СЮР

Всё началось, как водится, с пустяка. Мой приятель Костян, душа добрая и доверчивая, получил весточку от своей троюродной тётки из глухой деревушки с дивным названием Верхние Дыбки. Старушка писала, что крыша её совсем прохудилась, а местные мужики, как один, запили горькую, и помочь некому. Костян, недолго думая, собрал нашу дружную компанию, посулив свежий воздух, парное молоко и душевный отдых от городской суеты.

Я, признаться, отнёсся к затее скептически. Егор тут же начал рассуждать о том, что в деревне без острой косы — никуда, и даже принялся её точить. А Слава, чья любовь к пиротехнике давно стала притчей во языцех, загадочно улыбался, похлопывая себя по карманам, в которых что-то подозрительно позвякивало.

Дорога до Верхних Дыбок оказалась длиннее и ухабистее, чем мы предполагали. Когда мы наконец въехали в деревню, нас встретила зловещая тишина. Ни лая собак, ни мычания коров, ни даже крика петухов. Дома стояли с тёмными, слепыми окнами, а на улицах не было ни души. Единственным островком жизни оказалась маленькая, покосившаяся лавка, из которой пахло пылью и тревогой.

— Странное местечко, — пробормотал Костян, вылезая из машины. — Может, все на сенокосе?

— В сумерках? — хмыкнул я. — Больше похоже, что тут чума прошлась. Или, быть может, какая-нибудь ведьма завелась, что всех по домам разогнала.

Эта фраза, брошенная в шутку, и стала началом нашего безумного приключения. Мы направились к лавке, чтобы расспросить дорогу к дому тётки и узнать, что за мор напал на эту деревню. За прилавком стоял хмурый мужик с лицом, будто высеченным из камня, и смерил нас тяжёлым взглядом. Я решил разрядить обстановку и, улыбнувшись, спросил:

— Доброго вечера, сударь! Не подскажете, где тут у вас ведьма местная обитает? А то скучно как-то, ищем приключений.

Мужик из лавки, обернувшись, брякнул:
— Какая ещё ведьма? Иди проспись, чудик, мля.

— Смотри зубья какие, — Егор показал на косу, которую он, видимо, прихватил из дома "на всякий случай". — Спокойно в бок можно сантиметров на десять вогнать. А если заточить с боков, то и рубить можно…

Глаза продавщицы, стоявшей рядом с хозяином лавки, стали похожи на маленькие блюдца. Судя по всему, она уже потихоньку молилась, чтобы мы ушли поскорее.

— Жизнь состоит из ожидания приятных моментов, которые заканчивается смертью, — философствовал я, пытаясь отвлечься от глупых мыслей и от Егора. — Так что, по сути, мы просто ускоряем процесс.

— От любых глупых мыслей прекрасно отвлекает действие, — подхватил Слава, доставая из кармана гранату. Он всегда был готов к "действию", особенно если это действие включало в себя взрывы. — А если действие не помогает, значит, действие было недостаточно громким.

— Да это же просто треш какой-то, — наконец обрёл дар речи Костян, который, кажется, был самым здравомыслящим из нас, что уже само по себе было тревожным знаком. — Ещё немного, и я окажусь в психушке. Жил себе спокойно и не собирался становиться охотником на ведьм. Я думал, мы просто приехали помочь с ремонтом крыши.

В этот момент на нас поехал трактор! Сам! Без водителя! Его ржавые колеса скрежетали по асфальту, а из выхлопной трубы валил густой черный дым.

— Вот это уже перебор, — пробормотал Костян, хватаясь за ближайший кусок арматуры. — Я думал, мы тут с привидениями разбираемся, а не с сельхозтехникой-убийцей.

Егор поднял свою заточенную косу, и словно по команде из-за деревьев выскочили ещё два трактора, один за другим. Они двигались с пугающей синхронностью, словно стая механических хищников.

Мужик из лавки, словно очнувшись от транса, побежал к своему гаражу и вернулся с двустволкой в руках.
— Отлично, — Слава достал из кармана гранату. — Если эти трактора — начало вечеринки, то я готов к танцам. Главное, чтобы музыка была соответствующая.

— Апокалипсис только начинается, друзья, — проговорил Слава, доставая из кармана ещё гранату и готовясь к броску. — И, знаешь, мне это даже нравится. По крайней мере, скучно не будет. А то я уже начал думать, что разучился отличать реальность от компьютерной игры.

Из леса начали выходить странные существа — ожившие чучела, вооружённые ржавыми инструментами. Они двигались медленно, но целеустремлённо, словно марионетки, управляемые невидимой рукой. Их глаза — пустые дырки, из которых исходил холод, а в руках — топоры и пилы, которые, казалось, вот-вот оживут и начнут рубить всё подряд. Одно из чучел споткнулось и уронило вилы, но тут же подняло их, словно это было делом чести.

— Ну, — пробормотал Костян, — я думал, что видел всё, но это… это уже уровень «психи на выгуле».

— Смотри, — Егор сделал шаг вперёд, — если эти чучела — марионетки, значит, у них есть кукловод. И я не хочу быть тем, кто первым пойдёт на встречу с этим кукловодом. У меня коса еще не до конца заточена.

— А я хочу, — неожиданно сказал мужик из лавки, — потому что если я не остановлю это, то моя лавка превратится в дрова, а я останусь без работы. А я, знаете ли, люблю свою работу.

Мы сцепились в круг, готовясь к бою с безумием и механическим адом. Костян, вооружившись арматурой, выглядел как рыцарь печального образа, готовый сразиться с ветряными мельницами. Слава жонглировал гранатами, как цирковой артист, а Егор крутил косу, создавая вокруг себя смертоносный вихрь.

Тракторы рванули вперёд, чучела замерли, словно ожидая команды, а ночь наполнилась звуками войны, безумных шуток и выстрелов из двустволки. Мужик из лавки палил по тракторам, как по уткам на охоте, приговаривая: "Ну, погодите, железные кони, я вам покажу, кто тут главный фермер!"

Когда пыль улеглась, мы поняли — местные наконец обрели вечный покой (или хотя бы тишину на ближайшие пару часов), а мы — новый уровень безумия. Тракторы были подбиты, чучела валялись на земле, словно выброшенные куклы, а мужик из лавки перезаряжал свою двустволку, с довольным видом осматривая поле боя.

— Главное, чтобы после этого не пришлось объясняться с полицией, — пробормотал Костян, отряхивая пыль с арматуры.

— С полицией? — усмехнулся Слава, бросая гранату в сторону приближающегося чучела с пилой. — Если они нас найдут, им придется сначала пройти через этот цирк. А потом, возможно, они сами захотят присоединиться к нашей "миссии".

— Или нас отправят на принудительное лечение, — добавил Егор, ловко отбивая косой удар ржавого топора.

Мужик из лавки, кряхтя, перезарядил двустволку. "Ну что, ребятки, кто там следующий на очереди? Может, кто-то из вас хочет попробовать на вкус мою дробь?" – крикнул он, целясь в очередное ожившее пугало.

— Я думаю, нам стоит найти этого кукловода, — сказал я, уворачиваясь от летящих в мою сторону вил. — Иначе эти ребята будут появляться снова и снова. А я не хочу, чтобы мой отпуск превратился в бесконечную битву с ожившими огородными пугалами.

— Согласен, — кивнул Слава, бросая последнюю гранату. — Нам нужен главный дирижер этого оркестра безумия. И, кажется, я знаю, где его искать. По моим расчетам, он должен быть где-то в том старом заброшенном доме на холме. Там всегда какая-то странная аура витает.

— Отлично, — Егор поправил свою косу. — Значит, идем на штурм. Главное, чтобы там не оказалось еще больше тракторов. Я уже устал от их ржавых морд.

— А вы уверены, что там не будет чего-то похуже тракторов? — спросил Костян, нервно оглядываясь. — Например, оживших газонокосилок с бензопилами?

— Если и будут, то мы их встретим, — ответил я, чувствуя, как адреналин еще бурлит в крови. — В конце концов, мы же теперь охотники на ведьм… или на что там мы охотимся. Главное, что скучно не будет.

— А я, пожалуй, возьму с собой пару запасных гранат, — добавил Слава, роясь в карманах. — На всякий случай. Никогда не знаешь, когда может пригодиться небольшой "фейерверк".

Мы двинулись в сторону холма, оставляя позади поле битвы, усеянное обломками тракторов и поверженными чучелами.

Старый дом на холме выглядел как декорация к фильму ужасов. Он покосился, окна были выбиты, а из прогнившей крыши торчали обломки. Вокруг царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра в сухих ветвях деревьев.

— Ну что, кто первый? — спросил Егор, покрепче сжимая рукоять косы. — Или будем ждать, пока нас пригласят на чай с вареньем из… чего-нибудь?

— Я думаю, нам стоит действовать сообща, — предложил мужик из лавки, прицеливаясь из двустволки. — Этот кукловод, если он там есть, наверняка не будет рад незваным гостям.

Мы осторожно подошли к дому. Дверь была приоткрыта, и изнутри доносился странный, ритмичный стук. Словно кто-то отбивал такт по старому, расстроенному пианино.

— Похоже, у нас тут концерт, — прошептал Слава, доставая очередную гранату. — Надеюсь, это будет не последний номер.

Мы вошли внутрь. Дом был завален старой мебелью, паутиной и пылью. В центре комнаты стоял огромный, старинный сундук, из которого и доносился стук.

— Не торопись со своими «фейерверками», Слава, — прошипел Егор, делая знак всем замереть. — Сперва надобно понять, с чем мы дело имеем.

Мужик из лавки, прищурившись, кивнул в сторону сундука. «Сдаётся мне, музыка не из воздуха берётся. Кто-то или что-то там внутри сидит и по крышке колотит».

Стук внезапно прекратился. Наступила такая тишина, что, казалось, слышно, как пылинки оседают на пол. И в этой тишине крышка сундука медленно, со скрипом, от которого кровь стыла в жилах, начала приподниматься.

Мы как по команде вскинули наше оружие. Костян, поборов дрожь, направил на щель свой ржавый гаечный ключ, словно это был пистолет. Из-под крышки показалось нечто совершенно неожиданное — не монстр, не призрак, а маленькая фарфоровая балерина на пружинке, какие бывают в музыкальных шкатулках. Она замерла на мгновение, а затем, с новым щелчком, начала бешено вращаться, отбивая по дереву своими крошечными пуантами тот самый ритмичный стук.

— Это что, шутка? — выдохнул Слава, опуская гранату. — Мы сюда за этим шли?

Но не успел он договорить, как из сундука, словно рой разъярённых пчёл, вылетели десятки таких же кукол. Балерины и солдатики— все они с жужжанием закружились по комнате. Их фарфоровые лица с нарисованными улыбками выглядели зловеще. Одна из балерин спикировала на Костяна и вцепилась ему в нос.

— Ай! Она кусается! — взвизгнул он, пытаясь отодрать от себя миниатюрную фурию.

Тут же старая мебель в комнате задрожала. Ножки стульев и столов вытянулись, превращаясь в подобие паучьих лап. Старый комод распахнул ящики, словно зубастую пасть, а из его недр поползли клубы едкого, пахнущего нафталином дыма. Похоже, концерт только начинался, и мы были его главными слушателями.

— Назад! К выходу! — рявкнул Егор, отмахиваясь от назойливого оловянного солдатика, который целился ему в глаз своим игрушечным ружьём. Но путь был отрезан. Дверь, ещё мгновение назад бывшая спасительным проёмом, захлопнулась с оглушительным треском, и на её месте теперь красовался гобелен с изображением пасторальной сцены, которая выглядела как насмешка.

Комод, уже вполне освоившийся в роли чудовища, изрыгнул из своей «пасти» старинный граммофон. Медная труба его развернулась в нашу сторону, и, зашипев, игла опустилась на невидимую пластинку. Раздались звуки вальса — тревожного, рваного, словно его играл оркестр безумцев. Под эту музыку всё в комнате пришло в движение. Фарфоровые куклы закружились в диком танце, а мебель, прищёлкивая своими новообретёнными суставами, начала сходиться, окружая нас.

— У меня идея! — крикнул Слава, пытаясь перекричать музыку. Он выдернул чеку из гранаты. — Если всё это — музыкальная шкатулка, то надо просто сломать механизм!

— Ты сломаешь нас вместе с ним! — прорычал Егор, но было поздно. Слава, прицелившись, швырнул гранату не в комод, а в граммофон. Раздался взрыв, но вместо огня и осколков из разорванной трубы посыпались ноты. Бумажные, почерневшие от времени, они закружились в воздухе, словно пепел, и музыка стала только громче, только яростней.

И тут Костян, который всё это время возился с балериной на своём носу, наконец-то оторвал её. Но в руке у него осталась лишь её крошечная ножка в пуанте. Сама же кукла, теперь одноногая, с мстительным писком взмыла под потолок. А Костян, глядя на фарфоровую конечность в своей ладони, вдруг заметил на ней крошечный ключик для завода.

— Глядите! — заорал он, показывая свою находку. — Может, их просто... выключить надо?

Слава, всё ещё ошарашенный, уставился на Костяна, потом на гранату, которая теперь казалась нелепой игрушкой в его руке. Егор, отбиваясь от назойливого солдатика, который теперь пытался засунуть ему в ухо свой штык, с недоверием посмотрел на крошечный ключик.

— Выключить? Ты серьёзно? — прорычал Егор, уворачиваясь от очередной атаки. — Это же не будильник, Костян!

Но Костян уже действовал. Он подпрыгнул, пытаясь дотянуться до одноногой балерины, которая теперь кружилась под потолком, словно призрак. Её фарфоровое личико, искажённое злобой, казалось, насмехалось над ним.

— Дай сюда, ты, фарфоровая ведьма! — крикнул Костян, и, к удивлению всех, ему удалось схватить её за оставшуюся ногу. Балерина забилась в его руке, издавая тонкий, пронзительный визг.

— Ключик! Где ключик? — Костян лихорадочно ощупывал куклу. На её крошечной талии, под пышной юбочкой, он нащупал маленькое отверстие. С дрожащими пальцами он вставил ключик и повернул.

Раздался тихий щелчок. Балерина замерла. Её нарисованная улыбка стала ещё более жуткой, но движение прекратилось.

— Получилось! — воскликнул Костян, и в его голосе звучало такое облегчение, что даже Егор на мгновение перестал отбиваться от солдатика.

Слава, словно очнувшись от кошмара, посмотрел на гранату в своей руке. Затем он перевёл взгляд на граммофон, который всё ещё изрыгал свою безумную музыку.

— Если одна кукла выключается, может, и другие? — пробормотал он, и в его глазах появился новый блеск. Он бросил гранату на пол, и она с глухим стуком откатилась в сторону.

— Ищите ключики! — крикнул он, и сам принялся осматривать ближайших кукол.

Комната, ещё мгновение назад бывшая полем битвы, превратилась в хаотичное поле поиска. Егор, наконец-то избавившись от назойливого солдатика, который теперь лежал на полу с отломанной головой, принялся осматривать мебель. Старый комод, всё ещё дышащий нафталином, казался менее угрожающим, когда его ящики перестали напоминать пасть.

Слава нашёл ключик на спине оловянного солдатика, который теперь лежал без движения. Костян, с трудом оторвав от своего носа ещё одну кусающуюся балерину, обнаружил ключик, спрятанный в её крошечном башмачке.

Музыка становилась всё тише, всё более прерывистой. Куклы, одна за другой, замирали, их фарфоровые лица теряли свою зловещую живость. Мебель перестала дрожать, её паучьи лапы втягивались обратно, превращаясь в обычные ножки.

Последней затихла балерина, которая кружилась под потолком. Её одноногая фигурка застыла в воздухе, словно пойманная в кадре. Музыка оборвалась. Наступила тишина, нарушаемая лишь их собственным тяжёлым дыханием.

— Это... это было что-то, — выдохнул Слава, опуская гранату на пол. — Мы сюда за этим шли? За тем, чтобы выключать игрушки?

Егор подошёл к двери, которая теперь снова выглядела как обычная дверь. Он осторожно потянул за ручку. Дверь открылась, открывая вид на знакомый коридор.

— Похоже, это был не совсем обычный сундук, — сказал он, оглядываясь на комнату, которая теперь казалась просто старой, заброшенной кладовкой.

Костян, всё ещё держа в руке крошечную фарфоровую ножку, задумчиво покрутил её. "Игрушки, говоришь? Да уж, не ожидал такого финала. Думал, будет какой-нибудь древний артефакт, или, на худой конец, сокровище. А тут... ключики и заводные механизмы." Он усмехнулся, но в его глазах всё ещё читалось удивление.

Слава подошёл к комоду, который теперь выглядел совершенно безобидно, лишь слегка попахивая нафталином. Он открыл один из ящиков. Внутри лежали старые, пожелтевшие письма, перевязанные выцветшей лентой, и несколько потускневших фотографий. Ничего ценного, но что-то в них было такое... личное.

"Может, это и было сокровище," — пробормотал Слава, перебирая письма. "Воспоминания. Или чья-то история."

Егор уже стоял в дверном проёме, приглашая их следовать за собой. "Давайте, хватит разглядывать старьё. Нам ещё отсюда выбраться надо, и кто знает, какие ещё сюрпризы нас ждут."

Они вышли из комнаты, оставив позади затихший граммофон и замерших кукол. Коридор казался обычным, но теперь каждый шорох, каждая тень вызывали настороженность. Они шли молча, каждый погружённый в свои мысли.

"А что, если этот сундук был своего рода испытанием?" — нарушил тишину Костян. "Проверка на смекалку, на умение находить нестандартные решения. Граната против музыкальной шкатулки... кто бы мог подумать."

"Или просто чья-то злая шутка," — добавил Слава, но в его голосе не было прежней уверенности. "В любом случае, мы справились. И, кажется, остались целы."

Егор кивнул. "Главное, что мы поняли: не всё, что выглядит как угроза, требует грубой силы. Иногда достаточно просто найти правильный ключ." Он улыбнулся, и эта улыбка была первой искренней за всё время их приключения.