Вне правил полная версия

      ВНЕ ПРАВИЛ 6 http://proza.ru/2025/11/25/2157

      ВНЕ ПРАВИЛ 5 http://proza.ru/2025/11/14/2069
   
      ВНЕ ПРАВИЛ 4 http://proza.ru/2025/11/08/1851

      ВНЕ ПРАВИЛ 3 http://proza.ru/2025/10/23/1839
      
      ВНЕ ПРАВИЛ 2  http://proza.ru/2025/10/20/917
 
      ВНЕ ПРАВИЛ 1  http://proza.ru/2025/10/17/2053


                ВНЕ ПРАВИЛ
               
                Я видел секретные карты,я знаю куда мы плывем.
                Капитан, я пришел попрощаться с тобой и твоим
                кораблем...
                "Наутилус Помпилиус" (Титаник)

       Тогда я мимоходом прослушал прошедшее в новостном блоке сообщение о том, что моего однокашника назначили на пост главного правоохранителя страны. Собственно, и сама новость удивления не вызвала. Ведь в отличие от меня, чьё служение империи прервалось в легендарные девяностые, когда все неслось непонятно куда и зачем, когда рухнули в небытие искусственные идеалы и лживые цели, к которым мы шли немалую часть своей сознательной жизни, Сашка постоянно находился на страже закона, ревностно служа ему, несмотря на то, что его, закон, тут же начали выстраивать согласно новой политической линии. Ведь теперь цели построения общества, разработанные  основоположниками марксизма, были объявлены ошибочными, вредными или чуть ли не преступными. Но главное, что повлекло мой уход из правоохранительной системы было даже не это. Саму суть уголовного закона новые политические веяния изменить не могли. Убийство оставалось тем же лишением жизни, насилие наказывалось точно как и прежде. Разве что появилась новая грань между спекуляцией и предпринимательством, но суть закона и в новой стране также определялась основами изначальной морали, давным - давно сформулированной в Заповедях. Так что продолжение служения в имперской системе охраны закона, несмотря на некоторое изменение общественной морали, продолжать было можно. Но довлеют над нами, как правило, мотивы вовсе не морализаторские, а простой бытовой экономики. И когда служение не даёт возможности нормально обеспечить семью, когда по тем же самым экономическим причинам  некоторые вокруг тебя начинают вдруг резко и неожиданно обрастать материальными благами, да ещё и такими, о которых в советскую эпоху и не мечтали, то невольно начинаешь думать о том, что свои способности и знания, приобретённые на университетской скамье нужно применять в другой области, где их оценят по достоинству. Поэтому я,  как и многие мои однокашники по альма - матер, уходили в неспокойное и тогда ещё очень бурное море предпринимательства или юридическое сопровождение его. Таких как Сашка, которые несмотря ни на что, продолжали тянуть прокурорскую, судейскую или милицейскую лямку оставалось немного.
         И постепенно вместе с упорядочением жизни в стране, шла понемногу и их карьера. Увеличивалось количество звёзд и их размер в прокурорских петлицах, а затем и в возращённых в систему погонах. Люди поднимались по лестнице служения вверх. И если не призывал их Господь, не ломала какая-нибудь болячка, не одолевал верх соблазн, отслужив положенное, уйти на заслуженный отдых, такие медленно поднимались к вершинам управления государством, где занимаемое положение обязывало их уже не столько заниматься защитой конкретной персоналии от какого - то преступного посягательства, а уже больше решать вопросы политические...
   
         Посему услышав новость о назначении однокашника на сию верховную должность я не особо удивился, ведь он давно в этой системе. Начинал, как и все мы, с прокурорской низшей ступени. И назначение это нельзя было считать по моему мнению ни незаслуженным, ни политически ангажированным. Тогда я помню ещё подумал, что непонятно радоваться ли моему университетскому товарищу новому должностному грузу или печалится от того, что, как и многим его предшественникам на этом посту, придётся в конце концов признать, что серьёзно поколебать позиции преступности, приобретшей помимо всего значительную часть коррупционной составляющей, невозможно, и что, пустив все формально на статистический самотёк, по которому борьба всегда выглядела успешной, но была далеко от реального положения дел, продолжать служение, с мало утешающей мыслью, что даже и сейчас от тебя эти составляющие общественного бытия зависят мало.

       Новость о его назначении, впрочем, была вскоре сметена волной других, которыми так богато наше неспокойное время. И, может быть, вспоминал бы я о Сашке только тогда, когда видел бы его имя в медийных новостях, если бы события моей вроде бы устоявшейся жизни, перевалившей полувековой рубеж, а соответственно вступившей в эпоху мудрствования, не изменил раздавшийся сегодня звонок мобильного...

-      Здорово! Не узнаешь? - голос в трубке мне был определённо знаком, но экран гаджета показывал только цифры столичного региона.
-      Э-э-э... нет, честно говоря, - после паузы промямлил я.
-      Ну ты даешь! - возмутился на том конце тот же мужской голос. - Старых друзей, да ещё и сокурсников забываешь! Более того, с твоей же группы, узнавать перестал! Вот что значит несколько лет не приходить на встречу курса!
-      О, господи! Митька, ты что ли?! - дошло наконец до меня. - Ты же командовал полицией в своей северной тьму-таракани! Телефон что ли поменял?  У меня ж твой мобильный забит в памяти, поменял что ли?
-     Поменял и не только номер... - загадочно ответил Митька.
-      А ты здесь? В Питере?
-      Пока нет. Но завтра буду и нам обязательно нужно пересечься! Есть разговор!
-      Добро! Говори где, приеду обязательно! - я нашарил на журнальном столике блокнот с ручкой.
-      В общем так, - Митька сделал паузу, видимо, что то прикидывая в уме. - Три часа пополудни не занимай, я в это время буду в центре и тебя наберу!
-      Без проблем! - отвечаю.
       Мы поболтали ещё о какой то бытовой чепухистике, и Митька дал отбой.

       Сейчас я прогуливаюсь по набережной Фонтанки в ожидании оговорённого вчера звонка. Погода этой осени радует золотом и багрянцем скверов и садов центра. Сейчас та самая грань, которую всегда называли «золотым Петербургом», когда осенние яркие краски ещё не сменились унылыми каждодневными дождями, и город не погрузился в серость уже настоящей балтийской осени.
       Митя позвонил в строго оговорённое время. На этот раз он был чрезвычайно деловит, и сообщив адрес ресторана, до которого мне было ходу минут десять спокойным шагом, дал отбой.
       Учитывая, что по поводу встречи наверняка придётся с Митькой пропустить толику - другую «русской сыворотки правды» или иного раствора, я прибыл в центр без авто, первый раз за долгие годы спустившись в подземелье метро. Оттого и прибыл в центр достаточно рано, отвыкнув от быстрого перемещения по подземным линиям, которые выстроены по принципу - кратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая.
       Тяну на себя массивную дверь ресторана на набережной Гриба, то бишь, Грибоедова. Дверная ручка полуметровой длины, сверкает начищенной бронзой, что соответствует статусу заведения. Мельком думаю, что Митька с учётом нахождения на государевой службе мог бы выбрать и заведение по проще. Хотя, может быть, сегодня он прибыл в северную столицу в партикулярном платье без привычных генеральских лампасов.
-      А! Прибыл! Молодец, быстро добрался! - Митька поднялся из-за стола отдельного кабинета и грузно обнял меня.
       Был он, как обычно, жизнерадостен, говорлив, несмотря на свой вес, давно зашкаливший за центнер.
       Не виделись мы с ним года три. Я действительно пропустил последние встречи нашего курса, регулярно проводившиеся каждый год, за исключением года пика ковидной пандемии. И Митьку я встретил последний раз как раз в этот чертов год, на печальном мероприятии - похоронах нашего товарища с курса, который попал в число жертв этого адова  вируса.
       Когда утихли неизбежные восторги от встречи хороших друзей, я обречённо подумал, что сейчас от Митьки поступит неизбежное предложение «вспрыснуть встречу». После того как меня с супругой зацепила клятая эпидемия, мы оба как то перестали жаловать спиртное. Видимо, что то изменилось в организмах. Не то, чтобы организм его отторгал, просто выпивка как то перестала доставлять прежнее удовольствие. Но Митька был верен традициям, поэтому я был настроен на хорошую посиделку, гоня от себя мысли о потерянном завтра, которое будет омрачено муками похмелья.
      Однако предложения не прозвучало. Более того, глянув на громадную столешницу я не заметил ничего крепче какого-то морса в графине. Митька, видимо, заметив мои взгляды, сказал:
-      Извини, Ромка, но я действительно прибыл по делу!
       Я кивнул, понимая, почему после моего входа в этот зал, который язык не поворачивался назвать отдельным кабинетом, дверь плотно прикрыл швейцар в ливрее.
-      Не проблема, я сам то не очень сейчас по Хмельницкому....
-      А что? - вскинулся Митька. - Здоровьишко не позволяет?
-      Со здоровьем все более-менее, комиссию на службе вот прошёл, для чиновника вполне... - ответил я , не понимая его озабоченности.
-      А... тогда хорошо! - мне показалось, что он произнёс это как-то облегчённо. - Ты ведь все там же, на ниве госуправления?
-      Да, сижу в кабинете, оттачиваю региональное законодательство, а ты чего с Москвы? На совещание в своё Министерство мотался что ли?
-      Нет. Выдернули меня с моих северов. Причём я и не в полиции уже...
-      Да? - удивился я. - А как же генеральство твоё?  Помнится ты говаривал, что лучше на этих своих северах генеральствовать и быть первым парнем на них, чем в толпе таких же «лампасников» в министерстве!
-      Ну чин генеральский никуда не делся, только теперь я по другому ведомству! - Митька загадочно замолк.
-      Хм... В приставы пошел что ль? Иль куда-нибудь в уголовно -исполнительную, зэков гонять? - предположил я.
-      Эх, Ромик! Думай лучше! Новостей не смотришь что ли?
-      Да, почему же?  Смотрю иногда, когда от них тошнота не появится....Погоди, - я замолчал, осенённый внезапной догадкой.- Ты у Сашки что ли ?
-      Как говорится - в яблочко! - Митька откинулся на витиевато изогнутую спинку кресла, сработанного под старину, которая жалобно скрипнула под его могучей спиной.
-      Ну?! - протянул я. - Впрочем, чего я удивляюсь. Теперь карьера у тебя попрёт, не в пример твоему снежному захолустью!
-      Надеюсь! - Митька жадно глотнул морса из глиняной кружки. - Ну, а ты свои следовательские способности не утратил ещё?
       Я мгновенно сопоставил и срочность назначенной Митькой встречи, его беспокойство о моем здоровье и отсутствие спиртного на столе.
-      Полагаю, что речь пойдёт о предложении и мне перебраться к вам? - спокойно ответил я.
-      Да, старина, мозги твои еще не зачахли в бумагах чиновничьих окончательно! - довольно осклабился Митька.
-      Это было не трудно! - махнул я рукой. - Только, Мить, я ж тебе давно уже говорил, что моя война окончилась. Да было время, были фигуранты, были звезды на плечах, вернее в петлицах. Но сейчас, возвращаться в ту же воду... Зачем?  Сам подумай. Вы с Сашкой всю жизнь на службе у государства и в империи Совка и в Федерации. Но я то...
-       Ты то! Был на неплохом счёту в своё время! То, что ушёл, так время такое было! А знаешь сколько нас сейчас из того времени осталось, с нашими идеалами, черт с ними - пусть они советские! Но это это были изначально идеалы добра и справедливости! Сколько нас, которые не превратились в дуреющих все больше с каждым днём пенсионеров, которые к тому же от безделья постоянно глядят в бутылку! Сколько из нас могут сейчас применить свои знания и опыт в реальных делах, не бегая по поликлиникам и не глотая ежечасно всякие лекарства!
-      Думаю немного! - согласился я. - А что, что то изменилось в этой стране, что возникла необходимость в отставниках типа меня! Что то не верится мне!
-      Ты много не знаешь! - Митька задумчиво посмотрел в огромное окно. - Да, для большинства кажется, что ничего не меняется, что все идёт по накатанной. Но,поверь, что это просто не видно с этого уровня! И Сашка не зря отправил меня собирать команду!
-     Лучших из лучших или лучших из худших? - сиронизировал я.
-     Нас учили как надо! Поэтому, второе не про нас!
-     Ну, ладно! - я примиряюще поднял руку. - А что те поколения, которые пришли после, что совсем ничего не могут? Такая сейчас техника в помощь!
-     То - то и оно! Техники много! Только она, техника эта с обеих сторон и с нашей и со стороны криминала, и не всегда наша круче и лучше! В общем, ты не девица, я тебя не под венец зову! Короче, чин полковничий, обеспечение полное, команда волкодавов под тобой, отсеивать сам можешь по своему усмотрению.
-    Ты хоть скажи, делать то что можно, что нельзя?! - попытался я сбить Митькин натиск. - Задачи то какие решать? Ты ж знаешь я политики всегда сторонился!
-    Тебя не в политику зовут, а криминал давить! - сказал Митька без обычной весёлости, - Давить без всякой политики, для дерьма политического  другие есть! Давить бандюг, извращенцев, педофилов, насильников - это во все времена было нормальной мужской работой! Да, в наше время ресурса не было. Его и сейчас не на все хватает. Но если никто появившимся сейчас шансом не воспользуется, то так и  будем только липовые палки в отчётности рубить! Думай! Если что, то никто тебя силой удерживать не будет! Думай, а сейчас ,извини, дела!
     Митька торопливо встал, пожал мне руку и с не свойственной ему спешностью вышел из зала. Я сидел, ошарашенный как предложением, которое мне совсем не нравилось, и тем как продолжился этот, так великолепно начавшийся день.

                ГРУППА

      Позади объяснения с женой, быстрое, я бы даже сказал, мгновенное увольнение по «собственному», причём директор моей конторы когда ставил резолюцию на заявлении смотрел на меня с явным страхом подобострастия. Что явно свидетельствовало о поступившем ему звонке с какого - то значимого верха, не желавшего малейшего промедления в разрешении процесса смены моего места службы.
Получив заверения о том, что я только съезжу в Южную столицу обсудить возможное трудоустройство, и если что-то меня или её не устроит  в поступившем мне предложении, я сразу вернусь назад, жена со скрипом дала добро на отъезд.
      Она знала мою давнюю нелюбовь к федеральному центру, которая как ни странно объяснялась тем, что в нем в своё время жили мои близкие родственники, к которым я периодически наезжал из ленинградской областной «провинции». Так что я насмотрелся вволю столичного снобизма советских времён, густо замешанного на разделении на нас и «остальных». Впрочем, таковой перешёл и продолжал существовать и в Федерации, когда многие мои сокурсники по службе переходили на федеральный уровень, я часто посещал их, и по моему мнению снобизм времён Федерации приобрёл массу новых оттенков.
      Однако, сейчас мне было не до размышлений и дискуссий в разрешении вопроса в вечном соревновании российских столиц. Я ехал в Москву для того, чтобы определиться -  действительно ли что-то вдруг изменилось наверху в направлениях борьбы с криминалом или это очередная политическая уловка. Как юрист я понимал, что преступные проявления свойственны человеческому обществу на всем протяжении его истории. Есть, конечно, некоторые исключения вроде Новой Зеландии, где практически нет тяжких деликтов. Но все страны Евразии и Атлантики не могут похвастаться успехами в каком то резком изменении криминала в своих странах. В Европе в последние годы в связи с неконтролируемой миграцией уровень преступности даже возрос. Полностью это явление, по крайней мере, в ближайшие десятки лет нам победить явно не удастся. Однако значительно снизить его вполне возможно, убрав организованные группировки, которые обычно расцветают махровым цветом в моменты, когда государственный контроль направлен на иные направления жизни общества, когда  государство больше заботится о самом себе, а не о гражданах, ослабляя тем или иным образом систему органов уголовного преследования и усиливая систему специальных служб, которых мало заботят общеуголовные деликты.
       С такими мыслями я прошёл в Vip зал Пулково, которым пользовались как правило депутаты высокого уровня и им подобные чинуши. Когда я протянул паспорт для регистрации на рейс, девица за стойкой, забив его данные в систему и мельком глянув на экран своего рабочего компьютера, тут же расплылась в искусственной улыбке :
-     Сейчас Вас проводят на борт!
-     Э-э-э... Да я вроде и сам пока могу передвигаться, без посторонней помощи...
-     Подождите, пожалуйста, несколько минут. Чай, кофе? - не обращая внимания на мои возражения продолжала она.
      Пожав плечами и заказав кофе, я проследовал к большому кожаному дивану и стал попивать кофеёк, через несколько минут появившийся на стоящем рядом столике. День был будний , зал радовал пустотой. Похоже, все, спешащие по делам, уже убыли.
     Я раздумывал о том, что вот вступление, пусть даже пока условное в новый этап моей жизни начинается весьма своеобразно. Вроде как призвали бороться с преступностью, то есть следить за законностью, а пока только показывают новый уровень привилегий.
-    Роман Юрьевич, если Вы готовы, то прошу Вас проследовать со мной на посадку! - рядом со мной возник молодой стюард, также светящийся фальшивым счастьем от возможности услужить кому - то, как он предполагал, из высокой общественной страты.
      Я молча проследовал за ним по персональному выходу на поле, где меня усадили в пустой автобус и повезли куда-то в сторону от лётного поля, где стояла основная масса самолётов.
«     О, господи, я становлюсь каким -то карикатурным Джеймсом Бондом!» - подумал я, глядя, как автобус подруливает к стоянке частных самолётов.
      В новом «Фальконе» я был единственным пассажиром. Богатый салон, часто виденный мною в различных фильмах, особого впечатления на меня не произвёл, поскольку психология восторга перед изысками богатства на данном этапе жизни меня не особо трогала. Ибо давно уже стало понятным, что ни летающие таратайки, ни катящиеся по земле не будут твоими спутниками в будущем. Только свой груз, находящийся внутри, накопленный годами, ты сможешь взять с собой, когда.... Ну, впрочем, не будем о грустном. И попросив ещё одну чашку кофе у стюарда, я стал смотреть в окно за стандартной процедурой взлёта, которая ничем по большому счёту не отличалась от общедоступного АйрБаса.

        Через полсотни минут бизнес-джет уже мягко  катился по бетонке московского аэродрома. Причём по виду из иллюминатора я понял, что посадка произошла не в каком то Шереметьево, Внуково или Домодедово. Приземистые, цвета хаки здания аэродрома, явно говорили, о его военном предназначении. Ну, собственно, удивляться этому не стоило, как не удивился я и новому наглухо тонированному «Мерседесу», который ожидал меня прямо около небольшого трапчика самолёта.
        И вот уже меня везут для переговоров о моем новом назначении, папка со всеми моими личными документами лежит  у меня на коленях, хотя думаю у лиц, позвавших меня в свою среду, все этого есть в цифровом виде.  Звонит мой мобильник, на экране номер нового Митькиного телефона:
-     Здорово, старый! Как долетел?
-     Вашими с Сашкой молитвами! Что на общих основаниях никак было не добраться?
-     Хо-хо! Привыкай! И потом, тебе уважение оказали, а ты ерепенишься! - хохотнул Митька, однако в голосе его чувствовалось разочарование человека, попавшего впросак после того, как он не смог поразить другого уровнем своих благ и привилегий. - Ладно, это все мелочи жизни, жду тебя!
      От водителя я был отделен  звуконепроницаемым стеклом, так что остаток пути мне оставалось только смотреть на проносящиеся мимо пейзажи давно непосещаемой мною столицы. А пейзажи за окном были именно проносящимися, так как авто было снабжено соответствующими световыми  спец. сигналами в виде стробоскопов и звукового «кряканья» , без которых ездить по московским пробкам с нормальной скоростью невозможно...

 -    Ну... Здравствуй, спасибо, что так быстро откликнулся! - Сашка, оказывая уважение и давая понять, что между нами дистанции чинопочитания нет, по крайней мере, пока, поднялся из-за внушительного стола.
      Пока мы по-дружески обнимались, Митька почтительно ждал окончания процедуры приветствия в сторонке. Видимо, на него уже распространялась дистанция подчинённости. Хотя, по большому счёту, это правильно, иначе на дружеские отношения можно списать любой брак в работе. Но я то пока ещё, так сказать, не оформился, пока ещё в гостях в этом «богоугодном» заведении, соответственно для меня и делается это исключение чиновником высшего ранга, допущенного ко всем, даже самым страшным, государственным секретам.
-     Давай, садись! - Сашка шагнул к столу для заседаний, стоящему, как это положено,, в стороне.
-     Решение принял? -  без промедления приступил он к делу.
-     Получается, что принял! - отвечаю. - Думал, дадут в конторе недельку за свой счёт, чтобы тут мне осмотреться. А меня сразу «по собственному» оформили, из чего я делаю вывод, что по мне вопрос уже был решён изначально, после беседы с Дмитрием...
-     Тебя как будто это не устраивает? - Сашка зло прищурился на меня.
-     Не то, чтобы не устраивает, просто я отвык уже от этого. Но, если бы был против, то сюда не приехал! - я с вызовом глянул на Главного охранника закона, игнорируя Митьку, который делал мне страшные глаза.
      Однако мой бунт не заставил Сашку вспылить или как-то обозначить свой начальственный гнев. Наоборот, он расхохотался, и хлопнув меня по плечу, сказал:
-     Характерец у тебя с годами не меняется, особой любовью к начальству ты никогда не страдал!
-     Думаю и ты меня сюда позвал не для того, чтобы в твоей заднице появился новый подхалимский язык! - парировал я.
-     Ты прав, не для этого. Но и не для того, чтобы в моей заднице появилась новая заноза! Поверь, их у меня хватает! Но, впрочем, довольно прелюдий, давай к делу!
-     Можно! - согласился я. - Могу узнать, кроме меня ещё кто то из наших прибыл сюда в таком же качестве?
-     Пока нет! - Александр бросил на Митьку мимолётный взгляд, отчего тот сразу уткнулся глазами в зелёное сукно стола.
-     Ясно! Я весь во внимании! - я откинулся на спинку кресла.
-     В общем так. Митя, наверное, тебе сказал при встрече, что сейчас отсюда мы разворачиваем новое наступление на криминал?
      Я кивнул, хотя на языке у меня так и чесалось язвительное : « Очередное?»
-     Ты будешь руководить подразделением управления, которое наделено всей полнотой полномочий во выявлению и ликвидации тех или иных преступных сфер.
      Нечего и говорить, что мой слух очень кольнула эта самая «ликвидация» , но я воздержался от вопросов. Сашка продолжал:
-     В данную следственно - оперативную группу входят помимо следователей и оперативников высшего класса, ряд экспертов со всеми необходимыми разрешениями и лицензиями. Главное, хочу, чтобы ты сразу уяснил. Это не группа «чистильщиков» из спец. служб. Возбуждение дел, расследование, вся процессуальная цепочка в полном соответствии с кодексом! Только приоритет по следственным и оперативным действиям самый высокий. Дела , переданные в суды группой, по срокам рассмотрения тоже будут обладать наивысшим приоритетом. Сам понимаешь, это вопросы уже административные, а не процессуальные. Есть и особенности, которых у тебя не было на прошлой службе. Вы получаете новые документы, по которым все Ваши прежние персональные данные будут изменены! Работая в группе никто не имеет права интересоваться прошлой жизнью и службой коллеги. Общаться между собой можете по новым именам, а можете и себе прозвища придумать , как у спецов! Это ты уже в процессе работы решишь! О  безопасности группы в плане проживания и соответственно семейного быта сам реши, подумай! У каждого допуск два ноля, поэтому секретность должна быть на уровне. Расследовать будете то, что представляет сейчас наибольшую опасность для стабильности государственного правопорядка, для этого и нужна секретность! Начиная от обособленности группы в плане базирования, так и в плане отсутствия различных зацепок в виде давления на близких! С этим, как ты понимаешь в противном случае сразу придётся столкнуться!
-     Понятно, - я решил быть кратким, хотя после такой речи хотелось сразу уйти из кабинета и больше сюда никогда не возвращаться.
      Уж кто, кто, а я то знал, как засасывает система, вход рубль - выход два. Но с другой стороны, какого черта я тогда сюда ехал?! Я привык доверять своей интуиции. Несмотря на дружеские отношения у меня была сто и одна уважительная причина послать Митьку куда подальше с его предложением ещё там, в Питере. Но что-то ведь меня заставило его предложение если и не совсем принять, то и не отвергнуть?  «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt» , иначе говоря, в переводе с латыни, судьба знает куда ведет!
-     Добро! Ну, а направления расследований, которыми предстоит заняться моей группе?
      Сашка одобрительно кивнул, видимо, ему понравилось, что я употребил слово «моей», что означало моё окончательное согласие на предложенную службу.
-     Давай подумаем! Сам, что считаешь сейчас наиважнейшим? Только давай реально, без всяких там фантазий по поводу мафии на самых верхах. Подумай, от какого общеуголовного бедствия более всего страдает обыкновенный бюргер, он же налогоплательщик?
-     Тут и думать нечего! Об этом каждый день вопят и по телевидению и в интернете - мошенничество по всех его видах! Телефонное, компьютерное - обратная сторона всеобщей цифровизации. Дела практически не раскрываются, уровень расследования обычный, по подследственности территориальных отделов полиции, сиречь участковыми инспекторами. Тысячи и тысячи заяв складированы в архивах полицейских отделов без всякого движения, как однозначные потенциальные «глухари№...
-     В Москве принято говорить «висяки», - встрял Митька.
-     Суть от названия не меняется. По итогу никто не обобщает полученную информацию от пострадавшей стороны, а почерки и методы по своей схожести свидетельствуют о том, что мы имеем дело не с массой компьютерных проныр, которые действуют по шаблону, а с организованной сетью, которая имеет, может быть, несколько самостоятельных центров на территории Федерации или вне её. Остальные исполняют роли, отведённые им. Совокупный ущерб, причинённый этой преступной Сетью, говорит о промышленном масштабе, умелой организации дела... Либо, извини, о каком то участии представителей государственных служб.
Сашка задумчиво тарабанил пальцами по столешнице:
-     Да ты прав! Признаться я думал, что пойдёшь ты по стандарту наркотики, взяточники и прочая дребедень...
-     С наркотой и мздоимством уже есть зарекомендовавшие себя и проверенные временем методы сыска и расследования. По явлению дистанционного мошенничества полагаю, работает в лучшем случае управление «Е» полицейской разведки и госбезопасности.
-     Ну что же...- Александр резко поднялся. - Сам знаешь, инициатива наказуема! Этим с группой и займёшься. Какое то время уйдёт на адаптацию, я тебя дёргать не буду. Но где-то через месяц должны уже быть результаты, по крайней мере, определены направления розыска, аналитика и прочее... Санкции на «единицу» и «семёрку» ( прослушивание телефонных переговоров и наружное наблюдение) будешь давать лично - некогда нам бумаги таскать по кабинетам! Доклады Дмитрию и мне лично. С нами у тебя прямая связь. При малейшем давлении со стороны системы сразу доклад мне! Все! Дальше по мелочам все сделает Митя!
      Сашка резко пожал мне руку, что означало конец аудиенции.
-     Ну что, старый! - взяв меня под руку в коридоре сказал Митька. - Как говориться пошли оформляться - ксива, табельное, новые бумаги и новый мундир для тебя уже готовы.
-     Ясно! - проворчал я. - Все эти реверансы по поводу принял ли я решение или ещё нет, просто дань протоколу. Меня оженили на системе походу ещё в Питере после нашей встречи!
-      А как ты хотел? Фирма веников не вяжет! - заржал Митька увлекая меня в лабиринт коридоров....

                РЕАЛИЗАЦИЯ

-      Так что, Роман Юрьевич, по первому пункту, что предусматривает сбор информации, практически работа закончена! Сейчас идёт обработка всего объёма этой категории дел нашими аналитиками. Думаю, днями они доложатся о результатах. Но и на вскидку ясно, что Ваше предположение о сходстве методики, преступного плана и распределения ролей подтверждается - действительно можно выделить несколько крупных центров, которые постоянно находятся, так сказать, в творческом поиске, разрабатывая новые преступные методики. Остальные, что конкретно исполняют объективную сторону, а именно: общаются с потенциальными жертвами и встречаются с потерпевшими ( в случаях когда способ хищения включает в себя очный контакт , например, для передачи наличных денежных средств), образуют звенья рангом пониже. Хотя, и это не вызывает сомнений, непосредственные «переговорщики» проходят подготовку, связанную с общением, причём здесь чувствуется использование разработок из сферы боевой психологии. Полагаю, люди из «мозгового центра» или напрямую имеют доступ  к военным технологиям этой области, или ранее работали в системе. Но доступ к этому звену будет затруднён в силу обособленности министерств и ведомственных процедур секретности... - Трегубов, что занимал в моей группе должность следователя по особо важным делам, перевернул очередной лист своего рапорта.
-      О выходе на высшие звенья преступной иерархии нашего сегмента пока ещё говорить рано! - решил я его прервать. - Ты скажи , как у нас обстоит дело с технической частью, я имею в виду реализацию «Невод»?
-      Так! По «Неводу»! Как мы тогда решили, произведены дубликаты сим - карт двух сотен потенциальных потерпевших. Все составляют наиболее уязвимую группу населения, то есть пенсионеры по возрастной планке семьдесят плюс. Все жители столицы и пригородов, поскольку другие регионы оперативно не сможем отработать технически.
-      По этим двум сотням движение есть?
-      Были «прозвоны»  у пятнадцати фигурантов. Как обычно - первая стадия проверка - активен ли номер. Полагаем, что эти абоненты уже  взяты в работу, идёт сбор персональных данных, потом уже по избранному ими варианту - начнут звонить с конкретной целью.

       Здесь следует отступить от доклада Трегубова и пояснить суть той работы, что моя группа начала вскоре после моего вступления в должность. Начали без раскачки, Сашка не кривил душой, когда говорил, что отобраны лучшие спецы из области следствия, оперативного состава, экспертов и самое главное, на чьи плечах будет вся  техническая часть - это специалисты по цифре или , как их принято сейчас называть, айтишники. Сей народ был, естественно, весьма своеобразен, не признавал дисциплины. Но тем не менее, они сейчас были в команде, поскольк некоторые из них будут отрабатывать свои прошлые грехи «хакерства», некоторых привлекло своеобразное соревнование с «миром теней», где им предоставлялась возможность утереть нос тем же компьютерщикам, которые работая на криминал, тем не менее, считались в их среде чуть ли самыми лучшими, поскольку  умели путать следы интернет-телефонии и перекачки денег в электронном поле в сотни крипто-кошельков , обрывая электронные крючки и капканы, которые ставили им управления по борьбе с киберпреступлениями. Поэтому разработанный нами план «Невод» заключался в том, чтобы попытаться разработать преступную цепочку с низа, то есть подставить через дубликаты телефонных сим-карт, якобы потерпевших, роль которых будут исполнять наши оперативные сотрудники обоего пола. Соответственно вся цепочка будет контролироваться нашими технарями, которые будут вычислять, сбрасывая наведённые маскировки, реальные ай-пи адреса. И при условии, что колл -центр будет на территории Федерации, тут же производить задержание первичного звена. И вот сейчас наш «Невод» был заброшен и мы ждали первой добычи.

-      Через несколько минут «дроп» ( дроп или дроппер — русское жаргонное название соучастника различного рода мошенничества с использованием банковских счетов - прим.Авт.)  должен к ней подойти! - Трегубов указал на экран компьютера, на который шло изображение с камеры, скрытно укреплённой на нашей сотруднице, которая изображала жертву мошенников.
Именно ей раздался сегодня утром звонок, который приняла дубль сим-карта.  Схема мошенниками была использована не очень новая -   служба безопасности банка выявила запрос на перевод денежных средств за границу, просьба срочно обналичить счёт и передать деньги сотруднику банка для размещения  на другом «безопасном» счёте.
       К такой ситуации мы были готовы. Оперативник Инга, театрально разыграв в телефонном разговоре ужас обманутой, обеспеченной пенсионерки, сейчас стояла в холле банка, уже загримированная и одетая в соответствующий наряд по возрасту. В руках у неё был пакет с денежными купюрами, обработанных спец. порошком, номера которых были занесены в соответствующий протокол.
-     У Инги на телефоне входящий! - это Роман, один из группы наших техников, что сейчас в полном составе находятся в кабинете тех.службы.
-     Аудиозапись? - для проформы я задаю контрольный вопрос.
      Роман кивает.
-     Звук вывести сюда на громкую!
Изображение на экране колеблется, Инга достаёт из кармана телефон, из динамиков в нашем помещении раздаётся её изменённый под стать возрасту голос:
-     Да?
-     Вера Петровна, это банк! Сейчас к Вам подойдёт наш сотрудник для открытия нового счета!
-     Хорошо! Я жду...тут у входа в зал!
-     Да -да! Никуда не уходите, сотрудника зовут Виталий!
-     Внешнее наблюдение внимание! - на всякий случай ориентирую я группу, находящуюся внутри банка, которая изображает посетителей. Если что то пойдёт не так, они должны как можно быстрее оказаться возле Инги.
-      «Виталия» точно не берем? - напряжённо спрашивает Трегубов.
-      Нет! - отрубаю я. - Инга проинструктирована? «Клоп» при ней?
       Согласно плану реализации первый «клоп» ( миниатюрный микрофон в совокупности с датчиком слежения) спрятан в одной из пачек с деньгами, второй она должна прицепить на одежду «дропа». Брать «дропа» после того, как он получит деньги, не профессионально. Нужно будет его «пропасти»  до точки, где у него примут похищенное, чтобы вычленить первичное звено преступной группировки. Кроме того, «дроп» может использоваться «втёмную». Например, полученные деньги он спрячет  где - нибудь, потом скинет адрес схрона сообщникам, а за деньгами придёт совершенно уже другой человек. По крайней мере, так бы поступили профессионалы. По примеру карманников, которые, выудив у жертвы бумажник или дорогой мобильник, как можно скорее скидывают его другому сообщнику, тот в свою очередь третьему и так далее..

-      Вера Петровна?  Я, Виталий, сотрудник службы безопасности, - камера даёт изображение одетого в тёмный костюм мужчины, возраста около двадцати пяти лет.
На бейджике у него значится имя «Виталий», внешне он не отличается от других сотрудников. Инга передаёт ему пакет, искусно изобразив полуобморочное состояние, валится на собеседника. В момент контакта она должна прицепить «клопа» к одежде преступника.
-      Порядок! Клоп на одежде! - раздаётся голос Романа.
       «Виталий» предлагает Инге посидеть на стульях, а когда станет лучше подойти к стойке под номером одиннадцать, где на её имя будет оформлен новый счёт. Инга послушно садится.
-      База! Докладывает второй! Объект уходит через служебный вход, дверь разблокировал электронным пропуском! - это голос одного из оперативников группы внутри банка.
-      Пятый! Внимание, объект внутри банка, может выйти через общий, либо служебный вход! Пеленгуйте маяк! - командую сотрудникам, контролирующим банк снаружи.
-      С этим придётся разбираться! - говорю Трегубову, и видя его непонимающий взгляд, разъясняю. - Я имею в виду проход фигуранта через служебную дверь! Либо есть соучастники в банке, либо умельцы скопировали электронный пропуск сотрудников! В любом случае - наглые господа!
       Трегубов делает пометку в своём блокноте.
-      Что там по маяку?
-      Аудио выдаёт только звуки шагов и шуршание, похоже, что или переодевается, или просто одевает верхнюю одежду, территориально ещё продолжает находиться внутри банка! - откликается Роман.
-      Как увидишь, что фигурант вышел на улицу, сразу ориентируй Пятого! - напоминаю ему.
       Чертовски хочется кофе! Но на данном этапе реализации нужно контролировать все самому.
       Через две минуты наш «Виталий» появляется на улице, на голове натянутая по брови тёмная вязанная шапка. Он уже в тёмном плаще, с поднятым воротником. Дурацкие предосторожности, после того как он полностью засветился и перед Ингой, и перед внутренними камерами слежения банка в своём костюмчике банковского клерка. Скорее всего на данном этапе преступления работают не совсем уж профессионалы, и мы их переоцениваем. Либо этот «Виталий» расходный материал и не представляет ценности для следующей преступной цепочки и никак с ней не связан.
       Группа слежения «берет» его и ведёт, используя несколько сотрудников. Так труднее фигуранту заподозрить слежку. Но он, похоже, даже и не подозревает о ней. По крайней мере, не проверяется, как принято у профессионалов. Похоже, действительно, дилетант, уверовавший в свою безнаказанность. Через пару кварталов Виталий садится в запаркованный неприметный «Логан»,  выуживает из под плаща пакет, что взял у Инги. Начинает движение. Наша механизированная группа, насчитывающая как и положено более пяти машин, плотно берет его и ведёт, сменяясь на перекрестах и разъездах.
-      Номера пробейте! - на всякий случай говорю я технарям.
-      Уже! Логан зарегистрирован на гр-на Пыжова, шестидесяти пяти лет, проживающего в Химках по адресу...
-      Сотрудника в адрес! На всякий...Хотя, похоже, машину он продал по доверенности или в аренду отдал. По угону не числится? - вслух размышляю я.
-      По угонам чисто! - после щелкания клавиатуры звучит ответ.
       Наш дроп тем временем доезжает до Белорусского вокзала.
-      Ну тут либо встреча, либо как было во все времена, автоматические камеры хранения! - резюмирую я.
-      Похоже! - соглашается Трегубов.
       Верным оказывается второе предположение. Виталий, закинув внутрь камеры свёрток, набирает шифр и , отойдя в сторону, елозит пальцами по клавиатуре смартфона.
-      Ну, вот скидывает шифр и номер камеры. У камеры пост - пусть подтягивается группа из банка. Виталика пасем дальше!
-      Когда его  задерживать будем? - Трегубову на даёт спокойно размышлять азарт охотника.
       Мне такое адреналиновое состояние тоже знакомо, но сейчас я как-то спокойно смотрю на все происходящее, должен же кто то всю реализацию контролировать с холодной головой. Сколько было ситуаций когда из-за такого вот азарта были загублены на корню перспективные расследования!
-     Нет! Виталия продолжаем вести! Наверняка за ним следят наши оппоненты, если  они, конечно, поумнее дропа!
      Трегубов сконфуженно умолкает.
      Виталик же, покидает вокзал, садится в машину и начинает движение от центра. Потом останавливается около «Кофе Хауза», где начинает харчиться.
-     Даже телефон не скинул! Точно наняли его по объявлению «работа с риском», или вконец твари эти обнаглели! - сквозь зубы цежу я. - Что там у камеры хранения? Движение есть?
-     Пока тихо... - отвечают техники.
      Пользуясь этим затишьем в ходе нашей реализации, делаю себе чашку американо в кофемашине, перефразируя выражение артиста Броневого из «Формулы счастья» :
     "Коли следователь сыт, то и преступнику легче!".
 -   Есть движение у камеры хранения! - это напряжённый голос Романа.
Странно, что-то он волнуется, вроде не первый раз участвует в реализации, судя по послужному списку (хоть и обезличенному, исходя из наших правил конспирации). Ладно, потом с ним побеседую с глазу на глаз.
      К камере подходит парнишка, лет восемнадцати, одетый по современной моде в безразмерные штаны и мешковатую куртку. По всей видимости курьер номер два. Забрав пакет, он уходит. Снаружи вокзала берет свободный электросамокат и быстро катится в сторону от вокзала. Вот это уже неприятность! Это уже по уму, черт побери! Наша «наружка» такового вида транспортом не оснащена.
В нашем штабе повисает растерянная тишина.
      Однако, вспоминая оснащение группы внешнего наблюдения, я тут же выкрикиваю:
-      Пятому! Запускай дрон! Уйдёт этот самокатчик, шкуру спущу!
-      Обижаете, база! Уже в пути! Даю картинку! - звучит в динамике уверенный голос Пятого.
       Самокатчик уверенно и очень быстро передвигается в людских потоках. Вставшие  в пробках автомобили ему не помеха. Но дроном управляет искусные оператор. Так что курьера мы видим. Из осторожности дрон к нему не приближается, но курьер захвачен прицелом его оптики. Скорее всего дрон ведёт уже компьютерная программа. Из за этого фокуса с самокатом, все наше наружное наблюдение осталось, понятное дело, далеко позади. А если сейчас этот парнишка бросит свою таратайку и нырнёт в метро?
-      Так! Роман, давай активируй вход в систему камер слежения метро на всякий пожарный, снимок лица его сделали? Вдруг маяк под землей не услышим!
-      Удалось! Хоть и прятал он морду под капюшоном, уже загружаю в систему метро и в городскую систему распознавания лиц ! - Роман склонился над клавиатурой.
       Тем временем самокатчик спешился и прошёл несколько московских запутанных переулков пешком.
-      Следует отметить, что второе звено на голову профессиональнее дропа Виталика! - бормочу я, наблюдая картинку с высоты около ста метров.
       Наш второй визави ныряет в подъезд неприметного двухэтажного дома в глубине центра. Однако через окно парадного, тьфу, подъезда, через оптику нашего летающего соглядатая видно в какую квартиру он заходит. Ключом он не воспользовался, звонком тоже. Постучал. По всей вероятности, стук был условный. Облёт окон квартиры показывает, что они все наглухо задрапированы изнутри.
-      Не похоже, что здесь самокатчик наш будет ожидать еще одного курьера! Квартира явно не его... Ну, что же...- размышляю я, потом решаюсь.- Захват! Брать жёстко! Всем мешки на голову! Доставить на базу! Если в квартире будет аппаратура, ничего не трогать!
       Первым берут, понятное дело, ничего не подозревающего Виталика, роняя его мордой в недоеденный десерт и приведя в состояние шока остальных посетителей кафе. Те, впрочем, продолжают ещё находиться в остолбенении, а наш дроп уже погружен в тонированную машину с чёрным непроницаемым мешком на голове! И судя по чертыханью в эфире  конвоирующих, успел облегчиться в портки со страху! Полная изоляция задержанного в тесном пространстве надетого на голову глухого мешка должна привести его в состояние паники. До известного времени «икс» снимать эти мешки я запретил. Пока задержанные должны мучиться неизвестностью,  кто их вычислил - органы, бандюки или вообще их похитили инопланетяне, которым не чужда законность на планете Земля! Через минут двадцать подтягивается спец.группа к установленному нами адресу, мгновенно вышибает дверь квартиры, где скрылся второй курьер, и через минуту выводит оттуда, с также наглухо запакованными в мешки головами пять субъектов. Причём, хоть и идут они вприсядку из-за вздёрнутых скованных за спинами рук, ясно вижу, что двое из них явно женского пола.
-      Ну, что ж, парни! - обращаюсь я к подчиненным. - Похоже, что мы взяли таки колл - центр. Трегубов! Группу на выезд! Я с Вами! Задержанных рассовать по одиночкам, допросов без моего указания не начинать!
-      А мешки? - неуверенно спрашивает тот же Трегубов, видимо, вспоминая уголовно-процессуальный кодекс.
-      Потерпят! - сухо обрываю его я. - По коням!

                ЗВЕНО

      В допросной сидит один из представителей колл-центра, из - под так и не снятого с головы мешка не доносится не звука. На все предыдущие просьбы разъяснить где он, кто мы и тому подобное ответом было молчание. Члены  следственно - оперативной группы исполняли мой приказ о том, что начало допроса будет только за мной.
Я и Трегубов находимся за пределами допросной, наблюдая за сидящим арестованным через стекло.
 -   Роман Юрьевич, пойдёте во внутрь? - спрашивает меня Трегубов.
-    Много чести! - сухо бросаю я. - Отсюда поговорим, протокол потом оформишь на основании звукозаписи...за исключением отдельных моментов...
Трегубов понимающе кивает, понимая видимо, что миндальничать я не собираюсь.
-    Снять мешок с задержанного! - командую я одному из оперов.
     Тот заходит внутрь, снимает мешок с головы пленённого, вопросительно смотрит на стекло, кивая головой на скованные за спиной руки.
-    Нет! - мой голос громко звучит в допросной через встроенные динамики, отчего задержанный вздрагивает.
     Опер забирает мешок, и не сняв наручников с сидящего, выходит наружу. Задержанный  остаётся один в пустой, тёмной допросной, в которой нет окон, а из мебели присутствует пара стульев, один из которых занят его седалищем, а второй находится у допросного стола. Свет  внутри помещения достаточно яркий, чтобы дезориентировать подследственного, да и чтобы лица оперативника, освободившего его голову из мешочного заточения, он не заметил. Да, собственно, ему и не до этого сейчас. После более чем часового нахождения в тесном пространстве чёрного и очень душного мешка, он дышит, широко раскрывая рот, и щурит глаза, которые никак не могут привыкнуть к электрическому свету после полной темноты.
-    Включай аудиозапись! - командую я Трегубову, потом жму клавишу селектора громкой связи с допросной.
-    Имя! Фамилия! - гремит специально искажённый электроникой мой голос в стенах допросной комнаты.
     Задержанный испуганно озирается, инстинктивно пытаясь найти спрашивающего. И не найдя такового, заикаясь, лепечет:
-    Кто Вы? Что Вам нужно? Где я?
-    Имя!!! Фамилия!!! - я не снисхожу до ответов.
     Сейчас самое важное добыть информацию по «горячим следам», покуда противник полностью деморализован, оглушён калейдоскопом непонятных событий и понятия не имеет в какой именно системе координат он находится.
-    Но..., позвольте, если я задержан, то... - пытается он хоть как-то сориентироваться.
-     Усвой правила! - грохочет динамик «моим» голосом. - Если после того как тебе будет задан вопрос, ответа не последует, то беседа будет прекращена для инъекции спец.средства. Для тебя это будет чревато последствиями в виде необратимых изменений в психике! Но на все вопросы ты ответишь и даже будешь на этом настаивать!
      Никаких обращений на «Вы», нарочитая грубость - все это азы экстремального допроса без соблюдения процессуальных норм, когда добывается первичная информация. Если же следовать букве закона, то нужно любому злодею тщательно разъяснить его права, которых у него больше, чем у любого другого участника следствия, вызвать адвоката, дать ему свидание с оным наедине, а потом покорно заносить в протокол всякую чушь, которую он соизволит произнести. Да, все эти права прописаны в законе, и их нужно соблюдать. Вместе с тем жизнь показала, что неукоснительное следование всем этим демократическим процедурам позволяет соблюсти закон, но редко даёт быстрый и нужный результат. И хотя мне напрямую не говорили об этом с начальственных верхов, но вполне прозрачно намекнули на возможность отхода от привычного процесса в связи с особой опасностью явления, искоренить которое призвано моё подразделение. Так сказать, разрешили воплощать в жизнь принцип Макиавелли - « цель оправдывает средства». Конечно, потом появятся  адвокаты и у этих типов, и наверняка они будут юлить, подкидывая суду свои версии относительно предъявленных им обвинений. Ведь мне не обещано для них специального судебного органа. Но после того как они дадут нам необходимую и главное правдивую информацию о своём ремесле, мы сможем закрепиться в плане доказательственного подтверждения сказанного ими в самом начале следствия. 
-    Итак! Третья попытка! Имя, фамилия!!! - я не даю своему оппоненту передышки.
-    Руслан Абросимов! - спешит ответить допрашиваемый, воля его подавлена, с ним можно работать.
-    Твоя роль в группе?
-    Какой группе? - всё-таки пытается юлить,зараза.
     Я молчу и даю знак Трегубову, который набирает медицинский пункт по внутренней связи. Допрашиваемый недоуменно оглядывается по углам, не понимая, отчего прекратился диалог. Ему следует преподать урок, что озвученное ему правило будет соблюдено. В дверях допросной появляется медик, лицо его закрыто медицинской маской. Он ставит на стол свой медицинский чемоданчик и начинает готовить инъекцию. Абросимов затравленно смотрит на его неспешные действия. И вдруг начинает вопить:
-    Извините! Я просто переспросил! Чисто автоматически! Не надо уколов! Я все скажу! Ну, пожалуйста.... - глаза его, сначала округлённые от ужаса, наполняются слезами.
     Выдержав долгую паузу, чтобы Русланчик не только усвоил правила своего поведения на нашем допросе, но и чтобы сие превратилось в его голове в своеобразный условный рефлекс, наконец подаю голос:
-    Больше поблажек не жди! Ты сейчас рискуешь своим здоровьем и будущим!
-    Да! Да! Простите! - чуть не ревет в голос Абросимов.
     Доктор не спеша убирает уже приготовленный шприц, покидает допросную.
     Ну все, теперь можно работать! Вопросы сыпятся на Абросимова без задержек, он отвечает с излишними подробностями. Ну, ясно, поплыл сосунок, насмотрелся на НТВ полицейской чепухи, по жизни ещё не сталкивался он с таким явлением как государственное принуждение в прямом своём воплощении.
-    Продолжай! - бросаю я Трегубову и выхожу в помещение оперативного штаба, где остальные следователи и опера, не задействованные в осмотре и изъятии компьютерного оборудования из захваченной нами квартиры, наблюдали по видеосвязи за процессом «раскалывания» Абросимова.
-     С остальными задержанными работать по такой же схеме. Максимально жёстко, не взирая на гендерную принадлежность. Показания оформляйте явкой с повинной. Признание обязательно фиксируйте на видеозаписью. После допросов всех по отдельным камерам! По окончании все собираемся у меня и суммируем информацию! - распоряжаюсь я.
      Группа расходится по рабочим местам. Когда я выбирал здание для работы  группы, то настоял на максимальном количестве допросных комнат, чтобы работа шла без задержки, как это зачастую бывает в территориальных подразделениях, где порой образуется очередь из работников следствия и оперов, которым нужно допрашивать своих подопечных.
      Работа пошла, через несколько часов мы соберёмся и подведём первые итоги - результаты допросов задержанных нами, первичные результаты технической экспертизы компьютерного оборудования и наметим план мероприятий дальнейшего расследования. Я устало валюсь в своём кабинете на диван, закрываю глаза в тщетном намерении забыться сном, хотя бы на пару часов...

      Совещание в моем кабинете. За столом для заседаний расположилась вся группа.  У многих круги под глазами - верный признак громадной усталости. Я относительно свеж, так как провёл более часа во сне. Жалко людей, но первоначальный этап требует колоссальных усилий, чтобы, не засветив задержание первичного звена, выйти через полученную информацию на звено следующее. Поэтому, прочь жалость, после совещания скомандую отдых для всех, кроме дежурной смены и снова в бой...
-    Итак, суммирую результаты на настоящее время! - я покосился на бумаги , которые в сшитом виде уже тянули на приличный том уголовного дела. - В ходе обыска в квартире, где располагался колл - центр преступной группы, обнаружено и изъято денежных средств в российской, европейской и американской валютах на сумму около полумиллиона ( в долларовом эквиваленте). С учётом данных допросов, проведённых по «горячим следам» можно констатировать, что основными фигурами группы, являются задержанные нами непосредственно в помещении колл - центра. Именно они осуществляли всю объективную сторону мошеннических хищений, как-то: разведку и сбор персональных данных. Они же разыгрывали согласно разработанному сценарию обман граждан в виде ложных сообщений о, якобы, проблемах с их банковскими счетами. Двое фигурантов, прошедших подготовку в онлайн режиме, хоть и наспех, но усвоили вчерне навыки лингвистического программирования  как и поведенческие установки для жертв. Компьютерное оборудование колл - центра предназначено для взлома серверов с персональными данными, формирования фиктивных документов с обязательными реквизитами в виде печатей, цифровых подписей и прочего...А также для качественной интернет - телефонии. Менее важные участники группы вроде наложившего в штаны при задержании «Виталия» и ещё нескольких курьеров, банковских работников играют роли вспомогательные или просто технические. Таковые, имеющие притяжение к нашим фигурантам задержаны и находятся в изоляции. Следователи группы с этого момента начинают процессуальную работу по оформлению добытых доказательств.
     Я перевёл дыхание и потянулся к бутылке с минералкой. Воспользовавшись образовавшейся паузой один из следователей спросил:
-    Следственные действия будем проводить здесь?
     Я, жадно глотая тёплую воду, отрицательно помотал головой:
-    Процессуальные действия потребуют присутствия посторонних лиц, например, адвокатов. Им вовсе не обязательно знать, где содержаться их подзащитные! Для следственных действий и адвокатских свиданий предоставлено помещение одного из следственных комитетов Москвы.
     Подал голос Трегубов:
-    Оформляем дело по мошенничеству в особо крупном?
-    Да, следственная часть группы будет работать по последнему и иным эпизодам хищений, о которых рассказали задержанные и информация о которых имеется на жёстких дисках изъятых компьютерных блоков. Оперативная часть группы займется дальнейшей реализацией разработки «Невод». Для этого - все, я подчёркиваю - все участники колл - центра должны дать согласие на участие в оперативных мероприятиях. Как добиться этого согласия - решайте сами! О задержании группы вышестоящему звену, представители которого как выяснилось, днями должны забрать большую часть наличности, пока никому не известно. Итак, все участники колл - центра, должны с завтрашнего утра должны находиться в поле досягаемости их вышестоящего звена. Работая под нашим контролем, они должны дать добро курьерам из вышестоящего звена на их приезд за деньгами. Передаваемые деньги должны быть соответственно помечены, снабжены датчиками слежения и прослушивания. Прибывших будем отслеживать и выявлять вышестоящее звено. По мере накопления информации о втором звене будем принимать решения о задержаниях, либо о продолжении наблюдения. Вопросы?
     Один из оперов спросил:
-    Всё-таки, если фигуранты будут упорствовать в плане сотрудничества, какие методы и средства можно применять?
-    Если оперативные работники, которых, как мне пояснили, отобрали как лучших из лучших, не сумеют склонить фигуранта к сотрудничеству, значит при наборе группы, был допущен просчёт и нам придётся с таковыми расстаться, а им нужно будет подумать о гражданской жизни, обременённой массой подписок о неразглашении! - сухо ответил я.
     Спрашивающий сразу уткнулся взглядом в стол. После такой отповеди больше вопросов ко мне не было. Я объявил совещание законченным, и все, получив восемь часов на отдых, задвигали стульями, расходясь.
     Я же, допил свою клятую минералку и прошёл к себе в комнату отдыха, смежную с моим рабочим кабинетом, где не раздеваясь, повалился на разложенную кровать.

                ПОТОЛОК

    « Черт меня дери! Правильно ли я поступил, дав согласие на сотрудничество?!» - наверное, такие мысли паническим круговоротом проносились в голове Руслана.
      После того как он,  впрочем и другие тоже, дал согласие на сотрудничество и участие в оперативно -розыскных действиях, проводимых нашей группой, он и иные участники колл - центра были доставлены обратно в ту же квартиру, где ранее произошло их задержание.
      Теперь под плотным оперативным колпаком он со товарищи ждал посланца из вышестоящего звена преступной цепи, который должен был забрать месячный процент с их преступной добычи, составляющий почти девяносто процентов таковой.
-     Насчёт каких-либо моментов, которые свидетельствуют о работе под контролем допрашивали  всех участников? - на всякий случай ещё раз пытаю Трегубова.
-     Всех допрашивали на эту тему неоднократно, в том числе и на первичном допросе, когда им не было ни времени, ни возможности что - то выдумывать или просто врать! - отвечает тот.
      Я немного успокаиваюсь. И смотрю на мониторы. Камеры слежения установлены  непосредственно в квартире, в подъезде и в окрестностях дома. Именно сегодня должны выйти на связь представители вышестоящего  звена, которые занимаются разработкой новых методов и способов осуществления мошенничества, ведут подготовку операторов обезвреженного нами преступного звена в области психологии воздействия и лингвистического программирования. Это звено будет рангом намного повыше и не думаю, что вот мы просто можем его повязать. Этим и был вызван мой вопрос Трегубову. Наверняка, второе звено предусмотрело какие - нибудь  мудрёные способы конспирации. На всякий случай даю задание сличить записи дня задержания и сегодняшнего вида здания и квартиры, чтобы выявить какие либо различия или несоответствия, которые могут быть для посланца «маяком», свидетельствующим о провале «явки».
-      Ну, не шпионы же они в конце концов! - не выдерживает Трегубов. - Нормальные уголовники!
-      А ты уверен, что в условиях нашей действительности низовое звено не может использоваться «втёмную» как представителями ближнего, так и дальнего Зарубежья? - парирую я.
       Трегубов сконфуженно умолкает.
-      Есть входящий на мобильник Абросимова! - докладывает один из техников.
-      Можно определить откуда звонок? - моментально переключаюсь на я на него.
-      Сейчас... минуту! Есть! Звонок с телефона - автомата, что в двух кварталах от нашего адреса!
-      Определите камеры наблюдения этого участка, попробуйте установить звонящего!
       Столица, конечно, напичкана камерами слежения, но тем - не менее полным полно ещё «слепых зон», не попадающих под камеры. Если преступник опытный, то он будет звонить именно из такого автомата.
       Пока техники вычленят нужные нам камеры, интересуюсь содержанием разговора абонента с нашим Абросимовым.
-      Абонент только и спросил, что - мол посылка готова? Абросимов ответил да, все в порядке!
-      Ну да, все по уму, удивительно, что при таком кратком соединении мы смогли засечь место звонка, не думают эти твари, что мы вооружены новейшей техникой, - пробормотал я и скомандовал. - Так, всем работать по нашему адресу!
-      Роман Юрьевич! Есть видео звонящего! Установили по времени соединения! Вывожу на мониторы! -  раздаётся удовлетворённый голос одного из техников.
       Я только головой качаю, действительно профи, каких ещё поискать! Ребята молодцы! Сейчас запись с изображением звонящего разбивают на фрагменты. Голова, как обычно, укрыта капюшоном безразмерной кофты, лица практически не видно. При максимальном приближении лицо распадается на фрагменты, Придётся удовлетворится мутным изображением. Ничего, сейчас придёт наш курьер, по одежде быстро вычислим.
-    Внимание, база! - это уже группа слежения за адресом. - Видим фигуранта, подходит к адресу.
     Звонивший Абросимову, теперь уже имеющий оперативный псевдоним «Бегунок», не спеща подходит к подъезду, оглядывается по сторонам. Заходит внутрь.
-    Пока особого профессионализма вроде бы не наблюдается, - констатирую я. - Звонок из автомата под камерами, особо не проверялся на подходе! Ну что ж похоже, что из-за своей наглости совсем страх потеряли!
       На мониторах слежения появляется изображения с камер квартиры.
-      Привет, - голос открывшего дверь Абросимова спокоен, - я сейчас...
       Он скрывается внутри квартиры, берет объёмистую сумку, в ручку которой вшит наш датчик слежения, передаёт её Бегунку. Тот немедля ретируется из квартиры.
-     Датчик? - для проформы спрашиваю я.
-     Все в порядке! Сигнал чёткий! - рапортуют техники.
      Я уже более спокойно смотрю как наш Бегунок нарочито спокойно выходит на улицу и идёт в сторону центра.
-    Будьте готовы к метро или самокату, а может этот фрукт ещё какой фокус заготовил почище! - предупреждаю я группы наружного наблюдения и слежки.
-    Есть! - эхом отвечают мне.
     Однако ж Бегунок ведёт себя прилично, и меня не покидает ощущение, что его спокойствие отнюдь не показушное, а просто этот человек чувствует за собой мощное властное прикрытие.
     Когда мы брали первичное звено, такого ощущения у меня не было.
     Тем временем Бегунок в таком же спокойном темпе прошёл пару кварталов, спустился в подземный паркинг, откуда выкатился на довольно свежем «Вольво».
-    М - да, никаких тебе метро, самокатов и прочего... Слишком все как - то просто получается, - бормочу я.
     Вольво передвигается по Москве, то застревая в многочисленных пробках, то ускоряясь в редких свободных участках дорог. Движется он к окраинам. Вот уже и «замкадье» . Нашу слежку Бегунок не «срубил», хотя ребята вели его  сначала , как положено, пятью   пятью машинами, а в конце уже тремя, так как две безнадёжно застряли в пробках, не рискуя приближаться к «Вольво» Бегунка.
     А он тем временем уже подруливал к неприметному зданию, до которого добирался около получаса, свернув с шоссе на довольно приличную второстепенную дорогу.
-    Сильные помехи по сигналу датчика слежения! - удивлённо докладывает специалист службы слежения.
-    Так может из-за расстояния? - спрашивает Трегубов.
-    В том и дело, что вышка сотовой связи рядом! А это похоже на действие аппаратуры подавления сигнала! - отвечают ему.
     Нехорошее подозрение зашевелилось у меня внутри.
-    Что за здание? Определите по картам, базам, Яндексу в конце концов! - не выдерживаю я, срываясь на повышенный голос.
-    Э-э-э ... - через минуту - другую растерянно отвечают мне. - Нет его в базах, Роман Юрьевич! Карты интернет - серверов выдают «слепую зону» ...
     Бегунок тем временем загоняет машину в открывшиеся ворота, которые тут же  закрываются.
-    Сигнал датчика исчез! - растерянно говорит техник.
     Я сажусь за стол и молча смотрю на экраны.
-    Может, захват здания, Роман Юрьевич? - осторожно спрашивает Трегубов.
-    Нет, ребятки, с захватом подождём! Как бы после этого захвата не пришлось бы нам всем занять место в наших же допросных или наподобие их!
-    То есть... Вы полагаете, что это...
-    Вполне может быть! Пассивное наблюдение за зданием продолжить, фиксировать вход - выход! Фиксация автономеров! Кстати, номер «Вольво» пробили?
-    Да, зарегистрирован на некого жителя Москвы имярек, пенсионера.
-    Ладно, потом! - я все ещё раздумываю над ситуацией.

      Какая то определённость наступает к концу этого дня. После того как внешнее наблюдение зафиксировало несколько номеров автомашин, которые въезжали и выезжали достаточно часто.. Часть из них были такие же как и «Вольво» Бегунка, который, кстати, довольно быстро выехал , видимо, сдав груз. На всякий случай «наружка» повела его. Но он, добравшись, до Химок, запарковал машину и зашёл в одну из квартир обыкновенного жилого дома, откуда пока не казал носу. Но две машины, наглухо тонированные, по номерам не бились ни по каким базам. По этому характерному признаку я явно почувствовал, что мы сейчас на этом звене уперлись в потолок. В Союзе так в следствии называлось явление, когда расследование выходило на могучие фигуры, как правило партийного или иного начальственного верха, трогать которые можно было только лишь со специального разрешения с ещё большего верха...
      Я вышел из помещения оперативного штаба, заперся в своём кабинете и стал набирать Митькин номер.…

                ОРБИТА

-     Если ты внимательно прочитал рапорт по итогам «Невода», то должен понимать, что сейчас нужно принимать решение! - Митькино настроение мне явно не нравилось.
      Куда то подевалась его постоянная весёлость, он старался не встречаться со мною взглядом, бесцельно двигая по полированной столешнице листы моего рапорта, в котором были подробно описаны все нюансы по  работе моей группы.
      Собственно, когда я сегодня ехал к нему для беседы, то я практически был уверен, что мои предположения о том, что на втором звене преступной цепочки мы упёрлись в «потолок», не напрасны. Теперь же я видел им явное подтверждение.
-     Видишь ли... Я твой рапорт внимательно изучил и, понятное дело, Сашка тоже... Но... В общем есть такое мнение, что в суд нужно направлять первичное звено выявленной вами преступной группы... - Митьке было явно неудобно передо мной и то, что я уже практически понял, он почему то не решался мне озвучить.
-     Да, ладно, что прямо как девица красная, весь в стеснение впал! - не выдержал я. - Я же не первый день на свете живу, да и систему знаю отлично. Мне не нужно объяснять, что значит фраза «есть мнение». Как будто мы впервые сталкиваемся  с тем, что наиболее доходные преступные бизнесы прикрываются с самого верха! Не в этом дело...
-     А в чем?! - вскинулся Митька, явно получивший облегчение от того, что ему не нужно оправдывать передо мной реальности системы.
-     В чем? Ты знаешь, мне чертовски неприятно, что я как мальчишка впал в непривычную мне иллюзию того, что хоть что-то сдвинулось с места, что здесь, на этой земле, наконец то решили разделить добро и зло. Решили жить в соответствии со здравым смыслом, не для палочной системы, не для пустых отчётов... А все опять, те же яйца - только в профиль. Справедливость для друзей, для остальных закон. Да, конечно, можно по примеру моей группы, создать такие же в регионах и немного пощипать расплодившихся сверх всякой меры мошенников. Но это будет опять таки использовано политиканами как завеса борьбы с явлением, не искореняя его причин и его сущности. А если те, кто обирает своих же граждан с помощью самых современных технологий почувствуют серьёзный урон от деятельности групп, то их расформируют по щелчку верховных пальцев, а все возбуждённые дела похерят!
      Митькины глаза опять изучали столешницу, да мне, в принципе, и не нужно было какого то подтверждения правдивости моих слов. Было просто гадко на душе, оттого, что все превращается, как обычно, в профанацию и фанерные декорации видимости закона и всеобщего равенства перед ним.
-     И что же теперь? Ты остаёшься? Или... - наконец глухо спросил он.
-     Остаться? Вряд ли... Сам понимаешь, нет никакого смысла  работать на политический капитал неизвестных кукловодов. Единственное, что меня пока останавливает, это ответственность за судьбы тех, кто работал со мной с самого начала до «потолка»!
-     Может быть, они будут работать под другим руководством? - со слабой надеждой спросил Митька.
-     Это решать каждому члену группы, некоторые, конечно, могут остаться из-за финансовых причин, карьеры и так далее. Кто то, может быть думающий также как и я, тем не менее способен наступить на горло собственной песне и продолжит тянуть лямку в этой группе или в другом звене системы. Не знаю...- я пожал плечами. - Я ведь говорил только о себе. Если нужно продолжение «работы», то есть её видимости, то можно объявить о моем уходе по любой уважительной причине, представить нового руководителя, да и дело с концом! Поскольку реализация прекращена, то выявленное нами первичное звено можно оформлять в суд. Документы по второму звену засекретить и положить в вечный розыск «неустановленных лиц». Проблем то нет...
-     Но ты ... Может, все таки, как полагается, возьмёшь время «на подумать», а ? - Митька наконец то посмотрел мне в глаза.
-     Подумать?  Ну, давай, соблюдем традицию. Мне нужно пять минут, чтобы определить - интересно ли мне путешествовать по этой своеобразной правовой орбите низового следствия и розыска или вернуться к прежним немудрёным заботам!
-    Хорошо! - Митька шумно выдохнул, образовавшись. - Я оставляю тебя в одиночестве! Пусть даже не на пять, а на сорок пять минут! Сейчас сюда принесут кофе, чай...или чего другого...как пожелаешь. Ну...,а если все таки захочешь уйти, то вон бумага, напишешь рапорт «по собственному», понятное дело, приказ будет сегодня же без всякой отработки! Но я надеюсь, что решение ты примешь все таки противоположенное, и бумага останется нетронутой.
     Он быстро поднялся и вышел из кабинета.
На вопрос появившейся после его ухода секретарше о моем предпочтении к напиткам я ответил отказом.
     Странно, зачем я брал эти условные пять минут? На подобной орбите я и так провёл достаточно лет своей жизни! Она ведь не река, в воды которой невозможно войти дважды, она остаётся неизменной для любого тела, крутящегося вокруг центра большей массы.
     Еще раз обведя взглядом внушительную кубатуру Митькиного генеральского кабинета, я взял из стопки листок писчей бумаги и после традиционной «шапки» и слова «рапорт» написал:
   « Я снова одичал и сбежал с фермы».
     Поставил число, подпись, а сверху на сие оригинальное произведение бюрократии положил удостоверение и табельный пистолет...