Замануха для Алекса Керви

     Моего пиджин - америкаш вполне хватило, чтобы уяснить из сбивчивой речи Эйши Карреры ее намерения. Она настоятельно выпрашивала у партнера, не халявщика трахнуть ее в эссолл, что он не преминул и сделать. Можно, конечно, употребить слово исполнил, но поскольку на моем языке исполнением именуются мошеннические действия, то нехай будет так, как написал.
     - Что написал - то написал, - сурово отрубил Понтий Пилат, протягивая руки над серебряным рукомойником.
     Безгрудый эфеб, из тех, кто в двадцать первом веке наименуются фембоями, начал лить доброе фалернское из увитого изящной чеканкой узкогорлого кувшинчика, принимавшегося рюссиш зольдаттен унд унтер - официерен во время первой Чеченской за просто кувшинчик, они даже фронтовой чаек в нем мастырили, пока не разжевал какой - то предатель вайнахского народа, перебежавший всем гудермесским кланом на сторону врага, что есть сие кувшинчик, конечно, но для подмываний по муслимовским обычаям.
     - Хорошее вино, - попытался подольститься к жестокому прокуратору Иудеи Анна Каифа, тоже, так сказать, раз уж прут у меня отсылки, из Женпотифара, - чоткое бухло, игемон.
     - Вот и пей, - буркнул Пилат, еще и плюнув в чашу, куда стекали струи вина после умытия им рук. - Пей, сука.
     Анна Каифа хотел было хитро отмазаться, что кина с Бандерасом и опереточными викингами, гонявшими по степи татар (sic!), пока еще не замастырили, но прилетевшая отсылочность коалы вынудила его сказать иное.
     - Не пью и не курю, прокуратор.
     - Значит, - прищурился Пилат, - помрешь здоровеньким. Гей, люди !
     На крик Пилата появился из - за мраморной колонны кентурион Марк Крысобой. Конечно, он не именовался никаким кентурионом, а был центурионом Иудейского легиона, но присущая поганой совьетиш кляссик безграмотность принуждает коалу писать так, как пишет.
     - А где Безруков ? - выстрелил вопросом ножа в спину Пилат, и Крысобой зашатался, белея. Он понимал, что говно литературное обязательно столь же говенно попытаются экранизировать, но прозвучавшее имя наполнило его страхом и отвращением, а поскольку действие происходило в Иерусалиме эпохи Тиберия, то Лас - Вегас утаптывался босыми ногами сиу.
     - Сиу, экселенс, - почтительно доложил горбоносому Дрейку взятый в плен при Лепанто испанец, прижившийся в интернациональной команде " Золотой лани" на должности судового плотника. - Топчут почву, на которой Багси Сигел выстроит Вегас.
     - Так вот почему коала верблюд ! - догадался пират. - Кренгуй взад !
     Команда сдвинула шхуну обратно в безмятежные воды Калифорнийского залива, волей капитана уводя корабль на кренгование чуть южнее.
     - Пачукос пендехо, - почтительно доложил горбоносому Дрейку испанец. - Топчут почву, на которой вырастут трущобы и гетто стебанутых латиносов.
     - Ой, бля, - взвыл Дрейк, командуя возвращаться в добрую старую Англию.
     - Ничего не понимаю, - признал пан Мошка, издатель, ошеломленно тряся головой. - Пилат и Дрейк ? Попаданцы, что ли, позорные ?
     Писатель, читающий рукопись, нехотя ответил, что коала и Эйша Каррера. Пан Мошка, издатель, облегченно рассмеялся, поняв, что у коалы все пучком.