Сладкая месть

Я выбираю их с той же прохладной сосредоточенностью, как туфли в магазине. Мне не нравятся мужики с бородкой и бритой головой. Ребята, волосы должны расти там, где им положено. У этого — татуировки на руках. Не совсем то, что надо, но сегодня он — победитель кастинга.

Он один. Я одна. Он уже пару раз на меня посмотрел, но не решается подойти. Топчется рядом. Глаза, несмотря на весь брутальный вид, как у щенка лабрадора. Я смотрю ему в глаза и медленно облизываю губы. Он должен понять. И он понимает.

Я кладу его руки себе на бедра, и мы начинаем танцевать. Попадаем в такт. Значит, секс будет хорошим. Не факт, конечно. Но с ритмом проблем не будет. Пытаюсь угадать его парфюм, но не могу. Что-то знакомое. Как обычно, название не высвечивается в мозгах.

Танцуем еще час. Я кладу его руку себе на попу. Не хочу тратить время на раскачку. Рука на заднице — проверка на боеготовность. Он проверку проходит и начинает меня лапать. Отлично.

Беру его за руку и веду к выходу. Идет. Послушный — это тоже хорошо. Веду его в номер, который снимаю каждую субботу над клубом.

Как только заходим, говорю: «Раздевайся». Смотрю на его подкачанное тело, полностью покрытое татуировками.
—Ты как из племени тумба-юмба, — говорю я.
—Да нет, — он машет головой, — я айтишник.
Мне в общем-то плевать.

Отправляю его в душ, а сама жду в кровати, в белье. Мужиков заводит вот это всё. Чулки, резинки. И меня тоже заводит. Он смотрит на меня во все глаза, не верит своему счастью.

Он оказывается очень нежным, этот айтишник из племени тумба-юмба. После секса лежим, ласкаемся.
—Как тебя зовут? — спрашивает он.
—Ассоль, — отвечаю я.
—А меня — Кирилл.
Но мне всё равно.

Потом он уходит, оставляет свой номер. Обычно я не звоню. Но этот... нежный.

Иду в душ и ложусь спать. Он был моим двадцатым по счету, выбранным в клубе.

Психотерапевт, дорогой мой доктор, умными словами называет это «реакцией на травму потери контроля». Говорит, что так я мщу мужу. Наш несовершеннолетний сын, пьяный, сел за руль и разбился. Не до смерти, слава богу, попал в больницу, лежал в коме. А муж вместо того, чтобы быть рядом, обвинял во всем меня. Говорил, что я сына разбаловала. Я умоляла его: «Всё уже, просто сейчас будь рядом». Но он не был. И вот тогда, в больнице, я почувствовала себя совершенно беспомощной. Сын своим поступком подвел, а муж — предал.

А я думаю, может, я просто наконец-то живу так, как хочу. Долгие годы я жила желаниями мужа и сына, забывая о себе. О том, что меня можно желать. О том, что я красива и сексуальна. И то, что я делаю, — это просто игра. Игра, в которой выбирают не меня, а выбираю я. Это игра по моим правилам.

Пусть терапевт думает, что это месть. Может, он и прав. Муж считает, что я ночую у родителей. Что ж, пусть. Сын выздоровел и уехал учиться, взялся за ум. Мы с мужем не развелись. Мы просто... живем.

Даже если это и месть, то это сладкая месть. И следующая суббота не за горами.