Радиомозг в современной действительности 3

«Этот самый ум и есть Будда. Сам Будда и есть этот ум.
Ум и Будда нераздельны.
Это подобно тому, как рука, сжатая в кулак,
а кулак, раскрытый в ладонь — это одна и та же рука».


**Глава 1**

После вчерашнего разговора он долго не мог заснуть. Он проснулся через час после того, как лёг, и пошёл в кресло. С телефона играла какая-то спокойная музыка. Что-то внутри подсказывало ему, что стоит молиться Всевышнему о том, что **он** так больше не может. Но это лишь сильнее связывало его с задыхающимся от страха телом, со страхом больше ничего не видеть правильно. Он раз сто пытался сосредоточиться и в результате заснул в кресле, пару раз всё-таки успев призвать Всевышнего к ответу на вопрос о смысле своей никчёмной жизни.

Но никакого ответа он, конечно, не услышал. Собственный страх носился вокруг, как будто он сидел в центре урагана, а потом он просто надел тёмные очки, и очень быстро наступило утро.

А потом пронёсся и весь день. У Говорятора была дурацкая привычка бросать свою тень и делать всё уравновешенным. Любая ситуация в его глазах должна была быть счётом вничью. Хорошее мешалось с плохим, плохое снова становилось хорошим, но главной задачей было, чтобы собеседник искренне поверил в натуральность происходящего (но ведь он знал, что ничего не происходит).

Клопунпайцы спят всю ночь и целый день, чтобы вечером ненадолго проснуться и снова заснуть.

— Опять ты мечешься с навязчивой темой сна? — спросил его рыжий кот. — Но ты хоть пойми, что всё это сильно бесполезно. Пока я тебя ждал, ты, вместо того чтобы привычно носиться по вселенной, всего лишь пронёсся тёмной тучкой сбоку зелёного парка, исчез в маленьком домике и, вот о чудо, вернулся живой и почти здоровый. Кот весело рассмеялся. — Но вот что происходило в твоём домике на плечах, я всё равно так и не понял.

— Ещё бы. Иногда мне кажется, что меня вообще не было, не существовало, что Я не рождался и все эти напрасные мучения — всего лишь странный сон, который окончится бесконечным вихрем страха, когда тело не сможет больше перемещаться свободно в пространстве и вступят в дело ограничения «так устроенного ума». Я с ужасом думаю о том, что жизнь рано или поздно подойдёт к своему логическому и физическому концу, а я не смогу легко умереть, потому что Бытие будет будить меня снова и снова. Какую же участь выбрать тому, кто не успел попасть в свет, но и не скатился в тьму?

Их с котом окружила тишина и ночь. Они вместе вышли на улицу и, идя вдоль домов, наслаждались сырой темнотой, повсюду пронизанной фонариками, фонарями и прочих служб.

— Ты не мог выбрать другую судьбу, ты хоть понимаешь это? Эта судьба, эта жизнь — она одна у тебя, такая, какую ты заслужил. Ты не можешь выбрать что-то ещё, и почему — никто об этом не знает, пока мы с тобой тут. Ты сможешь только разжать сжатый кулак и больше ничего.

Соблазны мирской пустыни — вот что он заслужил в этой жизни и за что постоянно расплачивался. Но до спасителя ему было бесконечно далеко, как песчинке на берегу моря — до того момента бесконечности, в котором бы она смогла стать горой.

Пока тело шло по лужам, по асфальту, закиданному последними жёлтыми листьями, он перенёсся в прошедший день, чтобы разглядеть, была ли там хоть одна капелька света.



**Глава 2**

**Сегодняшний день.**

Утро — собственно сам день — вечер — ночь. Иногда завтрак, обед, ужин. Плохое, хорошее, уставшее и суетное. Обрывки мыслей, чувств, обид и усталости, которые не всегда смываются прохладным душем и попытками размышлять о чём-то высоком, к чему пока не предназначен.

Где эта капелька Света, которая дала бы надежду?

**Утро.**
Мелькнула лужа на обочине парка, кривые полосы земли на дороге, случайное сообщение в телефоне, потом тишина. Чужое беспокойство, собственное беспокойство. Беспокойство о беспокойстве. Время, время летит…

**День.**
Всё ещё ничего. Немного солнца за огромными окнами, потом всё меркнет.

**Вечер.**
Наверное, уже померкло всё. Беспокойство. Ирония. Автобус домой. Дом. Прогулка с котом. Стеклянная витрина одного из магазинов. Куст, в котором не ночуют птички.

**Ночь.**
Четыре бурных круговорота ничего. Почему…

**Поздняя ночь.**
Совсем ничего, даже «почему» нет. Тишина? Скоро, наверное, нужно спать…

**Итого за день:**
Лужа, полосы земли на дороге, солнце за окном (совсем недолго), стеклянная витрина с рыжим котом, сидящим на ней.
Приблизительно несколько минут по клопунпайскому времени.

— Совсем не густо. С таким темпом на одну жизнь наберётся 1186 часов. Мне кажется, что на самом деле намного меньше — чем 50 дней.

Кот с отстранённым выражением лица принялся сжимать и разжимать пальцы на своих когтистых лапах и неожиданно весело запел:

*Вместе весело шагать по просторам,
По просторам, по просторам!
И, конечно, припевать лучше хором,
Лучше хором, лучше хором!*

Он сразу уловил намёк на свою обременительную отождествлённость с Говорятором, а если брать не одну прожитую жизнь, то ещё и с целым ворохом личностей, которые приходилось менять как носки, когда в конце дня (то есть целой бесполезной жизни) они были не нужны и даже пахли потом и грязью. Поэтому, чтобы не попасть на разговор о собственной лени и непредприимчивости в очередном клопунпайском путешествии, в которое его затягивала снова и снова дурная карма, он тоже пропел в ответ:

*Пока несут сакэ
Мы будем пить то, что есть.
Ползи, улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот.
А нам ещё по семьсот.
И так, чтобы в каждой руке
Пока несут сакэ.*

**PS:** Тому, кто найдёт это произведение в пыльном углу космического корабля, знай: у главного героя всё не так уж и плохо сейчас. Это абсолютно необходимый комментарий для того, кто может сочувствовать тому, у кого ничего не получилось.



**Глава 3**

**О субъективности ощущения мира в краях из стекла и бетона.**
Автор Фома Пузанский.
Из архивов искусственного интеллекта. Страница 332.

*Если мы взираем на творение, то видим, что природа являет собой бесконечное разнообразие форм, пребывающих в единстве. Гора не отрицает реку, а дерево — камень, и все они суть различные модусы единой божественной субстанции. Но что есть творение рук человеческих, сей новый мир из стекла и бетона? Он есть попытка ума, конечного и ограниченного, навязать миру свою собственную геометрию — прямую линию, прямой угол, безупречную плоскость.*

*Человек, пребывающий в сем искусственном ландшафте, полагает, что видит мир яснее, ибо очертания его определены и лишены смутной сложности леса или горы. Однако сие есть величайшее заблуждение. Его ощущение мира становится не более объективным, но лишь иначе субъективным. Он заключён в лабиринт собственного рассудка, где солнце есть лишь отсвет на стеклянной стене, ветер — сквозняк в каменном ущелье улицы, а небо — урезанный до пропорций окна прямоугольник.*

*Таким образом, учёное неведение наше здесь проявляется в полной мере: мы тщимся измерить и определить мир, строя для него кристальные темницы, но в них мы познаём не сущность вещей, а лишь отражение нашего собственного, искривлённого разума. Истина же пребывает за пределами сих прозрачных стен — в бесконечном и непостижимом согласии естества, где квадрат сферы не имеет значения, а мера всего есть сама божественная Бесконечность.*

— К чему всё это? — спросил его рыжий кот. — Ты хочешь обосновать своё место в железобетонной коробке со сквозняками или проникнуться тем, что если раньше искатель смотрел на солнце, сидя на горе, то ты можешь любоваться им через прямоугольник окна и не больше, а собственное солнце истинного Я вообще недоступно тебе?

Слишком много деградировало с тех пор, подумал он. Времени почти не остаётся, а коробки железобетонных умов скрывают всю правду о том, какой могла бы быть жизнь. Если бы ещё немного сил, немного сверхусилий, немного того и немного сего…

— Ну, как обычно, пошли отговорки, — заметил кот.

— А ты ждал от моего, сжатого в кулак Говорятора, что-то другое? Он готов обманывать до бесконечности, до самой смерти этого убогого скафандра из костей и мяса, для чего жизнь равна смерти, а смерть равна жизни, и даже если он узнает что-то новое, то ничего не изменится для обоих миров. А всё, что есть нового для меня, как раз лежит за окном, за солнцем, за сквозняком между моим и соседним домом и бесконечно далеко от привычного развёртывания суетливых событий жизни, которым я вечно пытаюсь вверить себя, как будто бы это может что-то значить в действительности.



**Глава 4**

**Лунная миссия.**

Они перенеслись в пространстве и времени. В стареньком космическом корабле — он и рыжий кот. Он видел, что его «я» было соткано из воспоминаний и скоро должно было рассыпаться в космическую пыль, потому что там ему было самое место. Кот, напротив, давно потерявший своё «я», почему-то иногда ещё пытался его найти. Он говорил, что всё это дело привычки и нельзя найти то, что потерял, но сам процесс поиска несуществующего увлекал его до полного безумия.
Вот и сейчас они с котом летели к Луне, на которую ещё недавно показывал палец дзенских…

— Но ведь клопунпайцы видят Луну каждую ночь, неужели они не могут догадаться о её истинной природе?

— Конечно, нет. Всё потому, что их пальцы усыпаны драгоценностями земной жизни, и даже если они видят мельком Луну, то потом снова смотрят на пальцы, очарованные светом переливающегося золота и драгоценных камней.

Он помог коту влезть в скафандр и одел его сам. Они, как два дурака, снова вернулись в главный отсек и присели около кофемашины. Рыжий кот налил два кофе в бокалы с символикой Луны и дал один ему.

— Мы же вроде уже должны подлететь к Луне? И вот снова идём пить кофе?

— За всю свою жизнь ты так и не понял, что Луна — это мистический объект, и её нельзя просто так ухватить за… сам знаешь что. Поэтому твои понятия о времени подлёта и о том, что Луна находится где-то недалеко от Клопунпая, раз её кому-то там бывает видно, в корне неверны. Луна, конечно, скоро появится, но точно не тогда, когда ты будешь её ждать.

Кот поправил воротничок скафандра, чтобы случайно не пролить туда кофе, и поднёс чашку ко рту.

— Даже я, заслуженный рыжий кот, не властен над Луной и не могу тебе сказать, сколько мы просидим у кофемашины в ожидании Луны.

Динамики в стенах корабля стали издавать низкий шипящий звук. Он мог означать что угодно, и сначала показалось, что это помехи, вызванные полётом. Постепенно громкость усиливалась, и стали слышны отдельные слова…

— Говорить… слова… понимаю… смысл… заснул… координаты полёта… случайность… неотвратимость… приближается… доложить…

— Что это?

— Это твой Говорятор уже прилетел на Луну и пытается нам что-то сообщить. Но пока уровень сигнала не усилится, мы будем слышать только отдельные слова.

Продолжение следует…