Правосудие

Стояла непроглядная ночь. Дождь лился с неба, стремясь утопить всё живое. Земля содрогалась от раскатов грома. Ветер срывал листья, ломал ветки и валил сухие деревья. Разряды молний на долю секунды освещали маленькую деревянную часовню.
Внутри горели свечи. Огонь дрожал от проникающего ветра. Отсветы пламени тревожно плясали на стенах. Мужчина в черной рясе стоял в окружении икон. Он смотрел перед собой куда-то в пустоту и шепотом проговаривал молитву:

— ...возьми щит и латы, и восстань на помощь мне; обнажи меч и прегради путь преследующим меня; скажи душе моей: «Я – спасение твое!»...

Молния вновь сверкнула в окне, пронзив сознание. Вспышка. Воспоминание. Черно-белая фотография улыбающейся девушки, чья толстая коса перекинута через плечо, но всё портит чёрная лента в правом нижнем углу.

Кулаки его сжались, а голос дрогнул, словно треснул лёд. Глаза заблестели. Каждое слово – мольба. Шепот перерос в крик.

— ...Ты видел, Господи, не умолчи; Господи! не удаляйся от меня.
Подвигнись, пробудись для суда моего, для тяжбы моей, Боже мой и Господи мой!
Суди меня по правде Твоей, Господи, Боже мой, и да не торжествуют они надо мною.

Слова тонули в бушующей грозе, которая становилась яростнее с каждым криком. Тихие слезы потекли из глаз, оставляя за собой следы. Священник обессиленно сел на пол, поддерживая руками голову. Прошло время. Гроза стихла, оставив поваленные деревья и сломанные ветки. Мужчина тяжело встал.

— Прости меня, Господи, за слабость мою, — вздыхая, сказал он и вышел за порог часовни.

Иконы с жалостью и сочувствием смотрели ему вслед. Снаружи всё еще было непроглядно темно.

***

После слов судьи: «...Сидорова Олега Петровича, Волкова Дмитрия Игоревича, Никитина Сергея Михайловича ОПРАВДАТЬ по предъяв....» — отец Николай дальше не слушал. Голос судьи и гомон толпы превратился в какофонию, оставив после себя лишь звон в ушах.

Взгляд выхватил белоснежный оскал Волкова — опрятного молодого человека в классической белой рубашке и черных штанах с лакированными ботинками. Он нагло и насмешливо смотрел на отца Николая, потирая освобождённые от наручников запястья. В этот момент священник желал лишь одного, чтобы небеса разверзлись, и молния покарала убийцу. Этого не произошло ни сегодня, ни через день, ни через неделю. Волков и его свита продолжали жить на свободе, пока дочь Николая лежала в деревянной коробке под толщей земли.

***

Отец Николай затемно возвращался из деревенской часовни. Дорога не занимала и получаса, но он шёл нехотя. Ботинки увязали в грязи, а та комьями налипала, делая их тяжелее. Иногда задувал ветер, но холод уже не ощущался. Из омута мыслей его вывел до боли знакомый голос. Крик доносился со стороны леса.

— ОТЕЦ! Я ЗДЕСЬ, ОТЕЦ! СЮДА! ПОМОГИ!

Священник поднял голову. Его глаза расширились от удивления и надежды. Он побежал не раздумывая, что было сил. Опомнился, только уже находясь в лесу, так и не встретив дочь. Николай кружил на месте, пытаясь найти дорогу, ведущую обратно в деревню, но тёмный лес был неузнаваем.

— ЭЙ! КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ! Я ЗАБЛУДИЛСЯ! — закричал святой отец.
— Да, заплутал ты знатно, ахах, — прошептал гнусавый и писклявый голос отовсюду. Его источник перемещался от дерева к дереву, кружа голову.

Николай встал как вкопанный — он не слышал шуршания листвы под чужими ногами. Холод пробрал его до костей. Мурашки прошли по спине то ли от ветра, то ли от существа. Его нельзя услышать и его нельзя разглядеть. Напрашивался один вопрос:

— К-кто ты?! Неважно! Не хочу знать! Изыди! — нервно проговорил святой отец и взял крест в руку, читая молитву, — Отче наш, Иже еси на небесе;х!
Да святится имя Твое, да прии;дет Царствие Твое,
да будет воля Твоя, яко на небеси; и на земли;.
Хлеб наш насущный да;ждь нам дне;сь;
и оста;ви нам до;лги наша, якоже и мы оставляем должнико;м нашим;
и не введи нас во искушение, но изба;ви нас от лукаваго....
— Ой, да прекрати ты уже! Не поможет. — наиграно и устало простонало существо. — Я знаю, чего ты хочешь ...правосудия.

Никакая молитва не могла заглушить этот самоуверенный противный голос. Он звучал в сознании. Цеплялся когтями и вгрызался клыками, словно паразитический червь, въедался внутрь.

Отец Николай продолжал читать молитву, но сильнее и яростнее, не моля о защите, а защищаясь. Словом разил, как мечом, и нечисть затихла. Сбежала ли? Затаилась? Святой отец не знал. Он оперся о белый ствол березы, переводя дыхание. Кроме скрипа деревьев, шелеста листьев и приглушенного лая собак больше ничего не было слышно. Мужчина побрёл по тропе на собачий вой в сторону деревни.

***
Домой отец Николай пришёл обессиленным. Долго стоял на пороге, не решаясь войти в тёмное холодное помещение, но деваться было некуда. Не умываясь, сразу побрёл в свою комнату, где и лёг спать, укрывшись одеялом до самой макушки, и провалился в сон.

Чья-то лохматая рука отбросила одеяло и зажала рот грубой когтистой лапой, заставив молчать. Шевелиться тоже не получалось. Незваный гость навалился всем телом и, видимо, обладал неимоверной силой, потому что сонный священник мог только барахтаться и мычать.

— Тшшш, хороший мой. Не надо. Ещё сломаешь случайно что-нибудь, — ласково проговорила нечисть. — Сейчас ты меня послушаешь внимательно. Без вот этих твоих молитв, и я тебя отпущу. Дальше делай, что хочешь. Я даже проявлюсь. Смотри.

Священник застыл под тяжестью неведомого существа. Его желтые глаза с вертикальными чёрными зрачками светились перед лицом. Морда напоминала человеческое лицо, только вместо обычного носа — свиной пятачок.

— Ты думаешь, я бесчувственный и мне её не жаль? Ещё как! Я ведь тоже видел, как она растёт, — слова звучали наигранно, но в необычных глазах можно было разглядеть... сочувствие? — Я знаю, ты хочешь правосудия, и я могу тебе его дать. Отомстим вместе за дочку, а? — глаза безумно забегали в разные стороны, желая получить только один ответ, — Ничего не говори — слушай...

Желтые глаза с оранжевыми прожилками гипнотизировали и успокаивали. Николай глупо уставился на них и расслабился, внемля каждому слову незваного гостя. Слова не были отчетливыми. Слышался лишь неразборчивый шёпот на грани сознания. Он убаюкивал, хоть и был отвратителен. Человек заснул, слушая несбывшуюся пока что сказку. Нечисть поправила на нём одеяло и со злой усмешкой растворилась в воздухе словно дым.

Утреннее небо было заволочено сине-серыми тучами, которые нависли над деревней. Начинал моросить дождь. Николай проснулся в середине дня опустошенным после вчерашней встречи, и снова пошел в часовню, но уже с другой целью