Трудный дуэт одиноких душ глава 2 заключительная

2

Лида устало слушала директора детского дома, которая с умным видом сухим казённым языком пыталась донести до неё общеизвестные догмы о воспитании детей, которыми Лидин мозг и так уже был переполнен. С тех пор, как она узнала о том, что у неё появилась ответственность за маленькую Карину, она читала в Интернете всё подряд, что касалось детей, их воспитания, отношений в семье и прочее, потому что не знала, как вести себя с ребёнком пяти лет, с которым почти не общалась до того, как оказалась её опекуном. 
Наконец воспитательница привела за руку девочку. Она испуганно посмотрела на Лиду и строгую директрису и спряталась за спину воспитательницы.
- Не бойся, Кариночка, не бойся, маленькая, это твоя тётя, она приехала за тобой… - женщина говорила мягким спокойным голосом, именно таким, который по мнению Лиды и должен быть у всех, кто так или иначе общается с детьми, но девочка всё равно не реагировала на уговоры.
- Ну, это как раз то, о чём мы с Вами только что говорили! – включила опять великого педагога директриса. – Вам предстоит проявить много терпения и выдержки, чтобы завоевать сердце ребёнка.
- Девочка не говорит, - тихо сказала Лиде воспитательница, - но она рисует, постоянно рисует… Примите это как её общение со всеми нами… так малышка разговаривает, - и она ласково улыбнулась, будто давала Лиде подсказку, используя которую она сможет добиться расположения девочки.
У Карины действительно был в руках альбом, а на худеньких ручонках яркие следы фломастеров.
- Милая, покажешь мне, что ты нарисовала? – тихо и ласково спросила её Лида, но девочка не шелохнулась.
- Она отойдёт… и полюбит Вас, вот увидите, Карина очень спокойная и нежная девочка, она просто прелесть! - улыбнулась пожилая воспитательница и обратилась к девочке: - Каришенька, милая, давай прощаться, ты поедешь с тётей в свой новый дом, я думаю, тебе там очень понравится… Иди, милая к своей тёте…
Она взяла девочку за руку и вложила её маленькую ладошку в руку Лиде. Девочка послушно пошла за тётей, не поднимая на неё глаз.
- Ну ещё бы, такое пережить… - услышала Лида тихие слова воспитательницы, сопровождаемые вздохом, и тут же началась умная тирада директрисы, которую Лида прекратила, поспешив закрыть дверь.
На следующий день они с Кариной были уже в Москве.
- Ой, а что это за прелестная девочка! - встретила их в подъезде консьержка. – С Вами вместе гости приехали, Лидия Георгиевна? - удивлённо спросила она, никогда не видевшая, чтобы к ней приходил кто-то с маленькими детьми.
- Нет, это моя племянница Карина и она будет теперь здесь жить, - не стала занавешивать тайную вуаль Лида, подумав, что, возможно, придётся обратиться когда-нибудь за помощью к этой женщине.
- Вот как! - воскликнула Вера Игоревна и сама предложила: - Если я смогу чем-то помочь, обращайтесь, Лидия Георгиевна!
- Спасибо большое, кажется, помощь сейчас мне и правда не помешает! - поблагодарила её Лида и, взяв Карину за руку, направилась вместе с ней к лифту.
Оказавшись в большой и светлой квартире тёти, Карина молча прошла в комнату, куда ей указала Лида, села там на краешек дивана и принялась теребить рюшу своего платьица.  Лида оглядела маленькую племянницу на краешке огромного дивана и на глаза сами собой навернулись слёзы.
- Что же ты наделала, Женя! - прошептала она, проходя на кухню. - И себя загубила, и ребёнку психику сломала… Кто знает, когда Карина начнёт разговаривать, да и начнёт ли вообще... Вытерев слёзы руками, она начала придирчиво рассматривать содержимое шкафов и холодильника.
Её и так нельзя было назвать запасливой хозяйкой, часто она и поесть-то забывала, не только купить продукты, а чем сейчас покормить ребёнка и вовсе не знала.
- Карина, милая, я сейчас сбегаю в магазин, а ты посидишь с той доброй тётей, которую мы встретили внизу в подъезде, хорошо? - попросила она племянницу.
Девочка послушно поднялась с дивана и пошла за ней к выходу, а внизу так же тихо прошла в комнату консьержки и села там на стул в ожидании, когда ей скажут, что делать дальше.
Когда Лида вернулась из магазина и спросила у Веры Игоревны, как правильно сварить кашу, та принялась объяснять, а потом предложила:
- Я через полчаса заканчиваю работу, скоро придёт мой сменщик Влас Петрович, хотите, я поднимусь к вам и сварю?
- Вы бы меня очень выручили, - благодарно улыбнулась Лида.
Вера Игоревна приготовила не только кашу, но и суп на завтра, чему Лида была только рада. Они накормили Карину, а потом Лида отвела девочку в комнату и, достав из чемодана альбом и фломастеры, усадила её за стол. Та сразу же принялась рисовать, а Лида предложила Вере Игоревне выпить чаю.
- Простите, если я лезу не в своё дело, но… что случилось-то, Лидочка Георгиевна, почему Карина теперь с Вами и почему она молчит? Это от рождения? - решилась спросить гостья.
- Нет, Вера Игоревна… Дело в том, что её родители, моя сестра и её муж… они умерли… в один день... - горько усмехнулась Лида, вспомнив сказочную интерпретацию подобного выражения.
- Как это? - всплеснула руками Вера Игоревна.
- Так… По большой глупости! А Кариша… она пробыла с ними, уже умершими, в одной квартире… примерно около суток … пока не пришла её бабушка, мама отца… Той тоже стало плохо при виде этой ужасной картины, она упала без сознания, но дверь осталась открытой… Соседи услышали плач ребёнка, вошли и… В общем, история совсем не для детской психики…
- Ой-ой-ой… Как же так-то… Так вы единственная родственница девочки?
- Ну-у-у… со стороны отца есть кто-то… Я когда забирала вещи Карины из квартиры её бабушки, видела какую-то супружескую пару пожилую, они так по-хозяйски, прям, распоряжались, даже детские вещи пересмотрели, боялись, наверное, что я заберу что-нибудь лишнее… Малышку Карину поторопились органам опеки передать в тот же день, как всё случилось… И не потрудились узнать о Жениных родственниках, мне никто не сообщил и я даже на похороны сестры не попала… Странные какие-то… Да Бог им судья! Надеюсь, хотя бы свою родственницу, бабушку Карины, не бросят. Она совсем плоха, врачи не дают никаких обнадёживающих прогнозов…
Лида расплакалась, вновь вспомнив горе, свалившееся на неё, и свою сестру, которая не послушала её и загубила свою жизнь, погибнув вместе с мужем от передoзировки. Но больше всех она переживала за Карину, которая перестала разговаривать от того, с чем столкнулась в свои пять лет.
- Лидочка Георгиевна, ну как Вас утешить, милая Вы моя! - принялась успокаивать её Вера Игоревна. - Не надо, дорогая, не плачьте, а то ребёнок испугается, не дай Бог…
Услышав её последние слова, Лида отняла руки от лица и посмотрела на дверь комнаты, где была сейчас Карина.
- Вы правы, Вера Игоревна, Карине не надо видеть моих слёз, ей и так досталось…
- Она совсем-совсем не говорит? Вы разговаривали с врачами, психологами? Что говорят?
- Да… Пока оформляла опеку, с кем только не пришлось разговаривать… Психолог считает, что она начнёт говорить сама, не надо её заставлять, надо только быть терпеливыми…
- А как Вы теперь… В садик её отдадите?
- Да нет, какой ей садик... Завтра буду искать няню через агентства… У меня ещё неделя отпуска осталась, надо успеть решить вопрос с няней...
- А-а-а, ну да, ну да… - согласилась Вера Игоревна. - Пока не найдёте, приводите ко мне, если Вам куда-то надо будет пойти, я с удовольствием посижу с Кариной, тем более, что живу я в соседнем доме...
- Спасибо огромное, Вера Игоревна, Вы просто чудо какое-то, мне так повезло, что Вы у нас работаете… И извините, я разоткровенничалась, но мне немного легче стало, как выговорилась… правда, легче, - улыбнулась сквозь слёзы Лида.
- Ну что Вы, я понимаю, как Вам сейчас нелегко, я мужа в прошлом году похоронила… - поделилась она. -  И вот ещё что… у меня сын — детский врач, если будет нужно, то Вы звоните, я Вам скину его номер телефона… - сказала гостья, уже прощаясь у порога.
- Спасибо! - Лида обняла женщину, благодаря её за всё.
Потом она искупала Карину и уложила её спать на свою большую кровать. Оставлять её одну в первую же ночь не рискнула, подумав, что девочка может испугаться.
Утром случилось кое-что неожиданное и малоприятное. Проснувшись, Лида увидела, что племянницы в кровати нет.
- Встала уже, надо же… Как же я-то не заметила! - пробормотала она и, быстро накинув халат, выскочила из спальни.
То, что она увидела, заставило её замереть на месте. Карина стояла у стены и рисовала… Чёрным фломастером на белых обоях она выводила какие-то каракули и черкала разлетающиеся в разные стороны линии. Видимо, делала она это уже давно, потому что изрядный кусок настенной фрески уже зловеще сигналил о чём-то мрачном и отчаянном.
- Карина, что ты делаешь? - воскликнула Лида, заставив ребёнка вздрогнуть. - Прости милая, я не хотела тебя напугать, но почему на стене, Карин, у тебя же есть альбом… - обругав себя за несдержанность, гораздо тише и спокойнее произнесла она.
Девочка стояла, не шелохнувшись. Лида подошла к столу и взяла в руки альбом. Он был изрисован до последней страницы и даже на обложке были чёрные закорючки и неразборчивые линии. Рисунки мало отличались от тех, что были на стене.
- Девочка моя, у тебя закончились чистые листы в альбоме… Знаешь, что мы сделаем… Мы сейчас позавтракаем, приведём себя в порядок и пойдём в магазин, хорошо? - ласково спросила она у Карины и, хотя словесного ответа не последовало, малышка повернулась и посмотрела ей в лицо, чего ещё никогда не делала, и Лида поняла, что это означает согласие.
Они купили в магазине несколько альбомов, карандаши и краски. Придя домой, Карина уснула на диване, держа в руках чёрные фломастеры, а Лида занялась поисками няни. Договорившись с тремя кандидатками о встрече на следующий день для беседы, она вздохнула с некоторым облегчением и, накормив проснувшуюся Карину супом, решила испечь кекс, рецепт которого нашла на просторах Интернета.
Помимо того, чтобы порадовать десертом племянницу, она надеялась, вовлечь её в кулинарный процесс, но девочка никак не отреагировала на её приглашение. Она принялась увлечённо рисовать, но теперь хотя бы в альбоме.
Постепенно жизнь тёти и племянницы начала приходить в то состояние, которое они вдвоём смогли создать. У Карины появилась няня, Лида вернулась к работе. Только теперь она отказывалась от всех гастролей и использовала любой удобный случай, когда можно было остаться дома, чтобы провести время с ребёнком. Когда у неё были вечерние концерты, малышка оставалась с няней, а несколько раз с Верой Игоревной.
Познакомились они и с её сыном. Как-то вечером у Карины внезапно поднялась температура, Лида запаниковала и позвонила сначала Вере Игоревне, а та уже сообщила своему сыну Андрею, точнее - Андрею Николаевичу. Не прошло и десяти минут, как оба были уже у Лиды.
Андрей, а именно так он представился при знакомстве, посмотрел ребёнка и успокоил бледную и дрожащую Лиду, сказав, что у Карины обычная простуда, и пообещал, что уже завтра малышка будет бегать и прыгать. Подобной активности у Карины, конечно, не наблюдалось, но утром, едва проснувшись, она вновь принялась рисовать.
Совсем скоро в идеальной квартире Лидии всё перевернулась с ног на голову, но она ничуть не злилась и не расстраивалась по этому поводу. Разрисованные обои — повод изменить интерьер, игрушки на диване — новый дизайн, детские вещички, развешанные для сушки — милота! Лида радовалась, когда, возвращаясь домой, видела милое личико Карины. Всё было замечательным, кроме одного — молчание малышки. Она водила её к неврологам, психологам, логопедам, но результата не было.
Андрей тоже много читал и консультировался по этому поводу и успокаивал Лиду, говоря, что Карина обязательно заговорит.
- Андрей, ей уже почти шесть, через год в школу, что же тогда будет?
- Не переживай, всё образуется…
- А рисунки… посмотри на них — там же сплошной чёрный цвет, иногда только появляется кое-что небольшими пятнами…
- И это пройдёт, я разговаривал с психологом детской больницы, когда дежурил в стационаре, он рассказывал о мальчике, который пять лет молчал, а потом стал разговаривать, - успокаивал её Андрей.
Он как-то незаметно, но прочно стал другом их небольшой семьи. Андрей был женат, но вскоре после свадьбы жена ушла к другому, вернее, она вернулась к мужчине, который был её первой любовью, из-за какой-то обиды назло ему выйдя замуж за Андрея. Свою судьбу она поправила, а Андрею чуть не сломала. После этого он разуверился в женщинах и, лишь познакомившись с Лидой и Кариной, самыми настоящими, а не притворными, вдруг почувствовал, что и для него возможно счастье. Но не торопился показывать свои чувства и эмоции, боясь спугнуть то, что казалось пока слишком хрупким и чувствительным.
- Пять лет! – ахнула Лида, задумчиво рассматривая рисунки Карины, разложенные повсюду. - Что же ты хочешь сказать, милая моя девочка – произнесла она, вспомнив слова воспитателя из детского дома: «Так малышка разговаривает». - Погоди-ка… - Лида глядела на чёрные линии поверх жёлтого круга. Они перекрывали его, но не закрашивали совсем.
Она машинально подошла к роялю и, присев на стул, разместила рисунок на пюпитре, как обычно делала это с нотами. Глядя на лист с рисунком, она начала играть мелодию, по её мнению, ассоциирующуюся с этими чёрными зигзагами и линиями — резкие отрывистые звуки перемежались с диссонирующими созвучиям и ритмичными аккордами, а потом её руки взметнулись вверх и замерли на долю секунды и, опустившись на клавиатуру рояля, стремительно начали высекать из неё что-то мажорное и величественное, как солнце.
- Посмотри, только осторожно… - подойдя к ней, прошептал Андрей и движением глаз показал, куда именно следует посмотреть Лиде.
На пороге комнаты стояла Карина и смотрела в её сторону, но, услышав, что музыка закончилась, неслышно скрылась обратно в комнате. 
- Я столько раз усаживала её за рояль и пыталась заинтересовать Моцартом и Вивальди, но она была абсолютно равнодушна к музыке. Похоже, она действительно рассказывает что-то в своих рисунках… - обрадовалась Лида.
- А ты переводишь её нарисованные слова на музыкальный язык! - подтвердил Андрей. - Ну вы обе и талантища! Жаль не могу больше слушать, мне пора на приём в поликлинику, - с сожалением проговорил он и ушёл.
А Лида взяла ещё один рисунок Карины. Там тоже было много чёрного и корявого, но был небольшой прямоугольник зелёного цвета. Она вновь поставила его на пюпитр и, сыграв тревожный минор, резко перешла на плавное адажио, представив лесную прогулку. Теперь она боковым зрением внимательно следила за Кариной. Девочка опять замерла, слушая мелодию, и Лиде даже показалось, что она улыбается. 
Вскоре пришла няня, а Лида уехала в филармонию, у неё был вечерний концерт. Она играла серьёзное произведение, но мыслями то и дело уносилась к Карине, радуясь, что у них появились какие-то точки соприкосновения.
С этого дня начался их диалог. Он был без слов, но на двух языках, которыми они владели — одна рисованием, а другая — музыкой. И однажды случилось чудо. Когда Лида обыгрывала очередной рисунок Карины, девочка подошла к роялю и нажала на одну клавишу, потом на другую и замерла с поднятой рукой, не решившись нажать ещё.
- Садись рядом, - пригласила её Лида и придвинула к себе стул, не особо надеясь, что девочка примет приглашение, но она неожиданно забралась и удобно расположилась на стуле, чем невероятно обрадовала свою тётю.
- Я буду играть, а ты нажимай на клавиши, когда тебе захочется это сделать, договорились? - спросила она у девочки и та кивнула.
 Лида тепло улыбнулась ей и, воодушевившись, начала играть, то, что чувствовала сама. Сначала это была мелодия одиночества: глухие низкие звуки, вязко врезающиеся в воздух и исчезающие там. Затем музыка стала более ритмичной, словно рвущейся куда-то, тревожно и надрывно, но вдруг её сменила отрывистая, сбивающаяся с такта мелодия, словно посыпались вопросы, не находящие ответа.
 Лида замерла на мгновение и вдруг её пальцы забегали по клавишам быстро, легко и плавно, заставляя звучать немного грустную, но очень нежную мелодию. Звук растворялся в сумерках комнаты, будто убегал, предлагая догнать его. И вот тут Карина нажала на одну из клавиш, потом на вторую и потянулась рукой в сторону Лиды, задумав коснуться какой-то далёкой, но очень необходимой ей клавиши. Она потеряла равновесие и повалилась со стула, но Лида подхватила её и прижала к себе.
- Не ушиблась, маленькая? - спросила она, но девочка ничего не ответила, быстро соскочила со стула и убежала в комнату. - Ну вот, опять ничего не получилось, - расстроилась Лида, а к ней уже мчалась улыбающаяся Карина с альбомным листком в руках.
Это был первый рисунок, лишённый абстрактных линий и фигур. На нём были вполне понятные образы девочки и женщины, которые держатся за руки. Под растерянным взглядом тёти Карина забралась на стул, встала на коленки и, держась за Лиду, водрузила листок на пюпитр. Окинула хозяйским взглядом свою работу, убеждаясь, что всё так, как и должно быть, а потом села и подняла своё довольное личико к тёте. В её лице не было равнодушия и задумчивости, как обычно, а был живой блеск глаз и самая настоящая улыбка.
- Играем? - спросила Лида, боясь спугнуть прелесть момента, и, увидев, что Карина кивнула ей в ответ, расплылась в улыбке, поняв, что между ними происходит диалог, пусть пока и бессловесный.
Она торжественно вздохнула, положила руки на клавиши и начала играть нежную мелодию, похожую на колыбельную, поглядывая на Карину. Девочка тоже ловила её взгляд и в какой-то момент нажала ноту из верхней октавы. Лида медленно, но уверенно перешла в игре на лёгкую польку и Карина осмелела, с улыбкой стуча по клавишам в каком-то только её понятном порядке, но самое интересное, что её звуки не диссонировали с основной мелодией.
- Похулиганим немного? - задорно спросила её Лида и начала играть какой-то виртуозный кавардак, замирая каждый раз, когда ручонка Карины тянулась к клавишам.
Вдоволь поозорничав, Лида остановилась и посмотрела на Карину. Девочка замерла в ожидании, а из-под рук тёти вновь послышалось лиричное скольжение звуков, сопровождаемое Карининым аккомпанементом.
- Как же здорово у нас получилось! - воскликнула Лида и взяла в руки рисунок. - А картина твоя вообще выше всяких похвал! Какая же ты молодец… Это же ты на рисунке, верно? - спросила она и девочка кивнула. - Платье у тебя тут такое красивое и туфельки… А рядом с тобой кто? - тихо спросила она и добавила: - Как бы я хотела, чтобы это была я…
Следующий момент Лида без дрожи не могла вспоминать ещё очень долгое время. В один миг нежные ручонки обхватили её шею, и она почувствовала на своей щеке поцелуй, потом ещё один и ещё, ещё… Она боялась пошевелиться, чтобы не исчезло волшебство их с Кариной единения, только чувствовала, как горячие слёзы облегчения струятся по её щекам.
- Не плачь, - услышала она тихий шёпот, - я тебя люблю!
Лида оторопело уставилась на ребёнка, не веря своим ушам.
- Солнышко моё, скажи ещё что-нибудь! - попросила она.
- Ты хорошая! - Карина погладила её по волосам и вытерла ладошками слёзы на щеках.
- Это ты у меня самая хорошая, самая лучшая девочка на свете, как же я тебя люблю, моя милая! - почти кричала Лида, прижав к себе племянницу, и целовала, целовала её щёки, лоб, волосы, ручки, шейку, а потом соскочила вместе с ребёнком и закружилась посреди комнаты, не выпуская её из объятий.

Эпилог
Прошёл год. В солнечный сентябрьский день на свою первую школьную линейку спешила девочка в белой блузке и синей плиссированной юбочке. Нарядная и счастливая она держала за руки высокого темноволосого мужчину и симпатичную стройную женщину, которая несла красивый букет цветов.
- Мам, мам, а мы не опоздаем? - взволнованно спросила девчушка, увидев, как их обогнали два мальчугана, почти бегом направлявшиеся в ту же школу.
- Нет, солнышко, мы не опоздаем, не переживай! - ответила ей женщина и ласково улыбнулась.
- Пап, а бабушка Вера придёт же? - спросила она уже у мужчины.
- Даже не сомневайся, куда-куда, а на твой первый звонок она обязательно придёт! - заверил её отец.
Так, переговариваясь и шутя, они вошли во двор, где перед школьным крыльцом выстраивались начальные классы, а позади них стояли старшеклассники, всё время нарушая построение желанием поговорить после летней разлуки.
- Где наш первый А? - повертел головой Андрей и показал рукой. — Во-о-он, видишь, дорогая?
- Вижу, вижу, - кивнула Лида, улыбнувшись мужу и дочери, - и Веру Игоревну тоже вижу, она вперёд нас пришла…
- Бабушка Вера, бабушка Вера! - запрыгала на одной ноге Карина. - Ура, ура!
- Тише ты, егоза, упадёшь ещё, мама с ума сойдёт от страха… - остановил дочь Андрей.
Потом была торжественная линейка, поздравления, песни и шары, выпущенные в небо, а ещё самый первый звонок для первоклассников.  Лида не могла сдержать слёз, глядя на свою девочку, такую милую и родную, а сердце заходилось в мажоре безмолвного восторга от того, что она её дочь! Карина давно уже стала звать её мамой и, слыша это слово, Лида каждый раз чувствовала тёплое, незнакомое ранее чувство безусловного и счастливого материнства, переполнявшее сейчас её до краёв.
Не так давно он поженились с Андреем, и Карина сразу приняла его как своего отца, против чего он и не думал возражать, давно уже полюбив эту замечательную девочку. Она не доставляла новоиспечённым родителям особых хлопот капризами и уж тем более детскими истериками. Она по-прежнему много рисовала, а ещё играла на рояле, разучивая гаммы, которым её учила Лида, но иногда отчаянно хулиганя музыкальными импровизациями вместе с мамой. Лида в своих смелых мечтах представляла иногда свою уже взрослую дочь в концертном зале, хотя ни на чём не настаивала.
Она была просто счастлива в своём материнстве, уверенная, что это гораздо больше, чем родить ребёнка, и совершенно точно зная, что материнством бывает тихий и непростой дуэт двух душ, одарённых на создание своей уникальной и живой мелодии сердечных ритмов, стучащих в унисон.
Конец