12. Калка

12. КАЛКА. Непобедимость войск Чингисхана не была игрой случая или подарком небес. Она базировалась на мощном фундаменте, одной из составляющих которого была и великолепно отлаженная служба военной разведки. Татарские лазутчики следили за каждым шагом вероятного противника, и потому Субудэй был прекрасно осведомлен обо всех передвижениях русских войск. Он мог, конечно же, не лезть на рожон и, не связываясь с русскими, преспокойно вернуться в Азию, к своему боссу, однако, темник счел возможным этого не делать. Во-первых, он был опытным воякой и умел соизмерять свои силы с силами противника, а во-вторых, весь его дальний рейд на запад был затяжной разведкой боем, и прежде чем уйти, необходимо было посмотреть, на что эти самые русские годны.

Сначала монгольские военачальники решили пустить в ход старую проверенную тактику - «разделяй и властвуй». К русским князьям отправились послы со словами: «Мы с Русью войны не хотим и на вашу землю не посягаем. Воюем мы с половцами, которые всегда были вашими врагами, а потому, если они бегут теперь к вам, - бейте их и забирайте себе их добро». С послами монгольскими князья поступили, как приянято было тогда говорить, «нечестно». Справедливо полагая, что в их задачу может входить и некая разведывательная миссия, послов перебили.

«Поговорив по душам» с монгольскими послами, русское войско снялось с места и, подобно поезду, составленному из трех плацкартных вагонов, двинулось, набирая ход, вглубь Дикого Поля. Войско действительно состояло из трех обособленных ратей, каждая из которых подчинялась одному из Мстиславов: Галицкому, Киевскому или Черниговскому. Мелкие удельные князья разошлись по «вагонам» в зависимости от того, кто чьим вассалом считался. Половцы двигались либо отдельной ордой, либо в составе войска Мстислава Галицкого и Даниила Волынского. Перед выступлением хан Котян крестился. «Бригадира» в общерусской «поездной бригаде» не было. Отсутствие единого командования во многом предопределило печальный исход всей экспедиции. Отряд северных витязей, двигавшийся из Ростова в Киев, на великокняжескую службу, к «отправлению» опоздал. Уже в пути дружинники узнали о том, что южные князья вместе с князем киевским пошли походом на «татар хана Чагониза», и что, если они хотят их догнать, им следует поторопиться. Отряд немедленно свернул с пути и малоезжими дорогами отправился вдогонку уходящим на юг войскам.

От Зарубинского брода три Мстислава двинулись вниз правым берегом Днепра. Когда полки подошли к Олешью, встретили новых монгольских послов, которые фактически объявили Руси войну: «Мы вас ничем не обидели и обижать не хотели, но если вы поверили половцам, а не нам, убили наших послов и сами хотите войны, - пусть нас рассудит Бог!». На этот раз их отпустили живыми. Появление послов все расценили как знак слабости и неуверенности татар в своих силах. Первыми на левый берег Днепра переправились Даниил Романович и Мстислав Удалой с тысячей отборных дружинников. В их задачу входило обеспечение безопасной переправы для всего войска. На берегу они повстречали отряд степняков, тут же без всякой подготовки атаковали его и после яростной скоротечной схватки обратили в бегство. У монголов была излюбленная тактика – напасть на противника, а затем, имитируя отступление, заманить его в ловушку. На этот раз у азиатов что-то не срослось. Во время бегства они смяли своих же лучников, явно сидевших в засаде и уже готовых встретить противника градом стрел. Видимо, в этот раз бегство все же не было показным. Татарские воины из разгромленного авангарда стремительно отступили в степь, выделив, впрочем, несколько минут на то, чтобы живьем закопать в землю своего проштрафившегося темника Семея-бека. Волынцы и галичане кинулись вслед за отступающим противником. Чуть позже на левый берег переправились половцы. Они откопали еле живого Семея-бека и, узнав от него подробности боя, тоже кинулись вдогонку татарам. Вслед за половцами через Днепр начали переправляться основные силы русских.

Четыре дня Мстислав Удалой с Даниилом упорно гнались за стремительно отступающим противником. На пятый день преследования встретили еще один отряд и вновь без подготовки вступили в бой. На этот раз татары сопротивления не оказывали. Осыпав русских стрелами, они обратились в бегство, бросив обоз и скот. Даниил до самой ночи гнался за бегущими степняками, рубя отставших. После этого русские шли на восток, не встречая сопротивления, еще восемь дней и лишь на берегу Калки увидели передовой отряд татар. Уйти за реку степняки не успели. Им пришлось принять бой. В скоротечной, но в высшей степекни ожесточенной схватке, стоившей жизни воеводе Ивану Дмитриевичу и нескольким дружинникам, весь татарский отряд был истреблен. Только нескольким всадникам удалось переплыть реку и уйти в степь.

Первым по приказу Мстислава Удалого Калку форсировал Даниил с волынянами. Он разведал местность, крупных скоплений противника нигде не нашел и дал знак остальному войску, что путь чист. На берегу реки русские расположились так же, как и шли – тремя станами. Передовым был стан Мстислава Удалого; чуть позади - черниговский стан; укрепленный лагерь Мстислава Киевского, который переправляться через Калку не стал, расположился на правом берегу, на высокой горе. Половцев Мстислав Удалой отправил в сторожевое охранение. Едва устроившись на новом месте, Удалой лично поехал на разведку и где-то неподалеку встретил отряд «бродников» во главе с атаманом Плоскиней. Если верить летописям, «казачки» сначала обещали русским свою помощь, но затем, очевидно не сойдясь с князьями в цене, всем скопом перекинулись на сторону куда более щедрого врага. Впрочем, для Мстислава это была мелкая, ничего не значащая деталь. Добравшись до монгольского стана, он сделал вывод, что враг не слишком силен, и справиться с ним можно будет без помощи других князей. Что уж там ему ударило в голову – моча или адреналин, сказать трудно, но доводы разума оказались бессильны перед жаждой славы. Мстислав Удалой верил в свою звезду и в свою удачу, которые никогда еще его не подводили. Он не мог допустить, чтобы кто-то, неважно кто, примазался потом к его личной славе победителя над непобедимыми ордами самого Чингисхана. Вернувшись в свой стан, он велел всем готовиться к бою, даже и не думая, ставить в известность о своих действиях черниговцев и киевлян.

31 мая 1223 года полк Даниила Романовича выдвинулся вперед и тут же был со всех сторон окружен неприятелем, который вдруг оказался очень даже многочисленным. Началось побоище. В запале боя восемнадцатилетний Даниил получил ранение в грудь, но, не заметив боли, продолжал рубиться с наседавшим со всех сторон врагом. Половцы пытались было прийти волынянам на помощь, но встреченные тучей татарских стрел подались назад и смяли строй галичан. Возникшая суматоха добавила оробевшим степнякам прыти и, кинувшись дальше, они смяли еще и черниговцев, которые, матеря на чем свет стоит Мстислава, Даниила и всех их предков до седьмого колена, только еще начинали строиться к бою, лихорадочно натягивая доспехи. Плотный вал татар русским пришлось встречать в полном беспорядке.

Железной дисциплине и многолетнему военному опыту воинов Чингисхана, россияне смогли противопоставить лишь личное мужество. Разбившись на отдельные отряды, русские бились долго и упорно, медленно, но верно растворяясь в массе вражеских войск. После нескольких часов отчаянного рукопашного боя вокруг Мстислава Удалого осталась только горсть телохранителей. Все остальные дружинники полегли в неравном бою. К самому Мстиславу Удалому судьба и в этот раз оказалась благосклонна. И ему, и его зятю, Даниилу Волынскому, удалось прорваться сквозь поредевшие ряды татар и спасти свою драгоценную шкуру бегством. Выжил и верный союзник Удалого, Владимир Рюрикович Смоленский. Отбиваясь от юрких и стремительных татарских всадников, русские начали беспорядочной толпой отступать по Залозному шляху. В бою и при отступлении погибли шестеро князей, включая Михаила Черниговского.

Последним очагом сопротивления стал хорошо укрепленный киевский лагерь, одиноко возвышавшийся на горе за рекой. Обороняться русские умели как никто. Четыре дня спешившиеся татарские воины штурмовали каменистые склоны горы, пытаясь сбросить противника вниз, но все было тщетно. Очень скоро склоны стали скользкими от крови. На четвертый день «осады» русские сделали вылазку и сумели раздобыть языка, который рассказал им о подробностях разгрома других дружин. Теперь Мстиславу стало понятно, что помощи ждать ему больше неоткуда. Возможно, именно это обстоятельство заставило его согласиться на переговоры с татарами. Субудей и Джэбе предложили киевлянам сдать лагерь со всем его содержимым и, оставив в нем свое оружие, идти на все четыре стороны. Атаман Плоскиня, подвязавшийся теперь на службе у азиатов, от имени темников поклялся на кресте, что условия договора будут строго соблюдены. Знаменитое коварство монгольских военачальников тогда еще не было известно на Руси – Мстислав им поверил, или был вынужден поверить, так как не видел иного выхода. Когда безоружная толпа киевлян спустилась с горы, их окружили татарские всадники. Расправа над безоружными россиянами была чудовищной. Русским пришлось отбиваться от вооруженного до зубов врага голыми руками, лишь некоторым «счастливчикам» удалось завладеть трофейным оружием, и они сражались уже более осмысленно. Тем не менее, пощады никто не просил. Почти все были перебиты. Андрея и Александра Дубровицких и Мстислава Киевского татары уволокли в плен живыми.

Считается, что именно в этот момент к Залозному шляху по Калмиусской тропе прибыл отряд северных витязей, искавших стан киевского князя. Перед северянами предстала страшная картина катастрофы, постигшей русскую армию. Мало того, у них на глазах теперь чинилась расправа над русскими воинами. И потому не удивительно, что без всяких там призывов и лозунгов каждый дружинник в отряде уже знал, что именно он сейчас будет делать. Скрежет выхваченной из ножен стали, топот двенадцати тысяч копыт и рев трех тысяч молодых глоток возвестил степи, солнцу и небесам о том, что битва продолжается. Свежая русская рать врубилась в израненное тело орды и приняла на себя всю мощь ее удара. Накидав вокруг себя гору вражеских тел, северные витязи ушли в вечность, своей отчаянной храбростью подарив возможность растрепанным южным полкам, растянувшимся по шляху, восстановить порядок, с боями дойти до Днепра и переправиться на правый берег.

Через Днепр россияне переправлялись всего в нескольких лодьях, весь остальной флот – чтоб не достался врагу - пришлось затопить. Говорят, что при этом Мстислав Удалой пытался не вспоминать о тех, кто отступал вслед за ним. Отставшим отрядам пришлось потом переправляться на подручных средствах или просто вплавь. Очень многие тогда не добрались до спасительного правого берега. Татары, у которых после жуткой резни на берегу Калки осталось всего 4 тысячи воинов, гонялись за отступающими русскими дружинами больше недели, однако соваться за Днепр не рискнули. Разорив несколько порубежных русских селений и спалив крепость Новгород-Святополч, стоявшую у днепровского брода, они ушли на восток.

Финалом всей этой трагедии стал легендарный «пир на костях». Победители засунули Мстислава Киевского и дубровицких князей под помост, на котором 300 монгольских военачальников всех рангов несколько часов отмечали свою победу, слушая стоны и проклятия задыхающихся под их задницами пленников. Голову великого князя киевского Субудей потом забрал с собой в качестве сувенира для своего патрона – самого кровавого и самого жестокого, а ныне самого почитаемого в Монголии человека – Чингисхана. Выдающийся монгол такие сувениры обожал, возможно, даже, коллекционировал.

Всего в битве на берегах Калки погибло до 10 тысяч русских ратников и 9 князей. «И были вопль и печаль по всем городам и волостям» - запишет потом летописец. Впрочем, поплакали, попричитали и успокоились. Татары ушли, и о них вскоре забыли.

В заключение заметим, что почему-то в последнее время стали появляться «историки», пытающиеся без всякого на то основания опровергать сам факт пирушки монгольских военачальников на княжеских «костях». А между тем, обычай попирать поверженного врага ногами существовал с незапамятных времен; говорят, что и в наши дни кое-где сохранился. Воины Чингисхана этот обычай просто немного видоизменили. Они попирали врагов своими немытыми от рождения задницами.