А завтра будет мир?

В небольшом прифронтовом поселке, где улицы давно привыкли к тревожным сиренам и приглушённому гулу далёких разрывов, жил мальчик по имени Алёша. Ему было всего семь лет, но глаза его казались взрослее — в них отражалась недетская тревога и неугасимая надежда.
Каждый день Алёша просыпался с одной мыслью: «А завтра будет мир?» Он спрашивал об этом маму, когда она ставила на стол тарелку каши и кружку тёплого травяного чая с сушёной малиной. Спрашивал у бабушки, когда она вязала носки для солдат. Даже у старого пса Тобика, который всегда встречал его после школы у калитки, Алёша шепотом спрашивал: «Тобик, а завтра будет мир?» Пёс лишь приветливо вилял хвостом и облизывал мальчику руки и лицо.
Алёша не помнил, когда всё это началось. Для него война была частью жизни — как дождь за окном или как утренний туман. Но он знал, что раньше всё было иначе. Мама иногда вспоминала о том, как они всей семьёй ездили в гости к тете Соне, как папа смеялся, подбрасывая маленького Алёшу высоко-высоко, а бабушка пекла пироги с яблоками по воскресеньям. Теперь папа был на фронте, мама работала в госпитале, а бабушка целыми днями штопала одежду и вязала тёплые вещи.
Каждое утро Алёша шёл в школу. Дорога проходила мимо пустыря, где раньше был детский городок с качелями и горкой. На месте кинотеатра теперь располагался госпиталь для раненых солдат. Мальчик невольно замедлял шаг, глядя на белые палатки и санитарные повозки, и про себя бормотал: «Когда будет мир?».
В школе учительница Мария Семёновна, несмотря на усталость, старалась рассказывать детям не только о войне, но и о звёздах, о великих путешественниках, о том, что мир огромен и прекрасен.
— Алёша, — говорила она, глядя на его задумчивое лицо, — когда-нибудь и ты увидишь всё это своими глазами. Поедешь на море, увидишь горы, побываешь в больших городах. Всё это обязательно будет.
— А когда? — спрашивал Алёша.
— Когда будет мир, — отвечала Мария Семёновна.
После школы Алёша часто ходил в госпиталь, где работала его мама. Он не мог помочь по-настоящему, но приносил раненым солдатам воду, читал им письма из дома, а иногда просто сидел рядом и слушал их рассказы.
Один лейтенант, у которого было перевязано лицо, как-то сказал ему:
— Ты знаешь, Алёша, самое страшное на войне — не взрывы и не пули. Самое страшное — это когда перестаёшь верить, что когда-нибудь всё это закончится… А ты веришь?
— Верю! — твёрдо ответил Алёша. — Завтра будет мир!
Лейтенант улыбнулся:
— Вот и правильно. Пока есть такие, как ты, мы точно победим.
Однажды утром Алёша проснулся от странного звука. Не от сирены, не от гула самолётов, а от тишины. Он выбежал на улицу и увидел, как люди выходят из домов, как кто-то плачет, кто-то смеётся, а кто-то просто стоит, глядя в небо.
— Что случилось? — спросил Алёша у соседки тёти Нины.
— Победа, сынок! — ответила она, вытирая слёзы. — Война закончилась!
Алёша стоял на крыльце, зажмурившись от яркого солнца, и повторял про себя: «Завтра будет мир! Завтра будет мир!». Только теперь это было не вопросом — это было утверждением.
Однажды вечером вся семья собралась за столом. Мама достала из шкафа старую скатерть с вышитыми цветами, бабушка поставила в центр стола вазу с полевыми цветами.
 — Мама, а сегодня какой праздник? Мы мир будем праздновать? — воодушевленно спросил Алёша.
— Не только мир! — радостно ответила бабушка. — Папка с фронта вернулся, иди отворяй калитку!
Алеша босой, но радостный, выбежал во двор. Там уже пёс Тобик вовсю облизывал вернувшегося отца.
— Папка! — громко и радостно крикнул Алеша и бросился отцу на шею.
Отец обнял Алёшу так крепко, что тот чуть не задохнулся.
— Ну что, герой, — сказал отец, глядя на сына с улыбкой, — теперь у тебя впереди целая жизнь!
— Войны больше не будет? Будет мир?
— Да, Лёшка, теперь только мир!
Весь день Алёша не отходил от отца. Внимательно слушал, как он рассказывал про войну, про боевых товарищей. И уже ближе к полуночи задремал на руках отца. Когда отец укладывал Алёшу в кровать, мальчик сонным голосом пробормотал:
— Спасибо тебе, папка, за мир. Теперь всё будет хорошо.