Решение задачи трёх тел. Полная версия

Решение задачи трех тел
(хроники завсклада)
Жизнь кладовщика Трофима была подобна крышке канализационного люка. Такая же серая и тяжелая. В ней не было места подвигу и лишь самый край ее вмещал обеденный перекус и ночной сон. Все оставшееся время уходило на выдачи товара, учеты и нагоняи от начальства.
И все бы ничего, но на рабочем месте Трофима нарушался фундаментальный закон сохранения материи. Подотчетные товары исчезали. Если бы не лазейка в виде боя, и усушки, нашему герою пришлось бы отдавать всю зарплату на компенсацию убытков. К сожалению, «естественная убыль» редко приходила на помощь, ибо база, где трудился Трофим, была не овощной, а универсальной. Здесь хранилось все, что угодно, от унитазов до телефонов.
У начальства наш герой был на хорошем счету. Не за свои заслуги, а  в сравнении с другими кладовщиками, недостачи у которых превышали все мыслимые пределы. Постоянные клиенты жалели Трофима и брали на баланс те крохи, которые он умолял снять со своей шеи.
Итак, жизнь нашего завсклада шла ни шатко, ни валко. Следствие им не интересовалось. Прокуроры спокойно дремали в высоких кабинетах. Судьи строчили приговоры другим лицам.
Приближался апрель и Трофим забеспокоился. Причина крылась не в боязни сезонного гриппа, а в первом дне месяца, отмечаемом на базе с большим размахом. Размах заключался в шутках коллег по цеху. Они пугали друг друга ревизией, ментами в масках и прочими забавными штуками. Некоторые юмористы не прочь были стащить у коллеги из- под носа нечто ценное. Желая избежать веселых пакостей, Трофим накануне 1 апреля закрывал склад и никого не допускал к своим сокровищам. Начальству посылалась заява о плохом самочувствии, дававшая пару дней передышки.
Вот и сегодня наш завсклад спокойно грел ноги в тазике с горячей водой, представляя себя на пляжах Бали. По телику шел любимый фильм «Операция Ы». Трофим потешался над глупым завскладом, нанявшим для скрытия недостачи гопников с базара. Куда проще было бы самому провернуть операцию, нежно отключив старушку-сторожиху и посыпать склад битым стеклом и мукой. Но кино есть кино и в нем мало правды жизни. Успокоившись этой здравой мыслью, Трофим поставил будильник на семь часов утра и отошел ко сну.
Утром первым троллейбусом добрался до работы и четким строевым шагом отпечатал грязный асфальт базы. Ненароком нарушил сладкий сон дежурного. Тот в отместку долго проверял удостоверение, с сомнением сравнивая оригинал с карточкой. Тяжело вздохнув, вернул корочки Трофиму и отправился досыпать, на надеясь более увидеть приснившейся красотки.
Пока воробьи совещались о текущих делах, а голуби ворковали на крыше, завсклад осмотрел владения. На воротах склада висел нетронутый замок. Под ним корявым мелком было написано «Трофим-жлоб!». Это был привет от сослуживцев, не обнаруживших собутыльника в День Дураков. Завсклад мысленно послал друзей в известном направлении и открыл лабаз.
Беглым взглядом оглядел полки и проверил наличие на пожарном щите ведра и лопаты. Все было на месте. Приоткрыв крышку ящика с песком, нащупал бутылку коньяка. Это был подарок пожарнику, курировавшему вотчину. Тот раз в месяц навещал нашего героя и первым делом шел к пожарному щиту. Достав из песка коньяк, он клал его в портфель и топал в кабинетик Трофима. Не читая, подписывал акт осмотра, получал под мышку батон колбасы и довольный убирался восвояси.
Осмотрев все, Трофим успокоился, но тут его взгляд упал на поддоны с водкой. Он похолодел. Вместо 10 ящиков, оставленных до праздника, на поддонах красовалось 11. Неожиданная прибавка выбила из колеи. Чудеса на этом не закончились. Трофим взял одну бутылку и внимательно ее осмотрел. Этикетка и пробка не вызывали вопросов, но дата! Заводская печать увековечила на этикетке цифру 6 апреля, хотя сегодня было всего лишь втрое число. Завсклад посмотрел на потолок, ища ответа. Потолок молчал. Все еще не веря своим глазам, Трофим скрутил голову бутылке и сделал глоток. Сомнений не оставалось. В емкости плескалась настоящая водка, добываемая из древесных опилок на местном мебельном комбинате! Об этом свидетельствовал привкус табуретки. Трофим задвинул ящик под стол, бутылку спрятал в сейф и задумался.
Можно ли считать этот случай достаточным для обращения к ученым? Безусловно можно, решил для себя наш герой и набрал номер, списанный из газеты под заметкой о необъяснимых пропажах белья с чердаков родного города. На фотографии красовались два с виду ученых субъекта. Один из них держал в руках огромные женские трусы, как бы вопрошая, «одни ли мы во вселенной?» Заметка завершалась призывом ко всем, кто сталкивался с необъяснимыми явлениями, сообщать о них по указанному телефону.
Предметное исследование
Тем временем два ученых мужа со смешными фамилиями Гляделкин и Мешалкин гоняли чаи в лаборатории. Они давно отошли от фундаментальной науки и сосредоточились на паранормальных явлениях, суливших множество газетных сенсаций. Гляделкин недавно получил кандидатскую степень за работу «влияние космического излучения на кипение чайника» и был горд. Мешалкин не долго думая, защитил блестящую работу, озаглавив ее «воздействие кипящего чайника на энтропию космического вакуума». О прибавке к зарплате, полагавшейся за кандидатскую степень, они ничего не сказали женам. Так образовалась небольшая заначка, помогавшая отмечать окончание рабочей недели в местной рюмочной.
Пока Мешалкин обдумывал, где бы найти очередное паранормальное явление, раздался телефонный звонок. На другом конце провода дрожал взволнованный голос. Задав несколько кратких, но емких вопросов, Гляделкин обернулся к Мешалкину и выразительно покрутил пальцем у виска, указывая на ценность полученной информации. Собеседнику он посоветовал лучше закусывать, не мешать водку с портвейном и бросил трубку. Рассказав коллеге о сути разговора, он привел того в возбуждение. Описанный случай был интересен, поскольку впервые в научной практике неведомо откуда появлялись спиртные напитки. Обычно они бесследно исчезали и друзья поутру не могли вспомнить, куда именно. Мешалкин предложил срочно посетить объект и на месте выяснить подробности. Повесив на дверях табличку «Не беспокоить, идет эксперимент!» они направились на универсальную базу.
Трофим не ожидал столь быстрой реакции ученого сообщества и был удивлен визитом Гляделкина и Мешалкина. К встрече все было готово. Ящик с початой бутылкой ждал исследователей. В тумбочке у завсклада всегда лежал продуктовый набор для неожиданных визитов. Осмотрев ящик и выслушав пояснения, Гляделкин предложил провести дегустацию напитка, поскольку для понимания данного паранормального явления необходим более плотный контакт с содержимым. Они разлили на двоих и, поймав удивленный взгляд Трофима, пояснили, что ввиду опасности эксперимента не имеют права подвергать риску гражданских.
Завсклад заявил, что давно мечтал пожертвовать собой ради науки. Мешалкин оценил жертву и пододвинул третий стакан. Выпив, закусили и расселись в креслах, пытаясь уловить космические вибрации. Мешалкин сказал, что слышит слабый шепот, но настолько неразборчивый, что следует немедленно повторить. Компания повторила. Теперь голоса начал слышать Гляделкин. Он вытащил блокнот и стал что-то лихорадочно записывать. Трофим смотрел на него и ничего не понимал.
Он не слышал голосов. Явственно доносился лишь стук весенней капели, да гудение машин, увозивших товар. На вопрос ученые мужи пояснили, что он еще не готов к столь тонким экспериментам. Лишь многолетняя тренировка доводит слух до нужной кондиции. Выпив по третьей, ученые стали собираться домой. Они были довольны полученной информацией и обещали еще раз навестить завсклада. Дав личный телефон, Мешалкин строго посмотрел на Трофима и попросил в случае появления новых фактов безотлагательно звонить и самому ничего не предпринимать.
Взяв под руки, завсклад довел парочку до проходной и объяснил охраннику, что ученые заинтересовались обнаруженным им феноменом. Охранник позвонил директору и спросил, можно ли выпускать с объекта двух пьяных субъектов, несущих всякую чушь. Узнав, что субъектов сопровождает Трофим, директор дал добро. Он решил, что это очередная внеплановая проверка.
Задача трех тел
Решив, что одиннадцать бутылок для эксперимента многовато, Трофим прихватил домой парочку, намереваясь одарить ими друзей по подъезду. Те, как будто заранее учуяв сюрприз, встретились на пути.
Первым водку получил Степаныч, пенсионер-отставник, верный партнер Трофима по шахматам и просмотру телевизора. Он как раз шел выносить ведро и был несказанно рад подарку. Спрятав бутылку в необъятном кармане поношенного кителя, бывший сапер помчался на мусорку, строя планы на завтрашний сходняк отставных вояк. Пенсионеры жили в соседнем доме и собирались во дворе для забивания козла, бесед за жизнь и обсуждения  прибавки к пенсии. Вернувшись домой, Степаныч первым делом спрятал водку в офицерском сапоге, заткнув его для надежности портянкой.
Вторым человеком, для которого вечер перестал быть томным, стал Николай, слесарь местного ЖЭКа. Он не раз выручал Трофима, чиня на коленке текущие краны. Получив подарок, он немедля его откупорил и всосал чуть ли не половину. Подняв вверх большой палец, он выразил благодарность щедрому завскладу и пошел искать закуску на цветочном  газоне.
Внимательно прослушав утреннюю зарядку, Трофим почувствовал себя бодрым и готовым к трудовым свершениям. Полив цветы и съев немудреный холостяцкий завтрак, он вышел в подъезд и направился на выход. На втором этаже его поджидал разгневанный Степаныч.
- Нехорошо, молодой человек, над старым воином издеваться, - огорошил он нашего героя, - исчез твой подарок, во как!
- Как исчез? - не понял Трофим, - я ж вам его лично в руки передал.
- Передать то передал, а утром я его не нашел.
- Может забыли, где положили? - предположил завсклад.
Пенсионер воспринял его слова как намек на маразм. Он обиженно нахмурился и захлопнул дверь.
- Вечно эти отставники что-то теряют, то кальсоны, то медали, - успокоил себя Трофим, - может, старуха нашла водку и перепрятала.
Насвистывая веселый мотивчик, он влез в сонный троллейбус, приятно потерся в давке о полногрудую даму и выскочил на своей остановке.
Пара-нормальный туалет
Универсальная база встречала новый день. Повсюду слышался звон падающих замков и жалобные стоны открываемых ворот. Грузчики делились старыми анекдотами, ржали как кони и с наслаждением курили вонючие папиросы. Кладовщицы накрашивали губы, натягивали халаты и поправляли сбитые прически. У Трофима наступившее утро вылилось в лирическое стихотворение, похожее на Лермонтова, но со складским колоритом:
«Ящики на складе свалены горой, недостачу в книгах вижу я порой, роются в отчетах хитрые менты, подожди немного, посидишь и ты!»
Отперев лабаз, он первым делом глянул на чудесный ящик с водкой. В углу, где тот обязан был стоять, ничего не было. Трофим протер глаза, стараясь отогнать наваждение. Картинка не поменялась. В полном недоумении он пошарил в карманах, сел за стол и задумался о причинах пропажи.
Логичных версий не было, кроме паранормальных вариантов. В этот момент с улицы донеслись крики. Трофим выглянул во двор и увидел странную картину. Грузчик Петров пытался войти в биотуалет, стоящий под навесом. Как только он приближался к нему на пару метров, невидимая сила отбрасывала его в исходное положение. Сделав пару попыток, грузчик смирился с ситуацией и рысцой побежал за склад справить нужду.
Толпа зрителей зачарованно смотрела на туалет. Самый смелый решил повторить попытку, но тоже был отброшен назад. Посовещавшись, сотрудники отправились к директору для организации скандала. Начальник базы отличался скупостью. В целях экономии на ремонте, он отвел низшим чинам биотуалет на улице, а «белым» людям вручил ключи от теплого сортира в конторе. Настал момент поквитаться с ним за этот грех. Так решил пролетариат, а с ним, как известно, шутки плохи.
Директор встретил делегацию с легкой долей иронии, но, поняв, что дело пахнет керосином, решил лично освидетельствовать сортир. Как ни странно, на него невидимая преграда не действовала. С торжественным видом закрыв дверцу кабинки, он напустился на грузчиков с угрозами. По его версии, они с утра успели напиться и плохо ориентировались в пространстве. Грузчики с опаской приблизились к туалету. Он по очереди впустил всех желающих. На этом инцидент был исчерпан.
Трофим вернулся на рабочее место и сообразил, что происшедшее – звенья одной таинственной цепи. В размышлениях он честно отработал 8 часов. Направившись к выходу, на всякий случай глянул на небо, не упадет ли оттуда роковой кирпич. Небо хранило молчание, и наш герой без приключений добрался домой.
События минувших дней не на шутку взволновали завсклада и вызвали желание написать письмо бабушке в деревню. До пенсии она работала в местной школе учителем литературы и была мастером разумных советов. Достаточно сказать, что благодаря ее посредничеству в деревне было погашено несколько серьезных финансовых споров. Кроме этого, после бабушкиного  внушения несколько запойных супругов вернулись в лоно семьи.
Трофим достал бумагу, давно забывшую касание пера, и вывел первые строчки.
- Дорогая бабушка! Желаю здравствовать. Тут у меня случилась непонятная хрень.
Немного подумав, Трофим исправил слово «хрень» на «ситуация». Бабушка была сельским интеллигентом и культивировала высокий штиль общения.
Кратко изложив суть происшедшего, он испросил у бабушки совета, порядка ради поинтересовался видами на урожай, сельскими новостями, пожелал успехов в пенсионной жизни и заклеил конверт.
До конца выходного дня оставалось немного времени. Трофим полазил в интернете, ища случаи таинственного исчезновения водки и странного поведения биотуалетов. Ничего похожего не нашлось, не считая Бермудского треугольника. Сделав вывод об уникальности случившихся событий, он решил во всем разобраться.

Никогда такого не было и вот опять

Трофим не был провидцем, но смутные сомнения терзали его с самого утра. Он был почти уверен, что сегодня случится нечто странное и загадочное. Все сбылось как по нотам.
Осторожно отперев склад, как будто в его глубине таились вампиры, Трофим заглянул внутрь. Все было тихо. На старом месте, как ни в чем не бывало, красовался ящик водки. Завсклад охнул и схватился за сердце. Открыв бутылку, он накапал в стакан 400 капель спиртного и добавил к ним 20 капель валерьянки. Выпив лекарство, набрал номер ученых мужей.
Те охотно выслушали его и пообещали приехать. Трофим напомнил о закуске, чтобы ученые мужи не привыкали к халяве. Те обиделись, но заверили, что все будет в лучшем виде. На этот раз они подошли к проблеме серьезно. Трофим встретил их на проходной. Он помог донести до места миноискатель, пару резиновых перчаток, фотоаппарат, микроскоп, три колбы и рамку для поиска воды. В небольшом пакетике, который бережно нес Гляделкин, содержалась закуска в виде трех сухарей.
Побегав по складу с миноискателем, Мешалкин что-то записал в блокноте и вооружился рамкой. В нескольких точках помещения она повернулась, указав на наличие ненормальностей. Гости сфоткали ящик с нескольких ракурсов, затем поставили возле него Трофима и дали ему в руки листок, на котором были написаны дата и время съемки. Решив, что изысканий достаточно, ученые наполнили водкой три колбы и предложили выпить за науку.
Спиртное сняло умственное напряжение и скоро три тела завели душевный разговор о предметах философских и сугубо бытовых. Трофиму было предложено перейти к ним на работу в качестве лаборанта с непременным переносом нескончаемого  ящика водки. Завсклад не был уверен, что чудо захочет менять положение и высказал это вслух. Гляделкин авторитетно заявил о существовании четкой связи между Трофимом и исчезающим ящиком и выразил уверенность, что перемена места на результат не повлияет.
Гляделкин повертел в руках пробку от бутылки и заявил, что она сделана из неизвестного науке металла. Трофим возразил. По его мнению, это была обычная алюминиевая фольга, скрученная машиной в форме пробки. Мешалкин поддержал версию коллеги, указав завскладу на то, что дилетантам свойственно искажать научные факты. Он пригрозил провести углеродный анализ металла и предложил пари на ящик коньяка. Завхоз в ответ на это махнул рукой и сказал, что в научные споры вступать не хочет. Подозревая ученых в желании предать факты огласке, он взял с них подписку о неразглашении. Трофим хорошо знал, что любые события на складе очень скоро попадают в поле зрения компетентных органов, будь то банальная недостача или необъяснимое явление. Исследователи пробовали спорить, но завсклад утихомирил друзей, пообещав, что даст показания на них, как на соучастников.
Закуски было мало. Ученые мужи под действием винных паров перешли к фантастическим вариантам развития событий, размахивая руками и крича во все горло. Трофим предложил спеть нечто душевное. Вскоре из склада послышались песни про несчастную любовь, тонкую рябину и замерзшего ямщика.
Кое-как выпихав Гляделкина и Мешалкина со склада, Трофим прикрыл двери и предался размышлениям. Было очевидно, что ученые загребут все лавры, как только дело выйдет наружу. Не желая быть обделенным, завсклад решил провести собственный эксперимент по удержанию бутылок в повиновении. Он достал из ящика одну и закрыл ее в несгораемом сейфе с отчетной документацией. Гордый своей собразительностью, он нетвердой походкой отправился на выход. Дома, не раздеваясь, рухнул на диван и проспал до самого утра аки младенец.

Метаморфозы

На этот раз Трофим мчался на работу с энтузиазмом. Дух исследователя не давал покоя. От нетерпения он переминался с ноги на ногу, пока троллейбус вез его к месту событий. Вдруг одна бабушка тронула его за рукав, хитро прищурилась и сказала, - что, милок, не дает покоя ящик?
Трофим вздрогнул и покосился на нее так, как будто вопрос не имел к нему никакого отношения. Бабка осуждающе покачала головой и продолжила чтение книги про графа Монтекристо.
Весь оставшийся путь до работы завсклад не мог прийти в себя от замечания. В конце концов он списал его на случайность и странности старческого сознания.
Бодро войдя в склад Трофим привычно посмотрел на пустое место, где вчера стояла водка, и побежал к сейфу. Новое потрясение поразило молнией. На месте бутылки лежала старинная книжка с обтрепанным переплетом. Трофим оглядел ее и удивился еще больше. Это был томик Карла Маркса с дарственной надписью автора «Пролетарии всех стран, как вы достали!»
Школьного знания немецкого хватило, чтобы понять, что подарок предназначался Энгельсу. Но и это было еще не все. В томике лежала вырезка из немецкой газеты дневной давности. В ней содержалась заметка о сенсационном исчезновении из музея Маркса раритетного экземпляра. Крупное фото книги было на передовице. Оно точно совпадало с той, что он держал в руках. Трофим, как завещал Маркс, был материалистом. Поэтому первым делом подумал о том, какую материальную выгоду можно извлечь из ситуации.
В нашей стране труды бородатого бунтаря были забыты и поруганы. Поэтому Трофим отказался от мысли продать раритет на базаре. За бугром книга представляла интерес, но выходов на тамошних почитателей Капитала у него не было. Не надеясь на скорое обогащение, завсклад решил спрятать книжку дома до лучших времен. О происшедшей метаморфозе было решено не сообщать ученым, а наблюдать за процессом самостоятельно. На этот раз Трофим «зарядил» в сейф сразу три бутылки. Весь день он был в приподнятом настроении, как ребенок, ожидающий подарки от Деда Мороза.

Пока завсклад упорно трудился над документами, во дворе происходили интересные события. Грузчик Сидоров кричал благим матом, указывая пальцем на крышу. Там в абсолютно мирной обстановке красовался биотуалет, непонятно каким образом воспаривший в высоту. Толпа быстро увеличивалась и вялая работа базы была парализована. На крики прибежал директор и присоединился к ошарашенным зевакам. Самое странное заключалось в том, что туалетов стало два. Один красовался на своем привычном месте, а второй дерзко осваивал территорию кровли.
Хотя биотуалет не был похож на сундук с сокровищами, нашлось немало желающих заглянуть в него. К сожалению, путь наверх был недоступен. В свое время  пожарная лестница ввиду ветхости была срезана, уложена под забором и благополучно забыта. Ее миновало бдительное око пожарника, ибо он, ослепленный регулярной мздой, не мог даже подумать о столь вопиющем нарушении правил.
Директор выдернул из толпы крановщика и приказал немедленно снять туалет с крыши. Тот сделал глупый вид и отказался, поскольку имел зуб на директора, зажавшего квартальную премию. По словам крановщика, вылета стрелы было недостаточно, чтобы зацепить кабинку. Директор, как уссурийский тигр, кружился на месте, осыпая окрестности матюками, но все же решил отложить дело до завтра. Он помчался в кабинет и вызвал автовышку с бригадой демонтажников.
Трофим вышел на шум и обозрел живописный вид. Он многозначительно хмыкнул, засунул руки в карманы и вернулся на склад. Паранормальные игры начинали ему нравиться. Они вносили драйв в унылую жизнь учетчика матценностей.

Загадочное послание

Вернувшись домой, Трофим обнаружил в почтовом ящике письмо от бабушки. Он был паражен оперативностью почты, сумевшей в два дня управиться с доставкой. Молниеносный ответ насторожил его, научившегося замечать странности окружающего мира. Трофим положил письмо в карман и решил прочитать после ужина, дающего разуму мечтательную сонливость.
Когда последний кусок яичницы покинул тарелку и улегся в желудке, завсклад распечатал послание и углубился в чтение. Бубашка успокаивала его и ободряла, списывая происшедшее на наряженный ритм складского терминала. Она звала внучка в гости, чтобы он среди колосящихся нив, картофельных огородов и садов развеял хандру и уныние. Закончив наставительную часть, бабуля перешла к новостной, сообщив о делах и заботах соседей. Умилившись нежному утешению, Трофим насторожился.
Письмо вызвало сомнение в подлинности. Кроме сверхсрочной доставки, удивил способ написания. Бабушка всегда использовала чернильную ручку, выводя каллиграфические буквы. Полученное письмо было напечатано на принтере, поскольку не содержало характерных для пера царапин и подтеков.
- Выманиваете, сволочи, - мысленно обратился он к авторам послания, - хотите, чтобы я уехал из города и бросил расследование? Сердитый на фальсификаторов, посягнувших на личную переписку, Трофим отправился на работу. Здесь он первым делом заглянул в сейф, куда вечером были помещены три бутылки. В недрах железного ящика лежали коробка оловянных солдатиков, леденец Чупа-Чупс и флакон мужского одеколона. В сейфе затаилась сопроводительная записка, гласившая: «Не раскатывай губу! Срок годности 12 часов».
Сбитый с толку таинственным посланием, завсклад решил развеяться, погуляв по территории базы. На этот раз здесь все было спокойно. Туалет, красовавшийся на крыше, исчез, что породило множество невероятных версий. Бригада верхолазов, нанятая для демонтажа, стучалась в кабинет директора, требуя оплаты за ложный вызов. Директор, застигнутый в отделе кадров, не спешил возвращаться на рабочее место, чтобы не вступать в дискуссию с озлобленным пролетариатом.
Понаблюдав за воробьями, клевавшими хлебные крошки, подаренные местной поварихой, Трофим вернулся на склад.
Предстояло детальное изучение таинственного послания. Он начал с оловянных солдатиков и сразу же был поражен удивительным фактом. Их лица были точными копиями физиономий работников универсальной базы.
- Хотят запугать, - подумал завсклад, - показывают могущество!
В самом деле, кто мог воплотить в металле мельчайшие черты его коллег? Сделав этот вывод, он пошел дальше. Офицером в коробке был директор базы, поднявший шпагу и призывавший к атаке.
Грузчики были наряжены в мундиры гренадеров. Неведомый мастер запечатлел их после  подпития, о чем свидетельствовали опухшие лица и неподобающие солдатам позы. Трофиму былу уготована участь барабанщика, поднявшего палочки и собиравшегося подать сигнал сбора.
- Ага, мне назначена роль коммуникатора! – догадался Трофим и порадовался своим дедуктивным способностям, - Солдаты лежат в коробке, что указывает на полную власть неведомых существ над нашей базой. Могут играть нами, как пешками.
- Мы еще посмотрим, кто с кем поиграет, - грозно подумал он.
Закончив с солдатиками, завсклад перешел к леденцу Чупа Чупс и одеколону. Никаких ассоциаций они не вызвали. Вспомнив о предупреждении, Трофим решил немедленно употребить и конфету, и одеколон. Сунув в рот леденец, он щедро полил себя парфюмом. Склад окутался приятным благоуханием, вызвавшим завистливые взгляды сновавших повсюду кладовщиц.

Закончив рабочий день Трофим тщательно запер ворота и, ни о чем не думая, двинулся на выход. В троллейбусе, доставившем завсклада к месту ночного отдыха, произошел настоящий фуррор. Пассажиры, не ожидали запаха цветущих роз в общественном транспорте и в недоумении крутили головами в поисках источника.
Одна бабуля, строго глянув на Трофима, заявила, - до чего докатился, на одеколон перешел, алкаш несчастный. Женщины молча поддержали критику. Их взгляды говорили, - нет, чтобы жену порадовать, так сам выпил, скотина! Мужчины смотрели с сочувствием и каждый молча задавал себе вопрос, - не я ли следующий?

Трофим все понимал, но старался не комплексовать. Как-никак, он был на острие важного исследования, результаты которого могли повлиять на человечество.

Зуб даю!

Проснувшись, Трофим отправился умываться и чистить зубы. Это банальное занятие принесло новое потрясение. Поплескавшись в холодной водичке и покорчив рожи зеркалу, завсклад приступил к чистке зубов. Следует отметить, что зубы были его гордостью. В отличие от других частей тела они радовали здоровьем и блеском. По этой причине завхоз по делу и без дела показывал их окружающим, то улыбаясь, то скалясь. Трофим открыл рот, чтобы пройтись по белым красавцам щеткой, но тут же закрыл его. Он схватился за голову и сел на край ванны. Досчитав до ста, снова подошел к зеркалу и открыл рот. На месте переднего резца красовалась золотая фикса. Завсклад недоверчиво постучал по ней ногтем, желая убрать наваждение. Все осталось на месте.
Включив дедукцию, Трофим пришел к мысли, что это очередная проделка таинственных сил. Кто из людей смог бы во сне безболезненно заменить здоровый зуб на золотой? Сначала водка, потом Карл Маркс, затем солдатики и наконец зуб. К нему подбирались все ближе и ближе, сомнений не было. Но какова цель? На этот вопрос не было ответа.
По пути на работу Трофим вытащил из почтового ящика письмо от бабушки. На этот раз оно было настоящим, о чем свидетельствовал затасканный конверт с кривой печатью почтамта. Решив прочесть его на работе, завсклад прыгнул в автобус. Всю дорогу ему пришлось держать рот на замке, отказавшись от привычки показывать зубы. Но работе он старался помалкивать, сквозь зубы поздоровавшись с соседкой по складу, прекрасной, как новогодняя премия, Любочкой. Та восприняла его мычание как неуважение и надулась.
Обозрев помещение, он не обнаружил привычного ящика с водкой. Трофим еще раз обследовал склад и нашел то, что его тревожило. Вместо обветшавшего переходящего красного знамени с пролетариями всех стран в углу стоял странный флаг. На нем были изображены заснеженные горы и коричневый логотип армянского коньячного завода с надписью, «Гренландия наша!». Не менее странным было и древко знамени. Вместо грубо покрашенной палки завсклад с изумлением ощупал бутылку темного стекла. Ее горлышко было настолько длинным, что на нем помещался флаг, а нижняя часть представляла собой емкость с жидкостью, по всей видимости, коньяком.
Вспомнив передачу «Что?» «Где?» «Когда?», он нашел казус Шерлока Холмса с Ватсоном. Стараясь выйти из логического тупика, Трофим развернул письмо от бабушки.
В нем не было привычных старческих новостей и жалоб. Бодрым и ровным почерком бабуля написала следующее:
- Внучек, приезжай, у меня ЧП! Вчера собралась накопать картошки. Как раз поспела твоя любимая ранняя сорокодневка. Ну, значит, копаю я, копаю. Вдруг лопата о что-то твердое стукнулась. Я думала камушек, нагнулась и обомлела. Лежат три клубня нормальных, а третий золотой! Батюшки светы! Что делать? Клубенек то невеликий, а весит, что твоя гиря. Еле достала его, спрятала в тряпочку и бегом пишу тебе. Кто знает, что там еще зарыто? Боюсь копать, третий день сижу без картошки, жду твоего приезда.
Трофим поднял глаза к небу, как бы говоря, - только не это, они и бабушку в свои игры втянули!

Дорога к дому

Делать было нечего. Сославшись на насморк, Трофим взял трехдневный отгул. Договорившись с Верочкой о подмене, помчался на вокзал. Здесь все было буднично и скучно. Путешествующие граждане озабоченно таращились на расписание поездов, дети хныкали и просили конфет, мрачные бабки назойливо предлагали съемное жилье. Радостные экскурсоводы сулили немыслимые впечатления от осмотра местных руин. Выхватив на бегу пирожок у торговки, Трофим прыгнул в последний вагон поезда, натужно тащившего состав к семафору.
Когда за окнами мерно замелькали телеграфные столбы, завсклад расслабился и вздремнул. Опасаясь вагонных жуликов, он засунул руки в карманы и держал их там до пробуждения. Близость малой родины прогнала сон. Глядя на покосившиеся заборы, кудрявые тополя и дряхлые избы, Трофим радовался, что не все в этом безумном мире меняется. Его вновь посетила мысль, бросить все, устроиться в местной школе завхозом, встречать тихие рассветы, пить парное молоко и свежевыгнанную самогонку.
Вокзал встретил провинциальной тишиной и дремой. Из вагона завсклад выгрузился в полном одиночестве. Заспанные пассажиры с завистью смотрели из окон, допивая холодный чай. Им тоже хотелось выйти вот так, не глядя, на незнакомом полустанке и брести до горизонта через поля колосящейся свеклы. На станции не было ни души, не считая одинокой лошади, задумчиво жевавшей газету. Ее хозяин мирно храпел в кустах сирени, забыв о необходимости покупки трех ящиков гвоздей на станционном складе.
Трофим забрал газету у лошади и бегло пробежал передовицу. Там разбирались местные неурядицы в виде лопнувших труб, дорожных ям и пьянства несознательных граждан. Близились местные выборы. Очередной кандидат давал обещание трубы починить, ямы засыпать, женам вернуть заблудших мужей. Трофим вернул газету лошади и натянул кепку на нос спящему вознице. Вздохнув полной грудью, зашагал по пыльной дороге, лениво ползущей через поля к родному селу.

Долгожданная встреча

На окраине села в кустах сирени сидел местный пастух Вова, зорко стерегущий общественных коров.
Он был одноклассником Трофима, списывал у него контрольные и требовательно ждал подсказки у доски. После школы не стал хватать звезды с неба, остался в селе и наслаждался должностью коровьего начальника. Природа располагает к философии. Через некоторое время Вован вырос в незаурядного мыслителя, поражавшего бабок и внуков глубиной интеллекта. Увидев друга, он произнес приветствие, идеально подходившее к обстановке – Аааа, блудный сын вернулся! Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?
- Да я всего на два дня, - робко ответил Трофим, - бабушку навестить. Помогу картошку выкопать и назад.
- Ну, да, - бабушка это святое, - согласился Вован, - особенно, когда дедушка того, ушел в мир иной и помощник из него никакейный.
Не поняв, причем тут дедушка, Трофим обнял друга и пригласил зайти вечером на рюмку чаю. Пастух достал засаленный блокнот, проверил график встреч, сделал озабоченное лицо, но все же дал согласие.

Раскланиваясь с местными старожилами, дремавшими на лавочках, пугая котов, примостившихся на заборах и вежливо обходя шипящих гусей, Трофим добрался до бабушкиной избушки. Ее покосившийся фасад и латанная крыша наглядно свидетельствовали о чуткой заботе местных властей о бывшей учительнице. Бабушка сидела на крыльце и штопала шерстяные носки, готовясь к холодной зиме. Завидев внука, он встрепенулась, отложила рукоделье и заковыляла к гостю. Обнявшись с родной кровинкой, пригласила в хоромы.
Новостей между последним письмом и визитом внука накопилось немало. Трофим терпеливо выслушал, не прерывая. Он тайком оглядывал жилище, отмечая незыблемую стабильность стариковского быта. Старое ведро с вмятиной от встречи с головой деда, попавшего под горячую руку в состоянии похмелья, красовалось на законном месте.
Глобус, пожелтевший от времени, но еще хранящий очертания континентов, тоже был в наличии. На нем красовалась надпись, сделанная рукой отца, и гласившая «Хочу сюда». Вожделенным местом был остров Мадагаскар. По непонятной причине он ассоциировался у папы с беззаботной жизнью на берегу океана в компании лемуров.
Старое радио, прекратившее вещание при падении с полки, валялось под лавкой под охраной пауков. Кот Вася – талисман избы и символ уюта, изрядно постарел, облез, но не поумнел. Он сидел на печке, изображая тибетского мыслителя, презрительным взглядом одаривая людей.
Закончив с новостями, бабуля перешла к текущей повестке. Она сдернула платочек, укрывавший блюдце.

Взору Трофима предстала золотая картошка. Сверкнув по горнице ослепительными лучами, она заиграла радугой на окнах, спугнув воробьев, сидевших на раме. Трофим минуту любовался сокровищем. Взяв себя в руки, он внимательно осмотрел клубень. Картошка копировала ботанический аналог характерными ложбинками и глазками.
Трофим был уверен, что подвох найдется и не ошибся. На боку картофелины мельчайшей вязью была сделана гравировка «дорогому завскладу от друзей». Бабушка не обратила на нее внимания по причине слабого зрения.
Внучек поинтересовался, что намерена делать бабушка с находкой. Та, как каждый честный пенсионер, собиралась отнести ее в милицию. Трофим как пошлый реалист, указал старушке на опасность такого намерения. Он был уверен, что в милиции золото зажмут, а бабушку объявят сумасшедшей, чтобы скрыть истину. Воспитанная в духе бескорыстного социализма, та долго не соглашалась. В конце концов она решила, что внук лучше знает современный мир и поручила находку ему.
Трофиму не особо хотелось копать огород. Он был уверен, что других драгоценностей там нет. Однако, обещание помочь сделало свое дело. На утро были намечены земляные работы на подсобном участке.

Едва порешали дела, как явился Вован. Он был в праздничном пиджаке с оторванными карманами и белой в фиолетовых пятнах рубахе. Церемонно поклонившись хозяевам, уселся за стол и сделал умильное лицо, намекая на выпивку. Бабушка все поняла с полувзгляда и метнулась на кухню за шкаликом и закуской. Первые тосты были провозглашены за приезд и здоровье. Взяв хороший разгон, Вован блаженно растянулся на стуле и проницательно посмотрел на Трофима. Душа просила беседу, а он в этом деле был мастер. Местные плохо понимали запутанные мысли, списывая на собственную малограмотность. Здесь же нашелся благодарный слушатель, способный поддержать разговор.
- Вот, ты писатель, - без обиняков заявил Вован, - а думаешь, кто-то тебя вспомнит, прочтет?
- Я не писатель, а завсклад, - поправил его Трофим.
- Не обращая внимания на реплику, друг продолжил, - я и говорю, что писать смысла никакого нет, за исключением писем к родственникам. Взять, к примеру, Хемингуэя. Все говорят - великий. Я у него ничего не читал и вот, как видишь, жив и здоров. А стал бы читать, мысли бы разные в голову полезли, сомнения. Зачем мне это?

Когда нужно в морду дать, я это и без книг сделаю. Коров на луг гонять без книжек сподручнее. А стал бы я их штудировать, где бы стадо очутилось? Расползлись бы по округе, так что никакой Толстой бы не собрал!
-Я, может, тоже в душе писатель. Только пишу в уме, а не на бумаге. Выйдешь, бывало, на зорьке, кругом красота неописуемая. И такие романы в душе складываются, куда тем борзописцам!
- Оно конечно, без литературы сподручнее жить, - согласился Трофим под тяжестью аргументов.
- Вот за это и выпьем, друг мой сердечный, - обрадовался Вован, - бабуля, не желаешь рюмашку опрокинуть?
Бабуля не желала. Она незаметно показала Вовану на дверь, намекая на поздний час. Тот все понял, подмигнул старушке  и поднялся.
- Гость с дороги, пора отдохнуть, - заявил он и церемонно попрощался с компанией, шлёпнув фуражкой об пол.
Здравствуй, вялый картофель, я твой жук колорад!

Великолепное сельское утро настраивало на беспробудный сон. Тягучую тишину можно было разливать по банкам и намазывать на хлеб. Охрипшие петухи расползлись по курятникам. Собаки, отлаяв ночную норму, дрыхли в будках. Трофим слился с тишиной и не подавал признаков жизни. Идиллию нарушила бабушка, привыкшая вставать ни свет, ни заря. Коров, свиней и курочек у нее не было. Привычка к ранней побудке укоренилась со школьной поры подобно сорняку, росшему без полива под ударами мотыги.

Желая быть деликатной, бабушка как бы невзначай уронила в сенях ведро. Гулкий грохот разнесся по хате, разбудив внука. Желая усилить эффект, бабушка наступила на хвост коту. Его истошный крик прогнал остатки сна, и Трофим нехотя вскочил в тапки. Глянул в окошко. По улице аккурат в эту минуту Вован гнал стадо на пастбище. Выразительно щелкнув по горлу, он расплылся в улыбке и показал большой палец, одобряя вчерашние посиделки. Трофим кивком согласился с оценкой и кивнул Вовану вглубь комнаты, намекая на продолжение банкета.
 Четкий ритм деревенской жизни с ежедневной выпивкой и опохмелкой начинал ему нравиться.
Ход мыслей прервала бабуля, заявив, что пора собираться на огород для трудового подвига. Она справедливо считала, что с картошкой лучше разбираться по холодку, чем корячиться на пекучем солнце. Наскоро перекусив все той же картошкой, сдобренной молоком, салом и огурчиками, внук выскочил во двор. У стенки дома стояли две навостренные до блеска лопаты, мало отличимые от боевых топоров скифов.
Трофим со знанием дела взвесил каждую в руке, выбрал ту, что полегче и потопал в огород, сопровождаемый семенивший неподалеку бабкой. На грядках колорадские жуки прощались с завявшей картофельной ботвой, обещая вернуться по весне. Нарушив трогательную картину, хозяева взялись за работу. Бабушка действовала осторожно и аккуратно. Видимо, встреча с золотой картошкой внушила ей благоговейный ужас. Трофим, привыкший к фокусам таинственных сил, работал смело и с вызовом, как бы говоря, - а слабо вам еще десяток клубеньков подарить?

Предчувствия его не обманули. Никаких сюрпризов больше не выкапывалось. Горка картофеля росла с каждым часом, пока последняя грядка не была выметена дочиста. Облезлая ворона, сидевшая на заборе с видом бригадира, досадно каркнула, объявляя окончание работы.

Усталая и умиротворенная бабушка, вытерла бусинки пота, развернула засохший леденец и поблагодарила внука за помощь.
После картошки настала пора поведать все, что произошло с Трофимом в городе. Бабушка слушала внимательно, вздыхала, охала и поднимала глаза к небу. Случившееся ее поразило и испугало. Необыкновенное явление ящика с водкой, туалет, летающий на крышу, томик Маркса и золотой зуб требовали рационального объяснения.

Не сталкиваясь с мистикой, бабуля всю сознательную жизнь провела в сетях научного материализма. На каверзные вопросы учение Маркса-Ленина ответа не давало. Единственным вариантом, допустимым для советского сознания, были происки иностранных разведок. Потому бабушка настоятельно рекомендовала Трофиму обратиться в органы, которые, конечно же, во всем разберутся. Внук с жалостью посмотрел на бабулю и возопил к логике. Ну, кому из разведчиков нужен простой завсклад? Никаких секретов, кроме пропажи нескольких позиций неучтенки и тайных свиданий с Верочкой в подсобке у него не было. Бабушку доводы не успокоили. Она задумалась и направилась в чулан. Вернулась, держа в руках промасленных сверток. Развернула тряпицу и взору внука предстал револьвер системы Наган. В детстве он слышал об этом раритете, но никогда его не видел.

Револьвер принадлежал дедушке. В былые времена он выменял его на сало у солдат, квартировавших в деревне и очень этим гордился. На войне дед по причине малолетства не был, но оружие уважал и любил. Достав у знакомого Вохровца коробочку патронов, он частенько ходил в лес для упражнений в стрельбе. Учения закончились точным попаданием в соседскую корову, дремавшую в кустах недалеко от дедушкиного полигона. Выстрел не был смертельным, но лишил животное левого рога. С той поры наган был изъят бабушкой и надежно спрятан в старом кирзовом сапоге. Для надежности сапог был закопан в огороде и место тайника благополучно забыто. Инцидент с коровой разрулили, дав соседям откупного в виде четверти самогона и добрячего куска сала.
Корову с тех пор в деревне прозвали Снайпером. По непонятной причине стресс благотворно сказался на удоях. Бабушка не раз намекала соседке, что пора поделиться молочишком. Соседка пошла в отказ и грозилась рассказать председателю. Дескать, у образцовой учительницы муж бесчинствует с применением огнестрела и пора принимать меры.
 И вот, овеянный легендами и домыслами, револьвер лежал у него в ладонях. Трофим покрутил барабан, вставил в него патроны и вопросительно глянул на бабулю. Та сделала строгое лицо и заявила, что не отпустит внука в город без оружия. Трофим некоторое время смеялся над странной логикой родственницы. Та была непреклонна и заставила упаковать наган в чемоданчик. Она была уверена, что необъяснимые явления рано или поздно потребуют защиты в виде стрельбы. Перед упаковкой реликвии Трофим подошел к зеркалу, сделал зверское комиссарское лицо и крикнул на всю избу, - где золото? Отвечай, контра!
В новой ипостаси он понравился себе и решил при случае удивить сослуживцев.
Золотой клубень для пущей сохранности был завернул в полотенце и примотан к пузу внука. В таком состоянии у воришек не было шансов, а к вагонным знакомствам с женским полом внук испытывал отвращение. Со стороны казалось, что у гражданина от тяжких трудов образовался солидный животик, который он периодически нежно поглаживал. Трофим пообещал бабуле выгодно сбыть огородное золото и вернуть в виде прибавки к скудной учительской пенсии.

Отъезд – всему голова!
Прощание было недолгим. Собрав самые ценные важные для горожанина вещи – картошку, сало и  огурцы, бабушка обняла внука и напомнила о необходимости держать оружие в чистоте, а голову в трезвости. По дороге встретился Вован, передавший в качестве сувенира пастушеский кнут. На ручке красовался девиз, - пускай в дело, не задумываясь!
Поблагодарив за нужный подарок, Трофим вручил другу шерстяные носки с надписью, «Понюхай и вспомни меня»! Вован прослезился от умиления и пообещал нанести визит сразу после отела и сдачи стада напарнику. Сдвинув фуражку набекрень, Трофим расстался с дорогой сердцу деревней, подарившей драгоценные минуты покоя. От услуг попутного возницы он принципиально отказался, хотя тот усиленно подмигивал, намекая на перспективу хорошей выпивки.
Пеший путь навеял размышления о будущем и ностальгию по прошлому, заросшему буйной лебедой воспоминаний. На пути встретился брошенный трактор, полвека ждущий сдачи в металлолом. Трофим влез в кабину, сел за рычаги и представил себя молодым парнем, покоряющим целину и деревенских красавиц. Вернувшись на дорогу, он кивнул железяке и попросил, чтобы она дождалась следующего приезда.
– Что случилось на работе пока я здесь прохлаждался? - размышлял наш герой, предвкушая новые сюрпризы таинственных сил и дрожа от страха перед ними.
Сруль даст хорошую цену!
Прибыв на работу, Трофим полчаса выслушивал жалобы ночного сторожа. Тот уверял, что в складе по ночам происходит что-то странное.
Во-первых, там с ночи до утра горел свет.
Во-вторых, слышались пьяные женские голоса и играла гармонь.
В-третьих, приблизиться к складу для осмотра невозможно. Невидимый барьер отбрасывал сторожа на исходную позицию.
Ровно в семь часов утра все прекращалось. Сменщица Верочка смеялась над дедом. На складе все было тихо. Никаких следов ночных оргий и намеков на посторонних лиц не замечалось. Сторож начал сомневаться в собственной адекватности и даже сходил к психиатру. Тот постучал его по коленкам, потом по лбу. Загнал в дальний угол кабинета, пошептал неразборчивые слова. Затем он посмотрел пациенту в глаза и заявил, что никаких отклонений, не считая последствий алкоголизма не обнаружено.
Выслушав охранника, Трофим дружески похлопал его по плечу. Он успокоил старика и заявил, что с ним такое тоже случается. Иногда кажется, что в холодильнике кто-то жрет продукты. Утром мираж рассеивается и аппарат встречает хозяина в нетронутом виде.
Целый день Трофим приводил в порядок дела, запущенные за время отсутствия. Перед окончанием работы заглянул в бухгалтерию. Здесь обитала живая легенда конторы, старый как мир бухгалтер Рабинович. За долгие годы он привык к шуткам грузчиков, считавших своим долгом рассказать анекдот с Рабиновичем в неприглядной роли. Как все бухгалтеры мужеского пола, Рабинович был точен, скуп и ворчлив. К Трофиму он относился ровно и даже называл его по-дружески Фима, надеясь на наличие в родословной семитского корня. Сегодня интерес завсклада к бухгалтеру был сугубо практический. Он хотел без шума и пыли узнать адрес скупщика золота и сбыть бабушкину находку. Для конспирации Трофим сказал, что дома без дела пылится золотой зубной мост, оставшийся от деда. При слове золото Рабинович оживился и заинтересованно посмотрел на визитера.
- Вы таки желаете расстаться с дедушкиной памятью? – без одобрения спросил он.
- Желаю, жалко, времена тяжелые, - ответил завсклад в свое оправдание и сделал грустное лицо.
- Ничего святого у молодёжи не осталось, - заметил бухгалтер и вздохнул, - исключительно из уважения пишите адрес. Сруль Шмеерсон даст хорошую цену, честнейший человек!
Он изучающе посмотрел на завсклада, как бы желая убедиться, что у того нет сомнений в честности партнера.
Записав адрес, Трофим угостил Рабиновича пончиком и с облегчением покинул кабинет.
Без происшествий дожив до выходных, он явился по указанному адресу. Для пущей важности Трофим прихватил с собой бабушкин револьвер. Без всякой задней мысли. Он просто хотел узнать цену раритета.
Конторка Сруля располагалась в подсобке овощного магазина. Как каждый честный скупщик, он работал в означенном заведении завхозом и попутно вел маленький бизнес.
На дверях подсобки висела табличка с надписью «Сруль» и инициалами. Кто-то из грузчиков усовершенствовал текст. Он добавил слово ЗДЕСЬ, зачеркнул ЛЬ и дописал букву Т. Сруль каждый раз с ожесточением стирал буквы, но они каждый раз появлялись вновь. В конце концов завхоз смирился с судьбой и перестал обращать внимание на текст.
Трофим заглянул в подсобку и шепотом произнес, - я от Рабиновича!
Сруль снял очки, протер их портянкой и снова одел на нос.
- К вашим услугам, молодой человек. Что имеете сказать?
- Да вот, хочу золото на деньги поменять. Рабинович уверял, что вы дадите хорошую цену.
- Рабинович таки не солгал, - кивнул Сруль и принял величественную позу, - показывайте ваше золото.
Завсклад достал из сумки золотую картошку, бережно завернутую в газету «Правда», и выложил ее на стол.
Тот развернул обертку и уставился на клад. Молчание длилось долго. У Трофима уже стали затекать ноги, когда Сруль наконец произнес, - много я видел самородков, но такой впервые!
Трофим обрадовался, надеясь на щедрую мзду.
Сруль почмокал губами, тяжко вздохнул, посмотрел в потолок и надел на нос очки, перевязанные синей изолентой. Полчаса с видом Ленина, изучающего Капитал, он рассматривал картошку. На лице скупщика восторг боролся с жадностью. Он что-то подсчитал в уме и назвал сумму.
Она была грабительской, ибо Трофим перед визитом изучил цены на золото. Он протянул руку к самородку, чтобы убраться восвояси. Сруль с несвойственным возрасту проворством, перехватил руку и поднял цену на 10%. Из разряда грабительской она перешла в категорию мошеннической. Тогда Трофим как бы невзначай достал из-за пояса наган.
Грозно сдвинув брови, он произнес, - а если я тебя, контра, шлёпну прямо тут, что ты скажешь?
В сознании перекупщика раздался голос предков, советовавший не шутить с оружием и он сделал обиженное лицо.
- Если вопрос стоит таким образом, молодой человек, то я в ущерб своему бизнесу повышаю цену еще на 10%.
Трофим понял, что отныне даже пуля не заставит торговца сделать еще один жест щедрости и согласился. Покрутив барабан, он с доброй улыбкой произнес, - прав был Рабинович, когда сказал, что вы цените шутки. Я хотел узнать, сколько можно выручить за револьвер. А вы что подумали?
- То же что и вы, - захихикал Сруль, пряча золото в сейф и закрывая его ключом на два оборота. С печальным лицом он отсчитал завскладу оговоренную сумму и заявил, что всегда страдал от доброты.
Когда Трофим ушел, Сруль набрал Рабиновича и попросил его не присылать больше таких клиентов. Закончив беседу, он подсчитал гешефт от продажи золота и удовлетворенно хмыкнул. Позвонив контрагентам, договорился о встрече. Ночной сон был тревожным. Ему снились белые медведи, одетые в кожаные куртки и галифе. Они требовали выдать золото и предлагали расписку с печатью ГубЧека. Проснувшись в холодном поту, , Шмеерсон прихватил аптечные весы и примчался на работу. Он отпер сейф и замер, пораженный удивительной картиной. На полке вместо самородка лежала обыкновенная картошка. Схватившись за сердце, Сруль упал на стул и потянулся за корвалолом. Такой жестокий удар судьба нанесла ему впервые.

Задача трех тел. Решение

Не ведая о метаморфозах золотой картошки и душевных муках Шмеерсона, Трофим отправил денежный перевод бабушке. Вырученные средства позволили утроить пенсию старушки.
Довольный собой, завсклад притопал на работу и открыл дверь хранилища. За столом, как ни в чем не бывало, сидели три небритых мужика и резались в карты. Перехватив удивленный взгляд Трофима, один из них заметил, - ага, клиент явился, пора знакомиться!
Наш герой в грубой форме потребовал троицу покинуть помещение и убрать пустые бутылки, чем вызвал искренний смех и поток шуток.
- А наш гость не слишком воспитан, заявил один из мужиков и почесал небритый подбородок, - может, проучим его?
- Не горячись, - возразил второй, - человека можно понять, пришел на работу, а тут такая картина Репина.
- А чего он на благодетелей пыхтит? - не унимался первый, - картошку продал, деньги бабушке отправил и недоволен.
- Вы откуда про картошку знаете? - удивился Трофим.
- Мы про тебя все знаем, - успокоил его третий, - про все, что с тобой случилось за последний месяц. Мы к этому некоторым образом причастны.
- А хорошая идея была туалет на крышу закинуть, - вмешался в разговор второй персонаж, - и с водкой тоже зачетно получилось!
- Ага, а самый прикол с золотой картошкой вышел, раз, и стала овощем, - засмеялся первый.
- О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух! – процитировал он Пушкина, - удивлен, признайся?
- Признаюсь, - ответил Трофим и решил навести порядок на вверенной территории. Он достал револьвер, торчавший за поясным ремнем, и направил его на незнакомцев.
- А он агрессивен, - заметил первый собеседник, - ну, давай, стреляй раз достал!
Трофим немного поколебался и нажал на курок. Грохнул выстрел. Пуля медленно выползла из ствола, лениво пролетела пару метров в сторону цели и бессильно упала на пол. Ствол нагана при этом поник, как будто был сделан из воска.
- Так себе стрелок, - заметил третий мужик, - техника не отработана, глазомер никудышний. Да я в его годы дивизией командовал!
- А я  - армией! – с укором заметил первый. Он лихо чиркнул об сапог спичкой и прикурил папироску.
Обалдевший завсклад сел на пол и затих.
- Он так приветствует друзей, - грустно покачал головой второй гость, - мы ждали теплого приема.
- Какие вы друзья? - возмутился Трофим, - приперлись без приглашения, издевались целый месяц и еще в друзья набиваются.
- Это мы издевались? – гость изобразил на лице искреннее удивление, - благодаря нам ты прожил самый яркий миг своей жизни! А так бы сидел, да щелкал клювом на счетах.
- Да уж, ярчайший и незабываемый, - согласился Трофим. Он выдвинул стул и присел на безопасном отдалении.
- Опять же, бабушке помог.
- Бабушка из-за вас чуть инфаркт не получила, - парировал Трофим, немного успокоившись, - И вообще кто вы?
- Начинаем игру «Что? Где? Когда?» - торжественно произнес один из гостей, - ладно, приоткроем тайну. Мы - загадочные сущности, именуемые полиморфами. Мы настолько загадочные, что самим страшно.
- Во как! – обрадовался завсклад, - и че вы умеете?
- Тебя мало того, что мы сделали? – вопросительно глянул один из визитеров, - изволь, покажем еще пару фокусов.
- Даже не знаю, чем тебя удивить, - задумалось первое «тело», - но, как у вас говорят, одна голова хорошо, а две лучше.
Трофим с ужасом увидел, что у незнакомца начинает отрастать вторая голова. Вот треснул воротник, не выдержав две шеи. Вот отросшая, подобно грибу, голова приобрела нормальный размер и повернулась к завскладу. Он упал со стула и закрыл глаза. Новое лицо было его начальником. Грозно посмотрев на Трофима, голова произнесла, - почему сидим, кто работать будет?
Два прочих «тела» заржали над шуткой коллеги, а тот вступил в диалог с новой головой, – должен вам заметить, уважаемый, распустили вы сотрудников. Шляются по деревням, неучтенную водку пьют, картошку золотую копают, с инопанетянами шашни водят.
Голова начальника опустилась и сказала, - стыдно мне, товарищи, а где кадры брать? Приходится с кем попало работать!
Трофим понял, что с незнакомцами лучше не шутить, а то гляди и у самого что-нибудь не оттуда вырастет!
Он принял вежливое выражение лица и заметил, - вот мы с вами тут беседуем, а кругом работа кипит, вдруг, кто зайдет на склад и увидит?
- Не, он еще не прочувствовал, - первый незнакомец разочарованно глянул на товарищей, - придется объяснить.
- Пока мы здесь беседуем, вокруг склада натянут временной пузырь, понимаешь? Там время ползет как обычно, от утра к обеду и далее. У нас оно замедлено в сто раз. Так что чихнуть не успеют, как здесь уже никого не будет!
У Трофима некстати засвербило в носу и он оглушительно чихнул, вызвав новый приступ смеха у незнакомцев.
- Гляди-ка, успел таки, - заметил второй незнакомец, - за это можно выпить.
Он небрежно наполнил стаканы. Компания выпила и смачно занюхала огненный напиток сальными рукавами.
- Вот зачем такие сложности, - осмелился напомнить о себе завсклад, - могли бы просто прийти ко мне домой и до утра все обсудить.
- Товарищ не понимает, - третий инопланетянин по отечески погрозил ему пальцем, - мы же полиморфы, существа странные и потому не ищем легких путей. Это вам людям как бы попроще, полегче и вообще при возможности сачкануть. Нас не так учили.
- Хватит его пугать, парень вроде не плохой, - заметил первый визитер, - не сердись, мы у вас в краткосрочном отпуске. Надоела жизнь на родной планете вот и решили немного поездить, галактику посмотреть. В турбюро попался мошенник и всучил путевку на вашу заурядную планетку. Скучно здесь, потому и решили немного развлечься. А тут ты идешь, весь такой грустный и трезвый, как не помочь человеку?
Сегодня отправляемся домой, срок вышел. Даже не проси, взять с собой не можем, генный код другой, хромосомный набор и прочие проблемы. Ты же не хочешь стать похожим на осьминога?
Трофим подтвердил, что не хочет, хотя кругом полно рукожопых работников.
- Другие нам не интересны, - успокоил его второй гость, - тебя бы взяли, ты чумовой пацан, как у вас говорят. Не расстраивайся, когда мы свалим, книжку напишешь. Детям наука, взрослым радость.
- Ну что? На посошок, как говорят аборигены, - третий мужик окинул взглядом компанию и те молча кивнули.
- На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы, - произнес он тост после чего визитеры исчезли, обдав Трофима запахом перегара и поселив в душе приятные воспоминания о случившемся. Завсклад немного постоял, тяжело вздохнул и направился сортировать накладные.