Ночные уроки Урок пятнадцатый Гармония

— Пап, а почему был урок двенадцатый, а потом сразу четырнадцатый?

— А это называется суеверие:  считают, что число тринадцать несчастливое.
В Англии, например в некоторых зданиях нет тринадцатого этажа.

— Как это, они что строят после двенадцатого сразу четырнадцатый?

— Нет конечно, строят тринадцатые, но ставят в лифте номер четырнадцать.

— Почему?

— Суеверия и традиция.  Сейчас это больше традиция, они гордятся своей историей и не хотят менять.

— Почему суеверие? Это как Петька перед контрольной руки не моет?

— И что помогает?

— Нет. Как был дураком, так дураком и остался.

— Может ему лучше уроки учить и руки мыть?

— Ладно, Пап, ну его.
А что плохого в числе тринадцать?

— А это наверно от первой цивилизации на Земле повелось.
Люди построили мир вокруг числа двенадцать: двенадцать месяцев, двенадцать часов, двенадцать созвездий.

— А тринадцать?

— А тринадцать, оказалось первым числом за границей привычной гармонии. Поэтому его  стали бояться.

— Гармонии, это что такое?

— Это другое слово для красоты.

— Красота это гармония?

— Да, причем красота бывает в словах, числах, звуках.

— Числах?

— Да, помнишь мы говорили про фракталы? Как это красиво. А все эти узоры описываются короткими формулами.

— А музыка? Тебе же не нравится музыка.

— Ты права, это мне не дано. Я мыслю картинками, когда слушаю музыку редко вижу образы.

— А мне нравится.

— Это очень здорово, перед тобой открыт мир красоты.
А музыка, это не только красиво, но и может обьяснить мир.

— О чём ты?

— О теории струн.

— Струны? Как у гитары?

— Только эти струны очень маленькие. Меньше элементарных частиц.

— Элементарных?

— Это значит самые маленькие, больше их делить нельзя.

— Это как точка?

— Да, молодец, хороший пример. Все буквы, линии, состоят из точек. Меньше точки на письме ничего нет.

— Или как пиксель?

— Ещё лучше, умничка. Люди искали самую маленькую частицу, из которой все построено.

— Нашли?

— Нашли, но не одну, а много разных. И дальше уже не могут их разделить.

— Но так не бывает. Точка же одна.

— Верно, вот ученые и ищут эту самую маленькую точку.
И придумали, пока только в теории, что самое маленькое это струна.

— Пап, струна — это самая самая  маленькая, из которой состоят все остальные?

— Да. В этой теории: каждая струна дрожит и танцует по-своему.
И из этих танцев рождаются все элементарные частицы и вообще все.

— То есть… музыка?

— Можно сказать и так.
Весь мир  большая симфония.
А каждая частичка — маленькая нотка.

— А кто написал эту музыку?

— Вот в этом и главный вопрос.
Либо она родилась сама, как случайный шум, сложившийся в мелодию.
Либо у неё есть Автор.

— Автор?

— Да, многие люди называют его Богом.

— Ты же говорил, что не веришь в него.

— Да, но это может оказаться одним из доказательств его существования.

— Почему?

— Очень красивая теория, представляешь, всё в мире можно обьяснить через музыку. Но …

— Что но?

— Но пока это всего лишь красивая догадка.

— Почему так сложно?

— Потому что люди ищут одну главную формулу для всего. Это и называют «Теорией Всего».

— Это как вместо математики, физики, литературы был бы один предмет?

— Да, и физкультура, и музыка,  вообще всё.

— Здорово, тогда бы надо было только один предмет учить.

— Сложные вещи обьясняет просто только тот, кто понял их до конца. Или кто их сделал сам.

— Ой, пап, у меня часто слов не хватает обьяснить Петьки урок по математике.

— А у меня по работе, тоже иногда слов и знаний  не хватает.

— Пап, а почему Бог не может сам нам рассказать?

— Наверно он хочет, чтобы мы разобрались сами.

— Почему?

— Чтобы люди когда-нибудь окончили школу и стали взрослыми.

— А зачем ему взрослые?

— А посмотри на себя. Чем больше ты узнаёшь, тем интереснее мне с тобой разговаривать.

— Пап, а можно подумать?

— Да, конечно, я тоже должен поразмыслить.
Давай это сделаем во сне.

— Спокойной Ночи, пап.

— Спокойной Ночи, доча