Родословная

 

      Родословная в сокращенном варианте для тех, кого интересует эта тема, кто собирается писать свою. Иллюстрации и фотографии отсутствуют из-за условий размещения на ПРОЗА.РУ






              Сибирь, Красноярский край, небольшой городок Ачинск. В пятнадцати  километрах  на  север деревня Нагорново – моя милая малая Родина.


      Я родился в большой семье Нежина Ивана Филипповича и Клавдии Венедиктовны пятым из одиннадцати детей, рос, учился, взрослел, постигал жизнь, служил Родине, колесил по стране, трудился и не задумывался о предках, о корнях, а теперь, на излете жизни, словно вспомнив и спохватившись, до боли жалею об утраченном: - ищу, изучаю, стараюсь восстановить в памяти прошлое…



      Часть I.

      1. Из истории Нагорново и Мазули.

               
      Деревне нашей от начала лет двести или немногим больше. Известно, что Ачинску 325 лет, а Нагорново много моложе, она существует с начала 19 века. Возраст деревни подтверждают исторические данные. В книге Ачинского краеведа Геннадия Лопаткина «Летопись града Ачинск», посвященной 175 летию Казанского собора упоминается о существовании деревни Нагорновой ещё в 1825 году. На 17 странице книги в частности говорится:

       «В городе (Ачинске) и окрестных деревнях: Мазульской, Нагорновской, Красновской  организуется сбор данных о числе жителей для образования будущего прихода». В результате 19 августа 1825 года был получен Указ «О дозволении устроить просимую церковь в городе Ачинске, за рекой Тебдяткой, вновь каменную».

      Однако, первое упоминание, конечно же, не говорит о том, что  Нагорново основана в 1825 году. Конечно же, первые её жители прибыли в эти места на много раньше и сначала обживали заимки в окрестностях будущей деревни, а деревню основали, может быть, лет через двадцать, тридцать или того больше. Трудно сказать, сколько прошло времени, пока первые поселенцы мало-мальски обустроили свои землянки и шалаши, разработали «дикие» земли и набрались сил, чтобы настала пора женить детей, строить чистые теплые дома в подходящем месте и жить общиной. Естественно, этот процесс шел не один год, и, следовательно, возникла Нагорново значительно раньше 1825 года.

      В разные времена деревня называлась то Нагорная, то Нагорнова, то Нагорновская, а последнее её название Нагорново существует до наших дней. Церкви в Нагорново не было, и она относилась к Красновско-Николаевскому приходу. А в советское время в ней был сельсовет, и деревни, в которых сельсоветы организовывались, в соответствие с Правилами административного деления становились сёлами. Этот факт, видимо, и определил последнее её название: - село Нагорново.  А в Великую отечественную войну 1941-45 гг. она называлась еще деревней. Это подтверждает и похоронка от 11 февраля 1944 года Сучковой Аксинье Алексеевне, нашей бабушке, о гибели её сына Павла, где указан адрес: «Красноярский край, Ачинский р-н, дер. Нагорнова». Как видно, Нагорново в похоронке названа деревней.
      Сельсовет назывался Курбатовским по имени небольшой деревни Курбатово, что не в далеке от Нагорново ближе к Ачинску. Курбатовский сельсовет перенесли в Нагорново после войны и какое-то время она именовалась селом Нагорново Курбатовского сельсовета. Несколько позднее сельсовет переименовали в Нагорновский. 
      В тысяча девятьсот семидесятых-восьмидесятых годах вследствие научно-технического прогресса и оттока людей в города жизнь в деревнях по всей стране стала затухать и множество деревень исчезло с лица земли. Так, с 1966 по 1999 годы исчезли 43 деревни Ачинского района. В этот печальный список вошли и деревни Нагорновского, а ныне Причулымского сельсовета: - в том числе Усково (Куйбышевка), Журавли, Околино, Клубничная, Зеленцы, Озерки, Гайс-Майс-Старс. Многие деревни обезлюдели.

      Этот процесс не миновал и Нагорново. Число жителей её значительно сократилось и, когда в конце семидесятых годов сельсовет перенесли в центральную усадьбу Нагорновского совхоза поселок Причулымский - бывшая Нагорновская МТС -  Нагорново снова стала деревней.

       Почему деревня получила название созвучное со словом «гора», «нагорье» не известно. Возможно, это связано как-то с Борисовой горой, лысина которой выпирает прямо напротив деревни за Чулымом, а возможно, она названа по фамилии первых поселенцев Нагорновых или Нагорновских, потому что недалеко от деревни километрах в шести-восьми на запад среди лугов и перелесков было местечко такое: - называлось «Нагорновские». И в первом упоминании деревня тоже названа «Нагорновской». Я помню дошедшие до нас и другие названия таких же мест: - Комарские, Стукановы, Игнашины, Скрипачи, Грязновы. Это фамилии прежних владельцев этих мест, а назывались они заимками. По данным переписи 1926 года кроме заимки Нагорновых вышеупомянутых назва-ний нет, но перечисляются другие заимки по известным мне фамилиям. Вот некоторые данные из переписи:
    
      «Красновско - Николаевский приход открыт в 1858 г. состоял из д. Красновки и д. Нагорно(во)й в 2-х верстах за рекой.  Церковь в Красновском одна деревянная – одно престольная во имя Святого Николая Чудотворца построена в 1863 г. В с. Красновском церковные школы основаны 1885 г. д. Нагорной 1902 г. Библиотека 71 том. Жалованье священника 400 р. псаломщика 150 р. Население в приходе 1100 д. м. п. и 1070 д. ж. п. православные.

- д. Нагорнова 17 км от Ачинска  имела 9 мельниц, лавку, 724ч.(353ж-371м)  р. Чулым.
 Заимки:
- Зайцева заим. 1915г. 30ч.(14ж-16м)  р. Улуйка, 24км.
- Кенарева заим. 1920г. 5ч.(2ж-3м)  р. Улуйка.
- Нагорновых заим.-----19ч.(8ж-11м)  р. Улуйка. 
- Сучкова Ф. (Фома - авт.) заим.1916 г. 6ч.(3ж-3м)  р. Улуйка.
- Сучкова Я. (Яков - авт.) заим. 1904 г. 5ч.(3ж-2м)  р. Улуйка.
- -------(Фомина) заим 1926г. 16ч.(9ж-7м)  р. Улуйка.
- Филипповых заим. 1874г. 33ч.(14ж-19м)  р. Улуйка.
- Чадова заим. 1919 г. 28ч.(12ж-16м)  р. Улуйка.
- Чичигина заим. 1922г. 14ч.(9ж-5м)  р. Улуйка.
- Шпагина Л. заим 1918 г.6ч.(4ж-2м)  р. Улуйка.

      Судя по количеству проживавших на заимках людей в период переписи, очевидно, что «Нагорновы» не были самой многочисленной семьей из поселенцев, но в период образования деревни, возможно, это было не так, возможно, что они были первой и наиболее сильной семьей и по их фамилии названа деревня.


      В1950-х, 60-х годах в Нагорново было более двухсот усадеб. Были две основные улицы и две части деревни, расположенные под прямым углом друг к другу: - с юга на север вдоль реки Чулым - «Селяба», и с востока на запад вдоль речки Улуйки - «Сибирь». К ним примыкали еще несколько маленьких улиц и переулков. «Селяба» и «Сибирь» это, видно, изначальные, старинные названия, которые, как и названия заимок, держались в памяти жителей деревни и передавались из поколения в поколение. «Селяба», вероятно, произошло от «Челяба», так же как и город Челябинск, что на сибирском местном наречии обозначало «селение», а «Сибирь», скорее всего, потому, что ею называли северную сторону деревни. Понятия «Сибирь» и «Север» в сознании многих жителей европейской России равнозначны, и большинство их и сегодня всю Сибирь целиком называют Севером, а тогда огромный сибирский континент, и север и юг её, заселялся именно ими.
 
      Старики рассказывали, что раньше между «Селябой» и «Сибирью» часто бывали драки: - не то из-за девок, не то потешить душу-почесать кулаки. Вероятнее другое: - из-за междуусобной вражды дралась коренная «Селяба» - чалдоны - с «российскими» поселенцами из деревенской «Сибири». Некоторых из них называли непонятным словом «кержак». Позднее мне стало известно, что кержаки это староверы, жившие на реке Керженец в Нижегородской губернии со времен великого церковного раскола. И в сибирской деревне Нагорново в какой-то период тоже поселились нижегородские кержаки. В нашем восприятии они славились суровым нравом и закрытостью. Однако, зная всех жителей деревни, я не мог определенно сказать, кто именно являлся кержаком или их потомком. С большой вероятностью это можно было сказать только об одноглазом Курышеве Витьке – деревенском пастухе. Говорили, что он «из Рассеи» (так в Нагорново произносили слово Россия) подразумевая европейскую часть России, а когда и как он попал в Нагорново не известно. Он был сухощав, нос с горбинкой. На одном глазу его была черная повязка, а второй был навыкате и придавал Витькиному лицу какую-то свирепость. Он как-то в упор рассматривал всех подряд этим одним своим глазом, свиду был грубоват и, похоже, отличался буйной натурой.

      На две части разделяла деревню школа. Из переписи 1926 года известно, что школа в Нагорново открыта в 1902 году. Вероятно, «старая» школа, в которой я учился в 1 классе, была еще той самой школой. Судя по почерневшим бревнам, массивным половицам, дверям и порогам ей было не менее пятидесяти лет. Значит, построена она была в начале века. Теперь очевидно, что все Нагорновские дома и постройки делались еще в 19 веке.
        Имеется фото двух учительниц Нагорновской школы 1930-х годов, с которыми снята Сучкова Клава, что сзади – наша будущая мама - и еще одна ученица. Были известны имена этих учительниц, но память не сохранила их. Очень впечатляют иконоподобные лица, и видно, что учителя в то время были очень уважаемыми и почитаемыми людьми.

    Деревня разделялась на две части и по характеру местности. К «Селябе» примыкала равнинная и частью болотистая местность, и её называли «Елань», а к Сибири возвышенная и лесистая, и её называли «Дуброва»,  видимо, искаженное от «дубрава». В советское время «Селябу» стали называть «Улановскими», а «Сибирь» «Пушкинскими» - по наименованиям  колхозов. При коллективизации в Нагорново было два колхоза – имени Уланова  и имени Пушкина, потом оба объединили в один «Путь Ильича», это было еще до моего рождения, а «Улановские» и «Пушкинские» так и остались  названиями противоположных сторон деревни.

      Юго-западная окраина деревни называлась Зады, за ними кузня и конный двор, а южнее и ближе к Чулыму колхозные огороды, их называли «китайскими» - на них работали и жили два китайца - высокий, худой и сутулый, с жидкой прядкой седеньких волос в бороде, с виду неряшливый, в выгоревшем и истрепанном до дыр засаленном дождевике, с полузакрытым левым глазом на круглом и плоском китайском лице, с незакрывающимся ртом и пухлым языком на нижней губе между парой корявых зубов и неизменной курительной трубкой  Вася Ха-Ма-У. В деревне все его звали «Ходя». Курительный табак для трубки он носил не как все в расшитом атласном кисете, а в кожанном затертом до блеска мешочке из бараньей мошонки. Ребята постарше, потешаясь над ним, без конца спрашивали его: -«Ходя! Что это у тебя?» И он в очередной раз, флегматично ворочая пухлым языком, и, как бы отмахиваясь от мухи, отстраненно отвечал одно и то же; «А-ха-а-а… Ет-та таха… Пула-ни муте...»  Вторым был маленький подвижный Миша.

      Между южной и западной окраинами деревни начиналось Ахмазьяново болото. Небольшой ручеек из болота через огороды и центральную улицу деревни стекал в Чулым. Место это было посредине между нашим домом и школой. Улицу ручей пересекал под маленьким мостиком. От мостика по проулку и до Чулыма место называлось «Рытвина». В «Рытвину» мы ходили по воду, купаться, удить рыбу и копать червей для рыбалки. Берег Чулыма в «Рытвине» назывался «Взвозом», зимой от него шла санная дорога на другой берег в Красновку. Взвоз представлял собой огромный слоеный пирог длиной метров около пятидесяти по берегу и толщиной метра три-четыре. Слоеные лепешки этого пирога из спрессованного временем скотского навоза толщиной два-три или пять сантиметров были темно-коричневыми, почти черными и были как годичные кольца на стволе дерева. По количеству этих лепешек, очевидно, можно было посчитать возраст деревни. Такой же «пирог», только несколько толще, был и ниже по течению Чулыма, рядом с нашей усадьбой, где жили Исаевы. По какой-то причине навоз и строительный мусор, наверное, с начала образования деревни вывозился то ли конными повозками, то ли ручными тачками только в эти два места на берегу Чулыма. Других таких «геологических образований» больше нигде не было.
 
      Сегодня нам это кажется непонятным и странным с точки зрения загрязнения среды обитания. Но, видно, все-таки были серьезные причины к этому, возможно, противопожарная безопасность: - кругом леса, а в деревне безопаснее у воды.

      Когда вода в Чулыме спадала, по песчаной косе у края воды под нависшей глыбой этого пирога можно было пройти, и родители строго-настрого запрещали нам ходить под этим взвозом, потому что немногим раньше до моего рождения слоеный берег однажды обвалился и задавил мальчика Исаевых, удившего под берегом рыбу. На моей памяти берег тоже обваливался, и я видел, как нижние лепешки тонули, а верхние всплывали и их уносило течением. В этом месте течение было наиболее сильным, а Чулым наиболее глубоким. Скорее всего по этой самой причине берег Исаевых и наш подмывало сильнее всего, потому и смыло со временем  всю нашу усадьбу.

 
       На западной окраине недалеко от болота «Ганина пасека», дальше деревенское кладбище, а еще дальше коровник - МТФ и дорога за Первый Мосток на культстан. Когда-то раньше, задолго до моего рождения, кладбище было на выезде из деревни слева от дороги в «Сосняки» и в «Грязи». На плане Нагорново оно обозначено черным треугольником и крестом. Тогда улицы, которая называлась «Сибирью» еще не было,  очевидно, она возникла одновременно с новым теперешним кладбищем, а в пятидесятых годах, годах моего детства, на месте того старого кладбища по улице были дома Распоповых,  Свириденко и другие. За их домами была довольно большая поляна, её называли «выгон». По утрам там собирался деревенский скот, который пастух угонял на пастбище. На склоне поляны к болотцу были разрыты небольшие ямы, из них брали глину. Мы там, бывало, играли в разные игры и однажды нашли человеческие кости. Кроме удивления мы этому факту не придали никакого значения. А кто-то из стариков говорил, что там было старое кладбище, и я бы об этом не вспомнил, если б не занялся историей Нагорново. Становится понятным, почему на существующем ныне кладбище нет могил деда, прадеда, прабабушки и других односельчан их ровесников.

      Весь восточный край деревни омывает Чулым, за ним Борисова гора и темный Красновский еловый бор, а за ними село Красновка.
Солнце вставало из-за Борисовой горы. Чулым был судоходным, ширина его метров триста, а в половодье намного больше, по нему ходили буксиры и баржи с осадкой до полутора метров. В шестидесятые годы по Чулыму ходили два пассажирских двух-палубных, небольших по общим меркам, а для Чулыма солидных теплохода «Юбилейный» и «Хирург Буторин». Когда они проплывали по Чулыму и причаливали к деревенскому берегу, чтобы высадить и забрать пассажиров, это было событием для детворы.
 
      Во второй половине лета по середине реки напротив деревни образовывались большие песчаные косы, их называли «пески», на них мы играли и загорали. По течению Чулыма чуть ниже нашего дома у противоположного берега три друг за другом больших острова: - Первый, Второй и Третий, а чуть ниже трех островов «Ильин перевоз», раньше по нему было сообщение с Красновкой.

      Северная окраина деревни  по берегу Чулыма называлась «Камчаткой», сразу за которой устье речки Улуйки, впадающей в Чулым. На правом берегу Улуйки от моста и до «Камчатки» - «Лужок» - большая низменная поляна с густой нежной травкой и лаково-желтыми цветками «куриной слепоты».

      На северо-западе за Улуйкой, не далеко от деревни лесной сосновый массив «Сосняки» - излюбленное место деревенских подростков.
      
      В Нагорново родилась наша мама Клавдия Венедиктовна, в девичестве Сучкова, а отец Нежин Иван Филиппович и вся его родня жили в селе Мазуль. Мы, дети Ивана Филипповича и Клавдии Венедиктовны знали при жизни только бабушку Аксинью Алексеевну – мамину мать, а деда Венедикта – маминого отца, деда Филиппа и бабушку Дарью - родителей отца мы в живых не застали, они умерли задолго до нашего появления на свет. Кругозор наш был ограничен несколькими километрами вокруг Нагорново и село Мазуль мы тоже не знали, а только слышали её название. Естественно, в детстве мы не были озабочены своей родословной, да, и родословная традиция не существовала тогда, и, хоть мы понимали, что у нас как у всех были дедушки, бабушки, но, как о реальных людях, мы о них даже не думали и не имели ни какого представления. А теперь узнать о своих предках более подробно шансы утрачены, и многое восстановить уже невозможно.

      Мазуль находилась рядом с Ачинском, в полутора-двух верстах. В 1781 году в ней было 10 дворов,  а на период переписи 1926 г. в ней проживало уже 1114 человек (540 женщин и 574 мужчины). Теперь  она соединилась с Ачинском, стала микрорайоном Ачинска, и от Нагорново она как и Ачинск всего километрах в пятнадцати, а мы, и став взрослыми, не бывали в Мазули, не знаем, где стоял родной дом отца, где жили дедушка с бабушкой и другая его родня.
      Создается впечатление, что у отца была какая-то тайна, из-за которой он, живя недалеко, в Нагорново, будучи в доме своей тещи «примаком» не навещал Мазуль, и, кроме мимолетных упоминаний, почти не рассказывал о ней: - не рассказывал о родном доме, о родителях, о родне, которой, как теперь выяснилось, было не мало. До нас доходили какие-то разговоры о том, что у отца в Мазули остались «грехи молодости», что у первой возлюбленной родился его первый сын, и даже называлось имя возлюбленной, но эти разговоры в силу конфузного их содержания велись, как какая-то тайна, с какими-то недомолвками, какими-то полунамеками, и можно было их понимать: - не то это правда, не то сплетни досужих женщин. Однако, «разговоры» эти позже получили свое подтверждение. Я учился уже в Иркутске, и мне писали младшие сестры, что в Нагорново приезжал и заходил к нам домой с целью увидется с отцом его сын Анатолий по материной фамилии Мокшанов, внешне, якобы, копия Ивана Филипповича. Со слов Людмилы Ивановны, мама настолько была изумлена неожиданным появлением перед нею молодого Ивана Филипповича, что сначала подумала, что у неё что-то не ладно с головой, а, когда поняла, что это отцовский первый сын, не её сын, в ней инстинктивно проснулись испуг и ревность, испуг за своих детей и свое гнездо, ревность к мужу и его «чужому» ребенку. Она не смогла понять важности для Анатолия Ивановича хотя бы короткой встречи с отцом и не смогла проявить к нему ни капли внимания. Она сказала что-то наподобие, что отца дома нет и не будет. Анатолий Иванович уехал ни с чем.

      По немногим, скупым рассказам отца мне вспоминается, что жили Нежины в Мазули на улице с неблагозвучным названием «Сраная». Теперь этого названия никто не помнит и невозможно определить, где была эта улица. Единственное, что можно предположить, так это то, что улица эта была недалеко от речки Мазулки. Отец рассказывал, что он отгонял лошадей на выпас через речку Мазулку. А называлась улица Сраной, якобы, потому, что основную часть жителей её составляли «ассенизаторы», вывозившие на лошадях нечистоты из туалетов всего Ачинска. Каким был дом Нежиных и хозяйство, чем они занимались и как кормились – ничего этого нам отец не рассказывал. Еще он упоминал улицу Подгорную. Ныне на улице 9 Мая, дом 119 находится дача Нежина Виктора Николаевича. А в доме № 36 или на месте этого дома проживали предки Нежиных, может быть, даже Филипп Игнатьевич с Ульяной Ефимовной, а потом с Дарьей Федотовной, или даже Игнатий с Секлетиньей Амфилоговной. Об этом с определенной долей вероятности утверждает Виктор Николаевич. Улица 9 мая получила своё название после войны и по логике она могла раньше называться Сраной.
   
          А предки по бабушке Дарье проживали в улусе Айдашки. Ныне Айдашек нет. Они снесены при строительстве Глиноземного комбината, а находились они в нескольких километрах от Мазули. Километрах в шести и поныне находится Мазульский марганцевый рудник со знаменитой Айдашинской пещерой «Девичья яма». Легенда о девушке, бросившейся от несчастной любви в пещеру помнится мне со времен детства. Якобы, призрак этой девушки постоянно появлялся в окрестностях пещеры, а по ночам из пещеры доносился леденящий душу плач и заунывные женские вздохи. Потомки Ирбеткиных до наших дней помнят историю о Петре Федотовиче, брате бабушки Дарьи, как он однажды ездил в лес по дрова…
      - «Средь деревьев неожиданно, как из-под земли, явилась девушка. Фигура и облик её были вещественны, но смотрелись будто через туман. Она бесшумно приблизилась к Петру Федотовичу, попросила в церкви поставить за неё свечку, протянула двадцать копеек и так же бесшумно исчезла. Петр обещал, но за хозяйскими хлопотами о своем обещании забыл, а на деньги с приятелями выпил. В следующий раз, будучи в том же лесу, к нему вышла та же девушка и укоризненно спросила,: «Что же ты забыл про мою просьбу?... Видно, никогда мне не будет прощенья…» И тихо исчезла. И тут же поднялся ураганный ветер и разразилась гроза. Петр Федотович испугался и что есть мочи погнал коня к дому».
      Эту историю мне напомнила Ермолаева (Бурдинская) Антонина Юрьевна, правнучка бабушки Дарьи. Об этом знают и любители городских легенд в Ачинске. Так, 27 декабря 2012 года Ачинский телеканал «АТВ» транслировал передачу авторов Натальи Газизовой и Константина Колина об Айдашенской пещере, и они упоминали историю с Петром Ирбеткиным.

      2. Нежины от Игнатия. Родословная

      Живя в Нагорново, не зная ни кого из родственников, кроме семьи дяди Прокопия и тетушки Катерины, мы, не встречали своей фамилии ни в книгах, ни в газетах, ни по радио, ни в кино, и казалось порой, что мы – Нагорновские Нежины одни на всем Белом Свете, и, не придавая никакого значения этому, иногда все-таки возникал вопрос: - как же так - откуда мы появились? Должны же быть хоть какие-то корни, хоть какие-то предки. Может быть, отец Иван Филиппович умышленно не говорил нам о родственниках? Может быть, он хотел оградить нас от своего прошлого? И проходит целая жизнь… И тем радостней и удивительней узнавать, что Нежиных много. Кроме Нагорновских Нежины есть в Сибири: - на моей родине в Ачинске, в Нерюнгри, в Благовещенске, в Хабаровском крае, в Иркутской области; - Нежины есть в Москве, Санкт-Петербурге, Обнинске; - Нежины есть на Украине, в Белоруссии, в Израиле, в Греции. Некоторые являются нашей родней, некоторые однофамильцы, а некоторые фамилию «Нежин» присвоили из тех или иных соображений.
 
      Так, работая над Родословной, я познакомился в интернете с импозантным молодым мужчиной из Одессы по имени Нежин Роман. Впоследствии он признался мне, что «Нежин» это не настоящая его фамилия, а, как он выразился, эротический псевдоним, чтобы кружить женщинам головы. Другой пример: - Нежин Андрей Евгеньевич из Кургана. Предки его носили фамилию Невежины и происходили из Уральских казаков. И уже в советское время в 1930-х годах они изменили фамилию на Нежины, убрав из Невежиных слог «ве».

      Возможную родословную связь Нежиных-однофамильцев, исконно проживавших на европейской территории России, а теперь и в других регионах, и нас Сибирских Нежиных от Игнатия, нужно еще изучать. Редкость и нераспространенность нашей фамилии дает надежду, что где-то, может быть, не так далеко во времени, лет 200 назад, родословные всех Нежиных могут пересекаться.

     (Пофамильная родовая роспись с краткой биографией родственников опущена)

      Если предположить, что прабабушка Секлетинья вышла замуж в 20 лет (1833 г.), а сына Захара родила в 27, то до Захара у них с Игнатием могли быть еще трое. Этим предполагаемым троим на момент переселения  в любом случае могло быть больше 25 лет, а, значит, они могли быть женаты, жить самостоятельно и в переселении не участвовать. Поскольку записи о рождении детей Игнатия и Секлетиньи в метрических книгах Ачинских церквей нет, а есть записи уже об их браках, то можно предположить, что Игнатий и Секлетинья переселились в Мазуль в период после 1856 года, после рождения последней дочери Устиньи. Вероятнее, после 1861 года. Тогда логично, что записи о рождении детей остались по прежнему месту жительства.
      Между Захаром и Филиппом, Филиппом и Устиньей промежутки во времени 7 лет слишком большие и маловероятно, чтобы не рожать детей, и даже Александр, поставленный между ними из-за отсутствия данных, не заполняет этих промежутков. Вероятно, у Игнатия и Секлетиньи и в этот период были дети, но умерли, а данные о них остались по прежнему месту жительства.

      Наиболее вероятный вариант переселения Нежина Игнатия в Мазуль - после отмены Крепостного Права в 1861 году, когда Игнатий получил свободу.

       Царское Правительство поощряло переселение крестьян на сибирские земли. И то, что в метрических книгах Ачинской Казанской церкви существует запись о браке старшего сына Игнатия – Захара - в 1866 году, через 5 лет после отмены Крепостного Права, может говорить о том, что именно в эти 5 лет Нежин Игнатий переселился в сибирскую Мазуль, несколько обустроился,  обжился и женил своего старшего сына.

      Если эту версию взять за основу, то это выглядело, скорее всего, так:
      Отмену «крепости» ждали, о свободе говорили, о свободе мечтали. Но, реально её получив, она свалилась, как «снег на голову», и Игнатий , вдруг, понял, что неожиданно изменился такой привычный, сложившийся веками, уклад  всей их жизни, жизни по воле и милости барина, а теперь он стал свободен, но,  никому не нужен, что он не знает, что делать с этой своей свободой и не знает как жить дальше:  – земля осталась у барина, а у него «ни земли, ни коня, ни плуга».

       А в те времена значение лошади и земли переоценить было невозможно. Земля и лошадь были равными самой жизни.
До наших дней дошла шутливая, но и серьезная байка по этому поводу.

      «Отец с сыном на любимом Серке поехали на работу. На работе где-то напрягшись, сын невзначай пукнул.
- Будь здоров, Серко!!! – ласково отозвался отец.
- Батя, это я, - сконфуженно признался сын.
- Тю-у-у, яз-з-зви тебя! Чтоб ты сдох, окаянный!!!»

      Сегодня это может быть и смешным, но смысл этой байки заключается в том, что лошадь для хозяина была дороже детей. Сына можно родить самому в любое время, а как жить, что делать, если, вдруг, с лошадью что-то случиться и потому: - Серко - «Будь здоров!», а сын – «Чтоб ты сдох, окаянный!»
 
      А земля была дороже лошади, дороже детей, дороже жизни.
Лучшие люди России в шестидесятых годах 19 века говорили, что отмена Крепостного Права нужна России немедленно, иначе «пожар» - в истории осталось множество крестьянских бунтов. Но после отмены Крепостного Права крестьяне остались с голыми руками в еще более тяжелом положении.

      Однако, земля полнится слухом: - говорят, что жизнь в далекой Сибири красна, да и власти предлагают искать лучшей доли на привольных сибирских землях. Но где эта Сибирь, не ближний свет, (не сегодняшний день!) как до неё добраться? Редко кто отваживался на такое путешествие с семьей и детьми. А жить как-то надо…
 
      Помыкавшись какое-то время и вдоволь «испив воли», Игнатий призадумался крепко и как-то сказал Секлетинье:
- « Пойдем-ка, матушка в Сибирь, искать лучшей доли… Здесь-то судьба наша хуже злой мачехи…
- А, что? – Захарке двадцать два, Фильке пятнадцать, Алексашка тоже большой, Лукашке тринадцать. Одна Устька мала – шесть лет…
- Ничего, с Божьей помощью доберёмся! Не пропа-а-дё-ё-ё-м!»
- «Страшно то-о-о!!! Батюшка!!! Да, воля твоя …» - согласилась Секлетинья.

       Возможно, это звучало по-украински:
      - « Підемо, матінка в Сибір, шукати кращої долі… 
      - А, ще? - Захарке двадцять два, Фильке п'ятнадцять, Алексашка теж великiй, Лукашке тринадцять. Одна Устька мала - шість років… 
- Нічого, з Божою допомогою доберемося! Не пропадемо!!!»
       - «Страшно, чоловiченько!  Але,  воля твоя …» 

      Насчет украинского я фантазирую особенно смело, так как не знаю, откуда переселились Нежины. Но, возможно, что с Украины, и даже, скорее всего. На Украине и сегодня живут многие Нежины-однофамильцы, может быть, далекие родственники. Имя прабабушки Секлетинья скорее украинского происхождения. Нельзя отрицать и такую версию, что фамилия наша произошла от названия города Нежин при регистрации новых поселенцев в Сибири, или по фамилии помещика Нежина, бывшего хозяина. (- Чьи вы? -Нежины! - Откуда вы? - Из Нежина!)
     Фамилия Нежин занесена в список дворян Черниговской губернии.
Кроме того, в пользу Украины говорит и такой факт: - в нашей семье Нагорновских Нежиных никто не владел украинским языком, но по жизни, в быту все мы нет-нет, да и «сьезжали» на «хохлатский говор», употребляя крылатые слова и обороты речи: «Як, що тебе нi трудно», « Я нi бачила, нi чула, як заходiв кум Вакула», «Було у менi, колись, ружжо шомпольно…», «Бачiли очи, що куповали», «Шукати», «Хлопець», «Дивчiна», «Дивлюсь» и другое. Хотя употреблялись они спонтанно, но в нашем представлении они, как бы украшали сказанное, придавали ему особый смысл и изюминку, и где-то там, далеко в сознании, в глубинах души отдавались особой  благостью и теплом.

      Возникает вопрос: - почему такие эмоции и с чем это связано?

      А еще: - все мы любили и любим украинские народные песни за их  неповторимую, по-особому греющую душу напевность, мелодичность, мягкий язык и бодрый веселый юмор.

      В природе не бывает случайностей, вот, и наша тяга к «украiньской мове», видимо, не случайна. Может, она передалась нам генетически? Тогда мои фантазии насчет «украiнського» не безосновательны.


      Существует немало документов о переселенцах в Сибирь из европейской части России. Из них известно, что путь до Енисейской губернии пешком занимал от 3 до 7 месяцев, на транспорте гораздо быстрее. Вот воспоминания переселенца из Украины в Сибирь Долгополова А.Р.
      «Помнится дорога из Украины в Сибирь. До города Тюмени ехали поездом в теплушках, через Волгу на пароходе. В Тюмени купили коней, телеги и поехали по Сибири. Железная дорога только строилась. Ехало нас сразу 50 семей, но многие поехали по дороге на Барнаул. Кулаки и зажиточная часть населения сибирских деревень были враждебно настроены против нас, переселенцев. Всякое говорили о нас, что заразные, и несут страшную болезнь: - чуму и холеру. Заехать в деревню было нельзя, так как кулаки выставляли посты из сильных мужчин. Это был самый тяжёлый, страшный путь. Женщины и дети с голоду пухли. Но как ни трудно было, а до Минусинска доехали», - вспоминает Долгополов Андрей Романович».
      Идти пешком было и дольше и труднее. Иногда шли с остановками на зиму, чтобы подзаработать и двигаться дальше. Но, чтобы двинуться в путь, оформлялись увольнительные свидетельства, где указывали социальный статус, количество человек в семье и собственность. Так, для семьи из 6 человек требовалось в дорогу около 200 рублей. Деньги набирали за счет тайной продажи дома, «своей» земли, скота, за счет сбережений. Только в 1893 году правительство стало выдавать на обзаведение хозяйством ссуды до 100 рублей, но только в том случае, если переселенец прибыл на место.
      

      Скорее всего еще тяжелее Игнатий в более ранний период со своим семейством переселился в Сибирскую Мазуль.
      Отважиться навсегда покинуть родную землю, где родился и вырос, где покоятся кости предков и двинуться в неизвестность, фактически в «ни куда», подвергнуть семью неимоверным страданиям, опасностям, страхам, могли только люди в состоянии отчаяния, но люди не робкого десятка, люди отважные. Сегодня, когда все мы до мелких подробностей представляем нашу «матушку-землю», когда в тепле сытости и комфорте можем за несколько часов преодолеть те несколько тысяч верст, которые Игнатий с семьей преодолевал много месяцев, нам невозможно представить их тягу к жизни, их переживания, внутренний мир, способность преодолеть себя.
      Ниже размещены документальные фото переселенцев в Енисейскую губернию у своих новых временных жилищ. Неизвестны фамилии этих переселенцев, неизвестно, где именно в Енисейской губернии их первое жилище, у которого они сняты, возможно, это Ачинские земли, но эти фото дают яркое представление о том, как не просто заселялась наша Сибирь, какими неимоверными трудами обживались сибирские земли.


    Страстно пытаясь представить вживую своих дедов и прадедов в тех условиях жизни, мне ничего не приходит другого, как простая и обнаженная правда природы, когда и сильный зверь на грани выживания жертвует даже детенышем, чтобы выжить, а завтра продолжить жизнь. Если у Игнатия и Секлетиньи были другие дети, то не безосновательно предположить, что при мучительных условиях переселения они умерли в пути от болезней иль голода.



      Чтобы ярче представить экономическую жизнь наших предков и их товарно-денежные отношения, привожу справку о ценах на товары в конце 19 века.
 
Наименование товара Год. Ед. измерен. Стоимость
рубль-р. копейка- к.
Соль 1897  Пуд (16,38 кг.)                50 к. – 1 р.
Сахар  1897 Пуд 9р. 12 к.
Табак черкасский (листом)                1897 Пуд  10р. 85 к.
Чай-кирпич                1890  2 фунта и 3 вось мушки.
(фунт –         400 гр. восьмушка – 50 гр.)              1 р. 25 к.
Вино хлебное (водка)                1896 Ведро (12,3 л.)                8 р. 16 к.
Холст    1890                Аршин (71, 13см.)                15 – 20 к.
Сапоги – бродни                1890  Пара 2 р. 75 к.
Железо    1897 Пуд 2 р.
12 р. 58 к.
08 к.
Самовар 1897 Дюжина (12 шт.)              90 р.
Посуда стеклянная и фарфоровая       1892 -1898     Штука 1 р.
57р. 70 к.
70 к.
Овес    1890 – 1901    Пуд  18– 48 к.
Крупа ячменная, гречишная,
просяная                1890 – 1901    Пуд    55– 90 к.
Мука пшеничная                1890 – 1901    Пуд    70 к. – 1р. 20 к.
Мука ржаная                1890 – 1901    Пуд  30– 65 к.
Рабочая лошадь                1892 – 1898    Голова                18 р. – 86 р.
Не рабочая лошадь                1892 – 1898    Голова 5 р. – 50 р.
Корова дойная                1892 – 1898    Голова 10 р. – 20 р.
Дом с надворными постройка ми          1892 – 1898       Штука 25 р. – 600 р.
Средняя плата за земледель               
ческие работы (май – сентябрь)  :                1897
мужчине день 51 к.
женщине  день 35 к.
подростку день 25 к.
               
      Цены на товары в более ранний период, очевидно, были еще ниже. Так, в 1878 году на Харьковском самом крупном в Российской Империи Конном рынке было продано 3328 лошадей на суммму 283 970 рублей. В среднем лошадь стоила 85 рублей 32 копейки. Известно так же, что со второй половины и до конца 19 века рубль сильно обесценивался. Так, в 1850 году лошадь стоила всего 10-30 рублей серебром, а корова 6-12 рублей.

      Филипп Игнатьевич в Мазули был призван на военную службу рядовым солдатом, как сын крепостного. Небольшой экскурс в историю: - с Петровских времен срок солдатской военной службы был пожизненным, а с 1793 по 1834 годы он составлял уже 25 лет, с 1834 года 20 лет. В 1862 году срок службы сокращен  с 20 до 15 лет, а в 1874 году с 15 до 6 лет. Призывали на службу в возрасте 20 лет.

      Деда Филиппа призвали в 1867 году в возрасте 20 лет сроком на 15 лет. В результате  реформы он отслужил вместо пятнадцати восемь лет действительной службы, уволился и женился. Это подтверждает запись в метрической книге Казанской церкви: «1875 год. Нежин Филипп Игнатьевич, 1847 г. рожд. 28 лет, 1 брак, сочетался законным браком с Ульяной Ефимовой, возраст не значится».
      Филипп Игнатьевич прожил с Ульяной Ефимовной около 15 лет.
      Их дети:

- Илья Филиппович, 1872 года рождения;
- Андрей Филиппович, 21.08.1876 года рождения;
- Александра Филипповна, 23. 07.1879 года  рождения;
- Анна, 27.01.1883 года рождения, умерла 01. 04.1883 года;
- Агафья, 27.01.1883 года рождения, умерла 01. 04.1883 года;
- Елена Филипповна, 14.05.1884 года рождения, умерла 03.08.1884 года;   
- Ефимий Филиппович, 01.04.1886 года, умер 29.09.1886 года;
- Иван Филиппович, 05. 08. 1887 года;
- Пелагея Филипповна, год рождения неизвестен, вероятнее всего, через год после Ивана.

      С 1889 по апрель 1892 года в семье Филиппа Игнатьевича что-то произошло. Что можно предположить, анализируя временные данные?  Вероятно, Ульяна Ефимовна умерла. 
         Иван родился в августе 1887 года, а Пелагея – вероятно, в середине 1889-го. Ульяна Ефимовна после Пелагеи могла быть беременна еще одним ребенком, которого должна родить в конце 1890, начале 1891 года, и, вероятно, умерла при родах. При таком раскладе година смерти Ульяны Ефимовны приходилась на начало 1892 года. В течение реального времени такие события в семье Филиппа Игнатьевича были очень возможны - скорее всего, так и было. Развод Филиппа Игнатьевича и Ульяны Ефимовны маловероятен - разводы бывали редкими и преимущественно у аристократов.
      Известно, что после смерти супруга жениться и выходить замуж раньше чем через год было не принято. Значит, жениться повторно Филипп Игнатьевич мог только в начале 1892 года. В Великий Пост и Пасху также не венчали. А в 1892 году Великий Пост продолжался до 5 апреля – начала Пасхальной недели.
      Эта логика подтверждается датами: Филипп Игнатьевич женился вторым браком на вдове Бузыниной Дарье Федотовне, в девичестве Ирбеткиной, 26 апреля, через две недели  после Пасхи. В метрической книге Казанской церкви города Ачинска значится: -«26.04. 1892 г. Покровской волости, д. Мазули, отставной рядовой Нежин Филипп Игнатьевич, 45 лет, 2 брак, сочетался законным браком Мариинского округа, Боготольской волости, с. Зерцальского с крестьянской вдовой Бузыниной Дарьей Федотовной, 1867 г. рожд. 25 лет, 2 брак». 


      Дарья Федотовна от первого брака имела дочь Матрену, которой на момент замужества матери с Филиппом Игнатьевичем было, вероятно, лет пять. Впоследствие Матрена вышла замуж за золотопромышленника Аврутина. Имеется фотография: – чета Аврутиных,  около 1905 – 1907 годов. Матрена снята с мужем, который имел в Чите ювелирный магазин. Аврутин был пьющим, и однажды по дороге домой скончался в вагоне поезда. Внучка Екатерины Филип¬повны Людмила Александровна Голобоких, проживающая ныне в Белоруссии в детские годы видала свою двоюродную бабушку, а мою тетку, Матрену.



      Как Дарья Федотовна осталась вдовой от первого брака неизвестно. В девичестве она Ирбеткина, а по первому мужу Бузынина. Вероятно, её первый муж погиб. В Нагорново некоторое время жил Федор Бузынин, очевидно, родственник её первого мужа. Наши родители иногда вели заинтересованные разговоры о Федоре, и причиной их интереса, скорее всего, были прежние родственные отношения.

      Бабушка Дарья Федотовна принадлежит к многочисленному роду Ирбеткиных, которые, в основном,  проживали в деревне (улусе) Айдашки, близ Ачинска. В Ачинском архиве хранится именной список инородцев улуса Айдашки от января 1900 года, в котором значится 27 человек Ирбеткиных родоначальников, в том числе Ирбеткины Федот и Матвей.
      Родственная связь упомянутых Ирбеткиных не указана. Вероятно, все упомянутые Ирбеткины имели родственные отношения во втором и третьем колене. Поскольку в списке жители  Айдашек называются инородцами, это означает, что Ирбеткины так же переселились в Сибирь из других регионов Российской Империи, возможно с Прибалтики или Белоруссии.

      Толкование фамилии Ирбеткин.

      «Фамилия Ирбеткин имеет балтийские корни и восходит к латышскому существительному «irbe» («ирбе»), которое переводится на русский язык как «куропатка». На русской почве прозвище «Ирбе» приобрело уменьшительный суффикс – «к». В результате образовалось прозвище Ирбетка. Скорее всего, так могли называть главу большого семейства. Вероятно, это связано с тем, что куропатка издревле символизировала пло-довитость. Ирбетка, со временем получил фамилию Ирбеткин».

     Айдашинские Ирбеткины представляют необычную, как бы тройную связь в родственных отношениях с Нежиными. Дарья Федотовна являясь дочерью Ирбеткина Федотия, стала первым связующим звеном. Дочь Дарьи Федотовны Екатерина Филипповна, родная сестра моего отца Ивана Филипповича, являясь кровной родственницей с Ирбеткиными по матери, вышла замуж за Ирбеткина Афанасия Матвеевича, умершего в 1933 году. Есть две версии его смерти. Одна версия - в Ачинской тюрьме. Его арес-товали по подозрению во вредительстве. Неизвестно какую должность занимал он в колхозе, но был ответственным за рабочий скот. Его обвиняли в гибели двух лошадей. В тюрьме у него обострилась болезнь желудка. Якобы, приняв значительно большую дозу лекарства, он умер. Вторая версия - в Ачинской больнице от воспаления легких. К тому времени у них с Екатериной Филипповной было трое детей: - Афанасий Афанасьевич, Августа Афанасьевна и Анна Афанасьевна. Четвертый Михаил, родившийся после кончины Афанасия Матвеевича, умер во младенчестве.
      Второй раз Екатерина Филипповна вышла замуж за Ирбеткина Петра Леонтьевича и в 1937 году родила дочь Елизавету, которая ныне жива, обладает отличной памятью и на страницах этой книги очень живо и ярко рассказывает о неизвестных моментах жизни наших родителей. Петр Леонтьевич был на 7 лет младше и приходился Екатерине Фи-липповне двоюродным племянником. Нужно остановиться более подробно на этой генеалогической интерпретации. Как было сказано, Екатерина Филипповна являлась дочерью Дарьи Федотовны и внучкой Ирбеткина Федота, а Петр Леонтьевич являлся сыном Аграфены Семеновны, внуком Семена Федотовича и правнуком Ирбеткина Фе-дота. К тому же, мужем Аграфены Семеновны и отцом Петра Леонтьевича был Леонтий Федорович, тоже Ирбеткин. Степень родства Ирбеткина Афанасия Матвеевича и Ир-беткина Леонтия установить не удалось, но то, что они родственники в более ранних поколениях не вызывает сомнений. Таким образом, брак Екатерины Филипповны Нежиной с Ирбеткиным Афанасием Матвеевичем являлся близким по крови. Это можно объяснить, видимо, тем, что родословная традиция в крестьянских сословиях у переселенцев не существовала, родственные связи поддерживались слабо, забывались во втором-третьем поколениях, и факту кровных браков значения не придавалось. Если первый брак Екатерины Филипповны с Афанасием Матвеевичем был менее близок по крови, то  второй брак с Петром Леонтьевичем являлся браком довольно близких родственников. Как это могло произойти?
      И в наше время взять в жены с ребенком считается событием редким и не ординарным, а трое детей у Екатерины Филипповны это не один ребенок! Факторов, повлиявших на этот брак, могло быть много. Крестьяне в советское время были прочно «привязаны» к земле, как и при крепостном праве. У крестьян не было даже паспортов. Без паспорта из селения никто не мог свободно уехать, и в селение «свежий» человек приехать не мог. Екатерине Филипповне, вдове с тремя детьми, в 1933 году остаться одной в колхозе было очень не просто. Петру Леонтьевичу в то время было 24 года – зрелый возраст жениха. Возможно, и с невестами была проблема в деревне сплошь населенной Ирбеткиными. Вероятно, Петр Леонтьевич и Екатерина Филипповна хорошо знали о своих родственных отношениях, но, может быть, эти-то отношения и сыграли решающую роль в их браке? Ведь мог же Петр Леонтьевич как мужчина из добрых и родственных чувств войти в семью своей двоюродной тети Екатерины Филипповны из желания в её трудном положении подставить плечо и быть опрой? Могла ли Екатерина Филипповна в тех условиях отказаться от этого? А брачные отношения возникли сами собой, тем более, что разница в возрасте была не столь велика. Кроме того, Айдашки «де факто» до 1928 года была как бы отдельной территорией, как в других странах, например, негритянское, цыганское или еврейское гетто. Недаром до 1900 года и позднее Айдашки официально назывались «улусом», а их поселенцы «инородцами». И в то непростое советское время, время коллективизации, голода, политических репрессий каких только других обстоятельств, которые правят людьми, могло не возникнуть!
      И, не смотря на такой генеалогический «ребус», Ирбеткин Иван Матвеевич, родной брат Афанасия Матвеевича, её первого мужа, на протяжении всей жизни питал самые теплые родственные чувства к своей невестке и дорожил родственными связями со всеми Нежиными.

      Дочь Екатерины Филипповны Анна Афанасьевна так же вышла замуж первым браком за Ирбеткина Егора Ивановича.

      Елизавета Петровна – дочь Екатерины Филлиповны и Петра Леонтьевича о жизни наших родителей рассказывает так:
      «Жили наши предки,  я так полагаю, бедно, но поле у них было, 2 километра от Айдашки. Там, где-то недалеко, было поле и Ильи Филипповича.
      Мама рассказывала: -когда, говорит, едем на поле, а Юлия (дочь Ильи Филипповича – авт.) уже работают. Ну, а дядя Проня был страшный шутник, начинает Юлию кричать – что-нибудь собирает (кричит невнятное, несуразное, несет околесицу – авт.) Она все бросит и бежит к нему, он тогда рукой махнет (вроде, от досады, что она его не поняла - авт.), лошадь стегнет, и уедут, оставив её в недоумении. Так что поле было, лошаденки тоже.

      Мама с дядей Ваней ездили в лес за дровами. Маме лет 9-10 было, а дяде Ване 6-7. Нарубили дров воз, ну, и поехали домой. Встретил их объезчик (лесничий – авт.) и спрашивает у них фамилию, а дядя Ваня отвечает: «Иван, да Катерина, с одного дома».
      Они это до самой смерти вспоминали.

      А, вот, про сестер я ни про каких не слышала окроме Александры и тети Моти. Когда бабушка Дарья сошлись с дедом, тете Шуре (Александре было неполных 13 лет – авт.) было лет 14-15, а тете Моте 4-5. И вот, бабушка уйдет на базар, оставит крошку с этой кобылой, а она её изобьет и в сенках на кровать бросит, да еще шубой с головой закроет. Ребенок плачет, плачет и уснет. Плохая ей жизнь была, и дед не заступался. Ну, а когда подросла, да, и Александра вышла «взамуж», тетя Мотя устроилась в городе к евреям. Там тоже всяко приходилось. Стала взрослой, уехала в Читу, вышла взамуж. Мама к ней ездила в гости. Муж-то был богат, была ювелирная мастерская, но был пьяница хорош. У него была горячка. Бывало, пьет-пьет, соскочит, двери раскроет и начинает кого-то выгонять – кричит: «Ишь, набрались, дармоеды!» А однажды чуть не застрелил тетю Мотю, пуля шкуру с головы содрала. Мама как раз гостила у них. Он утром проснулся, спрашивает: «Катя! А где Мотя?». Ну, мама ему рассказала, он на извозчика и к ней.

      С Александрой дядя Проня контачили, а мама нет, не бывала. А дед Филипп все говорил: «Ты гляди, какая Шурка скупая, даже ребятишкам по конфетке не привезет, а Мотька (приемная дочь б. Дарьи от 1 брака– авт.) без подарков не ездиет, и в первую очередь тятенке подарочек подносит!»
      Когда их раскулачили, они приезжали в Мазуль, а потом в Айдашку. Погостили и по-ехали назад в Читу. Наверно, было куда вернуться. В поезде Аврутин и умер. Тетя Мотя так и жила в Чите. Она нам даже посылки высылала. Я уже была ( т.е. события про-исходили после её рождения – авт.) и помню одну из посылок. Почему запомнила? – было очень красивое платьице, но не мне.
      А в 33-ем году умер мамин муж (Афанасий Матвеевич-авт.). Ездил за дровами, про-стыл (простудился – авт.), Когда рубишь – жарко, разделся и простыл. Заболел воспалением легких. Его увезли в больницу. Он там несколько дней пролежал и сбежал к брату Семену. Попросил невестку (жену брата – авт.) сходить на базар купить меду, перца жгучего, читушку (четвертушку – 250 гр. – авт.) водки и еще что-то, и как это выпил, через некоторое время ему стало совсем плохо, и его увезли в больницу, он быстро скончался. Когда натомировали (анатомировали – производили вскрытие – авт.) все кишки были как исстреляны. Он умер в конце 33-го года, а в начале 34-го мама родила мальчика Мишу. И в этом же 34-м году у дяди Вани и тети Клавы была свадьба. Мама с Гришей, племянником покойного мужа поехали на свадьбу, и мама взяла с собой малыша. Погуляли, поехали домой через Курбатово. Там жили Айдашинские. Ну, при-стали: -«Катя, покажи, что за мальчик без Афони родился?» Посмотрели, и мама поехали. Отъехав немного от деревни, он как раскричался. Нужно было вернуться назад, но они не сообразили это сделать. До железнодорожного моста доехали, и мальчик умер. Маму несколько раз вызывали в милицию: -раз муж умер, значит, она сама ребен-ка загубила.
      Перед смертью Афанасий Матвеич купил не полностью дом, а половину. Его как не стало, пришел хозяин и маме отказал от дома, сказал, что он дороже продает. И каково было маме!? – считай, сразу двоих похоронила и из дома выгнали, и еще трое детей мал-малы. И тут же бабушка Дарья умерла.
      Они когда заехали со свадьбы к дяде Проне, он жил где-то в Ачинске. Ну. А он и говорит: «И что ты плачешь? У тебя еще трое!» Ну, потом, верно, уговорил маму. Она отдала ему Анну, ей тогда всего 3 года было. Мама каждую неделю бегала в город - да, мало раз, а то и два раза. Тогда они решили сменить место жительства и уехали в Кумыры (Кумыры Березинского с/совета Большеулуйского р-она находились не далеко от Ачинска) Но мама есть мама, разве она забудет свое дитя! Она и туда раз сьездила, через некоторое время опять поехала. Сидит, смотрит на Анну. А она подошла к ней и спрашивает у неё: - «Тетя! А у тебя дети есть?» Мама ей говорит: «Да, есть, и зовут их Афоня и Гутя». Ну, мама и расплакалась и забрала её домой, как её ни уговаривали не забирать.
      Матвеевы, родственники её покойного мужа, нашли ей мужчину – украинца, но она с ним не захотела жить. И вот, к Петру Леонтьевичу за помощью-то и обратилась, чтобы он его выгнал. Вот так и нас нажили. Не война, так, может быть, и жили. Ну, верно, такая жестокая её судьба. Сколько она перестрадала и переболела! Ну, отец, (Петр Леонтьевич – авт.) хотя все время возил в больницу. Считай, детство было тяжелое, а взрослая жизнь еще трудней.

      Когда они были маленькие с дядей Ваней, играли на окне, а напротив них жили Околеловы, у них, вроде, было много девченок. И вот, они как выбегают за ворота и сразу все кукишки нашим ставят. Ну, а дядя Ваня, как мать придет, он плачет и жалуется ей. Ну, мать-то его и научила. Говорит: «Как только они выбегут и поставят кукишки, ты скинь штанишки и голу жопу им покажи.» Сразу же отучил ставить кукишки.

      Маме было 9 лет и мать её отдала в работники к Макшановым в летнее время водиться с детьми и по дому управляться и капусту поливать, а посажено было очень много. Мокшан возмет ведерко маленькое отвяжет, а здоровую бадью привяжет, а ведерко-то в овес зароет. Дядя Ваня приходил помогать и догадался в чем дело. Нашел ведерко, привяжет, капусту польют – он все опять по местам.

      Ну, а сейчас расскажу его Мазульский секрет.
Когда он уже стал взросленький, за ним девки бегали, он ведь пел, плясал, на гармошке играл. Вот, девкам-то и нравился. А одна Нюрка - я её знаю - по фамилии Жигалова, она ему ходу не давала. Ну, ребята-то его и научили: «Ванька! Ты, говорят, возьми её и того…» Он так и сделал. Она пришла домой и маме своей рассказала. Та в сельсовет побежала, чтобы заставили его жениться. Ну, он её привел домой, оставил, а сам поехал на поле. Поле-то, считай, рядом с Айдашкой. Ну, а Айдашка для них с дядей Проней убежище было, и он с неделю или больше не приезжал домой. А, когда приехал, его арестовали. Лежит на нарах на соломе, заходит знакомый : - «А ты что здесь де-лаешь, Нежин?» Ну, он все объяснил ему. Этот мужчина и говорит: - «Ну, ты и даешь!!! Мог же хотя бы с недельку с ней побыть.» А дядя Ваня: «Я –говорит - и мину-ты с ней не мог находиться, терпеть её не могу.» А через час его уже выпустили.
      А вот, Грапирку Мокшанову он, верно, любил и был на ней женат, но прожили мало, его забрали в Армию, а она уехала на Восток и там, верно, родила Анатолия Ивановича.
      А дядю Ваню после Армии отправил военкомат в Нагорново на обучение при-зывников. Ну, а там он встретил тетю Клаву и не мог с ней расстаться. Вот, и весь его секрет Мазульской тайны.
      Выручил-то его из милиции вот какой знакомый!
Когда шел Колчак, к бабушке Дарье заехали бело-чехи. Мама говорила: «такие безобразные – где попало и что попало делали. Сели на стол, а бабушка подошла и говорит: - « Сынки! Что же вы на стол-то сели, ведь мы на него Божий дар ложим!?» Они ей за это 25 плетей всыпали. Назавтра прибыли русские 2 командира. Один с женой, а другой одинокий. Они сразу чехов выгнали, заставили все за собой убрать. Одинокий-то весь вечер себе папаху шил из черного барашка, и все у бабушки спрашивал: - как мамаша, хорошо или нет? Что она могла ответить? Хорошо, конечно! После плетей плохо не скажешь. Утром напились чаю и собрались уезжать. Одинокий открыл ворота, выезжать стал. Едут солдаты. Он закричал: - какой или чьей части будете? Они развернулись и к нему. Он стал отстреливаться, залез под крыльцо и пока патроны не кончились все стрелял. Ну, потом его все же вывели и расстреляли. А муж-то с женой быстренько свое все скинули. Он надел все дяди Пронино и вышел в ограду. Ему старший говорит: - «Молодой человек! Ты уйди куда-нибудь подальше, а то нечаянно пуля попадет. Ему это и надо. А красные-то с одним управились, давай другого искать. Поискали, поискали и уехали.
      Этот мужчина устроился в Военный городок работать. Стали к бабушке как к родной ездить с подарками. Весной приехали, его жена спрашивает: «Бабушка! Вы ничего не находили в огороде?». Бабушка ей отвечает: «Да как же! Вот какой-то мешочек».  И отдала ей мешочек. А там было золото и ложечки и разные перстни, кольца, монетки. Ну, они её и благодарили, ездили часто и все время с подарками: и крупы разные, и сахар, и конфеты – все, что могли. И дядю Ваню он выручил.
      А дядя Проня три раза удирал в Айдашку. Один раз от ребят: - пришли домой к ним с  тростями, заточенными очень остро – все из-за девок. Второй раз: - Степан Кудлич – из-за сестры Анны Егоровны. А сестра-то сговорилась с Прокопием, вещички собрала, унесла в огород, а вечером сели на коня и уехали в Айдашки. Ведь там четыре родных дяди было. Вот, Айдашки они любили, а Мазуль ненавидели. Маме несколко раз предла-гали переехать в Мазуль, но она ни в какую. Мама не хотела уезжать из Айдашки, а дядя Ваня из Нагорново. Когда дядя Ваня вернулся с фронта, ему предлагали Военный городок, он наотрез отказался, наверное, чтобы рядом с Мазулью не находиться. А дядя Проня как цыган – сколько мест сменили, а с работой было плохо. Он нигде не работал – так: – то известь жег, то огороды весной по деревням пахал. Бывало, приедут к нам, а огород не вспашут – маме нечем рассчитываться. Тетя Нюра дяди Пронина молоко принимала на Гормолзаводе, огородиной торговала.
      Вот, вроде, и все, что помню, что слышала от мамы.
      А про Нюрку (Жигалову – авт.) от дяди Вани и от неё самой. Она меня называла племянницей.»

      Филипп Игнатьевич прожил с Дарьей Федотовной 20 лет и 3 дня.
      Дети деда Филиппа от 2 брака:   
- Прокопий Филиппович, 25.02.1893 года рождения;
- Михаил Филиппович, 01.11.1894 года рождения, умер 13.10.1895 года;
- Георгий Филиппович, 17.08.1896 года рождения, умер 17.10.1902 года;
- Марина Филипповна, 22.02.1898 года рождения, умерла 23.07.1898 года;
- Серафима Филипповна, 06.09.1899 года рождения;
- Анна Филипповна, 17.11.1903 года рождения;
- Екатерина Филипповна, 07.12.1905 года рождения;
- Васса Филипповна, 19.08.1907 года рождения;
- Иван Филиппович, 10.01.1909 года рождения - мой отец.
      Всего от двух браков Филипп Игнатьевич родил 18 известных детей.

      Недавно Людмила Александровна прислала фотографию бабушки Дарьи Федотовны снятую в 1908 году. Бабушка снята с дочкой Катей – Ека-териной Филипповной, нашей тетушкой, ей на фото три годика.
      Фотография, как и все старинные фото, прекрасна, и, хоть на ней много царапин, трещин и повреждений, она бесценна. Я вижу это фото впервые. На ней Дарье Федотовне 41 год. Ни кто из нас, внуков, не видел её при жизни, и, глядя на фото, невероятно трогательное чувство овладевает мной. Бабушка еще молодая сильная женщина. На простом, но привлекательном лице легкая тень улыбки и прямой ласковый взгляд. Одежда её темна, но она придает удивительную живость лицу и блеск глазам. Выразительная, изящная, но натруженная рука её чувственно касается выпуклого живота. Бабушка Дарья в положении. Она беременна моим отцом Иваном Филипповичем. Муж Филипп Игнатьевич еще жив, и видно, что она счастлива. От лика её веет спокойной внутренней силой и лаской. И от сознания того, что в её материнском чреве мой еще не родившийся отец, сердце моё трепещет. Она дала жизнь отцу, а, значит, и моя жизнь, жизнь моих сестер и братьев и жизнь детей наших уже зародилась в ней. Я долго смотрю на бабушку доселе мне неизвестную. Как волнительно прикоснуться к неизвестной своей истории, к временам более сталетней давности, к лику предков и почувствовать их как сегодняшними, как живыми!


      Фотографии деда Филиппа неизвестны, но есть одно фото ок. 1900 года с огромной вероятностью, что на ней снят Нежин Филипп Игнатьевич. Я не знаю, откуда оно. Вероятно, как и многие неизвестные другие, оно, появи-лось от Кудличей, близких родственников по Анне Его-ровне - жене Прокопия Филипповича. Со времен своего детства я помню разговоры о том, что Прокопий Филиппович внешне был очень похож на своего отца. И здесь их сходство разительное.

      Желая представить вживую своего деда, мне захо-телось иметь психологический его портрет, и я рискнул создать его с помощью астрологии. Конечно, это не документальный портрет, но он, вероятно, очень близок к настоящему и может дать ответы или хотя бы какое-то пред-ставление о многих семейных вопросах.

      Итак:
      «Филипп Игнатьевич был человеком неординарным и противоречивым. Росту среднего, худошав и подвижен, волосы русые, глаза серо-голубые, от природы обладал хорошим здоровьем. В основе характера он человек положительный. Общителен, к лю-дям открыт, внимателен и любезен, добр и сострадателен. В делах добросовестен и рационален. Имел способности к музыке и искусству, обладал незаурядным умом и интуицией, всегда интересовался сутью дела, сутью человека, а не внешней их показной стороной. Но в некоторых сторонах жизни имел не мало и недостатков.
      С детских лет он был честолюбив и радовался каждому своему успеху,  даже самому незначительному – любой успех для него был событием в жизни. Он, как и многие сверстники, любил похвалу и испытывал  удовольствие, когда его замечали и выделяли, но придавал этому неадекватное значение.
      Будучи очень общительным, Филипп Игнатьевич тянулся к людям, но любил сом-нительные и циничные разговоры и легко вступал в язвительные перепалки. В общении он чувствовал себя комфортно, а в делах по хозяйству скучал, желая освободиться от них быстрее.
      Он был открыт окружающему миру без прикрас, без фальши, был непосредственным - таким какой есть, и в то же время душу свою не открывал – он боялся открываться людям, потому что чувствовал себя неуверенным и незащищенным, и потому с людьми он сходился редко, и, прежде чем коротко сойтись с кем-то, изучал его, тщательно анализировал слова и поступки и этим вызывал взаимное недоверие. В этом выражалась определенная слабость его натуры. Но, те, кто общался с ним долгое время, привыкали к нему и не могли просто так уйти от него,  расстаться с ним.
      Многие считали его недоверчивым и подозрительным, потому что он ничего не принимал на слово, всегда во всем тщательно разбирался, старался дать всему свою оценку. Но, будучи человеком мнительным, постоянно контролировал и себя, заботясь о том, как он выглядит со стороны, какое оставляет о себе впечатление.  Ему всегда было важно, что о нем думают, что говорят. 
      Филипп Игнатьевич обладал хорошим художественным вкусом и музыкальным слухом и, наверное, мог стать хорошим художником или музыкантом, но его сильное честолюбие влекло его к положению людей преуспевающих в материальной сфере.
      Обладая незаурядным умом, он, однако, не был человеком успешным. На первый взгляд у него все, вроде, было в порядке, более удачно, чем у других, но на деле это не так: - всю жизнь стремясь к успеху, он в нужный момент не умел пролить последнюю ка-плю, поставить последнюю точку, чтобы усилия его приобрели результат - в этом ему способствовала и непритязательность натуры. Ему мешала неустойчивость, перемен-чивость, двойственность характера, и, выражаясь современным языком, тяга к верту-альному процессу, к вертуальной жизни. Он ставил себе реальные цели, знал и хорошо представлял, как их достичь, планировал свои действия, но, когда нужно было действовать, его покидала решимость, он находил причины, чтобы подождать, отложить или пересмотреть свои планы.
      У него не всегда срабатывало даже такое свойство, как сильнейшая интуиция в общении с людьми.
      Будучи человеком не робким, он был застенчив и нерешителен.
      Филипп Игнатьевич часто бывал недоволен собой и своей судьбой, нередко приводил в отчаяние близких людей капризами и причудами, а иногда и истериками. Бывало, им овладевала меланхолия и хандра, и тогда «белый свет ему был не мил». Иногда меланхолия выливалась в неконтролируемое состояние агрессии и насилия, хотя сам он своей агрессии не понимал.
      Он был верующим человеком, и религиозные обряды исполнял усердно и строго, но при этом его занимали вселенские тайны природы, вопросы жизни и бытия. Он пытался понять, что есть Бог, почему жизнь не кончается, что движет жизнью и миром, почему хрупкий цветок, который можно сломить каблуком, прорастает сквозь камень, а также астрологические и оккультные вопросы и всё сверхъестественное. Будучи весьма религиозным, его религиозность то ослабевала, то разгоралась вновь, и тогда он был особенно внимателен и предупредителен к людям, действия свои контролировал тщательнее, взвешивал и обдумывал их.
      Он предпочитал жизнь привычную и спокойную, без перестановок и изменений, без забот, бытовых проблем и тревог, мечтал о счастливом браке, богатом партнере и друге, и только, когда бытовые проблемы становились непомерными, он уделял им какое-то время, распутывая накопившийся их клубок.
     Организованным и дисциплинированным он не был, его характеру была присуща эмоциональная созерцательность, но по жизни для достижения собственных целей он умел использовать других, и эта способность делала его несносным. Однако, когда он хотел, когда это было нужно, он умел нравиться людям. При этом, он был добр и скло-нен к благотворительности, милосердно переживал проблемы и несчастья других, охотно делился с более нуждающимися, чем он сам, только часто бывало, что делился он не только своим, но и тем, что ему не принадлежало - у него не было ни малейшего частнособственнического чувства. И это  оправдывало его.
      Несмотря на большое  стремление к успеху,  он не достиг высокого уровня  в материальной и социальной сфере. На жизненном пути мотор его неоднократно глох и движение задыхалось, останавливаясь до следующего толчка. Обладая большой пробивной силой, цепкости ему хватало ненадолго.
      Критикуя всех и вся, он был скорей пессимистом, часто вызывал на себя  с одной стороны не любовь и порицание окружающих, с другой – некоторую  зависть и уважение за справедливость критики. Шквал проблем и невзгод не покидал его. С возрастом все это лишь усиливалось. А строгость и неумолимость его суждений, упрямство до строптивости, отсутствие гибкости в отношениях стали собственными его врагами. Но при этом он никогда не отказывал в участии людям, в запасе у него всегда был ряд разумных полезных советов, которые он с удовольствием раздавал направо и налево, и казалось, он готов был помочь всем, и люди за это многое ему прощали.
        Филипп Игнатьевич создан был из того материала, из которого судьба лепит или аристократов, или обычных потребителей.
       Способностей к коммерции он лишен был полностью, и одно совершенно ясно - он должен был избегать как огня всех видов коммерции, ибо здесь он надолго мог угодить в «долговую яму», где мог обдумать и проанализировать случившееся.
      А ещё ему нужно было быть подальше от всяких «военных дел», от всяких «битв и сражений», ибо он никогда не был ни победителем, ни командиром. Если могло показаться, что Филипп Игнатьевич командует, руководит - это чистейшая иллюзия. Он был создан только для послушания и подчинения. 
      Страдал он еще от одной проблемы: - его заботила собственная речь. Он старался говорить ясно, подробно, красноречиво, насыщая речь деталями и пояснениями – ему казалось,  что от этого картина будет выглядеть только ярче, но уходил от главного, увлекался деталями, и речь получалась сбивчивой, путанной, не интересной. Свою мысль он зачастую выражал тяжело, говорил торопливо, либо слишком медленно, и, когда заканчивал, все уже забывали, с чего он  начал.
      Вопросы чувств и интима делали его жизнь бурной, любвиобильной, в результате он родил восемнадцать детей, был активным до последних дней, но никогда не держал обеих супруг своих под каблуком, ибо главное для него – удовлетворение желания. При невысокой планке материальных и бытовых запросов он мог быть даже счастлив, а при неблагоприятном жизненном обороте опуститься на самое «дно» и кончить жизнь под забором, и это не тяготило его. Зато для него не было проблем комфорта и уюта,  проблем одежды и еды. Ему всегда помогала его непритязательность, а умение приспосабливаться к условиям жизни - обрести душевное равновесие».
      Таким, наиболее вероятно, был Филипп Игнатьевич - мой дед.

      Этот «портрет» усиливает предположение, что жил он не богато и не без проблем. А его скоропостижная смерть от паралича сердца в 65 лет может говорить и о том, что, несмотря на крепкое здоровье и безмятежность натуры, жизненные проблемы сильно отдавались в потаенных глубинах его души.               



      Подтверждение психологического портрета Филиппа Игнатьевича и Дарьи Федотовны можно найти на фотографии бабушки Дарьи 1908 года, где она снята с дочкой Катей в положении моим отцом Иваном Филипповичем. Фотография не парадная, в те времена, обычно, таких не делали. Сняты они, наверняка, в своем доме. И видно, что дом не блещет богатством. На стене нет никаких предметов, которые говорили бы о благополучии и достатке. Дочка Катя стоит на тяжелой грубой скамье, за спиной её самовар, а Дарья Федотовна оперлась, скорее всего, на кухонный стол, и больше не видно ни утвари, ни посуды. Платье на Екатерине Филипповне велико не по возрасту и, скорее всего, старшей сестры Серафимы иль Анны. Одежда Дарьи Федотовны для фотографии более чем скромна, а в те времена фотографироваться было целым событием в жизни, и для этого надевали, конечно, все самое лучшее. И, несмотря ни на что, выглядит Дарья Федотовна ласковой и удовлетворенной.


      Иван Филиппович был поздним и последним из детей деда Филиппа и бабушки Дарьи. Ему было три года четыре месяца, когда умер Филипп Игнатьевич в возрасте 65 лет от паралича сердца, и он отца не помнил и нам о нем ничего не рассказывал. Он мало рассказывал нам и о бабушке Дарье, и о братьях и сестрах своих, кроме Прокопия и Екатерины. Теперь странно и удивительно, почему он никогда не упоминал имя сестры Серафимы, которая старше его на десять лет, сестры Анны, старшей его на шесть лет, сестры Вассы, старшей его на два года - как будто их и не было в жизни? Почему такое могло быть? Теперь, когда стало известным о полном составе семьи деда Филиппа и бабушки Дарьи, этот вопрос и удивляет, и будоражит душу, и не дает покоя. Вероятно, когда умер Филипп Игнатьевич, Дарье Федотовне было не по силам одной растить шестерых детей, и, как это в старину практиковалось не редко, детей отдавали родственникам на прокорм или чужим людям в работники. Мате-риальное положение в семье было тяжелым, и Серафима, Анна и Васса после смерти от-ца не жили в родной семье, и Иван Филиппович рос без них. Это самое подходящее объяснение тому, что наш отец никогда не упоминал о них. Они невольно были вычер-кнуты из его памяти.
      Традиция отдавать детей на прокорм в другие семьи была распространена в России и известна из многих произведений литературы и искусства. В подтверждение тому при-мер из моего детства: - дядя Прокопий, бывая у нас в гостях, не то в шутку, а больше все-рьез каждый раз просил родителей «отдать ему в дети» меня, и постепенно эти раз-говоры носили характер вопроса как бы уже решенного. Нас у родителей было много, а у Прокопия одна дочка Валя. Но, когда эти разговоры доходили до такой степени, что я и сам уже начинал верить, что буду жить у «богатого» дяди Прони в городе, отец с чувст-вом обнимал меня и говорил: - «Ни кому мы тебя, Виташка, не отдадим!» - наверняка, его волновало своё безотцовское детство. Но этот эпизод говорит  и о том, что, если бы у дяди Прокопия не было  в жизни примера, когда детей отдавали в другие семьи, вряд ли он вел бы такие разговоры.

      Вспоминая моего отца, его скромный характер, думается, что он по причине своего безотцовского, наверняка, не простого детства чувствовал какую-то ущербность и стеснялся рассказывать нам о своем детстве и родственниках, или просто не хотел будить тягостных воспоминаний. Этому способствовали, наверняка, холодные отношения со старшими братьями и сестрами от первого брака Филиппа Игнатьевича, особенно после его смерти. Старшим братом Иван Филиппович всегда считал Прокопия, а об остальных даже не упоминал. Это может говорить и о том, что старшие братья и сестры от первого брака не испытывали любви к мачехе и не общались со второй семьей своего отца. Да и двоюродные братья и сестра из семей Захара и Луки кроме Григория Лукича, скорее всего, с ними не знались. Вторая жена Дарья Федотовна была младше Филиппа Игна-тьевича на 20 лет, и, когда они поженились, ей было 25, а старшему сыну Филиппа Иг-натьевича Илье был уже 21 год, и он мог смотреть на мачеху с особой ревностью, как на равную себе, как на потенциальную невесту. А младшему Андрею было 17, Александре - 14, Ивану - 5, а дочери Пелагеи и того меньше. Как жили они, с отцом и молодой мачехой трудно представить. Этому нет никакого подтверждения. Когда родился Иван Филиппович - мой отец, старшему его брату Ивану Филипповичу, предпоследнему из детей от первого брака был уже 21 год. Это значит, что в пору раннего детства моего отца все старшие братья и сестры от первого брака жили уже самостоятельно.
       Я помню из рассказов отца о его детстве только несколько эпизодов. Один: - когда в малолетнем возрасте ему очень хотелось научиться играть на гармони. Он спал еще с ма-терью на одной кровати и, отвернувшись, «наигрывал» пальцами по стене, сопровождая мысленно мелодию «Подгорной»,  либо «Русской плясовой», либо «Барыни». Дарье Федотовне было непонятно, чем он занят, и она одергивала его: - «Ванюшка! Ты чего это шуршишь по стене!?».  Другой эпизод, когда в возрасте 5-6 лет, играя с ребятами, ему очень стыдно было от друзей, потому что кто-то из детей родственников называл его «дедом», и как он обижался и возмущенно ему пенял: «Какой я тебе дед?!!!», подразу-мевая «старик». Он не понимал еще родственной иерархии, и, когда дети его круга назы-вали его дедом, он воспринимал это с обидой. Но это могло быть, например, так: - сын Захара Игнатьевича Василий был двоюродным братом моему отцу и был на 43 года его старше. Естественно, внук Василия мог быть не на много младше его и приходился ему двоюродным внуком (внучатым племянником), а Иван Филиппович приходился ему дво-юродным дедом - вот, и весь казус. В этом смысле похожая история и у меня. В процессе работы над Родословной я разыскал в Ачинске Виктора Николаевича Нежина – праправнука Филиппа Игнатьевича, правнука Ильи Филипповича, внука Ивана Ильича, - сына Николая Ивановича. Ему 57 лет, а мне 64, я всего на 7 лет его старше, но прихо-жусь ему двоюродным дедом, а он мне внуком, его сын Николай мне правнук, а малень-кий 2010 года рождения сын Николая Витька приходится мне праправнуком. Удивительная гениалогическая интерпритация.
      В Нагорново жил Егор Шубкин. С его дочкой Валей я учился в школе. Тогда я не мог даже предположить, а теперь очень вероятно, что Шубкин Егор являлся потомком Шубкина Лаврентия Григорьевича и Устиньи Игнатьевны, в девичестве Нежиной - моей двоюродной бабушки.
      
      Я пытаюсь в собственном воображении вернуть историю на 100 лет назад и представить вживую обстановку и дух того времени, Филиппа Игнатьевича и Дарью Федотовну, их многодетную семью, маленького младшего сынишку Ваню - моего отца, их дом, как они жили, чем кормились и как одевались, о чем думали и мечтали; и, уж, конечно, они не могли представить, что спустя более сотни лет один из многочисленных их внуков Витька будет отыскивать документы незнакомых ему предков и родственников, сидеть за компьютером и описывать их историю.
     Должен сказать, что оглянуться назад проще, чем посмотреть вперед: - скупая, но подлинная кое-какя информация все-таки существует.
      В метрической книге Казанской церкви г. Ачинска запись от 3 мая 1912 года: «Скоропостижно скончался от паралича сердца 30 апреля 1912 года в возрасте 65 лет (ошибочно записано 67) в Ачинском переселенческом пункте. Священником не напутствован по причине скоропостижной смерти. Похоронен на Мазульском кладбище 3 мая 1912 года.»
 На обороте листа: «От паралича сердца. Не напутствован по причине скоропостижной смерти. Священник Федор Смирнов и и.д. псаломщика Микой Бритиковым на Мазульском кладбище, по отношению врача Ачинского переселен-ческого пукта от 3 мая 1912 г. № (неразборчиво)».   
               
       В 1986 году я был переведен по военной службе из Улан–Удэ в Астрахань и ехал из Иркутска в Краснодар на своей машине, перегоняя её. По дороге я, естественно, заехал в Нагорново на пару-тройку дней навестить родителей. Отцу Ивану Филипповичу было уже 77 лет, но он был еще полон сил. Он попросил свозить его в Мазуль, ему нужно бы-ло на кладбище, и мы поехали туда через 74 года после смерти Филиппа Игнатьевича. Я никогда раньше не был там.

      Был декабрь. Кладбище, припорошенное еще неглубоким снегом, дышало вечным покоем и какой-то целомудренной чистотой. С одной его стороны встречались могилы еще не тронутые снегом, со свежим трауром и свежей еще не замерзшей землей. Боль-шинство памятников были с пятиконечными красными звездами, отражающие совет-скую эпоху, и лишь на немногих стояли уцелевшие, а еще реже свежие православные кресты. На некоторых могилах остатки поминальных трапез. Мы пошли на другою сто-рону, к старым могилам, к старым полуразрушенным крестам. Отец молча, будто забыв обо мне, с каким-то потеряным видом кого-то искал, изредка останавливаясь у отдель-ных крестов, изредка бормоча что-то, кого-то вспоминая. Я следовал молча, своим при-сутствием боясь вспугнуть нахлынувшие на него переживания. Я понял, что он искал могилы матери и отца. На склоне лет ему очень важно было посетить родителей. Мы ходили долго. На лице его была взволнованная рассеяность. Он останавливался у еле-еле различимых осевших могилок с остатками крестов или вовсе без них, о чем-то тихо молчал. О чем он молчал? Наверное, о том, как быстротечна жизнь, как каждодневные заботы не дают нам остановиться, вспомнить, задуматься. Может быть, он пытался представить вживую своего отца, моего деда Филиппа Игнатьевича, ведь он его не помнил от роду. Он искал и, наверное, хотел прикоснуться к могильной земле своей матери, а моей бабушки Дарьи Федотовны. Наверное, у всех с возрастом, а особенно на закате жизни, обостряется чувство утраты родителей. И эта утрата даже через много лет, вдруг, заставляет нас осмыслить свою жизнь, свои ошибки, свои недостатки, никчемные, порой, устремленья, почувствовать неизбежный и неумолимый круговорот жизни, понять, что в жизни главное. И в эти минуты отец, конечно, был обуреваем такими мыслями.
      Наконец, мы подошли к одной скромной могилке с уже покосившимся почерневшим крестом. На кресте еще различалась надпись: «Нежин Прокопий Филиппович» и даты рождения и смерти. Это был старший брат отца. Могиле было уже 25 лет. Отец снял шапку, я последовал за ним. Мы стояли молча. Седые прядки на голове отца, вдруг, напомнили его роскошную когда-то шевелюру. Я о чем-то его спросил, но он был взволно-ван, подавлен и ничего не ответил. Могилы Филиппа Игнатьевича и Дарьи Федотовны мы не нашли.

П
ротиворечивый факт в биографии Филиппа Игнатьевича и его старшего сына Ильи. «В  1896 году октября месяца, 25 числа Ачинского округа, Покровской волости, д. Мазули, солдатский сын Нежин Илья Филиппович, 24 г. женился на Назаровской волости, д. Ястребовой крестьянской дочери Феоктисте Карповне Ястребовой, 17 лет».
      Не понятным и не логичным является то, что Илья Филиппович рожден в 1872-ом, тогда как Филипп Игнатьевич женился первым браком лишь в 1875 году. В записи об Илье Филипповиче подчеркнуто: «солдатский сын». Из законодательства России 19-го века следует, что слова «солдатский сын» - это не случайная без особого смысла запись, это социально-правовой статус человека, который в общих чертах заключался в том, что крепостные крестьяне, призванные на военную службу по рекрутскому набору, стано-вились «принадлежностью» военного ведомства, так же как их «жены - солдатки» и дети. Это еще раз подтверждает, как и запись о браке «крепостной дочери Нежиной Устиньи Игнатьевой», что Нежин Игнатий в прошлом был крепостным. Что касается несоответствия факта рождения Ильи Филипповича в 1872 году и факта женитьбы Филиппа Игнатьевича в 1875-ом, то объяснить это ошибкой нельзя, так как в записях указаны и даты бракосочетания, и возраст сочетающихся браком, и записи о рождении детей. Однако, что касается Ильи Филипповича, то записи о его рождении нет. Год его рождения вычислен мною из записи о его сочетании браком. Это наводит только на одно предположение, связанное с «солдатским законодательством», что Филипп Игнатьевич и Ульяна Ефимовна, имея статус «солдата» и «солдатской жены» вынуждены были скры-вать рождение сына Ильи по мотивам, опиисанным в статье кандидата исторических наук Павла Щербинина «Плод страсти роковой».   
«…Сотни тысяч россиянок в XIX в. назывались «солдатками». Это термин обозначал не только брачные отношения с мужчиной-рекрутом, призванным на военную службу, но и отражал социально-правовой статус,… Женщина, становясь солдаткой, покидала свою сословную нишу, коренным образом меняла статус и прежнюю привычную повседне-вность.
…если она была крепостной, то по призыву мужа на службу становилась свободной, но принадлежащей, как и все дети, рожденные ею после призыва мужа, военному ведом-ству[11].
      Женщины-солдатки стремились скрыть рождение мальчиков, которым была уготована участь отцов. Примечательно, что даже беременная в период призыва мужа в рекруты лишалась естественного права на своего ребенка, так как если рождался мальчик, то авто-матически записывался в кантонисты. К солдатскому сословию законодательство  причи-сляло и всех незаконнорожденных детей, произведенных на свет рекрутскими женами, солдатками, солдатскими вдовами и их дочерьми. Таким образом, военное министерство стремилось обеспечить себя дополнительными солдатами, ибо все солдатские сыновья (кантонисты) подлежали обязательному призыву.
      Несмотря на жестокие кары, русские женщины боролись за судьбу своих чад -  скры-вали беременность, заявляли о рождении мертвого ребенка или о выкидыше, а при воз-можности уходили в соседнее село или к знакомым в город, оставляли своих малюток зна-комым или родственникам, которые объявляли о "неизвестных подкидышах" и брали их на воспитание. Порой мать "усыновляла" и брала к себе в дом "неизвестного подкидыша", но такое положение было скорее исключением, чем правилом. Правительство вынуждено было признать, что "естественная любовь родителей к детям, а отсюда опасение разлуки, часто побуждают их к сокрытию рождения.  Солдатки при наступлении времени родов нередко оставляют настоящее местопребывание и, возвращаясь с новорожденными, назы-вают их приемышами или подкидышами, неизвестно кому принадлежащими; иногда даже после разрешения в том месте, где постоянно живут, они тотчас отсылают новорожденных в другие селения и даже в другие губернии"7.
      При рождении детей у солдаток  в метрических книгах особо оговаривались сроки от-пуска мужа или ее поездки к мужу в армию, чтобы доказать законность появления ребенка на свет и отнесения его к солдатскому сословию.
… в Российской империи в XIX в., к военному сословию принадлежали, кроме регулярных войск, находящихся на действительной службе, бессрочноотпускные и отставные нижние чины и их семьи, … Представители военного сословия не платили податей, имели особое управление и считались принадлежащими военному ведомству. Особенно тщательно государство следило за «потомством» солдатских семейств.
      Так, законодательство о солдатских детях, относило к ним:
1)                детей, рожденных от солдат, находящихся на службе;
2)                детей инвалидных солдат;
3)                детей незаконнорожденных солдатскими женами и их дочерьми [12].»

      Очевидно, находясь на военной службе, Филипп Игнатьевич и Ульяна Ефимовна, руководствуясь мотивами, описанными в статье Щербинина, каким-то образом «скрыли» факт и дату рождения сына Ильи.

      В результате военной реформы вооруженных сил в 1874 году рекрутская повинность была заменена на всесословную воинскую повинность, (а после отмены Крепостного права стремительно развивались и другие реформы) и Филипп Игнатьевич и Ульяна Ефимовна «потеряли» статус «солдата» и «солдатской жены», а сын Илья статус «солдатского сына». Однако, старые и новые метрические правила регистрации ещё долго велись двояко, особенно в «сибирской глуши». По мере внедрения новых правил в записях о рождении других детей Филиппа Игнатьевича «солдатский статус» уже отсутствует, хотя, даже в 1892 году, при записи второго брака Филиппа Игнатьевича, он записан как «отставной рядовой», а в 1896 году при венчании сын Илья записан как «солдатский сын».


        (Родовая роспись родственников, родителей, братьев и сестер
             с фотографиями и краткими биографиями на 45 листах)


3. Роль астрологии в изучении родословной

      Являясь первооткрывателем своей родословной, стараясь понять и вживую пред-ставить своих предков - людей мне незнакомых, безвозвратно ушедших со своим временем, я придаю определенное значение астрологии и гороскопам.
Кто-то из читателей может скептически упрекнуть меня в оккультизме, идолопоклонстве, мистицизме и «прочей» «мерзости». Признаюсь: – я крещеный и твердо верю в Бога как Создателя всего сущего и не только на Земле, но и во Вселенной, хотя и недостаочно воцерквлен. Я плохо разбираюсь в Астрологии и гороскопах, хотя благодаря им, мне кажется, удалось понять и представить вживую далеких своих родственников и про-сто незнакомых людей. Конечно, для этого, видимо, нужно иметь определенное воображение и знать, как сообразуясь с их временем и конкретными условиями того времени, проявляются в жизни те или иные качества человека. Людям, не согласным со мной, скажу: - когда я прочитал свой общий обзорный гороскоп «Рыбы в год Кабана», я был поражен, насколько он совпадает с опытом моей жизни, с качествами моего характера, с моими способностями и наклонностями, со свойствами моего организма, с моей психикой. Это удивительно! Но, ведь, он не лично для меня писан! Хорошо зная жену, родителей, братьев и сестер, других родственников и близких своих друзей, я не перестаю удивляться, насколько их натуры соответствуют их гороскопам. Более того: - благодаря моему и моей жены гороскопам мне стали совершенно понятны наши семейные проблемы.

      Привожу лишь два: «Рыбы в год Кабана», который относится ко мне, и «Овен в год Собаки», относящийся к моей жене, как пример феноменального соответствия наших характеров и натур нашим гороскопам с вытекающими противоречиями и проблемами в совместной семейной жизни и определенными качествами и достоинствами в жизни общественной и личной.
     Возможно, моим молодым читателям будет интересен мой жизненный опыт, и они по аналогии проанализируют свои натуры на соответствие своим гороскопам.
     В приведенных гороскопах, в частности, сказано, что «Кабан» и «Собака» должны избегать друг друга в браках. Скажу откровенно: - у нас с супругой не мало семейных проблем, которые основываются, казалось бы, на пустяках, а на самом деле, на свойствах наших натур, заложенных при рождении. Вступая в брак, мы гороскопов не знали, а связав судьбы, не знали истоков своих проблем и многого не понимали. В молодости мы слишком самоуверенны и амбициозны, порой агрессивны, не слушаем и не принимаем советов старших и опытных людей, и зачастую не проверенную временем влюбленность выдаем за серьезное чувство, торопимся связать свои судьбы навек и довольно скоро начинаем править ошибки.
      В семейной жизни проблемы и конфликты случаются у многих. Что касается жен, то большинство из них в конфликте с мужьями проявляют женскую слабость, уступчивость, мягкость. Проявлять мягкость для женщины естественно и нормально. За это мы женщин жалеем, за это им многое прощаем и, по большому счету, за это любим. А что кассается мужей? Мужья при безусловной твердости должны проявлять и терпение и мягкость.
      У нас: - если б не терпение и мягкость «Кабана», его союз с «Собакой» давно бы распался.
      А что «Овен-Собака»? В гороскопе сказано: «Если «Овен-Собака» женщина – ей лучше быть мужчиной»; «Людей этого знака можно сломать, но никогда не согнуть»; «Брачные узы «Овнов-Собак» всегда под вопросом».
      В нашей совместной жизни «Овну-Собаке» не знакома сдержанность. Она будто ждет конфликта, чтобы «атаковать», с непостижимым упорством «рвется в бой», «лезет», что называется, «на рога», тем самым усиливая конфликт многократно, и «Кабану» приходится иметь недюжинное самообладание, чтобы не довести конфликт до разрыва.
      Преданность «Собаки» никогда не вызывала сомнений у «Кабана» в её супружеской верности. Однако, твердая, но и довольно ранимая, с глубоким духовным миром натура «Кабана»  и прямолинейная до цинизма натура «Собаки», с воинствующей агрессивностью, с недостатком эмоций и чувственности, всегда вызывали большие проблемы в семейной жизни.

-  Рыбы в год Свиньи (Кабана)    

     «Кабан» от всех остальных знаков Зодиака по восточному гороскопу отличается безграничным добродушием, миролюбивостью, порядочностью и честностью. Это все-гда настолько честный и открытый человек, что сразу располагает к себе абсолютно разных людей. «Кабан» отличается смелостью и способностью к самопожертвованию. Характер и нрав у «Кабана» действительно рыцарский, и это знают его друзья и близкие, это подтвердят представители противоположного пола. Характер «Кабана» рожденного под знаком «Рыбы» окрашен чувственностью и одухотворенностью, он менее общителен, и живет в своем внутреннем богатом духовном мире. Галантность и услужливость, тонкость души и чрезмерная щепетильность – ярко выраженные черты его характера. «Рыбы»- это «Кабан» всегда вдохновенный, можно сказать - само совершен-ство.
Проблем этот человек не боится, он очень устойчив ко всякого рода катаклизмам и перипетиям в жизни, причём, помогает и другим людям, делая это бескорыстно. Несмотря на закрытость и внешнюю мягкость, «Кабан» имеет сильную волю, обладает здоровым честолюбием и при желании сможет взять любую высоту в своей жизни, уверенно обходя других умных и сильных конкурентов.
 «Кабан» никогда не полезет в драку, не будет отстаивать свои права с пеной у рта, но легко добьется того же результата при добром отношении к окружающим, с помощью слова и дела. Этот человек всегда берёт на себя очень высокие обязательства, и с честью справляется с ними, нередко ценой покоя и сна. «Кабан» добродетелен настолько, что иногда взваливает на себя ещё и работу других, если видит, что им тяжело, но ни когда  не придает значения своим трудностям. При такой жизненной позиции этот представитель зодиакального знака может довести себя до болезни от переутомления, но никогда не откажется от своих обещаний, выполнив всё до конца. Некоторые считают, что «Кабан» слабый знак Зодиака, а свойство характера «Рыб» лишь усиливает эту слабость, но это не так, напротив, это самый сильный знак, среди всех сильных. Его нельзя поколебать ничем, этого человека невозможно вывести из равновесия, и даже после неудач и поражений он не перестаёт любить этот мир и людей – такими качествами не обладает ни один знак Зодиака. Кабан очень уравновешен и в своём мировоззрении: - он – материалист, и предпочитает конкретную работу и реальные цели, но в то же время любит пофантазировать о будущем, о жизни, о мироздании. Его влечет проблема: - что есть истина?  что есть Бог?- и он пытается найти ответ на этот важнейший вопрос бытия.
Как человек трезвых взглядов, «Кабан» сознаёт, что лучшего в жизни можно добиться только честным трудом и хорошим отношением к окружающим людям. Этот человек способен больше отдавать, чем брать, а под «лучшей жизнью» подразумевает не высокую должность, не власть, не несметные богатства, а справедливую, гармоничную жизнь, в согласии с природой, с людьми и собственной совестью. «Кабан» наделен неор-динарными способностями и талантами от рождения, но никогда не кичится ими. Если он станет развиваться в одном направлении, то добьется высокого профессионализма и результатов в работе. У «Кабана» цепкая, ёмкая память, глубокое воображенье; он умеет анализировать и обобщать явления и факты и делать выводы. Он мог бы с успехом  работать и сыщиком, и криминалистом, и экспертом, и экскурсоводом, и переводчиком, и финансистом, и быть успешным в бизнесе. Ему хорошо подошла бы и роль священника. Кабан может стать и выдающимся деятелем искусства, если станет развивать свои творческие способности. В коллективе, где трудится «Кабан», он всегда имеет высокий авторитет как у коллег, так и у начальства, и при желании может сделать самую голово-кружительную карьеру, о которой другие знаки Зодиака могут только мечтать.
«Кабан» умен, но беспомощен перед хитростью и лукавством, перед лицемерием и лестью, он тушуется, когда ему надо оправдываться. Он строг и требователен к себе и к другим и редко идет на компромисс. «Кабан» наивен и верит тому, что ему говорят, а собственные слова всегда подкрепляет основательными аргументами.
Это интересный собеседник, которого любят в обществе. Он немногословен, и предпочитает слушать, предоставляя возможность высказаться другим. Сам говорит редко. Впрочем, его слушают всегда с интересом, ибо ему есть что сказать. Он производит впечатление эрудированного, осведомленного человека, но это верно лишь отчасти, ибо в его знаниях много пробелов, однако, знание определенных принципов и взаимосвязи явлений заменяет ему знание многих и многих фактов. Одна из японских поговорок гласит: «Кабан широк впереди, но узок спиной».
Он признает лишь прямые пути, а отступление для него, что называется, смерти подобно. Хотя, нужно оговориться: - принимая решение, он долго взвешивает все «за» и «против», и со стороны кажется, будто он колеблется и не знает, как быть, но на самом деле тут действует его привычка все обдумывать и взвешивать, выстраивать логическую и технологическую цепь, чтобы избежать возможных ошибок, промахов и осложнений и в конечном итоге получить более рациональный и эффективный результат. Если «Кабан» принял решение, ничто его не остановит, хотя при наличии противоречий с людьми он предпочитает им уступать, делая вид, что меняет свои взгляды и точку зрения, однако сделает все так, как решил изначально. Какими бы ни были его цели, он не забывает ни о долге, ни о своих обязательствах, которые выполняет честно и добросовестно, с творческой жилкой.
Сильный и миролюбивый «Кабан» тяжело сходится с людьми, но очень ценит и уважает своих немногих друзей, ради которых может пойти на любые жертвы и никогда их не оставит в беде. «Кабан» - рыцарь везде и всюду, это естественное состояние его натуры.
Как правило, «Кабаны» здоровы и физически, и духовно. Они всегда знают, чего хотят, а поскольку они хотят только возможного, то это и получают сполна.
«Замкнутый Кабан» в отличие от «Общительного» больше всего занят своим внутренним миром, своими чувствами. Его сильно беспокоит то, какое впечатление он производит на окружающих.
«Кабан» всегда жаждет любви, потому что любовь и страсть заряжают его необходимой энергией и дают стимулы для движения вперёд. Он выбирает в партнеры такого же,  как  он, доброго и отзывчивого человека, образуя крепкий и дружный союз. Но, если сексуальные наклонности партнера далеки от безумной страсти, как это нравится Кабану, то он будет искать удовлетворения на стороне, тщательно скрывая свои приключения от всех. Супруг, как правило, очень ревнует «Кабана», потому что видит его успех у представителей противоположного пола и чувствует, что «Кабан» физически нуждается в большей страсти, чем он может ему дать.»

Характеристика моего Знака выглядит слишком, уж, положительной. Но это не мой «портрет», это всего лишь «портрет» моего Знака, и, заявляя, что я поражен соответствием моего гороскопа опыту моей жизни, может быть, я излишне субъективен.

«Овен» в год «Собаки»   

      «Овен» в год «Собаки» - это «собака-воин». Пес верный, честный и несгибаемый. К цели пробирается сквозь любые преграды.
      «Овны», родившиеся в годы «Собаки», беспокойные, всегда на страже, всегда наче-ку, не знают отдыха, всех и вся охраняют, готовы тут же «облаять» любого, не понравившегося им. Они отважно выступают против несправедливости, но абсолютно лишены дипломатии.  Они верны и преданны, честны и справедливы, но очень строптивы и эгоистичны, а упрямство их не знает границ.  Людей этого знака можно сломать, но никогда не согнуть, однако, в критической ситуации, если они ломаются, то ими овладевает панический страх, и они не способны контролировать ситуацию. В эмоциональном смысле - холодны, бесстрастны,  малообщительны.  Имеют острый язык, и всегда могут высказаться, что называется, «не в бровь, а в глаз», и готовы критиковать всех и вся.
      «Овны-Собаки» хорошо знают, за что бороться и как бороться. Они видят цель, движутся к ней самостоятельно, прямым путем, и доводят дело до конца.
«Овны-собаки» прекрасные организаторы, дисциплинированы и пунктуальны до автоматизма, их можно сравнить с машиной. Они умеют хранить чужие тайны, поэтому люди им доверяют. Хотя до роли солидного руководителя они не дотягивают, но быть его правой рукой - их призвание. Не ожидая благодарности, они других защитят лучше и помогут им больше, чем себе.  Они благородны и великодушны. В отношениях с людьми «овны-собаки» доброжелательны, но осторожны и предусмотрительны. Работники они последовательные, цепкие, к сослуживцам и подчиненным относятся с жестким юмором, однако, с терпением и заботой и завидным постоянством. Эмоциональных взрывов у них не бывает, отсюда их постоянное внутреннее напряжение и раздражительность.
      «Овны-Собаки» – готовы дружить со всеми,  и люди пользуется этим, хотя с другой стороны они скептики и до цинизма прямолинейны. Они моралисты, их резкие, но справедливые замечания всегда достигают цели, и за это их боятся.
Они пессимисты и ничего не ждут от жизни. Достигнув своего «потолка», они довольствуются этим и не посягают на большее.
      Великодушие и критичный ум «Овнов-Собак» спасают их от мелочности, делают их лояльными и беспристрастными. У них развитое чувство ответственности и долга, им можно доверяться, не опасаясь предательства. «Собаки» скромны, но скрытны, не любят исповедоваться и не ждут исповедей от других, хотя никто не умеет выслушивать других лучше, чем они. Они не только внушают доверие, но и оправдывают его, сохраняя верность в критических ситуациях. Любая несправедливость вызывает у них протест, и они не успокоятся, пока не выправят положение.
      «Овны-Собаки» сопереживают несчастье других и страдают за прошлое, за настоящее, и даже за то, что может произойти.
      «Овны-Собаки» бывают революционеры и консерваторы. «Революционер» никогда не обращает внимания на материальные блага, а «консерватор» будет стараться надежно обеспечить себя во всем.

      Общительные «Овны-Собаки» наслаждаются обществом близких людей, разделяют их трудности и проблемы, но своими проблемами их не затрудняют. Они всегда стараются показать, на что способны, но из-за недостаточного честолюбия довольствуются серединой: - им, вроде бы, не нужны вершины.
      Замкнутые «Овны-Собаки» не очень уверены в себе, они предпочитают уединение, одиночество. Они и любезны, и приветливы, но чтобы «выманить их из будки», потребуется не мало усилий. Их нужно подбодрить, приласкать, заранее все объяснить, заранее договориться, и, если их убедишь, дела пойдут.
      «Овны-Собаки» часто встречаются на руководящих постах в различных сферах деятельности, выполняют работу добросовестно и умело руководят людьми.
      В спорте они отдают предпочтение прыжкам, поднятию тяжестей, парусному спорту и перетягиванию каната.
      Если «Овен-Собака» женщина, ей лучше быть мужчиной. В любви они столь же честны и надежны, но в силу своего характера лишены потребности в любовных играх, в любовных чувствах, лишены страсти. Они планируют свою любовную жизнь, и в нужный им момент предпочитают «брать быка за рога» после чего тут же охладевают. На протяжении жизни у них постоянно возникают любовные затруднения из-за их воинствующей агрессивности и прямолинейности, недостатка эмоций и чувственности, из-за беспокойства натуры и постоянного внутреннего напряжения. Брачные узы «Овнов-Собак» всегда под вопросом.
      Вся жизнь «Овнов-Собак» проходит под знаком неустойчивости и непостоянства. Беспокойное детство, трудная юность, зрелые годы в борьбе, а старость полна сожалений о не сбывшихся мечтах, хотя жизненная цель почти всегда рядом.
      «Овны» в год «Собаки» обеспокоены своим будущим, настроены бдительно и  постоянно находятся начеку.

4. Происхождение фамилии. Фамильный диплом
 
      Сибирская часть родословной картины Нежиных от Игнатия достаточно прояс-нилась. Наряду с судьбой Нежиных от Игнатия, яснее видится общая картина заселения и обживания Сибири. Прояснилась и история фамилии «Нежин» как таковой. Ниже приведен фамильный диплом, выданный НИИ «Центр изучения фами-лий»:

     «Представители этой фамилии могут гордиться своими предками, сведения о которых содержатся в различных документах, подтверждающих след, оставленный ими в истории России. Фамилия Нежин происходит из юго-западных областей древнерусского госу-дарства и входит в число старинных славянских фамилий, происхождение которых от-носится к 17 – 18 векам. Конечно, в настоящее время представители этой фамилии могут жить и в других исторических областях.
       Фамилия Нежин принадлежит к древнему типу исконно славянских фамилий, об-разованных от мирского имени или прозвища родоначальника.
      Традиция давать человеку в дополнение к имени, полученному при крещении, про-звище издревле существовала у славян. Это объясняется тем, что в обиходной жизни бы-товало относительно немного церковных имен, которые в итоге часто повторялись. Запас же прозвищ был неисчерпаем и позволял легко выделить человека в обществе. Поэтому прозвища добавлялись к крестильным именам, а порой полностью заменяли их в обиходе и в официальных документах.
      Мирские имена были очень популярны во всех без исключения сословиях и рас-пространены на всей территории древнерусского государства. В настоящее время боль-шинство таких имен сохранились в этимологии фамилий.
      В основе фамилии Нежин лежит мирское имя или прозвище Нежа, восходящее к гла-голу «нежить» - «содержать в неге, в холе, в приволье; ухаживать за кем или за чем ста-рательно; - обходиться бережно, заботливо; - баловать кого, неговать». Александра Баженова в словаре исторических родокоренных имен славян и руссов упоминает имя Нежа в значении «молодой, нежный». О популярности подобных прозваний свидетель-ствуют старинные исторические документы, в которых упоминаются: новгородский посадник Нежата (1141 г.); новгородец Якун Нежич (1215 г.); новгородец Нежила (1234 г.); Существуют также свидетельства о распространенности прозвища Нежа у южных славян (13 в.).
      Мирские имена существовали на Руси до окончательного их запрещения церковью в конце 17 века, а мирские прозвища и в более поздние времена нередко использовались в качестве вполне официальных именований. Неудивительно, что фамильное прозвание потомков часто записывалось не от крестильного, а от более привычного и понятного мирского имени или прозвища родоначальника.
      В 15 – 16 веках на Руси в среде знатных сословий начали формироваться фамилии, как особые наследуемые семейные именования. Уже к началу 17 века большинство их образовывалось при помощи суффиксов –ов, -ев или –ин. По своему происхождению такие фамилии являются притяжательными прилагательными: Нежин – значит «сын че-ловека по прозвищу Нежа».
      Фамилия Нежиных внесена в родословную книгу дворян Киевской губернии.

      Из топонимов известен город Нежин в Черниговской области Украины. Первое пись-менное упоминание о Нежине можно найти в летописи по Ипатьевскому списку от 1147 года. Большинство ученых-историков, в том числе и украинский историк Н.Н. Пет-ровский, поддерживает гипотезу, согласно которой современный Нежин происходит от древнего города Киевской Руси Уненежа. В 12 веке это был укрепленный пункт Чер-ниговского княжества на его юго-восточных рубежах.
      За долгие века нашей яркой и богатой событиями истории многое успело забыться, отошли в прошлое старинные обычаи и традиции, изменился язык. Тем важнее и интереснее для потомков сохранить память о происхождении их фамилии, являющейся замечательным памятником древнейших общеславянских обычаев и традиций.»



5. Родовая линия Сучковых

      Родовая линия матери Нежиной (Сучковой) Клавдии Венедиктовны почти не изучена. Маминого отца Сучкова Венедикта Григорьевича мы не знали, судьба его не известна. Возможно, он погиб в Гражданскую войну, ему в это время было около 50 лет. С репрессиями Советской власти «врагов народа» его судьба вряд ли связана, потому что ему в 1937 году было уже 65 лет, хотя это не убедительный аргумент. Воз-можно, он умер естественной смертью. В Нагорново могилы его нет. О нем в нашей семье почему-то не вспоминали. Очень редко, буквально, может быть, несколько раз, мама в разговорах упоминала имя «Винушка». Звучало это как-то загадочно, необычно. Теперь я знаю, что она говорила о своем отце Сучкове Венедикте Григорьевиче, а тогда можно было подумать: «О ком это она?» Вероятно, Венедикт Григорьевич преждевре-менно ушел из семьи, а так же из жизни, потому что об отце, которого хорошо помнят и любят не скажут как о постороннем: - «Винушка», а скажут «отец», «батюшка», «папа» или «тятя».

      Мамину мать Сучкову Аксинью Алексеевну мы знали при жизни. Она 1886 года рождения, прожила в Нагорново безвыездно 82 года и похоронена на Нагорновском кладбище.

      У мамы был младший брат Павел Венедиктович, 1917 года рождения. С детства я помню, как в нашем доме звучало его имя: - «дядя Паша, дядя Паша». Мой младший брат Павел Иванович назван его именем в честь него.         
      Мама, вспоминая дядю Пашу, могла всплакнуть и пожало-ваться: - «Ни кого-то у меня из родственников нет рядом!» (мать Аксинья Алексеевна и мы дети были не в счет). Мы никогда не видели дядю Пашу кроме маленькой его фото-графии в буденовке и кожаной портупее. Он не вернулся с фронта. Бабушка получила «похоронку» с войны, но в ней ничего не было сказано, где во-евал, как погиб, и она все не верила, все надеялась и ждала. Я помню, как она до последних дней тихо плакала, подвывая от горя, как беззвучно молилась за него в горнице перед иконою.

      Уже в наши дни, благодаря младшей сестре Людмиле Ивановне удалось разыс-кать и побывать  в Смоленской области, в городе Рославле, на братской могиле, где захоронен Сучков Павел Венедиктович, наш дядя Паша.







      А недавно мне удалось разыскать архивный документ, в котором под порядковым номером 2 значится:
«Сучков Павел Венедиктович, 707 стрелковый полк, ст. сержант, командир пулеметного расчета, 1917 г. рожд., Красноярский край, Ачинский район, д. Нагорнова, член ВКП(б), призван Ачинским РВК, Красноярского края, в РККА с 1938 г., поступил в 1857 СЭГ (сборный эвакуационный госпиталь – авт.) 3/II – 44г. со сквозным ранением оск. арт. снаряда н/3 (нижней трети – авт.) левого бедра с п/к (подкожным – авт.) проник. в колен. суст., 8/II – 44г. смерть от сепсиса, Мог. № 513, в I ряду слева второй, сообщено 11/II-44г. Сучковой Аксинье Алексеевне, мать, Красноярский край, Ачинский р-н, дер. Нагорнова».

      1857 СЭГ в феврале 1944 года размещался в здании элеватора в с. Козловка, Рославльского района, Смоленской области. Первоначально могила № 513, как и другие была в непосредственной близости метрах в трехстах-четырехстах от элеватора, на пустыре. Теперь там ничего не напоминает о кладбище, обычный пустырь, поросший травой с маленькими еле различимыми бугорками земли, очевидно, прежними могилами. Позже, к празднованию очередной годовщины Победы в Великой Отечественной Войне могилы воинов были перенесены в одну братскую могилу в городском сквере города Рославля. Там и покоятся останки нашего дяди Паши. Мы с братом Павлом Ивановичем и сестрой Ниной Ивановной отвезли горсть Смоленской земли из деревни Козловка на могилу его матери Аксиньи Алексеевны.
      Во время войны медицина не располагала антибиотиками, не известен был даже пенициллин. Его открыли в 1938, а массовое производство началось в США только в 1943 году. Да, и с существующими лекарствами в обстановке боевых действий, естественно, были проблемы. И потому на пятый день после поступления Павла Венедиктовича в госпиталь - «смерть от сепсиса». По меркам сегодняшнего дня, когда медицина творит чудеса, «сепсис» - это пустяк, и Павел Венедиктович наверняка остался бы жив, в крайнем случае остался бы без ноги, но жил. Известно множество случаев, когда в других войнах в более ранние времена люди теряли руки, ноги, но оставались жить. И потому нашего дядю Пашу особенно жалко. Можно представить, сколько погибало в войну людей от таких не тяжелых ранений.

      В метрической книге Красновской церкви имеется запись о браке нашего прадеда по материнской линии Кононова Алексея Федоровича и прабабушки Мавры Ефимовны зарегистрированного в 1877 году. Они записаны как жители деревни Нагорновой. Алексей Федорович записан как поселенец. По живым воспоминаниям бабушки Аксиньи Алексеевны родом прадед из Тамбовщины. Эту версию подтверждает только одна косвенная деталь из воспоминаний моего детства. В нашем первом доме, построенном прадедом Алексеем, шесток русской печи и куть отделяла дощатая перегородка, которую в нашей семье называли «казёнка». У других нагорновских жителей я не слышал такого названия.
      В толковом словаре великорусского языка В.И. Даля значится:
КАЗНА ж. наличные деньги, особ. звонкая монета в количестве; || государевы или государственые суммы, богатства, доходы, имущества; || та часть огневых орудий, куда кладется заряд; || ряз. тамб.(Тамбовская губерния – авт.) казенка, голбец;

ГОЛБЕЦ, голбчик, гобец  м. сев. вост. и сиб (Сибирь – авт.) род примоста, загородки, чу-лана или казенки в крестьянской избе, между печью и полатями; припечье, со ступенька-ми  для всхода на печь и на полати, с дверцами, полочками внутри и с лазом в подпо-лье…

  Куть ж. задний, бабий, второй (по старшинству) угол в избе, кут; место и угол против печного устья, место под полатями; где полати делаются над входом, там куть и коник одно и то же; где полати наискось против коника, или печь обращена челом туда, там куть общее хозяйское ложе, кутник, бабий, жернов угол, и иногда отделяется от печи переборкой или занавескою (пересовцем).

      Таким образом, толкование В.И.Даля «казенки» косвенно подтверждает версию, что прадед Кононов Алексей Федорович переселился из Тамбовщины, и привез в Нагорново название «казенки». От него «казенка» дошла до наших дней.
      Еще мы слышали от бабушки Аксиньи, что Алексей Федорович погиб от удара жеребца копытом в пах.
      В книге имеется реставрированная фотография прадеда Алексея со своим семейством. На небольшой деревянной скамейке, вероятно, на той самой, которая была «жива» еще в пору моего детства, сидит прадед Алексей с прабабушкой Маврой. Маленькая девочка на руках у Мавры Ефимовны Иванова Пелагея Михайловна – «тетя Поля». Пелагея Михайловна рано осталась без родителей и воспитывалась у дедушки и бабушки. Матерью Пелагеи Михайловны была старшая дочь Алексея Федо-ровича и Мавры Ефимовны, умершая после родов.
      Сзади в центре стоит Аксинья Алексеевна - мать Нежиной (Сучковой) Клавдии Венендиктовны - наша бабушка, а рядом слева её старшая сестра Мария Алексеевна. Они сняты во дворе своего дома на фоне кряжей березовых дров. Березовые кряжи ставили точно так же и в пору моего детства и юности. В этом доме и мы родились и жили до 1964 года.
      Я любуюсь этой фотографией и думаю: - если бы, вдруг, я встретил вживую этих людей, даже не зная их, конечно, я не смог бы пройти мимо. Я восхитился бы спокойным сосредоточием Алексея Федоровича, его приятными мужскими чертами, проникся бы уважением к Мавре Ефимовне, её простому, пусть даже грубоватому лицу, но, наверняка, цельной и содержательной натуре, наверняка, без ума влюбился бы в статную кра-савицу Марию Алексеевну, проникся бы сердечной непосредственностью Аксиньи Алексеевны. 
      Бабушку Аксинью я знал при жизни уже не молодой, и её образ вызывает реальные воспоминания. Я не могу оторваться от фотографии, и сознание того, что это мои предки, что во мне течет их кровь, глубоко волнует меня.
      В деревне рядом с Правлением колхоза жил Капустин Иван, женатый на Сучковой Анне: - мама запросто называла её «Нюрка Капустиха». Позже, когда я учился в старших классах, стало известно, что «Нюрка» была сводной сестрой нашей мамы по отцу, а матери у них были разные. Это значит, что у деда Венедикта была еще другая семья.
      Родословную матери предстоит изучать.

6. Нежины-однофамильцы
      
      При работе над родословной «Род Нежиных от Игнатия» нашлось много Нежиных-однофамильцев. Со многими из них удалось познакомиться по интернету. Подавляющее большинство их связаны между собой одной родственной связью.
      Родоначальником известных мне Нежиных – однофамильцев является Нежин Михаил Леонидович, ок. 1900 года рождения и Мария Филипповна – Мать Героиня. Проживали на границе Орловской и Курской областей. Более ранние предки Михаила Леонидовича пока неизвестны.
      Его известные дети: - Владимир Михайлович, Валентин Михайлович, Константин Михайлович, Георгий Михайлович, Станислав Михайлович, Алексей Михайлович, Иван Михайлович.

      - Владимир Михайлович, 1925 года, ковалер 3-х орденов Славы, родом из г. Друж-ковки, Украина. Проживал в Нижегородской области, пос. Мотызлей, в 2006 году умер. Первая жена Ольга Федоровна, с которой они родили сына Николая Владимировича, проживающего в г. Тольятти, Самарской области. В настоящее время в Мотызлее живет вторая жена Владимира Михайловича Анна Андреевна, 1937 года рождения. С ней у него детей не было. У Николая Владимировича дочь Наталья, возраста ок. 30 лет, имеет сына и дочь.

      - Валентин Михайлович, проживал в г. Дружковка, Украина, там и похоронен. Родил сына Николая Валентиновича, 1951 года рождения. Николай Валентинович родил дочь Наталию Николаевну.  Проживают ныне в г. Алчевск.

      - Константин Михайлович, проживал в г. Дружковка, Украина, там и похоронен. Родил Павла Константиновича, 1951 г. рождения (г. Нерюнгри, Якутия), и Константина Константиновича 1962 г. рождения (г. Дружковка). Павел Константинович родил Сергея Павловича (г. Благовещенск), Татьяну Павловну (г. Нерюнгри),  Наталью Павловну (г. Пермь). Константин Константинович родил Людмилу Константиновну (г. Дружковка), Ирину Константиновну и Владимира Константиновича (Подмосковье).

      - Георгий Михайлович погиб в молодом возрасте около 30 лет. Имел 2 сыновей от разных жен. Игорь Георгиевич проживает с матерью в Израиле. Валерий Георгиевич проживает в Обнинске.
      - Станислав Михайлович – дети не известны;      
      - Алексей Михайлович - дети неизвестны;
      - Иван Михайлович, 01.01.1941 г. рождения, родил сына Сергея Ивановича, 1967 года рождения.

       Письмо Нежиной Татьяны Павловны из Нерюгри автору «Родословной»:

      Добрый день, Виктор Иванович! Как раз сегодня были в гостях у отца и получили от вас письмо, у него есть связь, но он, к сожалению, сам не очень умеет пользоваться интернетом. И вот мы с ним набросали короткую историю.
      Мой папа (Павел Константинович) является внуком Нежину Михаилу, который жил где-то на границе Курской-Орловской областей. Женился он на Гавриловой Марии Филипповне. Было у них 7 сыновей. Старший сын Владимир Михайлович рожден был примерно в 1920г. (в последствии был кавалером 3-х орденов Славы).
Младший сын - Иван Михайлович рожден был 1 января 1941г.
Бабушка Мария Филипповна была мать Героиня.
1) Владимир
2) Валентин
3) Константин
4) Георгий
5) Стас
6) Алексей
7) Иван
      Дед Михаил был в партизанах на Северном Донце.
В конце 30-х годов или в середине они переехали в Донбасс в город Дружковка. Прак-тически все жили в одном городе. В настоящее время в живых никого нет.
Остались внуки деда Михаила (с кем поддерживается какая-то связь):
Николай Владимирович
Николай Валентинович 1951 г.р.
Павел Константинович 1951 г.р.
Сергей Иванович 1967г.р.
      Правнуков деду Михаилу с фамилией Нежин осталось человек 10.
Вот, вроде бы, и вся основная информация.Что вы на это скажите?!
     Ждем ответа.