара где-то рассказала про нашу связь. Эх, Тома-Тома... видно, не судьба нам больше свидеться. Да и вообще... подумать надо, что делать дальше. Уж слишком горячо тут. И под ногами, как раскалённые угли...  Да, где бы я ни был, куда б ни спрятался — везде будет преследовать опасность быть пойманным, судимым и расстрелянным. Предугадать нельзя. Короче, мне сейчас в Кремень, забрать оттуда остальные бабки и... как можно дальше от всех этих мест. Подальше... а там будет видно».                На первой же остановке он сошёл и через два часа уже катил в другом составе. Сменил и этот через три часа. И только на четвёртом с пересадками добрался до Кремня. Но даже там не задержался. На следующий день сначала на попутках, потом на поездах уехал Ян в Сибирь, в Новосибирск. И там застрял на время. На небольшое время. Затерялся.                И вдруг... пропал....      

                продолжение в Главе 35