Герда, или Сказка об остановившемся времени

Часть первая. Тик… Так

Я стою на высокой башне изо льда. Геометрия кристаллов рождает покой. Порядок и ритм — вот суть моей жизни.

Идеальный дом для того, кто совершенен настолько, что не нуждается в переменах. Ледяной дворец. Сияющий симметрией абсолюта.

Безупречность. Холод. Свет. И сердце вечности — часы. Никогда не ошибаются. И никогда не остановятся. Тик. Так.

Мне не нужно тепло, чувства, красота. Эти дети времени рождают беспорядок, разногласия и страдания. Совершенство не сравнивает и не выбирает. Оно не сомневается, не привязывается. Вечность не бывает теплой.

Тик. Так.

Совершенство требует времени. Грани снежинок, направления линий, пропорции, гармония, предсказуемость. Каждая деталь имеет значение. И лучшая музыка.

Тик. Так.

Я никому никогда не скажу, себе не признаюсь точно. Одно чувство вплавлено в эти прозрачные стены. Оно правит каждым изгибом, градусом холода и наклоном светового луча. Имя ему — страх. А звучит оно так.

Тик. Так.

Часть вторая. Часовщик

Часовщик был молод. Как человек. Как часовщик он был уже довольно стар. Двадцать пять лет для человека это не много. Двадцать пять лет для часовщика это приличный стаж.

В детстве его колыбель всегда стояла под часами. С тех пор, как матушка заметила, что он успокаивается, как только слышит их тиканье. Часы тикали внутри, тикали снаружи и это успокаивало. Он настроил свое время в унисон и больше никогда не изменял привычному ритму.

С другими все было не так. Кто-то спешил, кто-то, наоборот, все больше и больше отставал от жизни. Это беспокоило его, пока он не понял, что время у каждого свое.

Он любил гулять по городу, который напоминал ему огромный циферблат. Стрелки бегут, а за ними — машины, люди, деревья. Все вращается, спешит, тормозит, но в итоге возвращается к единому ритму. Тик-так.

Вот кошка вышла на балкон. Она делает вид, что ей нет дела до времени. Улеглась на перилах и притворяется, что спит. Часовщика нельзя обмануть. Она лишь растягивает время.

А вот ее хозяйка спешит домой. Люди любят время подгонять. Они торопят свои внутренние стрелки, и тогда мир спрессовывается, становится ярким, густым, как малиновый сироп.

Люди не любят часовщика. Они даже имени его не помнят. Часовщик. Когда он заходит в дом, все замирает, прислушивается к нему. А он слушает часы. Часы никогда не врут. И хозяева это знают, поэтому им так неловко в его присутствии.

Ему нравится, что все люди разные. Но сам он не может измениться. Словно у него договор со временем. Словно он не совсем человек.

Тик-так. Часовщик закрыл за собой дверь, и торопливый мир остановился. Остались только он и время. Один на один.

Тик-так.

Часть третья. Полночь

Так.

Так.

Так.

Мои шаги звучат в такт биения сердца. Только ветер мне не подвластен. Но и ему придется остановиться. Забыть дорогу назад и вечно блуждать в ледяном лабиринте.

Послушным псом он ложится у ног грудой снега. Спи, ветер, спи. Звенят от холода стены, перелив ледяной арфы срывается в высь и зелёной волной заливает небо. Восторг. Струны небесного огня рождают аккорд.

Бом.

К моим ногам падает кристалл.

Бом.

Звон наполняет зал хрустальным дождем.

Бом.

Лопается струна. Ветер поднимает голову снежным барсом и уносится прочь.

Бом.

Это не остановить. Страх расправляет колючие крылья.

Бом.

Трещины покрывают стены.

Бом. Башня, с которой я любовалась рассветом с шелестом скользит в пропасть.

Бом.

Раскалывается пол. Осколки режут мне руки.

Бом.

Рушится стена. Глыбы льда катятся мне под ноги.

Бом.

С последним ударом часов замок будет разрушен.

Бом.

В развале стены появляется чья-то тень.

Бом.

Так. Так.

Так.

Каждый шаг в такт.

Бо...

Часть четвертая. Конец мечты
Шаги приближаются тихо, словно ступает тень. Я не вижу его, но знаю, кто он.

Шаг.

Шаг.

Шаг.

Так ходит Часовщик.

Ветер вырвался на свободу. Он лижет ноги тому, кто остановил время. Снега слишком много. С глазами что-то. Неправильно. Горячо.

— Что ты наделала, сестра?

Он опускается на колени рядом со мной.

Всхлип. Это не я рыдаю. Так уродливо. Это кто-то другой. Жжет. Плавит глаза.

— Я не знаю. Не знаю. Время сошло с ума. Мой совершенный мир разбился в самое прекрасное из мгновений.

— Не время сломалось, а ты. Чего ты добивалась? Зачем строила эти стены?

— Я? Мечтала создать идеальный момент. Сделать его вечным. Но когда он настал, все рухнуло. Ты сможешь починить часы? Я всё исправлю, я больше не ошибусь.

Он протягивает что-то мне. Я смеюсь, расплескивая слезы.

— Ты шутишь... Это же песочные часы?

— Это время. А мы песчинки в его круговороте. С одной стороны все движется, песчинки бегут, все меняется, — он поворачивает хрупкий сосуд. — С другой — вечность, маленькая точка в конце времени, где уже ничего нельзя изменить.

В его руках появляется шестеренка. Их много рассыпано вокруг — пружины, шестерёнки, стрелки, вонзившиеся в лёд, как копья поверженной армии.

— Они никогда не будут по одну сторону. Идеальный миг в вечности или неидеальная жизнь в меняющемся потоке времени.

— Но моя мечта, мой прекрасный мир? Совершенство, пропорции, гармония?

— Твоя мечта умерла, когда свершилась. Эта песчинка преодолела порог, а ты чуть не последовала за ней. Но есть время, — он снова переворачивает часы в моих руках, — и все мечты мира в твоём распоряжении.

Я неотрывно смотрю на бегущую золотую струйку за стеклом. Пока он не забирает часы и не прячет в карман пальто. Часовщик протягивает мне тусклое колесико.

— Это тебе на память. О полночи, когда ты чуть не остановила время.

Он уходит так же тихо. Снег кружит над руинами. Острые сколы скрываются под плавными линиями. Ветер гладит обломки моей мечты.

Шаг. Шаг. Шаг. В темном провале двери он останавливается. Поднимает руку. Я слышу, как бьётся мое сердце. Так.

Так.

Так.

Раздается негромкий щелчок, и наступает абсолютная тишина. А потом...

Бом...

Начинается новый день.

Часть пятая. Когда тебя вспомнят трижды

Ярко. Даже глазам больно. И холодно почему-то. Когда я обзавелась привычкой спать на земле? Под небом. Под солнцем. Под птичий щебет и шелест травы?

Горы сбегают в долину вслед за звонким ручьем. Я догоняю его и иду следом. Город в долине меж гор. Тоже только проснулся. Ручей собирает с него одеяло тумана и уносится прочь.

Шепчутся кумушки у дороги:

— Смотрите! Это же та, что пропала лет десять назад. В снежный буран ушла и не вернулась. Люди шептались ещё, что с самой ледяной королевой сражалась девчонка.

— Видать победила, раз солнце сияет так ярко, ручей за многие годы впервые наполнился чистой водой.

— А на склонах-то гор, смотрите, цветы распустились. А раньше камни одни и сугробы лежали. Сломлена злая колдунья, а девочка все же вернулась!

Когда тебя вспомнят трижды, ты вернёшься.

Мимо иду и ни слова из их воркования не понимаю. По правую руку — старый квартал, там два дома рядом стоят. Вот первый. Часы над парадным. Надо спасибо сказать хозяину дома, не помню, за что. Поэтому — позже.

Мне в соседний. Стою на пороге. Деревянная ручка нагрелась на солнце. Словно держу человека за руку. Запахов память меня накрывает. Эти ступени, что помнят ноги мои ещё маленькими, в заплатках света подмигивают о чем-то известном нам одним.

Легонько толкаю створку двери. Дом обнимает меня тишиной. Он стал меньше, словно когда-то высокий, статный человек сгорбился в старости. Уходят страсти, сила, решительность. Остаётся лишь доброта.

Когда тебя вспомнят трижды, ты вернёшься.

Часы на стене — сердце дома. Тяну за медную шишку. С треньканьем цепь пробегает сквозь механизм и раздается тихий шелест. Сотни деталей тронулись с места и шепчут о чем-то, наверно, считают секунды.

Вот моя чашка, любимая в детстве, вот занавески, синие, как небо. Цветок на окне не увял. Кто-то сюда приходил все эти годы. Кто-то верил в мое возвращенье.

Когда тебя вспомнят трижды, ты вернёшься.

Чай ароматный. Горы на горизонте. Город привычный и шумный. Дом по соседству. Окно. Белая роза в окне напротив. Алая роза на моем подоконнике.

Вот я и вспомнила все. Горы. Буран. Маленький мальчик, в снегу потерявший часы. И проклятье хозяйки льдов. И твое настоящее имя, Часовщик. Спасибо, что верил в меня, братик.