Ч. 449 Не увидел протянутой руки друга

Предыдущая страница  http://proza.ru/2025/11/28/1118

В Петербурге были очень довольны работой Бутакова, хотя большая часть заслуги по праву принадлежала поручику Пульсу. Григорий Иванович только снабжал чертежи, привезённые офицером, своими комментариями, иногда критическими.

Попрощаться с начальником и получить от него последние указания из Франции в Лондон отправился барон Бойе. Эта поездка едва не стоила ему жизни.
 
Во время перехода через Ламанш пароход, на котором он находился, столкнулся с другим судном и пошёл ко дну. Бойе оказался единственным морским офицером на борту.

Сразу стал действовать, как учили: остановил панику, и вместо капитана взял в свои руки организацию спасения пассажиров и команды.
 
Сначала команда пыталась откачать воду из трюма, но это оказалось бесполезным занятием. Бойе усадил в шлюпки прежде всего женщин и детей, а в последнюю шлюпку сел вместе с капитаном.

Он знал адрес в Дувре, где остановилась жена Бутакова, и сразу же отправился к ней. Капитан-лейтенант был мокрым с ног до головы, а дело происходило в середине декабря.

Амалия Арсеньевна, дама сообразительная  (у неё первый муж тоже был военным), не стала охать и ахать, а сразу же дала ему водки и сухую одежду мужа. Барон был спасён от простуды.
 
Но как выяснилось, Бутакова вызвали в Петербург временно, для обстоятельного доклада о проделанной работе, а также, чтобы выслушать его мнение о строящихся кораблях.

В Петербурге Андрей Александрович Попов, забыв все трения между ними, предложил Бутакову остановиться у него на Канонерской улице в доме номер 5, предложив две комнаты и экипаж.

Но Григорий Иванович протянутую руку старого друга не принял и, сухо поблагодарив, отказался.

Управляющий Морским министерством Краббе предполагал поменять местами Бутакова с Лихачёвым, который был назначен командующим броненосной эскадрой.

Наиболее перспективным из строившихся кораблей  считали одиннадцатый корабль, «Смерч».

Он был вооружён башнями Кольза. Бутаков знал о доработках, которые сделали французы на своих кораблях по предложению инженера Дюпюи де Лома, который предложил установить неподвижный защитный барбет и специальный жёсткий барабан для широкого погона.

Такая конструкция дожила до наших дней, когда я учился на артиллерийском факультете, только наши преподаватели не говорили нам, что то была идея французского инженера.

В 1864 году «Смерч» спустили на воду. Иван Фёдорович Лихачёв потребовал, чтобы высота рубки обеспечивала круговой обзор поверх артиллерийских башен.

Это справедливое требование реализовали. Ранее ни у Григория Ивановича Бутакова, ни у членов кораблестроительного технического комитета конструкция башни сомнений не вызвала.

В архиве сохранилось много записей о деятельности Бутакова той осенью, которая, в определённом смысле, оказалась для него настоящей «болдинской осенью» разведчика. Задания сыпались одно за другим.

Директор кораблестроительного департамента просил собрать сведения о правилах буксировки судов на Темзе и сравнить с правилами буксировки по Неве.

Гидрографическому департаменту требовалось более подробное описание самозаписывающего компаса Аткинсона, сведения о котором послали ранее, а также его стоимость.

Кроме того, запрашивали описания семафоров для переговоров с судами, технические описания маяков, их устройство и организацию службы на маяках и ещё многое другое.

Морское министерство поручило Бутакову заказать механизмы для императорской яхты. Это он уже никому не перепоручал, выполнил сам.

По заданию Григория Ивановича Кроун занимался сбором сведений о красках для подводной и надводной частей судов. Особенно русское морское министерство интересовал состав краски для подводной части строившегося в Англии военного транспорта «Гималаи».

Бутакову из Петербурга прислали список английских судов с требованием выяснить, на каких заводах для них изготавливали механизмы. Пульс всё-таки раздобыл чертежи турецких мониторов и прислал их Бутакову.

Таким образом, благодаря своим сотрудникам, Бутаков обеспечил морское министерство всеми требуемыми сведениями. Последнее задание, которое выполнил Григорий Иванович, касалось сбора сведений об опытах с усовершенствованными ракетами конструктора Геля.

Петербургу требовалось знать точность попадания, дальность стрельбы, производимое действие и мероприятия английского правительства по окончании опытов. Любознательными людьми были наши предки!

В 1864 году на Дальний Восток отправлялся парусный военный транспорт «Гиляк». Один из будущих адмиралов, которому предстояло идти в плавание на транспорте, в своих воспоминаниях привёл забавный эпизод:

«В июле 18… года (1864 года – прим. автора), когда были спущены на воду первые мониторы, и созидался флот береговой, я получил от командира II-го экипажа предписание немедленно отправиться в Кронштадт и явиться в штаб, а также к командиру транспорта Г… («Гиляк» – прим. автора), отправлявшегося в Николаевск – на -  Амуре.
 
Для меня как мичмана-первогодка достаточно было часа времени, чтобы покончить все береговые дела в Петербурге. И вот с мундиром и подушкою в узелке направился я к пароходной пристани.
 
Спешно перебегая из 5-й линии Васильевского острова набережную, я прозевал проезжавшего мимо адмирала.
 
- Мичман, подойдите сюда! – раздался повелительный голос К…
Подошёл я – и замер. Передо мною был сам управляющий морским министерством К…(Краббе –прим.автора).

- Вы не видели меня? Отчего не отдаёте чести? Как фамилия? На гауптвахту! – решил он грозно.

- Попасть на гауптвахту, - пронеслось у меня в голове, - значит потерять плавание…

Но судьба тогда ещё была снисходительна ко мне. На пароходе раздался громкий последний звонок. Он придал мне храбрости и вместо объяснения я указал рукою на пароход и возопил отчаянным голосом:
 
- Последний звонок, ваше высокопревосходительство, опоздаю!
- Ну, Бог с вами. Бегом! Чтобы впредь этого не было, - порешил смягчившийся адмирал.
 
До парохода было всего десять шагов, и я попал на него вовремя, а через полтора часа был уже в Кронштадте и явился к начальству».

Краббе оценивал людей прежде всего по деловым качествам и терпеть не мог, когда пользовались протекциями больших начальников, не любил он и подхалимажа.
 
Однажды мичман Дмитрий Шафров, выбрав удобный случай, попросил великого князя Константина отправить его в плавание. Тот приказал Краббе назначить мичмана на корабль, идущий в плавание.

Николай Карлович решил преподать урок молодому офицеру и отправил его в плавание на два года…на Лондонский плавучий маяк, одномачтовое деревянное судно, служившее возле Лондонской мели (к западу от острова Котлин).

Когда тот пожаловался великому князю, Константин только расхохотался. Шафров для развлечения устроил для себя площадку на мачте, за что получил на флоте кличку «Фаррагут».
 
Адмирал Дэвид Фаррагут отличился в Гражданской войне в США. Он командовал флотилией в сражении в заливе Мобил, стоя на марсе.

Продолжение следует