Авантюра Хаюна. Глава 12

Загорский Нароз. Сейфа и скат
Светлая поляна советов Причудного леса. Рисунки Авины

Перевод единиц измерения
1 чан -0,50 метра
1 лан – 3 километра
1 джи – 0,5 килограмма
1 угу –около 9 км2


«…Сейферы стартуют в бухте Загорский Нароз. Трасса длинной 6 ланов состоит:
- 12 поворотов,
- 8 трамплинов,
- 4 змейки различной степени сложности,
- 15 узких контрольных ворот.
Участники стартуют группами по пять человек с разницей в 15 минут.
Время прохождения трассы фиксируется для каждого участника соревнований индивидуально после прохождения условной финишной черты.
Дистанция огорожена сеткой. Выход на «чистую» воду строго запрещен…»

Выписка правил проведения соревнования по сейфе Вексфэйф в городе Загорский Нароз.


Он и не понял, что догнал последнего из второй пятерки. К тому моменту едва освоил личную водную сейфу и внезапная встреча со спортсменом стала неожиданностью, очень уж низким был горизонт. Слова в свой адрес не расслышал, но согласился с ними, искренне радуясь, что в воде оказался не он. Сообразил, что почаще надо смотреть вперед.
Второго и третьего объехал довольно удачно на прямой. Не понял прилетевшей в спину неконструктивной критики. Для него оставалось загадкой отсутствие кипящей воды под досками сейферов. Он уже осознал прелесть короткого полета на доске с волны, значительно поднимавшей скорость движения, и не понимал, отчего другие не пользовались этим. Принял очередное правило: когда мчишь на скорости при встречном ветре, рот лучше держать закрытым, как при полетах. Поток загонял крики восторга назад в глотку с большим количеством брызг. И третье – его водяная сейфа отличалась.
Четвертого застал на трамплине. Подводная круговая волна вынесла профессионального сейфера на широкую поверхность и, истачиваясь, гасла. В точке отрыва закончилась вовсе. Какой уж тут импульс? Короткий прыжок и разгон по новой.
Совсем другое дело Хаюн. Он едва не проехал по пальцам, зато выстрелил вверх с ускорением и оттолкнулся мощно. Уже в полете понял, что встреча со спортсменом-сейфером неизбежна. Хорошо, что и тот это понял и резво нырнул в воду, но, похоже, высоко оценил финт. Молча вскарабкался на доску и задумчиво глядел вслед.
Следующий трамплин Хаюн почти ждал. Прошел идеально. На третьем обнаглел и попытался увеличить дальность, выбрасывая тело вперед. В красивом прыжке расстался с доской. На этом сейфинг Хаюна мог и закончиться, но извернулся в воздухе и подхватил инвентарь рукой. А вот не надо выпендриваться. С другой стороны –  опыт. Что может быть ценнее? Разве что знания.
Лидера второй пятерки нагнал на змейке. У того были скупые экономные движения, шел, почти касаясь шестов. Хаюну же приходилось отъезжать для разворота, но он значительно выигрывал в скорости, поэтому шли ноздря в ноздрю. Закончилась змейка, и Хаюн помахал на прощанье конкуренту.
Первая пятерка уже прошла большую часть трассы, так что Хаюн доставал их на последних виражах. Обогнал двоих и увидел финиш. Там толпилось много-премного народа. Желания с ними встречаться не было. Развернул доску, направляя четко к сетке ограждения. Инерции хватило на две трети высоты, потом пришлось  с доской расстаться и перелезать вручную.
Приземлился, то есть приводнился на обратной стороне. Ну, по воде он ходил свободно. И пусть вода в озере была стоячей, а тут накатывали волны, без разницы. Он уже кое-что мог. Даже был в состоянии подталкивать себя снизу, словно под подошвой была не вода, а пружины. Вот как он умел! Плохо, что направление выбрал сомнительное в сторону океана, но это от желания свинтить от людей.
-Все ещё нужна лодка? – на всякий случай уточнил Унар.
Он гордился дикими родственниками, особенно, когда один из них едва не стал чемпионом. Зря до финиша не дошел. От досады поморщился. С сожалением констатировал:
-Черт, моя далековато.
-Зато моя рядом, - улыбнулся лишь одной стороной губ Маун.
Хваен глянул на него внимательней. С чего ему показалось, что парень - извращуга? Вроде, нормальный мужик.
-Соглашайся, - подзуживал Унар. – У него самый скоростной катерок.
Хваен кивнул. Выбор не богатый, чтоб артачиться.
Катер оказался небольшой моторной яхтой. Экипаж - два матроса и шкипер. Пока разбирались что к чему и отчаливали, Хаюн умудрился пропасть из виду.
Он сперва бежал размашисто, длинными прыжками, подталкивая себя и взлетая над водой. Скорость была небольшой, вот подбадривал себя криками, ибо без вербальной озвучки момент не наполнялся под завязку. Сперва простенькое с протяжкой: «Эй-ей» и «О у- ёу».  Фантазия скоро кончилась, перешёл на считалку: «Вот! Бежит! Рука! Судьбы! Мимо! Дома! И! реки! Мимо! Поля! Мимо! Леса! Мимо! Инте-! Инте! реса! Мимо! Школы! Магазина! Сумки! И! пустой! Корзины! Мимо! Во…» .
Вместо гребня под ботинком оказалась пустота. Нога с размаху ушла в воду на чан. Хаюн судорожно сформировал новую «пружину». Волна накатывала, и пружина толкнула не подошву, а ударила в несколько другое место в районе…гм..  внутренней поверхности бедра. Хаюн хрюкнул: «Ик», и ракушкой ушел под воду. Неудачно. Попал ровно под собственный откат, невидимой мощной рукой, отжавший ко дну. «Ну, не дебил?» - печально подумал Хаюн, настраивая зрение. Тогровское резануло. Сновское после этого вообще побоялся запустить, сразу врубив кристалл видения. Картинка стала монохромной, но очень четкой, позволяя разглядеть каждую песчинку на дне. Тогда он увидел его.
Бабуля Чиа стояла у края трибуны, крепко вцепившись в перила с начала безобразия, творимого Хаюном. А когда парень ушел под воду, рванула вниз.
-Куда? –без всякого почтения перехватил Каннос Бис Атон её за руку.
Великая Княгиня гневно прошипела про мальчиков и спасение. Её просто затрясло от поведения таррона. Да что он себе позволял? Какая бесцеремонность! Немедленно, и даже ещё быстрее, на плаху его. Что он там говорил про похороны?
Бис Атон через ткань чувствовал угрозу. Чуть поежился. На фига ему такие приключения в его-то возрасте?
-За Хаюном уже поплыли, - указал он на отчалившую катер-яхту.
Хваен стоял на носу судна. «Хаюн!» - включил он личный канал. «Тут рыба! - тут же нарисовался потенциальный утопленник. - Краси-ивая! Плоская» - «Тут Чиа» - «Значит, не показалось» - «Булькни для ориентировки».
Хаюн запустил водяной шарик вверх и сразу связался с бабулей Чиа: «У меня всё норм». «Утонешь, лучше не возвращайся», - успокоилась Великая Княгиня.
-Мы едем домой! – категорично заявила она таррону.
-На чём? Команда до обеда в городе.
-Да как посмели!
-Мы отпустили.
Заметив, что на неё начали косится, продолжила возмущаться шепотом. Это бунт и сговор! Ей надоели скучные соревнования, поэтому они немедленно пойдут грабить город, то есть за покупками. Здесь только тарронам весело, а приличной женщине делать нечего и нервы успокоить нечем.
Сказать, что Каннос Бис Атон был возмущен, значит расписаться в неумении описывать высшую степень раздражения, протеста и негодования. Ему затея Великой Княгини не понравилась изначально, но его заставили, вывернули руки, добиваясь угрозами и шантажом подчинения. Он с родной-то женой походов по магазинам и лавкам не позволял, а уж с поддельной тем более.
И все эти мысли таррон оставил при себе, покорно плетясь за Великой Княгиней с видом обычным, то есть безмятежным. Поставки княжескому двору окупят его страдания с лихвой. Должны окупить.
Хаюн заметил его сразу. Чудесный небольшой донный скат. Его песочная окраска с точечками сразили наповал. Небольшой, размером с обеденную тарелку и такой же формы, скат неспешно плыл по своим делам. В нем было прекрасно всё от небольшого заостренного хвоста и двух пар боковых плавников до мордочки. Скат замер, когда Хаюн протянул руку погладить моську, шарахнул электричеством и затрепетал плавниками, развивая довольно приличную скорость. Заряда для Хаюна было недостаточно, чтоб повредить, но для щенячьего восторга – в избытке. Погреб следом.
- Он точно здесь? – спросил Унар.
«Ещё булькни» - потребовал новых ориентировок Хваен.
Хаюн выпустил серию.
Они оказались чуть правее первого ориентира. Хваен подкорректировал направление. Он не понимал почему другие не видели искусственных пузырьков, но они не видели и не слишком верили в их существование. Тем не менее бросили якорь, где указал Хваен.
Встал вопрос о поднятии тела. Унар был полон мрачных прогнозов – слишком долго Хаюн просидел на дне.
- Маун - лучший ныряльщик, - уговаривал он. – На его счету три вытащенных утопленника.
Маун, самомнение которого было высоким и непоколебимым, с деланной и деловитой покорностью судьбе, скинул одежду, чутка покрасовался на публику и, подхватив маску ныряльщика, почти без всплеска ушел в воду. Ему всё равно кого доставать.
Скат и Хаюн замерли. Сверху надвигала тень. Хаюн поднял глаза. Над ним не меньше пятнадцати чанов воды, и на голову что-то падало. Ого. Он переоценил возможности легких. Ему срочно нужно вздохнуть. Полным ртом. Вот прямо до судорог.
Маун, обнаружив вместо утопленника вполне живое тело, обрадовался и раздосадовался одновременно. Почему не захватил вторую маску? Хотя достаточно и одной. Показал жестами, что в маску перед вдохом надо выдохнуть. Хаюн понял, ткнул в грудь и скрестил перед ней руки: выдыхать нечем.
Маун бесцеремонно за ворот подтянул парня к себе. Вдохнул глубоко, наполняя не только легкие, но и рот, приник к губам Хаюна, чуть пережав горло, и выдохнул. Тут же приложил маску к его лицу. Полноценного выдоха у Хаюна не получилось, но «булька» оказалось достаточно, чтобы убрать воду.
Маун тем временем заплыл со спины. Перехватил, чуть пережимая, грудную клетку, и неспешно начал всплывать. Вот уж нет. Скорость подъема Хаюна не устраивала. На поверхность требовалось срочно. Он скомбинировал пружину под ботинками и пузыри для ускорения.
Вылетели они стрелой, но не высоко, как мнилось Хаюну, всего лишь до пояса под подошву волны, так что почти сразу накрыло водяным валом и понесло к борту яхты. Дурацкая лодка. Удачно, что при всплытии об неё не долбанулся.
Извернулся, выставляя Мауна между собой и бортом. Большая благодарность ему за амортизацию, пусть он и не желал этого.
Хаюн спешко скинул маску ныряльщика, очень желая вдохнуть полной грудью, и получил много океана внутрь. Хватанул и ртом, и носом. По глазам, самостоятельно ставшими тогровскими, будто ножом полостнули так, что свет померк. Инстинкт самосохранения включил рефлексы, перекрывая воде доступ к легким, но недостаточно быстро. Десятки джи (не меньше) утяжелили тело и потянули вниз.  Хаюн в полной мере осознал, что значит утопление в реальности. Хорошо, что на яхте срочно развернули спасательные работы.
Когда вытащили на палубу, Мауна куда-то утащили.
Хваен же провел «комплекс спасательных мероприятий» для утопленников, ну, кроме непрямого массажа сердца. Этого, слава Эдину и божественной супруге его Одане, не потребовалось. Хаюн закашлял, задышал и заблевал почти сразу, как Хваен перекинул через колено и надавил на «точку сплетения жизни». После братец завис на корме и изливал воду назад в океан из всех семи отверстий в голове. Никак не получалось полноценно раздышаться и откашляться. Было очень плохо.
Хваен молча сидел рядом.
«Свали, пожалуйста» - попросил Хаюн. Он был жалок и слаб, требовалось срочно себя восстановить. Не боль, а очень болезненное жжение и скукоживание всего. Хаюн не мог определить, какой из органов не бунтовал и что требовало внимания в первую очередь.
Хваен ушел.
Хаюн перевернулся на спину, мысленно проходя по потокам, по наитию подлатывая тонкие тела и восстанавливая правильное положение главных жизненных узлов, желобков, лунок… чем там ещё тела напичканы?
Процесс прервал Маун:
-Бери, - протянул темные очки и потрепанную войлочную шляпу.
Первое желание Хаюна – послать подальше. А как сделать, когда он как бы спасатель? Просипел:
-Чо надо?
-Как грубо, - примостился рядышком Маун. – А как же наш поцелуй?
Хаюн поморщился. Какой поцелуй? На дне? Технически это было искусственное дыхание.
-И нежные объятия.
Хаюн отодвинул ухо от жарких губ:
-Не было такого.
-Не было, так не было – легко согласился Маун.
Его недоутопленник не интересовал. Ему вообще малолетки не интересны. Братец совсем другое дело. Спасенный теперь просто обязан позаботиться об хороших отношениях Мауна и названного братца.
Хаюн забулькал. Он бы заржал, но из носа до сих пор текло, а трахею и носоглотку саднило. С трудом заговорил.
У него для Мауна было три новости. Одна плохая, вторая отвратительная, а третья утешительная, но это не точно.
Хаюн и есть самый что ни на есть малолетка. Ему по тогровским расчетам пятнадцать, а по сновским и вовсе четырнадцать. Даже Хваен (ткнул себя пальцем в грудь) на год старше. Совершеннолетие наступит через пять-шесть лет.
-Ничего, - хмыкнул Маун. – Подожду.
- А ещё он бешенный гомофоб. Не спрашивай, не знаю, какая у него детская травма, но всякие извращения он на дух не переносит.
-Ух, ты, - прищурился Маун. – Задача усложнилась. Ещё любопытней. Теперь утешай.
-У него нет сговоренной невесты. За это спасибо мамане. Очень прогрессивная женщина.
-А у тебя есть?
- У меня есть. Только она подруга, - тема была скользкой, всё же «подруга героя» и «сговоренная невеста» вещи разные. Врать без нужды Хаюн не любил, не та память, поэтому сменил тему:
 – Это не тебя встречают?
На причале толпилась Мауновская колоритная компашка из «Водяного Вала».
Хозяин яхты подорвался:
-Меняем курс! Идем к стартовому причалу. Хваен не знает, отчего вода на трассе спокойная, а вокруг – нет. И что делают восемь платформ с чародеями по периметру. Я, кстати, одного знаю. Могу представить.
Всё так картинно и показушно.
Хаюну было фиолетово, как подавал себя Маун. Не для него же старался, хотя обращался именно к нему. А вот платформы с чародеями и волны, спокойные на трассе и высокие по контуру – очень даже любопытно.
 

Светлая поляна советов Причудливого леса

Степень стабильности и благополучия подведомственных территорий имела пять уровней: на пике, высокий, средний, посредственный, низкий. Первый и последний считали критическим. Пик говорил о стагнации, а низ о нищете. О грядущих изменениях говорили «знаки». Один из них – появление «чистильщиков». Уникальные люди, которые могли поглощать и нейтрализовать негатив. И тут важно выяснить сколько таких чистильщиков появилось и где. Если их не менее шести, а места обитания образовывали гексагон, значит территория готовилась к переходу на более высокий уровень. Известны случаи, когда зону перед переходом покрывали гексагоны, словно соты. И это было хорошо. И от духов требовалось лишь своевременно найти чистильщиков и обеспечить им счастливое существование в нужное время в положенном месте. Для этого их холили, лелеяли, иногда переселяли. И не дай Эдин потерять хоть одного. Если не обеспечить своевременную и правильную чистку, фон лавинообразно скатывался вниз и тогда могли заменить всех ответственных духов. «А не фиг спать в оглоблях» - когда-то сказал на это представитель Незабвенного града Нахана. Нет, это была не Ли Хо, но она стояла рядом. И тогда дело коснулось лишь перестановки. И что же будет сейчас? Вдруг они уже кого-то упустили? О втором варианте развития событий, в котором образовывались не гексагоны, а пентагоны, думать не хотелось. Это были не соты с понятной и плотной сетью, а некий сложный узор с центром и слепыми зонами - лакунами. Оттого состав пятерок был сложным и разным. Духи автоматом из хозяев превращались в прислугу и наблюдателей, которые могли лишь присматривать, помогать по первому требованию и докладывать наверх. От самих же ничего не зависело.
Старейшина Гонзан склонил голову:
-Сестра Эста, я правильно понял, что вы ещё не определили возможные направления трех лучей?
-Старейшина Гонзан, вы уверены, что это соты, или надеетесь, что это соты?
-Конечно, надеюсь, сестра Эста.
-Старейшина, брат Барто собрал команду поисковиков, но пока они пребывают в пессимизме. О своих ученицах могу лишь сказать, что все мы прилагаем неимоверные усилия.
-Сестра Эста, но вы же понимаете, на ком лежит ответственность за происходящее? Логично прилагать усилия своевременно, когда не смог приложить их вовремя.
-Безусловно, старейшина Гонзан, - потупила взор сестра Эста. – Безусловно.
В ней боролись два чувства: хотелось провалиться сквозь землю, но сперва сунуть туда же старейшину. Разве не она постоянно говорила дефиците кадров? А он лишь насмехался. Он вообще её службу не ценил. Гад. Зато теперь все кругом виноваты, лишь старейшина в белом.
Сестра Эста почтительно уменьшилась и начала истаивать:
-Тогда я, пожалуй, пойду срочно работать над ошибками?
-Не спешите, сестра Эста. Возможно, есть шанс ускорить наши поиски.
Не успел закончить, как рядом проявились брат Барто и его лучший ученик брат Атик. Оба явно пребывали в недоумении. Их, как и сестру Эсту, старейшина срочно вызвал, но причину не указал.
Взаимные приветствия быстро закончились, и над присутствующими повисло выжидательное молчание.
Первым не выдержал брат Батро:
-Э-э, старейшина Гонзан…
Тот не дал закончить фразу, подняв многозначительно палец:
-Братья и сестра. У сестры Иссы появилась любопытная идея. Хотелось бы оценить её. Время было оговорено заранее. Не понимаю причин задержки.
Помолчали ещё минут пять.
-Старейшина, если вы хотя бы намекнете на суть идеи, возможно, мы оценим её и без сестры Иссы? – осторожно предложил брат Барто.
И старейшина был склонен с ним согласиться. Он даже сказал: «Э-э», но тут появилась сестра Исса:
- Приветствую старейшину. Здравствуйте, братья и сестра.
Но все были мрачными. У них и так дел по горло, а они тратили драгоценное время на ожидания чего-то сомнительного.
-Вы, наверное, помните, что на чистильщика нам удалось выйти благодаря интуиции девочки? – лучезарно улыбнулась сестра Исса. – И я.. и мы со старейшиной Гонзаном подумали, что её рисунки, которые она уничтожила, так же могли быть подсказкой.
Брат Барто неопределенно повел плечами. Разве во фразе о рисунках слово «уничтоженные» не являлось определяющим?
-Мы постарались восстановить их по памяти нашего подопечного Шивы, единственного, кто смог их видеть.
-Сестра Исса, - осторожно вклинился брат Атик. - Вы можете гарантировать точность передачи данных?
-Увы, нет, - чуть уменьшилась в размере сестра Исса, - хотя память у Шивы превосходная, боюсь, ошибки в пропорциях и цветопередаче неизбежны. Надеюсь, погрешность будет минимальной, брат Атик.
Она пустилась в пляс с веером, оставляя в воздухе после каждого пируэта бледные изображения, словно нарисованные на кальке. Остановилась, когда количество приблизилось к двадцатке:
-Вот.
Брат Атик и сестра Эста с большим скепсисом рассматривали мазню, а другого слова для данного творчества сходу подыскать не смогли. Какие-то домики, будто намалеванные ребенком пяти лет, такого же качества деревья, и всё перечеркнуто черными, синими и красными линиями.
-И как это может помочь?
Сестра Исса поникла. Неужели – никак? Она не смогла быть полезной?
Но брат Барто внезапно озадачился, потом сосредоточился, потом задумался, а, наконец, произнес:
-Сестра Эста. Ладно мой юный и бестолковый ученик, но… разве это не карта?
И стал переставлять изображения, разворачивая основу под углом у горизонту, а здания и растения наоборот, поднимая в вертикаль, иногда поправляя, как полагала до этого момента сестра Эста, «замарывающие» штрихи, которые были уже реками и дорогами.
- Карта? – рассеянно переспросила сестра Эста.
Почему она сразу-то не увидела? Потому что не хотела? Неужели девочка – прорицатель? Или ясновидица? Или это что-то новое? Но самое печальное - из центра выходили пять лучей.