Дневник палача. В каменных объятиях

Младшая дочь очень быстро привыкла долго стоять на коленях сначала на горохе, потом на стиральной доске… и вскоре уверенно объявила:

«Я готова к каменным объятьям…»

Это поэтичное название эта (на самом деле, весьма жуткая) пытка получила в далёкой (буквально на другом краю нашего мира) стране с очень поэтичным менталитетом. Официально эта пытка в незапамятные времена (её использовали в течение более тысячи лет, пока не отменили несколько десятилетий назад) получила название каменный пресс.

Сделав это впечатляющее объявление, дочь отвела меня во всё тот же бесцеремонно реквизированный ею подвал нашего дома. В котором находились с десяток бетонных плит, а в центре располагалась ребристая деревянная доска размером примерно два на два фута.

Строго говоря, обычно это было не орудие пытки (хотя, говорят, тамошняя полиция тех времён юзала сей метод только так), а телесного наказания – и даже (если не чаще) смертной казни. И вот почему.

Приговоренного ставили на колени на деревянную доску с ребристой поверхностью (типа стиральной доски) с острыми верхними гранями. Руки сзади за спиной иногда привязывали к вертикально стоящему брусу (для устойчивости). 

После чего изобретательные аборигены... клали на колени наказуемого (или – чаще - наказуемой) каменные плиты строго определенного - они дотошны и любят точность - веса и габаритов.

Вес каждой плиты составлял сотню фунтов. Минимальное их количество было пять, максимальное - десять. Количество плит и длительность наказания строго регламентировались законом, в зависимости от тяжести преступления (это было в некотором роде «высшей мерой наказания» и потому применялась лишь при особо тяжких преступлениях).

Иногда каменные объятия использовали только в качестве телесного наказания, иногда - и в качестве смертной казни. Впрочем, первое запросто могло перетекать (и нередко-таки перетекало) во второе.

«Легкой» формой считалось использование пяти плит в течение до пяти часов. Ну а по максимуму могли выдать и десять плит – причём на семь-восемь часов. Впрочем, истязаемый переставал чувствовать ноги уже после первого часа исидаки. Ибо нарушалось кровообращение, и конечности теряли чувствительность... а иногда и просто ломались.

И если после «легкой» или «средней» формы бедняга еще имел шансы восстановиться (хотя, конечно, они сильно зависели от здоровья и выносливости его или её организма), то «тяжелая» форма обычно приводила к гангрене. Которая, в свою очередь... в общем, вы поняли.

Известны, впрочем, и просто невероятные «исключения из правил». Самый известный вор той страны испытал на себе исидаки целых двадцать семь (!!) раз. Если верить соответствующим документам, конечно. Видимо, выносливости человек был феноменальной.

Пытка давала колоссальную нагрузку на голени, вплоть до переломов, на коленные суставы и что, самое страшное, нарушала кровоток в сосудах ног. В результате развивались тромбозы, из разрушившихся мышц выходили разные вещества, (это называют "синдромом длительного сдавления"), что и в конце концов практически неизбежно приводило к весьма мучительной смерти.

Если сначала жертва могла чувствовать только жуткую боль и судороги в бёдрах, то уже через час ноги немели, и пытка становилась, скорее, психологической. Подвергавшийся ей не мог не думать о том, каковы будут последствия синдрома длительного сдавливания.

Он был прав в своих жутких догадках: пытка могла как лишить его (или её) ног, так и способствовать его смерти от общего заражения крови (гангрены). При тяжёлой форме наказания смерть наступала максимум через два-три дня.

Зачем это было нужно дочери, я уже знал – пропуском в те миры, в которые она хотела «слетать», была достаточно долгая и очень сильная боль – статическая и динамическая. Ни горох, ни даже стиральная доска этим условиям не удовлетворяли; стандартная серия пыток и порка были невозможны (её тело ещё не полностью восстановились) … оставались лишь каменные объятья.

К моему облегчению, дочь выбрала лёгкий вариант – «всего» пять плит.

Я, разумеется, осведомился: «Ног лишиться не боишься?»

Она покачала головой: «У меня всё в порядке с инстинктом самосохранения; на мне как на собаке всё заживает, кроме того…»

Она сделала многозначительную паузу и продолжила: «Скоро я смогу хоть на кол сесть… надолго – без негативных последствий для здоровья»

Я это её заявление проигнорировал (как выяснилось, зря). Она элегантно встала на колени на ребристую доску, после чего села на пятки (чтобы я мог класть ей плиты на бёдра) и завела руки за спину.

Я связал ей руки в запястьях за спиной… и приступил к укладке на её бёдра по одной каждые три минуты, чтобы она успевала привыкнуть к очередному весу… через четверть часа она получила полный комплект. После чего практически сразу впала в транс, из которого вышла спустя ровно час.

Как ни странно, на её здоровье каменные объятья не отразились никак…